Тико Уайли

Солнце уже выглянуло из-за горизонта, когда Отряд покинул Гилдиар. Словно отпечаток прошлого, пустой, разрушенный и тихий, в кровавых лучах поднимающегося солнца он оставался позади, словно призрак, застывший в ожидании нового дня. Лишь камни, осыпающиеся со стен, изредка смели нарушать глухоту пространства.  Только Алан остался один. В отличие от товарищей, которым не терпелось поскорее идти дальше, он не спешил. Его тянуло к разрухе, как мотылька к свету. Он еще с глубокой ночи бродил по улицам, словно призрак на кладбище, погруженный в свои мысли, и прятал лицо под капюшоном. Каждая разрушенная лавка, каждая разбитая ваза, каждый осколок стекла вызывали в нем какой-то странный отклик, пробуждали память о том, что было и чего уже никогда не будет. Он заглядывал в разрушенные дома, осторожно огибая опасные щели и трещины, стараясь не наступить на осколки стекла. Он искал не сокровища, не ценности, не артефакты, а что-то иное, что-то, что было непостижимо остальным, что-то, что могло бы дать ему ответ на немые вопросы, которые мучили его душу. — Поразительная ирония, — улыбнулся Фир, облачившись в человека, и, не церемонясь, обнял шею безликого. Алан усмехнулся, опустив взгляд на черноволосого парня. Он откинул с лица капюшон. — Видимо, этому месту не суждено видеть более оптимистичные дни. Решил вернуться к истокам и позлорадствовать?  — Просто вернуться к истокам, — поправил безликий. — Злорадство — слишком тонкая эмоция. А я пока научился их только копировать.  Фир недоверчиво посмотрел на Алана.  — Ладно-ладно, иногда бывают всплески.  Он сделал шаг в сторону, задел ногой обломки камней и те глухо звякнули, откатившись в сторону. — Не такая уж и большая утрата, — заметил Фир, коснувшись пальцами пыльной каменной стены, на которой он, сквозь многолетнюю пыль и грязь, сумел рассмотреть засечки, сделанные чем-то острым и тонким. — В этом есть свои плюсы. Забавно, они даже уцелевшие стены использовали повторно.  — Я и не жаловался, — ответил Алан. — Не думал, что на развалинах лаборатории смогут хоть что-то вознести. Здесь же вместо почвы одно сплошное болото из алхимической дряни! Как они тут только все не передохли? Хотя гилдиарцы, наверное, из-за этого повернутыми на голову дикарями и были, — взгляд безликого задумчиво блуждал по обломкам, невольно узнавая среди камней белый потрескавшийся кремень. — Помнится, я тогда был не на шутку в ярости.  — Ярости? — рассмеялся Фир, смело заглядывая в глаза безликого. Он уже не обнимал его за шею, опираясь на наколдованную трость. — Скажешь тоже! Да ты был самим воплощением Смерти! Видел бы ты себя со стороны! Их глаза встретились: антрацитовые, скрытые под тенью маски, и фиалковые, которые были отражением космоса, и в тишине развалин прозвучало что-то невыразимое, что-то, что лишь они двое могли услышать и почувствовать. И вдруг заныло тело, и воспалились старые шрамы, и снова раздался в ушах собственный сдержанный крик. Десны ощутили разбитое стекло, и вены пронзили толстые иглы. И животные ненависть с отчаянием клубком завертелись в груди.  — Сними маску.  Он снял.  — Раньше тебе нужна была моя кровь, — вспомнил Алан, поморщившись от внезапно непривычно сильно расширившегося поля зрения. Голос его был резковат, как порывы ветра в горах, но в нем проскальзывало что-то более человеческое. — Что изменилось? Дикие Земли, слишком много лишнего! Зачем мне столько видеть?.. — Эльфы поколдовали, — хихикнул Фир, наблюдая за хмурящимся Аланом. — Неудобно быть зависимым от крови того, кто исчезает на сто с лишним лет, — брюнет закинул голову, глядя на звездное небо, и, помолчав, добавил: — Ты никогда не спрашивал, кто я такой.  — Я никогда не говорил тебе, кто ты такой, — поправил он. — Ты сам без понятия. И я знаю не многое.  