Спасти(сь)

Когда ты долго готовишься к чему-то важному, прокручиваешь в голове варианты развития событий, подбираешь нужные слова для решающего на твой взгляд разговора, к моменту его совершения тебе остается самое важное — собраться с духом. Найти в себе силы приоткрыть завесу тайны и выйти из сотни раз прокрученного сценария, который играл в подсознании. И стоя в прихожей, пока Урхарт старший одевался, чтобы прогуляться до Хогсмида в небольшую лавку «Фолианты и свитки», чтобы купить новую книгу, которую он собирался прочесть в рождественские каникулы, уютно устроившись на диване возле камина, Бет не могла пересилить саму себя, чтобы уверенно начать диалог и докопаться до истины. Перекладывая эту задачу каждый раз, когда выдавалась возможность, девушка снова отступила назад, возвращаясь в свою комнату и обессиленно падая на кровать. «Что ты вообще хочешь от него получить? Он просто несчастный мужчина, который наверняка уже сотню раз пожалел, что взял под опеку дочь тёмного мага, » — нашептывал волшебнице голос, пока она разглядывала белоснежный потолок. Мало того, что ей было тошно от всего задуманного, так ещё голос за время каникул не умолкал, периодически вынуждая девушку вскрикивать при родителях, убеждая их в том, что это обычные головные боли. — Я хочу узнать правду. — Элизабет нахмурилась, слыша, как её очередной шанс откровенного разговора с Эльфинстоуном ускользает, как только мужчина захлопнул входную дверь, уведомляя семейство об уходе. Но погрузиться окончательно в раздумья ей не позволил громкий стук и, возникшая в дверном проеме, голова Минервы, обеспокоенно глядевшая на юную волшебницу. Ведьма кивнула женщине и села лицом к окну, в попытках скрыть отчужденный взгляд и темные мешки под глазами. МакГонагалл присела на край кровати рядом. — Всё в порядке? — Голос матери звучал встревоженно, а сама колдунья сидела, напряженно выпрямив спину. Элизабет кивнула, без какой-либо тени улыбки. Но Минерва не унималась, оставаясь тревожной из-за состояния дочери. — Ты странно ведешь себя в последнее время. Когда ты приехала, то вообще почти с нами не разговаривала, только периодически пытаешься что-то сказать, но снова убегаешь в комнату. Мы с папой волнуемся. — Скажи, вы никогда не жалели, что взяли меня? Ну, наверняка, я периодически вытворяла такое, что вы задумывались об этом. — Такой вопрос частенько вертелся на языке Бет с самого детства, но сейчас, выпаленный в одну секунду, он застал врасплох не только МакГонагалл, но и саму Урхарт, которая всё еще не могла заставить себя посмотреть в глаза матери. Профессор замешкалась, подбирая правильные слова, но никак не могла собрать их воедино. От этой, пусть и непродолжительной паузы, на душе пуффендуйки начали неприятно скрести кошки, будто всё это только убеждало её в верности собственных мыслей на этот счёт. — Нет. — Женщина произнесла это уверенно и без колебаний. Элизабет повернула голову в её сторону, выслушивая продолжение. — Ты заставила нас поменять привычную жизнь. Мы стали родителями, чего и хотели. Дети всегда делают что-то, заставляя их родителей беспокоиться, ругаться, сомневаться в том, правильно ли они всё делают. Но только не жалеть. Мы любим тебя и принимаем без всяких на то причин и условий. Ты не должна об этом думать. И Минерва нагнулась к девушке, по щекам которой стекали слёзы, прижимаясь носом к её макушке. Всё это звучало убедительно и здорово для каждого человека, только если ты не дочь Тёмного Лорда, подселившая, к тому же, себе в сознание что-то пугающее и зловещее. И собравшись с духом, Элизабет, похлопав мать по руке, прижимающей голову девушки к своей груди, улыбнулась, стараясь замаскировать отчаяние и безнадежность, попросила: — Можешь оставить меня? Я немного посплю. И женщина, не в сила бороться с унынием дочери, вышла из комнаты. Урхарт расслабилась, дав волю эмоциям. Ей хотелось укрыться одеялом и исчезнуть под плотной тканью, чтобы никакие внешние проблемы не проникали внутрь её безопасного убежища, но угнетение приходило не только снаружи. От собственного подсознания убежать невозможно и даже сотни тысяч одеял не позволят этого сделать. «Конечно, давай реветь в подушку, жалеть о несправедливости этого мира и думать, за что судьба так с тобой поступает. Это ведь всё, на что ты способна, » — Сущность изнутри не давала покоя, осаждая разум пуффендуйки. — Что мне ещё остается? — беспомощно шептала ведьма, пока кофта продолжала намокать от обилия слетающих из её глаз капель. — Пойти и разгромить чей-то дом? Сорваться на кого-то? Прости, но подобного от меня ждать не стоит, не мой стиль. Последние слова были произнесены с явной язвительностью, на что тут же отреагировал голос, звуча недовольным и принудительным тоном: «Кончай заниматься рефлексией и возьмись за свою жизнь. Ты уже кучу раз могла поговорить с отцом, выяснить, что нужно и отталкиваться от этого. Но пока я вижу только смакование собственных проблем и сожаление о выпавшей на твою долю участи». Как бы обидно не было признавать, но Бет отметила, что нотации были верные. И оставалось только самое тяжелое: взять себя за шкирку и вытянуть из затягивающего её болота. На это у пуффендуйки было пару часов до прихода отца. Перейдя в ванную, ведьма умылась, перед этим ужаснувшись собственному потухшему отражению в зеркале, а после начала готовиться к возвращению Эльфинстоуна, помогая матери с ужином. Когда Урхарт старший вернулся, всё было готово и довольный глава семейства, потрепав Бет по голове, принялся за еду, попутно сообщая близким о свежих новостях. Девушка слушала мужчину вполуха, пока разговор не зашёл о странных происшествиях в Хогсмиде. — Да, давненько такого не случалось в этой деревушке. Вроде мирное поселение, кому приспичило там такое вытворять, — цыкнул волшебник, уплетая шоколадный пудинг. — А давненько, это сколько примерно? — вклинилась пуффендуйка, поднимая глаза на Урхарта. Тот задумался, а Бет деликатно навела его на правильных ход рассуждений. — Может быть происходило что-то похуже? Странные смерти? Тут уже оба родителя уставились на дочь, взгляд которой загорелся от нетерпения и любопытства, но Элизабет этого не замечала, сидя в ожидании ответа. — Ну… Я помню только один такой случай. Молодая семья погибла при странных обстоятельствах. Потом, ко всеобщему ужасу, недалеко от их дома, нашли окоченелый труп сына, тогда это всё так ни к чему и не привело. Время, сама понимаешь, тогда было тяжелое. — Эльфинстоун с трудом проглотил кусок, решая завершить обсуждение, но Бет не унималась. — А когда тогда? — А зачем тебе это? — Заинтересовалась Минерва, пока муж подсчитывал в голове примерный период. — И вряд ли это связано с тем, что происходит сейчас. — Года пятидесятые, наверно, — ответил волшебник, рассматривая как Элизабет довольно кивнула, под неодобрительным взором матери. Мужчина поспешил успокоить МакГонагалл. — Я думаю, в таком возрасте действительно интересны всякие такие вещи, не волнуйся. Завершив на этом, семейство доужинала в тишине. Бет необходимо было понять, связаны ли события минувших дней с настоящим, а если да, то как то, что обитает в ней, может помочь в решении нынешних проблем. — Элизабет? — Из раздумий ведьму вывел голос Урхарта старшего. — Так какие планы на завтра? Мама сказала, ты хотела куда-то пойти? — Ой, да, я завтра с ребятами встречусь. Я еще хотела предупредить, — пуффендуйкп выждала небольшое время, подготавливаясь к