Кроваво-красные звезды

      Утро. От этого слова Розария впадала в глубокое уныние. Быть служителем церкви Фавония было не столь легкой задачей, как могло казаться, глядя, к примеру, на Барбару. Ни одно утро Розария на своей дневной работе не проводила в полном сознании. Перманентный недосып сказывался на мироощущении, и девушка воспринимала происходящую вокруг реальность совершенно… никак. Абсолютно ничего она не испытывала к утренним службам, к прихожанам, к сестрам. Утром существовали лишь их оболочки.       И только эфемерная, бледная оболочка от самой терновой девы неподвижно сидела на самой дальней скамейке, смотря усталым взглядом куда-то в пустоту. Даже сверкающий сквозь разноцветное витражное стекло солнечный свет, изумительные, исполненные чистотой разноцветные блики, что игриво переливались по серебряным острым когтям монахини, не могли вытащить ее из густого, непроглядного омута. Пестрящими пятнами свет жжег глаза, посторонние звуки были еле слышны, точно из бочки. Полное абстрагирование от действительности. Защитный кокон, что помогал быстрее пережить мучительные часы до сладостного дневного сна. Девушка лениво потянулась в карман за пачкой сигарет. Порция никотина добавит хоть немного бодрости в изнеможденное тело и разум.       Призвала вершительницу кровавого правосудия к благочестивой работе Виктория. Видимо, звездочка Мондштадта на сей раз не осмелилась нарушить сон Розарии. До девушки часто доходили слухи, что Барбара ее побаивается и лишний раз не хочет раздражать или приносить дискомфорт. Подобное Розарии льстило, ведь именно такого эффекта она ожидала ото всех окружающих ее людей. Одиночество было благоприятным условием для ее второй «работы». На этот раз она прошла удачно и весьма… плодотворно.

***

      После, если так можно выразиться, разговора с Альбедо, монахиня вышла на привычное патрулирование. Первым делом ей хотелось выместить злость, то есть хорошенько кого-нибудь побить. Ведь алхимика бить было бы глупо и слишком рискованно. Ее взбесил спокойный тон парня; она знала, она ощущала всем своим нутром, что он что-то скрывает. Опасное и необъяснимое. И события на хребте являлись лишь началом.       С роящимся внутри всепоглощающим гневом, она бродила по лунным тропинкам Спрингвейла. К ее досаде, чего-то незаконного совершенно не присутствовало; деревушка мирно пребывала в пелене сна. Где-то догорал потрескивающий огонь костра. Листья плавно развеивались, пускаясь в медленный вальс с светлячками, мигающими желтыми брюшками. Воздух был наполнен покоем, которого монахиня не разделяла. Даже если с виду все тихо и умиротворенно, всегда нужно оставаться на чеку.       Однако свежий воздух все же дал свой эффект, постепенно расслабив пылающий разум. Розария замедлилась, заметив на тропе следы повозки. Привычное зрелище, здесь постоянно разъезжают торговцы. Только характер следов, резкие, прерывающие линии, говорили о необычной поездке. Будто пресловутый торговец, а, судя по отпечаткам нескольких пар ботинок, торговцы, куда-то торопились. Причем в некой… панике?       Розария пригляделась: темные штрихи исполосовали почву и в некоторых местах клоками валялись еще влажные куски земли. Значит, происходил побег или погоня, причем совсем недавно. Тогда же девушка стремительно направилась за неизвестностью, сжав покрепче оружие.       Тайком пробравшись по следам, и прихватив в лавке Фарры яблоко, она наткнулась на банду похитителей сокровищ, которая яро о чем-то спорила. И ведь не побоялись сунуться в ущелье пьяницы. Странно, что ночной рыцарь все еще не явился на шум множеств мужских голосов. Наверняка дрыхнет в своей винокурне. Розария тихо усмехнулась своим мыслям и сделала шаг вперед, выходя из укрытия.       — Вы разве не знаете, что в этом месте обитают жуткие монстры? А вы такой шум разводите, совсем жизнью не дорожите… — задумчиво произнесла Розария, покручивая в руке кинжал.       