Склеивая осколки

      Когда Гермиона сидела на обеде, поедая пастуший пирог и вполуха слушая переговоры работников театра, в чьей шумной компании отправилась в «Дырявый котёл», рядом с ней, макнув клюв в сырную шапку блюда, опустилась знакомая сова. Эррол, доставив послание, кое-как поднялся в воздух и, не изменяя себе, снёс пару бокалов с соседних столиков, прежде чем под ругань волшебников, оставшихся без напитков, покинул заведение. Опустив глаза на конверт, девушка закусила губу. По почерку было понятно, что письмо от Джинни (хотя кто ещё из Уизли мог прислать ей послание без повода?), и это как-то встревожило. Разумеется, письма от подруги всегда были желанны, но в этот раз что-то подсказывало, что написанное ей не понравится.              Пока Грейнджер нарочито медленно вскрывала печать, у неё в груди стало царапаться нехорошее предчувствие. И, стоило достать бумагу и прочитать первые строчки, оно подтвердилось.       «Чтоб тебя, Джиневра!» — в мыслях выругалась волшебница, стараясь удержать рвущиеся наружу проклятья.       Она, конечно, знала, что подруга неугомонна в своём желании влезать в личную жизнь всех и каждого, но не полагала, что оно будет столь сильно, чтобы, не обратив внимание на отсутствие согласия со стороны Гермионы, Джинни всё равно устроила ей свидание, причём так скоро.        «Дорогая моя Гермиона!        Завтра в восемь вечера в ресторане «Osteria Romana» по адресу 3-4 Парк-Клоуз тебя ждет Майкл Мэсси. Я знаю, что ты сейчас бранишь меня всеми нехорошими словами, какие только хранятся в твоей кудрявой голове, но ты не можешь не прийти на это свидание. Да, это свидание. Парень чудесный. Оденься красиво (ресторан итальянской кухни, поэтому надень что-то эдакое, но если у тебя ничего в шкафу нет, то я могу подобрать что-то из своих вещей, если, конечно, ты обещаешь не проклясть меня при встрече). Если вдруг Майкл тебе не понравится (в чём я очень сомневаюсь!), то можешь вырвать все мои прекрасные волосы. Однако, очень тебя прошу, дай мне шанс, точнее ему… Нам обоим, короче. Не упрямься, подруга! Позволь себе взбодриться. Выходить замуж после первого свидания никто не требует. Люблю. Твоя Джинни.»       К письму прилагалась колдография, с которой смущённо улыбался приятной наружности парень с кудрявыми темными волосами, милыми ямочками на щеках, выразительными глазами, цвет которых разобрать не получалось, и, определённо, крепким телосложением, что скрывалось под простой полосатой рубашкой. Выглядел этот Майкл на двадцать три, может, двадцать четыре года, то есть был на четыре-пять лет старше Гермионы. Не сказать чтобы её смущала подобная разница в возрасте, но определённый страх того, что они не найдут тему для разговора, зашевелился внутри.              «Наверняка игрок в квиддич», — подумала Грейнджер, прекрасно зная, что в такие короткие сроки подруга могла найти свободного парня только среди коллег. — «И чем она заманила его на встречу со мной?»              — Что за симпатяжка? — спросила Сара, работница театральной кассы, что сидела по правую руку от Гермионы и с горячим любопытством рассматривала колдографию.              Ей было около тридцати, но интересы, как считала волшебница, совершенно не соответствовали возрасту. Сара Андруз была легкомысленной, суетливой, излишне любопытной, но, как не странно, всё равно приятной молодой женщиной. Она была доброй, часто угощала коллег домашней выпечкой, с радостью помогала, если её об этом просили, а многочисленные свидания, на которые Сара бегала чуть ли не ежедневно, из раза в раз заканчивались большой или маленькой катастрофой, о которой женщина обязательно рассказывала коллегам, испытывая при этом какое-то странное удовольствие. Гермиона даже думала, что та специально подбирала таких кавалеров, о которых потом можно было поведать какую-нибудь забавную историю.              — Самой бы знать, — вздохнула Грейнджер, убирая изображение обратно в конверт и пряча тот в сумочку. — Подруга устроила свидание. Написала только, что его зовут Майк, и вложила колдографию.              — Майкл, — причмокнула мисс Андруз, будто имя сладким мёдом прокатилось у неё на языке. — Эх, где бы мне найти такую подругу…              — Могу поделиться своей, — хмыкнула волшебница.              Она и впрямь была в шаге от того, чтобы отправить вместо себя коллегу или вовсе не прийти, но жалость к парню, которого никогда не видела, не позволила развить эту мысль дальше короткой вспышки раздражения. Грейнджер не хотелось портить незнакомцу вечер, заставляя его в одиночестве есть пасту, пиццу или что там подают в итальянских ресторанах, да и подставлять подругу было некрасиво, однако желание стукнуть её хорошенько или хотя бы отругать праведным огнём распалялось внутри, безвозвратно портя хорошее настроение.              Сегодня была чудесная пятница. Солнечная, но не жаркая. Тихая и спокойная, так как спектаклей не было, и «Волшебная сцена» была занята ремонтом декораций, подгонкой костюмов, уборкой помещений и прочими техническими работами, которые кроме Гермионы, пожалуй, ненавидели все сотрудники театра. А ей нравилось. Ведь в такие дни «Волшебная сцена» закрывалась раньше, а рутинные дела очень успокаивали. К тому же завтра начинались выходные, которые волшебница планировала посвятить написанию пьесы, чувствуя, что в этот раз работа пойдёт легче. Она специально каждый свободный час уделяла чтению стихов, чтобы вдохновиться, набраться идей и, кажется, это работало, поселив в душе девушки какую-никакую уверенность в собственном успехе. Вот только Джинни, гори в Пекле её внезапная страсть к сводничеству, одним письмом умудрилась испортить не только весь остаток рабочего дня, но и столь долгожданный выходной.              Стараясь удержать стремительно растущее раздражение, Грейнджер резким движением убрала волосы за ухо и с особым усердием стала доедать свой обед, представляя, как вернётся вечером домой и отправит несносной Уизли Патронус с ругательствами или, плюнув на нелюбовь к трансгрессии, попросту переместится на порог Норы, чтобы лично оттаскать подругу за волосы. От этих мыслей, пусть и очень кровожадных, стало значительно легче. Девушка, конечно, понимала, что так не поступит, но от воображаемой картины дышать стало чуточку легче.              Пока Гермиона отчаянно работала челюстями, отмечая, что баранина в этот раз получилась гораздо нежнее той, которую подавали две недели назад, она с ужасом осознала, что Сара, не нашедшая темы интереснее, вдруг начала рассказывать всем присутствующим о переменах в личной жизни юной коллеги.              — … так что наша мисс Грейнджер идёт завтра на свидание, — произнесла женщина таким тоном, будто данное событие приносило лично ей невиданную радость.              Подняв испуганный взгляд на мисс Андруз, волшебница увидела, как та довольно улыбается ей.              «Да что ж вам всем неймётся засунуть свой нос в мою личную жизнь?» — мысленно простонала Гермиона, готовясь к долгому и малоприятному разговору.              