—Альфред, пап, простите, но Сара моя...

—Отец, погляди!—Герберт, смотрящий в окна гостиной, заметил фигуры около замка. Вампиру это сразу показалось странным – люди в эти края практически не заходят. —Похоже, Герберт, у нас ещё гости,—приподнял брови Граф, захлопнув книгу. —Жаль, Лиззи спит,—вздохнул виконт и тут же ощутил отцовскую руку на своём плече. —Ну-ну, она ещё успеет с ними познакомиться. —Кстати, отец, с ней точно всё хорошо? Уже вторая ночь, а она всё ещё не проснулась. —Действительно. Хорошо, сходи, проверь, но возвращайтесь скорее, я должен представить вас нашим гостям. Кивнув, Герберт помчался к усыпальнице, где покоилась Элизабет. Спустившись, он постучал по крышке гроба. Не получив ровным счётом ни единого звука, Герберт решил, что нужно принять серьёзные меры. Он сдвинул крышку гроба и увидел Элизабет, всю изогнувшуюся в странной позе. Тыльной стороной ладони виконт провёл по щеке своей сестры. На удивление – вампирша проснулась, но в какой-то суматохе. —Ха?! Что случилось? Ох, Герберт,—вампирша схватила брата за руку,—мне приснился такой ужасный сон. Там была эта... Сара и она... она почти убила меня, представляешь!?—Элизабет в страхе вглянула на Герберта. —Лиззи, это всё очень интересно, но отец велел быстрее возвращаться. К замку, кажется, движутся люди. —Люди?! Много?—она по-прежнему была встревожена. —Не беспокойся, всего два человека. И, судя по всему, они безобидны. Идём быстрее, у нас мало времени! Вытащив сестру из гроба, Герберт практически понёс её к дверям замка. Даже за несколько десятков метров было слышно, как Граф рассказывает этим недотуристам о себе. —Ах, вот и мои дети! Элизабет и Герберт, вы подружитесь с ними.—Элизабет приметила, как Герберт восхищённо взглянул на человека в красном пиджачке, что был помоложе. Кажется, студентом.—Мы искренне рады вам! —Верно,—в унисон продолжили вампиры. —Нынче не будет скучно нам троим,—Закончил Герберт и, приобняв за плечи студента, повёл его внутрь замка. —Добро пожаловать, господа! Чувствуйте себя, как дома. Куколь!—скандировал Граф, желая показать всё гостеприимство. Когда пришёл горбун, фон Кролок-старший стал гладить его по голове,—Куколь покажет вам ваши апартаменты. Элизабет слышала, как усатый мужчина, более всего похожий на профессора, стал говорить отцу что-то по поводу того, что уже поздно, все фон Кролоки, верно, устали, на что Граф коротко ответил, что ночь для них – самое комфортное время. Лишь слышала она это потому, что наблюдала, как Герберт в открытую заигрывает с Альфредом; имя этого человека она узнала, когда отец воскликнул: "Альфред, вы ничего не потеряли?" У неё больше не возникало желания подстебать его, ведь теперь она поняла, что такое – влюбиться в девушку. Не желая больше оставаться в одиночестве, Элизабет отправилась вслед за Гербертом, который увёл профессора ещё глубже в замок, оставив отца наедине с этим студентиком. Её впервые заинтересовало, где сейчас Сара, о чём она поспешила рассказать Герберту. Оставив профессора в гостевой комнате, Элизабет увела брата в свою и заперла дверь на ключ. Герберт понял, что разговор или дело будет долгим. —Герби. Во-первых, я хочу извиниться. За то, что многие десятилетия высмеивала твои любовные предпочтения.—Виконт, до этого возмущенный, что ему пришлось оставить мальчика, приобрёл заинтересованный вид.—А во-вторых, ты обязан мне помочь.—Элизабет облокотилась на дверь. —С чем же, дорогая?—Вампир элегантно сложил ногу на ногу. —Нужно отбить Сару у отца. *** —Ты совсем рехнулась?! Эта девчонка – самый желанный кусок мяса для отца, сколько я себя помню с того момента, как Изабелла умерла. Я очень сомневаюсь, что отец нас за это по головке погладит. —Но, он же любит нас?—Не теряла надежды Элизабет. —Не настолько. Пойми, Лиззи, я очень редко беспокоюсь о ком-то, кроме себя, но ты меня сейчас очень заботишь.— Герберт подошёл и обнял сестру, подводя её к софе,—Ты уверена, что тебя так сильно влечёт эта девчонка? Элизабет кивнула. На её лице уже заблестели слёзы, а тело затряслось в приступе плача. Она уткнулась в плечо Герберта. Вампирша думала, что впервые ощущает себя настолько слабой; ей впервые нужна была поддержка. Виконт же думал, что ему впервые за триста с лишним лет существования доводится кого-то поддерживать. Как он и сказал – ему практически никогда не приходится думать ни о ком, кроме себя. Он вовсе не бесчувственен, даже наоборот, просто в детстве вся родительская любовь вертелась вокруг него, вот и вырос слишком эгоцентричным. —Герберт, милый, это же... неправильно. Смешно, но... неправильно. Я не могу любить девушку, не могу...