вкус чернил | vkook

      Тэхён беспокойно ворочался в постели, чувствуя усталость и сонливость. Ему не хотелось вставать, но он все же заставил себя приоткрыть тяжелые веки, обнажив угольно-черные зрачки. Несколько раз моргнув и уставившись в потолок, он вдруг вспомнил о событиях вчерашнего вечера. Его сердце забилось быстрее, и он резко сел, оглядываясь вокруг в надежде, что все это было не сном, и человек, уснувший рядом, по-прежнему здесь.       К его разочарованию, рядом не оказалось никого.       Вчерашние события казались настолько нереальными, что Тэхён мог бы поклясться, что это был всего лишь чудесный сон. Чонгук говорил о ревности, и вот он спит у него на руках...       Инстинктивно он потянулся и провел рукой по простыне в том месте, где должен был быть брюнет. Ему казалось, что он все еще ощущает тепло его тела под пальцами. Посмотрев на тумбочку, где оставил аспирин и стакан апельсинового сока на случай похмелья Чонгука, он заметил, что таблеток нет, а стакан пуст.       Он нежно улыбнулся.       Меньшее, что он мог сделать для Чонгука. Хотя он бы солгал, если бы сказал, что не надеялся проснуться и увидеть его рядом. Когда он перенес его в свою кровать и обнял, парень быстро уснул. В результате он провел с ним ночь. Брюнет спал очень крепко. Вероятно, эмоции от предыдущего дня и алкоголь сказались на этом, но он долго не мог заснуть. Возможно, он боялся, что, закрыв глаза, Чонгук исчезнет.Он держал его в объятиях практически всю ночь и был почти на сто процентов уверен, что даже когда он засыпал, его руки все равно обвивали спортивную фигуру. Он все еще ощущал на себе его слабый запах, и ему так хотелось, чтобы он все еще был здесь.       Он солжет, сказав, что не хотел проснуться, крепко держа его в крепких объятиях, хоть и ожидал, что по мере того, как алкоголь покинет его тело, темноволосый парень будет отрицать все, что его пьяные губы произнесли накануне, он не мог сдержать растущее разочарование под татуированной кожей. Смирившись с этим, он упал на кровать, хлопнув руками по темной простыне.       Он закрыл глаза и на мгновение глубоко вдохнул, чтобы успокоить дыхание. Пытаясь снова наполнить легкие воздухом, он вдруг ощутил что-то странное. Сев, он в замешательстве огляделся вокруг.       Неужели его чувства решили над ним поиздеваться?       Он снова вдохнул, уловив запах, который почувствовал носом.       С ним явно что-то не так.       Опустив босые ноги на холодный пол, он встал с кровати, ощущая, как его сердце бьется быстрее. Он взглянул на свое отражение в зеркале, быстро взъерошил рыжие волосы, а затем осторожно направился к двери.       С каждым пройденным метром он всё больше убеждался, что его чувства не обманывают, и с каждым шагом его сердце начинало биться быстрее. Когда он дошел до конца коридора и заглянул в гостиную с открытой кухней, до него донесся мелодичный гул, а губы почти сами собой сложились в красивую улыбку.       Когда он преодолел весь коридор и увидел гостиную с кухней, его сердце забилось ещё быстрее от того, что он заметил нечто особенное.       Чонгук стоял на кухне. Он был в своей черной толстовке и спортивных штанах, а его черные, как смоль, волосы были в беспорядке, придавая ему молодой вид. В ушах у него были наушники, и его тело двигалось в такт музыке, слышимой только ему, а его мягкие малиновые губы напевали слова. Голос у него был красивым и чувственным. Тэхён подумал, что если бы кто-то сказал ему, что брюнет — скрытая звезда K-pop, он мог бы в это поверить. Его голос был мелодичным и успокаивающим, звучал как ангел, только что спустившийся с небес.       Не в силах себя сдержать, он прислонился к стене и на мгновение просто наблюдал за Чонгуком. Он хотел запомнить этот момент навсегда. Затаив дыхание, он смотрел на него, словно боясь, что, выпустив воздух, брюнет исчезнет, как сон, оставив только пустоту, которую никто не сможет заполнить.       Чонгук, похоже, решил приготовить завтрак, так как стоял у плиты со сковородой в руке. Судя по аромату, который он уловил ранее, он готовил блины. На столе уже стояла тарелка с несколькими жареными блинами и две кружки свежесваренного кофе.       Тэхён прикусил нижнюю губу. Зрелище было настолько прекрасным, что он хотел видеть его каждый день. Ему было безразлично, что Чонгук выглядел немного сонным, его волосы были растрепаны, а на нем было простое худи из недорогого магазина, а не дизайнерская вещь из последней коллекции. Именно Чонгук делал все вокруг красивым. Ему не нужны были дорогие наряды, брендовые часы, модные автомобили или толстый кошелек. Все, что он должен был сделать, — это улыбнуться так, чтобы его мягкие губы осветили шоколадные глаза миллионами звезд.       Брюнет снял сковороду с плиты и повернулся к столу, чтобы положить блин на одну из тарелок. Вероятно, он заметил Тэхёна краем глаза, так как быстро поднял взгляд и посмотрел прямо на него. Тэхён мог бы поклясться, что на несколько секунд уголки его губ поднялись в улыбке. Чонгук поставил сковороду на стол и быстро вытащил один из наушников, снова взглянув на Тэхёна. — Привет, — сказал он немного смущенно. — Надеюсь, я не разбудил тебя... — быстро добавил он. — Я хотел приготовить тебе завтрак.       Татуировщик оттолкнулся от стены и подошел к нему, засовывая руки в карманы спортивных штанов. Он двигался тихо и ловко, как дикая кошка. Чонгук заметил, что на нем все еще была та одежда, в которой он спал, босые ноги и слегка взлохмаченные волосы, но он по-прежнему выглядел великолепно. — Я должен приготовить тебе завтрак, Непослушный Мальчик. Ты мой гость, — сказал Ким, приближаясь.       Его голос звучал слегка сонно, что придавало ему более низкий и сексуальный оттенок, от которого у Чонгука потеплело на щеках. Он много выпил накануне и проснулся с головной болью, но все же помнил события предыдущего вечера, в частности их потасовку на ринге и то, что произошло после. — Я хотел поблагодарить тебя, — сказал Гук, отводя взгляд.       Он даже не понимал, почему, но Тэ внушал ему страх. Возможно, это было из-за его позы, манеры двигаться, сексуального голоса или напряженного взгляда. А может, потому что накануне вечером Тэ признался, что ревнует его и не хочет, чтобы он был с кем-то еще. Он сам не знал, чего именно ожидал от него, и осознал, что его желания были неуместны. Он не мог запретить ему встречаться с другими, ведь это было только его собственное желание. Между ними не было официальных отношений, но он больше не мог игнорировать свои чувства. Это сводило его с ума.       Татуировщик не остановился, пока не оказался всего в нескольких десятках сантиметров от него, и сел на стул за столом. Его темные глаза внимательно следили за брюнетом, который снова занялся жаркой, делая всё, чтобы не смотреть на него. Он повернулся к нему спиной, словно избегая конфронтации. Он не знал, что сказать и как поступить после того, что произошло на ринге и того, в чем признался ему ночью. Он не знал, как себя вести, когда ещё помнил, как был невероятно взволнован тем, что случилось между ними на ринге, и как потом ублажал себя, думая о нем... — А я хотел извиниться перед тобой... — прибавил он с трудом, чувствуя, как ему становится странно жарко.       Однако он не знал, что при этих словах Тэхён странно занервничал. Он был убеждён, что если парень вспомнит всё, что было вчера, то сразу отстранится и вернётся к прежнему состоянию. Он хотел сказать или сделать что-то, чтобы удержать его от этого, но не знал что, поэтому просто задал один короткий вопрос, который с трудом вырвался из его сжатого горла: — За что извиняться передо мной?       Чонгук на мгновение замолчал. Он схватил лопатку и перевернул блин, затем прислонился бедром к кухонному шкафу и, наконец, осмелился взглянуть на татуировщика. Его взгляд был таким же напряженным, как и всегда, заставляя сердце Чонгука учащенно биться. — Главным образом за то, что испортил вам вчерашний вечер... — неуверенно сказал он.       Он знал, что его слова были не совсем искренними. Он не сожалел о том, что из-за его вмешательства Тэхён сказал Минхо уйти. Он знал, что это было очень эгоистично, но это была правда. Тем не менее, он чувствовал себя глупо за то, что испортил их планы и, возможно, то, на что они надеялись. — Из-за меня, Минхо... — Гук, мы оба знаем, что Минхо — это всего лишь отброс, — сказал Тэ, перебивая его. — После нашего разговора в клубе... После того, как ты сказал мне, что я должен встретиться с ним... — Да, я... — начал Чон, затем провёл рукой по своим мягким кудрям, отбрасывая их назад. — Я в отношениях, и это уже не только моя девушка, я... я сделал ей предложение. А две недели назад я был уверен, что хочу этого... Не знаю, что со мной происходит. Почему... — Он замолчал, не зная, что и как сказать. — Не знаю, почему я так себя чувствую, когда я с тобой... — наконец признался он. — Я знаю, что это нелегко, и, может быть, то, что я сказал на ринге... — Верно, — сказал Чон, затем повернулся к нему спиной и снова схватил сковороду.       Не глядя на него, он снял блин и положил его на тарелку. Ему было неудобно смотреть в его сторону, но он чувствовал, что должен открыться, иначе сойдет с ума. Тэхён был единственным, с кем он мог обсудить это. — Все, что ты тогда сказал, было правдой. Я ревновал тебя. Я понимаю, что это глупо, и не имею права так себя чувствовать, но не хотел, чтобы ты был с ним. Не знаю, почему так происходит, но когда я подумал о том, что ты проведешь с ним ночь... Я был в ярости. Просто чертовски зол... — Так ты поэтому напал на меня? — спросил татуировщик, хотя и знал ответ.       Чонгук повернулся к нему и виновато улыбнулся, у него была действительно красивая улыбка. — Извини за это... Я сам не знаю, что на меня нашло... Надеюсь, я не причинил тебе вреда... — Расслабься, — ответил татуировщик и инстинктивно схватился за живот, где он получил самый сильный удар. — Должен признать, моя мужская гордость немного пострадала... но это потому, что ты застал меня врасплох, — ответил он, слабо смеясь. — Нам стоит устроить матч-реванш.       Чонгук тихо фыркнул, прикусив нижнюю губу, чтобы не рассмеяться. — Если это тебя утешит... Ты выглядел как настоящий профессионал, когда бинтовал руки, — поддразнил он.       После этих слов татуировщик встал со своего места и принял боксерскую позу, слегка согнув колени и подняв руки к лицу, начав балансировать, перенося вес с ноги на ногу. Увидев это, Чонгук поднял правую бровь, и его громкий, мелодичный смех раздался по кухне, наполняя её приятным звуком. — Что ты делаешь? — спросил он с улыбкой. — Я демонстрирую тебе стиль нашего боя, — сказал татуировщик, нанося несколько быстрых ударов воображаемому противнику. — Смотри, какой я быстрый! — Ты настоящий придурок, знаешь? — ответил Чонгук, смеясь во весь голос. — Лучше садись и ешь свои блины, пока не навредил себе, — поддразнил он, указывая на тарелку. — Ты это говоришь, потому что боишься моих движений, — сказал Тэхён и послушно сел на место. — О да, мне очень страшно, — признался Чон, улыбаясь и качая головой.       