Тико Уайли

            Было спокойно. Настолько спокойно, что инстинкт подсказывал Лео приближение опасности. Лук был закинут на плечо, робко поблескивая на солнце. Пальцы Лео непроизвольно перехватывали рукоятку лука, то поднимаясь выше, то опускаясь ниже, словно ища опору, уверенность.       Очень скоро извивающаяся тропа заведет их прямо на территорию имп. В ядро осиного гнезда.       Лучник имел привычку, скорее всего неосознанную, которая легко позволяла догадаться, когда тот был сосредоточен: брови его сползали к переносице. Он хотел слышать все: бьющееся течение Ангела, который уже давно остался позади, шепот ветра, бормотание животных в кустах, треск веток в чаще, не имеющий определенного истока, колышущиеся на ветру перья птиц.       Ограждающего от имп шепота листьев и деревьев уже слышно не было. Так же как и не было слышно пения птиц, только теперь причиной этому был не Найл, потому как он — во что слабо верилось, — молчал.       Из под копыт коней с громким рокотом крыльев разлетались разбуженные жуки, но все они лишь громко и надоедливо жужжали, как и любые другие самые обыкновенные насекомые. Тико не мог разобрать их речи, хотя по небогатому опыту мог догадаться, о чем они возмущались: «Никакого покоя! Что за неуважение!» (а что они возмущались, маг не сомневался ни секунды, особенно после того, как один из них попытался укусить его своими жвалами за открытый участок предплечья. Пакость!).       Каким образом он сумел войти в контакт с библиотечным жуком и дровосеком, оставалось для мага загадкой, однако уже не бредом сонного человека. Но и найти какие-либо объединяющие эти две ситуации факты он тоже не мог. Имел только пару смазанных догадок, которые себя пока никак не оправдывали.       Перед лицом мага тяжело проплыл дровосек, решивший не вовремя выползти из дупла дуба. Тико отмахнулся от него рукой, задев жесткие крылья. Жук гневно зажужжал и упал в кусты. Он был уже поменьше того, что лишился своего убежища, но омерзительное воспоминание от этого менее неприятным не стало. Маг проследил глазами за траекторией падения насекомого, забавно закружившегося в воздухе. По спине пробежал холод.       — «Может, убивать чудовищ будет легче?» — мысль пронеслась в голове Тико, а перед глазами снова всплыли те самые глаза. Широко раскрытые, влажные, потерявшие рассудок.       — Если не убьешь ты — убьют тебя, — бесцветно проговорил Рейлан. — То, что ты видишь — не более, чем оболочка, наполненная гнилью и разлагающаяся на глазах. Твари, человекоподобные — все одно. Все здесь пытается выпустить тебе кишки.       Тико поднял на него глаза.       — Тебе так и до псионика недалеко, — сказал он, изогнув брови. — Не думал о второй специальности?       — У тебя лицо с субтитрами, Тико.       Маг оторопел, но потом встряхнул головой, словно сбрасывая настройки «субтитров». Рейлан улыбнулся этому ребяческому жесту.       — В первый раз убивать всегда тяжело, — Рейлан продолжал натирать клинок Тумана кусочком лоскута, хоть сталь уже и была давно чиста. Тико не замечал раньше за ним такой педантичности к чистоте оружия. Мира иногда даже возмущалась тому, что супруг не вымыл клинок как следует, и тот запачкал стену черными пятнами запекшейся крови. — Потом свыкнешься.       — Не очень бы хотелось привыкать к убийствам. Без разницы кого.       — Ты и не привыкнешь со своим-то кодексом. Смиришься, потому что ситуация вынуждает, — сказал беловолосый, но мысленно добавил:       — «А потом больше никогда не возьмешь в руки оружие».       — Даже не знаю, хорошо ли это.       — Эй, начальник! — рядом с Уайлами появилась рыжая голова Найла. — Какой план на ближайшую схватку? Мы вот-вот должны зайти на поганый ареал.       