В целом, Грейнджер любила «Волшебную сцену» и людей, что в ней работали. Они были милыми, немного странноватыми, как и полагалось работникам творческой сферы, относились к ней как к обычной молодой волшебнице, позволяя чувствовать себя не Героиней и подругой Избранного, а просто Гермионой. Однако такое положение вещей порождало один маленький нюанс — коллеги частенько переходили черту, норовя влезть в душу или научить жизни. Все знали, пусть и в общих чертах, что девушка осталась одна, без родителей, и будто бы хотели восполнить советами и вниманием эту утрату. Волшебница, конечно, была благодарна за заботу, но её признательность была бы полнее и больше, если бы они делали это с меньшим усердием.              — И кто этот счастливчик? — спросил Тоби, не поднимая глаз от жаркое.       — Я его не знаю, — ответила Гермиона, проглатывая последний кусок мяса и убирая приборы на уже пустую тарелку. — Джинни, моя подруга, самолично устроила это свидание. Честно говоря, очень неожиданное.              — О, это та забавная девушка с Патронусом? — усмехнулся Тоби, очевидно, вспомнив появившуюся в театре лошадь, доставившую требование о встрече.              Гермиона кивнула, подтверждая. Мужчина ещё, наверное, с неделю вспоминал эффектное появление послания от младшей Уизли и даже поинтересовался встретились ли девушки, как одна из них просила, что было очень на него не похоже. Тоби Барнс был чуть ли не единственным в «Волшебной сцене», кого личная жизнь коллег мало трогала, но Джинни, даже не явившись лично, сумела произвести незабываемое впечатление. Что ж, это она умела.              — Сестра мистера Уизли? — уточнила миссис Дейвис, хозяйка театра, и девушка вновь кивнула. — Я помню её, чудесная молодая леди. Но почему же свидание неожиданное?              — Потому что я не просила о нём, — ответ прозвучал резче, чем Грейнджер хотелось бы, поэтому она медленно выдохнула и, стараясь объяснить спокойнее, добавила: — Джинни спрашивала, хочу ли я с кем-нибудь познакомиться, но так как она не услышала от меня чёткий ответ, то решила сделать всё по-своему.              Миссис Дейвис ласково и даже как-то сочувствующе улыбнулась, а вот мисс Андруз, хмыкнув, произнесла с явным укором:              — Я бы на твоём месте радовалась, — она перекинула за спину свои чуть вьющиеся светлые волосы, свободно спадающие по плечам, и строго взглянула на младшую коллегу. — Если бы у меня была такая заботливая подруга, то, может, я уже давно была бы замужем.              — Думаю, в том, что ты ещё не замужем, виновато не отсутствие такой подруги, — прокомментировал Тоби, и Сара тут же возмутилась.              — На что это ты намекаешь, Барнс?              Но мужчина, не став объяснять, сделал вид, что вообще ни при чём, продолжив спокойно есть своё блюдо, пока женщина, громко пыхтя, кидалась на него со словами «Все вы мужики такие! Я просто хочу любви, а вам лишь бы поиздеваться».              Гермиона знала о странной нелюбви коллег друг к другу, полагая, что дело кроется в постоянных пересказах Сарой неудачных свиданий, которые невероятно бесили Тоби, считающего подобное поведение чересчур легкомысленным. А, возможно, виной была крепкая дружба миссис Андруз с супругой коллеги, что, по словам мужчины, плохо влияла на его благоверную. В любом случае, эти двое частенько цапались, но обращать на это внимание все уже давным-давно перестали.              Остаток обеда прошёл в недовольствах Сары, молчании Тоби, переговорах всех остальных, а также ленивом изучении Гермионой грязных стен паба, освещаемых ярким летним солнцем. То, что про неё забыли, радовало, позволяя спокойно обдумать поступок подруги, внезапно возомнившей себя Купидоном. Правда, передохнуть ей дали недолго, ведь стоило компании покинуть «Дырявый котёл», мисс Андруз взяла под руку юную коллегу и принялась расспрашивать, куда именно она завтра идёт, что наденет и почему так упирается возможности провести вечер в компании симпатичного парня.       — Может, подберём вам одно из наших платьев? — поинтересовалась миссис Дейвис, идущая под руку с мужем, вызвавшемся сегодня помочь им с костюмами, стоило Грейнджер, сдавшись под натиском коллеги, всё-таки раскрыть те крохи информации, что она сама знала о предстоящей встрече. — У нас в гримёрке есть парочка вечерних нарядов. Они будут чудесно на вас смотреться. А Ричард поможет подогнать по фигуре. Правда, милый?              Мужчина без вопросов согласился. Он вообще был готов выполнить всё, о чём бы его жена не попросила, а та в свою очередь не уставала хвалить и благодарить мужа. И эти ласковые, наполненные теплом и взаимным уважением отношения, напоминали Гермионе о родителях. Они тоже делали друг для друга всё, и волшебница, глядя на них, всегда мечтала о чём-то подобном и для себя, для своей семейной жизни.              — Не думаю, что это удобно, — начала отнекиваться Гермиона, но тут же вспомнила, что уже брала наряд в аренду, и это никого, в том числе её саму, особо не смутило.              — Да брось ты, — поддержала хозяйку Сара. — У тебя наверняка нет приличного платья, а это, дорогая моя, чрезвычайно важный предмет гардероба. Хотя бы одно, но оно должно быть. Иначе в чём блистать на первом свидании?              — Вы, мисс Грейнджер, слушайте её. Слушай, — произнёс идущий впереди Тоби. — Она у нас мастер первых свиданий.              — И как тебя жена вообще терпит, Барнс? — моментально завелась женщина, подскакивая к нему и грубо тыкая пальцем в плечо.              — Она не терпит, а любит и поддерживает. Ты поймёшь каково это, когда начнёшь с умом относиться к выбору спутника жизни, а не будешь прыгать по всем, кто согласился пригласить прогуляться, — спокойно объяснил Тоби, чем только сильнее взбесил коллегу.              — Как же ты меня достал!              С этой фразы начался очередной приступ пререканий, и разговор сам собой перетёк к Саре и её неудачам на любовном фронте, с которыми почему-то не помогали никакие вечерние платья. От разразившейся ругани разболелась голова, но хорошо хоть до театра идти пришлось недолго. Переступив порог «Волшебной сцены», все вновь стали серьёзными, сознательными, погружёнными в свои дела и, спасибо Мерлину, молчаливыми. Эта черта тоже очень нравилась Гермионе в людях, которые здесь работали. Что бы между ними не происходило, они были профессионалами и всегда со всей ответственностью подходили к кипящим в театре делам.              Последовав примеру коллег и погрузившись в работу до вечера, Грейнджер всё-таки время от времени мыслями возвращалась к предложению миссис Дейвис. Ей ведь и впрямь было нечего надеть в ресторан, а брать что-то у Уизли не хотелось. Во-первых, она была на неё обижена и прощать ради возможности прилично одеться не собиралась. А во-вторых, у девушек были слишком разные вкусы. Подруга предпочитала короткие платья с открытыми руками да смелым декольте, а Гермиона до сих пор болезненно относилась к демонстрации лишних сантиметров своей кожи. Особенно это касалось левого предплечья со шрамом. Поэтому найти что-то подходящее в гардеробе Джинни представлялось маловероятным.       