Тико Уайли

            На ночлег они остановились, когда было уже далеко за полночь, а в небе белым диском сияла луна, да так ярко, что без труда можно было рассмотреть кратеры спутника. Когда во мраке деревьев уже ухали филины и трещали сверчки. Перед лицом взметали горящие брюшки светлячки.       Тико смотрел на звездное небо, чувствуя, как внутри него всё скручивается в тугой узел. Это была не усталость после долгого и как никогда насыщенного дня, не истощение от битвы — эльфы сразу нашли хороший источник Силы для подпитки. Это было что-то совсем иное, что-то тёмное и липкое, что опутывало его изнутри и не давало дышать. Угрызения совести.       «Испытывал ли Рейлан то же самое после своего первого сражения? Он ведь тоже был когда-то на моём месте… Или это я такой… слабый? Неприспособленный?»       Внутри него клокотала смесь гнева и беспомощности, но выплеснуть ее наружу он не мог. И нужно ли это было?       Рейлан, его наставник, единственный друг, всегда был для него образцом мужества и силы. Чувствовал ли он, этот непоколебимый и холодный боец, проливая кровь врагов, эту же щемящую боль в сердце, эту тошнотворную пустоту в душе?       Тико заметил, что ночной небосклон завораживает не только его, но и Лео. Может, их обоих объединяла способность находить очарование в простых явлениях природы? А может, лучник видел куда больше, чем мог увидеть любой из отряда. Почему-то именно к этой мысли был склонен Тико, вспоминая, как ранее Лео сам хотел разведать обстановку вокруг места привала, но вместо него этим предпочел заняться Рейлан, взяв с собой пару эльфов и сказав что-то вроде: «Еще набегаешься».       Трещал костер, бросая причудливые тени на лица путников. Оранжевые языки пламени лизали поленья, разбрасывая искры в ночное небо. Тени плясали на стволах деревьев. В этом танце света и тьмы было что-то гипнотическое, завораживающее. На таганке над костром жарилось четыре упитанных кролика, пойманных Эддардом по дороге.       — Да чтоб я ещё раз ваши консервы жрал! — ворчал он тогда, нанизывая серую тушку на клинок. — Лучше бы сухарями да вяленым мясом запаслись, как люди нормальные! А это что? Ни вкуса, ни запаха…       Тико не был изысканным гурманом, ему было все равно, пересоленное или пресное — лишь бы насытиться. Однако про вкус и запах не согласиться с Эддом было сложно, и бойца поддержало большинство — что на самом деле было редким явлением. Безразличность к съедаемому не лишала мага способности различать приятый и не очень вкус, но от визга зверька невольно сжалось сердце. Жалко его. Можно было и консервами перебиться.       Рейлан вышел откуда-то из чащи. Почти бесшумно, словно тень, скользнувшая между деревьями. Только Лео с обостренными чувствами, услышав едва различимое шуршание кустов, неторопливо оторвал взгляд от затянутого предрассветной дымкой неба. Его разноцветные глаза, один голубой, словно осколок льда, другой — теплый карий, как расплавленный янтарь, повернулись в ту сторону, откуда были слышны мягкие шаги берсерка. В них не было ни удивления, ни тревоги, лишь тихое спокойствие.       — Здесь недалеко, метрах в пятистах, Туманное поле, — сообщил беловолосый, указывая рукой в сторону темнеющего леса, — борщевиком заросло — страсть! Выше головы!       — Выше чьей головы? — съехидничал Найл, перебрасывая взгляд с Рейлана на Тико. Тико не обиделся. До двухсот сантиметров магу не хватало всего каких-то двадцати пяти. В росте потягаться с Реем могли, пожалуй, только эльфы!       — Моей, Найл, — ответил Рейлан выдержанно и с улыбкой, — моей.       Феникс нехорошо присвистнул.       — Хорошо травка вымахала, — отметил Илеандр, подергивая хвостом. Эльф как раз был примерно такого же роста и хорошо представил рост сорняков.       — Ночью ожидаются господа черти, — почти не размыкая губ, законстатировал Алан, пожевывая сорванную травинку. Кстати, несчастную травинку он жевал так, словно маски на его лице вовсе не существовало. Тонкий стебелек не находил сопротивления, а Алан активно перебрасывал его с одной стороны на другую. Качественная и сильная иллюзия, эта его маска, но только зачем? На закомплексованного человека он точно не был похож, а на мнение окружающих плевать хотел. Лежал безликий на плотном ковре мха, скрываемый лиственницей, закинув ногу на ногу и подложив под голову руки вместо подушки. — Оставим им подарочек?       — Туманные черти безобидны, — встрял Лео, поежившись от пронёсшегося меж стволов ветра. Укрылся плащом поплотнее и подался по ближе к костру — ночь была не по-весеннему холодна. — Только кошмары нагоняют. Это мы на их территорию вторглись, зачем лишний раз обитателей злить? Пусть слоняются себе в своих полях.       — Дело не в чертях, а особых свойствах борщевика, — пояснил Ронан, распустивший волосы, не слишком длинные, не ниже плеч, и переделывавший растрепавшийся пучок. Виски были выбриты под четверочку-пятерочку, открывая вид на белую полоску шрама, идущую от виска к уху. — Большое поле?       — Вполне. Но в темноте границы размываются, кроме того — туман, — заметил Рейлан, устраиваясь у костра между Фениксом, тренькающим на гитаре, и Тико, который уединился в тени дерева, подальше от остальных. Выбор мага объяснялся не жаждой в отстранении или нелюдимостью, а куда более прозаичной причиной: с его места открывался вид на звездное небо. Возможно, Лео, который также предпочел уединение, руководствовался теми же мотивами. А может, это было обычной практикой в его группе. В конце концов, у Разведки и Дозора были свои представления о том, как следует проводить ночи.       С появлением Рейлана у костра Тико решил присоединиться к остальным, в то время как Лео остался на своем месте, погруженный в созерцание ночного неба. Никто не стремился прервать молчаливое созерцание парня, не спугивая то умиротворение, что отражалось на его лице. Казалось, лучник видел не просто лунный диск, а изучал целые истории, запечатленные в его кратерах.       Почему-то магу вспомнились детские рассказы о проводниках, ведущих в потаенные миры, недоступные даже для самых могущественных Иных. Миры, хранящие в себе древнюю мудрость и невиданную силу, способную перевернуть представления о реальности и изменить ход истории. Кажется, некоторые маги до сих пор одержимы идеей отыскать подобный мир, подобно алхимикам, стремящимся превратить свинец в золото. Тико невольно порадовался, что до сих пор никому не удалось воплотить эту сказку в жизнь.       — Раз границы размываются, значит, большое, — задумчиво повторил Тико. — Значит, источает мощную антимагическую ауру. Только… я ничего не чувствую, хотя должен. Никакой блокады Силы. А поле не так уж далеко.       Тут Алан резко выпрямил руку с травинкой, которую жевал все это время, и помахал ею:       — Разочаровываешь меня, собиратель легенд! — с наигранной печалью сказал он. — Что я, зря прогалину, усаженную кислицами, выбирал? Приятный кисловато-сладкий вкус… Попробуй. Кстати, флюиды шишек лиственницы действуют так же, — безликий ткнул пальцем в ветви над его головой. — Если предпочитаешь шишки — погрызи их. Мало ли, может, в душе ты белка?       — Страшная сила, — хохотнул Феникс и многозначительно поднял палец вверх, не дав возможности ответить Тико, — у этих ваших травок.       — Ага, — так же многозначительно согласился безликий, даже головой кивнул. — Особенно, есть их употреблять не как положено.       Феникс неловко поерзал на камне. Не из-за того, что Алану удалось его пристыдить (бард вовсе не знал о существовании такого чувства), — никто, кроме Рейлана и, может быть, Тико, не мог знать о его юношеском… грешке. А кто нынче без скелетов в шкафу? Только вот за такой скелет, узнай о нем кто-нибудь, его бы сразу же погнали в шею из Дозора! Рейлан тогда прикрыл его, правда, и по голове настучал не хуже, до сих пор трещит, но зато остался в строю! Да… не играйте, дети, с коноплей.       Алан хохотнул.       Рейлан смерил безликого подозрительным взглядом. Интересно, он пальцем в небо тычет, или воистину знает то, о чем говорит? Как-никак, но уже второй раз он выпаливает то, чего знать не должен был.       Из темноты к костру вышли двое эльфов, ранее вызвавшиеся осмотреть территорию вместе с Рейланом. Экипировка их была усеяна каплями воды, будто они только что попали под сильный дождь.       — Ключ недалеко, можно умыться, — из-под шлема впервые пробился мелодичный девичий голос, невольно привлекший всех членов команды. Даже Алан лениво повернул голову в сторону эльфийки. Митра сняла шлем, и на ее плечи упали влажные, вьющиеся на концах волосы русого цвета.              При виде эльфийки на маске Алана прорезалась ухмылка, а Феникс, казалось, забыл о своей гитаре и замечании безликого, завороженно глядя на девушку. На лице Лео выступила только мягкая улыбка, не выражающая ничего более, чем гостеприимство — он-то уже не раз слышал ее голос. Эддард фыркнул.              — Признателен за помощь, — ответил Рейлан. — Как вода?       — Прохладная, — ответила Митра и присела ближе к костру, протягивая к пламени бледноватого оттенка руки с изящными пальчиками, — но бодрящая.       Когда она вышла из тени, взору присутствующих открылось лицо совсем юной эльфийки, прекрасное, как весенний рассвет. Кожа была нежной, гладкой, словно лепесток розы, с легким румянцем на щеках. Большие глаза небесного цвета, обрамленные длинными, тёмными ресницами. Влажные тонкие пряди волос, прилипшие ко лбу и заостренные уши, выглядывающие из локон.       — Да это же преступление! И не только перед миром, но и перед самой природой! — воскликнул Феникс, вскинув руками и едва не ударив Рейлана.       — Найл, — выдохнул беловолосый, схватив его руку, — поменьше… эмоций.       — Не обессудь, дружище! — Феникс высвободился из хватки Рейлана и развел руками в стороны. — Как можно скрывать такую изумительную красоту под железным забралом? Мир должен видеть это совершенство!       — А может, я предпочитаю анонимность? — улыбнулась эльфийка, стягивая с себя кожаный нагрудник и укладывая его поближе к костру. Рядом с ней сел ее спутник — Терон.       — Золотые слова! — Алан не торопился отрывать головы от земли. — Я твой почитатель.       Она провела рукой по волосам, откидывая их назад, и на щеке стала отчетлива видна небольшая неровная полоска шрама. Безликий хмыкнул:       — Похоже, кто-то повстречался с когтями не в меру игривого котенка, — протянул Алан, все-таки неохотно приподнимаясь с мягкой кровати мха.       — Похоже, кто-то повстречался с когтями не в меру разъяренного котенка, — парировала девушка, укутываясь в протянутый Тероном плащ.       — Ай, ты ранила меня прямо в сердце, — безликий театрально схватился за грудь.       — Ты! — воскликнула Митра, узнав идиотский жест. На мгновение в ее глазах промелькнуло удивление, сменившееся легким смущением, и она быстро поубавила пыл. — Извини, я тебя не узнала.       — Верю, — развел руками Алан.       — Сударь, — покосился на него Феникс, — а вы со всеми эльфами знакомы или только с определенной сотней?       — Неправильный вопрос, милсдарь, — Алан поднялся с земли, отряхнулся. — Пойду, воспользуюсь дарами матери Природы, — и почти мгновенно скрылся в сумраке ночи.       — Треплетесь, как бабы, — фыркнул Эддард, обрывая еще не вырвавшиеся из глотки слова Найла и снимая с кострища местами подгоревшие тушки. — Один на троих.       — Эдд, — оживился Феникс, протягивая Рейлану кролика, насаженного на импровизированный шампур, — я все терзаюсь мыслями, кого ты мне напоминаешь…       — Найл, ешь молча, — от замечания беловолосого Феникс отмахнулся.       — Человек-анекдот, пощади, а то тебя разорвет от твоего же остроумия!       — Меня?       — Не меня же! — ощерился Эддард, морща нос и обнажая клыки в подобии звериного оскала. И Феникс не удержался:       — У нас в студии кот есть. Британец. Подонок еще тот! Случайно не твой брат?..       Рейлан тяжело вздохнул и покачал головой. Неисправим!       Эддард сначала опешил: он ожидал чего-то более экзотического. Затем его глаза вспыхнули гневом. Он резко вскинул руку, и в воздухе затрещала энергия. Из его ладони вырвался сгусток пламени, столь же стремительно, как вырвалась энергия из рук Тико и Рейлана. Но, по-видимому, Найл и сам был готов к такой реакции, поэтому выкинул руки в каком-то необычном для мага жесте. Берсеркские штучки. Никому, кроме них самих, не познать эту магию. Воздух перед Фениксом замерцал, словно водная гладь, и огненный шар, попав в энергетические потоки, рассыпался на множество искр, осыпая Найла сверкающим дождем.       — Ха! — Феникс отряхнулся от искр, явно довольный результатом. — Магией практиковался в последний раз… — он задумался, и, после короткой паузы, видимо, так и не вспомнив такого знаменательного дня, продолжил: — э… не важно, когда! А ты неплох, Эдд! Хоть на что-то сгодился, кроме как мясо жарить.       — Придурок, — пробормотал Тико, материализовавшимся клинком отрезая ногу кролика.       — Твоя мать, смотрю, так и не поняла, — сквозь зубы, выражая крайнюю степень агрессии, высказал Эддард, сверля барда кровавым взглядом, — что, будучи беременной, не следует пить из лужи, где устраивали лагерь беженцы в борьбе за выживание?       