Противостояние

      Весь завтрак Хайто был угрюм и молчалив, и Кэрри начала дёргаться. Однако после того, как они помыли посуду и переместились в гостиную, выяснилась и причина его напряжённости. Он подошёл к Скрытной Хризантеме, снял её со стойки и проверил наличие лезвия, а потом озадаченно пожал плечами и сел на диван. Кэрри хитро ему улыбалась, ожидая, когда он не выдержит и набросится на неё с расспросами.       — Как?       Действительно, в обычные дни Хайто предпочитал крайне коротко озвучивать свои мысли и обходился минимально необходимым набором слов. Мужчина повернулся к ней, Кэрри улыбалась ему той самой счастливой улыбкой, которая непременно озаряла её лицо, когда она совершала нечто выдающееся и наслаждалась тем, какой эффект это произвело на окружающих. Обычно он злился и специально игнорировал её достижения, чтобы она не задавалась, но тут свою растерянность было никак не скрыть. Этот меч всю его жизнь не давал ему покоя, а она с такой лёгкостью взяла и разгадала его тайну. Как?       — Лезвие всегда было в ножнах, — сказала Кэрри, — но оно по-особенному крепится к рукояти. Видимо, твоя мама специально сместила гарду, чтобы объяснить название меча. Хризантема, понятное дело, из-за росписи, а Скрытная, потому что лезвие остаётся в ножнах, если рукоять повернуть. Стоило поправить всё ровно — и вуаля. Кстати, меч действительно очень ценный. Ты обратил внимание, что он адамантиевый? Ну, во всяком случае, в рубящей своей части.       — Да, — Хайто усмехнулся.       — Повезло мне с ним. Ведь адамантий режет любую другую сталь, а это очень хорошо для такого посредственного фехтовальщика, как я.       Хайто удержался от комментариев. В конце концов, он был совсем не против, что она выиграла у людей Пак Хи, используя не очень честное преимущество над ними.       — Это не единственная тайна, которую я разгадала, — улыбка Кэрри стала ещё более сияющей. — Я ещё и Карму раскусила.       — Не может быть!       Хайто помотал головой, ему казалось это совсем невероятным.       — Я поняла, по какому принципу он связывает тебя с другими. Это было столь очевидно, только я из этого списка выпадала. Но потом, когда ты сказал, что я упрямлюсь, как твоя мать, всё встало на свои места. Мико ты воспринимал, как своего брата. Учителя, я предполагаю, как отца, ведь твоего настоящего папы никогда не было дома. У меня, ты сам сказал, одинаковые с твоей мамой привычки хмуриться и смотреть себе под ноги. Вряд ли Карма хорошо разбирается в вопросах родства, но твой посыл он заметил и слил тебя с теми, кого ты сам ему и отметил. Так что я практически уверена, что никакая это не случайность, что мы трое попали под твои сверхспособности.       — Вынужден признать, что иногда ты пугаешь меня.       — А ты не представляешь, как часто мне это говорят. Причём самые близкие люди, что удивительно.       — Ладно, сдаюсь, — вздохнул Хайто, — действительно есть в тебе что-то. Остальные сразу это заметили, а я категорически отмахивался. Неприятно это признавать, но я достаточно мерзко вёл себя с тобой. Очень злился на то, что Карма выбрал тебя, и ничего другого видеть просто не хотел. Давай попробуем ещё раз, заново?       — Попробуем заново? — не поняла Кэрри. — О чём ты?       — О наших отношениях, — объяснил Хайто. — Я постараюсь быть для тебя хорошим братом и, возможно, если ты это допускаешь, то и хорошим другом тоже.       — Я буду только рада этому. Честно.       — А ещё я расскажу про нас Майлзу, ладно?       Кэрри болезненно сморщилась.       — Мне неприятно прятать это от него, — вздохнул Хайто. — Он будет в бешенстве, я знаю. Даже поколотит, скорее всего. Постараюсь в этот момент отстраниться, но тебя, наверное, тоже затронет. Но я и так слишком долго ему врал, а ведь я ему обязан больше, чем просто жизнью.       — Почему ты думаешь, что он тебя будет бить?       — Из-за тебя, конечно, — фыркнул Хайто, — чтобы кто-то причинил тебе вред и остался безнаказанным? Право слово, смешно. А он знает, какие у меня сверхспособности и чем чревато слияние со мной. И, разумеется, страшно разозлится, что я ему ничего не сказал, когда Карма ещё в самый первый раз тебя отметил.       — Я чувствую, что тебя не только побои пугают, — сказала Кэрри.       — Ну да, — подтвердил Хайто. — Для меня почувствовать разочарование Майлза во мне куда болезненнее, чем отхватить от него затрещин. Я рассказывал тебе, что когда Карма выбрал моего учителя, то я сбежал в другую страну. Помнишь?       — Да.       — Я убежал в Соединённые Штаты. Там пошёл по кривой дорожке и очень быстро попал в тюрьму для мутантов, а потом меня перевезли в военный лагерь, что-то вроде исправительной колонии. Я там и дня не пробыл, как прибыл Майлз с Ударными и вывез меня оттуда. Тогда ещё только одна группа была, которая только пристреливалась к подобным миссиям. Зато Убежище уже стояло, Разведка работала и Оборона была. Меня пытались то в техниках оставить, то в Обороне, но я нигде не уживался. Характер скверный, признаю, да и агрессивен я был не в меру и в драку лез за каждое слово. Меня хотели выгнать, но Майлз заступился. Сказал, как сейчас помню: «Ты можешь остаться никому не нужным презираемым отрепьем, а можешь взять всё плохое, что не даёт тебе спокойно жить, да направить в нужное русло, на защиту тех, кто за себя постоять не может». И я решил попробовать. Он взял меня в свою Ударную команду, заботился обо мне и учил меня. И никогда не осуждал, даже когда наказывал. Он действительно направил мои дурные черты характера на службу хорошему делу, хотя даже я сам поставил на себе жирный крест. Именно Майлз провёл меня по пути от простого уголовника до командира Первой Ударной, и никогда ещё моя жизнь не была столь осмысленной, как сейчас, у него в подчинении. Так что то, что я от него скрыл, меня действительно гнетёт.       — Тогда точно надо рассказать, — согласилась Кэрри. — Получается, что ты стоишь у истоков Ударных? Сколько же тебе лет?       — Двадцать восемь.       — Всего? — удивилась Кэрри.       — Что значит всего? — возмутился Хайто. — Господи, только не говори, что ты меня старше!       — Нет, мне двадцать пять.       Хайто с заметным облегчением вздохнул.       — Хайто, а как переводится «минсу хванг»? — спросила Кэрри.       — Откуда ты это взяла?       — Те люди, что на тебя напали, постоянно тыкали в меня пальцами и что-то тараторили. Ничего не понятно, но «минсу хванг» через раз вставляли. Что это значит?       — Минсу Хванг — это моё настоящее имя, — проворчал Хайто.       — Хайто мне нравится больше.       Он не выдержал и улыбнулся, ему так тоже было привычнее, и он опасался, что она решит звать его по-другому.