В итоге, когда хозяйка театра в половину восьмого подошла к Грейнджер, чтобы проверить работу и отпустить девушку на выходные, та всё-таки попросила женщину помочь с нарядом. Миссис Дейвис по-матерински тепло улыбнулась и, заверив, что они найдут для неё что-то действительно прекрасное, повела волшебницу в костюмерную.              — Вы пока заходите, мисс Грейнджер, — сказала хозяйка, остановившись у нужной двери. — Я сбегаю за мужем. Должен же кто-то помочь нам с подгоном платья.              Проводив взглядом удаляющуюся по коридору женщину, Гермиона вошла в заваленную сверху до низу всевозможными платьями, париками, аксессуарами и прочими элементами театральной магии комнату. Она, как это всегда бывало, на пару секунд застыла на пороге, переводя взгляд от одного цветастого ряда к другому. Девушка уже прекрасно ориентировалась в этом разнообразии костюмов, понимая принцип, по которому компоновались ткани, но ощущение чего-то невероятного, удивительного, что пропитывало каждый сантиметр этого помещения, всё равно не покидало. Зайдя сюда, можно было стать кем угодно. Это очаровывало.              Ожидая мистера и миссис Дейвис, Грейнджер изучала наряды и нашла несколько, как ей показалось, подходящих. Простые платья пастельных цветов, в которых она чувствовала бы себя комфортно. Запустив руки в плотно утрамбованный ряд, волшебница хотела было достать приглянувшуюся одежду, но голос хозяйки, вошедшей в костюмерную вместе с мужем, тут же её остановил.              — О, нет, мисс Грейнджер, — сказала она, подходя к тому месту, где стояла девушка. — Эти наряды вам не подойдут. Они в стилистике сороковых. Красиво, конечно, но нужно что-то посовременнее. Пойдёмте в другой уголок.       Они втроём, мистер и миссис Дейвис, а также Грейнджер задержались в театре на целый час, погрузившись в поиски идеального платья для свидания. Постановок, для которых требовались бы вечерние наряды было немного, всего две, но и их было достаточно, чтобы потеряться в разнообразии вариантов: шёлковые платья с длинной юбкой или короткой, атласные с тонкими бретелями или широкими, нечто с удивительно глубоким декольте, парочка с высоким горлом, бархат с аккуратной вышивкой или вовсе без неё, что-то с блёстками, пайетками, кружевом. Нашлось даже несколько симпатичных брючных костюмов, но миссис Дейвис их тут же отмела, заявив, что стройные ножки Гермионы прятать просто грешно. В итоге, перемерив с десяток нарядов, нужный нашёлся где-то в глубине, затерянный вообще в другом ряду, и найден он был мужем хозяйки, который, устав от долгих примерок, решил взять всё в свои руки.              Когда Гермиона надела выданное Ричардом платье, она буквально засветилась удовольствием от увиденной в зеркале картины. Плотный атлас, мягко опустившийся на кожу, приятно холодил, удачно пряча всё, что хотелось спрятать, и подчёркивая, как казалось волшебнице, немногочисленные достоинства. Цветом наряд напоминал парное молоко, квадратный вырез прекрасно смотрелся на острых ключицах Гермионы, длинные рукава скрывали все шрамы, а юбка-рыбка подчёркивала талию, делая при этом скромные девичьи округлости гораздо привлекательнее. Не удержавшись, волшебница несколько раз покрутилась, с удивлением и удовольствием отмечая, что её бёдра, наверное, впервые в жизни смотрелись так сексуально.              «Джинни сказала бы ”аппетитно”» — усмехнулась девушка.              — То, что нужно, — радостно отозвалась миссис Дейвис, встретившись с отражающимися в зеркале глазами Грейнджер, после чего обратилась к мужу: — Что думаешь, милый?              — Думаю, что у меня есть вкус, — довольный тем, что его выбор оказался финальным, ответил он.              Пока Ричард подгонял платье, Гермиона не могла перестать наслаждаться собственным отражением. Она редко чувствовала себя красивой, даже сейчас, возвращая былую уверенность и контроль над жизнью, а потому такие моменты радовали и удручали одновременно. Работая с психологом, вскрывая нарыв за нарывом, волшебница находила всё новые проблемы, боли собственной души. Когда-то давно Грейнджер гордилась собой, упивалась уверенностью, но, увы, пережив столько всего, попросту не выдержала.              «Как же глупо» — подумала она и тут же мотнула головой. — «Ругать себя нельзя. В моих чувствах нет ничего глупого».              Разговоры с Фиби помогали понять и, главное, принять тот факт, что как раньше уже не будет, но корить себя за это нельзя. Временами Гермиона ощущала бескрайнее море сил, идей, будто она способна на всё, счастлива и, наконец, свободна. Наверное, именно так чувствовала бы себя старая, пережившая долгие годы детских игр кукла, которую отмыли, расчесали спутанные волосы и смазали её скрипящий механизм. Волшебница потихоньку чинилась, ощущая, что вновь может дышать. Однако порой, когда удавалось рассмотреть себя получше, достать приносящие расстройства переживания, чтобы разглядеть их под лупой, осознать причины тех или иных чувств, становились заметны и царапины от пройденного пути, и места соединения тщательно склеиваемых осколков, и потёртости на уже давно не новом механизме.              Как раньше уже не будет. Это нужно было осознать как можно скорее, чтобы позволить себе отпустить и наслаждаться жизнью в том виде, в каком Гермиона теперь была.              Когда мистер Дейвис завершил работу, Грейнджер в очередной раз оглядела себя с ног до головы и улыбнулась. Карие глаза сияли восторгом, отмечая и красоту розовых щёк, и очарование карамельных веснушек, и здоровый блеск каштановых кудрей. Быть красивой было приятно, и Гермионе, пожалуй, даже захотелось отправиться на это свидание, чтобы парень, который увидит её впервые, хотя бы одним маленьким комплиментом подтвердил, что она действительно хороша собой.              Переодевшись обратно в джинсы (найденные тем же вечером после похода в кино в лежанке Живоглота), волшебница уменьшила платье и аккуратно спрятала его в сумочку. Тем временем мистер и миссис Дейвис прибрались в костюмерной, и все трое покинули опустевший театр.       — Спасибо вам огромное, — сказала волшебница, обратившись сразу к обоим супругам. — Я верну платье в понедельник.              — Всегда пожалуйста, — отмахнулся Ричард.              — Не переживай и хорошенько проведи завтрашний вечер, — напутствовала женщина, мягко погладив Гермиону по плечу. — Сходить в красивом платье в хороший ресторан — уже успех. Даже если кавалер окажется не очень. Но, надеюсь, твоё свидание не будет похоже ни на одно из тех, что постоянно переживает наша Сара.              Обменявшись весёлыми улыбками, все распрощались и разошлись по домам. Ступая по укрытой тёмным вечером улице и наблюдая за веселящимися людьми, решившими провести этот пятничный вечер в барах да ресторанах, Грейнджер размышляла о том, что, возможно, навязанное ей свидание окажется не таким уж и плохим. Да, она всё ещё планировала высказать Уизли всё, что думала, но появившееся в первые минуты раздражение давно утихло, сменившись не просто смирением, а предвкушением. Она ведь и правда не была в приличных ресторанах и пора было уже порадовать себя походом хотя бы в один.       

