—Альфред, пап, простите, но Сара моя...

Уже через десять минут голубки вчетвером находились за столом библиотеки. —Ну и что мы будем делать?—Сложив руки на груди, бурчал Альфред. Он до сих пор был очень смущён и не смел посмотреть в сторону Гербрета. Тот, в свою очередь, иногда игриво и заискивающе поглядывал на студента. Судя по всему, волновала сложившаяся ситуация только Альфреда и Элизабет. Герберт и Сара, несмотря на первую неприязнь вампира по отношению к девушке, оживлённо о чём-то болтали. —Где твой ненаглядный профессор?—Спросила вампирша. —Не знаю точно, но... Должен быть где-то тут, поэтому нужно быть потише. У нас ведь изначально план был украсть Сару с бала. Возможно, профессор ищет меня...—Болтовня Сары и Герберта заглушила речь Альфреда. —Да заткнитесь вы, в конце концов!—Не выдержала Элизабет. Двое удивлённо посмотрели на неё, но замолкли. Вампирша успокоилась,—спасибо. Так, что ты говорил, Альфред? —В общем, думаю, нам нужно действовать, как планировал профессор, не подавая виду, что я что-то знаю. —Предлагаешь пустить всё на самотёк? —Ну, да. —Чудесная идея! Итак, вы двое, слушайте,—она махнула рукой в сторону Герберта и Сары,—ведём себя по стечению обстоятельств. Альфред будет действовать так, как велит ему профессор. Сара, ты, если у них получится тебя украсть – уходишь, действуешь согласно их плану.—Девушка уверенно кивнула, тряхнув рыжей копной волос.—А ты... братец... будь золотцем, хорошо. Ах, да, Альфред, чтобы у вас троих был стимул быстрее бежать, Герберт скажет отцу, что вы среди гостей бала и он, якобы, случайно, заметил это. Не беспокойтесь, мы с Гербертом в любом случае вернём вас двоих в замок. По профессору... посмотрим. Все всё поняли? Может кто-то хочет внести корректировки в мой план? —Все сидели молча. —Альфре-е-ед!—Раздался зов совсем близко. Четверо испуганно переглянулись. Сара повела вампиров прятаться, а Элизабет, уходя, шепнула студенту, чтобы тот шёл на голос. Юноша согласно кивнул и скрылся за стелажами. —Фух,—Сара присела на пол около стены, — самой дальней, от которой, как им слышалось, шли профессор с нашедшимся Альфредом. —Не рассиживайся,—приметил Герберт,—отец наверняка будет искать тебя. —Да и мы тебе помочь уже ничем не сумеем – будем на балу. Тебе надо будет появиться чуть позже,—подмигнула Элизабет. —Кстати, до бала осталось не так уж и много времени. Так что иди, ищи дверь к бальному залу или отца. Как получится. Не знаю, как вы, фаворитки, обычно действуете,—фыркнул Герберт, рассматривая когти. —Беги, Сара,—вампирша любовно провела когтем по щеке девушки, от чего та вздрогнула. И Сара действительно побежала. Но она задумалась о том, что нужно быть поосторожнее – всё-таки Альфред с профессором не должны найти её до начала или предполагаемого конца бала. Элизабет взгрустнула. И как они с Сарой собираются рассказать отцу о, судя по всему, взаимной симпатии? —Лиззи... ma chère, что с тобой? Не расстраивайся так, не подавай виду. Пока что,—улыбнулся Герберт, сверкнув клыками. Обычно так внезапно появлявшиеся его клыки означали эмоциональное возбуждение. —Что ты задумал? —Скоро узнаешь, дорогая,—таким загадочным Элизабет не видела Герберта ещё ни разу. —Ты что, решил всерьёз заняться моей личной жизнью? —Можно и так сказать. Вампиры двинулись в сторону бального зала. Ещё нужно будет поприветствовать гостей, если они хотят сохранить статусность и имя своей семьи. А раньше этим занималась графиня... Каждый бал дети невольно вспоминали о матери и тосковали, не подавая виду; только могли обменяться парой сочувствующих взглядов. Темы, связанные с графиней, в семье было принято не поднимать ещё с того самого момента, как она погибла. И все в замке чётко следовали этому правилу, пытаясь отвлечься на что-то другое. —Скажи, Элизабет, тебе правда так понравилась Сара?