самой разной реакции родителей. — Я поеду к Кейтлин на Рождество. Снова нависла гнетущая тишина. Минерва яростно пережевывала пищу, а когда закончила, недовольно уточнила: — Значит, ты хочешь встретить Рождество в доме Малфоев? Ты знаешь, что я совсем не против твоего общения с Кейт, но само семейство у меня не вызывает доверия. Элизабет ничего не ответила, устало выдыхая и переводя взгляд на отца. — Бет, мы с мамой хотели бы провести этот праздник в кругу семьи, как обычно. — Начал было волшебник под давлением жены, но встретившись глазами с дочерью, понял, что находится сейчас между двух огней, и, в любом случае, попадет под раздачу, не найдя компромисса, поэтому решил пойти на поводу у дочери. — Но если ты этого очень хочешь, то конечно. Но мы надеемся, что ты все равно вернешься и остаток каникул проведешь дома. — Эльфинстоун?! — Поперхнулась от неожиданности МакГонагалл. — Мне казалось, мы с тобой солидарны в этом вопросе? Тут уже настало время Бет спасать бедственное положение отца. Девушка взяла за руку женщину и выражая полное смирение и поклонение перед ней, произнесла тихим жалобным тоном: — Это важно не только для меня, но и для Кейт. Я знаю, какого это проводить время в теплой семейной атмосфере, а ей этого не хватает. Вряд ли её родители отпустили бы к нам. Пожалуйста, мам. Еще поколебавшись какое-то время, Минерва сдалась, согласно кивая дочери, расцветавшей на глазах. Пуффендуйка поспешно чмокнула ведьму в щеку и, поблагодарив за ужин, понеслась к себе в комнату на второй этаж. — Тебе не кажется, что она вьет из нас веревки, как хочет? — спросила у мужа Минерва, когда дверь в спальню Элизабет захлопнулась. — Из меня еще можно. Но с тобой этот трюк не работает. Ты просто даешь ей свободу, потому что доверяешь и любишь. — Эльфинстоун улыбнулся жене, которая всё еще буравила серьезным взором лестницу. А Бет, тем временем, ходила из одного угла в другой, сжимая в руках сыворотку правды. Флакончик с удачей волшебница уже осушила. Набираясь решимости и выжидая, когда мама отправится к себе, а отец уютно расположится у камина и начнет штудировать новостные ленты газет. Как только пришло время, МакГонагалл заглянула к Элизабет, желая той спокойной ночи, отправляясь спать, пуффендуйка спустилась вниз, облокачиваясь на кухонную стойку, где стоял чайник. — Хочешь, чая? — предложила ведьма, заведомо зная о страсти отца к этому напитку и после утвердительного кивка, Урхарт наполнила чашку, смешивая его с зельем. — Что нового пишут? Эльфинстоун довольно скучающим тоном озвучил дочери сводку событий за ближайшее время. Бет с интересом его слушала, придумывая как лучше начать важный для неё разговор. Она долго подбирала нужный момент, но может ли он наступить для подведения к тому, что так долго терзало волшебницу. Пока они разговаривали на отвлеченные темы, усталость подкрадывалась к Бет, заглушая монотонный голос отца. И прежде, чем сон окончательно завладел пуффендуйкой, девушка подала голос, готовясь к ответу Урхарта с прикрытыми глазами: — Ты же знаешь кто моя родная мама? Расскажи мне, пожалуйста… Этот вопрос застал волшебника врасплох. Он удивленно перевел взгляд на дочь, которая устроилась рядом, поджав ноги к животу и облокотилась головой на подлокотник. Эльфинстоун выдохнул и хотел уже выдать давно заготовленную им с женой речь, но сыворотка остановила его, не дав мужчине избежать правды. — Знаю, — вырвалось из его рта, пока юная ведьма держалась из последних сил, чтобы дослушать мужчину. — Но также я знаю, что ты пока не готова к этому. И мне кажется, что Минерва лучше справится с этим, когда придет время. Ты должна узнать от неё, что… Уже поддавшись непреодолимому желанию провалиться в сон, Элизабет