***

             Придя домой, Гермиона сразу зашла в спальню, достала платье из сумки и, вернув ему нормальный размер, повесила одежду в шкаф. Живоглот, последовавший за хозяйкой в комнату, вероятно, желая узнать, почему она пошла сюда вместо того, чтобы сразу покормить его, с интересом уставился на наряд.              — Нравится? — спросила волшебница с улыбкой, подушечками пальцев касаясь нежной ткани.              Питомец вильнул хвостом и, мяукнув, тут же отвернулся, медленно выходя из комнаты.              — Будем считать, что это «да».              После того, как корм был насыпан в миску, а кот, тут же принявшийся за еду, почесан за ухом, Гермиона сделала то, что хотела ещё с обеда. Достав палочку, волшебница произнесла нужное заклинание и вызвала телесный Патронус. Светящаяся голубым выдра появилась перед ней, радостно прокрутилась в воздухе и ласково коснулась носом щеки девушки, оставляя на коже удивительное ощущение тепла, света и счастья. Грейнджер улыбнулась животному и, набрав в грудь побольше воздуха, произнесла:              — Джиневра Молли Уизли! — её голос звучал достаточно серьёзно и даже возмущённо, чтобы хотя бы попытаться задеть совесть одной рыжей бестии. — Я поражаюсь твоей невероятной самоуверенности. Это ж надо было назначить мне свидание не пойми с кем и не пойми где! Я даже отказаться не могу, потому что никаких контактов этого Майкла у меня нет, а я, знаешь ли, достаточно хорошо воспитана, чтобы, если решаю не явиться на встречу, сначала пишу и предупреждаю об этом. А я бы, дорогая подруга, с удовольствием бы не явилась! — Гермиона шумно выдохнула и, совладав со вновь поднявшимся раздражением, продолжила уже более спокойно: — Нельзя назначать людям свидание без их ведома, Джин. Ты меня очень разочаровала. Я, конечно, пойду завтра с этим Майклом в ресторан, даже платье нашла, но имей в виду, что при встрече я точно повыдёргиваю твои рыжие волосы.              Выговорившись, волшебница отправила выдру к подруге и, ощущая облегчение из-за выпущенных эмоций, принялась переодеваться, умываться, затем ужинать, ожидая, что Джинни пришлёт Патронус в ответ. Но время шло, на часах перевалило за половину одиннадцатого, а голубая лошадь так и не явилась. Подумав, что девушка, возможно, обиделась из-за слишком резких слов, Гермиона почувствовала себя гадко. Могла ли она отреагировать слишком остро? Считает ли Джинни её неблагодарной, ведь подруга и впрямь заботилась о ней, хотела как лучше, а она наговорила ей кучу гадостей?              — Ну нет. Какими бы благими намерения ни были, это же не значит, что нужно насильно отправлять меня на свидание! — попыталась успокоить ноющую совесть волшебница. — Я не сказала ничего неправильного.              Но неприятное ощущение в груди никуда не делось. Поняв, что пора заканчивать этот длинный день, Грейнджер захлопнула собрание сочинений Шекспира, за которое взялась сразу после ужина, и отложила книгу на журнальный столик. Поднявшись с дивана, волшебница погладила развалившегося на полу Живоглота и вместе с ним отправилась готовиться ко сну.              Ночь выдалась тревожной. На минувшей неделе они с Фиби решили, что Гермиона в состоянии начинать отходить от зелья «Сна без сновидений». Она уже третью ночь подряд засыпала самостоятельно, внезапно обнаружив, что кошмары больше не утягивали в болезненную тьму, как это было раньше, однако некое напряжение, ощущение страха, запрятанного где-то глубоко под коркой, не отпускало до самого утра. Вот и сегодня, стоило закрыть глаза, на грудь навалилось что-то неприятное, тревожное. Грейнджер не мучали какие-то конкретные голоса или образы, ей будто вообще ничего не снилось, но наслаждаться ночным отдыхом у неё не получалось. Хотя утром, поднявшись от ярких солнечных лучей, разлившихся по комнате, она почувствовала себя вполне выспавшейся и бодрой.              В десять утра, когда девушка уже сходила в душ, позавтракала и порядка полутора часов занималась пьесой, в квартиру залетел Эррол и, перед тем как свалиться на Живоглота, чему кот был крайне возмущён, буквально выплюнул письмо в руки волшебницы. Увидев почерк на конверте, Грейнджер улыбнулась.        «Дорогая моя Гермиона! Надеюсь, ты уже достаточно успокоилась, чтобы не убить меня при встрече, потому что я хочу зайти к тебе в пять вечера, помочь с причёской и макияжем, чтобы ты сегодня блистала (ну и простила меня, конечно). Знаю, отправлять тебя на свидание подобным образом было некрасиво, но я уверена, что ты просто так не согласилась бы на встречу с Майклом, а это, поверь мне, было бы большим упущением! Парень тебе понравится. Гарантирую. В общем, если ты позволишь мне объясниться лично, то пришли коротенькую записку с Эрролом. Люблю. Твоя Джинни»              Гермиона, прочитав письмо от подруги, почувствовала облегчение и радость от того, что та не обиделась на неё за вчерашние слова. Понимая, что и она сама давно успокоилась, приняв мысль о предстоящей встрече с парнем за что-то вполне интересное, чиркнула на бумажке согласие на приезд Джинни и отправила старую птицу обратно в Нору. Проследив, что сова без проблем скрылась в небе, волшебница вернулась к пьесе, работа над которой шла вполне неплохо, надеясь, что за оставшиеся семь часов успеет продвинуться в написании достаточно, чтобы считать этот день успешным и продуктивным.              

***

             Ровно в пять часов вечера стук в дверь оповестил о том, что у Гермионы гости. Даже не спрашивая кто там, волшебница выглянула в подъезд и увидела на пороге смущённо улыбающуюся Джинни, одетую в милое коктейльное платье глубокого синего цвета и босоножки на шпильках, а в руках у неё был огромный бумажный пакет.              — Ты откуда такая красивая? — вместо приветствия спросила Грейнджер, открывая дверь пошире, чтобы подруга могла войти.              Та чуть неуверенно переступила порог, ожидая, видимо, нападения или потока брани, но не столкнувшись ни с тем, ни с другим, улыбнулась свободнее и ответила:              — Скорее, куда, — она игриво приподняла аккуратно очерченные брови. — У меня сегодня тоже свидание.              — Очень рада за тебя. Надеюсь, твоим мнением поинтересовались, прежде чем назначать его, — не удержалась от колкости Гермиона.              Ей не хотелось затевать ссору, но стоило увидеть подругу, как лёгкое раздражение и обида закопошились в груди.              — Да брось, — вздохнула Джинни, проходя на кухню. Она делала вид, что рассматривает детали давно знакомой обстановки, но Гермиона видела, что той попросту стыдно и она пытается этого не выдать. — Неужели так ужасно познакомиться с милым парнем?              — Ужасно то, что меня вынудили на это, — проворчала Грейнджер, ступая за подругой следом. — Тебе не приходило в голову, что я просто не готова к новым отношениям?              — А я и не заставляю тебя вступать в новые отношения, — тут же принялась защищаться Уизли. — Я просто хочу, чтобы ты расслабилась, хорошо провела время. Разве плохо?              — Повторяю: меня нужно было сначала спросить.              — Но я же спросила, — не собиралась сдаваться Джинни, наконец, смело и решительно взглянув на Гермиону. — И ты не сказала «нет».              — Я, дорогая подруга, и «да» не сказала.              Замолчав, девушки с минуту сверлили друг друга глазами после чего одновременно вздохнули. Ссориться они никогда не умели.              — Прости меня, Гермиона, — произнесла подруга с искренним сожалением в голосе. — Просто мне подвернулся идеальный случай. Я побоялась его упустить.              — Что за случай? — с какой-то обречённостью спросила волшебница.              — Может перекусим? — предложила вдруг Уизли, доставая из своего пакета огромную косметичку, несколько склянок с зельями для волос и набор пирожных. — И я тебе всё расскажу.              — Мы же обе итак скоро пойдём на свидания, — усмехнулась Грейнджер, удивляясь появившимся следом за сладостями двум парам туфель. — Там, вроде как, принято есть.              — Так это и не еда, — пожала плечами подруга. — Так, вкусняшки для настроения.              Покачав головой, понимая, что не может ни сердиться на Джинни, ни сопротивляться ей, Гермиона поставила чайник и, достав приборы, приготовила всё для чаепития. Пока девушка заваривала чай, подруга начала свой рассказ.       — Он спортивный журналист.              Гермиона тут же скривилась. С кем-кем, а с писаками у девушки не складывалось.              — Не спиши кривиться, — сказала Джинни, заметив кислую мину подруги. — Майкл брал интервью у нас на той неделе. Ну, когда мы разгромили «Селькиркских скитальцев».              Грейнджер кивнула, смутно припоминая письмо от подруги, в котором она хвасталась той игрой. Кажется, «Гарпии» победили шотландцев со счётом сто семьдесят — шестьдесят. Это действительно была громкая игра, учитывая, что «Скитальцы» долгие годы носили звание непобедимых.              — Так вот, — продолжила Уизли. — Он показал себя профессионалом. Общался вежливо, шутил уместно. Наши девчонки от него были в диком восторге, но на все их попытки флиртовать он закрывал глаза, попросту не замечая.              — Действительно, профессионально, — согласилась Грейнджер.              — А я ж о чём! — воскликнула подруга. — Потом, когда мы тайком от тренера пошли отпраздновать игру в магловский бар, то встретили там Майкла. Слово за слово, и мы как-то перешли к разговору о личной жизни. Лили похвасталась, что скоро выходит замуж, я рассказала про Гарри, а он, ты только представь, даже не стал с восторгом прыгать вокруг и спрашивать: «Гарри Поттер? Тот самый Гарри Поттер?». Он даже не сразу понял, про кого я говорю.              — Это как так? — удивилась Гермиона.              Если девушка, будучи подругой Избранного и Героиней Второй Магической Войны, чертовски устала от внимания, то про Гарри и говорить было нечего. Его с первого курса сопровождали восхищённые вздохни «Гарри Поттер? Тот самый Гарри Поттер?», время от времени превращающиеся в проклятья, упрёки, потом в благодарности, и так по кругу. Про «мальчика, который выжил» знали все в Британии, поэтому найти человека, тем более журналиста, который бы не знал самого известного волшебника страны, было невозможно.       — Майкл, как оказалось, прожил всю жизнь в Америке, а до них наши проблемы доходили не во всех подробностях, — объяснила Джинни. — Так, упоминали о некоем Тёмном волшебнике, но мимоходом. Поэтому ни про Гарри, ни про ваше Золотое трио он особо и не в курсе.              Гермиона поставила на стол две чашки с дымящимся ароматным чаем и задумалась. В нашем огромном мире каждый день шли какие-то войны, разрушались жизни, но одновременно с этим происходили тысячи и тысячи прекрасных и светлых моментов. А она со своей болью, страшной, но всё-таки уже пережитой, заперлась на этом маленьком клочке земли, совершенно забыв о том, что магическим Лондоном мир не ограничивался.              «Может, я просто жуткая эгоистка?» — задалась вопросом волшебница, прикидывая могли ли неуверенность, страх и неприязнь излишнего внимания быть следствием непомерного самомнения. — «Будто всем и каждому есть до меня дело» — почти в шутку мысленно хмыкнула она.              Её ведь не будут каждый день в течение всей жизни донимать газетчики или благодарить случайные люди за спасение. Ещё год, может, два и всё забудется. Она снова станет просто Гермионой Джин Грейнджер, способной маглорождённой волшебницей, которую перестанут узнавать на каждом шагу. Пожалуй, уже сейчас перестали. И от этой мысли вдруг стало как-то свободно. Все живут своей жизнью, идут дальше, забывают. Так чем она хуже? Или лучше? Да ничем. Она ведь тоже просто человек.              Просто человек.              Хотелось засмеяться. Такая простая мысль, до конца не понятая, но уже принёсшая облегчение, теплом разлилась в груди.              — Ты слушаешь? — спросила Джинни, и Гермиона осознала, что упустила что-то важное.              — Нет, — призналась она, делая глоток излишне крепко заваренного чёрного чая. — Повтори, пожалуйста.              — Я говорю, что Майкл в Англии всего полгода, друзей пока особо нет. Тем более девушки. Ну я и предложила познакомить его с моей очаровательной подругой. Он, конечно, немного ломался, но быстро передумал.              — И почему же передумал?              — Я сказала, что ты умная, работаешь в театре, а сейчас сама пишешь какое-то произведение.              — Ой, ну зачем, — простонала Гермиона.              О том, что она работала над пьесой, знали только психолог и Джинни с Луной, но даже подругам девушка долгое время говорить не хотела, потому что слишком хрупкой была эта тема. Волшебница до сих пор боялась, что не доведёт дело до конца, а она не любила делиться чем-то на этапе планов, наработок или, упаси Мерлин, тем, что бросила на пол пути. Гермиона, конечно, старалась доводить всё до финала, но и у неё не всё было идеально.              — Он именно поэтому и согласился! — воскликнула Джинни. — Сказал, что сам когда-то писал, правда, детские сказки что ль, не помню, и ему очень интересно познакомиться с тобой. Обсудить книги, твоё творчество.              Грейнджер откусила чизкейк, чтобы не пить чай просто так, заодно дав себе время подумать. Пока всё то, что рассказывала Уизли, звучало очень и очень привлекательно. Воспитанный, умный парень, способный отнестись к ней спокойно, без лишнего восхищения, ещё и пишущий книги. Не слишком ли идеально?              «Автор детских сказок просто не может быть плохим человеком» — продумала Гермиона и вспомнила, что ко всем своим плюсам этот Майкл был ещё и симпатичный.              — Откуда у тебя его колдография? — спросила Грейнджер.              — Прямо в баре его и сняла, — ответила Уизли, проглатывая уже второе пирожное. — Он же журналист, у него колдокамера была с собой.              — А мой снимок ты ему показывала? — поинтересовалась девушка, раздумывая о том, что и парень, чтобы согласиться на встречу, должен был увидеть её.              — Нет, — мотнула головой подруга. — Я, конечно, очень люблю тебя, но с собой у меня только колдофото моей семьи и, разумеется, Гарри, — рассмеялась Джинни, указав на серебряный кулон, что всегда покоился на шее.              — Как же он тогда решился на свидание? — усмехнулась Гермиона. — Вдруг я страшная.              — Думаю, ему ваши изображения так или иначе попадались. Да и я так расхваливала тебя, что он, вероятно, думает, что сегодня в ресторан к нему сойдёт ни много ни мало богиня.              — Бедный, его ждёт разочарование, — хмыкнула Грейнджер, помня о том, что в платье она и впрямь хороша, но уж точно не богиня.              — Вот уж нет! — возразила Уизли, хлопнув по столу с такой силой, что чай в кружках подпрыгнул. — Ты красотка. А когда я сделаю тебе причёску и макияж, то вообще будешь не хуже какой-нибудь вейлы.              — Ладно-ладно, — рассмеялась девушка. — Как скажешь.              Закончив десертить, подруги принялись за сборы. Джинни, заявившаяся к Гермионе в подготовленном для своего свидания наряде, планировала сделать себе ещё макияж и причёску, поэтому в этот раз страдания во имя красоты у Грейнджер были не полными. Пока она умывалась и наносила нужные зелья и крема на волосы и кожу под строгим контролем Уизли, та занималась собой, позволив подруге сделать всё в комфортном ей темпе и количестве. Однако, когда Джинни закончила с собой и собираясь привести в боевую готовность подругу, Гермиона как-то заволновалась.              — О, дорогая моя, я знаю, что с тобой сделаю! — восхищённо отозвалась Уизли, увидев добытое Грейнджер платье.              — Только без перегибов, хорошо? — попросила подруга с опаской.              — У меня есть вкус, — отмахнулась рыжая, без промедления взявшись за дело.              Вкус у неё и правда был. Джинни соорудила Гермионе низкий пучок, выпустив у лица пару кудрявых прядей, сделала нежный, почти незаметный макияж, выделив глаза тонкими стрелками, делающими взгляд волшебницы немного кошачьим, а на губы нанесла прозрачный блеск. В итоге, когда Уизли завершила свою работу, поставив подругу перед зеркалом, Грейнджер увидела в отражении нежную молодую девушку, хрупкую, элегантную, но при этом с чарующей искрой во взгляде.              — Даже если что-то пойдёт не так, это того стоит, — произнесла Джинни, встав позади волшебницы и приобняв её за плечи. — Потому что мне очень нравится видеть тебя такой красивой.              — Спасибо.              — Всегда к твоим услугам, — ухмыльнулась девушка и перевела взгляд на спрятанные в пушистые домашние тапочки ноги Гермионы. — Что насчёт обуви?              Грейнджер растерянно закусила губу. Она ведь совсем забыла о том, что помимо платья надо надеть что-то приличное на ноги. Уизли, правильно распознав выражение лица подруги, хитро улыбнулась и произнесла:              — Я как знала, — усмехнулась она и тут же выбежала на кухню, притащив оттуда одну из выложенных из пакета пар обуви. — Эти тебе подойдут.              Она вручила подруге бежевые туфли с острым коском и на низком тонком каблуке. Обув их, Грейнджер отметила, что те не просто удобные, но и отлично смотрятся с платьем.              — Да ты практически моя фея-крёстная, — рассмеялась девушка, чувствуя себя Золушкой, собирающейся на бал.              — Это кто такая?              — Добрая волшебница из магловской сказки, — объяснила Гермиона. — Она помогла одной несчастной девушке попасть на бал, подарив ей и платье, и туфли, и даже карету.              — Ну, карету дать я не могу, но туфли одолжить вполне в состоянии, — отозвалась Джинни, явно довольная озвученным сравнением.              Со всеми процедурами и сборами девушки закончили, когда время перевалило за семь. Сверившись с адресом, примерно понимая, где ресторан находится, Гермиона погладила кота и, следом за излишне возбуждённо подругой, вышла на улицу. Вечер был безоблачный, тёплый, а розовый закат мягко ложился на город, красиво окрашивая кожу и волосы волшебниц персиковым сиянием.              — Хорошо проведи время, — поцеловав Гермиону, пожелала Джинни. — И обязательно пришли мне письмо со всеми грязными подробностями!              — И тебе повеселиться, — усмехнулась девушка, обнимая несносную подругу на прощание.       Когда Уизли, практически подпрыгивая от радости, исчезла в ближайшем переулке, откуда, вероятно, отправилась прямиком к своему любимому Гарри, Гермиона пошла в сторону главной улицы, где планировала поймать такси, чтобы доехать до ресторана. Стуча каблуками по мощёному камнем тротуару, она искренне надеялась, что не совершает ошибку.              «По крайней мере вкусно поем», — думала она, настраиваясь на хороший вечер.       

