Тико Уайли

По лабиринтам пещеры пронеслось колючее клацанье множества тонких ножек. Звук был похож на сухой шелест, как будто сотни маленьких когтей скользили по сухому камню. В воздухе запахло чем-то сырым, затхлым, отталкивающе сладким. Неразборчивое шипение.  «Чужаки, Госпожа. Прикажите убить?» Лео и Тико, будто в едином порыве, подскочили одновременно, их встревоженные взгляды столкнулись в полумраке. Рука Лео инстинктивно метнулась к луку. Тико, озадаченный, потер глаза и поднялся на ноги.  Алан, казалось, не обратил внимания на внезапно проснувшихся, будто он знал, когда это произойдет. Он остался сидеть неподвижно. Только его глаза, словно два черных провала, неотрывно смотревшие в темноту и следившие за тем, что происходило за пределом видимости, скользнули по лучнику и магу.  За юношами следом проснулись остальные, бросая на двоих вопросительные взгляды. — Ты тоже это слышал? — спросил Лео с неким изумлением. Он внимательно осматривал окружение, его глаза бегали по теням, ища источник звука. Тико на мгновенье показалось, будто он заметил, как зрачки лучника расширились, словно подстраиваясь под небогатое освещение от костерка в пещере.  — Зависит от того, что слышал ты, — растерянно уточнил маг. Его взгляд скользнул по месту, где он спал, словно пытался найти того, чей голос он слышал. Но он понимал, что никого там не обнаружит. Даже полудохлой букашки не было рядом с ним.  — Клацанье. А ты? — Что случилось? — Рейлан резко выпрямился, его рука метнулась к мечу. Он толкнул в бок спящего Найла, тот с трудом открыл глаза, пытаясь сообразить, что происходит.  — Че тебе надо, треклятый жаворонок? — пробубнил Феникс, укутываясь обратно в плащ. — Такой сон прервал…  — Пауки, — ответил Лео. Его голос был привычно тихим, но, отражаясь от стен пещер, становился громче. В нем сквозила неуверенность. — Надо уходить. — Пф! Тоже мне, угроза! Эй! Рейлан подхватил болтуна под руки и поставил на ноги, а затем вручил ему в руки седло. Феникс, драматично вздохнув, поплелся к своему коню. Остальные тоже засуетились, подбирая с пола ножны и снаряжение.   По галереям на первый взгляд маленькой пещерки полилась музыка. Звуки были неясными, слабыми, но в них скрывалось нечеловеческое очарование, словно шепот потусторонних существ. Феникс заинтересованно поднял голову, его глаза ревниво блеснули в полумраке:  — Это кто на мою должность позарился?  — Госпожа… — пробормотал Тико под нос, что-то вспоминая.  — Чего? — встрепенулся Найл. — Что еще за госпожа? «…изображают Арахну наполовину женщиной, наполовину паукообразной, окруженной своими детьми-пауками…» — Они называют ее Госпожой, — Тико вздрогнул: он терпеть не мог пауков — самые отвратные создания Природы! Маг подхватил с холодного пола коробочку с зельями и подозвал коня. — Это не просто пауки, это Арахна с детьми. Похоже, мы ворвались в их гнездо… —  Откуда ты знаешь, как они ее называют? — допытывался Феникс, все еще не закрепив как следует седло. — И кто «они»? И что за Арахна?  — Келлетт, змеи, шевели ногами, а не губами! — рыкнул на него Рейлан, хотя его интересовал такой же вопрос: когда Тико стал понимать речь животных? Иначе он бы никогда не узнал, как пауки обращаются к своей прародительнице.  Он быстро взглянул на Лео. Лучник, уже сидя верхом, хмурился, его брови были сдвинуты вместе, а губы сжаты в тонкую линию. Тот пытался понять, откуда до него доносился звук. Лео не любил пещер, ибо источник звуковых волн в них слишком сложно было найти. Он чувствовал себя уязвимым в этом темном месте, где даже потолка не видно.  Нельзя сказать, что они сомневались в том, что отразят атаку пауков, но сейчас как никогда не хотелось испытывать судьбу, тратить силы и ресурсы. Особенно узнав не самый оптимистичный конец куда более опытных и прославленных воинов.  