Стерильность

«Гайдзин». Кажется, именно так Эстель назвали в школе? Вечером первого учебного дня, когда мама пришла домой, девочка решила спросить о значении этого странного слова. — Мам? — тихо спросила она, заглядывая в ванную комнату. Белая плитка на стенах, полу и ванне местами была обломана, тёмные швы бросались в глаза, намекая на давно устаревший ремонт, который, возможно, старше её матери. На потолке были жёлтые разводы, оставшиеся после того, как старых хозяев затопили соседи сверху; небольшое прямоугольное зеркало; пожелтевшая от ржавчины раковина, а рядом унитаз, который постигла та же участь; напротив новенькая стиральная машина 2001 года, мама предпочла потратиться на неё, ведь мучиться со стиркой не хотелось. Среди всего этого хаоса в ванне лежала тридцатидвухлетняя женщина. Казалось, что она абсолютно случайно попала в эту ванну, квартиру и мир, — настолько превосходной она была. Такие же, как у Эстель, пшеничные волосы были аккуратно собраны в пучок, лишь несколько непослушных волнистых прядей падали на её практически идеальное лицо. Голубые, наполненные горечью глаза. Брови аккуратной формы, за которыми женщина обычно ухаживала в хорошем салоне красоты. Кожа была чуть тронута автозагаром. Длинные ресницы немного подрагивали, указывая на то, что Флорет, — именно так ее звали, — находится глубоко в своих мыслях. Если бы какой-нибудь мужчина сейчас увидел эту картину, то определённо подумал бы, что на землю снизошёл ангел божий, решивший познать жизнь обычных смертных из низшего класса. Для Флорет Дюшарм смысл жизни заключался в её внешнем виде. Француженка с детства рвалась на подиумы. Ей хотелось сверкать в свете софитов перед множеством людей, позировать на камеру, показывая все свои достоинства, чувствовать себя самой счастливой и желанной. Золото, бриллианты, одежда от именитых брендов, посещение дорогих ресторанов и влиятельные мужчины рядом — это именно то, о чем она всегда мечтала, но… — Мам, я стучалась, ты не ответила. Вот она, главная причина её неудач. Причина из-за которой ей, восемнадцатилетней начинающей модели, пришлось покинуть столь любимый подиум. — Что? — резко ответила Дюшарм старшая, не отрывая взгляда от своих ногтей с аккуратно приклеенными розовыми типсами. — Я хотела у тебя кое-что спросить, — неловко начала девочка, переминаясь с ноги на ногу, всё так же стоя у входа в ванную. — Не мямли, говори быстрее и чётче. — В школе меня назвали «гайдзин». Что это означает? Женщина недовольно фыркнула, не отводя взгляд от дочери. — Это слово переводится как «иностранец». Но многие особо ебанутые японцы, — блондинка выделила эти слова с особенной злостью, — так называют чужаков, которых никогда не примут и к которым испытывают презрение. — Она перевела взгляд на девочку. — Проще говоря, эти детишки считают тебя мусором, Эстель. — Флорет ядовито усмехнулась. Иногда любопытство — это порок. В этом Эстель уже убеждалась множество раз за свою недолгую жизнь. — Я поняла, спасибо, — тихо пробормотала девочка, покидая ванную комнату.

***

На часах семь часов утра. Флорет сидит за кухонным столом и, медленно покачивая ногой, аккуратно проходится мягкой щёточкой с чёрной тушью по ресницам. На фоне тихо играет недавно вышедшая песня Селин Дион, носящая название «A new day has come». Солнце обратило свой взор на окна жителей. Теперь лучики игриво проскакивают в квартиры, находя путь в прорезях между штор в поисках лиц всё ещё спящих людей. Лицо юной Дюшарм они также не оставили без внимания, заставляя девочку жмуриться сквозь сон. Её нос слегка подрагивает из-за подсознательного желания скрыться от Солнца. Но, увы, эта война была с треском проиграна, а девочке пришлось проснуться. Хотя выбора у неё особо нет: в 8:25 она должна быть в школе. Вылезти из-под тёплого одеяла — вот в чём состоит сейчас главная проблема юной Дюршам, да и большей части населения нашей планеты в целом. — Доброе утро, мам, — пролепетала Эстель, заходя на кухню, попутно потирая глаза в попытках окончательно проснуться. — Да, доброе, — прощебетала Флорет, движениями губ растушёвывая розовую помаду по губам. В голове девочки появилось множество вопросов: её обычно раздраженная по утрам мама сейчас подпевала очередной играющей по радио песне и, с не свойственной ей бодростью, собиралась на нелюбимую работу в супермаркете на соседней улице. «Сегодня выпадет снег или я встречу фею?»