Механика чувств

Резиденция находилась чуть выше в горах, недалеко от города, чтобы не среди суетной толпы. Для Сахарозы это крепость, место куда не зайдут настырные детишки и не придёт незваный гость. Только дома Бай Чжу ходил в длинных развивающихся одеждах лазурных и белых цветов, в них легко можно было запутаться или укутаться, когда они вместе сидели на диване. Иногда мужчина мог распустить волосы, если не планировал никуда выходить. К счастью, когда прогулка с Панталоне досрочно закончилась, в хижине Бай Чжу так и не обнаружилось. Сахароза сообщила, что направится в резиденцию и Гуй отпустил с миром, позволив себе выдохнуть. — С возвращением, Сахароза, — папа как всегда встретил в гостиной, сидя за рабочим столиком. Он оторвался от записей, положил цветок-сахарок на стол и повернулся к пришедшей. — Ты уже гулять больше не будешь? Тогда иди сюда, выпьем чаю и почитаем что-нибудь. Может отдохнём от научных изданий и почитаем сказки? Как думаешь? Никогда не заставлял и не осуждал за нежелание долго находиться среди людей. Может он ей многое спускал с рук, но она не делала ничего из ряда вон выходящего. По рассказам от других детей Сахароза знала, что родители нередко повышали голос, наказывали, кричали. Бай Чжу с ней всегда разговаривал на равных. Возможно было проще, потому что ребёнок у него чуть более осознанный чем остальные, но суть оставалась прежней — то с какой любовью он на неё смотрел. Слезы по дороге уже высохли, но губки всё ещё надутые, глаза обиженные. Сахароза подбежала к папе, обнимая за пояс: — Сказки хочу... Бай Чжу переглянулся со змеёй на шее. — Родная, что-то случилось? Тебя обидели? Быстро помотав головой, девочка не стала говорить о прошедшем дне. Она не хотела вспоминать цепочку действий, которые привели её к событиям двухлетней давности. — Не хочешь говорить? Ладно, но когда будешь готова, то поделись со мной. Я могу тебе помочь, любимая, — мужчина наклонился, обхватив маленькую голову, чтобы поцеловать прямо в нежно-голубую прядь на лбу. Оставшийся день Сахароза не отходила от папы. При любой возможности ластилась, пыталась невнятно сказать, что любит. Только к ночи решила пойти в свою комнату. Она уже взрослая, чтобы спать с Бай Чжу, но ей не спалось самой. Подождав до глубокой ночи, девочка быстренько побежала по знакомому маршруту. — Маленький шамачурл бежит на штурм, — змея подняла голову, когда дверь в комнату осторожно приоткрылась. Как оказалось, Бай Чжу ещё не спал. Он читал какую-то небольшую книжку, но приход дочери заметил: — Не бойся, заходи. Я тебя ждал. Осознав, что её тактика давно всем ясна, Сахароза с повинной вползла сначала в помещение, а потом взобралась и на постель, пытаясь улечься. — Ну не в ноги же! — Чан Шэн возмутилась. — Ты не кошка или собака, чтобы ютиться на краю, ложись на подушки, дитя! Обиженно надув щеки, ребёнок отвёл ушки назад. Не нравилось ей, когда рептилия начинала вставлять свои мысли туда, где они не нужны. — Она права, я потом очень боюсь тебя задеть ногами. Иди сюда, — отложив книгу, лекарь несильно развёл руки, приглашая в свои объятия. Как и все счастливые дети, Сахароза быстренько подползла к родителю, наваливаясь на грудь, чтобы лицом затеряться в тепле и родном запахе трав. Вызывая прилив нежности у старшего, девочка получила долгий поцелуй в макушку. — Какая ты у меня очаровательная, — протянул Бай Чжу, рассматривая румянец на щеках. — А я вижу очаровательного маленького манипулятора, — Чан Шэн хмыкнула и отвернулась от зубодробительной семейной идиллии. — Будто не помнишь кто точно также подлизывался раньше...