Музыка в то время нарастала и звучала все ближе и ближе, все сильнее окутывала сознание и вселяла в душу ложные спокойствие и умиротворение. Словно паутина, она опутывала разум.  Тико хотел вскочить в седло, привычно напружинился, оттолкнулся от земли, но прострелившая болью нога не дала ему этого сделать. Маг стиснул зубы, скрипнув ими в тишине, и проделал движения с большей аккуратностью, все-таки оказавшись на коне.  В глубине пещеры, где сумрак царил безраздельно, раздалось клацанье. Нет, не просто клацанье, а целая симфония жутких звуков: щелчки острых, словно бритвы, лапок, скрип хитиновых панцирей, приглушённые удары о каменные стены. Тишина, окутывавшая их до этого момента, была нарушена, словно её разом прорвало целое войско в латах. И за этим клацаньем последовало шипение — угрожающее, леденящее кровь. Отряд, как по команде, бросил взгляд на источник звука. Рейлан грубо пришпорил коня, бросая отрывистый вопрос:  — На кого любуемся?   Только Алан стоял как статуя, будто окаменев. Он не двигался, крутясь на коне на одном месте, словно чего-то ожидал. Этого никто не мог увидеть, но он нервно всматривался в густую тьму.  — Дикие Земли, Фир… — прорычал безликий себе под нос. Он был абсолютно уверен в том, что преемник был с ними в пещере, черной тенью проскользнув и спрятавшись во мраке. — Где тебя носит? — Алан! — окрикнул его Рейлан, уже стоя на выходе из пещеры, рядом с ним баловался Найл. — В чем дело?  Алан заставил себя повернуть коня и двинулся за остальными, но постоянно оборачивался. Его взгляд был прикован к тому месту, откуда доносилось клацанье.  Из кромешной темноты, как из бездны, выплеснулись сотни пауков. Их было так много, что они стремительно заполоняли собой всю пещеру. Кипящая масса из черных, вонючих тел. Они ползли по стенам, по потолку, спускались с уступов, заполняя собой каждый сантиметр пространства. Их многочисленные глаза, блестящие и мерзкие, были устремлены на бойцов у выхода. Они плевались ядом, оставляя после себя смертоносные струи, липкими нитями, которые должны были сковать чужаков в коконы. Некоторые из пауков даже дышали огнем, выплевывая языки пламени, которые сжигали все на своем пути, и своих собратьев в том числе. Последнее определенно забавляло Феникса. Один из таких плевков, стремительно преодолевший немыслимо большое расстояние, угодил Найлу в правое предплечье. Он зашипел от боли и в ответ коснулся кончиком клинка каменного пола. Выросшие из земли сталагмиты безжалостно пронзили его обидчиков. Рейлан взглянул на рыжеволосого как на дитя малое: чем бы не тешилось. Он не заметил, что Найла атаковали.   А место, куда на его кожу попала паучья слизь, моментально разразилось жгучей болью, будто на него прыснули кипятком. Найл попытался сжать кулак, но его пальцы не подчинились. Они быстро онемели, не реагируя на команды мозга. Для арахновобов, как Тико, эта картина была настоящим кошмаром. И в центре этой армии, в окружении своих жутких сородичей, восседала девушка. Её волосы, беспорядочно разбросанные по плечам, были цвета грязной паутины. Она не шевелила ртом, но её взгляд, холодный и пустой, был поглощен изучением чужаков. И именно она, немая жрица тьмы, сошедшая со строк легенды, отдавала приказы своим воинственным рабам. Именно она создавала жуткую музыку смерти, звук которой заставлял сердца существ по другую сторону повиноваться ей. «Встаньте в строй, встаньте в линии, подражатели безголовые! Повеление жрицы звучит — вперед, на врагов!» Тико встряхнул головой. Какого черта! Он не вступал в паучью секту! Как вообще это контролировать? — Вы мешаете моему таинству, — сказала она чужакам, не открывая рта. Её голос был мягкий, сладкий, словно мёд, но с едва уловимой угрозой в каждой ноте. Тико отметил, что со своими детьми она обходилась куда более грубо. — И теперь вы должны быть уничтожены. Отряд проигнорировал угрозу. Мощные волны магии обрушились на пауков, которые, словно игрушечные солдатики, разлетелись во все стороны, падая на пол, некоторые даже запутались в липких нитях своих собратьев. Отставший Алан быстро нагнал остальных. А после того, как безликий покинул пещеру, Рейлан хотел запечатать дыру, чтобы твари не вырвались наружу и не последовали за ними, но Алан закричал:  — Стой!  