Фир усмехнулся: — Что правда… — Лабораторный мутант, — ответил за него Алан, — объект под номером 142, созданный путем смешения моей крови с мутагенами птицы. Эксперимент, вышедший из-под контроля из-за непредписанных мутаций, которые привели к резкому усилению его физических способностей, но также вызвали нестабильность в поведении и возникновение новых, непредсказуемых способностей и потребностей. Тебя должны были уничтожить.  Паренька передернуло то ли от слова «уничтожить», то ли от воспоминаний о том дне. Он как-то по-детски сильнее прижался к холодному телу безликого. Алан опустил на него взгляд. Сколько тому уже было лет? Стукнуло за семьсот? А он все так же оставался в его глазах десятилетним мальчишкой. Хотя безликий был старше него на какие-то двадцать два года.  Лаборатория внедряла в каждый новый объект программу самоуничтожения, активируемую путем удаленного сигнала. Объект 142 исключением не стал. Это позволяло избегать лишних затрат на специальные операции и ресурсы на уничтожение создания. После активации программы самоуничтожения, объект 142 должен был быть убит без вмешательства магов и алхимиков, и следы его существования были бы стерты из истории лаборатории, избежав утечки информации. Но… Все было бы так. Если бы однажды, во время очередного эксперимента над объектом из Диких Земель, все прошло так, как предсказывали алхимики и жрецы, и подавляемая долгими годами магия Алана не вырвалась наружу с чудовищной силой, навряд ли у Фира был шанс на еще один день существования…  Не успел звук удаленного сигнала, предвестника гибели, эхом прокатиться по лабораторным подпольным коридорам, как с грохотом распахнулась скрипучая дверь камеры. Замок слетел с петель, словно игрушечный, только звонкий удар о каменный пол металла говорил о том, что тот был отлит из чистой стали. Воздух наполнился запахом гари и смертельной тишиной, прерываемой лишь гулким биением сердца десятилетнего Фира. Он внезапно вздрогнул и проснулся, сильнее свернувшись калачиком на сыром полу.  Его мир был серым, холодным и неизменным. Но сейчас в него ворвалась грохочущая стихия, тяжелый запах огня и странный силуэт человекоподобного. Прикованный к камню, он наблюдал за стремительно приближающейся фигурой, окутанной огнем.  Его взгляд блуждал. Рассеянный и сонный, он не сразу узнал в загадочном силуэте Алана. А когда узнал, словно загипнотизированный, не сводил взгляда с друга, едва узнавая его в танцующем огне. Алан схватил мальчика, подняв его на ноги одним резким движением. Он сорвал цепи, да с такой звериной силой, что лопнувшие кольца рассыпались по полу, и потащил Фира за собой — мимо безжизненных, изуродованных тел алхимиков.  Фир, когда наконец сообразил, что они бегут по коридорам, куда путь им был всегда закрыт, догадался, что Алан… делает что-то против строгих правил лаборатории. Башни горели и рушились за их спиной. Падали с клеток замки, расплавленные Диким Огнем, и кричали высвобождаемые объекты. В этом безумии Фир видел их гибель, неизбежную участь, которая будет ждать, когда алхимики их поймают. Но Алан не останавливался, он бежал, петляя в подземных лабиринтах лаборатории, не обращая внимания на то, что окружало их. Словно щенок, Фир прижался к Алану, не выпуская его руки, впиваясь в нее с неумолимой птичьей силой. Он не знал ни о мире за стенами лаборатории, ни о том, что такое свобода. А единственное убежище, которое он когда-либо видел, горело и рушилось за его спиной. И единственное существо, которому он доверял, вело его в пугающую неизвестность.  Пламя, окутывавшее безликого, которое в обычных условиях сожгло бы любого дотла, не тронуло тонкой бледной кожи мальчика. Они были едины, их связь могла преодолеть любой барьер.  Эксперимент над объектом из Диких Земель стал последним в истории лаборатории. После разрушения башен многие объекты оказались на свободе, и природа их появления до сих пор никому не была известна. Любая документация — сожжена… Алан догнал Отряд уже за воротами Гилдиара. Стук копыт его лошади по каменной брусчатке Рейлан услышал еще издалека. Отсутствие бойца на месте беловолосого не удивило: утром он сразу наткнулся на оставленную безликим записку, где он просил оставить для него оседланную лошадь и не ждать.  