На его спине не было гитары, зато из седельной сумки выглядывал ее гриф.       — Только что зашли, — ответил Лео, с опаской всматриваясь куда-то в крону деревьев.       Найл, Эддард и эльфы подняли голову, посмотрели туда же, куда смотрел лучник, но ничего заметить не смогли.       — Не увидите, — пояснил Лео. — Далековато. Чуть меньше мили. Километра полтора, думаю.       — Как только ты их видишь? — звонко изумился Найл, прищуриваясь и все еще рассматривая зеленые листья кроны. — У тебя спектральное или сквозное зрение? Иначе я не понимаю.       — Говори тише, — глухо ответил лучник, блеснув разноцветными глазами. — Ты их раздражаешь. Они не любят шум.       — Даже у тварей ты вызываешь отвращение, — ядовито хмыкнул Эддард, сложив руки на груди. — Поразительная способность!       — Эге, брат! Ну, мне до тебя еще расти и расти!       — Прекратите, — холодно велел Рейлан и спрятал меч в ножны. — Некромантией и магией крови все здесь должны владеть хотя бы на азах. Пользуйтесь. Найл, тебя это, вообще-то, тоже касается.       — Да слышу я! — музыкант оторвал взгляд от бабочки, только что севшей на его палец, медленно раскрывающей и соединяющей в тонкую полоску изящные, окантованные черным крылья. Голубянка — определил Тико. Брюшко ее было синего оттенка.       — Голос, — напомнил беловолосый.       — Не нервничай, Рей, — Найл слащаво улыбнулся. Рейлану эта улыбка не нравилась. — Нервные клетки не восстанавливаются, а куда тебе еще седеть? А, дьявол!       Последнее слово Найл выкрикнул, пригибаясь к шее коня, в тот самый момент, когда огненный шар, небрежно вырвавшийся из пальцев главнокомандующего, просвистел в опасной близости от его головы. Жар опалил висок, заставив волосы на голове Феникса встать дыбом, а брови взметнуться вверх в комичном удивлении. Нет, Рейлан не злился. Просто ребяческая привычка. Бабочка вспорхнула в воздух, хаотично покружила над головами берсерков, а затем, определившись с меньшим злом и большей безопасностью, с осторожностью перелетела на плечо мага.       — Огнеплюй ты проклятый, Рей!       — Так вот почему ты рыжий, — беспристрастно отметил Алан из-под капюшона. — Уайли, ты бы меньше его огнем опалял, а то у него волосы насытились энергетикой уже до отвала. Бард, может, стоило бы проверить, не горишь ли ты сейчас? Мне кажется, что ты все еще в огне, буквально и фигурально.       Его слова вызвали легкие смешки у эльфов, наблюдавших за перепалкой.       — Может, стоило бы тебе сократить количество метафор в своем лексиконе, а? — Найл потянул руку, чтобы почесать затылок, но кисть обожгло. — Бестия! Рейлан!       Из под маски распозналась усмешка. Рейлан тоже издал смешок. Музыкант принялся ерошить волосы, чтобы сбросить с них пламя, попутно возмущаясь на друга и причитая о будущем его волос.       — Специальный курс «Как превратиться в живую свечу», — прокомментировал Алан, а в то время на его маске прорезалась ухмылка. — Стоит добавить в программу молодежи, а то совсем от рук отбилась. Надо полагать, что у тебя теперь вместо крови течет лава?       — Да пошел ты, — буркнул Найл, потирая слегка обожжённую кисть.       — Я ему сгореть не дал, так он меня еще и посылает, — жалобно сказал безликий. — Где твои манеры, бард?       — Не называй меня бардом! Мы что, в средневековье?       — Недалеко ушли, — пожал плечами Алан.       — Иди сюда и не ори, — прервал его Рейлан, жестом подозвав Найла к себе. Тот с подозрением покосился на него. — Не испепелю я тебя. Живой еще понадобишься.       — Слабо верится, — рыжий прищурился, окинув Рейлана недоверчивым взглядом.       — В самом деле, — злобно хмыкнул Эддард. — Ты даже сдохнуть нормально не сможешь, что уж там живой!       Рейлан проигнорировал бойца       — Так, может, — он понизил голос, — все-таки жизнь дороже возможности пошутить?       — Пф! — прыснул Найл, подъезжая к коню главнокомандующего. — Лучше сдохнуть от смеха с похабной шуточкой на губах, чем от тоски и с серьезной миной!       По лицу Рейлана скользнула тень улыбки, он коснулся покрасневшей кисти музыканта и снял свое заклинание. Рыжие волосы тоже вернули прежний блеск.       — А, все-таки чувствуешь себя виноватым? — злорадствовал Найл, хихикая, сжимая и разжимая кулак только что обожжённой руки.       — Не хочу, чтобы тебя, полудурка, сожрали раньше времени.       Тропа вывела их на уютную поляну, окруженную густыми елями, величественными соснами и пышными кустами бузины. Рейлан внимательно осмотрел окружающую природу, остановив кобылу у самой границы леса. Выставил руку, остановив идущего рядом воспитанника. Глаза главнокомандующего встретились с яркими красками цветов, которые создавали удивительную гармонию с зеленым ковром травы. Они манили, успокаивали и грели.       Вокруг царила непринужденная атмосфера спокойствия и умиротворения. Слишком непринужденная для этого мира. Слишком поддельная и искусственная. Несуществующая.       — Им до нас метров двести, — сказал Лео, выдергивая беловолосого из мыслей. — Мы можем выиграть немного времени и найти удобное место для битвы. На открытой местности импы не нападают.       — Импы — нет, — Рейлан спешился, подобрал с земли увесистый камень, бросил его над цветочным ковром. Благодаря усилению булыжник со свистом пролетел по прямой траектории неестественно далеко для обычного броска. Он не успел приземлиться, как с хрустом был поглощен внезапно сомкнувшимися жвалами-лепестками громадного растения, скрывавшегося до этого среди цветов. Пасть, полная маленьких, но заостренных вовнутрь зубов, щелкнула в воздухе, а затем цветок снова замаскировался, слившись с окружающим пейзажем.       — А эти — вполне, — закончил Рейлан, кивнув в сторону хищного растения.       — Вот это мухоловка! — охнул Найл, с детским восхищением наблюдая, как растение после недолгого чмокания выплевывает уже влажный и склизкий камень, снова укладывается на земле, раскладывая тонкие челюсти, и сливается с пестрым ковром.       — У тебя с ботаникой или мозгами совсем плохо? — не упустил возможности для гневного комментария Эддард.       — Блуждающие лозы, — вполголоса поправил Тико, в глазах его сверкнули нотки восхищения и опаски одновременно. Он с любопытством, но и с определенной долей страха рассматривал пятно цветов, растелившееся на земле. Красота и смертельная опасность этого места завораживали.       Маг, недолго думая, зашептал заговор, слова его лились шуршащим, чужим голосом. Он говорил на языке, не предназначенном для человеческих ушей. С каждым произнесенным словом из пестрого ковра земли начали подниматься широкие, тонкие, липкие головы с зубастыми ртами. Они сонно раскрывали свои жвала, демонстрируя ряды острых зубов, а затем снова закрывали их и засыпали, на этот раз безмятежным сном младенца.       Однако не все растения желали подчиняться воле мага. Перед ним высунул клешни вьюнок, сопротивляясь словам заклинания. Он угрожающе махнул шипастым телом над волосами Тико. Маг неспешно нагнулся, и вьюнок, лишенный опоры, с силой ударился о ствол ближайшего дерева. Агат и Скарлет отступили назад, испуганно замотав головами.       