***

На следующий день Бай Чжу уже принимал пациентов на рабочем месте. Сахароза не хотела отходить от папы и ходила за ним хвостиком. Дабы не занимать руки (если девочка находилась рядом, он протягивал ей ладонь), ребёнок цеплялся за длинную накидку, стараясь не растягивать ткань. Взрослые пациенты понимающе кивали, дети пытались поговорить с необщительной Сахарозой, а пожилые люди даже угощение давали. И тут, в обеденный перерыв, порог хижины переступили крайне неожиданные личности. — Г-господин Бай Чжу! — Гуй ввалился в кабинет весь бледный. Сахароза доедала вкуснейшие шарики тофу и тоже, как и папа, оглянулась на пришедшего. — Ты как смерть увидел. Кто там? — как всегда спокойно вопросил лекарь. — Чжун Ли и... Панталоне, — выдохнул ученик. Пришлось поспешно запихивать лакомство в очень маленький рот и семенить за Бай Чжу к главному входу. В конце концов с первым девочка увидеться очень хотела после вчерашнего. — Добрый день, Бай Чжу, — первым поздоровался Рекс Ляпис. Панталоне только улыбчиво помахал рукой. — И вам, — лекарь осмотрел гостей. — Чем могу помочь? — Я пришёл к Сахарозе, — работник похоронного бюро опустил взгляд цепких глаз. — Мы вчера совсем не поговорили, да и я теперь присматриваю за внучкой главы нашего заведения. Ху Тао сложно общаться с ровесниками, я подумал, что Сахароза сможет помочь, если хочет. Не хотелось, вспоминая жуткий взгляд детских глаз. Однако отказывать Чжун Ли в помощи совсем некрасиво и девочка обречённо кивнула, с тяжёлым вздохом покидая место за спиной папы. — Удачной прогулки, — подал голос предвестник. — С-спасибо... — быстро ответила девочка, подбежав к другому мужчине. Попросив прощения за беспокойство, Чжун Ли с Сахарозой принялись спускаться по лестнице. — А я пришёл поговорить с тобой, — отозвался Панталоне. — Наедине. Отказываться бесполезно. Бай Чжу смирился и направился в кабинет: — Гуй, если кто-то придёт – сообщи. — Обязательно! Кабинет у Бай Чжу небольшой, но есть кушетка за ширмой, диван для посетителей рядом со столом и даже небольшой уголок с плитой и кухонными принадлежностями — чтобы отвары делать. — Что случилось на прогулке вчера? — первым спросил лекарь, приземлившись на своё место за столом. — Это я у тебя должен спросить, — поправив очки, Панталоне перестал давить улыбку. Его до сих пор терзали самые разношерстные эмоции. — В каком смысле? — Не буду вдаваться в подробности. Что за история с тем, что ты долго не просыпался и вам помог Чжун Ли? Скептическое выражение лица сменило удивление. Чан Шэн на шее опустила морду, тяжело вздохнув: — Ох, так и знала, что без следа не прошло. — ... — золотые глаза замерцали. Он сожалел. Банкир прекрасно знал когда поджимались эти губы и опускался взгляд. В такие моменты Бай Чжу походил на существо, пережившее немало потерь, в нём накопилось много слёз, которые не находили воплощения в банальной влаге. — Рассказывай, — Панталоне сел на край стола. Он не уйдёт без понимания ситуации. — Зачем это тебе? — Бай Чжу откинулся на спинку стула. — Ты спрашиваешь, чтобы время потянуть или пытаешься прикинуться дурачком? — упершись руками в стол, предвестник потянулся к собеседнику. Недолгое противостояние взглядов и первым сдался лекарь.