— подумала Эстель, направляясь в сторону ванной комнаты. Дальше всё было как обычно. Утренние процедуры напротив зеркала, борьба с собственными непослушными волосами, тихий завтрак собственноручно приготовленной яичницей. Отличалось лишь одно… — До вечера, Эстель, я побежала! — всё также прощебетала женщина и упорхнула из дома, оставляя за закрытой дверью растерянную дочь. — Неужели у неё и правда хорошее настроение? — бормотала юная Дюшарм отодвигая от себя уже пустое блюдце. — Ладно, с этим разберёмся вечером. А сейчас пора собираться, — продолжила она, мельком поглядывая на часы, показывающие восемь часов утра. К счастью, оставалось лишь одеться, а до школы идти около десяти минут. Может быть, именно сегодня будет хороший день? А всё же в школу идти не хотелось: как бы Эстель ни тянулась к знаниям, новая школа ей не нравилась. Надежду на случайные интересные знакомства она уже оставила позади, ведь новое окружение отказывалось принимать француженку. Хотя, несмотря на все эти ужасные минусы, нашёлся и неожиданный плюс — уроки светской этики и японской каллиграфии были особенно интересными. Они стали для Эстель своеобразным глотком свежего воздуха в этой душной школе. Погода и сегодня радует. Эстель посмотрела на голубое небо, немного прищуриваясь от яркого солнечного света. «Красиво», — думала она, мысленно подсчитывая пролетающих над головой птиц. Смотря на них, она могла думать лишь об одном — о свободе, которую все вокруг так желали. Именно с такими мыслями она не заметила, как дошла до школы. И вот она спокойным шагом идёт по коридору по направлению к своему классу, прокручивает в голове прошлую тему по математике, которая сегодня будет первым уроком. Девочка прикусывает внутреннюю сторону щеки, испытывая раздражение — она так делала каждый раз, когда её наполняли не самые позитивные эмоции. Математика не только не вызывает интереса, но и ведёт её Исида-сэнсей — женщина средних лет с весьма дурным характером, активно терроризирующая весь класс. Прозвенел звонок. Нужный кабинет находился на третьем этаже, а Эстель только шагала по второму. — Zut!— прикрикнула она, открывая внутри себя небезызвестного героя американских комиксов с чёткой буквой «S» на груди. Дюршам быстро стучит в дверь кабинета и заходит, не дожидаясь ответа, искренне надеясь на то, что учителя ещё нет на месте. Но все надежды были напрасны. Исида-сэнсей стояла прямо перед ней, осуждающе упирая руки в бока. — Эстель Дюшарм, я так понимаю, ты полностью готова к моему уроку, раз решила, что опаздывать — это нормально? Сама Эстель в ответ лишь хлопает длинными светлыми ресницами, пытаясь привести дыхание и сердцебиение в норму. Да уж, спорт — это точно не её. Если всё же придётся выбирать школьный клуб, то спортивные направления определённо в пролёте. — Какие есть способы решения квадратных уравнений? — спрашивает Исида-сэнсей, продолжая сверлить взглядом опоздавшую. «Что? Квадратные уравнения? Это было на прошлом уроке, когда я рисовала сидящую за окном птичку…» — думала Эстель, ругая себя за невнимательность. Понятно, математический кружок тоже отпадает. — Ну так что? — Оставьте эту гайдзин, сэнсей. Она безнадёжна, — выкрикнул Ясухиро, мальчик за третьей партой. Его Эстель быстро запомнилаи за высказывания в свою сторону. «Каждый раз говорит одно и то же, с фантазией, наверное, туго»,— тут же подумала девочка, прикусывая внутреннюю сторону щеки. — Молчать! — строго начала учительница, направляя свой взгляд в сторону говорящего. — Высказывать подобные гадости будете вне моего урока. — Дискри… — тут же начала бормотать Эстель, — минант?.. — Верно. Ещё. Шестерёнки в голове тактично отказывались крутиться, а сердце до сих пор не дошло до состояния спокойствия. — Прошу прощения, Исида-сэнсей, — девочка согнулась в лёгком поклоне, — я не помню. — Ладно, садись. — Женщина наконец-то отвернулась от неё, направляясь в сторону доски. — Тогда сегодня будет повторение, раз некоторые из вас не способны быстро усвоить настолько простой материал. Правильно говорила Флорет, давая наставления дочери, поклон в Японии и правда многое решает. — Чертова нищая янки. Именно это услышала Эстель от сидящей спереди одноклассницы, занимая свое рабочее место. Хотелось ответить. Нагрубить, да так, чтобы все разом замолчали. Если с прозвищем «гайдзин» она еще могла смириться, то небрежное «янки» просто выводило её из себя, ведь оно использовалось только по отношению к американцам. Но мама говорила молчать, кланяться и закрывать глаза на шалости, цитирую, «заносчивых