Рука Рейлана была вскинута, согнутые пальцы формировали причудливую форму, излучающую ослепительно-яркий свет. Он готов был запечатать пещеру лавой, превратить её в бетонный гроб для всех чудовищ, что скрывались внутри. Тогда же Алан схватился за его руку, оборвав действие Знака.  — Да что с тобой, Алан?! — Рейлан метнул на бойца больше обеспокоенный взгляд, чем яростный.  Безликий не ответил, только пристально наблюдал за выходом, к которому стремительно приближались чудовища. Рейлан отцепил от себя руку безликого и снова вскинул кисть, изогнув пальцы. Проход стал стремительно запечатываться моментально охлаждающейся лавой.  В самый последний момент из пещеры выскользнуло что-то, что оставляло в воздухе за собой черный след. Нечто невидимое для глаза, не имеющее четкой формы, скрылось в кроне деревьев. Кажется, никто этого даже не заметил, а если и заметил, то не сумел понять, что вынырнуло из мрака.  Алан хотел выдохнуть, но сдержался из-за рядом стоящего главнокомандующего: он мог услышать.  Рейлан повернулся к безликому, уже готовясь задать свой вопрос, но его слова застряли в горле. Взгляд упал на Найла, который с болезненной гримасой пытался спешиться. Алан тут же скрылся из его поля зрения.  — Хьюстон, Хьюстон, у нас проблема. Меня тут... кхм… подбили чутка, — криво улыбнулся он, выдавливая из себя слова с видимым усилием.  Лео тут же метнулся к рыжеволосому, помогая ему спуститься с коня на землю.  — Кто бы сомневался, — фыркнул Эддард, но как-то нереалистично.  Рейлан почувствовал, как сердце у него ухнуло вниз. Он нашел глазами Тико, и убедившись, что хотя бы с ним все в порядке, быстро подошел к другу. Его взгляд приковала правая рука Найла, которая висела безвольно и перетягивала его корпус в свою сторону. Там, где на кожу попал яд, проявился безобразный ожог. Кожа вокруг него была красная, пузырилась и сочилась ядовитой желтой жидкостью.  — Можем, мы тебе ее отрежем? — предложил Рейлан, неохотно улыбнувшись безо всякой насмешки. Он помог снять гитару с его плеча. — А то… у тебя от правой руки одни неприятности. — Эй! А как же «друг в беде не бросит»? — Найл толкнул белобрысого в плечо здоровой рукой. Он совсем не обиделся, наоборот: у него даже настроение поднялось, но движение это заставило его поморщиться от боли.  — Я и не бросаю — предлагаю оптимальный вариант.  — Сядь, пожалуйста, мне не удобно, — попросил Лео, щупающий пульс на его запястье. — Если яд распространится, тебя парализует. Это серьезно.  Земля после дождя была мокрой, да настолько, что ботинки утопали в грязи. Лео огляделся и сразу приметил поваленное бревно.  — Что-то не оптимистично, — скорчил недовольную гримасу Феникс. — Мне такое не нравится.  Тико взглянул на Найла, привычно корчившего рожицы м предпочитающего делать вид, будто ничего и не произошло. Маг привязал коня и потянулся за содержимым набедренной коробочки.  В этот момент, словно удар молнии, в его сознании прозвучал резкий голос: «Убей!» Маг вздрогнул, резко оглянувшись по сторонам. Кто? Птицы? Жуки? Никто из них. Птицы сидели высоко в ветвях, а насекомые еще прятались во все возможных дырах после дождя. Голос прозвучал внутри него, словно в самом сердце его мышления. Он замер в паре шагов от Феникса, когда почувствовал, что его ладонь обнимает рукоять кинжала в ножнах за спиной. В голове все закружилось, как в тумане.  — Тико? — разбудил его жесткий голос наставника, который тревожно смотрел на воспитанника.  Тико одернул руку из-за спины, положив ее на коробочку. Он встряхнул головой, словно очнувшись от кошмарного сна.  — Все в порядке?  Маг дернул головой вниз, подумав, что голос сейчас его подведет как никогда. Пальцы автоматически нашли нужный пузырек, который тут же он протянул Лео. Проклятье, он что, с ума сходит?  — Регенерация? — уточнил лучник, встряхнув пузырек с бледно-розовой жидкостью, внимательным взглядом осмотрев шатена.  — Да… Лео, не найдя внешних повреждений на теле мага, закрыл глаза и прислушался. Он покрутил головой, потом указал на север: — Там ручей, принесите воды. Только не пейте оттуда, он из Края течет. Сделаешь спирт? — спросил Лео у мага, на что тот снова кивнул.  Рейлан махнул головой Илеандру. Не дожидаясь дальнейших указаний, эльф растворился в густом лесу, словно тень. Внутри у Рейлана разливалось страшное беспокойство за воспитанника. Он-то знал, что у него за спиной скрыто под плащом. Ручей был недалеко, через несколько метров Илеандр сам его услышал. Лео присел рядом с Найлом, оторвал рукав рубашки и с осторожностью осмотрел ожог. Из-за пазухи он достал пузырек с блестящей жидкостью. Лучник с осторожностью, будто работая с хрупким фарфором, смочил кусочек бинтового полотна и аккуратно убрал остатки ядовитой жидкости, чтобы не навредить тонкой коже.  — Это что за убойная смесь? — вздрогнул Феникс, стиснув зубы. Лицо его стремительно бледнело, и это беспокоило Лео.   — Мята с шалфеем. Старый рецепт. — О, травка, — хихикнул Найл, который только сейчас почувствовал приятный аромат, проникающий в ноздри и дающий некоторое успокоение.  Илеандр вернулся скоро, с полным запасным бурдюком из толстой кожи. Он протянул его Тико, тот немедленно проделал несколько быстрых движений руками. Из бурдюка вылетела тонкая струя дыма вместе с остро-настойчивым ароматом. Лео промыл рану и только после этого воспользовался бледно-розовой жидкостью. Затем аккуратно забинтовал поврежденную руку Найла.  — Ощущения какие? — спросил Лео, внимательно следя за реакцией Найла.  — Жжение уменьшилось, — ответил Найл. — Но рука все еще онемевшая. — Это нормально, — кивнул лучник и поднялся, отдав Тико остатки зелья.  Следом за ним стал подниматься Найл.  — Что ты делаешь? — спросил Лео, с тревогой глядя на соратника по стихии, кладя на его плечо руку, прося сесть обратно. Найл в ответ только хмыкнул. — Ну… нам же идти надо, — пожал левым плечом Найл. — На коне-то я усижу.  — Какой тебе конь?! — возмутился Рейлан, глядя на шатающегося друга.  — Серый такой, в крапинку, на «Рэй» отзывается, — ехидно заухмылялся рыжеволосый и опасно пошатнулся. Рейлан дернулся, чтобы подхватить его, но Найл покачал указательным пальцем и облокотился на ствол дерева за его спиной.  — Здесь в самом деле лучше не останавливаться, — сказал Терон, который вместе с Митрой рассматривал глубокие царапины на нескольких выкорчеванных с корнем дереьях. — Это Вендиго.  — Кто? — в один голос спросили Рейлан и Найл.  — А! Не я один необразованный! — торжественно заявил Феникс, гордо подняв голову, но тут же ссутулился, пронзенный жгучей болью.  — О них сейчас уже почти не помнят, — пояснила эльфийка. — Вендиго описывают как нечто, имеющее человеческий силуэт, однако при ближайшем рассмотрении это создание совершенно не похоже на нас, смертных. Высокое гуманоидное существо с безгубым ртом; невероятно тощее и костистое; с острыми зубами и когтями. Оно поистине велико – до 4 метров. Вендиго испытывает лишь ужасный голод, который не поддаётся утолению. Даже убив и поглотив одну жертву, он не находит желаемого удовлетворения, а лишь ищет все новых и новых жертв.  — Откуда он появился? — спросил Рейлан. — Всегда найдутся те, кто сам желает стать монстром, — пожал плечам Терон. — Даже таким. Странно, что оно не пришло к нам. Его ломало от голода.  — У меня в студии так же кот бесится, когда жрать ему вовремя не положили, — бодро, насколько это было возможно, вставил Найл, чтобы разбавить угнетающую обстановку, разглядывая вырванные корни деревьев. — Старый козел струны так однажды сгрыз! Он тоже… как его… индиго?  — Индиго… — повторил Рейлан и не смог сдержать смешка, посмотрев на Найла, как на неразумное дитя. Терон с Митрой тоже захихикали.  — Ему точно хреново? — недоверчиво изогнул брови Эддард, изучающим взглядом окинув барда.  Найл театрально споткнулся, но переоценил свои силы, голова закружилась, и он в самом деле едва не отправился в объятья с землей и грязью после дождя. Рейлан его подхватил и усадил обратно на бревно.  — Хорошо, идем, — сказал Рейлан, затем опустил взгляд на Феникса. — Со мной на коне поедешь.  — Я пойду за тобой даже на смерть, старик! — поблагодарил Найл, расплывшись в кривой улыбке. — Не надо на смерть, живой мне еще нужен, — ответил Рейлан, рассматривая бледное лицо Феникса. Потом взглянул на Тико, который отошел от них подальше и сложил руки на груди. Наставник поймал его взгляд и махнул головой в сторону. — Седлайте пока коней.  Маг отпрянул от дерева, проводив взглядом эльфов.  — Что это было? — прямо спросил Рейлан. Его голос был тихим, но пронзительным, как удар клинка. — Что конкретно? Наставник, хмурясь, скользнул взглядом по ремню, на который позади крепились ножны с кинжалом. Если б Тико еще сам знал, что это было. Маг не нашел, что ответить.  — Я слышу животных, — солгал он. — Это происходит внезапно. Я так и не понял, как это контролировать…   — Тико, я это уже понял… — глаза Рейлана блеснули беспокойством. — Но ты целенаправленно шел к Найлу.  — Конечно целенаправленно, я ж ему зелье нес…  Это было правдой, в которую Тико готов был поверить, если бы он до сих пор не ощущал в ладони холодную рукоять.   Рейлан испытующе смотрел прямо ему в глаза. Он мог бы забрать у воспитанника клинок под предлогом общей безопасности, но какой в этом был смысл, если у Тико было духовное оружие, которое отнять у него не может никто. Да и что значит «под предлогом общей безопасности»? Он что, беглый преступник? Чудовище, которого надо держать в серебряных оковах? Тико никогда не причинял никому вреда, но отчего-то тот пугающе затуманенный взгляд заставлял Рейлана содрогнуться.  — Извини, наверное, мне привиделось, — сказал Рейлан после затянувшегося молчания. — Я рад, что ты наконец-то смог услышать зверей. Думаю, что бесконтрольность — дело, исправимое опытом. Пойдем. Тико улыбнулся:  — Все в порядке.  «Он усомнился в тебе. Он тебе не доверяет. Он видит в тебе угрозу!» *** Лес, что прежде был полон жизни, начал угасать, как умирающая звезда. Сначала это были едва заметные изменения: птицы, которые раньше пели на рассвете, теперь молчали, листья на деревьях потеряли свою яркую зелень, приобретая тусклый, болотный оттенок. Земля под ногами, раньше устланная мягкой, влажной травой, теперь покрылась сухими, хрупкими листьями, которые шуршали под ногами. Воздух, что раньше был пропитан запахом сосны и влажной земли, стал тяжелым и затхлым. Словно мертвая тишина окутывала лес, и даже промерзлый ветер, что проносился между деревьями, не мог прогнать ее.  Деревья, которые раньше стояли гордо, устремляя ветви к небу, теперь склонялись под тяжестью увядания. Их кора покрылась трещинами, стоило по ней ударить, как дерево ломалось, будто было сделано пенопласта.  Лес угасал, и с ним угасало все живое.  Они зашли в Мертвый Лес.  Найл, придерживаемый Рейланом, заснул в седле. Его пятнистый серый конь шагал рядом. Он в самом деле окликался на имя Рэй: вскидывал голову и фыркал всякий раз, когда кто-то из членов Отряда обращался к Рейлану. Отек на руке Найла постепенно сходил, а лицо снова приобретало краски.  