Тяжелый, влажный воздух, пропитанный смрадом разложения, давил на легкие, словно мокрый полотняный мешок. Алан ощущал давно забытый зловонный запах лаборатории, стерильный аромат трав и эликсиров, впившихся в почву, ушедших в землю и уже ставших частью этой отвратительной экосистемы... И запах трупов казался ему милее.  Лео, похоже, тоже ощущал посторонние запахи, только он не мог распознать их природы. Он водил носом по воздуху, но только морщился от запаха гниющей плоти.  Болота и топи скоро сменились раскидистыми зелеными полями, манящими своей красотой и беспредельностью. Солнце озаряло землю мягким, приглушенным светом. Поначалу под тонким слоем зеленой травы скрывалась жидкая грязь, готовая поглотить невнимательного путника, превратить его в жертву болотного «божества», но вскоре земля наполнилась камнями и твердым грунтом.  В конце процессии веселились эльфы, пока один из них, Терон, вдруг не свалился с коня, плюхнувшись на мягкую землю. Шлепок тела на траву привлек внимание впереди идущих. Когда Отряд обернулся, они уже застали Илеандра с Митрой, заливавшихся смехом. Они припали к шеям своих коней, зажмурившись от хохота и утирая слезы, пока Терон вскакивал на ноги и отряхивался от невидимой грязи. Он хотел свалить с коня и сестру — позориться, так всем родом, но та ловко увернулась от его удара.  — Они точно лучшие воины? — мрачно уточнил Эддард, глядя на открывшуюся картину.  Алан как будто бы на пару секунд задумался, а потом сказал: — Они трижды твою задницу прикрывали, ты этого даже не заметил. Мог бы и поблагодарить их.  — Захлопни пасть! — рявкнул черноволосый, повернув голову на Алана. — Я не тебя спрашивал. Без чокнутых разберусь, что мне делать.  — Аккуратней, — вкрадчиво проговорил безликий, прищурив глаза. На его маске появилась слащавая улыбка, — как бы я и взаправду «пасть» не захлопнул.  Удушающий угрожающим спокойствием голос Алана заставил Эддарда отступить. Он презрительно фыркнул и ударил пятками коня, отстраняясь от безликого.  — Слышь, альбинос, может поучаствуешь в диалоге? — ядовито прорычал Эддард, нагнав главнокомандующего впереди.  — Альбинос? — рассмеялся Найл, не дав даже открыть рот Рейлану. Ему такое сравнение даже в голову никогда не приходило. Наверное, у него все-таки еще не до конца был угнетен инстинкт самосохранения. — Ха-ха, Рей, да у тебя разблокирована новая кличка!  — Альбинизм — это отсутствие пигментации кожи из-за генетического дефекта. Обычно у них белая кожа, светлые волосы и красные или розовые глаза из-за отсутствия меланина, — вздохнул Рейлан, явно не в первый раз услышав эту шутку в свой адрес. — Еще раз ко мне так обратишься, узреешь мои красные глаза.  Найл нехорошо присвистнул. Даже он за столько лет дружбы с Реем ни разу не видел его в берсерскском бешенстве. Он и без этого был силен, страшно представить такого бойца, как Рейлан, в трансе. Да он в одиночку целый город перерубит!  — А если ты, Брагер, жаждешь узнать мое мнение об эльфах, то у меня пока не было повода сомневаться в их профессионализме, — спокойно продолжил Рейлан. — Что мне, запретить им веселиться и приказать идти по струнке с кислой миной и молитвой?  — На нас могут напасть в любой момент, — настаивал Эддард. — Как нападут, тогда будут и приказы выполнять, и молитвы читать.  Эддард презрительно вскинул голову и вернулся в процессию.  Тико в это время шел впереди Отряда. Рана заживала противоестественно быстро, и к полудню боль перестала терзать рассудок. Маг не терял времени, чтобы всячески поиграть с тенями, которые словно живые сопровождали его путь с самого утра. То он поднимал их, заставляя танцевать в воздухе, то хватал ими крупных жуков, что ползали в траве, осваивая простые и мгновенные по длительности манипуляции. Рядом с ним, чуть позади, шествовала его собственная поднятая тень, также сидящая на коне. Но держалась она более величественно, чем Тико, с определенной грацией, несвойственной живому существу.  