Эльфы прыснули.       — Кстати, — задумался Найл, закусив костяшку пальца, — никогда не мог понять, почему борьба за выживание воплощается в нежелании копать выгребную яму?       — А мы разве копаем? — Алан по обыкновению появился оттуда, откуда его никак не ожидали — за спиной Феникса. Найл вздрогнул.       — Гуль тебя раздери, Алан! Так мы… кочуем. И нас не пять тысяч!       — Хватит собачиться, — встрял Рейлан, — весь лес перебудите. Есть и отбой. Рудник сами в состоянии найти. Я первый дежурю.       — Отец, — возмутился Феникс, — тут вообще-то серьезные разборки старших сыновей!       — Ты младше меня на два месяца, угомонись, балда, — сказал беловолосый утомленным голосом. — Был бы ты моим сыном, я б отказался от тебя.       — Э! Рейлан! Ты в курсе, что я вообще-то крайне возмущен? Ты должен был встать на мою сторону!       — Не обессудь.       Эддард и Найл недовольно фыркнули, но от дальнейших колкостей воздержались, сосредоточившись на еде, хоть перед этим Эддард все-таки предпринял еще одну попытку воспитать манеры в барде. Однако в этот раз он столкнулся с более мощным отражающим заклинанием Рейлана и металлическим взглядом главнокомандующего. Поучать расхотелось.       Атмосфера вокруг камина быстро разрядилась. Лео, в отличие от остальных, к кролику не притронулся, отдав предпочтение консервам, и попросился на дежурство первым:       — Я зверь ночной, — пожал плечами лучник. — Я все равно как минимум в течение часа не усну.

***

      Тико, отойдя от костра, прислонился спиной к тому же могучему дубу, под которым расположился Рейлан. Ствол дерева был шершавым и прохладным, приятная древесная текстура успокаивала.       — Может, все-таки поставить пару защищающих заклинаний? — предложил маг, тихо обращаясь к наставнику и поворачивая голову в его сторону.       Рейлан покачал головой. Зашуршала трава.       — Не стоит, — ответил он размеренно, — слишком много внимания привлечем. Да и спать сидя тоже не стоит.       — И не собирался.       — Спать? — Рейлан вопросительно приподнял бровь, открыл глаза и поднял голову на воспитанника.       Тико прыснул, следя за угасающими в темноте оранжевыми точками.       — Паршивая идея, — продолжил Рейлан и выкинул изломленную в руках соломинку. — Досыпать на коне опасно. Вдруг внезапное нападение, да и просто свалишься. И неудобно. Закрой сознание и спи спокойно. Вряд ли нам еще подвернется такая тихая поляна.       — Сколько времени?       — Решаешь, достаточно ли уже поздно? — улыбнулся беловолосый, подняв к лицу руку и бросив взгляд на наручные часы. — Почти три часа.       Тико, прикрыв глаза, погрузился в свои мысли, но тут же нарушил тишину, ворвавшись в сознание Рейлана.       — «Слушай, а что за крещение кровью? — спросил маг по ментальному каналу. — Алан вполне доходчиво объяснил, но ты о нем никогда не упоминал».       — «Крещение кровью? — изумился Рейлан. — В средневековье так посвящали молодых в ряды Гвардии или Дозора. Но традиция устарела лет так сто назад. Я ее не застал. Алан поздравил тебя с крещением?»       — «Да, — несколько с сомнением ответил Тико и, помолчав, спросил: — Каким было… твое первое сражение?»       Рейлан прыснул, представив себе поросшую паутиной картину.       — «Намного хуже твоего сегодняшнего», — ответил он с усмешкой.       — «Врешь?» — усомнился Тико, рефлекторно сведя брови.       — «Черта с два! В семнадцать лет меня, как самого сильного в группе, отправили прямиком в Сумеречный лес. Там-то я и встретил Ронана, который уже был опытным воином. Эти лесные твари, помесь волка с ящерицей, с острыми когтями и светящимися глазами, наседали так, что не дай Лукс! Ронан вырывал меня из их клыков столько раз, что и на пальцах не сосчитать. Если бы там был кто-то из моих мэтров, мне бы руки поотрывали за настолько кретинские удары и косые выпады, отточенные до того, что я во сне должен был их выполнять безошибочно».       — «Преувеличиваешь!»       — «Ни капли, — убежденно ответил Рейлан. — Кто ж знал, что мои противники будут издавать настолько ужасные предсмертные песни. Ранее «убитые» мною только корчились от новых синяков на теле, которых я им понаоставлял».       В этот момент Феникс, отряхнувшись от прилипшей листвы, пожелал всем «приятных кошмаров» и завалился на мягкий покров из листьев.       — Тебе того же, — ответил кто-то из эльфов, и поляна погрузилась в тишину. Только костер продолжал трещать, разбрасывая искры в ночное небо.       — «Так что ты даже меня сегодня превзошёл, — Рейлан улыбнулся, вспоминая сегодняшнее сражение. — И я понимаю, что ты чувствуешь. Прими… как неизбежное. И иди-ка тоже спать. До рассвета осталось от силы часа три-три с половиной».       — «Почему ты раньше этого не рассказывал?»       — «Всего не расскажешь», — ответил Рейлан, и вскоре тишина ночи поглотила и их мысли.       Тико снова поднял взгляд на небо. Ярко сияло на черном небосклоне созвездие Ниэр.       Пламя.       Частичка созвездия Двух Братьев.       Лукс и Тене’Бирс.       Свет и Тьма.       Что есть Свет, что есть Тьма? Что отделяет одно от другого? Где грань между таким очевидным Добром и Злом?       Тико закрыл глаза, позволяя вечернему ветру играть с волосами, словно невидимая рука старшей сестры.       Он — полукровка. Но в жилах его есть друидские морали и негласные кодексы. Друид, призванный оберегать жизнь, отнял её. Отнял десятки жизней. Пусть это был враг, пусть от этого зависели жизни других... Даже если бы он мог повернуть время вспять, то поступил точно так же, не колеблясь, но факт оставался фактом: он держит в руках окровавленный меч, а под ногами его — тела тех, кто еще недавно дышал.       Тико будет убивать.       Но будет убивать Зло, чтобы оно не поглотило Свет. Благородно. Но добро ли это?       Существо перестало существовать по его воле.       Разве это то, чем должен гордиться человек? Гордился ли этим Рейлан?..       Вдруг позади него хрустнула ветка. Маг вздрогнул и проснулся. Рейлан мирно спал у костра, подложив под голову руки, и не разделял его тревоги. Над прогалиной висел густой туман.       Он огляделся, вслушиваясь в ночные звуки. Из глубины леса донеслись шепот и возня, от которых по спине внезапно пробежали мурашки. Тико бросил нервный взгляд в непроглядную темень, а затем на Лео. Лучник все еще сидел у костра, погруженный в мысли. Его лицо было умиротворенным, казалось, он не слышал ничего подозрительного.       — Это черти, — шепнул Лео, не оборачиваясь, будто прочитал его мысли.       Тико кивнул, но спать ему больше не хотелось. Из ночной тени доносились хихикание и стук. Только… стук был не от копыт, а от маленьких ножек.       Маг поднялся с земли, его тело напряглось.       — Пойду… пройдусь, — сказал Тико и направился в сторону ключа. Лео кивнул:       — Только не отходи далеко. Туман с поля.       Едва он шагнул за пределы костра, как окунулся в густое молоко тумана, столь плотного, что казалось, будто его можно пить. Холодная влага облепила кожу и заполнила легкие.       Вдруг за спиной раздался торопливый топот множества ножек. Тико бездумно бросился на звук, не понимая, за шагами или от них, в ином случае ужаснувшись бы своей безрассудности. Нечто холодное и склизкое схватило его за плечо и дернуло, оставив на коже липкий след.       Тико выхватил клинок, махнул лезвием, но промахнулся, рассекая лишь густой воздух. Холодная сталь клинка, которую он, вопреки всем законам своего ордена, сжимал в руке, казалась чужеродной. Обжигающей. Существо захихикало, а затем шепот превратился в до боли знакомые голоса.       — Рота, подъем! — резко крикнул Тико, озираясь и не зная, как предупредить об опасности спящих, в надежде, что его хотя бы услышат, потому как не видел, насколько отдалился от лагеря. Маг выставил перед собой руки и выкрикнул заклинание, пытаясь ранить незримое существо. С кистей сорвались острые искры, растворившиеся во мгле.       Вокруг был один сплошной туман. В следующий миг перед ним проявилась фигура — человекообразная, с черными провалами вместо глаз и обвисшими веками. Костистая рука мелькнула в воздухе, разгоняя туман. Тико, затаив дыхание, рубанул. Он видел, он совершенно точно увидел, как отрубил конечность! Он чувствовал, как клинок рассек плоть! Но… звука упавшей на землю части тела не последовало. Его окружала лишь душераздирающая тишина.       Тико отшатнулся, будто от кинетической атаки, и столкнулся спиной с деревом. Сердце бешено колотилось в груди. Он знал, что Лихо может принимать разные формы, но никогда еще он не сталкивался с ним наяву. Маг отчаянно пытался сосредоточиться, собрать свои силы, но туман, казалось, поглощал его мысли. Он чувствовал, как его воля ускользает, затягивается в липкое безумие.       