***

Два года назад Работа Бай Чжу не всегда ограничивалась подбором трав для пациента. Иногда лечение было длительным, приходилось наблюдать за больным лично, чётко расписывать инструкции родным и многое другое. Тот случай был тяжёлым — молодая девушка, совершенно здоровая и любимая мужем во время беременности очень ослабла. Проблемы начались почти к концу срока и последние два месяца Бай Чжу каждый день навещал дом супругов. Ло Дун — супруг. Ло Цзинь — жена. К ним на время переехали родители мужа и также помогали чем могли. Семья дружелюбная, терпеливая. В панику не впадали, говорили, что надо верить в лучшее, успокаивали будущую мать, стараясь не давить на лекаря в том числе. Зато Бай Чжу уже заранее знал, что роды будут сложными, если не летальными для обоих. Сахарозу приходилось иногда оставлять с Чжун Ли или Гуем. Она очень скучала и постоянно провожала его самым печальным взглядом — каждое подобное расставание делало на отцовском сердце глубокую рану. Проводить время с дочерью — это единственное чем ему следовало заниматься, но призвание у него такое. Ничего не поделать. Вертелся лекарь как детеныш геовишапа, не имея возможности спокойно посидеть – утром уже не в постели, днём только Гуй видел мелькнувший зелёный локон и только к глубокой ночи он едва добирался обратно в хижину. В тот день он решил взять Сахарозу с собой, потому что ничего не предвещало беды. До родов оставалась ещё половина месяца, а девочка развеяла напряжение в семье и пожилые родители с ней очень радушно просидели до самого вечера. — Ну что, как ты? — Бай Чжу зашёл на кухню, чтобы взглянуть на дочь. — Папа! — Сахароза сползла со стула и заключила его в крепкие объятия. — Посиди со мной, папа... — Чудесная девочка, — мадам Ло поставила на стол свежее печенье лотоса. — Такая необычная внешность. Мать наверное настоящая красавица. Из-за ушей многие думали, что жена Бай Чжу родом из Инадзумы, приндлежащая к роду ёкаев. Он не опровергал эти мысли, не желая порождать новые слухи. Кто-то мог покачать головой — хитрый дух обольстил несчастного мужчину и оставил ему ребёнка, а кто-то, как семейство Ло, очень толерантно относились к другим личным историям. Не спрашивали, не упрекали, только подмечали необкновенность Сахарозы. — Папа, — ребёнок продолжал звать, требуя внимания. — Мы тут ещё долго будем? — Ты уже хочешь домой? — Бай Чжу выдохнул. Не следовало её брать. Провозился с пациентом целый день, а она сидела скучала наверное. Конечно старики много чего рассказали, но девочка тянулась именно к родителю. — Сама не хочу! — увидев, что лицо папы совсем сникло, Сахароза прижалась сильнее: — Я могу ещё подождать! — У нас есть ещё много историй, может даже поиграем в шахматы, — это отозвался мужчина с седыми, собранными в низкий хвост, волосами. — Девочка умненькая, быстро научиться. — Господин Бай Чжу! — со второго этажа почти кубарем спустился Ло Дун. — У Ло Цзинь схватки начались! Замешательство на лице длилось ровно секунду. Лекарь быстро снял Чан Шэн с шеи и аккуратно отдал её девочке. — Мадам Ло, мне будет нужна ваша помощь, Дун, принеси в комнату полотенца и таз с водой, — Сахарозу подтолкнули к старику. — Присмотрите за ней, пожалуйста. — Конечно-конечно, — торопливо закивал мужчина. — Пойдём выйдем во двор. Конечно девочка мало что понимала — все суетились и в какой-то момент в доме стало тихо. Острый слух пытался уловить что-нибудь, но змея на шее как специально шипела и не давала концентрироваться. — Дядюшка Ло, а что случилось? — В нашей семье будет чудесное пополнение. Он говорил также