Тико шел пешком, ведя за узду своего коня. Внутри него разливалось огнем какое-то чуждое ощущение, из-за чего магу становилось не по себе. Он чувствовал, как его собственные мысли становятся не его, как в душе зарождается что-то темное и холодное, отчего ему самому становилось страшно.  Он смотрел на соратников, идущих рядом. Их лица были беспокойны, но шаги уверенны: вдруг на каждого накатило осознание скорой развязки.  Тико несколько раз порывался отдать кинжал Рейлану, но всякий раз что-то внутри останавливало его, и он оставлял оружие в ножнах.  *** Найл внезапно проснулся. Он потянулся, даже сумев чуть приподнять пораженную руку: — С добрым утром, — сказал он сквозь зев. — Я все еще жив, и теперь это ваш геморрой!  — Уже вечер, — заметил Рейлан.  — Самое время для бодрствования! Остановись, дружище, я пройдусь.   — Под землю не провались, — съязвил Эддард.  — О, благодарю за заботу, Эд! Я не забуду ее до конца своих дней! — Найл спрыгнул с коня и пошел рядом с Рейланом, пытаясь размять все еще онемевшую руку. — Как себя чувствуешь? — спросил Лео, спешиваясь, чтобы посмотреть, как заживает рана.  — Сойдет, — отмахнулся Феникс.  Внезапно в тишине Мертвого Леса прозвучал пронзительный, срывающий тишину крик птицы. Странный, непривычный для этого места звук, словно хищник предупреждал о надвигающейся опасности. По небу разразился гром, кони тревожно заржали. Найл, только что с улыбкой на лице, мгновенно напрягся, машинально схватившись за клинок, и посмотрел на Рейлана. Тот лишь нахмурил брови, но уже держал руку на рукояти своего меча. В процессию ворвалась огромная черная птица, остановившаяся у Алана, неловко расправляя крылья, покрытые острыми, как лезвия, перьями. Безликий спешился. Тико молниеносно узнал ее, ту самую птицу, которая у Врат вызвала у безликого слишком бурную реакцию.  Птица перевоплотилась в семнадцатилетнего мальчишку с невероятно бледным лицом, на котором как два лунных диска сияли фиалковые глаза. Пушистые черные локоны ложились на плечи и слегка кучерявились. Всю его изящность портило только отсутствие ноги. Он опирался на небольшую черную трость, украшенную странными, похожими на глаза, камнями. — Впереди шарконы. Со всадниками, — чарующий взгляд парня пробежал по лицам присутствующих. Потом он снова посмотрел на Алана. — Тьма ждет гостей. — Уберите мечи, — через плечо сказал безликий. — Значим, идем в обход.  — Это что еще за животное? — скривился Эддард, у которого юродивые вызывали особое отвращение.  — Животное здесь только ты, — Эддард легко отбил клинок в виде черного пера, которое могло бы посоревноваться в скорости со стрелой. Конечно, оружие не было направленно с целью навредить, даже если бы боец не шевельнулся, клинок просто бы пролетел в опасной близости с его телом. Перо вонзилось в ствол рядом с ним. — Фир. Ваши имена мне уже известны, — любезно улыбнулся парень.  — Ты его ждал в пещере? — спросил Рейлан с неким пониманием. Очень было похоже на то, что мальчишка был его подопечным.  — Это уже не имеет значения, — сквозь щелочки в маске на главнокомандующего устремилось два хищных глаза, черных и нечитаемых, как чертова бездна. — Может, пошевелимся?  — Сколько ему лет?  — А разве это важно? Считай, что он добровольцем оказался в нашей приятной компании.  — Важно, Алан, если он ребенок... — начал Рейлан, но Алан перебил его. — Он не ребенок, — Алан говорил холодно, как бы отстраняясь от собственных слов. — Тико, своего рода, тоже ребенок. Для тебя он вовсе им навсегда и останется. Кстати, сколько ему?  — Эй, — возразил Тико, — не вплетайте меня в вашу высокоинтеллектуальную дискуссию о возрасте. Кем я стану, я сам разберусь как-нибудь.  «Кем я стану, я сам разберусь как-нибудь», — слова полукровика эхом отдались в голове безликого. — Не ошибись в выборе, — сказал Алан и вскочил в седло. Он вопросительно посмотрел на Фира, но тот уже перевоплотился и бесшумно взмахнул крыльями, исчезнув буквально на глазах. Безликий натянул узду и повернул коня.  Феникс толкнул Тико в плечо, и прежде, чем тот задал свой вопрос, маг уже ответил:  — Мертвые лошади такие, с собачьей пастью, длинным заостренным языком, которые еще и делятся при любой попытке атаковать. С ними только паладины справлялись. Нас решили убрать.  И тут Тико почувствовал, как что-то екнуло внутри него. И вдруг на него навалилась дикая усталость, от которой веки вдруг стали тяжелыми.  — Нашел время, — фыркнул Эддард, глядя на опустившегося на шею коня мага.  Рейлан молча взял узду его лошади.  Скелетообразные и голые, обвитые толстыми нитями паутины ветви деревьев скребли друг об друга, словно кости мертвецов, застигнутые врасплох в смертельной схватке. Ветер, пронизанный сыростью и гнилью, шелестел по усохшим листьям. На гниющих стволах деревьев, покрытых язвами лишайника, росли серые грибы самых причудливых форм и размеров. Одни напоминали костлявые пальцы, другие – сморщенные черепа, а третьи – каменные плоды, проросшие из пепла.  Холодная сырость проникала сквозь одежду, оставляя на коже липкую, противную влагу — даже плащи не дарили должного тепла. Вокруг кружились летучие мыши, черные, как смоль, и с глазами, горящими злобным блеском. Они парили над головами, издавая пронзительный писк.  Отряд шел мимо останков старых строений, разрушенных временем, войной и заросших растительностью. Из-под развалившихся стен выглядывали уродливые корни, сжимающие в своих объятиях останки того, что когда-то было фундаментом, стенами, крышей. Стены были покрыты порослью, похожей на зеленую шерсть, в которой гнездились бесчисленные насекомые. Стены были похожи на лицо старика, покрытое лишаем и морщинами, а пустые окна — на выцветшие, пустые глаза.  Рейлан скользнул взглядом по небольшим грудам камней, и в нем вспыхнула неприятная догадка. Это были могилы. В этом лесном кладбище, среди гниющей жизни, захоронены не только тела. Здесь похоронены и души, оставшиеся в этом месте, чтобы вечно страдать о своей утраченной жизни. Из кустов то и дело выскакивало мелкое зверье вроде зайцев, только они либо гнили заживо, либо волочили за собой вывалившиеся из брюха органы. Лео от такого зрелища дергало и мутило. Рейлан даже позавидовал Тико, он бы тоже предпочел провести в забытье этот путь.  Тико шел позади отряда, который стремительно удалялся. Солнце уже клонилось к горизонту. Его сердце билось в такт скрипу, который раздавался слева от него, со стороны заросшего кустарником склона. Словно что-то ползло по земле, волоча за собой груз, слишком тяжелый для своих лап.  Он улавливал мерное постукивание когтей по камням. Он чувствовал, как кто-то смотрит на него, взгляд тяжелый, лишенный всякой жизни, словно два черных провала. Маг не мог заставить себя обернуться.   Скрип становился все ближе, камни под когтями жалобно скрипели, словно их терли наждачной бумагой. Неужели только он это слышал?  Внутри все сжалось. Тико чувствовал, как его мышцы напрягаются, сжимаются от невыносимого напряжения. Внезапно скрип прервался, а вместе с ним и стук когтей. Тишина повисла в воздухе, давящая, тяжелая. Его лошадь тоже тупо остановилась, упершись передними ногами в землю. И в этой тишине он услышал — еле уловимое шевеление, словно что-то скользнуло по камням, приближаясь к нему.   Это был последний толчок, который сломал его волю. Словно заведенный механизм, Тико обернулся, страх застыл в его глазах, заставив их расшириться до предела.  Над ним навис силуэт. Он был огромным, словно призрак, извергнутый из ночных кошмаров. Истерзанный зубами, с зеркалами вместо глаз, из которых по щекам стекали струйки крови. Нечеловеческие зубы были острыми, обнаженными, готовые разорвать любого в клочья.  