Он налил приготовленный кофе в кружки, затем подошёл к холодильнику, достал пакет молока и добавил его в кофе. Он знал, что Тэхён предпочитает кофе с молоком. Когда он потянулся за сахаром, чтобы положить ложку, он невольно улыбнулся. Как это возможно, что ему даже не нужно было спрашивать, какой кофе он пьёт? Обычно он не обращал внимания на такие детали, но с ним помнил каждую мелочь. Сев на своё место, он заметил, что татуировщик уже начал есть свой первый блинчик. Готовя завтрак, он нарезал бананы и клубнику. Тэхён свернул блин и откусил мягкий кусочек, тихо мурлыча. — О Господи! Не хочешь ли ты остаться здесь навсегда? — спросил он, говоря с набитым ртом.       Рыжий парень продолжал есть, надувая губы, словно он был ещё маленьким мальчиком. Это было действительно мило. — Могу ли я довести тебя до оргазма, не снимая с тебя одежды? — пошутил Чон, заглатывая блинчик. — Хммм... Не уверен, больше работает блин или ты. — Конечно, блин, — фыркнул Чонгук. — Блин делает всю работу. — Я не совсем уверен», — поддразнил татуировщик.       Чонгук протянул ему свой блин. — Ну же! Попробуй! — настоятельно сказал он.       Тэхён улыбнулся и, наклонившись, откусил кусочек от блина прямо с руки Чонгука. Пирог был идеальным, именно таким, каким он любил, но ему хотелось немного подразнить его. Он не мог просто признать, что Чонгук был прав. — И как? — спросил Чонгук. — Я не знаю, я не уверен... — ответил Тэхён, снова откусывая свой собственный блин с нутеллой и бананами.       Шоколадный крем испачкал его нижнюю губу, и Чонгук инстинктивно протянул руку, вытер крем большим пальцем и сунул его в рот. Он сделал то же самое, что когда-то делал Тэ, когда они вместе ели торт. Он не знал почему, но ему хотелось проверить, будет ли вкус Нутеллы, собранной с его губ, таким же вкусным.       Это оказалось даже лучше.       Тэхён какое-то время смотрел на него, зачарованно. Он хотел снова наклониться, но на этот раз вместо блина впиться зубами в нижнюю губу Чонгука. Ему хотелось крепко укусить, вырвав громкий стон, а затем нежно целовать его губы.       Вкус его губ был бы настоящим наслаждением.       Тем не менее, он только снова откусил свой блин, пытаясь отвлечь свои темные глаза от этих восхитительных малиновых губ. Он смотрел на тарелку, стараясь не встречаться взглядом с брюнетом, хотя был почти уверен, что тот внимательно за ним наблюдает. — Тэ, — внезапно начал Чонгук.       Его голос слегка дрожал, выдавая странное волнение. Тэхён рефлекторно взглянул на него. Брюнет положил надкушенный блинчик на тарелку и некоторое время молча смотрел на него. — То, что ты говорил мне вчера о... самоконтроле...       С каждым словом Чонгук чувствовал, как учащается его пульс. Возможно, ему не стоило поднимать этот вопрос. Может, было бы проще притвориться, что слова, сказанные Тэхёном на ринге, никогда не сходили с его красивых губ. Но он не мог их забыть. Не тогда, когда они так точно отражали его собственные чувства. Каждое мгновение, проведенное с Тэхёном, превращалось в постоянную борьбу между желанием и долгом.       Ему следовало держаться подальше, он это знал, но какая-то странная сила притягивала его все сильнее. Чем дольше он был с Тэхёном, тем отчетливее осознавал, как сильно отдалился от Лисы. Он даже не знал, когда это произошло. Может, они никогда и не были близки? Может, он просто хотел, чтобы так было, и это желание затмевало его истинное суждение? Иногда нужно побыть в неправильных отношениях, чтобы понять, чего действительно хочешь. Но почему это желание казалось ему либо спасением, либо гибелью? — То, что ты сказал мне о самоконтроле, правда? — спросил он, собравшись с силами.       Ему нужно было знать, что бы это ни значило.       Татуировщик доел, что было во рту, и позволил тишине заполнить комнату, нарушаемую только их беспокойным дыханием. Он провел татуированными пальцами по рыжим локонам, на мгновение обнажив свой гладкий лоб и темные глаза. — Я уже говорил тебе однажды, что никогда не лгу, — наконец произнес он, глядя ему прямо в глаза. — Я не хотел ставить тебя в неловкое положение, — быстро добавил он, словно опасаясь, что сказал слишком много.       Иногда он был уверен, что Чонгук чувствует то же самое, что и он. Но через мгновение у него возникало ощущение, что все это лишь плод его воображения, что он потерял себя, а Чонгуку все равно. Это было как проклятые американские горки, которые не остановить. — Не знаю, может быть, это все только в моей голове... — Дело не только в тебе, Тэ, — вмешался Чонгук, кладя руку на руку татуировщика, лежавшую на столе перед ним.       Тэхён инстинктивно посмотрел на их руки, затем повернул свою, чтобы переплести пальцы, и Чонгук соединил их, поглаживая тыльную сторону ладони большим пальцем. — Я не знаю, что это такое, но я тоже это чувствую... Хотя и не должен. И я не знаю, что с этим делать, — наконец признался он, наполняя тишину своим дрожащим мелодичным голосом.       Он все еще смотрел на их сцепленные руки и поглаживал большим пальцем испачканную чернилами кожу Тэхёна. Их руки идеально подходили друг другу, как будто они созданы друг для друга. С Тэхёном все казалось правильным. Они были такими разными и в то же время идеально сочетались, словно два кусочка пазла, которые наконец нашли друг друга. — Мы с Лисой так долго вместе. Я не хочу принимать опрометчивых решений, когда не знаю, что со мной происходит, — продолжил брюнет, нежно играя пальцами руки татуировщика. — Я знаю, что это сложно, — согласился Тэ. — И не думай, что я ожидаю, что ты примешь решение за один день. Я не хочу, чтобы ты сделал что-то, о чем потом пожалеешь. — Мне нужно время, чтобы все спокойно обдумать. Это происходит так быстро... Две недели назад я был готов провести с ней остаток жизни, а теперь... я не знаю, что делать. — Я понимаю, — кивнул рыжий. — Не буду лгать, чертовски трудно быть так близко и одновременно так далеко... — Сказав это, татуировщик взял прядь своих темных волос и аккуратно обернул ее вокруг пальца, затем громко вздохнул. — В тебе что-то есть... — Если бы в пятницу в клубе я сказал тебе не идти с Минхо... — начал он нерешительно. — Я бы остался с тобой, — уверенно ответил татуировщик, хотя Чонгук не осмелился спросить вслух. — И если бы ты хотел, я бы привел тебя сюда. — А как же Лиса? — спросил он, с трудом выговаривая ее имя. — Если ты спрашиваешь, беспокоит ли меня, что у тебя есть кто-то... Ответ прост. Конечно, беспокоит. Я не хочу делить тебя ни с кем... Но я также понимаю, что это непростое решение. Когда мои отношения с Дживон переживали кризис после рождения Джея, я тоже не знал, что делать. Я понял, что иногда нужно отпустить, ради себя. Не всегда стоит бороться любой ценой. — Мне нужно время, чтобы разобраться, — признался Чонгук. — Я думаю, ты должен научиться бороться за себя в первую очередь. Делай то, что хочешь ты, а не то, чего ожидают другие. Как только ты научишься этому, ты поймешь, что делать со своей жизнью, и только тогда начнешь жить по-настоящему. — Я тебе завидую... — внезапно сказал Чон. — Что? — спросил татуировщик, не понимая, что имеет в виду брюнет. — Что ты такой смелый, свободный... — Ты тоже будешь таким, когда я с тобой закончу, — пошутил татуировщик, подложив руку под подбородок Чонгука и слегка пощекотав его кончиками пальцев. Брюнет невольно рассмеялся. — Сегодня я поговорю с отцом, — сказал он через мгновение, становясь серьезным.       Он всегда нервничал рядом с Тэхёном. Просто думая о разговоре с отцом, он чувствовал, как желчь подступает к горлу. Всю жизнь он пытался оправдать ожидания и никогда не был достаточно хорош. Сокджину все давалось легко, и Чонгуку приходилось из кожи вон лезть, чтобы хотя бы немного приблизиться к его уровню. — И что ты собираешься ему сказать?       Чонгук на мгновение замолчал, раздумывая, что сказать. Затем медленно перевел взгляд на лицо татуировщика. Его глаза были полны беспокойства. Он давно не чувствовал, чтобы кто-то по-настоящему о нем заботился. За исключением, может быть, Йери которая относилась к нему как к младшему брату. — Что мне ему сказать? — спросил он, хотя и не ожидал ответа. Он пожал плечами. — Я не могу сказать ему, что не возьмусь за семейный бизнес, который является одной из самых успешных компаний в Корее и приносит миллионные прибыли, потому что через десять лет после аварии мне наконец удалось нарисовать три жалких рисунка, — сказал он, горько усмехнувшись.       Тэхён нахмурил идеальные брови, затем молча встал из-за стола и на мгновение исчез в своей спальне. Чонгук был немного сбит с толку. Но когда через некоторое время рыжеволосый мужчина вернулся в гостиную и подошел к нему со скомканными страницами в руке, его сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Он почувствовал, как пересохло в горле при виде татуированных рук, так бережно сжимающих смятые рисунки. — Гук, это не жалкие рисунки, — сказал наконец татуировщик, показывая страницы. — Они действительно красивы. — Ты их сохранил? — спросил он, пытаясь выговорить слова сквозь сжатое горло. — Я думал, ты их выбросил. — Как я мог? Это твои рисунки, — без колебания ответил татуировщик. — И Гук, они чертовски хороши. Поверь мне. Я говорю это не потому, что хочу добраться до твоих трусиков, а потому что у тебя большой талант. Такой талант не должен быть заперт в офисе какого-нибудь дорогого небоскреба. Его нужно показывать в галереях и на выставках. — Тэ... Я даже простую картинку не могу нарисовать без приступа паники, — с трудом сказал он, чувствуя, как горят глаза.       Татуировщик положил картинки на стол и снова поднялся. Он протянул к Чонгуку руку, молча предлагая ему взять ее. Чонгук посмотрел на руку, но не пошевелился. Внутри него бушевала буря. Сердце билось в груди, мысли метались. — Пойдем, — сказал татуировщик, крепче сжимая руку. Увидев неуверенность на лице брюнета, он быстро добавил: — Доверься мне.       Чонгук доверился ему. Как всегда с тех пор, как встретил его. Он протянул руку, и татуировщик крепко сжал ее, обхватив своими татуированными пальцами. Чонгук встал и позволил Тэхёну вести его за собой.       Тэхён привел его в свою спальню, затем направился к двери, которая вела в художественную студию. Комната выглядела почти так же, как когда он впервые оказался здесь. Большое окно пропускало ровно столько света, сколько нужно, а у стены стояли уже законченные картины. Среднюю секцию занимал чертежный стол, рядом с которым стояли два мольберта. Один был пуст, другой с картиной, накрытой темной тканью.       