Tu mihi sola places | Ты единственная мне нравишься

      Нежные лучи солнца неспешно расползались сквозь ячеистые окна по всей комнате, постепенно заполняя помещение тёплым светом. Однако непризнанные проснулись от звука будильника, зевая и жмурясь, поскольку вылезать из уютной кроватки совсем не хотелось. Ария вытягивает все конечности в виде звезды и выгибается в попытке задействовать каждую мышцу, когда её ежедневный ритуал уже не кажется таким приятным от ворчания, доносящегося из другой кровати.       – А я говорила тебе не болтать о нём всю ночь… – голос шатенки звучит недовольно, словно её действительно заставляли всё это слушать, а не спать.       – Да ладно тебе, ещё встретишь своего главного советника, по которому будешь сохнуть ещё десятки лет, пока не превратишься в морщинистую старуху, которой светит лишь красивое надгробие, – роняет та в ответ и, дразня, высовывает язык.       – Бе-бе-бе, – Парсон медленно вылезает из постели и начинает собираться, своей инициативой подгоняя за собой подругу. Сегодня наряды были более скромными: Ария решила наконец надеть чёрные брюки прямого кроя и короткий топ молочного цвета с длинными рукавами-фонариками, не скрывающими плечи. Образ дополняли туфли-лодочки, добавляющие заветные пять сантиметров до Катарины. Последняя же сильно не заморачивалась и надела приталенное нежно-голубое платье с расклешенной юбкой длиною чуть выше колен и всё теми же рукавами-фонариками. Этот дуэт очевидно имел схожести во вкусе. Одевшись и прихорошившись лёгким макияжем, девушки покинули свою комнату и направились вдоль по коридору, выходящему одной стеной на улицу. «Тебе не кажется, что сегодня как-то особенно свежо? – интересуется брюнетка и бросает взгляд во двор, где уже успели собраться некоторые группки студентов и Геральд с Мисселиной в компании ещё одной светлой макушки, из-за которой выглядывали две пары золотых крыльев. – Блять, смотри!» Сдерживая крик, она закрывает собственный рот ладонью и указывает пальцем свободной руки на серафима. Кажется, у обеих сейчас глазные яблоки вывалятся из орбит от увиденного, отчего они многозначительно переглядываются, стараясь сдержать нахлынувшие чувства. Парсон замечает, что подруга её вот-вот перестанет себя контролировать и утягивает дальше назад за стенку, скрывая от лишних глаз.       – Ну, ты видела? Видела?! – Гатри кричит шёпотом, стараясь хоть как-то сбавить накал. – Я тебе говорю, это судьба.       – Я, конечно, в магию не верила, но ты точно ведьма, – даже та, чьё сердце не было прострелено стрелой Амура, никак не могла окончательно взять себя в руки, что слышно по лёгкой дрожи в голосе.       – Пошли! Пошли, пока он не убежал куда-нибудь! – Ария хватает верную спутницу за руку и выходит в уличную часть коридора максимально уверенной походкой, на которую была способна в тот момент.       И это «работает» – взгляд главного советника пересекается с её, а полные губы едва заметно вздрагивают, когда девушка как бы незаинтересованно переключает внимание на потолок. Серафим устало вздыхает, потирая переносицу, и вновь включается в диалог с преподавателями. К сожалению, было не слышно, что там говорят, несмотря на то, с каким усердием непризнанная пыталась понять сплошной поток шума.       – Мне всё же кажется, что он тут ненадолго. Прилетел и улетел, как говорится… – с сожалением вздыхает Рина в уголке укрытого дворика школы, но тут же натыкается на скептичный взгляд алых глаз.       – Я уверена, что мы скоро узнаем, почему он здесь, – сощурившись, задумчиво прикусывает губу.       Сегодня должен был быть очередной урок работы с энергией. Она есть у каждого бессмертного и простому человеку почувствовать её невозможно, но и они имеют о ней искажённое представление, называя нечто похожее у людей «аурой» и «биополем», которые способны увидеть «люди, наделённые сверхъестественными способностями». Каждый бессмертный может почувствовать энергию другого, и чем больше сила наблюдаемого, тем мощнее и опаснее его аура. Подобные основы были известны многим присутствующим, однако повторялись из раза в раз, когда появлялся кто-то новенький.       