перестала держаться за угасающий голос отца, погружаясь в расслабленное состояние. Но в спокойствии и умиротворении ей удалось пробыть не долго, поскольку собственное подсознание нависало над ведьмой, коря за то, как легко девушка сдалась, находясь так близко к волнующему на протяжении многих лет вопросу. — Я вижу ты в целом не любишь завершать начатое? — прозвенело над самым ухом волшебницы, заставляя ту резко распахнуть глаза и столкнуться в очередной раз с собственной копией. — Так долго идти к цели, чтобы просто уснуть, когда разгадка совсем близко? Урхарт уставилась на саму себя, цепенея от беспомощности и обиды. Она огляделась вокруг, с удивлением отмечая, как точно в её голове воссоздана картина происходящего, за исключением сидящего рядом отца. — Нет, нет, нет! Я должна проснуться! — и Бет начала хлопать себя по щекам, в надежде хоть как-то вынырнуть в реальность. Но встретила лишь громких хохот, расходящийся по всей комнате. –Что мне делать? Помоги. Пожалуйста. Мне очень нужно, я не могу всю жизнь гадать и оставаться в неведении. Её близнец продолжал смотреть на пуффендуйку сверху вниз, недовольно покачивая головой, пока сама Элизабет одним рывком сорвалась с места, чтобы поравняться с ним. — Уснула только ты. Я же нахожусь здесь с тобой, однако и уловил всё, что поведал тебе отец. Кстати, у него явно появятся к тебе вопросы на утро. Вид у твоего отца был недовольный, когда он напоролся на то, что не смог сдержать порыв признаний. — Оно приближалось к девушке, которая пыталась делать неуверенные шаги назад, пока диван не стал преградой на пути, вынуждая Урхарт столкнуться лицом к лицу не только с вывалившимися на неё эмоциями отчаяния, сожаления, перемешанные с ужасом, но и с ледяным взглядом собственного бледного и очень недовольного скривившегося лица. — Я не собираюсь протягивать руку помощи той, которая не в состоянии добиться желаемого. Только, если это не будет услугой за услугу. Когда ты узнаешь о моей смерти, а точнее, о том монстре, который убил мою семью, я расскажу тебе правду. По рукам? И перед Урхарт вытянулась рука, в ожидании скрепления этой сделки. Волшебница покачала головой, с горечью оценивая, что даже в собственной голове она лишь беспомощная игрушка в руках возникшего существа. Но условия были для неё очень даже выгодными, поскольку Бет и сама хотела выяснить, идя на поводу у собственного любопытства, подробности того дела. И, ответив рукопожатием, шестикурсница вздохнула, выпуская из легких не только скопившийся воздух, но и скребущую жалость к самой себе. — Ты сделала правильный выбор. — Поморщившись от вида Урхарт, сущность сжалилась над девушкой, предлагая слабую помощь в этом деле. Перед ними возникла тусклая старая дверь, неестественно образовавшаяся на месте кухонного стола. — Но могу дать тебе подсказку. Когда ты войдешь в дверь, ты увидишь человека, который точно знает, как всё было на самом деле. И при правильном подходе, ты получишь все ответы. С сильным недоверием, Бет перевела взгляд на не вписывающийся в дом фрагмент, размышляя над тем, что это может быть какая-то уловка. Но за неимением альтернатив, девушка потянулась к ручке, закрывая глаза. Повернув её, Элизабет шагнула вперед. — Доброе утро! — прозвучал громкий голос Минервы, как только пуффендуйка открыла глаза и начала неуверенно оглядываться. От взгляда женщины не ушёл ее потерянный вид и озадаченные поиски чего-то в доме. — Ты проспала почти до обеда! Вставай, позавтракаешь. «Я просто проснулась… видимо доверие к голосу в голове проявлять не стоило, » — скептически думала про себя волшебница, пока вставала с дивана и перемещалась за обеденный стол. Но мысли о том, что это мог быть жирный намек, начали