Чонгук предположил, что это та самая картина, которую он видел в спальне Тэхёна. Он хотел подойти и снять ткань, чтобы увидеть, что скрыто, но не осмелился. Он посмотрел на шкаф с красками, кистями и малярными принадлежностями и увидел, что там была картина, которую он видел в прошлый раз.       Его собственные глаза смотрели на него с белого холста. Он инстинктивно прикусил нижнюю губу. Было странно думать, что Тэхён хотел нарисовать его, и сделал это невероятно красиво. Увидев себя его глазами, он почувствовал давление внизу живота. Его губы были мягкими и мокрыми от слюны, лицо забрызгано дождем, волосы тяжелыми от воды. Это был день, когда все началось, хотя кому-то могло показаться, что это был их конец...       Чонгук был убежден, что все, что случилось, было только началом их пути. — Пойдем, — внезапно сказал татуировщик, вырывая его из задумчивости.       Брюнет повернулся к нему и заметил, что Тэхён приготовил белые листы и уголь для рисования, а сам тихонько сел на пол. — Подойди ко мне, — снова скомандовал он, и Чон неуверенно подошел.       Татуировщик схватил его за руку и осторожно потянул, заставив также сесть на пол. Чонгук, наконец, поддался его воле. Он сел на пол, а Тэхён устроился за его спиной, прижимая свою сильную грудь к его спине и обхватив его ногами. Брюнет чувствовал тепло его дыхания на своей шее, но это ничуть его не смущало. Близость тату-мастера была чрезвычайно приятной.       Он не знал, что задумал рыжеволосый, но доверял ему и позволял руководить собой. Тэхён положил руку Чонгука на свою, затем ухватился за уголек своими тонкими пальцами. — Ты когда-нибудь рисовал углем? — спросил он. Чонгук покачал головой. — Мне это очень нравится. С помощью этой техники можно добиться уникальных эффектов света и тени, известных как светотень, а также тонких тональных переходов. Уголь идеально подходит для рисования портретов. Кого ты хочешь нарисовать? Может быть, своего друга? Блондина? — добавил он, прижавшись губами почти к его уху. — Чимина? — удивленно спросил Чонгук. Он почувствовал странный укол ревности от того, что татуировщик хотел его нарисовать. Вспомнил, как Чимин пытался флиртовать с ним и что он о нём говорил. — Ты думаешь, он красивый? — спросил он, не успев прикусить язык. — У него очень интересное лицо. Я люблю рисовать интересные лица, — ответил Тэхён, как истинный художник, и рука его легонько зашевелилась, когда на бумаге появились первые линии.       Чонгук посмотрел на свою руку, которая обхватила немного большую татуированную руку Тэхёна. Он почувствовал, как его сердце начало биться быстрее. Казалось, что оно билось так сильно, что татуировщик чувствовал его хаотичный ритм. Он облизал губы. — Красивый? — вопрос сорвался с его губ так быстро, что он чуть не выругался.       Татуировщик громко рассмеялся, его мелодичный смех ласкал чувства Чонгука. Он чувствовал, как вибрация от смеха передавалась через грудь Тэхёна. — Хочешь знать, нравится ли мне Чимин? — спросил он, хотя знал, что Чонгук этого не признает. — Я думаю, что он очень красивый, но он не в моём вкусе, — спокойно объяснил он, продолжая рисовать. — Какой у тебя тип? — неуверенно спросил Чонгук, чувствуя, как его щеки горят от стыда.       Он был благодарен, что сидит перед Тэхёном, и тот не может видеть его лицо, потому что от смущения он, наверное, сгорел бы как ведьма на костре в средние века. — Я видел вас обоих одновременно, но мне понравился ты, не так ли? — Почему? — Почему ты мне понравился? — повторил он, усмехаясь. — Может, потому что я люблю вызовы, а ты — вызов. Или потому что ты чертовски сексуален, даже не пытаясь быть таким. Чимин — кокетка. Он любит быть в центре внимания и точно знает, как добиться своего: случайно сползает куртка, обнажая кожу, он случайно касается тебя рукой, когда смеется, или проводит языком по губам, глядя прямо в глаза. А ты... Ты как самая красивая картина великого художника. Сначала можешь казаться недоступным и суровым, но стоит только приглядеться, и вдруг видишь, сколько в тебе слоев и фактур, и почему-то хочется изучить и познать каждую из них. О, Господи... Это зрелище захватывает дух, и ты знаешь, что даже когда потеряешь этот образ из виду, ты будешь видеть его каждый раз, когда закрываешь глаза. Ты не сможешь это забыть. И не захочешь забывать. Даже если он никогда не был твоим...       Чонгук снова почувствовал, будто из комнаты выкачали весь воздух. Он не понимал, как Тэхён смог в мгновение ока перехватить его дыхание. Он хотел повернуться и крепко прижаться к его губам, но не мог пошевелиться. Слова татуировщика...       Это заставило его хотеть принадлежать ему. Пусть даже всего на мгновение.       Ему было все равно, что он помолвлен, что Лиса ждёт его в их квартире. Он хотел быть здесь и сейчас. В этой маленькой комнате, сидя на полу в чужих спортивных штанах, с сильными татуированными руками вокруг себя, с угольком в руках. В комнате, заполненной картинами, запах ещё не высохшей краски, тонкий аромат духов татуировщика, смешанный с мужественным, манящим запахом его тела и ароматом только что зародившейся надежды и чего-то, что он еще боялся назвать.       Он не знал, что сказать на такие красивые слова, поэтому сильнее сжал пальцы на руке татуировщика, которая снова начала чертить линии на белом листе. Тэхён тоже не сказал ни слова, хотя Чонгук мог поклясться, что его тело прижалось к нему ещё крепче, а сердце татуировщика билось так сильно, что он чувствовал его на своей спине.       Рыжий молча рисовал, а Чонгук зачарованно наблюдал за плавными движениями его рук, прислушиваясь к его ритмичному дыханию. Через некоторое время знакомые глаза Чимина посмотрели на него с белого листа. Тэхён идеально передал их озорной взгляд. Хотя его рта все еще не было, Чонгук знал, что губы друга растянутся в мягкой соблазнительной улыбке. Он мог видеть их очертания в своей голове.       Татуировщик начал рисовать линию носа и двинул рукой вниз, чтобы нарисовать губы, но замялся, как будто вдруг забыл, как они выглядят. Чонгук почти невольно сжал его руку крепче и начал направлять её, обрисовывая контур губ Пака. Через некоторое время Тэхён мягко отпустил его руку, позволив Чонгуку взять полный контроль, в то время как сам обхватил руками его талию.       Только когда он закончил рисовать губы друга, Чонгук осознал, что рисовал сам в течение нескольких минут и что на самом деле задумал Тэхён. Татуировщик специально выбрал Чимина, потому что знал, что Чонгук знает его лицо наизусть, и когда он начинал что-то не так, брюнет начинал рисовать за него.       Он несколько раз моргнул, его веки горели, но губы изогнулись в мягкой улыбке. Он даже не мог выразить словами то, что чувствовал сейчас.       Он рисовал.       Он снова рисовал.       Внезапно он почувствовал, как руки татуировщика обвились вокруг его талии еще крепче, и через некоторое время парень уперся подбородком ему в плечо. — Я знал, что ты сможешь, — прошептал он, и Чонгук улыбнулся еще шире, чувствуя, как сжалось горло и глаза наполнились слезами.

***

      Чонгук потер уставшие глаза и отложил бумаги на стол. Он потянулся и попытался помассировать напряженные мышцы шеи. Субботняя тренировка всё ещё давала о себе знать, хотя уже была среда. Он был так зол и ревнив к Тэ, что ему было всё равно, сколько раз и как сильно он ударял по боксерской груше. Очевидно, он переборщил, потому что его тело давало знать об этом всеми возможными способами.       Когда он снова поморщился от боли, дверь его кабинета распахнулась без стука. Он поднял взгляд, напрягшись, но тут же расслабился, увидев светлые волосы.       Пак выглядел потрясающе в своём стильном чёрном костюме и элегантной рубашке цвета экрю, расстёгнутой на две верхние пуговицы, достаточно, чтобы кокетливо показать немного кожи. Его светлые волосы мягко падали на тёмные ореховые глаза.       На губах Пака не было его привычной улыбки, от которой можно было рекламировать зубную пасту, и тело Чонгука снова напряглось. Пак быстро вошел и закрыл за собой дверь, как будто убегал от кого-то, затем посмотрел на него и громко выдохнул. — Боже, — простонал он. — Что случилось? Ты выглядишь так, будто увидел привидение, — фыркнул Гук, отложив бумаги. — Худшее! — выдохнул Пак, поставив кофейные кружки на стол и театрально опустившись в удобное кожаное кресло. — Я встретил Лису, — объяснил он, и с губ Чонгука сорвался непроизвольный стон.       Он и Лиса были не в лучших отношениях после ссоры в субботу вечером. Девушка разозлилась на него за то, что он накричал на неё, после чего он ушел из квартиры и не вернулся на ночь. В воскресенье он отправился обедать с отцом и мачехой без неё, что только усугубило ситуацию.       С тех пор Лиса была постоянно раздражённой, и у них наступили «тихие дни». Она, видимо, думала, что если не будет с ним говорить или не проявит никакой близости, Чонгук рано или поздно приползет к ней на коленях, прося прощения. — Я не знаю, что на неё нашло в этот раз. Она меня явно ненавидит, но посмотрела так, будто уже придумала план, как расчленить моё тело и куда его выбросить. Буквально, — объяснил Пак. — Думаю, это моя вина, — признал Чонгук, потянувшись за одной из кружек. Чимин схватил другую и заинтригованно посмотрел на него. — В субботу мы поссорились, и с тех пор она злится на меня. Думаю, она ждёт, что я извинюсь, но я не собираюсь... — Это что-то новенькое, — отметил Чимин. — Обычно она так всё переворачивает, что даже если это её вина, ты извиняешься, как будто сделал что-то не так.       Чонгук закусил нижнюю губу. Чимин был прав. Он всегда извинялся. Независимо от того, кто был виноват, он всегда первым протягивал руку, но не в этот раз. Если они будут молчать ещё неделю, так тому и быть. — В этот раз я этого делать не буду, — ответил Чон и сделал несколько глотков кофе.       Чимин молча наблюдал за ним. Он не мог поверить своим ушам. Он столько раз говорил Чонгуку, что тот должен думать больше о себе, чем о Лисе, но его слова, казалось, не доходили. На мгновение он задумался, что изменилось, что Гук наконец решил поставить себя на первое место. Он внимательно следил за ним, как будто выискивая физические изменения, но знал, что единственное такое изменение теперь скрыто под белой рубашкой и чёрным жакетом из новой коллекции Prada. — Если бы я тебя не знал, я бы подумал, что этот татуировщик ввёл часть своего таланта под твою кожу вместе с чернилами, — пошутил он. — Возможно, так и есть, — ответил Чонгук, его губы слегка приподнялись в улыбке. — Интересно, что будет, когда ты закончишь эту татуировку. Когда у вас следующий сеанс? — Завтра, — сказал он с ноткой тоски в голосе.       Он не видел Тэхёна с воскресенья и не мог дождаться, чтобы снова взглянуть в его тёмные, успокаивающие глаза. — Увидимся завтра, — подумал он, хотя не осмелился произнести это вслух.