Тико закричал, его голос разорвал тишину ночи. Он сложил пальцы в сложном элементе, выстрелил заклинанием, но оно беспомощно рассеялось в тумане, не причинив вреда. Переломанная фигура приближалась, ее хихиканье становилось все громче. Ее передергивало, словно судорогой, неестественно выворачивались в суставах конечности, голова сорвалась с плеч и повисла на лоскуте кожи… Тико повернулся и побежал, ноги несли его через густой туман.       Недалеко журчит вода, перекатываясь на крупных валунах. Обычный звук, но отчего-то его сердце стонет. По лбу струится пот, стекает солью на иссушенные губы. Тико последовал на шум воды — знакомый, будто из воспоминаний.       Из мглы тумана выступает ключ. На берегу… резвятся дети. Девочка и мальчик. Девочка была заметно старше, она звонко смеялась, ее каштановые волосы развевались на ветру. Безумие… ведь ее давно нет… Но Тико узнал бы этот голос из тысячи. Узнал бы изгиб тонкой шеи, любимую потертость на платье и веночек на голове. Из полевых цветов. Его сестра…       А мальчик… В его движениях, в звонком голосе Тико узнавал самого себя.       Ведомый наваждением, маг делает шаг к детям, ветка предательски хрустит под ногой. И дети замирают. Медленно поворачиваясь на вооруженного юношу, неестественно обращая голову в его сторону, как обычно это делают совы, но не люди. Захрустели позвонки.       Их глаза остекленевшие, белые, без зрачков. Абсолютно бесцветные. Кожа на руках свисает отмерившими лоскутами, обнажая тоненькие детские косточки.       Тико обмер и зажмурился на миг. Неосознанно больно ущипнул себя, пытаясь убедиться, что не спит. На его глазах рыхлая плоть осыпается, обнажая мышцы, а затем — череп и кости, которые пеплом и улетучиваются в воду. Детские тела медленно падают в воду, и их несет вниз по течению, пока скелет в полуистлевшем облачении не скрывается в тумане.       — Морок! Проклятый морок! — Тико резко отшатнулся от ручья, попытался бежать, но ноги, скованные ужасом, отказывались повиноваться. Ледяная волна ужаса от мысли о том, что происходит в лагере, пронзила его с головы до ног, прогоняя оцепенение.       Он сорвался с места, сбивая дыхание, перепрыгивая через камни и поваленные деревья, не чувствуя под ногами земли. Тико ощущал на затылке тяжелое дыхание Лиха, от которого стыла кровь. Лес вокруг словно сходил с ума: тени танцевали, ветви хватали его за ноги и руки. Тико с силой вырывал конечности из тугих уз, не обращая внимания на содранную кожу. Туман упорно преследовал его. Выли волки. Ухали филины.       Он вырывается из тумана и находит поляну опустошенной. Костер едва тлел, лошади лежали на земле безжизненные, окрашивая траву алыми оттенками. Во внутренностях копошились покрытые слизью мокрицы. Кто-то громко щелкал жвалами.       — Рейлан? — прошептал Тико одними лишь губами, сглатывая тугой ком, подступивший к горлу. Его взгляд упал на сгорбленную тень у погасшего костра. Существо подняло голову, и Тико с леденящим ужасом узнал бы Рейлана, однако переборол наваждение.       Неестественно длинные руки существа почти касались земли, а из уголков искривленного подобия улыбки на Тико смотрела пустота. Лихо распахнуло пасть, демонстрируя ряды острых, как лезвия, зубов, из которых свисала чья-то плоть…       — Рейлан! — закричал он, помня из каких-то баек, что Лихо глухо, и искренне хотел в это верить. Тико метнул в лицо искаженное лицо кинжал, метя в глаз, но чудовище лениво уклонилось от оружия, словно пропустив его сквозь себя. В голосе отчаяние смешалось с дикой надеждой. — Феникс!       В ответ — лишь тишина. Гнетущая, тяжелая тишина. И вдруг… треск ломающихся веток где-то позади. Тико резко обернулся — Лихо даже не шелохнулось, продолжая наблюдать за ним с пугающей неподвижностью.       Не раздумывая ни секунды, Тико бросился бежать в сторону звука. В другой момент он бы подумал, что обезумел, но сейчас на это просто не хватало времени. В другой момент, если бы рядом был Рейлан, он бы схватил его за шиворот со словами: «Змеи, Тико, тебе жить надоело?». Тико зажал нос, попытался сделать вдох. Он не спал…       Между деревьями на мгновение мелькнула темная фигура. Тико почувствовал, как в груди вспыхнула искра надежды. Но не успел он добежать всего лишь нескольких шагов, как фигура исчезла. Растворилась в тумане, словно ее и не было. И снова разлетелась тишина.               