Рейлан провел рукой по клинку своего меча, и тот вспыхнул киноварным пламенем, отражаясь в глазах главнокомандующего. Из ленивого выпада Рейлан обрушил сталь на вьюнок, обжигая его и ломая волю. Вьюнок зашипел, словно от боли, и обмяк под тяжестью слов мертвого языка, которым владел маг. Лишь несколько обугленных лепестков медленно опали на землю.       Поляна преобразилась в лежбище хищных растений, спящих, гордо подняв головы. Казалось, будто они дышали, равномерно качаясь и вздымаясь под легкими порывами ветра. Зрелище хоть и пробирало отвращением, но поражало воображение. Создавалось ощущение, словно каждый цветок обладает душой и разумом. Словно он чувствует то же, что и любой человек: голод, холод, насыщение, боль.       — Добро пожаловать, — сказал Тико и первым двинулся на поляну, обходя раскинувшийся на земле вьюнок.       — Уверен, что это все? — уточнил Рейлан, взлетая в седло.       Маг кивнул. И они шагнули вперед.       Едва копыта коня Алана ступили на открытую местность, существа в кронах деревьев обнажили клыки и беззвучно зашипели, сверля глазами гостей, а тишина взорвалась шелестом листьев.       Безликий, словно почувствовав пристальные взгляды, медленно обернулся. Он снял капюшон, открывая взору гладкую маску, лишенную каких-либо черт, и хищно улыбнулся. Его антрацитовые глаза устремились прямо на вожака стаи, который, казалось бы, был надежно скрыт от него за стеной листвы.       Взгляд этот заставил существ отшатнуться. В этом взгляде была такая сила, такая древняя и нечитаемая мощь, что даже самые свирепые импы почувствовали волнение и страх.       Стая разделилась, словно подчиняясь беззвучному приказу вожака. Импы принялись обходить поляну по верхушкам деревьев, прыгая с ветки на ветку с невероятной ловкостью, не издавая ни одного звука: ни шелеста листьев, ни треска веток. Они не упускали из виду свою добычу, их глаза горели злобой и жаждой крови. Они ждали и наблюдали. Хищники, выбирающие момент для решающего броска.       Их влек необычный аромат, исходивший от кого-то из путников.       Два необычных аромата, которые прежде они еще не встречали. Один дурманил, второй заставлял содрогаться всем телом.       — Они берут нас в кольцо, — оповестил Лео, оглядываясь и обходя какое-то растение, очень походившее на одуванчик, когда тот отцветает. Только у этого на пушке были липкие капли, ужасно смердящие. — Пока только наблюдают.       — Сколько их? — интересуется Рейлан, уловив взгляд лучника.       — Больше тридцати, — отвечает Лео, обращая внимание на ощутимые колебания вдалеке. Он чувствует их напряжение и нетерпение в воздухе. Слышит запах сероводорода и дыхание, вырывающееся из ноздрей.       — Не так много, — отмечает как всегда оптимистично Найл, выламывая с громким хрустом суставы пальцев.       — Ты ошибаешься, — подал голос Ронан. — Их намного больше.       — Я сказал то, что вижу.       Они шли медленно, старясь не делать резких движений, боясь разозлить незримых существ в кроне листвы и разбудить хищные растения. Шаги лошадей откликались чмоканием копыт, втягиваемых в слизь, выделяемую растениями.       За каждым их шагом наблюдали.       За каждым их шагом пристально следили.       Постепенно поляна сменилась густым лесом. Деревья здесь росли так близко друг к другу, что их ветви переплетались, образуя над головой путников зеленый свод. Солнечный свет едва пробивался сквозь густую листву. В лесу царил полумрак.       Тико ощущал, как атмосфера становится все более гнетущей. Воздух был влажным и затхлым, пахло прелыми листьями, гнилью, сероводородом.       — Спешиваемся, — глухо сказал Лео. — Только без резких движений.       Тико обнял шею коня, перебросил ногу. Не издав ни звука, он коснулся носком земли. Едва пятка тронула траву, воздух загудел, земля вздрогнула от приземлившихся на нее десятков туш.       