Геральд, не заметив незнакомых лиц, облегчённо выдохнул. Он был из тех расслабленных преподавателей, что без особой надобности предпочитали проводить урок за чашечкой кофе в своём кабинете. Студенты, зная эту его черту характера, старались особой надобности не создавать. «Что ж, сегодня у нас очередное практическое занятие, – начал демон, с интересом рассматривая пушистые облака. – Сосредоточьтесь на том, что чувствуете, и бла-бла-бла… В общем, что я вам буду объяснять одно и то же каждый раз? Если есть вопросы, спрашивайте сейчас, а если нет, то я пошёл». Мужчина нахмурился в ожидании и уже собрался уходить, когда внезапно его остановил вопрос: «Господин Геральд, а может ли у нас в академии быть столь мощная энергия, что от неё становится трудно дышать?»       – Чепуха, – цокнув, отвечает он и скучающе удаляется вверх по лестнице. Тем не менее, в голове его уже крутился утренний разговор, медленно складывающийся в полноценную картину.       – Ария, мне кажется или твоя энергия стала чуть ярче? – с интересом к ней подошёл рыжеволосый демон, тот самый Ади, на лице которого играла привычная ухмылка.       – Конечно, я же с каждым днём становлюсь сильнее, нет? – непринуждённо отвечает та и смотрит на Парсон, словно выискивает поддержки, однако последняя ни в чём не уверена, поэтому молчит.       – Тут скорее вопрос в том, что твоя энергия изначально слишком яркая, – хмурясь, подключается Сэми.       – Ну, видимо, я просто очень особенная, – пожав плечами, брюнетка с обидой хмыкнула и отвернула лицо. – Давайте лучше заниматься, а не страдать хернёй.       Спорить с недовольной Гатри – всё равно что класть палец в пасть льву: тот и руку откусит, если будет голоден. Даже сын Сатаны успел повысить свой уровень уважения к ней, снижая возможный градус накала на несколько отметок. «Что скажешь, Люци? Как тебе моя энергия?» – с лёгкой издёвкой над предыдущим замечанием непризнанная подходит к демону почти вплотную и кладёт руки ему на грудь под прожигающий взгляд Ости. Она вот-вот лопнет от злости, но это никого не волнует, пока в глазах окружающих заметно нарастает та самая аура. Их цвет похож, вот только отличить не составит труда: Люцифер сильнее и властнее, энергия видна издалека и способна подавить многих бессмертных. Однако, несмотря на разницу в мощи, когда тёмно-алая аура Арии едва ли соприкасается с его – может показаться, что вот-вот должен произойти взрыв. Будто две субстанции, желающие вступить в борьбу друг с другом. И оба это чувствовали, когда их уверенные взгляды сомкнулись, положив начало нечто большему, чем игра в гляделки.       – Всё, хватит! – Ости оттягивает непризнанную за плечо и мгновенно отдёргивает руку, будто нечто её оттолкнуло. – Моя очередь, – стараясь скрыть удивление, девушка прижимает ладонь к груди и поворачивается к усмехающемуся Люци.       Внутри Гатри не находится подходящих слов: глаза закатываются к небу в немом вопросе, а тело своевольно направляется к остальным ученикам. Энергия Сэми расплывалась нежно-голубым облаком, будто лёгкая пелена, окутывающая его стройное тело со всех сторон. Она подсвечивалась так же искристо, как его глаза при виде Ади. А вот его аура напоминала нечто совершенно бесформенное, неокрепшее и на фоне ещё персиковых облаков была практически неразличима. Рина же, как и все непризнанные, яркой энергией не отличилась. Та была едва заметна, но достаточно различима при крепких объятиях, в которых оказалась заключена Парсон. Это был мелкий ручей, в котором чувствовалась сама жизнь, что и отличало её от энергии бессмертных. Нескорое возвращение Геральда ознаменовала очередную проверку, куда более сложную, чем на самом первом занятии, и впоследствии конец урока. Облегчённо выдыхая в попытке разгрузить голову, когда они покидали сад, Ария мечтательно взглянула на голубое небо, вспоминая тонкий разрез красивых глаз. Её спутница догадалась обо всём без вопросов и уже хотела сама завести диалог на эту запретную тему, как её прервал громкий, разносящийся по всей округе голос Геральда: «Ах да, я совсем забыл вам сказать, что на некоторое время серафима Кроули не будет и его заменит главный советник Эрагон. Он сказал, что лично хочет понаблюдать за учебным процессом в школе!»       Девушки с недоверием переглянулись, затем посмотрели в сторону преподавателя, как бы проверяя, не показалось ли им обеим. Лицо брюнетки озарила хитрая ухмылка. «Ну-у нет… не говори мне, что ты что-то задумала…» – Рина знала это выражение лица как свои пять пальцев. Оно означало очередной «гениальный» план, от которого приключения на задницу притягивались в геометрической прогрессии. Потирая переносицу, она уже готовилась к предстоящим неприятностям.