—Первым заговорил Герберт, разорвав мучительную тишину того промежутка времени, которое они шли к бальному залу. —Да, а что? Она еврейка. Натура еврейского народа привлекала меня всегда. Ты помнишь, как сорок лет назад я изучала эту тему несколько месяцев и потом презентовала работу вам с отцом?—Элизабет захлестнули воспоминания,—Даже в Израиль ради такого ездила! Я тогда, помнится, отняла у вас с отцом целый день сна. Только Куколю удалось улизнуть, жук он этакий... —Да уж, Лиззи,—рассмеялся Герберт,—ты у нас барышня интеллигенции, изучающая науку и разные темы, связанные с познанием мира. —Тебе бы тоже стоило заняться подобными вещами,—леди обиделась; отвернулась, гордо вздёрнув подбородок. Герберт не понял, с чего сестре так обижаться на безобидный смех? Элизабет думала, что он всерьёз насмехается над её жаждой к знаниям.—Ты, между прочим, старше меня на несколько десятков лет и практически ничего не знаешь, кроме сплетен, модных каталогов и любовных романов, самые развратные сюжеты которых стремишься воплотить в жизнь! Герберт опешил. —Так, по-твоему, я глупый и инфантильный?—Его глаза забегали, становясь стеклянными. —Именно так.—Элизабет полностью проигнорировала внешнюю реакцию Герберта. —Ну ладно...—Голос вампира стал отстранённым и приобрёл неестественный для него стальной оттенок, заставивший Элизабет обернуться. Она лицезрела Герберта, полностью удручённого, рассматривавшего свои ногти и тщетно пытавшегося поцарапать свои руки в кровь. Он нервничал. Да, Герберт в целом никогда не считал себя гением, но никогда и не поддавал сомнению свои умственные способности. И тут его называют глупцом... Да и кто! Родная любимая сестра! Такое небывалое горе охватило Герберта, что ему захотелось запереться в комнате и рыдать, уткнувшись лицом в подушки. Отречься от всего мира. А такого с ним никогда не случалось. Герберта от всего рода Кролоков всегда отличала радость существования; он никогда не жаловался всерьёз, так – мелкие перепады настроения. Но вот сейчас ему было, на что и кому пожаловаться. Отцу, к примеру. Оставшуюся дорогу до зала Кролоки шли молча. Элизабет сама осознавала, что в таких эмоциональных всплесках и перепадах настроения они с Гербертом вполне похожи. Она понимала, что поступила сейчас крайне глупо, обвинив брата в этой самой глупости. Ей было, если не стыдно, то совестно. Но предпринимать попытки помириться сейчас, – всё равно, что превращать птиц в летучих мышей – крайне тупо и бесполезно. Да и Герберт так быстро не отойдёт; на памяти леди ещё ни разу не было случаев, чтобы брат был так сильно печален и угрюм. Но, как только они переступили порог, ведущий в коридор, что отделял бальный зал, Герберту пришлось резко сменить выражение лица. Он стал одаривать каждого гостя улыбкой, кому-то махал, кому-то пожимал руки. Элизабет лишь делала то же. На самом балу им пришлось сотрудничать. Граф всегда считал, что бал – это шоу, а все, кто принимает в нём участие – артисты. Он говорил, что всё и всегда в этом шоу должно быть отработано на высшем уровне, без шанса на погрешность. Элизабет была с ним согласна, а вот Герберт никогда не понимал, в чём особая важность данного мероприятия. Если, конечно, не учитывать конечную охоту-догонялки за жертвой. О, да, это кровожадному вампиру действительно нравилось. Впрочем, сегодня Элизабет была не удивлена, но, тем