Абсолютно точно их было не тридцать.       И даже не сорок.       Их кожа была пепельно-серой, покрытой бородавками и наростами, а длинные когти оставляли глубокие борозды на коре деревьев. Голодные глаза. Импы расправили нетопыриные, рваные крылья, обнажили заостренные черные от гниения клыки, и из пасти вырвался зловонный рык. Острые когти разорвали землю, и они хлынули вперед, словно волна грязи, цунами, закрывая проблески солнца темными крыльями.       Тико почувствовал, как страх сковывает его тело. Ноги словно приросли к земле и стали невыносимо тяжелыми, чужими. Но он знал, что должен сражаться. Маг с усилием вытянул перед собой руки, и на кончиках пальцев засверкали светлячки. Рейлан прыгнул тварям на встречу, завертев Туманом в воздухе, закрывая от прямого удара воспитанника. Он встретил их сталью, клинок сверкнул со смертельной точностью, разрубая пополам существо.       — У кто меньше голов будет, тот ночью первый дежурит! — тут же подхватил Найл с азартом и ощутимым адреналином в голосе. — Ушастые, вас это тоже касается!       — С радостью приму твой вызов, a'llius! — проворковал хвостатый, хищно улыбнувшись. Похоже, такие пари были для эльфов такой же боевой традицией, как и у берсерков.       Впервые кто-то из эльфов подал голос, но обращать на это внимание было некогда. Импы атаковали лавиной. Руки Тико засветились голубым светом, из них вырывались потоки энергии, опаляя тварей, разъедая их тело насквозь, будто кислотой. Воздух перемешался со звоном мечей, треском магии и раздираемым предсмертным воем. Воем скрежещущим, что иглами вонзался в мозг.       Клинки берсерков находили новую цель, почти не чувствуя сопротивления тел, которые рубили. Каждый удар отсекал голову и конечности от существ, которые падали с отвратительным чмоканьем на землю.       — Десятые! — гордо заявил Найл, укрываясь за стволом дерева и некромантией натравляя одну ощерившуюся бестию на другую, одним ударом рассекая их плоть на равные части.       — Отстаешь, a'llius! — показалось, это был женский голос. — Двенадцатый! Нет, тринадцатый!       — Ну ж нет, — Найл наклонил голову в бок и хрустнул позвонком, — ушастым я еще не уступал! Рейлан, дружище, каков счет у тебя?       Рейлан не ответил. Туман превратился в серебряную молнию, рассекающую мрак. Каждый удар беловолосого был точен и смертоносен. Он старался не отступать далеко от воспитанника, но существа стремительно оттесняли его от мага. В другой момент Тико бы изумился и загляделся на красоту движений и боевой танец, но не сейчас. Он создавал огненные шары, взрывая их в гуще тварей, после которых оставался лишь пепел, замораживал, превращал в глыбы льда, но их масса во много раз превосходила их силу.       — Эй, Рейлан! — снова окрикнул его Найл. — Не помер там, черт?       — Не дождешься, Келлетт!       Феникс осклабился.       Импы сыпались с ветвей нескончаемым дождем со всех сторон, не давая секунды, чтобы впустить в легкие чистый воздух. В опасной близости от руки мага щелкнули клыки, оставив на кожаной защите царапину. Тико инстинктивным движением перерезал твари глотку материализовавшимся на мгновенье и тут же исчезнувшем в ладони клинком.       Он ужаснулся тому, насколько легко сталь рассекла плоть.       Насколько быстро приходит смерть.       Он был смертью.       Тико обернулся. Слишком поздно, чтобы успеть выкрикнуть заклинание или выставить перед собой защитный барьер. Имп повалил его на землю, распрямил на всю длину крылья и раскрыл смердящую пасть. Тварь готова была впиться в глотку магу, но вместо мягкой плоти ему в раскрытый рот врубился кинжал. По самую рукоять. Кровь со слюной брызнула магу на лицо, вытирать ее было некогда.       