Дочка

***

— Дашк, ну вот, если бы не твоя гиперответственность, мы бы уже давно по домам сидели бы или гуляли, на, а не класс убирали. — сетовал Бяша, держа в одной руке ведро с водой, а другой придерживая подругу, что залезла на скрипящий стул, дабы вытереть пыль на шкафу. — Эту пыль до тебя никто никогда не протирал, смысл сейчас с ней возиться, на? — Кто-то же должен был это сделать, Бяш. Лучше воду сходи поменяй. — скомандовала Лебедева. — Мужской туалет все равно ближе.       Бяша молча, без пререканий, выполнил поставленную девчонкой задачу. За размышлениями парень не заметил, как дошел до туалета и обратно. А размышления его были лишь о ней…       Он стал перенимать ее привычки, стал копировать ее позы, жесты, которые она обычно использует, фразы, которые она обычно говорит и самое главное — эмоции: радость, с которой она бежит к нему рассказывать очередную забавную историю, приключившуюся с ней; грусть, с которой она одиноко сидит за партой и рисует что-то на полях тетради; злость, с которой она отчитывает их с Ромой за аморальное поведение; усталость, с которой она активно борется, но всегда проигрывает… Он стал зависим от нее. И эта зависимость не сможет пропасть никогда. Она сможет только жестко контролироваться и пресекаться, подавляться, но не исчезать. Даже через много лет он будет мечтать о ней, а она о другом. Он никогда не сможет стать ей кем-то ближе, чем другом, но он не верит. Не верит, что добиться внимания невозможно, если ты безразличен человеку.       Он не мог больше прятать ни себя, ни своё желание находиться рядом — намного ближе чем обычно, — а может, просто не хотел. Не хотел держать свои желания и мечты в тайне, украдкой засматриваясь на нее, а затем, когда кто-то замечал, смущаться и переводить все в очередную глупую и до жути примитивную шутку. Он хотел готовить ей чай, когда она болеет; крепко обнимать ее, укрывая так от всех земных проблем; слышать только свое имя из ее уст; держать над ней зонтик в дождливый день; танцевать на сцене только с ней и чтобы она танцевала только с ним; целовать ее только накрашенные губы, смазывая бордовую помаду…       Он понял, что надо действовать.

***

      Пустой коридор пронзило стуком тонких каблуков и звонким смехом. Лучшие друзья после дежурства наконец уходили домой, хихикая с неаккуратности парня, что успел разломать мел и «совершенно случайно» измазаться в нем почти полностью. — Бяш, Ха-ха-хах! Подожди, я сейчас салфетки достану… — остановившись у подоконника, девчонка начала рыться в своем рюкзаке. — держи. — Хах… Ха-хах… Спасибо, на! — парень протянул ладонь, чтобы забрать салфетку и в этот момент их руки соприкоснулись. Он отпрянул, статическое электричество оттолкнуло его пальцы.       Бяша, очень неумело вытерев руки, постарался очистить лицо, но он только сильнее размазывал мел по коже. Дашу это рассмешило, и она, достав вторую салфетку, принялась, будто старшая сестра или мама, помогать ему. Парень замер, рассматривая ее лицо, глаза, останавливаясь на губах. Миг, и он уже прикасается к ее лицу, пачкая его мелом, приближаясь к губам. Его мечта наконец так близко. Тепло быстро разливалось по телу, наполняя каждую его клеточку. Сейчас ему было плевать, кого он там предает, что подумает Рома и почему он не сделал этого раньше.       Страх сковал тело Лебедевой. Ее будто парализовало, руки и ноги не слушались совсем, а он не отпускал, держал… Голова закружилась и заболела в области затылка, будто кто-то разбил об нее стеклянную бутылку и ее осколки врезаются в нежную кожу, срезая волосы.       Щелчок камеры, чьего-то полароида, прозвучал неожиданно, будто из-под воды, Лебедева его даже не заметила, в отличие от Бяши. Даша ничего не слышала, она была погружена в свои мысли. Она чувствовала отвращение к себе, стыд перед Ромой, желание снять с себя скальп, лишь бы избавиться от этого гнетущего чувства. Опомнившись от испуга, она рванула вниз, иногда спотыкаясь о ступени или свои ноги. Схватив в руки вещи из гардероба, она выбежала из школы. Каблуки застревали в снегу, мешая ее «забегу». В один момент, они заставили ее споткнуться и, будто золушка, потерять их в снегу, куртка выпала из рук следом. Девчонка рванула домой босиком — в одних лишь капроновых колготках. Холод, возможная болезнь и обморожение конечностей — последнее, что ее сейчас волновало.       Она оттолкнула. Оставила его одного. Бросила, заставив разбираться самому со своими чувствами и мыслями. Но ей сейчас было плевать на это, ее голову забивали совсем другие мысли, где Бяша находился в самом дальнем уголке, будто его и нет вообще.

***

      Он опять остался один. Боже, что же он натворил. Правильно говорил Антон, зря Бяша это всё затеял, но было уже поздно. Выйдя на улицу, он встал у повешенного, достав пачку сигарет. Не заботясь о своем здоровье, парень плюхнулся на снег, чиркнул зажигалкой и, сделав глубокую затяжку, закашлялся. Облокотившись на стену, Бяша устремил свой взгляд в лес. Красные глаза… Чьи-то, мать вашу, красные глаза. Бяшины брови поползли вверх, он постарался руками ухватиться за стену и встать. Оно приближалось… Всё быстрее и быстрее, оставляя следы на рыхлом снегу. Огромные следы медвежьих лап, намного больше, чем у обычных медведей. Он хотел закричать, но получилось только протяжное: «Б-б-е-е-е-е…Б-бе-е». Оно схватило парня за ногу, утаскивая за собой.

***

      Женя и Лиля сидели на кухне и, глядя в окно, пили крепкий чай с малиновым вареньем, найденным в погребе-тире-подвале. Это, конечно, было не очень безопасно, учитывая возраст варенья. — Жень, Женечка! Смотри! — Лиля указала пальцем в окно, — Господи, что с ней? — Блять, Лиль, бежим! — Женя вскочил со стула, схватил свою куртку и рванул на улицу.       Лиля замешкалась, отправляясь вслед за братом. Женя подхватил Дашу на руки, заворачивая ее в огромную куртку. Девчонка вся дрожала, конец косы покрылся инеем, ноги и руки покраснели и онемели. — Милая, маленькая моя, что ж ты так, босиком, без куртки… — Женя усадил младшую на диван, стягивая с её обледеневших ног колготки. — Щас Лилечка таз с горячей водой принесёт, ты отогреешься, — Парень заботливо накинул на плечи сестры плед, укутывая ее. — чайку попьём, и ты расскажешь, что случилось.       Лебедева смотрела в одну точку, не реагируя на слова брата. — Даш… Дашенька, принцесса моя маленькая, ты чего… — по щеке девушки скатилась слезинка, — милая моя. — Женя крепко обнял девушку, растирая ее плечи.