На миг Тико замирает, прислушиваясь, и падает с криком от неожиданности назад, когда Рейлан выходит из-за корявого ствола. Еле сдерживаясь, чтобы не заорать, — лицо наставника в крови. Под опавшими пепельными волосами зияющая рана, внутри которой что-то шевелилось, и капли крови скатывались по его шее, создавая ветвистые узоры на коже. Рейлан, не отрывая мутного взгляда от воспитанника, делает шаг в молоко и снова исчезает.       — Нет! — Тико вскочил на ноги, только сейчас опомнившись и потянувшись рукой вслед за наставником. — Стой! Рей! Рейлан!       Но ответа не было. Лишь туман медленно колыхался вокруг, словно живое существо.       Опустив взгляд, Тико заметил на земле, устеленной кислотно-зеленой травой, густо-красный след. Маг следует по нему, но Рейлана нет, нигде нет! Снова среди стволов мелькнула его фигура, Тико снова побежал, но не настиг. Закружился, что перестал понимать, где он. Потерял всякие призрачные ориентиры.       Вокруг деревья — молчаливые, равнодушные свидетели, которые не отвечали на его заговоры, словно отторгали «грязного» друида. И проклятый клубящийся туман. Туман, который то сгущался, скрывая след, то расступался, открывая короткий проход, затем снова превращая лес в молочно-белую трясину.       — Тико! — раздался тревожный окрик Рейлана, прорезавший плотный туман, совсем в другой стороне.       — Рей! — с надеждой крикнул шатен, вглядываясь во мглу.       Забыв обо всем, даже о подстерегающем его Лихе, Тико бросился на зов. Он бежал, не разбирая дороги, закрывая лицо от острых ветвей.       Внезапно перед ним возникло каменное строение, наполовину ушедшее в землю. Склеп. Откуда он здесь, черт возьми, только взялся?! Тико остановился, оглядываясь по сторонам. Вокруг, словно зубы какого-то гигантского зверя, торчали из земли надгробные плиты. Он оказался посреди древнего заброшенного кладбища.       — Тико! — его имя раздалось громким эхом, отражаясь от камней.       На одной из плит Тико с ужасом прочитал имя: «Найл Келлетт». Маг отпрыгнул от нее, словно одернул руку от раскалённой сковороды. Рванулся в противоположную сторону, и наткнулся на еще один склеп. «Лео Варон». Нет… Это невозможно… Это невозможно!       Видно, он крикнул это вслух, потому как слова эти разлетелись по округе громким гулом. Казалось, его голос должен был слышен на многие километры.       Тико снова развернулся. Лихо. Рывок. Каменная стена. Приземистые постройки из толстых плит обступили, сдавливая. Снова черная избитая фигура. Объятый ужасом, Тико попятится от Лиха, сжимая в руках клинок, словно тотем, не замечая, как он ступает на каменную плиту, на которой чем-то острым было высечено имя. Его имя. «Тико Уайли».       Лихо ощерилось, наклонило голову, изучая. Ярость, злоба и ненависть вспыхнули в Тико жгучим огнем. Он рванулся вперед, к чудовищу, зубы сжаты, крик застрял в горле. Он хотел разорвать его, изрубить, пока не останется только кровавое месиво. Пусть ОНО узнает, что такое настоящий гнев, что такое безудержная ярость человека.       Но ноги потеряли опору, руки увязли в молоке тумана, как в трясине. Сила уходила из него, словно кровь из раны. И маг беспомощно провалился в бездну, сопровождаемый взглядом бездонных глазниц чудовища, из уголков окровавленной пасти которого стекали густые капли слюны.       Мир вокруг него внезапно исказился, словно отражение в кривом зеркале. Воздух загустел, наполняясь запахом сырости и тлена. Пространство заморгало, закрутилось, посерело, будто на экране старого телевизора, теряющего сигнал. Затылок пронзила острая боль, перед глазами заплясали черные точки.       Вокруг царила кромешная тьма, лишая возможности ориентироваться в пространстве. Лишь где-то вдалеке мерцал тусклый, болезненно-зеленый огонек. Тико поднялся, касаясь рукой затылка, сделал шаг навстречу свету, но не обнаружил под ногой опоры. Остановился. Оглянулся.       — Как ощущения после первого танца со смертью, полукровик? — раздался из темноты леденящий душу голос, полный издевательской насмешки, и разлетелся громким эхом. Маг вздрогнул. — Надеюсь, ты не разочаровался?       Тико пытался разглядеть в темноте облик, тень, хоть что-нибудь, что могло подсказать о том, откуда раздался звук. Голос казался знакомым, но маг никак не мог вспомнить, кому он принадлежит. И принадлежит ли вообще кому-нибудь?       — Кто ты? — задал встречный вопрос Тико, пытаясь вызвать искру, но пальцы не слушались. Полная блокада магического Ядра. — Что с отрядом?       — Неважно, — ответил голос на оба или какой-то один из заданных магом вопросов. — Важно то, что ТЫ на верном пути.       Зеленый огонек приблизился, и Тико смог чуть разглядеть фигуру, закутанную в черный плащ. Лицо скрывал капюшон. В руке он держал длинный, изогнутый кинжал, лезвие которого отсвечивало зловещим зеленым светом.       — Ищ-щи его, — просипел человек, и бросил кинжал во Тьму. Свет его мгновенно померк.       «Это не сон…»       — Не со-он, — подтвердил человек мысли мага, растягивая слова. Медленно качнул головой вниз и улыбнулся.       — Где я?       — Там, где нет жизни! Там… где душам предназначено сгореть! — его слова эхом разнеслись по пустоте, отскакивая от невидимых стен и возвращаясь ледяным холодом, пробирающим до костей.       — Не я убил тебя. Не тебе меня карать, — произнес Тико, удивляясь спокойствию собственного голоса. — Зачем я тебе?       — Ты прав-в. Не я-я твой судья. Но я могу стать твоим проводником!       — Проводником куда?       — Туда, где ты найдешь ответы на свои вопросы. Туда, где ты узнаешь свою истинную силу! Туда, где ты узнаешь о своей семье. Настоящей семье, юный маг! — голос человека в плаще звучал все глубже и глубже в сознании. Окутывал, пленял, ломал волю. Но человек совершил ошибку.       — Исчезни.       В словах Тико была чья-то непокорная и чужая сила. Юный маг был зол:       — Исчезни!       Тело обдало жаром. Мир не хотел отпускать, но был вынужден это сделать. Мрак перед ним развеялся, словно туман под лучами утреннего солнца. И он открыл глаза. Шумно втянул носом воздух, тут же зашипев от боли, пронзившей позвоночник: все-таки он заснул сидя.       — Черт…       Судорожно оглянулся. Тумана не было. Исчезло кладбище, мрачная атмосфера, а вместе с ними — человек в плаще и его гипнотический голос.       — Они самые, — ответил пробудившийся Рейлан, нарушив тишину и провернув голову к воспитаннику. Он потянулся.       Маг вздрогнул. По коже, словно тараканы, пробежали мурашки. Перед глазами еще плясали клубы тумана, безжизненное лицо и мутные изумрудные глаза наставника. Он опустил взгляд на Рейлана. Его лицо было спокойным. И целым.       Тико потер глаза, пытаясь изгнать последствия сна и убедиться, что все происходящее было лишь наваждением чертей. В голове царила странная пустота, словно он еще не пробудился.       — Сам почему не спишь? — шепотом спросил Тико, поднимаясь, чтобы забрать с седла Агата свой плащ. Попутно оглядел лагерь. Все было спокойно. Конь фыркнул.       — Только что проснулся.       — Не хотел тебя разбудить, — покаялся маг и устроился на мягкой траве рядом с наставником, укутавшись в плащ.       Над ними все так же было расстелено звездное небо, усыпанное мириадами мерцающих точек. Тихий шелест листьев и стрекотание сверчков нарушали ночную тишину. Никакой опасности не было.       — Ты встречал Лихо? — вдруг спросил Тико, не отрывая глаз от чистого неба, будто никак не мог насмотреться на него.       — Лихо? — Рейлан немного изумился. — Это ж байки бардов. Один из таких сопит сейчас в две дырки.       В самом деле, Найл посапывал, что-то бормоча под нос. Маг не ответил.       — А проводников? — спросил он, помолчав.       Рейлан повернул в сторону воспитанника голову. В темноте блеснули сонные изумрудные глаза.       — Тебе приснился сборник сказаний Дави? Или человеческого Гоголя?       Тико издал смешок. Улыбнулся, словно тяжелый камень только сейчас спал с его груди.       — Если бы, — шепнул маг. — Я зажимал нос. Я был уверен, что не сплю. Разве это возможно?       — Иллюзия?       — Я бы почувствовал… — Тико передернуло от озноба.       — Был на кладбище? — вдруг подал голос Ронан, так неожиданно и внезапно, что Тико едва не вскочил. Он совсем забыл, что кто-то дежурит. — Не хотел тебя напугать.       — Ничего. Был, — с не охотой, согласился маг. — Но откуда ты…       — Избегай теней, — с металлом в голосе ответил Ронан. — И закрывай сознание.       — И… что это значит? — немного с растерянностью спросил Тико.       Ронан больше не ответил. Рейлан посмотрел на наручные часы и дал знак воспитаннику, чтобы тот ложился. Тико еще раз посмотрел на то место, где у костра стояла сгорбленная фигура Лиха и, убедившись в ее отсутствии, закрыл глаза. Вместе с сознанием.