***

      На следующий день Хайто купил для Кэрри билеты на самолёт до Нью-Йорка и вручил ей их за ужином. Ожидал, что она включит свою трещотку из-за того, что он отправляет её назад одну, но она отнеслась к этой новости удивительно сдержанно.       — Ты не полетишь со мной? — только и спросила она.       — К сожалению, — Хайто ответил ей спокойно, без свойственного ему раздражения. — Я хочу оформить все необходимые бумаги и вывезти Хризантему в Соединённые Штаты. Ну и заодно хочу постараться купить замену твоему платью, не хорошо отпускать тебя без подарка.       — Мне очень жаль, что я его испортила, — покраснела Кэрри. — До последнего надеялась, что кровь отстирается.       — Перестань постоянно за это извиняться! Если ты спасла мне жизнь, то с чего бы мне злиться на испорченную тряпку?       — Это не тряпка, — расстроенно ответила Кэрри. — Это был твой подарок. Ты мне никогда ничего не дарил, а тот день был вообще особенным. Поэтому и платье тоже было особенным.       — Я тебе новое упакую собственноручно, это тоже будет нечто особенное, уж поверь, — пообещал Хайто. — Но если ты кому-нибудь об этом проболтаешься, я тебя побью. Поняла?       — Поняла, командир!       Они рассмеялись одновременно.