приветливо и неторопливо. Однако вся его фигура напряглась. Сахароза воспользовалась моментом, пока старик ушёл а себя, отошла на десяток шагов, поднимая морду змеи на уровень глаз: — Почему папа там тоже, если пополнение в чужой семье? Рептилия тяжело выдохнула, проклиная Бай Чжу за то, что оставил на её голову сие любопытное существо: — Потому что твоему папе в жизни страданий мало! — Что? — Ох, он просто следит за ритуалом. Давай остановимся на этом? — И что за ритуал? — У папы спросишь! Я же сейчас с тобой! — Но ты же знаешь. — Я змея, — высунув длинный язык Чан Шэн огрызнулась: — Откуда мне знать как у вас, людей, там всё происходит!? — Врушка. Ты противная старая врушка! — А ты маленькая длинноухая грубиянка! За "длинноухою" Сахароза надула щёки и опустила змею на землю, побежав в дом. — Эй! Ты- Ты совсем что ли?! Земля холодная! А ну быстро вернулась и взяла меня на руки! Конечно никто не прислушался к шипению рептилии. Сахароза уже забежала в дом. На втором этаже слышались голоса, кто-то точно плакал. — Моя хорошая, ты смогла! — Девочка, не плачь, не плачь. — Где мой...ребёнок...дайте его увидеть... В комнате, куда Сахарозу не водили, сидели трое людей — сама пациентка, её муж и мадам Ло. Они плакали то ли от счастья, то ли от горя. — Господин Бай Чжу ушёл приводить твоего малыша в чувства, дорогая. Крепись, крепись девочка, — приговаривала старуха. — Ч-что?... — голос Ло Цзинь дрожал. — Что с ним?... Он... Он- — Не надо, не говори, любимая. Чуткий слух наконец уловил шёпот знакомого голоса. Сахароза поспешила к комнате в конце коридора, осторожно открывая дверь. Бай Чжу стоял у окна, держа в руках маленький свёрток ткани. Он склонился видимо над новорождённым, произнося слова на незнакомом языке. Тогда девочка впервые увидела как глаза папы сияют ярко-ярко, как солнце, а с пальцев срывается золотистый свет. Глаз Бога на поясе таинственно отражал лунный свет из окна, а нити неизвестной магии пропали в складках ткани. На весь дом раздался детский плачь. Бай Чжу заметно выдохнул и развернулся к выходу, где в проёме стояла Сахароза, зачарованно приподняв ушки в попытке понять сказанные ранее слова. — Дорогая, — лекарь вымученно улыбнулся. — Хочешь взглянуть? Девочка кивнула и ей показали маленького человеческого ребёнка. Он кривился, плакал и вообще выглядел крайне недовольным. — Я тоже такой была? — Ага. В комнату влетел Ло Дун. Он со слезами на глазах принял, как выяснилось, сына, рассыпаясь в благодарностях. В ту ночь их вообще отпускать не хотели, но Бай Чжу настоял на том, что им всем нужно отдохнуть. Чан Шэн подкараулила их на выходе, жалуясь на поведение маленькой девочки, но, будучи слишком уставшим, мужчина говорил очень мало. — Что-то мне не нравится твой вид, — не успокаивалась змея. — Мы с тобой ещё поговорим. — А я? — подала голос Сахароза. — А ты, с-с-спать! — выплюнула злючка. Пришлось делать как велено. Когда они вернулись домой на улице начался дождь, а следом подключилась гроза — привычное явление в летнем Ли Юэ. Однако спать в таких условиях девочка не могла. По обыкновению она направилась в комнату отца, но заметила, что дверь в гостиную приоткрыта. Из щели проливался оранжевый цвет, видимо от бликов огня в камине. На носочках ребёнок пробрался внутрь, заметив зеленую копну волос Бай Чжу в кресле. Заглянув через плечо, выяснилось, что тот спал. Радостно улыбнувшись, девочка залезла к нему на колени и, обняв, прижалась как можно ближе. Она тоже устала, поэтому не обратила внимание на совсем слабое дыхание, канув в сон на долгие часы. Сахароза