—У леди началась истерика. —Ш-ш-ш, Лиззи, всё хорошо, ты чувствуешь, как должна чувствовать, ты всё делаешь правильно. Кругозор Герберта вовсе не узок, вампир наблюдателен. И он часто замечал, что для сестры важно делать "как дóлжно", в отличии от него, который привык действовать по принципу "делай всё, что хочется и как нравится". Сейчас Герберт понял, насколько значимым для сестры он является. Он впервые чувствовал себя более собранным, чем всегда невозмутимая, знающая, что и как делать, леди фон Кролок. "Двоякое чувство,"—подумал Герберт. —Хорошо, Лиззи, дорогуша, я помогу тебе.—Ласково улыбнулся Герберт, когда Элизабет пришла в себя. —Правда? О, спасибо, спасибо, спасибо! Герби, ты самый лучший брат во Тьме! Виконт сразу разомлел от похвал и поклонился, наслаждаясь. Элизабет поцеловала его в щёку. —Как ты думаешь, в какой комнате отец оставил Сару? —Фройляйн Шагал сейчас на втором этаже западного крыла. Ох, ужас! Я думаю, как бы она не наткнулась на мою комнату!—Затрепетал Герберт. —Успокойся, милый, она спит. Точно! Думаю, стоит отложить поиски, все люди сейчас спят. —Кстати,—леди ехидно улыбнулась,—ничего не хочешь мне рассказать по поводу того мальчишки-студентика. Альфред, кажется..? —Это было так сильно заметно? —Ох, милый, только слепой не увидел бы, как бессовестно ты облизывал его своими чудными глазками.—Герберт довольно улыбнулся. —Да, он мне понравился. Лиззи, может это судьба?—Вампир взял руки сестры в свои. —Веришь в судьбу? Не глупи. Хотя, всё возможно. Но только не говори мне, что ты веришь в те россказни от ван Хельсинга о том, что вампиры боятся серебра и чеснока. Не поверю!—Вампиры рассмеялись. Теории, трактаты по вампирологии, казались семейству фон Кролоков до ужаса смешными. Правда, в истории всех этих научных расследований был один несчастный случай. Однажды одного вампира изгнали из Тьмы за предательство. Тот, в отместку, предал свой клан ещё больше: он стал притворяться человеком и описывать многовековые секреты вампиров в своих дневниках и трактатах. Всё вампирское общество было в возмущение. На съезд созвали самых древних вампиров, то есть тех, кому больше тысячи лет; увы Граф тогда не смог поделиться с детьми подробностями – ему было только пятьсот двадцать восемь. Вампирский Совет отыскал предателя. Всем известно, что даже если вампир пробудет на солнце двадцать четыре часа – он не умрёт, но получит серьёзные увечия. Убить вампира окончательно можно тогда, когда он пробудет на солнце трое суток, и его мёртвое сердце сгорит дотла. Но с предателем поступили так: двое суток его пытали солнечным светом, а затем отрезали ему голову серебряным топором. Да, серебро не вредит вампирам, но серебряное оружие – страшнейшая вещь. Закончив развлекаться, леди фон Кролок приметила, что скоро рассвет и нужно бы отправляться в усыпальницу. Кивнув, Герберт подал ей негласный знак о том, что по дороге они обсудят план по завоеванию Сары. Обратившись летучей мышью, Элизабет уселась на плече Герберта, после чего вампир двинулся в склеп. На пути виконт решил проявить своё участие, как никогда; он предлагал всё новые и новые идеи, которые Элизабет, к великому сожалению, отвергала. Наконец, когда в склепе уже послышался голос Графа, напевающего что-то, вампиры сошлись на том, что Элизабет попробует признаться Саре до бала. Но времени мало, часы на стенах всё "тик-так". *** Сара проснулась. Часов в комнате она не обнаружила, но, судя по виду, открывавшемуся за плотно задёрнутыми портьерами, было около полудня. До того, как она пришла в замок, да и всю дорогу, её мысли занимал Граф. Такой загадочный, величественный, романтичный... он казался Саре таким привлекательным. Сейчас эти мысли вытеснила дочь Графа – леди Элизабет фон Кролок. Сара знала о ней катострофически мало, но её поразила некая робость, но в то же время решительность молодой аристократки. Девушка определённо испытывала симпатию и тёплые чувства к леди, только вот не могла понять, в каком именно направлении движутся эти чувства. Ах, точно. Ещё же был тот юноша, Альфред, так отчаянно боровшийся за внимание Сары. Девушка и сама сожалела, что не может ответить взаимностью, – студент действительно показался ей милым. Интересно, как далеко зайдёт его любовь? Не уж то он решит отправиться сюда, к замку великого и ужасного Графа фон Кролока. Сара не знала. Тем временем в двери комнаты постучали. "Входите!"