Острые, как лезвие, клыки лизнули кожу, прежде чем Тико выдернул руку с клинком из пасти существа. Маг не успел сбросить с себя тушу, как над ним промчался град стрел Лео, разрывая плоть импа, мчавшегося к нему со спины. Лучник подскочил к магу, рывком подняв того с земли. Тико поразился, сколько силы в его руках. Только сейчас он увидел, что стрелы у сверстника возникают из неоткуда — полностью природный и бесконечный ресурс.       — Ранен?       — Нет. Спасибо.       Тико полоснул запястье, напитывая клинок своей кровью, заставил свернуться рану. Меч замерцал и запел, в пении его легкой, как перышко и острой, как бритва стали было едва слышно сопротивление смерти. Маг поднимал из земли толстые корни, сковывал ими имп, неловко рубил клинком, заражая тварей своей кровью, делая выпады и отпрыгивая. Тело не подчинялось воле, выполняло движения инстинктивно, наточенными наставником на Арене рефлексами.       Тико вышел из полуоборота, столкнулся спиной с Аланом. Безликий резким движением поменялся с ним сторонами и рубанул над собой парными клинками. Конечности и головы попадали откуда-то сверху, обжигая кожу холодной кровью, хоть ее и было совсем немного.       — Совет номер один: смотри, что творится над твоей бесценной головушкой, ученик. Там не только молчаливые божки и куча голубей, которые могут в любой момент подарить тебе свое «благословение»!       — Ученик? — Тико вскинул бровь. — Интересно, с каких пор?       — С тех пор, — вкрадчиво ответил Алан, — когда ты попросил меня прямо сказать, чему тебе обучаться.       Тико почувствовал себя пристыженным.       — Тридцать первый! — крикнул Найл. — Лео, кажется, их самую малость немного больше тридцати!       — Поразительно! Неужели слепой прозрел? — ядовито воскликнул Эддард. — Или тебе настолько трудно поверить собственным глазам?       Тико столкнулся с бойцом мимолетным взглядом. Глаза его были налиты огнем, звериной жаждой крови. Пламя это отражалось на его мече, создавая зловещий образ, пугающий больше, чем вся орда имп, окружающих их все плотнее.       Черноволосый выдернул клинок из черепа импа, отирая лицо предплечьем, размазывая по коже брызги крови. Прочистил глотку.       — Рейлан, я не могу найти место, откуда они появляются, — рядом с беловолосым засвистели стрелы, приковывая импа к стволу дерева, и только потом слева от него появился лучник. — Нам надо отступать, пока нас еще не ранили.       — Вижу, — ответил Рейлан, уже давно размышлявший, как им выбраться из ловушки. — Только отступать нам некуда. Пока.       Пронзенный стрелами имп, словно не чувствуя боли, вскочил на четвереньки, трясясь от неудержимой ненависти. Его тело содрогалось в конвульсиях, из ран едва сочилась черная, как смола, кровь. С диким воем он бросился на Рейлана, выдергивая из своего тела железные наконечники стрел.       Рейлан резко остановился, выставив перед собой клинок, закрывая грудь по диагонали. Он сделал шаг навстречу твари, затем еще один, не отрывая взгляда от горящих ненавистью глаз импа. А потом прыгнул, вертя клинок над головой в чудовищной мельнице, разрубая воздух и создавая смертоносный вихрь стали.       Импы в радиусе пятнадцати метров съежились, попятились назад, ощущая исходящую от бойца волну первобытной ярости. Зеленая радужка его глаз полыхнула огнем, сквозь стиснутые от распирающей его изнутри злобы зубы вырвался рык, полный ненависти и чего-то еще. Твари попадали на землю, отброшенные мощью направленной силы, бьющей в них сокрушительными волнами. Члены отряда, почувствовав эти волны, обернулись к источнику, их глаза расширились от удивления и страха.       