Разбойники опешили, оглянувшись на девушку. Сверкающая полная луна позади нее создавала зловещий эффект. Блеск лезвия отразился на ее холодных, бесстрастных глазах. Она стояла неподвижно, оценивая ситуацию. Если забежать сбоку, получится опрокинуть повозку и придавить пару человек. А дальше пойдут в действие ледяные шипы и смекалка. Время для стратегически идеальных решений не было. Да и к тому же, она здесь, чтобы выпустить пар…       Переместившись к углу повозки и задев колючим холодом несколько разбойников, Розарии не удалось осуществить первоначальный план. Один из похитителей нанес незаметный удар, оставив на спине монахини полоску крови. Резко развернувшись, девушка в секунду оказалась позади мужчины, прижав к его горлу кинжал.       — Я тоже так умею, — отнюдь не добро усмехнулась она, сделав едва уловимый, но исполненный ярости взмах. Темно-красные струйки разлетелись в стороны. Тело тут же с грохотом очутилось на земле, образовывая под собой бардовую лужу.       На ее бледных щеках красовались багровые капли. Она немигающим взором оглядела банду преступников. Мужчины переглянулись и разъяренно ринулись на девушку. Пульс участился от внезапно полученной раны, однако монахиня оставалась невозмутима.       «Сохраняй холодный рассудок, даже в пылу битвы.»       Подбросив в руке копье, она исполнила несколько быстрых взмахов, отбросив пару человек. Они отлетели к повозке, чуть не разгромив ее своими телами. Розария перевела дыхание и боковым зрением уловила фиолетовое свечение. Увернувшись от летящего электро-снаряда, она заметила, как по периметру образовавшейся арены ее успели окружить несколько мужчин, которые уже нацелились склянками, наполненными элементальной энергией.       Она сделала выпад, пронзив насквозь копьем одного из метателей, что стоял в отдалении. Кровь прыснула из его рта. Вытаращенные глаза уставились на убийцу: стоявшая по локоть в крови Розария едва заметно ухмылялась, освещенная лунным светом.       — Эй, ты, тварина! — За спиной раздались гневные вопли, и звуки летящих снарядов разрубили ночной покой Спрингвейла.       Уклоняясь то от огненных, то электрических колб, Розария неизбежно приближалась к преступникам, что должны были понести свое наказание.       — Я о вас не забыла…       Разогнавшись, монахиня ловко подпрыгнула. Оттолкнувшись ногой от повозки, она набрала небольшую высоту и сжала покрепче копье. Все происходило за считанные секунды; разбойники отчаянно закидывали монахиню всем, что попадалось под руки. Что-то успевало попадать в цель, что-то пролетало мимо, взрываясь позади Розарии. Тела разбойников обмякли, как только ледяной крест, обвитый острыми иглами, морозной вспышкой нанес им сокрушительный удар. Девушка приземлилась на землю, удовлетворенно разглядывая несколько трупов и валяющихся в отключке мужчин.       Вздохнув, она подняла покрытое кровавыми брызгами лицо навстречу сияющему лунному диску. Родное свечение окутывало ее тело, точно объятиями. Лунное дитя находилось в своей стихии.       Девушка, чтобы снять напряжение в мышцах, потянулась за сигаретой. Как только она достала одну, сигарету тут же пронзила со свистом пролетевшая стрела, унеся куда-то в кусты.       — Вот же су… — Розария обернулась, на секунду потеряв дар речи. Разбойников оказалось здесь куда больше.       И все-таки лезть на них в одиночку было опрометчивой идеей. Уже сидя в церкви девушка это четко осознавала. Именно поэтому монахиня выбрала закрывающую тело одежду, скрыв тем самым несколько синяков и порезов. От фатального финала ее спасли Рыцари Фавония и… то самое яблоко, которым она зарядила по лицу одного из разбойников. Настолько неожиданный и глупый маневр выиграл ей немного времени, и она не получила открытую рану во лбу от ножа.       