Вначале оживающие тени напрягали членов Отряда, выглядя уж слишком противоестественно, хотя в сражении перед Гилдиаром никого это не вводило в смятение. Берсерки пристально и с некоторым любопытством следили за ними и за сосредоточенным лицом мага. Но потом, как это часто бывает с необычным и непонятным, тени как-то замылились, их присутствие стало обыденным и не внушало каких-либо противоречивых чувств.  Алан, погруженный в свои мысли, словно в густой туман, лишь краем глаза ловил движения Тико, беспокойно перебирая пальцами по эфесу клинка. В голове Алана снова и снова всплывали обрывки пророчества, те самые, ничего конкретно не обозначающие строки, которые тревожили его с тех пор, как он впервые увидел полукровку. Словно назойливые мухи, они сновали в его сознании, заставляя Алана морщиться. Он отмахивался от них и снова включался в беседу с Илеандром. То, что эльф был создан в лаборатории, Алану и так было очевидно. Однако теперь лаборатории (а тем более эльфийские) вставали перед миром в совсем ином свете, и такой образ совершенно не укладывался в голове Алана. — Зачем вам это? — прервал безликий хвостатого. — Вы по природе своей воины, к чему вам машины? Это могло прозвучать грубо, но Илеандр не принял это на свой счет.  — Биологический эксперимент, — пожал плечами эльф. — Времена меняются. И нам важно быть готовыми к любым вызовам, которые могут поступить извне. Вмешательство на генетическом уровне позволяет улучшить наши навыки и эффективность в бою, чтобы обеспечить безопасность наших земель. Лауренэль хочет быть уверен в профессионализме своих воинов.  — Дай угадаю, эта достойная самих богов мысль пронзила его полоумную голову после того, как мальчишка в лесу уделал его пограничных эльфов?  Илеандр ухмыльнулся и кивнул, взглянув на мага впереди.  — Надо будет передать Лауренэлю, что он старый кретин, — задумчиво сказал Алан. Поле, до этого пестревшее красками диких цветов, незаметно сменилось лиственным лесом, который встретил Отряд приятной прохладой. Лучи солнца, пробираясь сквозь крону деревьев, превращались в тонкие золотые нити. Небо, еще совсем недавно безоблачное и синее, затянули серые дождевые облака, которые, подобно плотному войску, неспешно надвигались с востока, предвещая скорую непогоду.  Отряд ускорился, конские копыта стучали по мокрому от росы лесному покрытию, словно играя на гигантском барабане. Они торопились до темноты найти сухое убежище, где можно было бы сделать привал и устроиться на ночлег. Их путь прервался в самом неподходящем месте: дорога внезапно вывела Отряд к руинам уже незнакомой постройки. Из земли выглядывали каменные плиты, поросшие вековым слоем мха, словно старые раненые воины, укрытые зеленой шинелью.  Отряд бы проехал мимо, если бы Найл, с его неутомимой жаждой познания и поиском приключений на болящую от многочасовой езды верхом задницу, не заметил скелеты, раскиданные по окрестности. Не останавливаясь, рыжеволосый соскочил с коня, его лицо сияло от неожиданной находки.  — Я только посмотреть! — бросил он через плечо, двигаясь к останкам, словно магнитом притягиваемый к смерти. В глазах горел неугасимый огонь любопытства. — Змеи, Найл! — выругался ему в след Рейлан, его голос прорезал тишину леса, словно топор ударил по дереву. Он резко остановил коня и спешился. — Чтоб тебя гули сожрали! Мокрого и промокшего! Совсем страх потерял! — У него его и не было, — хохотнул позади Эддард. Гнедой Рейлана нервно фыркал, с беспокойством косясь на своего хозяина. Он отдал поводья Тико, а сам в несколько широких шагов в кругу нагнал Найла и схватил его за плечо:  — Пошли! — он встряхнул его. — На могильнике нам еще останавливаться не хватало!  — Постой ты! — Найл, обычно беззаботный, теперь вдруг посерьезнел. На его лице отразилась тень беспокойства. Он повернулся к Рейлану протягивая ему что-то, хорошо сгнившее за долгие годы. — Это наши… дозорники!.. Посмотри на их жетоны. Проклятье, а что они здесь делали-то?  Рейлан ослабил хватку и глянул на заржавевший жетон на серебряной цепочке в руках Феникса. На нем были выгравированы буквы, почерневшие от времени. Такие же были на шее каждого из них. На таких жетонах была самая базовая информация о бойце: имя, группа крови и стихия.  — Лорен Сил… — Найл нахмурился, вглядываясь в пропечатанные, покрытые паутиной буквы, — дальше не видно. Стихия ветра.  Что-то вдруг шевельнулось в воспоминаниях Рейлана, как легкий ветерок, проносящийся сквозь заросли, оставляя за собой шелест листвы и неясное предчувствие. Неопределенная тревога сковала его сердце. Он помнил это имя, но где, от кого, в каком контексте? — Скверное место, — сказала Тень, посмотрев на близнеца. Тико ощутил ее напряжение. — Рей! — позвал Тико, глядя на две фигуры, окруженные кругом потрескавшихся камней. Он спешился, знаком заставил коней оставаться на месте, но сам уже рвался к наставнику. Внезапно холодная рука, словно из мрамора, обхватила его за плечо. Тико замер, столкнувшись с холодом Тени. По его телу, словно вихрь, пронеслась ее тревога.  — Не иди туда, — прошептала Тень, ее голос стал похож на шепот ветра, скользящего по могильным плитам. Несколько секунд он размышлял. И необходимость предупредить об опасности Рейлана показалась ему важнее. Он попытался сделать шаг, но его снова остановила Тень, словно стена между ним и наставником.  — Не иди туда, близнец, — повторила Тень.  Тико обошел ее. Но едва он был готов сделать шаг за круг камней, ледяная рука снова схватила его за предплечье, грубо притягивая к себе.  — Что из сказанного ты не понял? — прорычал Алан, прямо ему в ухо. Он грубо оттащил полукровика подальше от руин.  Тико словно очнулся ото сна. Он встряхнул головой.  — Нам ехать надо, — взгляд мага был прикован к Рейлану, что-то рассматривающего в своей ладони. — Он главный, он и решит, когда нам ехать, — безликий отпустил плечо мага, когда тот оказался на безопасном, по его мнению, расстоянии от круга. Голос и движения оставались резкими и грубыми. — Сядь на задницу и сиди. Руны почитай от безделья. Ты же рунник! Последние слова он будто бы выплюнул. Тико бросил растерянный взгляд на безликого. — Это не было упреком, — тут же поправился Алан. Тико на миг, всего лишь на миг, показалось, будто в голосе безликого прозвучали взволнованные ноты.  Эддард показушно презрительно фыркнул, глядя на сгущающиеся тучи.  В это время, пока наставник крутил в руках сгнившую цепь, пытаясь выудить из глубин памяти, где же он мог слышать имя Лорена, Найл уже присел к другому скелету. Пнутый им череп с глухим стуком покатился в сторону, а из пустой глазницы выползла сороконожка. — Упс, прошу прощения, — он машинально сделал шаг назад, давая возможность мерзкой твари убраться подальше. Сороконожка, испуганная внезапным движением, нырнула в щель камня, оставив после себя неприятный запах плесени и сырости. Найл скривился, отмахиваясь от отвратного запаха.  С грудины скелета он сорвал другой жетон, счищая грязь с почерневшего от времени металла. — Фа… — слово застряло у Найла в глотке: он с ужасом увидел выгравированное на нем имя. Феникс отшатнулся от скелета, словно от удара, выпрямляясь в полный рост и пятясь от мертвеца. Лицо его вдруг побледнело. Его впервые обожгла совесть за такое насмехательское отношение к останкам умерших. Он бросил нервный взгляд на откатившийся в траву череп. — О черт… Рей…  Напуганный и смятенный голос Найла заставил Рейлана пересмотреть всю его жизнь заново. Что его могло настолько напугать? Отряд личей? Стадо мантикор? Сама Госпожа Смерть? Земля с небом переменились местами? Беловолосый резко поднял на него голову, но ничего парадоксального рядом с ним не обнаружил.  — Ты мертвеца испугался? — нервно пошутил Рейлан, но в голосе его сквозила тревога.  