Рейлан содрогнулся, словно от удара.       — Шевелитесь! — велел он, указывая направление в сторону, обратную от опасности. Обратно к поляне. — Быстро!       — Ты что, поглотил и отразил энергетику этих ублюдков? — Найл на мгновенье даже забыл, что находится на поле боя, и в самый последний момент рядом с ним просвистела эльфийская стрела, пронзившая невесть откуда явившегося импа за его спиной.       Отразил. Внезапно в голове Тико вспыхнул хаос. Мысли, словно раскаленные молнии, пронзили его сознание, оставляя после себя лишь оглушающую пустоту. Энергетика. Не успел он до конца осознать происходящее, как воздух над отрядом разорвал оглушительный взрыв. Дождь! Голос мага потонул в грохоте.       Замогильная тишина навалилась на поле боя, давя на уши и сердца. Лишь на мгновение, прежде чем раздался резкий крик Алана:       — Дикие Земли! Закройтесь!       Его предплечье взметнулось над головой, создавая вокруг него и Тико мерцающий купол энергетического щита. Сам он опустился на колени, таща за собой мага, беззвучно шевелящего губами. В тот же миг, будто в ответ на его приказ, с неба со свистом посыпались кинжалы. Они вонзались в землю с чудовищной силой, разбрасывая комья земли и приковывая к земле тела зазевавшихся импов.       От неожиданности бойцы замерли, затем, словно очнувшись от морока, бросились на землю, выставляя щиты, увлекая за собой эльфов. Их взгляды, полные изумления, устремились вверх, откуда с верхушек деревьев, словно смертоносный дождь, продолжали сыпаться клинки, отскакивая от пленки щитов и безжалостно пронзая тварей, превращая их в месиво костей и гниющей плоти.       Поле боя наполнилось хлопаньем крыльев, рычанием, воплями и предсмертными хрипами существ, долетавшими до уха словно через густую пелену. Некоторые, пытаясь спастись, бросались бежать, но и их настигало безжалостное оружие. Один из импов, с пронзенным горлом, пробежал несколько шагов, захлебываясь собственной кровью, и рухнул в нескольких метрах от Алана и Тико.       Тико, оглушенный и дезориентированный, смотрел на происходящее широко раскрытыми глазами. Его взгляд метался по полю боя, не в силах поверить, что такое мощное заклинание получилось у него с первого раза. Без практики, без изнуряющих тренировок, просто по памяти прочитанного лишь единожды. Он боялся расслабить напряженные до предела руки, чувствуя, как внутри него бушует энергия.       — Это же… — начал Тико, но его слова прервал новый град кинжалов. Безликий усилил щит.       — Не отвлекайся! — рявкнул он.       Ливень из кинжалов продолжался еще несколько минут, постепенно ослабевая. Импы, не успевшие укрыться, лежали на земле, утыканные кинжалами. Выжившие твари, охваченные ужасом, бросились наутек, исчезая в темных закоулках леса.       Когда последний кинжал упал на землю, Алан опустил щит и выпрямился, стряхивая с колен землю. Он повернулся к Тико. Рейлан, с окровавленным мечом в руке, посмотрел на воспитанника. Маг был бледен, держался неуверенно, облокотившись о ствол дерева, но его глаза светились гордостью, перемешанной с ужасом.       Подняли на него изумленные взгляды и остальные.       — Освежающий дождик, — прервал тишину Найл, коснувшись ботинком лезвия рядом с его ногой. — Ты определенно выиграл в пари.       Маг не ответил. Выспаться — это, пожалуй, самое последнее, в чем нуждался сейчас Тико. Он только оторвал взгляд от тел и посмотрел на Феникса. Руки дрожали от перенапряжения и усталости. Маг спрятал их в карманы брюк и почувствовал легкое пощипывание на тыльной стороне ладони, словно легкая царапина или содранная кожа. Сердце упало вниз. Нет, он не парализован, значит, все должно обойтись. Наверное должно.       — Найдете сами коней? — только и выдавил из себя шатен, оглядывая округу будто в поисках черной гривы вороных, хотя на деле искал глазами Рейлана.       — О, это не проблема, — безликий свистнул и из глубины леса, кажется, где была поляна, в ответ тут же донеслось ржание, а за ним и постукивание копыт.       Тико дождался, пока Алан отвернется, и вытащил руку из кармана. На тыльной стороне ладони алела тонкая царапина, тоньше, чем порой оставляют котята. На мгновение у него перехватило дыхание.       В этот момент его запястье перехватил Алан и провел по струпу пальцем.       — Что ты делаешь? — шикнул на него Тико, одергивая руку. Безликий отпустил его, хмыкнул и хлопнул по плечу.       — Жить будешь. Тебе повезло. С крещением кровью.       — С чем?       — Тебе Уайли разве не рассказывал? Жаль, — заметил Алан с издевкой в голосе. — Это первое настоящее сражение у юных бойцов. Не забудь умыться.       Тико рефлекторно отер щеку, размазав черные капли крови по лицу и ладони.       — Что случилось? — к ним подошел Рейлан, и его взгляд тут же упал на красную полоску на руке Тико. Он нахмурился. — Покажи, — скомандовал он.       — Расслабься, Уайли, — усмехнулся Безликий. — О, старина, — он повернулся к подошедшему коню, потрепал его гриву, — ты где бродил?       — Лео, — подозвал лучника наставник. Хотя как — подозвал? Произнес его имя вполголоса. Лео поднял на него голову, закинул на плечо лук и через несколько секунд уже оказался возле них, ловко обогнув торчащие из земли ножи. Алан занялся разговором с конем.       Тико чувствовал, как с каждой секундой ему становится все паршивее. Стыд и неловкость от собственной ошибки жгли изнутри. Он, маг, должен был быть осторожнее, должен был защитить себя. А вместо этого он оказался единственным раненым.       — Это просто царапина, — пробормотал он, пряча руку в карман.       — Покажи, — настоял Рейлан.       Тико неохотно протянул руку. Лео внимательно осмотрел рану. Маг ощущал себя ужасно неловко. Еще и эта предательская дрожь в руках, которую контролировать он никак не мог, подливала масла в огонь, хоть это и была нормальная реакция организма на использованное им заклинание.       — Ванька! — к ним подлетел Найл, оперившись на плечо Рейлана. — Ну хорош! Я даже не представлял, что ты такое могешь сотворить! Поздравляю, этой ночью стоять на посту ты точно не будешь! Что у вас тут за консилиум?       — «Если бы я еще заснул сегодня ночью», — подумал Тико, с горечью оглядывая поле боя, усеянное грудами тел и конечностей. Он впервые убивал живых существ. Даже надоедливых мух летом он предпочитал выпускать в окно, а не прихлопывать газетой. Сейчас же его заклинание унесло десятки, если не сотни жизней.       Он задавался только одним вопросом: были ли они живы? Они дышали, ели, размножались, чувствовали, как их пронзала холодная сталь. Защищали свою территорию… Но их сердце не билось. Их кровь была холодна и, застывшая, стояла в жилах, словно густая смола. А плоть гнила, испуская тошнотворный запах.       Тико чувствовал, как земля под его ногами пропитывается кровью, словно впитывая в себя страдания и ужас этого места. Воздух был пропитан смертью, и каждый вдох отдавался в груди тяжелым грузом. И имеет ли он, маг, полукровка, право решать, кому жить, а кому умирать? Где та тонкая грань, что отделяет самозащиту от убийства?       Он не заметил, как Лео капнул на царапину каплю сока какого-то растения, что зашипела, словно перекись, соприкоснувшись с границами струпа.