***

      Можно ли умереть от слишком сильно бьющегося сердца? Возможно ли, чтобы сердце билось о рёбра так сильно, что в конце концов прорвало бы ткань, кости, кожу и вырвалось бы из груди? Или можно умереть, слишком долго задерживая дыхание?       Такие мысли проносились в голове Тэхёна, когда он прислонился к дивану в своей студии, а Чонгук стоял перед ним, так чертовски медленно расстёгивая свою чёрную рубашку.       Брюнет пришёл к нему на второй сеанс, и у татуировщика сложилось впечатление, что он снова попал и в ад, и в рай. Ему нравилось проводить с ним время. Чонгук был удивительным человеком, но с каждым днём его самообладание всё больше висело на волоске.       Он хотел его так сильно, что это желание стало болезненным, и поскольку Чонгук признал, что это было не только в его голове, что он тоже чувствовал то же самое, сохранить дистанцию стало ещё сложнее. Сейчас, когда Чонгук стоял перед ним и, расстёгивая пуговицы на рубашке, медленно обнажал молочно-гладкую кожу, Тэхён не мог дышать.       Он облизал губы, так как у него пересохло во рту, но его тёмные глаза ни на секунду не отрывались от этого чудесного зрелища. Что ж, если Чонгук не принадлежал ему? Он не мог оторвать глаз от его гладкой груди, от мужских рук, расстёгивающих пуговицы одну за другой, обнажая всё больше той чудесной гладкой кожи, которую он хотел отметить поцелуями. Это была сладкая пытка, к которой он пристрастился.       Чонгук расстегнул последнюю пуговицу и распахнул рубашку, обнажив напряжённые мышцы, которые слегка подрагивали под взглядом тёмных глаз, ласкающих его кожу. Лиса, наверное, никогда так на него не смотрела, а Тэхён смотрел так, словно запоминал его.       Ненасытный.       Один его взгляд вызывал приятное давление внизу живота и дрожь по всему телу. Когда он раздевался перед ним, они оба молчали, словно одно слово могло разрушить этот волшебный момент.       Чонгук туго распахнул рубашку и стянул её с широких плеч, всё ещё глядя на татуировщика. Он мог бы поклясться, что Тэхён не дышал с тех пор, как он начал расстёгивать пуговицы. Его губы невольно изогнулись в нежную улыбку. Он хотел сократить расстояние между ними и крепко прижаться губами к его губам, давая ему отдышаться, но только снял рубашку и накинул её на спинку кресла. — Я готов, — сказал он, и Тэхён прочистил горло.       Он снова выглядел немного напряжённым, но Чонгук подумал, что это мило. Он мягко улыбнулся ему и подошёл ближе. Тэхён наконец разорвал зрительный контакт и начал быстро надевать латексные перчатки на руки. Он встал позади Чонгука и начал обрабатывать его кожу. — Большинство контуров уже есть, поэтому я не буду делать трафарет. Если не возражаешь, я нарисую всё остальное маркером прямо на твоей коже, — объяснил он, затем взял в руку специальный маркер. — Ты знаешь, что я доверяю тебе на все сто, — без колебаний ответил брюнет.       Он не боялся, что татуировщик будет создавать рисунок прямо на его теле. Он знал, что Тэхён невероятно талантлив, и это делало татуировку ещё более особенной. Когда рыжеволосый рисовал недостающие части ангела на его коже, Чонгук не мог думать ни о чём, кроме тепла его рук. Ему нравилось, насколько сильными и нежными они были. Тэхён не надел маску, и Чонгук чувствовал его тёплое дыхание на спине. — Сегодня закончим рисунок. Останется только затенение, — пояснил он.       Через несколько минут Тэхён закончил рисовать и положил маркер обратно на стол. Быстрыми и ловкими движениями он подготовил тату-пистолет, взял чернила и приготовил подставку, чтобы всё нужное было под рукой. Чонгук сел в татуировочное кресло, приняв ту же позу, что и в прошлый раз.       Когда игла в первый раз пронзила его кожу, на его губах появилась нежная улыбка. Он не чувствовал боли, только радость от того, что снова делал что-то для себя. Ему было всё равно, что Лиса, вероятно, придёт в ярость, увидев новые чернила на его коже, или что кто-то решит, что он сошёл с ума. Может быть, он и знал, но впервые ему было всё равно. Ведь он делал это для себя и был чертовски счастлив. — А как прошла встреча с отцом? — наконец спросил Тэхён, вытирая излишки чернил с кожи. — Наверное, даже лучше, чем я ожидал, — ответил брюнет, вспоминая воскресный ужин. — Я не сказал ему, что хочу вернуться к рисованию. Я хочу сначала научиться рисовать без панических атак и без давления со стороны. Думаю, он успокоился, потому что после звонка Лисы был очень обеспокоен моим состоянием. Думаю, он думал, что мне снова понадобится психиатр, как после аварии... Не знаю, что Лиса ему наговорила, — объяснил он, чувствуя горький привкус разочарования от того, что Лиса сказала его отцу, что он притворяется сумасшедшим. Он ожидал её поддержки, но она без колебаний ударила его ножом в спину. — Ты говорил с ней об этом? Она должна поддерживать тебя, — сказал татуировщик.       Ему не нравилось думать о том, что Чонгук состоит в отношениях, но он знал, что в конце концов должен смириться с тем, что брюнет принадлежит кому-то другому. Однако он не мог вынести мысли о том, что эта девушка недооценивает Чонгука. Она должна поддерживать его и быть рядом, когда он так в ней нуждается. — Я с ней вообще не разговаривал, — признался брюнет. — С тех пор, как я вернулся домой, мы почти не разговаривали друг с другом. У нас спокойные дни, и мне не хочется говорить с ней об этом. Не думаю, что она когда-нибудь поймёт, насколько это важно для меня. — Не стоит подавлять такие эмоции, Гук. Как твоя... — Он на мгновение замолчал, словно следующие слова не хотели прорваться через его горло. — Как твоя невеста... Она должна поддерживать тебя. Она должна хотеть твоего счастья. — Это немного сложнее, — ответил Чонгук, затем глубоко вздохнул, задаваясь вопросом, как выразить словами весь хаос внутри него. — Я много думал о том, что ты сказал мне в последнее время... и я уверен, что хочу вернуться к рисованию. Я до сих пор не знаю, смогу ли я это сделать... Но это действительно делает меня счастливым. Я хочу снова рисовать, — наконец признался он. — Тогда сделай это. Не думай о том, понравится это другим или нет. — Когда ты взял меня в свою художественную студию в воскресенье... — начал он вдруг. — Я чертовски нервничал, но моё сердце билось так сильно, как никогда. Когда ты начал рисовать, и моя рука двигалась вместе с твоей, я почувствовал что-то вроде... Не знаю. Я был счастлив. Я был рад, что могу как-то участвовать в твоём творчестве. Ты вдохновляешь меня. То, как ты смотришь на мир... Какой ты чувствительный... Это так чертовски увлекательно, что я хотел бы быть частью этого мира. И когда ты дал мне возможность взять управление на себя, я даже не осознавал, что это я рисую... Это было похоже на то, как в детстве мой отец учил меня кататься на велосипеде. Я помню, как он осторожно держал меня, следя, чтобы я не упал, и когда почувствовал, что я готов, отпустил. Он смотрел на меня с широкой улыбкой и гордостью в глазах, и я чувствовал себя таким счастливым и свободным. После аварии я больше никогда не испытывал таких чувств. До этого воскресенья... Ты вернул мне ощущение свободы и счастья, которого я не знал уже десять лет... Хотел бы я снова это почувствовать... — Что ты имеешь в виду? — спросил татуировщик, его руки инстинктивно замерли.       Чонгук слегка повернулся к нему и посмотрел прямо в глаза. — Я не знаю, куда идут эти отношения. Всё кажется мне неконтролируемым, и мне нужно время, чтобы разобраться и обдумать всё. Но я хочу, чтобы ты научил меня рисовать. Только ты можешь остановить мои приступы... — неуверенно объяснил он. Его сердце сжалось в груди, словно знало, чего и кого оно хочет. — Ты мне нужен... — добавил он, глядя прямо в глаза татуировщику.       Он не знал, как определить их отношения, и сможет ли когда-нибудь это сделать, но одно было ясно: он нуждался в этом. Тэхён был его лекарством. — Хорошо, — сразу согласился татуировщик. — Я снова научу тебя рисовать, — добавил он, улыбнувшись.       Чонгук быстро отвернулся, ощущая странное жжение под веками. Тэхён даже не подозревал, что это для него значит. Он не находил слов, чтобы выразить свою благодарность. — Я на выходных с Джэ. Если хочешь, можешь приехать к нам... — внезапно предложил татуировщик, продолжая работу.       Он не знал почему, но нервничал, что Чонгук откажется и не захочет провести время с ним и Джэ. Он так привык к отказам, что это стало почти естественным. — Правда? — с волнением спросил Чонгук. — Да, конечно. Джей уже спрашивает о тебе. Он даже сказал сегодня утром, что ты делаешь блины лучше, чем я, — пошутил он. — Ты ему понравился, — добавил он серьезно. — Я тоже его обожаю. Он замечательный ребенок, — искренне сказал брюнет, улыбаясь при мысли о мальчике и его милой улыбке. — Не верю, что можно встретить кого-то, кто остался бы равнодушным к нему. — Ты удивишься, — усмехнулся Тэ. — Дже действительно хороший, но это не всегда радует людей, когда узнают, что он мой сын, — добавил он с горечью. — Даже Минхо, увидев игрушки Джэ и узнав, что у меня есть сын, сказал, что если я хочу его трахнуть, это его дело, а если я ищу нового папу для ребенка, то мне стоит продолжать поиски, — сказал он, смеясь, но его смех был горьким.       Иногда он чувствовал глубокую усталость от этого. Он любил Джея и ценил его, но хотел бы найти кого-то, кто примет его таким, какой он есть, с ребенком. — Ты серьезно? — спросил брюнет, явно шокированный его словами. — Это действительно обидно, — добавил он, не удержавшись. — Такое случается чаще, чем можно было бы ожидать, — сказал татуировщик, вытирая кровь и чернила с татуировки.       В комнате наступила тишина, нарушаемая лишь монотонным звуком тату-пистолета и их тихим дыханием. Тэхён сосредоточился на доработке крыльев ангела, стремясь к совершенству. — Ты снова увидишься с ним? — неожиданно спросил Чонгук. — Не думаю, — твердо ответил татуировщик. — Минхо был лишь временным утешением, способом справиться... — Способом справиться с тобой, — мысленно добавил он.       Хотя татуировщик не произнёс это вслух, Чонгук ясно понял, что он имел в виду. — Ты выглядел очень привлекательно тогда, — вдруг признался татуировщик. Брюнет закусил нижнюю губу, не зная, как реагировать на эти слова. Он не понимал, как Тэхён это сделал, но от одного только признания у него в животе возникло бурление эмоций. — Та тонкая рубашка с глубоким вырезом, которая подчеркивала твою мускулистую грудь... Не говоря уже о кожаных штанах, обтягивающих ноги и выделяющих все важные места. Ты был похож на живое воплощение какого-то древнего бога или на идеальное произведение искусства Микеланджело...       Голос татуировщика звучал так, словно он четко представлял себе сцену в своей голове. Возможно, ему не следовало говорить всё это, но он не мог лгать. Ему было легче говорить, не встречая взглядом Чонгука, и он был благодарен, что тот сидел спиной к нему. Ощущение, что он раскрывает слишком много, заставляло его волноваться о возможной боли, но он доверял Чонгуку. Каким-то образом он был уверен, что темноволосый не использует это знание против него. — Я наблюдал за тобой, когда ты танцевал с Чимином. Твои движения были такие плавные, как будто ты пропускал через себя каждую ноту, полностью контролируя её. Ты даже не представляешь, как прекрасно ты выглядишь, когда не замечаешь, что кто-то за тобой наблюдает. Ты улыбаешься редко, но когда это происходит, я не мог не думать, что, возвращаясь домой, ты окажешься рядом с ней. Я надеялся, что Минхо поможет мне почувствовать себя лучше. После расставания с Дживон секс был полезен, но в этот раз не помог. Пока я целовал его, не мог перестать думать о твоих губах. Когда я прикасался к нему, представлял, что это ты... А утром я испытал такое разочарование, когда понял, что это не ты рядом со мной. — Тэ... — выдохнул Чонгук, ощущая странное давление в груди от слов татуировщика.       Тэхён сказал всё, что Чонгук на самом деле хотел услышать, хотя сам он даже не осмеливался бы попросить об этом. Это было необычно, но татуировщик говорил и делал то, что было глубоко скрыто в его душе. Казалось, что Тэхён был единственным, кто мог увидеть его таким, какой он есть на самом деле. — Я не ожидаю, что ты изменишь свою жизнь ради меня. Я не ждал бы этого от кого-то, как от меня. Возможно, мне будет полезно оставаться одному. Возможно, со временем...       Тэхён снова замер. Следующие слова не хотели выходить из его горла. Могло ли это измениться со временем? С каждым днем его желание только усиливалось. Как он мог надеяться, что однажды проснётся и поймёт, что Чонгук стал ему безразличен? — Я не был с ней в ту ночь, — наконец произнёс Чонгук, нарушая тишину. — Я имею в виду, что в ту ночь я не был с Лисой. На самом деле, с тех пор, как я встретил тебя, я ни разу не был с ней, — добавил он, чтобы татуировщик понял, что он говорит правду. Не знал, почему, но хотел, чтобы Тэхён знал. — Когда я увидел тебя с ним... я просто не мог остаться спокойным. Я хотел остановить тебя. Не знаю, почему. Я хотел сказать, что не хочу, чтобы ты шёл с ним, что то, что я сказал в уборной, было неправдой. Я искал тебя у клуба, но когда нашёл... Ты уже целовался с ним и сел в его машину. Я не мог спать той ночью. Лежал в постели рядом с Лисой и всё время думал о тебе... — Почему ты не сказал мне об этом раньше? — Это ничего бы не изменило... У меня всё равно была бы невеста, и ты всё равно заслуживал бы кого-то лучше... — вздохнул он.       Он впервые произнёс это вслух и почувствовал горечь на языке. Юнги был прав. Тэхён заслуживал большего, чем то, что он мог ему дать. Они оба это понимали, и его слова тяжёлым грузом повисли над ними, почти задушив их обоих.