вновь проснулась от непонятного чувства — возможно от очередного шума грозы. Огонь в камине почти погас, блики вытанцовывовли на бледном лице лекаря удивительные узоры. Какая-то тревога прогнала сон девочки: — Папа? — девочка оглядела комнату. Чан Шэн рядом не было. Видимо в комнате оставил. — Папа? — Сахароза начала легонько толкать мужчину. Не отзывался, хотя у него достаточно чуткий сон. Девочка знала, потому что каждый раз после того, как она залезала в его постель, он тут же просыпался, притягивая к себе. На ум ничего не приходило. Ребёнок снова обнял родителя. Кожа холодная, дыхание ещё незаметнее и сердцебиение... Сахароза буквально отпрянула от Бай Чжу, ушки отошли назад, а она часто-часто задышала. Сердце отзывалось совсем слабо! — Чан Шэн! — девочка со всех ног прибежала в комнату, вытаскивая сонную рептилию из корзинки. — Сердце папы совсем тихое! Сначала змея шипела, желая отругать невоспитанное дитя, но после её последних слов потребовала: — Отнеси меня к нему! В гостиной, под звуки грозы Сахароза дрожащими ладошками пустила рептилию на шею мужчины. Он не просыпался, не реагировал. Змея вся подобралась, окружила его шею и принялась вслух негодовать: — Жалостливое существо, не принимающее естественный порядок вещей! Так... моих сил хватит ненадолго... Алые глаза уставились на напуганную девочку. Чан Шэн знала, что будет винить себя за следующие слова: — Сахароза, папе нужна помощь. Я не могу пойти с тобой, потому что поддерживаю в нем силы. Сбегай к Чжун Ли, скажи, что "папа использовал свои силы". Он поймёт. Кисточки ушей дрожали. Губки поджимались в преддверии слёз: — Д-да! — Запомнила? Справишься? — Папа использовал свои силы! Надо прийти к господину Чжун Ли! Запомнила! — Будь осторожна, — гроза снова ударила за окном, заставив девочку вскрикнуть. Змея ласково окликнула: — Ну чего ты, глупенькая, это всего лишь непогода. Она тебе не навредит. Не бойся. Бояться следовало другого — смерти. Сахароза это понимала краем сознания, рассматривая совсем исхудавшие черты лица папы. Накинув тёплый плащ, как можно сильнее спрятав голову в капюшон, девочка выбежала в непогоду. То и дело она руками прижимала ушки ближе к голове, чтобы не прислушиваться к рокоту в небе. Она знала где жил Чжун Ли, поэтому почти рефлекторно нашла одинокий дом недалеко выхода из главного города. Она постучалась со всей силы, ожидая ответа. Дверь открылась, показывая знакомого мужчину. Он очень удивился, увидев промокшую до нитки девочку: — Сахароза? Что случилось? — Господин Чжун Ли, — собственные слезы смешались с проливным дождём. — Папа использовал свои силы... помогите ему... Пожалуйста... Лицо из спокойного быстро сменилось сосредоточенным. Чжун Ли завёл ребёнка в дом, снял с неё плащ под звук едва стучащих зубов. — Посиди, согрейся, — накинув на зеленую макушку сухое полотенце, он присел на корточки. — Я быстро схожу к вам и помогу. Всё будет хорошо. Оставайся здесь. Уверенный спокойный тон немного привёл в чувство. Чжун Ли ждал пока девочка кивнет. Накинув на чёрную рубашку свой плащ, он быстро вышел на улицу. В доме правда было тепло. Но Сахароза не могла согреться — она прижала коленки к груди и пустым взглядом уперлась в настольную лампу, тускло освещающую помещение. Новый удар молнии привёл девочку в чувство. Она не могла сидеть на месте, пока там, дома, оставался папа. Отжав свой плащ, Сахароза накинула его, взяла ключи от дома, висящие около входа, и снова вышла на улицу. На второй раз она уже не так сильно дергалась от гневного крика небес. Подниматься в горы оказалось