закрадываться в её голову. И, как только они с МакГонагалл сели друг напротив друга, Элизабет резко спросила: — Почему вы мне никогда не рассказываете ничего о моих настоящих родителях? Я знаю, что тебе известно больше, чем ты говоришь. Эта неожиданная претензия ударила в самое сердце женщины, которая с явной досадой посмотрела на дочь. Но, поборов свое недовольство, Минерва произнесла мягким голосом: — Мы же это уже обсуждали. И пришли к выводу, что ты пока не готова. –Так решила ты. Я не хотела спорить, чтобы не ссориться и расстраивать тебя. — Элизабет тоже держалась из последних сил, чтобы не сорваться. Напряжение нарастало. — И что изменилось? Почему теперь ты хочешь поругаться? — Несмотря на сильную любовь к дочери, декан Гриффиндора очень не любила, когда её выводят на неприятные разговоры и пытаются добиться ответов, которые ведьме давать не хотелось. Она не хотела выходить из себя, и тем более выяснять отношение с Бет, но сама ситуация разворачивалась иначе, подогревая внутри женщины раздражение. — Я просто устала сидеть и ждать, когда вы все расскажете! — Урхарт не выдержала первой и повысила голос. — Элизабет. — Начала давить женщина, сильно сжав вилку в правой руке. — Ты всегда хочешь всё знать, но тебе нужно понимать, что не на все вопросы будут даны ответы. И не на все ты захочешь их получить. — Я не хочу знать всё, я хочу знать факты собственной биографии, не выслушивая со всех сторон, что мой отец самый страшный маг Британии, который убивает, не моргнув глазом. Дай мне надежду, что моя мать была не таким ужасным человеком! — Голос девушки начал дрожать, но оставался громким. Терпению Минервы пришёл конец и, выбросив на тарелку столовые приборы из ладоней, она также перешла на крик: — Твоя мать была еще хуже! Она была слабой женщиной, которая не думала о последствиях, а когда пришло время, не решилась взять на себя ответственность за собственного ребенка! И ты не захочешь знать подробности, потому что они тебя явно не обрадуют! После этого в комнате наступила тишина. Раздавались только негромкие всхлипывания Бет, которая старалась не расплакаться прямо сейчас, а перенести это в собственную комнату. Медленно встав с места, Урхарт на негнущихся ногах пошла к лестнице, чтобы подняться на второй этаж. Уже повернувшись спиной к матери, она дала волю чувствам и горячие слёзы начали вытекать из её глаз. «Может быть я заслужила всё что происходит? И безответственную мать, и осуждения людей? Возможно, это именно мой путь, путь вечно всеми попрекаемой во всех бедах наследницей Тёмного лорда…» С такими мыслями Элизабет легла на кровать, накрывая голову подушкой, чтобы заглушить собственный плач.

***

В комнате стояла мрачная атмосфера, вгоняя каждого входящего в приступ паники. Но мужчина у окна, беспристрастно наблюдавший за пейзажем из окон, чувствовал полное удовлетворение от происходящего, тщательно обдумывая план в голове. Его покой нарушил голос, донесшийся из противоположного угла. — Она почти готова к тому, чтобы окончательно разочароваться в своей семье и друзьях, и Ваше появление в её жизни будет очень уместным, чтобы склонить её на правильный путь, Мой Господин. — Голова говорящего была перпендикулярна полу, а сам человек старательно изучал узоры на родном полу, стараясь не сбить дыхания от волнения. — Очень хорошо. Когда всё будет готово, она просто не сможет противиться своей истиной природе. В конце концов, как я и надеялся, ей передалось что-то и от меня, а не только упертость матери и воспитание этого не стоящего ничего слизняка. — Колдун кивнул своему собеседнику, подав знак о завершении диалога. Теперь он снова хотел побыть в одиночестве, упиваясь засверкавшей на горизонте победой.