***

      Тэхён завершил работу, аккуратно доработав последний штрих на воздушном платье ангела, и позволил уголкам губ слегка изогнуться в удовлетворительной улыбке. Он выключил татуировочный аппарат и внимательно рассмотрел свою работу. Татуировка получилась действительно впечатляющей. Хотя затенения пока не было, его опытный взгляд мог уже оценить, как она будет выглядеть в полном объеме.       Этот ангел был восхитителен. Как и его обладатель.       Рыжий прикусил нижнюю губу, позволяя себе немного полюбоваться спиной Чонгука. Он поставил тату-пистолет на стол и встал со своего места. — На сегодня всё, — наконец сказал он. — Серьезно? — спросил брюнет, явно взволнованный. — Встань, — попросил татуировщик. — Я удалю лишние чернила и кровь, — объяснил он.       Чонгук встал спиной к нему, и Тэхён начал аккуратно наносить на его спину специальное средство, а затем вытирать её бумажным полотенцем. Его прикосновения были профессиональными, но в то же время нежными, как будто он старался не причинить боль. Хотя после нескольких часов работы кожа стала довольно чувствительной, Чонгук всё равно ощущал большую радость. — У тебя всё ещё есть та мазь, которую я тебе дал? — поинтересовался Тэхён с явным беспокойством. — Да, я её сохранил. — Наноси мазь на татуировку так, как я тебе показывал, и избегай тренировок в зале. Дай татуировке хорошо зажить, а затем мы назначим сеанс для растушевки. Обычно одного дополнительного сеанса достаточно, так как затенение проходит быстрее, — объяснил Тэхён, на что Чонгук кивнул.       Тэхён тщательно удалил всю кровь и чернила, затем вытер кожу насухо и выбросил полотенце. Он взял мазь из шкафа и вернулся к Чонгуку. Набрав достаточное количество средства, он аккуратно втер его в покрасневшую кожу.       Чонгук проявил удивительное терпение. Несмотря на несколько часов процедуры, он ни разу не пожаловался на боль. Его кожа была сильно красной, особенно в местах, где линии были более толстые и игла проколола кожу несколько раз. Тэхён старался втирать мазь максимально осторожно, чтобы не причинить дополнительного дискомфорта. — Хочешь увидеть результат? — спросил Тэхён, закончив наносить мазь по всей длине спины Чонгука.       Чонгук кивнул с широкой улыбкой на губах и без колебаний подошел к зеркалу. Тэхён был рад видеть, как Чонгук с уверенностью рассматривает отражение своей новой татуировки. Он помнил, как тот побледнел, когда впервые попросил показать свою спину. Чонгук стыдился шрама от аварии, считая, что он портит его тело, хотя это было совершенно необоснованно. Теперь же он смотрел на свою спину с улыбкой, гордо демонстрируя результат работы.       Когда он увидел его улыбку, в груди возникло странное ощущение боли. Возможно, эта светлая улыбка была началом чего-то нового. От этого вида он и сам невольно улыбнулся. — Тебе нравится? — спросил он, преодолев дистанцию между ними.       Когда он встал перед Чонгуком и заглянул ему в глаза, заметил, как в них блестят слезы. Брюнет крепко обнял его. — Спасибо, — прошептал он тихо.       Тэхён почувствовал, как его тело немного дрожит, и просто обнял Чонгука, прижавшись к его голому плечу. Он чувствовал аромат его духов на коже и слышал, как его сердце громко стучит. Ему хотелось, чтобы этот момент длился вечно, но вскоре он неохотно отстранился. — Не плачь, Непослушный Мальчик. — Тэхён нежно улыбнулся, когда произнес это, и аккуратно вытер слезу, скатившуюся по щеке Чонгука. — Только ты понимаешь, как много это для меня значит, — признался брюнет, переплетая их руки, на что Тэхён чуть крепче сжал его руку в ответ. — Я понимаю, и поэтому рад, что смог сделать это для тебя. Когда мы закончим все штрихи, это будет еще красивее, — ответил он тёплым голосом. — Кстати, у меня есть кое-что для тебя, — добавил он, направившись к шкафу и вернувшись с белым конвертом в руке.       Чонгук удивленно посмотрел на конверт в руке Тэхёна, свел брови и вопросительно посмотрел на него. — Юнги рассказал мне, что ты платил за все наши сеансы, даже за те, которые я отменил, пока Джэ был болен... — объяснил он. — Я не могу взять эти деньги. Эта договорённость... — Тэ, это твои деньги. Ты их заслужил, — ответил Чонгук.       Он был искренне удивлён, что татуировщик хотел вернуть деньги. Обычно люди наоборот, старались изо всех сил получить деньги от него. — Я не хочу, чтобы ты платил мне за время, которое мы провели вместе. Это неправильно. Я вел себя как полный идиот, согласившись на эту сделку. — Тэ, тебе нужны эти деньги. Они нужны тебе и Джею, — пытался убедить его брюнет, но татуировщик продолжал держать протянутый конверт. — Я заработаю это честно. Мне не нужно, чтобы ты думал, что я делаю это ради денег. Мне всё равно, миллионер ты или нет. Мне нужны не твои деньги, а твоя дружба, — твердо сказал Тэхён.       Его взгляд был настолько решительным, что Чонгук понимал, что спорить бесполезно. — Хорошо, — кивнул он и убрал конверт в карман пиджака. — Но когда ты закончишь с татуировкой, я приглашу тебя и Джея на ужин и огромное количество мороженого, — предложил он, и татуировщик громко рассмеялся. — Договорились, — сказал Тэхён, подходя к маленькому столику и доставая защитную пленку. — После того как вернёшься домой, можешь снять её. Лучше всего вымыть татуировку водой с мылом и потом нанести мазь, которую я тебе дал.       Татуировщик вновь подошёл к Чонгуку, который внимательно следил за его движениями. Тэхён взглянул на свои руки в черных латексных перчатках, а затем на обнажённые предплечья, отмеченные напряжёнными мышцами и видимыми венами, извивающимися под кожей между татуировками.       Чонгук не мог понять, что именно привлекало его в этих руках, но они были для него необычайно привлекательными. Он был очарован тонкими длинными пальцами, видимыми венами и карамельным оттенком кожи. Он почти чувствовал покалывание, представив, как эти руки касаются его кожи.       Затем его взгляд скользнул вверх, задержавшись на глубоком вырезе черной футболки татуировщика. Красный цветок лотоса, вписанный в изящную мандалу, был скрыт под черной тканью, что лишало его возможности увидеть остальную часть этой замечательной татуировки. Он не мог дождаться, когда увидит, что скрывается под тонким материалом. — Тэ... — нерешительно начал Чонгук и нервно облизнул губы.       Хотя он знал, что, возможно, не следует этого делать, его любопытство было слишком велико, и он не мог удержаться. Тэхён посмотрел на него из-под густых ресниц, которые могли бы вызывать зависть у многих женщин. — М-можно... Могу я увидеть твои татуировки? — спросил он, чувствуя, как его пульс ускоряется.       На его вопрос Тэхён несколько раз моргнул, затем выпрямился и отложил рулон фольги в сторону. — Хочешь увидеть мои татуировки? — переспросил Тэхён, как будто сомневался в правильности своего понимания. Чонгук кивнул, ощущая, как его горло сжимается от волнения, так что слова не находят выхода.       Татуировщик медленно облизнул губы, проведя по нижней губе так эротично, что Чонгуку показалось, будто Тэхён нарочно пытается его дразнить. В комнате вдруг стало жарко, хотя Тэхён даже не успел снять футболку. Чонгук слышал собственное учащенное дыхание и стук сердца, не отрывая глаз от соблазнительных движений приближающегося к нему человека.       Тэхён остановился, когда между ними осталось всего пара шагов, затем, молча, взялся за низ своей черной футболки и начал медленно тянуть её из штанов. Каждое его движение было медленным и мучительным, и с каждым сантиметром Чонгук ощущал, как его сердце бьется всё быстрее. Он задержал дыхание, не отвлекаясь от голодного взгляда на приближающегося парня.       Чонгук был полон нетерпения. Он хотел увидеть, что скрывается под черным материалом. Как он уже заметил, живот Тэхёна был гладким и без татуировок. Его кожа была такой же карамельной, как и раньше, пресс не был таким четко выраженным, как у Чонгука, но всё же был заметным, с сильной V-образной линией, которая сексуально исчезала под черной тканью его штанов.       Когда Тэхён натянул футболку на грудь, Чонгук почувствовал, как у него пересохло во рту. На обоих сосках татуировщика были серебряные пирсинги, напоминающие небольшие штанги. Тэхён снял футболку через голову, и Чонгук не мог оторвать взгляд от пирсинга. Это было так невероятно сексуально, что он почти перестал дышать.       Чонгук не мог не думать о том, как было бы приятно провести языком по соскам и пососать их. Он никогда прежде не имел таких мыслей, и теперь они захватили его сознание.       Когда Чонгук наконец заставил себя поднять взгляд выше, он заметил, что левая грудь Тэхёна украшена татуировкой в виде отпечатка маленькой руки с отчетливыми отпечатками пальцев. Чонгук сразу понял, чья это рука. Это была та татуировка, о которой Тэхён упоминал, не зная тогда, что у него есть сын. Теперь он был уверен, что это отпечаток руки Джэя, вытатуированный на высоте сердца. Для Тэхёна Джэй был всем его миром.       Выше этой татуировки была красивая мандала, из которой вырастал красный лотос. Мандала покрывала шею и ключицы Тэхёна, доходя чуть выше груди. Остальная часть туловища была гладкой. Как только Тэхён заметил, что Чонгук внимательно изучает его грудь, он медленно повернулся и встал к нему спиной, демонстрируя свою спину.       Чонгук глубоко вздохнул при виде спины татуировщика. Вся её поверхность была покрыта татуировкой, изображающей огромного феникса с расправленными крыльями, наполненными всеми оттенками огня. На правой лопатке, в том месте, где у Тэхёна был обезображивающий шрам, был вытатуирован текст: «Небо надо мной, земля подо мной, огонь внутри меня».       Не выдержав, Чонгук шагнул вперед, сократив дистанцию до минимума, и протянул руку. Его пальцы коснулись кожи татуировщика, и он снова задержал дыхание. Обнаженная кожа была невероятно гладкой под его пальцами, такая же восхитительно карамельная на участках без чернил.       Тэхён закрыл глаза, ощущая, как его руки скользят по текстуре кожи и контурам мышц спины. Он не помнил, чтобы кто-то так к нему прикасался. Ему хотелось, чтобы этот момент продолжался вечно, чтобы Чонгук продолжал ласкать его, пока он не растворится от прикосновений его рук.       Чонгук медленно и осторожно проводил руками по каждому участку татуировки, словно восстанавливая связь с каждым её элементом. Каждое прикосновение казалось возрождением, как у феникса на спине, и он чувствовал, что каждая клетка Тэхёна обновляется под его прикосновением. — Я сделал эту татуировку, когда Дживон меня бросила, — тихо произнёс Тэхён.       