Оно подняло костлявую руку, указывая на Отряд, открыло рот, обнажив бездонную пустоту, из которой доносился холодный, безжизненный голос: «Убей!» Тико с криком свалился с лошади. Рейлан, находившийся всего в паре шагов от него, даже не успел протянуть руку, чтобы его схватить.  — А, твою ж мать! — прошипел он, ударившись спиной о твердую, будто каменную, землю. Хорошо хоть ноги не запутались в стременах. В моменте ему показалось, что в кустах, словно дым, растворился какой-то черный силуэт. Тико вскочил на ноги, ощутив пробирающий холод.  — Ты в порядке? — Рейлан спешился, остановившись в паре шагов от него, глядя в блуждающие глаза мага.  «Разве ты не видишь? Он опасается тебя». Тико кивнул, наконец оторвав взгляд от кустов и посмотрев на наставника. Пошевелил плечами, чтобы разогнать боль между лопаток.  — Всё, чекнулся молодой, — присвистнул Эддард, наблюдая за картиной.  — Заткнись, пока я тебе пасть грязью на забил.  — А ты попробуй, черт тебя подери! С такой рожей да с такими руками — только в горшок срать, а не в морду бить.  Эддард расхохотался, со всех сторон окруженный презрительными взглядами, но смех его был пуст, словно скрип старой двери. Он прищурился, но в этот момент Тико поднял на него взгляд. Глубокие карие глаза, словно две бездонные пропасти, в которых отражались чудовищное равнодушие, нечто страшное, непостижимое и холодное. Эти глаза пронзили Эддарда насквозь, окутывая его ледяным оцепенением, заставляя забыть о всякой дерзости. — Ха-ха! — расхохотался Найл, полностью проигнорировав эту немую дуэль. — Ты бы так не раскидывался словами, дружище! Здесь грязь полна человеческими останками! Каннибалом станешь! — Тебе понравилось в облике лягушки? Так и скажи, — пожал плечам маг. — Мне не сложно.  Тико поставил ногу в стремя и вскочил в седло.  Рейлан проследил за его движениями встревоженным взглядом, никак не понимая, что его смущает в поведении воспитанника, а потом, так и не найдя ответа, сам оседлал коня.  Едва кисть Найла стала хоть чуточку подвижна, он тут же схватился за гитару, с видимым трудом зажимая струны на грифе: он высунул и прикусил язык.  — Если тебе ее отсечь, ты все равно будешь играть? — беспечно поинтересовался Алан, наблюдая за мучениями барда. — Конечно! — серьезно заявил Феникс, не отрывая взгляда от струн.  — Я бы посмотрел на это зрелище, — проворчал Эддард, прожигая спину Найла.  Феникс преувеличенно громко вздохнул и протянул: — Воин ты, воин, чем ты не доволен? А не от того ли, что в бою не пал? — Найл осклабился и обернулся на брюнета позади. — Че у вас мины такие кислые!? Как будто не эшафот идете, чесслово! Больше оптимизма! Будем живы — не помрем!  Рейлан неоднозначно покачал головой, но все-таки улыбнулся несостыковке между тяжелой ситуацией и откровенным дурашеством Найла: — Цитаты великих.  — Запиши! — посоветовал рыжеволосый, многозначительно поднимая указательный палец вверх. — А то забудешь! Деменция там, всякое такое. Рейлан хотел несильно пихнуть его в плечо, но тот увернулся.  — Зараза! Найл спрыгнул с коня, ослепляя мрачный лес белозубой улыбкой, словно солнечный луч, прорвавшийся сквозь занавес черных туч. Его движения были медленными, но уверенными, как у человека, который идет по давно знакомой тропе, не опасаясь ни препятствий, ни опасностей. Его совершенно не смущал треск костей под ногами. Даже из этого звука он умудрялся создавать себе аккомпанемент.  Он пошел впереди, то и дело пританцовывая в ритм мелодии, что лилась из-под его пальцев. Казалось, ничто в этом мире не было способно испортить его настроение. Пусть Найл тот еще беспечный кретин, у него было, чему поучиться. Его неугасимый оптимизм был заразным, и почему-то на душе становилось спокойнее.