спиногрызов». А юная Дюшарм была хорошей дочерью, идти против наказа матери не стоило. Так прошло три урока. Математика, японская литература и английский, в котором девочка была крайне плоха. Было скучно и тоскливо. В тетради-черновике появилось целых пять новых рисунков, два из которых были карикатурой на парочку её одноклассников. На одной из них сидящая спереди Хэчиро была изображена в стиле картин, на которых изображались великие учёные. Только здесь её лицо стало в два раза больше, а над губой расположились достаточно густые усы, идеально дополняющие образ четырнадцатилетней задиры. И вот настало время обеда. Часть детей вокруг Дюшарм воодушевлённо начали доставать свои бэнто, о чём-то весело болтая, а другие, прихватив свой обед, скрывались за дверями, явно планируя поесть в другом месте. Именно сегодня Эстель захотелось сделать так же и, взяв свою еду, она покинула класс. Решимость пообедать снаружи была сильна, но вот принять решение о том, где именно расположиться, она не могла. Погода снаружи была более чем дружелюбной, поэтому, спустя два лестничных пролёта и три спотыкания об свою же ногу, было решено приземлиться на школьном дворе. Наконец выйдя на улицу, девочка начала дышать полной грудью. На душе стало спокойнее в ту же секунду, как только лёгкий весенний ветерок коснулся её кожи. На улице также было много людей, которые разбились на небольшие компании и сидели в разных местах. Кто-то даже расположился на школьном газоне, совсем не заботясь о внешнем виде формы и чужом мнении. Дюшарм младшей это казалось особенно занимательным. Выделяться не хотелось, но вот присесть и почувствовать траву руками — очень даже. Это желание торжественно одержало победу над здравым смыслом. Эстель положила бэнто на землю и присела рядом, аккуратно поправляя школьную юбочку. Она села под одиноко стоящей в стороне сакурой, считая, что так никто не останется в гордом одиночестве. Она облокотилась на ствол дерева, смотря наверх. Там, сквозь ветки с небольшими бутонами, которые скоро раскроются, виднеется всё такое же голубое небо с проплывающими по небесному полотну небольшими белыми, как шёлк, облаками. Тут ей было гораздо комфортнее, и даже обычный её обед из парочки варёных яиц со спагетти казался вкуснее обычного. Но всё имеет свойство заканчиваться. Обед, к сожалению, не стал исключением. Девочка со вздохом поднялась, направляясь в сторону входа. Оказавшись на нужном этаже, она услышала крики нескольких неизвестных мальчишек и ещё десятка людей, стоящих по разным сторонам от них. Такую сцену в Японии Дюшарм увидела впервые. Ещё больше повлияли на её удивление блондинистые волосы одного из парней. Они были еще светлее, чем у Эстель, сбритые виски и, на удивление, аккуратный пучок на затылке составляли причёску парня. Делать было нечего, несмотря на ругань двух мальчишек — нужно было идти в класс и готовиться к следующему уроку. Она подошла ближе, но, оказавшись в паре метров от чужой ссоры, идея пройти дальше ушла на второй план. Подходить ещё ближе было… неловко? — Чертов отброс! — громко звучал голос незнакомого мальчишки с другой стороны от Эстель. Совсем недалеко стоявший невысокий блондин тоже не оставался в стороне. — Говоришь такие плохие слова и называешь меня отбросом? — в его глазах искрилась забава, смешанная со жгучей злостью. — Я хотя бы этого не скрываю, по сравнению с таким заносчивым ублюдком, как ты, Абэ-бии, — со всей иронией сказал мальчишка. — Да пошёл ты! — Первый парень с чёрными волосами замахнулся, отправляя свой кулак на встречу с лицом второго парня, который, судя по реакции рядом стоящих школьников, на удивление пропускает удар. — Ебучий случай, — сказал второй мальчишка, потирая челюсть, — бьешь как девчонка. — Он резко оборачивается в сторону толпы позади и, найдя глазами стоящую недалеко девчонку со светлыми волосами и бэнто в руках, он быстро вырывает его из девичьих рук, после замахиваясь и ударяя с размаха противника по лицу, явно вкладывая в удар всю свою силу, чем заставляет парня упасть. — Сорянчик. Мне не хотелось пачкать руки об мусор, — весело проговорил он и обернулся, начиная поиск девчонки, у которой отобрал бэнто и, найдя её, подошел ближе, протягивая ей коробочку с обедом. — Спасибочки. — Он слегка потрепал Эстель по голове и направился в сторону лестницы. — Покасики, неудачник, я пошёл! «Вот и моя сегодняшняя фея» — Сукин сын, — уже тише пробормотал неизвестный парень, поднимаясь на ноги. «Фея с бэнто»