Найл протянул Рейлану жетон. Пальцы его вдруг сделались холодными и влажными. Он кивнул на скелет. Рейлан принял жетон, не отрывая взгляда от друга. Только когда два металлических диска звякнули в его руке, он опустил взгляд на железо.  «Фарт Уайли»  — Ты где это взял? — Рейлан посмотрел на Найла. Он почувствовал, как по спине пробежали сотни паучьих лапок, холодных и острых.  Найл снова кивнул на скелет.  — Прости… Я не думал… Я… даже предположить не мог… Проклятье, мы должны были пройти мимо!..  — С последним сложно поспорить.  Рейлан бегло перевел взгляд за спину друга, на скелет у подножья гладкого камня. И он вдруг понял, что в мыслях его было пусто, а в груди ничего не шевельнулось. Только, наверное, какое умиротворение настигло его. Впрочем, за прошедшие полвека после исчезновения Фарта было бы куда страшнее обнаружить его живым. Рейлан как будто бы давно примирился с этим неизбежным фактом. И в холодном рассудке только возник вопрос, будто останки не его отца перед ним лежали, а абсолютно неизвестного ему бойца: «Что только они здесь делали, что их убило? Что могло убить воина, прославившегося не на одно королевство? Кого они здесь могли встретить?..» Рейлан подумал, что некоторые ответы должны были быть в отцовском блокноте. Он пошарил ботинком вокруг скелета по земле, густо поросшей травой, и с удивлением обнаружил, что искал. Хотя, кто бы здесь мог обокрасть мертвецов? Ежедневник был знатно потрепан испытаниями стихий, годами и жуками, но в нем еще можно было разобрать некоторые размытые дождем и кровью слова.  — Эй, вы там клад нашли? — раздраженно окликнул их Эддард. — Может, пошевелитесь?  — Извини меня… — снова прошептал Найл, не сводя глаз с друга, листающего мокрые страницы. — Наверное, надо… Я могу быстро сделать яму… — Не стоит трогать эту землю. Все в порядке, Найл. Уходим отсюда, у меня скверные предчувствия. Рейлан ободряюще встряхнул рыжеволосого друга за плечо, тем самым вызвав у него новую, еще большую волну смятения. Найл уже хотел было спросить, не рехнулся ли он, но впервые закусил язык. Видимо, он уже слишком долгое время предпочитал оставаться в подростковом возрасте, никак не желая видеть Рейлана в виде взрослого, зрелого воина, у которого уже были другие заботы.  Рейлан спрятал жетоны в карман, но ежедневник из рук не выпускал.  — Нашли что-то? — спросил Тико, глядя на изодранную обложку блокнота в руках наставника. Она была грязная, в нескольких местах порвана: очевидно, что ее нещадно рвали зубами. Некоторые страницы выпали из переплета. Промелькнувшая мысль о том, что Рейлан перенял привычку ведения ежедневка у отца, заставила его содрогнуться.  — Здесь был отряд Фарта, — буднично ответил Рейлан, на секунду столкнувшись со взглядом Алана. Беловолосый вскочил в седло. Тико перевел расстерянный взгляд на наставника. — Их раскидали, как детей. Уходим отсюда.  — Фарта?.. — Эддард задумался, словно что-то вспоминая. В его глазах отразилась бурная мыслительная деятельность, но она быстро уступила место грубой насмешке: — Папаша твой, что ли, здесь кишки оставил?  Ронан, незаметный и молчаливый, как скала, без предупреждения с локтя вдарил бойца по челюсти, да с такой силой, что тот только чудом остался верхом. Совсем не ожидая удара с этой стороны, Эддард не успел защититься, не говоря уже о том, чтобы достойно отразить атаку. Мало кто знал, что Ронан не переносил шуток, адресованных чьим-либо родителям. Эддарду крупно повезло, что все его зубы и челюсть остались на месте: род Уайлов занимал не последнее место в жизни Рона.  — Змеи, Рон! — обреченно вздохнул Рейлан, обернувшись на них. В глазах читался немой вопрос: «Зачем?..». — Не твой язык будет осквернять его честь, — медленно, с треском стали в голосе, произнес Ронан, полностью проигнорировав замечание беловолосого.  — Сукин ты сын!.. — проворчал Эддард, отплевываясь от крови, заполонившей рот, немного удивленный тем, что он еще не услышал радостных воплей рыжеволосого кретина.  