Tu mihi sola places | Ты единственная мне нравишься

      Это было знаменательное утро – Эквилибра медленно опустела, оставляя лишь персонал, поддерживающий порядок, вроде охранников и уборщиков. Геральд и Мисселина летели впереди, а Вэлентинус* и Фенцио – сзади огромной группы студентов. Полёт предстоял долгий, поэтому нужно было следить за тем, чтобы никто не отстал и не сбился с пути. С количеством учащихся это казалось не очень-то и простой задачей. Тем не менее, перелёт шёл гладко, даже слишком.       За несколько часов до того, как в академии стало пусто, комната Парсон и Гатри стала напоминать авгиевы конюшни. Здесь явно не хватало Геракла, ну, или твёрдого решения о том, что надеть на такое важное мероприятие. И хотя Ария не выглядела как та, кто хочет произвести неизгладимое впечатление на Совет, к выбору одежды она подходила максимально тщательно. Одно платье было слишком коротким и вызывающим, другое – скучным и «как оно вообще здесь оказалось», джинсы и футболка были совершенно не подходящими по случаю. Но были в её гардеробе вещи, идеально демонстрирующие отношение ко всему сегодня: кожаная юбка с ремнём, блестящая – почти что латекс – и чёрная полупрозрачная блузка без пуговиц с рукавами епископа. Самодовольную ухмылку с лица Гатри тяжело было стереть даже новостью о том, что придётся лететь своими силами. Катарина же не отличалась особой дерзостью: будь она здесь одна, то одевалась бы в серое, как и все непризнанные, но будучи в компании лучшей подруги… «Тяжело не поддержать», – пожимая плечами, каждый раз думала та. Выбирая не менее долго, её взгляд пал на тёмно-красный деловой костюм, блузка к которому не предусматривалась, но она надела чёрный топ на случай форс-мажора.       – Так хочешь походить на демона, непризнанная? – язвит Ости прямо в полёте и хмурится, ведь не может до конца понять: её не слышат или просто игнорируют.       – А мне нравится, как она одевается. Особенно сегодня, – усмехается Мими, встречаясь взглядом с объектом обсуждения: Ария смущённо улыбается и подмигивает.       Для этих двоих обмен комплиментами был в порядке вещей, как бы само собой разумеющееся. И Ости никак не могла понять: как можно себя не уважать, обмениваясь любезностями с неврождёнными**. Однако что-либо возразить ей не хватало смелости – дочь Мамона являлась для неё авторитетом. В этот раз, как и во все предыдущие, она просто промолчала и перевела тему.       Прибытие в Столицу казалось чем-то знаменательным для тех, кто там никогда не был, кроме главной героини и её подруги, которым любопытна была лишь вишенка на торте – Цитадель. Преподаватели решили никого не ограничивать: они будут ждать всех у главной площади через 8 часов. Сразу же после этого объявления ученики разбрелись будто муравьи. Рину и Арию уже ждал серафим Габриэль Парсон. Он пробил эту прочную стену недоверия к непризнанным, чем и заслужил львиную долю уважения. Габриэль действительно гордился собой за такое достижение, но рядом с дочерью его волновало не положение в обществе, а то, каким восхищённым взглядом она смотрела на золотое оперение крыльев. Хохоча, мужчина сделал несколько взмахов и протянул своему чаду руку, приглашая идти за собой. Катарина, не медля, схватила подругу за ладонь и приняла приглашение отца. Они никуда не спешили, скорее гуляли по городу, слушая рассказы из молодости, бородатые анекдоты и просто обсуждали какие-то бессмысленные вещи вроде вкуса джема.       За разговорами дорога до главного пункта всей экскурсии показалась недолгой. И вот, добравшись до величественных башен, возвышающихся средь серых облаков, все трое остановились: за огромными каменными вратами самой Цитадели уже не было видно. Они с гулом и дрожью открылись, позволяя воочию взглянуть на эти огромные строения. Рядом с ними каждый бессмертный мог почувствовать себя просто крупицей песка в чьих-то руках. «Руках Шепфа», – пронеслось в голове Арии за секунду до того, как перед ними появился неказистый на вид ангел.       – Цитадель приветствует вас, – он старается выдавить кривоватую улыбку и встречается с снисходительным взглядом Габриэля.       – Архангел Йор. Я говорил Эрагону, что приведу дочь, мы ненадолго, – добродушно отвечает тот и смотрит на главную гостью сегодняшнего дня. Ария неловко ссутулилась: то ли от того, что перепутала архангела с простым ангелом, то ли от того, что о ней не сказали ни слова.       – А это тогда кто? – вскидывает бровь Йор и щурится, но не успевает возразить, когда серафим утягивает вперёд обеих девушек.       «Не волнуйтесь, сегодня здесь пусто», – улыбка его всё столь же сияющая и притягательная, словно они не расставались с ним на десяток лет. Мистер Парсон всегда был человеком-костром, таким мягким тёплым светом в ночи, рядом с которым приятно сидеть погреться. Девочки обожали слушать его истории из жизни и подкалывать, словно лучшего друга. Рине он заменил мать. Поэтому, оставшись после смерти единственного родного человека в семье тёти, где к такому, мягко говоря, были не готовы, девушка цеплялась лишь за свою подругу, ставшую опорой на пути к светлому будущему. Когда её не стало – не стало смысла существования. Впрочем, здесь о прошлом вспоминать никто желанием не горел.       «А сейчас – гвоздь программы. Я специально подгадал время, чтобы здесь никого не было», – объявляет серафим будто бы финальный номер выступления и раскидывает руки в стороны, проходя вперёд, чтобы девушки смогли как можно скорее разглядеть огромный зал с лестницей, окружающие помосты. Было видно, что там находилось пять сидений, соответственно, для пяти человек. «Это место, где собирается Совет», – восхищённо интересуется Катарина, поднимаясь по лестнице вместе с отцом. Гатри замедлилась ещё в начале, её сердце легко трепетало при виде не столько внушающей обстановки, сколько при осознании того, что произошло, наверное, самое важное воссоединение в жизни её подруги, и этому нисколько не хотелось мешать. Именно поэтому она стала подниматься по второй лестнице, любопытно разглядывая то узорчатые окна, то помосты, то огромную статую. Внезапно её взгляд цепляется за белую птицу, напоминающую ворону, но от обычной вороны её отличал не только размер, но и наличие трёх глаз.       Естественно, алые глаза мгновенно переключаются на возрождённую семью, стоящую у окна и увлечённо что-то обсуждающую. «Да никто не увидит», – мысленно себя успокоив, Ария потянулась к птице, сидевшей на одной из нескольких жёрдочек – они были заметны периферическим зрением – медленно протягивая к ней пальцы. Необычное животное распахнуло крылья и практически бесшумно перелетело на соседнюю жердь. Брюнетка нахмурилась, сославшись на то, что слишком поторопилась, и сделала несколько шагов вперёд, за расписные стулья с высокими спинками. Рука вновь, но уже медленнее потянулась к вороне в надежде завоевать доверие, как вдруг что-то сильное хватает её за локоть, сгибая и возвращая конечность к телу. Оно реагирует быстрее, чем разум, заметно вздрогнув и отпрыгнув назад – спина прижимается к внезапно возникшей позади стене. Испуганный взгляд достигает собственного локтя и видит длинные аккуратные пальцы, теперь уже придерживающие её в приступе паники. Обернувшись, Гатри видит сначала голубые глаза, сравнимые разве что с девственно-чистым небом, и затем уже и хмурое лицо, утончённые черты которого впечатываются в её память раскалённым клеймом. Сердце, зашедшееся от страха, ничуть не успокаивается, пока все остальные внутренности скручивает в один огромный клубок, от которого щёки заметно рдеют и голосовые связки перестают работать. Она выглядела испуганно и удивлённо, отчего тёмные брови златокрылого мужчины мягко поднимаются вверх, изображая ответное недоумение.       – Трёхглазый ворон не любит, когда его трогают. Тем более, не спросив разрешения, – наконец из розовых уст незнакомца, судя по всему серафима, вырывается его приятный бархатный голос.       – И-извините, – не желая прерывать телесный контакт, девушка разворачивается к инкогнито лицом, но он сам отпускает её, ощутив, как хрупкое тело непризнанной расслабилось.       «И чёрт бы меня побрал!» – Гатри успевает схватить его за предплечье, удивляясь сама себе, но тут все её чувства перекрывает необычная находка – четыре крыла, торчащие из-за его спины. Под всё ещё недоумённый взгляд пальцы бессознательно сжимаются крепче, когда уже сзади доносится голос сопровождающего: «Ах, главный советник Эрагон!» Глаза широко распахиваются от осознания всей ситуации. Непризнанная делает шаг назад, с усилием освобождая чужую руку, и прячет свои за спиной.       – Ария Гатри, непризнанная, приятно познакомиться, – дрожащими губами она старается натянуть широкую улыбку, и лицо главного советника становится до мурашек безразличным.       – Я помню, ты очень просил о возможности привести дочь… – с холодом роняет он, буквально игнорируя стоящую перед ним, и буравя взглядом Парсон, что уже спешно делает шаги за спину отца.       – Да, я признаю свою ошибку и готов понести за это наказание, – серафим Габриэль явно поник и виновато опустил голову. У обеих «гостий» в этот момент что-то кольнуло в груди.       – Слушайте, это я виновата. Я сама напросилась и воспользовалась добротой мистера Парсона, а ещё пыталась потрогать Вашего ворона и всё такое… лучше меня накажите, отправьте там в небытие или ещё что-то, но его не надо! – внезапно девушку буквально прорвало, отчего бровь Эрагона поползла вверх с каждым словом бормочущей оправдание. Под конец он, на удивление, ухмыльнулся, что было для него не очень типично.       – Глупая. Ты хотя бы представляешь, что такое небытие, коль так легко о нём говоришь? – его голос звучал всё так же жестко, но Ария смогла почувствовать в нём насмешку.       – Не важно, что это, но Вы не можете так с ним поступить, – она смотрит на мужчину исподлобья, почти что хмурясь, ведь говорит сейчас максимально серьёзно.       Главный советник прикрывает глаза и улыбается, после чего, развернувшись, уходит и спускается вниз по лестнице. Все трое в замешательстве смотрели ему в след, когда на весь зал прозвучало: «Чтобы через пять минут здесь посторонних не было». На весь зал прозвучало громкое «Ка-а-ар!» и ворон так же тихо перелетел на жердь у выхода в коридор. Габриэль отчаянно вздохнул. Слишком расплывчата оказалась реакция главного советника, но ему наверняка не спустят произошедшее с рук. «Прости, пап, не надо было тебя просить», – грустно бормочет Парсон младшая и крепко обнимает отца.       – Ничего страшного, я сам виноват, – он, как и всегда, растягивает губы в улыбке и гладит дочь по макушке, обнимая другой рукой. – Главное, чтоб вы были целы, а старик уж перебьётся.       – Не говори так, – Рина хмурится, боднув его в грудь, и распускает объятия, хватая за руку.       Цитадель они покидали молча, боясь сказать друг другу лишнее слово. Серафим проводил девушек до главных ворот, а сам остался внутри, готовый принять свою участь. Что же ещё может преподнести сегодняшний день, размешивая серую краску бессмертной жизни..?