Он не помнил, чтобы когда-либо рассказывал кому-то о значении этой татуировки. Когда Дживон исчезла, он думал, что это конец света, но затем решил, что не сдастся и однажды снова возродится.       Он восстанет, как древний феникс из пепла, и переродится для кого-то другого.       Чонгук медленно обошёл его, продолжая скользить рукой по татуированной спине, пока не добрался до груди. Он встал перед Тэхёном, и их взгляды встретились. Казалось, что татуировщик перестал дышать. Чонгук тоже заметил, что его дыхание стало неровным, но он не собирался останавливаться.       Он был настолько очарован, что не мог оторвать взгляд. Это было словно он смотрел на мифическое божество, которое решило раскрыться перед ним. Он провёл пальцами по линии ключиц, покрытых черной мандалой, и продолжил двигаться к отпечатку маленькой руки Джея. — Твои татуировки… — начал он дрожащим голосом, облизнув губы и почувствовав сухость во рту и напряжение внизу живота. — Они потрясающие…       Его взгляд опустился ниже, к пирсингованным соскам. Не в силах себя сдержать, он осторожно провел указательным пальцем по левому соску, слегка дразня его кончиком пальца. Из татуировщика вырвался тихий, дрожащий вздох.       Чонгук поднял глаза и встретился взглядом с глазами цвета оникса, но его рука не останавливалась. Глаза татуировщика были сосредоточены на пальцах, вычерчивающих медленные, сложные узоры на его коже, которая казалась почти горящей от прикосновений. Когда брюнет снова переместил руку к левому соску и слегка потянул его, татуировщик застонал.       Чонгук прикусил нижнюю губу и начал проводить руками по голому торсу рыжеволосого, изучая контуры мускулов под его гладкой, карамельной кожей. Он был поражен тем, насколько твердым было его тело, несмотря на мягкость и гладкость кожи. Он скользнул рукой ниже, обрисовывая подтянутые мышцы живота, и остановился, только когда почувствовал тонкие волосы под кончиками пальцев, чуть выше линии боксеров. — Ты так красив... — прошептал он, чувствуя, как его сердце бешено колотится, а мышцы живота сжимаются от возбуждения. — Г-гук… — выдохнул татуировщик. — Ты так красив… — повторил он уже с большей уверенностью.       Ему казалось, что всё вокруг кружится, дыхание снова прерывается, и он думал, что может потерять сознание, если не получит достаточно воздуха.       И было только одно, что могло вернуть ему дыхание…       Без лишних раздумий он сделал шаг вперед, оказавшись настолько близко, что их лица были в нескольких сантиметрах друг от друга. Импульс прикоснуться, поцеловать был настолько силен, что прежде чем он осознал это, его губы прикоснулись к губам татуировщика. Сначала он неуверенно коснулся мягких, манящих губ, но Тэхёну потребовалось всего несколько секунд, чтобы крепко схватить его за шею и углубить поцелуй, проникая между губ своим проколотым языком.       Поцелуй захватил его полностью — немного грубый и хаотичный, но уверенный. Он не мог отдышаться, только вытягивал воздух из легких. Ему никогда не доводилось испытывать такую страсть и интенсивность, где ничто не имело значения, кроме этого парня, который стремительно и жадно исследовал его рот, как будто они были в украденное время.       Теперь уже не имело значения, что их миры так различны, что, когда он уйдет отсюда, он по-прежнему будет женихом Лисы, и они не смогут быть вместе. Всё, что имело значение, это вкус его языка, его плавные движения, крепкое прикосновение его руки, тепло его татуированного тела, прильнувшего к его молочной коже, заставляя его дрожать от волнения.       Когда они не могли больше держать дыхание, Тэхён слегка отстранился, но лоб его остался прижатым к лбу Чонгука. Они тяжело дышали, их горячее дыхание сливалось в единое целое. — Гук… — прошептал татуировщик, не в силах сказать ничего больше. — Тэ… — тихо ответил Чонгук, проверяя, как будет звучать имя татуировщика, закатывая припухшие от поцелуев губы. — Гук, что мы делаем? — спросил Тэхён, приближая губы к своим. — Ты сказал мне поцеловать тебя, когда я буду уверен, что хочу этого… Я хочу этого. Больше всего на свете… — твердо признался Чонгук.       Татуировщик на мгновение взглянул на него, будто собираясь с мыслями или борясь с внутренним конфликтом, но, когда его глаза встретились с темными глазами Чонгука, они почти загорелись. Ему потребовалось всего несколько секунд, чтобы сократить расстояние между ними и снова крепко прильнуть к его губам, поглощая его слова.       Я хочу этого.       Эти слова продолжали звучать в его голове, когда он переводил все свои чувства в поцелуй. Он тоже этого хотел — так сильно, что это было почти болезненно. Он провел языком по нижней губе, и брюнет приоткрыл рот, позволяя языку проникнуть внутрь. — Я мечтал об этом с тех пор, как увидел тебя в нашей студии, — прошептал он прямо в рот, а затем прижал свои желанные губы к подбородку, оставляя влажные поцелуи вдоль линии подбородка.       Из груди брюнета вырвался тихий стон, и его руки почти инстинктивно скользнули к огненно-рыжим прядям. Он немного откинул голову назад, открывая тонкую шею, и Тэхён немедленно воспользовался этим. Он провел языком вдоль линии подбородка и затем скользнул к шее, оставляя нежные поцелуи. Через мгновение он передвинул губы выше и начал мягко покусывать мочку правого уха. — В тебе есть что-то, от чего невозможно отказаться… — прошептал он в ухо.       Чонгук осторожно отстранился и посмотрел прямо в его глаза. Тэхён заметил, как взгляд брюнета скользнул к его губам. Брюнет приблизился к нему, но остановил свои губы всего в нескольких миллиметрах от рта, чувствуя его горячее дыхание. — Так не сопротивляйся… — шепотом сказал он. — По крайней мере, не сегодня…— С этими словами он захватил нижнюю губу Чонгука зубами и сильно потянул ее, а затем яростно поцеловал.       На этот раз он сам первым проник в рот татуировщика, углубляя поцелуй. Он хотел испытать его хотя бы раз, запомнить, каково это — целоваться с ним и ощущать его руки на своем теле.       Он хотел еще, еще и еще…       В порыве страсти Тэхён подтолкнул его к шкафу и прижался к нему своим сильным телом, а Чонгук ответил тем же, прижимая его еще плотнее. Он хотел чувствовать его как можно ближе, точнее. Его тело охватило возбуждение, сосредоточившись на переплетении бедер и вспыхивая пламенем внизу живота. Инстинктивно он схватил Тэхёна за ягодицы, прижимая его бедра к своим, и когда твердый член Тэхёна болезненно уперся в его бедро, громкий стон сорвался с его губ.       Тэхён крепко прикусил его нижнюю губу, его правая рука скользнула по выпуклости на штанах брюнета. Бедра Чонгука почти неосознанно прижались к его руке, жаждая повторить это приятное прикосновение. — Ах! Ещё! — выдохнул он между поцелуями.       Татуировщик оторвался от его жадных губ и пристально посмотрел на него. Тёмные кудри Тэхёна были взъерошены, его щеки румянились, губы были соблазнительно приоткрыты, а глаза искрились страстью. Его обнажённая грудь вздымалась и опускалась в хаотичном дыхании.       Закусив нижнюю губу, Тэхён протянул свои татуированные руки к поясу штанов Чонгука. Он медленно расстегнул их, словно давая темноволосому шанс возразить, но тот лишь внимательно наблюдал, затаив дыхание. Чонгук чувствовал, как его пульс ускоряется, ожидая, что будет дальше. Он был полон волнения.       Тэхён расстегнул ремень, затем молнию на штанах и медленно стянул черную ткань до икр. Видя выпуклость в узких боксерах Чонгука, он облизнул губы. Желание прикоснуться к нему было невыносимым. Брюнет, поглощённый его взглядом, ожидал, что будет следующим.       Тэхён, как и ожидалось, мог бы провести рукой по его эрекции или крепко обхватить её своими длинными татуированными пальцами. Однако он сделал нечто неожиданное.       Без малейшего колебания Тэхён опустился на колени и одним ловким движением стянул боксеры, обнажая его. Чонгук нервно подёргался, смущённо чувствуя его взгляд. Он никогда не стоял голым перед другим мужчиной и ощущал на себе этот пристальный взгляд. Тэхён смотрел на него без стеснения, и это, странным образом, лишь усилило его возбуждение. Его член резко напрягся, и Чонгук тяжело сглотнул. — Тэ... Ч-что ты... Что ты делаешь? — смущённо спросил он, нервно рассмеявшись.       Он снова приоткрыл губы, собираясь спросить, почему Тэхён встал перед ним на колени, но прежде чем успел задать вопрос, тёплые губы татуировщика коснулись кончика его члена, крепко сжимая его. — О, черт! — вырвалось у него, когда он запрокинул голову назад.       Он был в полном шоке от того, что только что произошло. Это превзошло все его ожидания. Лиса не была большой поклонницей орального секса, поэтому он даже не мог припомнить, когда в последний раз испытывал такие ласки. За всё время их отношений это случалось лишь пару раз, вероятно, в начале их свиданий, и она определённо не была такой мастерицы в этом, как Тэхён.       Татуировщик почти не использовал руки. Его татуированные пальцы крепко держались за бедра, в то время как его губы создавали ощущения, словно он был на грани пропасти. Тэхён сосал его с таким усердием, обвивая его набухший член языком, периодически дразня чувствительную головку серебряным пирсингом, что было почти невыносимо приятно.       Чонгук не знал, как себя вести, и крепко держался за верхнюю часть шкафа, к которому прислонился, чтобы не запустить руки в огненно-рыжие кудри парня перед ним. То, что делал Тэхён, было настолько возбуждающим, что он прикусил нижнюю губу, чтобы подавить громкие стоны. Он знал, что они одни в студии: Намджун взял выходной, чтобы помочь отцу с важным заданием, а Юнги был на складе, но при этом ощущал лёгкое смущение.       Тэхён не отрывал взгляда, продолжая демонстративно смотреть в глаза, не жалея ни своего искусного языка, ни слюны, искрящейся на приоткрытых губах, и продолжал глубже и глубже погружаться. — Г-господи... — простонал Чонгук, проводя рукой по своим темным волосам.       