* * *

      Громкий уверенный стук в дверь кабинета директора – Гатри без спросу заходит внутрь и закрывает за собой, встречаясь с недоумённым взглядом тех самых глаз. Стараясь изобразить максимальную обреченность, она не могла скрыть этого блеска счастья: «мало того, что дверью не ошиблась, так он ещё и оказался внутри!» Голову заполонили самые различные мысли, начиная от эротических фантазий в кабинете и заканчивая ангельской свадьбой со слишком приторным послевкусием.       – Ты что-то хотела, Ария..? – сохраняя холод в голосе, серафим прерывает тишину.       Это имя, произнесённое столь приятным голосом, прошлось по ушным раковинам ласкающим ветерком. Она уже хотела было прикрыть глаза, представляя, как мужчины мечты повторяет это снова и снова, как, внезапно протрезвев, вспомнила о самоубийстве подруги, в котором теоретически была виновата. Это вызвало искреннюю мрачность, с которой непризнанная, вздыхая, присела на стул рядом с письменным столом и схватила аккуратную руку, лежащую на книге. На секунду опешили они оба: Гатри – от собственной наглости, её собеседник – от чужой.       – Главный советник Эрагон, у меня к Вам очень важный разговор, – сохраняя репертуар загнанной в угол ученицы. В точёных чертах лица проскальзывает заинтересованность, так что она продолжает: – он касается школы. Дело в том, что тут творится нечто очень страшное. И это меня пугает. Многие студенты боятся говорить об этом и молчат, но я так не могу…       Стоит только рыбе подплыть к крючку – лицо мужчины становится всего лишь на несколько сантиметров ближе, демонстрируя желание выслушать – блесна натягивается, заманивая за собой. И в этот момент хищник включается в охоту, упёрто стараясь получить желаемое. «Хотя знаете, я всё же не могу об этом рассказать», – непризнанная вскакивает с места, прижимая руки к груди, и выбегает из комнаты настолько быстро, что ошеломлённый директор даже не успевает сообразить, что ему делать. Его мысли резко стягиваются в плотный клубок, не позволяя двинуться с места. За всю его жизнь он не видел ни одного более наглого непризнанного, посмевшего так обращаться с приближённым Шепфа. Алые глаза – последнее, что он смог увидеть, а полыхающая тёмная энергия – почувствовать. Взрывной характер девицы уже не казался ему большой проблемой, но вот эта резкая смена решения, скорее всего, обусловленная страхом…       Свет в комнате новоиспечённого директора угаснул лишь ближе к рассвету. Белоснежную голову забивали мысли о том, что на самом деле происходит в школе, почему ученики знают об этом, но не говорят, а также эта странная непризнанная, аура которой напоминала опытного демона. Новой возможности поговорить серафим ждать не собирался: поспав пару часов, он отправился в свой кабинет. Вызывать лишние подозрения не хотелось, поэтому действовать мужчина старался предельно осторожно.       Хорошей идеей показалось выследить Гатри в перерыве между уроками: она и её подруга находились во внутреннем дворике. Стараясь не особо показываться ученикам на глаза, Эрагон уловил взгляд алых глаз и уже собирался было подозвать девушку к себе жестом руки, как вдруг та обвивает подругу за талию, что-то шепчет и они просто растворяются в толпе учащихся. Встреча в коридоре обернулась похожей неудачей. И попытка изловить у входа в кабинет. Везде мешалась эта лучшая подруга, отчего вставал вопрос, кто на самом деле в этом дуэте мешается больше всего.

* * *

      Солнце медленно пряталось за деревья, озаряя стены коридора своими тёплыми рыжими лучами. «Шепфа, чем я занимаюсь… В моём-то возрасте… из-за какой-то наглой девчонки!» – главный советник прижимался к стене проёма, в котором располагалась дверь в кабинет бывшего директора Кроули, должность которого пришлось занять так внезапно даже для самого себя. Он ощущал, как его сердце бьётся чуть быстрее обычного, разгоняя дозу адреналина по телу, и это чувство было слишком непривычным. Помимо прочего, ему было стыдно перед самим собой – вести себя как мальчишка из-за какой-то ученицы. Надо было бы просто вытрясти из неё правду…       «Точно!» – озаряет его внезапно, отчего пульс становится ещё более частым, и незаметно для самого себя внутри играет ребяческая радость. С чего ему тут играть в прятки как ребёнку? С каких пор пристало главному советнику так унижаться? Эта девчонка всё равно ничего не сможет сделать, тем более без своей подружки, которую задержали после последнего урока по просьбе директора. В коридоре пусто и тихо. Слышен лишь стук каблучков, эхом разносящийся по всему длинному помещению. Эрагон чувствует Её энергию, он запомнил. Всё складывается идеально. Серафим ликует и гневается одновременно: чертовка, заставившая его так унизиться перед самим собой и Шепфа, наконец не сможет ничего поставить против. «Три, два, один…» – мужчина делает шаг из-за угла, преграждая путь явно не ожидавшей этого Арии. Даже сейчас, стоя прямо перед ней, он не излучает никакой энергии. Её губы испуганно сжимаются, встречаясь с ледяными глазами и строгим выражением лица, а взгляд удивлённо осматривает его с ног до головы, стараясь найти хоть какую-то подсказку.       – Попалась, – не сдержав ухмылки, главный советник крепко хватает тонкое девичье запястье и, не теряя ни секунды, затаскивает в свой кабинет.       В нём всё ещё кипит злость, поэтому рука движется достаточно резко, едва ли не швыряя бедную ученицу в деревянный стол. Дверь закрывается на ключ, а тот прячется во внутренний карман пиджака. Повернувшись к неожиданной, наверное, и для него самого заложнице Эрагон вскидывает брови, слегка наклонив голову, и победным взглядом смотрит на всё ещё испуганное лицо.       – Ой, кажется, в этот раз тебе некуда бежать и придётся мне всё рассказать, – роняет с иронией, каплей насмешки, и делает несколько шагов к непризнанной.