Все это было для нее издержками профессии и не особо волновало. Обращаться к Барбаре за помощью не хотелось, хотя и не помешало бы. В ту ночь ее заинтересовало что-то гораздо более удивительное. Когда разбойники были обезврежены, содержимое повозки, под их недовольные возгласы, благополучно подверглось конфискации. Разнообразное оружие и магические атрибуты до краев заполняли пространство под плотной тканью. Розарии, как блюстителю порядка в городе, хоть и под прикрытием, было разрешено содействовать в изъятии незаконно перевозимого имущества.       Еле стоя на ногах, в тот момент она обратила взор на одну вещицу. Точнее странный, слабо светящийся фиолетовый меч. Коснувшись его, она почувствовала невыносимую головную боль. Кости заломило, а в груди все запылало необъятным, жгучим током, пробежавшемуся по и так поколоченному телу. Сквозь перчатки по венам точно разлился огонь. Меч засветился ярче, как и кристалл на груди девушки*. Цепочка туго натянулась, оставляя на задней стороне шеи багровый отпечаток. Серебряный медальон с сердцевидным рубином тянулся навстречу мистическому орудию. Незамысловатое украшение было у Розарии, сколько она себя помнила, и на самом деле не задавалась вопросом, откуда он вообще взялся. Может, когда-то украла, может, достался от давно почивших родителей. Для нее это была просто побрякушка, оставшаяся из прошлой жизни. Единственное, что напоминало Розарии о ее сути. И сейчас медальон в немой схватке будто защищал свою хозяйку от сил меча.       Она быстро отпрянула, неровно дыша. Не хотелось, чтобы подобное кто-то увидел. Вдруг еще заподозрят ее в сотрудничестве с разбойниками. Бросив меч, она отошла на пару метров, все же предоставив возню с оружием для Рыцарей, а сама тем временем закурила. Решила, что лучше оставить это на завтра, подальше от посторонних глаз. И почему все странности происходят бок о бок?

***

      Девушка нахмурилась, сделав затяжку. Она коротко кивнула сама себе, решив после службы зайти на склад. Опустив взгляд вниз, на кристалл, она стала его разглядывать. Странно, ведь раньше она вовсе не обращала на него внимания. Украшение всегда было при ней, словно неотделимая часть. А тут вдруг решил показать себя, да еще подобным, весьма странным образом, от которого появилась куча вопросов. Розария считала себя заурядным человеком, с которым подобных мистических происшествий априори не может возникнуть, поэтому мозг сопротивлялся перевариванию всего увиденного. Может, тот разбойник слишком сильно ударил ее головой о землю?       — Розария… Эй, Розария! — Перед глазами что-то скакало смазанным пятном. Голубо-белым, маленьким пятном.       — Что такое, Барбара? — вяло проговорив, монахиня потушила сигарету о коготь. Окурок тихо зашипел, испуская последние густые завитки дыма. Девушка подняла голову, и увидела плавно сфокусировавшимся взором диакониссу.       — Да, правильно! Тебе бы поменьше курить, а здесь и вообще бы не… — Барбара нервно вздохнула, увидев мрачное, измученное выражение лица собеседницы. — В общем, у Джинн есть к тебе разговор…       — Прямо сейчас?       — Н-ну, да. — Девушка смущенно отвела взгляд чистых голубых глаз.       Неимоверно обрадовавшись, что сидеть здесь до конца ей не придется, Розария тут же поднялась, прилежно захватив с собой окурок.       — Спасибо, — холодно кинула она и быстрым шагом направилась к выходу.       — Постой! Ты же придешь на вечернюю молитву? — мягкий встревоженный голосок прорезался сквозь окружавшую пелену. Звездочка никогда не теряла надежды, даже с людьми, подобными Розарии.       — Не знаю.       Вот и весь ответ. Взволнованная Барбара, приложив сжатую в кулак руку к сердцу, несколько мгновений наблюдала за уходящей сестрой. Высокие двери церкви закрылись тяжелым стуком, скрыв ее от чуткого взора. От внимания Барбары не ускользнуло состояние монахини; все же полностью скрыть побои ей не удалось. Вся усталость и скрываемая боль виднелись невооруженным взглядом целительницы Церкви. Блондинка вздохнула. Она очень хотела хоть как-то помочь сестре Розарии, но та лишь вечно отталкивала, больно коля то словами, то загробным молчанием. Словно ей вовсе была чужда чья-то забота и помощь.       