***

             Джордж, устав копаться в коробках, взглянул на близнеца, который с тоскливым выражением лица утопал в куче списанных товаров. Они весь день разбирали брак, просрочку и прочий хлам, заперевшись в подсобке, без устали сортируя бесконечную продукцию на то, что стоило выкинуть, и то, что ещё можно было использовать. Потянувшись, он встал с места, пнув опустевшую коробку в сторону, и подошёл к Фреду.              — Как насчёт бросить всё это и сбежать поужинать?              Глаза близнеца тут же радостно загорелись.              — О, братец, я так рад твоему приглашению, — он вскочил на ноги, едва не запнувшись о стопку просроченных «Забастовочных завтраков». — Только давай сходим куда-нибудь не в «Дырявый котёл». Тошнит уже от всего, что там готовят.              — Давай, — поддержал близнеца Джордж, соглашаясь с тем, что жаркое и пирог с почками из бара сидели уже в печёнках.              Выбежав из магазина, крикнув помощникам, чтобы не ждали начальство, как минимум, час, братья Уизли медленно побрели по Косому переулку, наслаждаясь каждым шагом. Ноги, как и голова, гудели и ныли, благодаря за возможность выбраться, наконец, из заточения и вдохнуть свежий воздух. Вглядываясь в прохожих, витрины магазинов и знакомых кафешек, парни дошли до недавно открывшегося семейного ресторанчика, называемого «У бабушки в саду», в окнах которого увидели воркующих Джинни и Гарри. Парочка держалась за руки, хихикала и выглядела до отвратительного мило. Решив, что испортить свидание сестре — это святая обязанность братьев, близнецы хитро переглянулись и уверенным шагом ступили в заведение.              Попав в уютный ресторан, оббитый деревом и украшенный живыми растениями, Фред и Джордж с наслаждением вдохнули аромат кофе, горячей выпечки и природной свежести. Место и впрямь было похоже на милый сад, простой, мирный, успокаивающий. Обведя зал глазами, они быстро нашли нужный столик и, сказав подбежавшему к ним официанту, что сядут к своим друзьям, направились прямиком к сладкой парочке.              — Привет, ребятки, — положив руку на плечо вздрогнувшему от неожиданности Гарри, произнёс Фред.              — Скучаете? — усмехнулся Джордж, становясь рядом с сестрой и от души наслаждаясь её округлившимися от шока глазами.              — О, нет! — простонала Джинни, сменяя блаженное выражение лица, с которым любовалась своим парнем, на суровое и враждебное. — Вы-то тут откуда?               Близнецы с шумом пододвинули позаимствованные у соседнего столика стулья и, развалившись на них, хитро улыбнулись.              — Мы же работаем тут рядом, — ответил Джордж.              — Или ты, сестрёнка, забыла? — продолжил Фред.              — Не забыла. Но работаете вы вот в том магазине, — произнесла девушка, указав пальцем куда-то в направление «Вредилок», которых, разумеется, отсюда не было видно. — Так что валите туда.              — Мы решили устроить себе перерыв, — пожал плечами Фред, без труда игнорируя недовольство сестры. — А вы чем занимаетесь?              — Неужто свидание, а? — издевательски ухмыльнулся Джордж.              Возможно, портить ребятам вечер было не красиво, но они с братом так устали за сегодня, что порция общения им была крайне необходима. Даже такого, во время которого удовольствие получали далеко не все участники.              — Именно так, — хмыкнула Джинни, машинально поправляя тонкие лямки платья. — И вы в данный момент нам его портите.              — Вот уж неправда, — тут же наигранно возмутился Джордж. — Свидание в нашей компании по определению не может быть испорчено.              — К тому же, чем больше народу, тем веселее, — отозвался Фред. — Тут и Грейнджер недалеко работает. Может, и её позовём?              «Ну, конечно», — мысленно усмехнулся младший близнец. — «Кто о чём, а ты всё о своей Грейнджер»              Влюблённость брата казалась Джорджу прекрасным, пусть и удивительным явлением. Он никогда не думал, что близнец выберет кого-то подобного Гермионе. Конечно, парень всегда считал её потрясающей, но уж точно не той, кто могла бы приглянуться Фреду. Они слишком разные. По крайней мере, так казалось раньше. Но чем больше Джордж наблюдал за братом, за Гермионой, за их взаимоотношениями, тем яснее понимал, что ошибался. Их тянуло друг к другу, пусть и не все из них это замечали. Фред становился рядом с ней другим. Возможно, не лучше, но точно счастливее. И этого было достаточно.              Джорджу очень хотелось, чтобы недосказанность, глупая неопределённость между этими двумя исчезла, чтобы близнец, наконец, получил желанную девушку. Парень даже готов был помочь парочке в этом, только не представлял, как именно. А Фред, будто не осознавая всего масштаба собственных чувств, почему-то бездействовал, трусил. Это было так не похоже на него, что сначала шокировало и даже бесило, до тех пор, пока Джордж вдруг не осознал, что такое поведение близнеца говорит о глубине его симпатии, о страхе всё разрушить, потерять. И понимание, что Фред способен на столь сильное чувство, вызывало уважение. Сам-то он, встречаясь с Анджелой, готов был признать, что любит её, но не был уверен достаточно ли сильно, чтобы с таким же трепетом относиться к её образу в собственном сердце, с каким, Джордж точно знал, относился близнец к своей Гермионе.       — У Гермионы сегодня свидание, — сказала Джинни, вырывая старшего брата из размышлений. — Она наверняка уже там.              Джордж бросил взволнованный взгляд на близнеца и заметил, как тот побледнел.              — И кто счастливчик? — с привычной улыбкой поинтересовался Фред, но брат точно знал, что сидеть и улыбаться, слушая про романтический вечер Гермионы с кем-то другим, было последним, чего бы тот сейчас хотел.              — Он спортивный журналист. Милый парень, начитанный, симпатичный, — начала рассказывать сестра, а Фред с каждым новым словом сцеплял челюсти всё сильнее. Джорджу даже показалось, что ещё немного и брат раскрошит свои зубы.              — И как они познакомились? — спросил Джордж.              — Это сделала я, — улыбнулась девушка, даже не заметив, как старший брат сжал кулаки от кипящей в крови ярости. — Он брал у нас интервью на той неделе, ну я и пораспрашивала есть ли у него девушка, не хочет ли он познакомиться с моей подругой. В итоге я сама назначила им свидание, написала…              — И зачем это было нужно? — прервал объяснения сестры Фред.              — Ты не говорила, что всё организовала сама, — подал голос Гарри, до этого внимательно наблюдавший за близнецами.              Джордж встретился с зелёными глазами Избранного и одной секунды было достаточно, чтобы понять, что тот заметил острую реакцию Фреда на новость о свидании Гермионы и явно запереживал.              — А что такого? — нахмурилась Джинни, не понимая, почему парни не радуются за подругу. — Майкл хороший. Гермиона прекрасно проведёт с ним время.              — По твоему Грейнджер не в состоянии сама себе найти кого-нибудь? — почти прорычал Фред. Его терпение явно было на исходе.              — Но если я знаю хорошего парня, то почему бы не познакомить её с ним?              — С чего ты взяла, что он хороший? — всё-таки не выдержал Фред и крикнул. — Пекло, Джиневра, ты порой невыносима.              — Да что с тобой не так? — возмутилась девушка.              — Это с тобой что не так? Твоя подруга просила тебя вмешиваться в её личную жизнь? Зачем было так торопиться? Я ведь… Она… Да… — он вскочил на ноги, запустил руки в волосы и принялся их с усилием оттягивать.              — Эй, приятель, — Джордж тоже встал с места и похлопал брата по плечу.              Он точно знал, что Фред не хотел бы раскрывать свою влюблённость кому бы то ни было, но Джинни и Гарри, храни Мерлин их светлые головы, по этой истерике явно обо всём догадались, и что сейчас делать Джордж не понимал. Он просто растерянно смотрел на заведённого брата, который того и грозил выдрать свои рыжие волосы, а также наблюдал за хмурыми Гарри и Джинни, что молчаливыми переглядками вели какой-то разговор.              — Фредди, — вновь позвал брата Джордж, но тот, резко успокоившись, поправил причёску и, не глядя ни на кого из присутствующих, произнёс:              — У меня пропал аппетит. Я пойду. Хорошего вам вечера, детишки.              Младший близнец не успел ничего сказать или сделать. Он просто смотрел вслед сбегающему брату и, стоило тому выйти на улицу и раствориться в толпе, Джордж молча опустился обратно на стул. Гарри и Джинни тоже молчали, пока девушка, оторвавшись от окна, за которым уже не было видно рыжей макушки, не озвучила очевидное.              — Так, братец, — протянула Джинни, уперев испытывающий взгляд в оставшегося близнеца. — Ему нравится Гермиона?              Отрицать было бессмысленно, поэтому Джордж просто кивнул.              — Давно? — спросил Гарри, почесав свою лохматую голову.              — Не знаю, — ответил младший близнец. — Мне Фред прямо так ни разу и не сказал о своих чувствах.              — Интересно, конечно, — пробормотала девушка. — И неожиданно.              — Так уж неожиданно? — хмыкнул Джордж, вспоминая все намёки и шутки, которые сама же сестричка бросала во Фреда и Гермиону. — Не ты ли постоянно намекала на то, что между ними что-то есть?              — Чего? — удивилась Джинни, выглядя удивлённой и слегка оскорблённой. — Я шутила! Это же Фред. Он всегда… Ну, знаешь, такой, — она неопределённо махнула рукой. — Флиртует налево и направо, прикалывается. Мне казалось, что он относится к Гермионе как ко мне.              Джорджу стало неприятно от слов сестры. Фред давно уже не вёл себя легкомысленно. Да, он всё ещё шутил чуть ли не в каждой фразе, временами жестковато, но делал это скорее по привычке, чем в удовольствие. О пустом кокетстве с девчонками речи вообще не шло. Парень знал, что его близнец, с трудом выбравшись из Мунго, изменился, стал ранимее, мрачнее, вспыльчивее, хотя и так никогда не отличался сдержанностью, а потому мнение Джинни, будто Фред поверхностный весельчак и балагур, больно резануло по сердцу. Неужели она не видела, каков её старший брат на самом деле?              — По-моему, ты совершенно не знаешь своего брата, — проговорил Джордж разочаровано.              — Возможно, — согласилась Джинни, выглядя искренне огорчённой.              — Зря ты устроила это свидание, — заметил Гарри, получив за это от возлюбленной сердитый взгляд.              — Я уже поняла, милый.              — Но больше всего меня удивляет, что Гермиона согласилась, — продолжил парень, будто не заметив раздражение девушки.              — Я не дела ей возможности отказаться.              Пока сестра вслух размышляла о том, как же не заметила столь сильные чувства, что буквально цвели и пахли у неё под носом, а также обсуждала с Гарри вероятность ответной симпатии в сердце подруги, Джордж подозвал официанта и, заказав два говяжьих стейка с печёным картофелем на вынос, стал ждать.              Ужин превратился в катастрофу. И больше всего во всей этой ситуации его волновало две вещи: как поддержать явно разбитого близнеца, не желающего делиться переживаниями, а также кому помолиться, чтобы свидание, на котором сейчас находилось Гермиона, с треском провалилась, чтобы у Фреда всё-таки остался шанс спасти своё страждущее сердце.              