* * *

      Вернувшись в Столицу, подруги направились в паб. Там уже находилась половина академии, в том числе знаменитая троица демонов в виде Люцифера, Ости и Мими; Дино в сопровождении Лилу и Энди с таким же эскортом в лице Лоры; самой красивой парой здесь, конечно, были Ади и Сэми – демон и ангел, ходившие по тонкой грани Закона Неприкосновения. Главный дуэт непризнанных в этой истории и подумать не мог, что даже на «том свете» для любви нет полной свободы. Ария, вспомнив об этом правиле, в очередной раз возмутилась и с интересом глянула на Мими. Как всегда, взгляд её светлых глаз льстил своим вниманием и вынуждал улыбнуться в ответ. Парсон, заплетая свои длинные каштановые волосы в косу, задумчиво рассматривала подругу.       – Вот я всё никак не пойму, почему у тебя красные глаза? – бросив скорее риторический вопрос, она хмуро уставилась в свой бокал вина.       – А я вот не пойму, как они могли такого красавчика на главную должность пихнуть? Он хоть и старается выглядеть строгим и всем таким правильным, но мне кажется, дяде Габриэлю ничего не будет, – последние слова произносились с осторожностью и наблюдением за реакцией собеседницы. Та заметно поникла, поэтому Ария решила вернуть изначальную тему. – Интересно, а если я стану ангелом, тогда я смогу замутить с этим главным советником Эрагоном? – она передразнивающе вскинула брови и надула губы, надменно оглядываясь по сторонам.       Катарина засмеялась, едва ли не хрюкнув и не выплюнув успевшее попасть в рот вино. Она обожала в своей подруге всё, в том числе и неказистое актёрское мастерство, которое использовалось исключительно для пародии. Наконец проглотив алкоголь, та громко захохотала под не менее утрированным удивлением брюнетки и её яркой улыбкой. «Господи, Ария, ты будешь его женой, отвечаю», – продолжая смеяться, они привычно берут друг друга за руки.

* * *

      – А если серьёзно, у меня есть шанс закадрить этого Эрагона? Мне кажется, у таких, как он, вообще интереса к женщинам нет. Стоп, или он по мужчинам..? – сквозь темноту в комнате доносятся бурные размышления Гатри.       – Ты не можешь просто лечь спать? Сколько ты ещё будешь бредить этим мужиком? Он не прилетит к тебе в школу, а ты вряд ли захочешь стать ангелом, тем более серафимом, – возмущённо отвечает подруга и переворачивается на другой бок в надежде больше ничего не слышать до самого утра.       – Но ведь он такой… ах, и почему все самые красивые люди какие-то неземные…