—Крикнула Сара. Зашёл горбун с тележкой, на которой стояли подносы с чем-то ароматным,– девушка даже принюхалась и облизнулась. Куколь остановился у кровати, чего-то ожидая. Сара растерялся поначалу, – с детства привыкла, что указывает не она – а ей – но затем робко сказала слуге, что он может идти. Стоило горбуну скрыться за дверью, как Сара тот час же принялась пробовать всю еду. Мамина, безусловно, была вкусной, но мясо, приготовленное кем-то из слуг замка, показалось ей просто божественным. Она ела так в первый, но чувствовала, что не в последний раз. Пока наслаждалась едой, Сара думала, а можно ли будет ей выйти из комнаты? Быть может, Граф будет против, чтобы в его обители кто-либо совал свой нос, куда не нужно? Сара решила, что можно и потерпеть. В конце концов, пока за окнами не стемнеет, она может хотя бы осмотреть покои. И действительно: чуть только стемнело, в двери снова постучали. Это опять был Куколь, но на этот раз он пригласил её принять ванну и примерить новое платье – подарок от самогó Графа. Девушка помешкала, (Разумно ли сразу принимать такие подарки?) но затем с радостью согласилась. *** С наступлением темноты в усыпальнице проснулись все фон Кролоки. Граф отправилась следить за подготовкой финальных штрихов к проведению бала, а леди с виконтом – морально готовиться и подбирать костюмы. Элизабет предложила брату помощь в выборе, на что Герберт, с непривычной лёгкостью в этом деле, сказал, что за полчаса до бала сможет выбрать всё сам. Элизабет расстроилась, но приняла это и пошла к своей комнате. Наряд к балу уже давно был готов и почти пылился в шкафу. Пышное чёрное платье с длинными расклешёнными рукавами и открытыми плечами. Брошь в виде летучей мыши и рубиновое колье, – всё это до ужаса шикарно сочеталось с бледностью кожи и чернотой глаз. Длинные волосы леди были собраны в высокий пучок, смотревшийся огромной копной, напоминавшей паука. Такой серебряный паучок и красовался у самого виска вампирши. Прикинув в своей голове, как она выглядит, Элизабет, вспомнив план, построенный Гербертом, отправилась на поиски Сары. В череде поисков она обнаружила очень интересную картину: Герберт стоит в библиотеке около огромного зеркала и старается очаровать того студентика. Притаившись за стелажами, вампирша стала наблюдать. Вот он обещает ему музыку, свечи и вино, говорит, как это всё романтично, и вот... —Добрый вечер, Элизабет,—раздаётся прямо из-за спины. Леди оборачивается. Сара! И в такой момент... —Тс-с-с...—Элизабет прикладывает палец к губам и приглашает Сару присоединиться к просмотру представления. Мысленно отмечает, что прически у них сегодня похожи. Девушка пристраевается рядом и с интересом наблюдает, скорее, за Альфредом, чем за виконтом. И вот Герберт заканчивает кружить студента в вальсе, на красивом французском произносит "mon cheri" и признаётся в любви открыто. Наконец он за спиной Альфреда, обнажает клыки, студент теряется, у Сары перехватывает дыхание... Герберт бы должен прокусить ему шею, но вместо этого слегка поворачивает Альфреда, немного наклоняется сам и нежно целует его в плотно сжатые губы, тут же таящие под натиском вампира. Сара стоит то ли в приятном шоке, то ли в радости, а вампирша рада за брата, но мнётся из-за того, что хочет сделать сейчас. —Сара... —Да?—Неуверенно поворачивается девушка и поднимает взгляд на вампиршу. Та легко притягивает её к себе за талию и, из-за незначительной разницы в росте, приподнимает голову Сары за подбородок, склоняясь. В глазах девушки она видит лёгкий страх и благоговение. Сара в глазах леди разглядывает нежность и нерешительность, оттого первая подаётся навстречу холодным губам. Первый поцелуй в её коротенькой жизни. Такой яркий и запоминающийся, прямо как Сара себе и представляла. Она обхватывает лицо вампирши ладонями, прикрывая глаза. Элизабет думает, что Герберт был прав – она в действительности всё делает правильно.