Тем временем Роза не особо спешила в кабинет действующего магистра. Первым делом она решила заглянуть на склад и проверить, были ли ночные события сбоем воображения, или же все происходило наяву. В задумчивости она перекатывала рубин в руке, испытывая странные, давно не посещавшие душу чувства: страх вперемешку с непонятным предвкушением. Девушка многого насмотрелась за всю свою кровавую, порой весьма опасную карьеру, однако воспоминания о болезненных ощущениях и загадочном свете, что исходил от того меча, заставили зачерствелое сердце учащенно биться и испытывать необъяснимую тревогу. Произошедшее казалось ей… неправильным. Ведь она обычный человек.       Дойдя до склада, она почувствовала нехватку воздуха. Да что ж это такое? Боится какого-то меча. Всему наверняка есть рациональное объяснение. Может, его просто заколдовали, а рубин неожиданно начал взаимодействовать с магией, вызывая в теле девушки адскую боль. Наверняка у бордового минерала есть какие-то свойства, противодействующие силе меча.       «Может, алхимик знает, в чем здесь дело?»       Она нахмурилась, резко распахнув дверь. Нет, просить помощи у Альбедо было самым последним, что она могла сделать на данный момент. Не хватало еще унижаться перед ним.       Зайдя в помещение, она увидела работника склада, который что-то записывал в блокнот. Девушка спросила, где находится доставленное ночью конфискованное оружие. Мужчина указал на нужный стеллаж. Поблагодарив его, Розария прошла к полке и заглянула в увесистую коробку. Действительно, меч покоился на самой верхушке горы оружия, вновь источая слабое фиолетовое свечение. Монахиня взглянула на медальон и почувствовала, как сердце пропустила удар. Рубин, в ответ на вызов меча, легонько потянулся в его сторону, плавно сверкая багровыми вспышками.       «Бред какой-то…»       Девушка украдкой оглянулась на работника. Мужчина все так же был занят записями, увлеченно сверяя списки. Стырить оружие для нее было как раз плюнуть, вот только реакция на меч просто выкрутит ее тело наизнанку, и она повалится наземь, не успев сделать и шага. Нужно было что-то придумать.       — Генрих, отчет готов? — Из приоткрывающейся двери послышался судьбоносный голос Джинн. Как все неудачно складывается.       — Почти готово, магистр Джинн.       — Отлично. Принесешь позже в… О, Розария, ты тоже здесь.       — Да. Проверяла, все ли на месте, — сосредоточенно проговорила монахиня, отойдя от стеллажа. Нельзя вызывать подозрений, пока она сама не разберется, в чем дело. Холодная маска никогда ее не подводила.       — Понятно. А мне как раз нужно с тобой поговорить. Пройдем в кабинет. И, Генрих, не забудь про отчет.       Закрыв за собой дверь, Розария неспешно прошла к столу магистра. Конечности вновь начали ныть, тело чувствовало острую нехватку энергии. Девушка сама удивлялась, как она все еще держит тяжелые веки открытыми, ведь этой ночью она не сомкнула глаз от бесконечных тревожных размышлений.       — Хочешь чаю? — приветливо обратилась Джинн.       — Нет, спасибо.       — Ладно… Я хотела поблагодарить тебя за вчерашнее. Ты поступила очень храбро, остановив тех похитителей сокровищ. Кто знает, что бы они сделали, если бы ты не вмешалась. Однако, впредь тебе нужно быть осторожнее. Ты в прямом смысле рисковала собой, Розария. — Все-таки они с сестрой были очень похожи. Столь сентиментальное волнение за других людей и внимательный взор голубых глаз.       — Я поняла вас, магистр. Это все, что вы хотели сказать?       — Не совсем. Дело в том, что мне нужно отлучиться из города до вечера… — Дальше Розария не стала слушать, понимая, к чему действующий магистр Ордо Фавониус ведет. Только этого не хватало. — …в общем, присмотри, пожалуйста, за Кли.