***

             Гермиона подошла к ресторану без десяти минут восемь. Место было милым, спрятанным в кирпичном дворике, но людей, несмотря на скромный размер заведения, было много. Ступив в шумный зал, освещённый мягким жёлтым светом, девушка отметила, что атмосфера и впрямь напоминала уютный итальянский домик: в воздухе витали горячие аппетитные ароматы с яркими нотами орегано, перца и тимьяна, гости сидели на мягких винтажных диванчиках, креслах и плетённых стульях, деревянные столы укрывали клетчатые красно-белые скатерти, блюда подавали прямо на сковородках и в терракотовой посуде, а вино, красное, белое, розовое, было повсюду. Волшебница не очень-то жаловала алкоголь, но сейчас, разглядывая стену из бутылок и наблюдая за тем, с каким удовольствием гости осушают бокалы, она и сама была не против выпить чего-нибудь не крепкого, но ароматного.              Пока Грейнджер оглядывала пространство, пытаясь разглядеть в каждом мужчине Майкла, к ней подошёл молоденький официант и, приветливо улыбнувшись, спросил бронировала ли она столик.       — Да, — нервно улыбнувшись, ответила девушка. — Меня ожидают. Стол на имя Майкла Мэсси.              Официант сверился с картой посадки и, найдя нужное имя, тут же повёл гостью к её спутнику. Ступая по паркету, Гермиона шаг за шагом ощущала, что её сердце бьётся всё сильнее, а ладони предательски потеют. Незаметно вытерев их о ткань платья, волшебница остановилась следом за юношей, едва не врезавшись в него, и, увидев сначала кудрявую голову, а после серо-зелёные глаза, буквально вспыхнувшие, стоило Майклу заметить её, дыхание на мгновение остановилось.              — Привет, — сказал парень, поднимаясь со стула и вручая Грейнджер букет нежно розовых пионов. — Гермиона?              Девушка кивнула, подтверждая, что он не ошибся, и молодой человек радостно улыбнулся. Майкл оказался ещё симпатичнее, чем на колдографии. Высокий, крепкий, с очаровательными кудряшками, а изумрудная рубашка, сидевшая идеально по фигуре, выигрышно подчёркивала интересный цвет глаз, отделяя приглушённую зелень от серых вкраплений.              — Привет, Майкл, — ответила Грейнджер, принимая букет, который сразу же поставила в принесённую официантом вазу. — Долго ждёшь?              — Нет. Просто решил прийти чуточку пораньше.              Он встал позади неё и отодвинул стул, на который Гермиона, не привыкшая к подобным жестами, неловко опустилась. Впервые за ней ухаживали с такой галантностью. И она, не зная, как правильно реагировать, ощущала себя слегка некомфортно.              — Ты прекрасно выглядишь, — сказал Майкл, и по неприкрытому восхищению во взгляде Гермиона поняла, что он не врёт. — Мы ведь можем перейти сразу на «ты»?              — Разумеется, — ответила девушка, надеясь, что не сильно покраснела.              Пока изучали меню, они с преувеличенным интересом обсуждали блюда, стараясь сформировать за столом оживлённую атмосферу. Грейнджер, не разбираясь ни в вине, ни в итальянской кухне, выбрала соленую треску, запеченную в пюре из лука-порея, что порекомендовал ей Мэсси, а парень остановился на пасте Фабрицио. Также он выбрал для Гермионы какое-то белое австрийское вино, а себе взял бокал Шардоне-Совиньон.              Когда заказ был сделан, девушка ещё раз огляделась и спросила:              — Почему именно это место? — однако задав вопрос, она вдруг поняла, что заведение могла выбрать и Джинни. — Это же ты выбирал ресторан?              — Я, — рассмеялся парень, и Грейнджер отметила, что смех у него очень приятный, мягкий. — Тебе интересно, почему я пригласил тебя именно в итальянский ресторан или почему он магловский?              — И то, и то, — пожала плечами девушка.              — Мой младший брат — сквиб, — начал объяснять Майкл, наклонившись чуть вперёд, чтобы шум за соседними столиками не мешал разговору. — Он выбрал жить как магл, чтобы не чувствовать себя изгоем среди волшебников, поэтому я, как любящий брат, изучал магловский мир вместе с ним. И это потрясающе. У них интересные изобретения, любопытные блюда, невероятная литература.              — Согласна, — ответила девушка, тоже подавшись вперёд.              — К тому же, я подумал, что ты будешь не против подобного места, так как сама маглорождённая.              — Тебе Джинни об этом рассказала? — с улыбкой поинтересовалась Гермиона, радуясь тому, что парень с явной теплотой относился к миру, в котором она родилась.              — Нет, — мотнул головой Майкл, засмущавшись. — Честно говоря, я пару дней назад провёл небольшое расследование о том, кто же такая Гермиона Джин Грейнджер. Ну и узнал кое-что. После чего сообщил Джинни, что хочу привести тебя именно сюда. Изначально она предлагала какой-то ресторан в центре магического Лондона, но я всё поменял в последний момент.              — И что же ты такого узнал? — с некоторым волнением спросила девушка.              — Умнейшая ведьма своего поколения, Героиня, мозг Золотого трио… — Майкл стал перечислять ненавистные титулы волшебницы, от чего она едва не скривилась. — Мерлин, тебя называют столькими потрясающими эпитетами, что мне даже стало неловко от того, что я встречусь с тобой.              — О нет, пожалуйста, — простонала Гермиона, на что парень ярко улыбнулся.              — Но меня, честно говоря, всё это убедило лишь в том, что ты умная, сильная и красивая. Судя по колдографиям. И мне очень захотелось узнать о тебе что-нибудь ещё, — произнося это, Майкл слегка покраснел. — Знаю, звучит клишировано, но у меня возникло желание узнать тебя настоящую. Хотя бы начать узнавать. И я очень благодарен, что ты всё-таки пришла. Джинни говорила, что ты можешь не явиться, обидевшись, что свидание было устроено без твоего ведома и желания.              — Ну, такая мысль у меня и впрямь была, — рассмеялась Гермиона. — Но я подумала, что будет некрасиво бросать тебя один на один со всеми этими блюдами.              — Значить, надо сказать спасибо твоей совести и воспитанию.              Еду принесли достаточно быстро, хотя, возможно, разговорившись, парень и девушка просто не поняли, сколько времени прождали заказ. Блюда были потрясающие, вино вкусным, а свидание, начавшееся неловко, весёлым и лёгким. Майкл оказался приятным собеседником, умным, забавным, чутким и вежливым. Он искреннее интересовался работой Гермионы, расспрашивал о её детстве, проведённом без магии, а также поделился своей историей, жизнью в Америке, журналистике и детских сказках, которые писал. Выслушав о его с трудом изданном сборнике, который так и не продался до конца, волшебница упомянула собственную пьесу.              — Если хочешь, могу порекомендовать пару книг по писательскому мастерству, — произнёс парень, когда девушка поделилась тем, что работа над текстом идёт сложнее, чем она могла представить. — Я, честно говоря, верю в талант, но без должного усердия, опыта и знаний не получится написать что-то прекрасное, поэтому прочесть обучающие книги будет не лишним.              Эти слова полностью совпали с тем, что думала сама Гермиона, и это стало ещё одним плюсом в копилочку положительных качеств Майкла.              Закончив с ужином, пара решила прогуляться по ночному Лондону. Мэсси, как настоящий джентльмен, предложил даме локоть и, оперившись на него, Грейнджер спокойно шла рядом с парнем по освещённому фонарями центру города, который только-только вступал в шумную и оживлённую фазу, когда все вокруг, скинув рабочие костюмы, веселились, отдыхали, выпивали и наслаждались летом. Парень и девушка обсуждали всякие мелочи, улыбались, любовались ночью и друг другом. И это было так легко и прекрасно, что Гермиона, к тому моменту, как они оказались у её дома, поняла, что не хочет, чтобы общение с Майклом закончилось одним единственным свиданием.              — Могу я написать тебе? — спросил парень, остановившись у ступеней перед подъездом.              — Конечно, — ответила волшебница с улыбкой. — Ты ведь обещал мне книги.              Майкл счастливо просиял, демонстрируя очаровательные ямочки, и, заметно смущаясь, наклонился к Гермионе, чтобы поцеловать её на прощание. Пока он приближался, девушка была полностью уверена, что тоже этого хочет, однако, когда до соприкосновения губ оставалось всего мгновение, она дёрнулась в сторону, подставляя нежному прикосновению правую щёку. На коже остался горячий след от сухих губ и рваного дыхания, а в груди тут же заныла вина.              Подняв глаза на растерявшегося парня, Грейнджер, чувствуя как щёки и уши горят от неловкости, пробормотала невнятные извинения и благодарности за прекрасный вечер, после чего напомнила, чтобы Мэсси ей написал, и взбежала по ступеням.              — Спокойной ночи, — услышала Гермиона, когда открыла тяжелую дверь в подъезд.              — И тебе, — ответила девушка, бросив последний взгляд на парня.              Он, спрятав руки в карманы, с теплом смотрел на неё, ожидая, когда волшебница зайдёт в дом.              — Увидимся, — произнесла Гермиона и исчезла за дверью.              Она не знала, правильно ли поступила, не позволив поцелую случиться, но была уверена, что разберётся с этим в ближайшее время, потому что, если очарование сегодняшнего вечера не исчезнет, то они с Майклом продолжат общаться и в следующий раз, возможно, Гермиона уже не отвернётся.