Тэхён осторожно отстранился и позволил члену выскользнуть изо рта, затем взял его татуированной рукой и начал ритмично двигать ею вверх-вниз, тщательно распределяя всю преэякулят и слюну. Его рука двигалась с идеальным ритмом, чередуя сильные и быстрые движения с медленными и чувственными, словно он точно знал, как доставить ему максимальное удовольствие. Рыжий облизнул губы, словно собираясь насладиться вкусом, а затем ухмыльнулся, выглядя чертовски сексуально и вызывающе. — О черт, ты на вкус как рай. — Эти слова сорвались с его губ, но этого было достаточно, чтобы разгорелся настоящий огонь в переплетении бедер Чонгука, а головка его члена заблестела от сока.       Увидев это, Тэхён не теряя времени снова приблизил свои губы, напитывая член Чонгука своей теплой слюной и собирая всю сладкую жидкость языком. Чонгук застонал, запрокинув голову, ощущая, что только что попал в рай. — Тебе не нужно себя останавливать, — неожиданно сказал Тэхён.       Его голос был глубоким, слегка хриплым и невероятно сексуальным. Все еще сидя на коленях, он взял руку Чонгука и положил ее себе на голову, затем вновь приблизился к его члену. — Я хочу, чтобы ты кончил мне в рот, — сексуально пробормотал он, обдувая его член горячим дыханием.       Тэхён обхватил член Чонгука своей татуированной рукой и провел языком по всей длине, начиная от чувствительных яичек и до набухшей головки, снова собирая предэякулят. Он хотел насладиться вкусом, сосать и лизать, пока Чонгук не уступит и не кончит прямо ему в горло. — О, черт... — гортанно выругался Чонгук, когда губы Тэхёна плотно обхватили его член. В этот момент его пальцы сжались вокруг рыжих прядей, почти болезненно потянув их.       Под воздействием боли Тэхён снова взглянул на Чонгука, и тот заметил какой-то странный блеск в его глазах. Ему показалось, что татуировщик ободряюще улыбнулся, продолжая интенсивно сосать его.       Это было невероятно захватывающе.       Не в силах себя сдерживать, Чонгук еще больше подтолкнул бедра вперед, при этом его пальцы крепко вцепились в рыжие волосы Тэхёна. В ответ на это татуировщик еще шире приоткрыл губы, позволяя члену Чонгука скользнуть глубже в рот. — Ах, Тэ! — громко застонал Чонгук, когда головка его члена коснулась задней стенки горла Тэхёна.       Он никогда прежде не испытывал ничего подобного. Оральный секс никогда не приносил ему такого удовольствия. Он хотел снова пережить это чувство. Не желая давить на Тэхёна, он лишь слегка наклонил его голову, показывая, что хочет продолжения, и Тэхён, без малейшего возражения, погрузил его еще глубже. — О, да! — воскликнул Чонгук, почувствовав, как головка его члена снова ударяется о стенку горла татуировщика.       Тэхён без проблем передал контроль Чонгуку, и тот с радостью воспользовался этим. Теперь он не чувствовал напряжения, как в начале. Не имело значения, что его удовлетворяет другой мужчина; важно было только это невероятное чувство, которое Тэхён ему дарил. Как никто другой. — Ой, нет, пожалуйста, не останавливайся! — в отчаянии простонал он, чувствуя, как татуировщик немного отстраняется.       Однако Тэхён продолжал свои ласки. Не прекращая сосать его, он потянулся к шкафу и достал маленькую коробку. Чонгук был настолько погружен в наслаждение, что не сразу понял, что делает татуировщик. Только когда он почувствовал, как правая рука Тэхёна скользнула между его ног и прикоснулась к заднице, он немного напрягся.       Он никогда раньше не имел опыта с мужчинами и не знал, чего ожидать, но доверие к Тэхёну позволяло ему пытаться расслабиться. Он вновь подтолкнул голову татуировщика вперед, прося его глубже войти, и Тэхён выполнил его желание. Пока он продолжал интенсивно сосать, его пальцы, смазанные вазелином, скользнули между ягодицами Чонгука и начали нежно массировать его вход.       Чонгук напрягся, почувствовав, как пальцы Тэхёна прижимаются к его тесному входу, поэтому Тэхён сосредоточился на том, чтобы доставить ему еще больше удовольствия. Он провел языком по всей длине члена, вытащил его почти полностью и прижал свой пирсинг к чувствительной уздечке, затем сосредоточился на этом месте, дразня его. После этого он повторил то же самое с распухшей головкой, и когда из уст Чонгука вырвался насыщенный стон, Тэхён воспользовался моментом и вставил палец в него. — Ах! — вырвался звук из груди Чонгука.       Ощущение было непривычным, никто не ласкал его так раньше. Легкое жжение было новым для него, но оно не вызывало дискомфорта, а рот татуировщика, который продолжал ласкать его чувствительную головку, отвлекал его. Когда Тэхён добавил другой палец, Чонгук почувствовал, как напряжение начинает убывать, и теперь его интересовал следующий шаг.       Когда Тэ вставил второй палец, он начал двигать ими сначала медленно, переплетая их вместе, а затем ускорил движения. Чем дольше пальцы татуировщика находились внутри него, тем больше удовольствия они приносили. — Как ты себя чувствуешь? — спросил Тэхён низким и сексуальным голосом, когда на мгновение прервал сосание. Он не был уверен, что Чонгук ответит, но хотел услышать его мнение. — П-прекрасно... — ответил Чонгук, явно смущенный.       Это было чертовски мило, но Тэхён хотел, чтобы Чонгук преодолел свою застенчивость. Он хотел, чтобы тот научился заботиться о себе и получать желаемое. Поэтому Тэхён улыбнулся с удовлетворением и согнул пальцы, направив их к особенно чувствительной точке, чтобы преобразовать «хорошо» в нечто более интенсивное… — Ой, БЛЯДЬ! — воскликнул Чонгук, инстинктивно поднимая бедра вверх. — А как насчет этого? — подумал татуировщик, затем снова обхватил член Чонгука своими губами с сексуальной улыбкой на лице.       Он не замедлял свои действия и продолжал нежно массировать простату пальцами, что вызвало яростный стон у брюнета.       Да, именно этого он и хотел.       Тэхён продолжал стимулировать простату, пока не почувствовал, как Чонгук стиснул его руку, жаждущий его прикосновений еще больше. Татуировщик знал, что его руки стали инструментом не только для удовольствия, но и для мук. — О, Тэ! Я..., — простонал Чонгук, задыхаясь от волнения.       Тэхён ощущал, как член Чонгука набухает и дрожит у него во рту, его тело было охвачено трепетом удовольствия, и изо рта вырывались греховные стоны. Он понимал, что оргазм близок, и не собирался останавливаться. Он крепче сжал губы и принял его как можно глубже, почти задыхаясь, но не обращая на это внимания. Он хотел, чтобы Чонгук запомнил этот момент и каждый раз, думая об этом, ощущал такую же твердость и страсть. — Тэ... я... не могу удержаться... — простонал Чонгук.       Тэхён, услышав это, умело прижал пальцы к его простате, и Чонгук достиг кульминации, кончив с громким криком. Его оргазм был таким интенсивным, что казалось, будто он умирает от волны жара, охватывающей его, и он вскрикнул, пронзая душу.       Тэхён не отстранялся, пока не убедился, что выпил каждую каплю. Он стремился прочувствовать вкус Чонгука всеми возможными способами. Когда он, наконец, оторвался, он проглотил все содержимое и облизал свои губы, полные остатка спермы. Затем он высвободил пальцы и встал с колен. — Господи, Тэ... Это было невероятно... — сказал Чонгук, тяжело дыша.       Все его тело продолжало дрожать от сильного оргазма. Он никогда не испытывал ничего подобного раньше. Ему нравился секс, но то, что только что подарил ему Тэхён, было просто ошеломляющим. Он никогда не чувствовал себя так хорошо с кем-либо и был поражен мастерством этого человека. — Ты потрясающий, — ответил татуировщик, не медля, прижавшись к его губам.       Чонгук ощутил странный, слегка соленый вкус на губах и понял, что это, вероятно, вкус его собственной спермы. Как ни странно, это привлекло его, и вкус их физической близости возбудил его еще больше. Инстинктивно он потянул Тэхёна ближе и углубил поцелуй, наслаждаясь вкусом его губ. — Ох, Гук, — прорычал татуировщик, прижимаясь губами к его губам. — Я хочу больше. Я хочу быть внутри тебя... Мне нужно это... — С-сделай это... — прошептал Чонгук, даже не осознав полностью, что он просит.       Он действительно этого хотел. Ему хотелось испытать, каково это — быть с ним, принадлежать этому мятежному и татуированному мужчине, принадлежать Ким Тэхёну.       Тэхён резко отстранился, его губы расплылись в чертовски привлекательной и сексуальной улыбке. Его губы были влажны от слюны, а волосы взъерошены, но он выглядел невероятно соблазнительно. Чонгук смотрел на него, завороженный, не отрывая взгляда от его обнаженного, татуировками торса и этих изящных пальцев, только что побывавших внутри него. Он не мог думать ни о чем, кроме как снова почувствовать их внутри себя. — Сними штаны полностью, — приказал Тэхён, дёргая за пояс своих черных джинсов.       Чонгук почувствовал, как его возбуждение вновь нарастает, и его член снова напрягся, словно по команде. Чёрт возьми, он был настолько возбужден, что мог бы кончить прямо сейчас, просто от одного взгляда на его тело. Дрожащими руками он снял туфли и носки, затем схватил штаны, всё ещё обтягивающие его икры, и быстро стянул их с ног, не отрывая взгляда от татуировщика, который только что закончил снимать свои джинсы.       Тэхён небрежно бросил их на пол рядом с туфлями и носками, затем засунул татуированные пальцы за пояс своих черных боксеров. Чонгук увидел очертания его возбуждённого члена под тонкой тканью и тяжело сглотнул. Он не мог дождаться, чтобы увидеть его полностью голым. Он часто представлял, как выглядит Тэхён без одежды, и теперь, зная, что у него будет шанс это увидеть, он был в полном восторге.       Татуировщик взглянул на него с блеском в глазах, затем без колебаний стянул боксеры, оставаясь перед Чонгуком совершенно голым и чертовски привлекательным. Чонгук инстинктивно выпрямился и медленно провел взглядом по его телу, впитывая каждую деталь. Он снова посмотрел на широкие плечи, на красный лотос, выросший из мандалы на его шее и декольте, затем его взгляд скользнул по проколотым соскам, мускулам живота и слегка косому шраму, который заканчивался у нижних мышц живота. Затем, задержав дыхание, он взглянул ещё ниже. — Господи Иисусе, — выдохнул Чонгук, увидев член Тэхёна.       Он нервно облизал губы, осознавая, что то, что он видел, превзошло все его фантазии. Член татуировщика был идеален — гордо стоял, почти касаясь плоского живота, гладкий и чертовски привлекательный. Но то, что заставило его колени подкашиваться и рот наполняться слюной, было нечто блестящее на самой макушке...       Твою мать, у него был проколот член... — Г-господи... — простонал он, не в силах оторвать взгляд от серебряного пирсинга на головке. — Твой... — начал он, но только тяжело сглотнул, не в силах собраться с мыслями.       