не менее, раздражена, что Герберт взял в пару не её, и бедной Лиззи пришлось танцевать с одной малознакомой вампиршей, которую она, к слову, сочла довольно симпатичной. Но не такой красивой, как Сару. В ней не было того, что было в очаровательной рыжеволоске. В неё, например, не был влюблён Граф. Мысль о том, что от отца придётся скрывать ТАКОЕ и, что, по сути, она предаст его, не давала Элизабет покоя. Но тяга к Саре, возросшая буквально из воздуха (из улыбки, если быть точной), была сильней. Еврейка манила, утягивала за собой, хоть и олицетворяла для вампирши невинность, коей сама Элизабет далеко не обладала. Смиренностью – возможно, но, несмотря на это, она была дерзкой, импульсивной, обжигающей как адское пламя, доброй и слегка жёсткой. Сара должна была появиться совсем скоро. Элизабет предвкушала этот момент. Но ещё больше она ждала, когда они с Сарой остануться наедине и наконец-то смогут всё обсудить. В голову Элизабет до сих пор закрадывались сомнения о правильности выбора. Её мозг занимала, отвлекала любая мысль, помимо текущего бала. Герберту, хоть и не хотелось, но пришлось потрясти её за плечо, ибо мимо проходил отец, и излишняя задумчивость Элизабет смогла бы его насторожить. Это сработало. Она обернулась, устремляя взгляд на вошедшую Сару. Небьющееся сердце ёкнуло. Она не могла отвести взгляда от этой хрупкой фигуры, залитой ярким светом, будто таявшей под взглядами голодных гостей бала. Сара мечтательгым взглядом уставилась на Графа, который протянул ей руку и практически сразу же вонзил клыки в нежную кожу её шеи. Приглашённые вампиры забились в экстазе, учуяв запах свежей крови, непременно желая разделить это явство. Элизабет было не по себе. Сара потеряла сознание, но уже через полминуты пришла в себя. Тем не менее, сделав несколько шагов, она упала рядом с Графом, в этот момент поймав скорбящий взгляд Элизабет. "Мне жаль"—одними губами вымолвила вампирша, предпочтя укрыть глаза от этого зрелища, уходя к своей партнёрше, тем самым спрятавшись за спиной Герберта. Ей было жаль, что всё произошло настолько быстро. Она сама хотела обратить Сару, – а рано или поздно это точно потребовалось бы. Вскоре заиграла музыка, и Герберт хлопнул в ладоши несколько раз, подавая сигнал о том, что всем нужно встать в пары. Все гости давно знали этот танец наизусть. Некоторые даже могли предугадать, с кем пересекутся во время переходов. Элизабет такие вещи не интересовали никогда – она не планировала сближаться ни с кем из гостей бала. Кроме Сары, конечно. Но в этот раз вампиршу приятно удивило, что они с возлюбленной пересеклись, при чём на довольно длительное время. Элизабет успела спросить о её самочувствии, а Сара, в свою очередь сказала, что им будет ещё лучше вместе. Лиззи, улыбнувшись, продолжила танцевать. Герберт, несмотря на свои обиды, был слишком влюблён в Альфреда, чтобы не сдержать слова и не выполнить план. Он резко подбежал к отцу и сказал, что заметил двух переодетых смертных среди гостей. Все вампиры начали поочерёдно отходить к стене, тем самым оставляя ничего не подозревающих людей на паркете. Когда трое осознали, что музыка давно закончилась, было уже поздно. Рядом с ними стояла огромная толпа изголодавшихся вампиров, которые превосходили их по всем физическим показателям в несколько раз. Профессор, тем не менее, не терял энтузиазма и предпринял, очевидно, тщетную попытку сбежать. В последнюю секунду, когда вампиры были готовы нападать, Альфреда осенило. Они с профессором быстро сложили крест из огромных канделябров, тем самым заставляя толпу отступить. В погоню Граф