сложнее, туфельки на скользком камне не раз соскальзывали, приходилось иногда ползти на четвереньках, но всё же домой девочка добралась. В гостиной было пусто. Следы от капель прослеживались от самой двери. Чжун Ли пришёл и куда-то забрал Бай Чжу. Сахароза захныкала, так же не обнаружив нигде и Чан Шэн. Сжавшись в клубок, ребёнок залез в кресло, где в последний раз сидел лекарь. Ей не хотелось думать, как бы сложилась её жизнь, не проснись она посреди ночи. У Бай Чжу была только Сахароза, а у Сахарозы только папа. Все знакомые и пациенты постоянно упоминали маму, о которой ей никто никогда не рассказывал. Она не чувствовала, что их семья неполноценна до этого момента — ведь если однажды папа снова не сможет себе помочь, то будь рядом кто-то вроде мамы... Мысли прервали чужие тяжёлые шаги и разговоры: — Должно стать лучше, но я не ручаюсь за скорое улучшение состояния! — Того что он будет жить уже достаточно. — Стойте, здесь кто-то есть! И вдруг знакомое шипение змеи: — Этот запах. Адепт Сяо, уберите оружие. Все свои. В дом зашли трое. Один голос точно принадлежал Чжун Ли, дальше Чан Шэн, а другие два... Сахароза быстро вскочила и задержала дыхание от шока. В глаза сразу бросился работник похоронного бюро. На его руках находился ещё бессознательный Бай Чжу, укутанный в знакомый плащ. С правой стороны от него стоял с виду молодой юноша, мгновенно убравший копье при виде ребёнка. С левой же... обнаружилась огромная птица. — Почему она выглядит так, словно сейчас свалиться в обморок? — Хранитель Облаков, — это выглянула Чан Шэн, сидящая на шее у Чжун Ли. — Девочка не привыкал видеть Адептов в виде столь утонченных птиц. — То есть говорящая змея её не смущает? — Я как приятное дополнение к папе. И все уставились на маленькую девочку. Чтобы хоть как-то развеять обстановку Сахароза достала из кармана ключи: — Не волнуйтесь, господин Чжун Ли, я закрыла дом. И чихнула. — Я не сомневался, — наконец отмер тот. — Цела? Подниматься в дождь очень сложно. Тепло разошлось в груди приятным ощущением. Не смотря на свои заботы и ношу в виде лекаря, он всё равно спросил о её состоянии. Да, коленки были в синяках, но будучи дочерью своего папы она быстро перебинтовала их, попутно вымазав ушибы в противно пахнущей микстуре. — Всё нормально. Я цела. Папа в порядке? — Да. Ему просто нужен отдых, — Рекс Ляпис направился в коридор, ведущий в комнату Бай Чжу. — Спасибо, Господин Чжун Ли! — вслед крикнула Сахароза. Тот кивнул и перед тем как скрыться слабо улыбнулся: — Помогал не только я. Если бы Сяо быстро не вышел на связь с Хранителем Облаков, то было бы куда сложнее. Стоящие у входа тут же удостоились внимания. Девочка встала на ноги и низко поклонилась: — Вам тоже спасибо! Юноша ничего не сказал. Только кивнул и растворился в воздухе, а уважаемая птица величественно кивнула: — Какая воспитанная. Это хорошо. Правда никак не возьму в толк откуда у тебя уши такие. — Какие?.. — Сахароза попыталась прижать их как можно сильнее. Стыдно немного. — Точно как у лисиц из Снежной. Они длинее, мех более густой и куда сильнее прижаты к голове. Там отродясь ёкаев не водилось. Вот у меня и вопросы назревают, но не к тебе, а к твоему папе. О коротком разговоре ребёнок не стал никому говорить. Да и быстро всё забылось, пока она помогала ухаживать за Бай Чжу, проснувшимся спустя долгих три дня. Чжун Ли ночевал у них и Сахароза ощущала себя самой счастливой, когда они все вместе собирались за столом или приносили завтрак прямо в постель папе. На пару мгновений ей показалось, что их семья стала полноценной.