Почему его так сильно возбуждал этот пирсинг? Почему, глядя на член другого мужчины, он хотел опуститься на колени перед ним, как Тэхён минуту назад, и так сильно сосать, пока тот не кончит ему в рот?       Тэхён лукаво улыбнулся, схватил свой член в руку, размазал преякулят по головке и провел пальцем по пирсингу. — Нравится? — спросил он, не ожидая ответа. Чонгук только кивнул, не в силах произнести ни слова.       Он снова почувствовал, как его тело напрягается от возбуждения, мышцы живота затвердели, и он был близок к тому, чтобы кончить, просто глядя на Тэхёна.       Тэхён победоносно улыбнулся, достал вазелин из шкафа и, тщательно нанеся его на свой член, приступил к подготовке. Его движения были уверенными и плавными, как будто он делал это бесчисленное количество раз. Закончив, он снова набрал немного вазелина на руку и подошел к Чонгуку. — Если тебе уже нравится, подожди, пока я начну массировать твою простату, — пробормотал он низким сексуальным голосом, почти шепотом. — М-мое... Мое что? — спросил Чонгук, чувствуя, как его пульс ускоряется.       Тэхён тихо рассмеялся, откинул волосы назад, заправил черную прядь за ухо и поцеловал его, прижимаясь своим голым телом к Чонгуку. Брюнет тут же приоткрыл губы, приглашая Тэхёна углубить поцелуй. Целуясь медленно и страстно, они позволяли своим языкам чувственно скользить, исследуя друг друга.       Через мгновение нежных прикосновений рука татуировщика скользнула между крепкими, слегка вспотевшими бедрами Чонгука и, не дождавшись разрешения, раздвинула их. Брюнет позволил ему это сделать, сжимая руками плечи Тэхёна, продолжая целовать его. Татуировщик медленно проник влажными пальцами в его тесное внутреннее пространство, на что Чонгук застонал прямо в его рот.       Тэхён на мгновение остановился, продолжая целовать Чонгука, а когда почувствовал, что тот готов, отстранился от его губ. Он повернул его лицом к шкафу, предложив поддержаться за него, затем крепко схватил за бедро, чтобы Чонгук мог отодвинуться еще дальше назад, когда он встал позади него. — У тебя такая аппетитная задница, — пробормотал он с сексуальным подтекстом, и Чонгук прикусил нижнюю губу, чувствуя давление внизу живота.       Чонгуку нравилось, когда татуировщик так говорил с ним, но прежде чем он успел что-либо ответить, Тэхён опустился, раздвинул ягодицы и без стеснения провел языком по входу, смачивая его слюной. — О, черт! — вырвался у Чонгука, когда он почувствовал эту ласку.       Тэхён встал и посмотрел на ягодицы, выставленные перед ним. Это было невероятное зрелище. Его мощная, татуированная спина, всё еще блестящая от мази, узкая талия и округлые ягодицы были только для него. Он не мог дождаться, чтобы ввести в него свой пульсирующий член. Он крепко схватил левое бедро и правой рукой осмотрел форму его задницы.       Его кожа была молочно гладкой, практически идеальной. Тэхён думал, что не хватает лишь одной чертовски сексуальной детали... — Ой! — воскликнул Чонгук, выгибая спину, когда рука татуировщика ударила его.       Тэхён подошел к Чонгуку, прижав его к себе и направляя его член к входу. Схватив его за шею, он повернул его лицо к себе. — Теперь расслабься и сосредоточься на мне. Просто думай обо мне, — шептал он, нежно целуя Чонгука, пока начал погружаться в него.       Руки Чонгука крепко сжались на его теле, но он продолжал целовать его, жадно исследуя вкус, пока Тэхён постепенно заполнял его. Когда он вошел до конца, брюнет издал стон прямо в его губы. — Ты такой удивительно тугой, — прошептал Тэхён ему на ухо. — Я могу кончить сразу... — О, пожалуйста... Еще, — настойчиво попросил брюнет, не в силах терпеть больше.       Он хотел большего. Он жаждал всего, что мог предложить Тэхён. Он нуждался в этом.       Татуировщик крепко сжал его шею, как делал это на ринге, и начал двигаться в нем. Сначала это были медленные и уверенные движения, хотя ему хотелось трахнуть его жестко и быстро. Но брюнет был настолько тугим, что он не хотел причинять ему боль.       Тэхён стремился подарить Чонгуку величайшее удовольствие, которое он когда-либо мог получить. Он хотел, чтобы Чонгук принадлежал только ему, пусть даже на этот краткий момент. Он хотел овладеть его телом и разумом так, как никто другой не мог. Его губы и руки должны были выражать то, что слова не могли.       Он хотел его. Хотел его, как никто другой. — Пожалуйста... Тэ... Быстрее, — настойчиво попросил брюнет, и татуировщик выполнил его просьбу.       Его бедра начали двигаться быстрее, глубоко вонзаясь в Чонгука, который теперь сильнее упирался в шкаф, встречая каждое движение. В салоне раздавались звуки их горячих тел, сталкивающихся друг с другом, и их прерывистое дыхание, прерываемое громкими стонами и вздохами. — О, ты такой чудесный, — прошептал Тэхён, найдя идеальный угол, чтобы достичь того самого места, которое доставит максимальное удовольствие. — Ооо да! Там! — застонал брюнет, когда твердый член Тэхёна тронул его простату.       Это чувство было настолько интенсивным, что почти лишало его разума. Его тело дрожало, голова кружилась, а каждый громкий стон вырывался из его горла, почти лишая его дыхания. Хватка Тэхёна на его шее была сильной и напряженной, почти душащей, но это не имело значения.       Чонгук ощущал, как он умирает от удовольствия. Он чувствовал, как разрушается на миллионы частей в объятиях этого человека, который не был его и кому он не принадлежал. Тем не менее, в тот момент они были единым целым, неразделимым ничем. И дело было не только в физической близости их обнаженных тел, но и в каком-то новом, необъяснимом единстве. Между ними было что-то, что слова не могли описать, но оба знали, что это то, что они не могли игнорировать.       Когда тело Чонгука начало сильно дрожать, Тэхён понял, что брюнету осталось лишь мгновение до оргазма. Он продолжал нажимать на его простату, пока спина Чонгука не выгнулась в сексуальной дуге, и его губы не начали взывать его имя, когда он кончал, расплескиваясь на шкаф, к которому был прислонен. Татуировщик крепче обнял его за бедра и продолжал двигаться в нем, делая глубокие, твердые толчки, пока не кончил внутрь, заполнив его горячей спермой.       Тэхён нежно обнял его, прижался к его лопатке и поцеловал его в шрам. — Ты потрясающий, — прошептал он, осторожно выскользнув из него.       Брюнет повернулся к нему и, обхватив его лицо руками, слился с ним в крепком и нежном поцелуе. Они не осознавали, сколько времени они стояли в этой комнате, совершенно голые, медленно целуясь, будто весь мир принадлежал только им, несмотря на осознание, что реальность скоро вернется, хотя никто из них не хотел этого.       Внезапно раздался звук открывающейся двери тату-салона, и они неохотно разорвали поцелуй. — Черт, я забыл отменить прием Юнги... — смущенно произнес Тэ, нервно облизывая губы. — Черт возьми! — Он провел рукой по взлохмаченным, слегка влажным волосам. — Оставайся здесь. Я отпущу ее как можно быстрее, — сказал он и быстро начал одеваться.       Через некоторое время Тэхён выбежал из комнаты, захлопнув за собой дверь, оставив Чонгука одного. Брюнет глубоко вздохнул и провел дрожащей рукой по слегка вспотевшим волосам. Его тело все еще дрожало после столь интенсивного оргазма. — Черт! — тихо выругался он, оглядываясь по сторонам.       Его одежда валялась на полу, и он оставался совершенно голым. Повернувшись к зеркалу, он увидел, что его губы были красными и опухшими от поцелуев, а живот покрыт следами собственной спермы, которая также испачкала шкаф, к которому он был прислонен.       Боже, что произошло? Что я делал?       Дрожащими руками он схватил бумажные полотенца и начал быстро вытирать сперму с бедер, затем снова посмотрел в зеркало и на мгновение ему показалось, что он видит в нем лицо Лисы. — Господи… — тихо выдохнул он.       Что он натворил? Он только что изменил Лисе и, что более ужасно, изменил ей с другим мужчиной, и, похоже, даже не испытывал сожаления…       Ему казалось, что кто-то вырвал весь воздух из его легких, и у него закружилась голова. Появилась еще одна паническая атака, и он снова задыхался, но на этот раз Тэхёна не было рядом, чтобы поцеловать его и вернуть дыхание.       Быстро натянув штаны и ботинки, он накинул черную рубашку, даже не позаботившись о том, чтобы застегнуть татуировку, и почти вслепую выбежал из комнаты. Тэхён стоял в зале ожидания с клиенткой, и Чонгук едва не пробежал мимо них, направляясь к выходу. — Чонгук! — крикнул Тэхён, заметив его.       Он посмотрел на девушку, а затем снова на брюнета, который почти бегом направлялся к выходу. Он не мог отпустить его так, не после всего, что произошло между ними. — Гук! — снова позвал он, и когда парень не отреагировал, он обратился к клиентке. — Извини, я скоро вернусь, — быстро сказал он и побежал за ним.       Он мчался по узкому коридору, его сердце бешено колотилось, и он кричал имя Чонгука. Когда он почти упал, выходя из студии, это казалось неважным. Он чувствовал, что если отпустит его сейчас, то потеряет его навсегда. — Гук! Пожалуйста, подожди! — закричал он, но брюнет уже перебежал улицу и сел в свой мерседес, стремительно уезжая, оставив за собой визг шин.       Тэхён вернулся в студию, быстро попрощался с девушкой, сказав, что Юнги свяжется с ней для переноса встречи, и схватил телефон. Он набрал номер Чонгука, но парень не ответил. Не зная, сколько раз он пытался дозвониться, он продолжал получать одно и то же сообщение о недоступности.       Когда дверь тату-салона снова открылась и в коридоре появился Юнги, Тэхён немедленно подбежал к нему. — Юнги, пожалуйста, дай мне свой телефон. Пожалуйста, — быстро сказал он.       Он заметно дрожал от волнения, и Юнги, увидев его состояние, без колебаний протянул свой мобильный телефон. Тэхён моментально набрал номер Чонгука и ждал, его сердце билось как сумасшедшее. — П-привет? — ответил дрожащий, неуверенный голос, но Тэхён был уверен, что это Чонгук. Он сжался в телефон, будто боялся его уронить. — Гук, это я... Пожалуйста, вернись сюда. Давай поговорим... — сказал он, тоже дрожащим голосом. — Я... — попытался продолжить, но связь прервалась, и он услышал только глухой сигнал.       Он посмотрел на экран и снова набрал номер, но Чонгук больше не отвечал. Тэхён повернулся к Юнги и встретился с ним взглядом. — Я так ужасно все испортил… — выдохнул он, его голос был еле слышен сквозь сжатое горло.

***