отправил Куколя. Элизабет и Герберт, несмотря на нежелание со стороны второго, работать вместе, был слишком увлечён, уже ощущая прибывание Альфреда в своей комнате. Отпросившись у отца, они, вслед за Куколем, отправились на поиски двух людей и одной, наверное уже обратившейся, вампирши. Элизабет, как обычно, на своих двоих... крыльях. С высоты полёта, даже сквозь заснеженные ели, обстановка проглядывалась куда лучше. Но её внимание привлёк не свет, отражающийся от доспехов, не платье Сары, расплывающееся бордовым пятном на белом снегу, а стая волков, облепившая скрюченное тельце. Распознать Куколя не составило труда. Опустившись на плечо Герберта, она обо всём ему рассказала. Он, поразмышляв, направился в ту сторону, на которую указывала сестра. Судя по всему, они подоспели вовремя. В зубах нескольких из стаи вампирша разглядела ошмётки одежды с кусками плоти. Герберт своим рыком разогнал всех волков, явно дав понять, кто в этоц ситуации главный. Элизабет, обратившись, тут же подбежала к слуге, лежавшему в луже тёплого красного снега. Она не знала, чем тут можно помочь. Оглянувшись на брата, Элизабет в страхе произнесла: —Мы же похороним его со всеми почестями, ведь правда?—С мольбой на ответ она уставилась на брата. Тот, мотнув головой, ссилился на пару слов. —Я отнесу его в замок, к отцу. Думаю, он сможет что-нибудь придумать. А ты позаботься о... Альфреде и Саре. Не знаю, что вы будете делать с профессором.—Герберт, подхватив Куколя, со звуковой скоростью отправился в замок, понимая, что не сможет обратить слугу. Элизабет, не теряя времени даром, отправилась дальше. Наконец зоркое вампирское зрение уловило фигуры, собравшиеся на небольшой лесной опушке. О, нет! Сара была настолько голодна, что вот-вот собиралась укусить Альфреда! Вампирша пулей полетела вниз, стараясь не порвать крылья. Она, как бы это не хотела, влетела прямо в лицо своей дорогой возлюбленной, тем самыс повалив её на землю. Возвратив себе человеческий облик, Элизабет острым когтем порезала запястье и приставила его к губам Сары, слезая с неё. Еврейка принялась жадно высасывать кровь, распахнутыми глазами глядя на леди фон Кролок. Ей отчаянно хотелось верить, что Сара не станет кровожадной и свирепой, – это просто голод и внезапное обращение на неё так повлияли. И она оказалась права. Напившись, Сара успокоилась и села на снег, совсем не чувствуя холода. А вот профессор и Альфред почти продрогли. Элизабет же удерживала себя от того, чтобы не упасть в обморок; новоиспечённая вампирша высосала четверть крови, содержащейся в её теле. Но нужно было возвращать этих троих в замок. Да так, чтобы отец ничего не заподозрил. Конечно, обойти интеллект Графа будет трудно, но Элизабет постарается. —Итак, обратно в замок!—Профессор хотел что-то возразить, но вампирша резко посмотрела на него,—если хотите уйти – дерзайте, но эти двое идут со мной. Правой рукой Элизабет загребла Альфреда, а левой – Сару. Профессор, быстро взвесив все "за" и "против", послушно поплёлся следом. Конечно, передвигаться на двух ногах на такие большие расстояния оказалось для Элизабет непосильной ношей, но она справилась, и через час они были у ворот замка. Оставалось выполнить второе – не менее важное и сложное – задание. Объясниться или увильнуть от ответа перед отцом. Вампирша не могла ни о чём думать. С силой она сконцентрировала внимание на одной этой мысли. За последние полтора века ей не было так физически плохо. Переступив порог, Элизабет тяжело вздохнула, выпуская Сару и Альфреда из своих объятий. Перед ней уже возвышалась грозная фигура Графа.