Рейлан неоднозначно покачал головой и ударил пятками коня. Все-таки надежда на сухой ночлег еще теплилась в душе у каждого.  — Ты не читал руны? — поинтересовался Рейлан после долгого молчания, повернув голову на воспитанника. — Там на развалинах что-то просматривалось.  — Читал, — кивнул Тико. — Это был Храм Лунного Света. Остатки от Храма. Он был разрушен еще давно, когда в тысяча трехсотых-пятисотых активно отлавливали темных магов после создания Барьера. Он давал приют и защиту от Тьмы… — тут маг на мгновенье запнулся, будто задумавшись, но быстро опомнился, — поэтому на карты его не наносили. Боялись, что Божественное место обнаружат и каким-нибудь образом разрушат.  — Все-таки разрушили, — заметил Рейлан.  — Разрушили… Я тебя звал, ты меня не слышал?  — Нет, — покачал головой наставник, его взгляд был направлен на Тико, в нем читалось непонимание. — А Эддарда?  — У тебя появились какие-то подозрения?  — Значит, слышал, — мрачно подытожил Тико. — Профессиональный сдвиг, не обессудь. Дождь хлынул как раз тогда, когда Отряд укрылся в небольшой пещерке. Природа решила не церемониться и обойтись без прелюдии: не было никакого предупредительного, медленно накрапывающего дождика. Сразу хлынул настоящий ливень, да такой, что из-за стены воды нельзя было рассмотреть ничего, что было снаружи пещеры. Да и внутрь немного заливало. — Проклятье! — прорычал Алан, который в кои-то веки снял капюшон: вода попала ему за шиворот. Он подскочил и отошел в темный угол, снимая плащ и расстегивая застежки нагрудника.  Рейлан поджег собранные в кучу ветки, перемешанные с травой и какой-то соломой, а сам занялся ежедневником отца, устроившись на плоском камне и закурив. Угловатые, размашистые буквы плыли по заплесневелой бумаге, но все еще оставались читаемыми. Огонь отбрасывал пляшущие тени на страницы, и буквы казались живыми, дышащими на него прошлой жизнью. Он провел пальцем по бледной чернильной линии, прочитав разобранные слова: «15.09.1974…» Запахи плесени и железа ударили в нос Рейлана, когда он раскрыл блокнот где-то по середине. Он осторожно, чтобы не повредить хрупкие листы, перевернул пожелтевшую страницу. «Оливер Светлый созвал отряд для… задания… Королевская тайна…»  Сожранные червями страницы и размытые водой чернила забирали с собой большую часть содержания, словно зная, что хранят в себе нечто опасное. Но догадаться, о чем шла речь, было возможно. Оливер был правителем долгие годы. Он скончался в начале восьмидесятых от странной болезни, которую не смогли излечить даже жрецы. Говорили, что он будто иссох изнутри, а на лице его застыло выражение ужаса. Никто так и не узнал причину его смерти.  После него на престол взошел Брэндон, правитель слабый и безвольный, но не лишенный здравого смысла. Случаем, не унес ли Оливер с собой в могилу ту самую Королевскую тайну? И не связана ли она с Краем? Хотя Рейлан был в этом уверен почти наверняка. Других настолько значимых объектов, как Край, здесь уже просто не было.  Неужели Тьма начала прорываться еще полвека назад?.. Да не может такого быть! «Нас бы… семеро: Лоренс Сильфик, Арон Грим, Уильям…, Маркус Рун…, Лиа…, Ронвелл Брандис и я». «Как и нас», — заметил Рейлан, брови его невольно сошлись на переносице.  «Оливер… меня во гла… Братства Меча. — Рейлан перешел на середину страницы, где текст сохранился лучше всего. — Путь наш мне представлялся тернистым, и я сомневался, да вернемся ли мы вовсе. И потому оставил я, друзьям нашим древним, эльфам, Свиток Невидимости, на тот случай, коли Рей последует моими стопами. Пусть юноша не знает страха, пусть не заблуждается, как я, что может обойтись одной только силой без помощи магии. Надеюсь, не иссякнет волшебная его сила к тому времени…» Рейлан пустил в легкие терпкий дым сигарет, мрачно глядя на острые углы букв.  «Змеи, почему все так были и до сих пор уверены, что я иду по его стопам?» — мысль эта была как заноза. Неужели один он до сих пор опровергал этот факт, ссылаясь на то, что в Дозор подался из-за безжалостной мести, которая грызла его изнутри и поглощала рассудок? У него никогда не было мотивации быть похожим на родителя.  В кармане лежал неразвернутый артефакт, подаренный Лауренэль — еще один очаг тревоги. Силу артефактов берсерки ощущали иначе, они поглощали ее, искажали. Из-за чего их и вовсе не использовали в этом ремесле: никогда нельзя было предугадать, как сработает артефакт в берсеркских руках в этот раз. Рейлан пролистал еще несколько страниц, из которых узнал, что Братство Меча прошло ровно такой же путь, как и они: Шепчущий лес, Хребет Бури, Перевернутое Озеро, остановка Гилдиаре… Только их не сопровождала паранормальщина на каждом шагу. На их дороге не было ни имп, ни горного, сбивающего с ног, ветра, ни чудовища, высеченного из самой скалы. Из расщелин не лезли твари, Озеро было спокойно, будто мертво. Они не терялись в тумане, не сражались в Гилдиаре!  Почему все это выпало на клинки нового Отряда? «… мы уже близки к Краю…» — с трудом разобранные слова под слоем плесени и грязи подтвердили сомнения Рейлана. Угроза войны со Тьмой появилась еще полвека назад. Самое страшное — с ней не сумели справиться сильнейшие в истории воины… Справятся ли они, учитывая, что уже прошли дальше, чем их предшественники?  Рейлан пролистал уже пустые страницы, пока вдруг не наткнулся на слипшиеся две.  «Бегите! Их не победить! Бе…» Последняя страница была написана в бешеной спешке, в удушающем отчаянии. Собственной кровью.  Рейлан пробежал глазами по словам и отчего-то его передернуло. Он захлопнул ежедневник, как делал это обычно сам. Окурок от сигареты с блокнотом полетели в костер. Это движение заставило Тико вернуться из состояния медитации в реальность. Маг поднял сонные глаза на наставника.  — Они тоже шли в Край, — пояснил беловолосый, когда взгляды бойцов оказались прикованными к нему. — Это все началось еще пятьдесят лет назад, при Оливере.  — Какая прелесть! — слова Эддарда прозвучали, как плевок в лицо. — Они не смогли справиться, а мы что, боги?! — Сделай одолжение, заткнись, — сверкнул глазами Тико, определенно слишком уставший, чтобы выслушивать недовольства бойца.  — Я смотрю, ты где-то зелья бесстрашия глотнул, колдун?! — Тебя жизнь совсем ничему не учит? — Я не договорил, — Рейлан перебил обоих, смерив Эддарда ледяным взглядом. — В развалинах их убила не Тьма. Это остатки от Храма, на них все еще сохраняются чары. Отродья Тьмы не смогли бы пройти в круг.  «Големы, наверное», — предположил Тико, наблюдая за тем, как быстро сгорают желтые листья блокнота. — То есть, вы со своим похождением могли положить и нас рядышком? — вспыхнул Эддард, злобно глядя на беловолосого. — Мы бродим по этим проклятым землям, не зная, что нас окружает, что нам грозит, так надо еще и в руинах полазить!?  — Прекращай истерить, — холодно ответил Рейлан. — Ты знал, куда идешь, знал, в чем заключается наша служба, так схерали ты мне сейчас жалуешься? Если Тьма прорвется, нам всем вывернут кишки, минутой раньше, минутой позже, не велика разница. Тебе дорога жизнь? Так возвращайся в Мирию, я тебя не держу.  В пещере разразилось гробовое молчание. Только Рейлан и Эддард продолжали испепелять друг друга взглядом, не двигаясь с места. Черноволосый сжал кулаки, но уходить не спешил и, более того, даже не собирался.  — Накукарекались, петухи? — бесстрастно спросил Алан, выждав минуту. — Спать идите.  Рейлан откинулся назад, упираясь в холодную стену пещеры. Он взглянул на часы и обнаружил, что время уже близилось к часу ночи.  — Где Найл? — огляделся он, когда вдруг понял, что достаточно давно не слышал его.  — Послушался моего наставления, — съехидничал безликий, кивком указав куда-то за свою спину. — Его, похоже, впервые совесть сразила.  Найл в самом деле уже давно спал, укрывшись плащом и подложив под голову седло. Рядом, на камне, лежала его гитара.