Тико Уайли

Дикие Земли – это край, где царит вечная ночь. Деревья там высоки и горбаты, словно драконьи когти, а земля усыпана острыми камнями, похожими на зубы. Там воздух всегда сыр, а редкие ручьи, что текут по земле, черны от тени и холодны, как сердце демона.

Демоны, что населяли Дикие Земли, были существами могущественными, но дикими. Их сила была груба, а нравы — жестоки. Они не знали ни любви, ни сострадания, а лишь жаждали крови и разрушения.

Их традиции были пропитаны страхом и насилием: каждый демон, достигнув определенного возраста, должен был вступить в смертельную схватку с другим демоном. Победитель получал право на власть и ресурсы, а проигравший становился пищей для победителя. Истязания же были не просто развлечением, а частью их культуры. Они находили удовольствие в муках своих жертв, терзая их, чтобы насладиться их криками и отчаянием.

Но главной традицией, которая отличала демонов от всех других существ, было их жестокое отношение к своим детенышам. Демоны считали, что любовь к своим детям делает их слабыми. Они считали, что только через жестокость можно воспитать Истинного демона.

В давние времена, когда мир был молод, а магия витала в каждом дуновении ветра, царили древние боги. Их законы были суровы, а традиции — неприступны. Тогда и произошла эта история. Великий демон, изгнанный из своего родного дома, выступивший против древних, жестоких традиций рода, был пленен и заключен в Храм Лунного Света — священное место, где жрицы служили богине Луны.

Демон, имя которого было забыто даже богами, был строен, статен и холоден. Его кожа отливала черным мрамором, пронизанная алой сеточкой, как сеть кровеносных сосудов. Антрацитовые глаза не выражали никаких эмоций, лишь бездонную пустоту, в которой таилось невообразимое зло.

В стенах Храма, под лунным светом, демону была уготована участь вечного заключения, вечных мучений и страданий. 

Однако в храме жила юная жрица по имени Аэлина. Она была искренне предана богине Луны, её сердце было чисто и полно сострадания. Аэлина, в отличие от других жриц, не боялась демона. Она проводила дни, изучая древние архивы. И чем больше она узнавала, тем больше проникалась сочувствием к нему. Аэлина видела в нём не злодея, а пленника своей же судьбы. Она решила помочь ему бежать, ибо мудрость богини Луны гласила, что ни одна невинная душа не должна страдать. 

Однажды, под светом полной луны, Аэлина прокралась в темницу. Она не боялась. Сердце демона билось медленно, красное сияние, преданно окутавшее его, почти потухло. В её руке была коробочка с лунным камнем, сияющим мягким, тёплым светом. «Я помогу тебе, —прошептала Аэлина, её голос был тих, но полон уверенности. Она протянула к иссушенным губам демона кувшин с водой. — Но ты должен поклясться, что больше никогда не будешь сеять смерть и разрушения». 

Демон, прикованный к холодному камню с заломаными за спину руками, уставился на неё своими черными глазами, полными непонимания. Он был изнеможен и слаб, но затем он кивнул, его голос, грубый и сильный, прозвучал искренне.

«Я клянусь». 

Она положила камень на запястья демона, и узы, связанные из лунного света, ослабли.

 Божественные сказания

Иуинс Дави

Утро для них не наступило.  Отряд проснулся в сумеречном мраке, хотя стрелки часов Рейлана упрямо показывали шесть утра. Солнце, казалось, спало в летаргическом сне, не желая пробиваться сквозь пепельный занавес над их головами. Воздух был затхлый и промозглый.  Отряд, замотанный в потрепанные плащи, спускался по крутому склону. Тяжелый воздух, небогатый кислородом, щекотал ноздри и хлопьями оседал в глотке. Они помогали себе руками, хватаясь за ветви деревьев, которые пеплом растворялись под их пальцами, оставляя на ладонях неприятную шероховатость. Стволы, когда-то могучие, теперь были лишь трухой прошлого. Но, несмотря на всю угнетающую обстановку, Найл продолжал как ни в чем не бывало травить забавные байки.  Наконец земля под их ногами выровнялась, постепенно переходя в гладкую, безжизненную территорию, усеянную черными, обуглившимися пнями и деревьями. Словно руки умерших тянулись к небу, никак не находя покоя в черствой земле.  Тико отошел чуть правее всей процессии. Он опустился на колени, прикоснулся к одному из стволов, на котором были выгравированы руны. Они, высеченные на коре черного дерева, были холодными, словно прикосновение смерти. Тогда Тико заметил уголком глаза движение за своей спиной. Развернувшись, он замер, всматриваясь в темноту. Он уловил серую тень, быстро скользнувшую во тьме. Неожиданно хрустнула ветка под ногами одного из берсерков, эхом раздавшись по округе, что заставило его обернутся на источник звука. Тень исчезла. — Проклятье, — послышалось тихое шипение Алана. В самом деле, от него обычно трудно было услышать хоть какой-то лишний звук.  Тико открыл рот, чтобы выкрикнуть предупреждение, но слова будто замерзли в горле. Возможно, он ошибся и это всего лишь кто-то из лесных зверей. Или вовсе отражение, брошенное прихотью то ли лунного, то ли солнечного света. Рейлан огляделся в поисках своего воспитанника и нахмурился, не обнаружив того поблизости. — Тико? — позвал он.  — Здесь я, — донеслось до него чуть правее, из-за ствола дерева. — Здесь кто-то есть. — Слишком тихо… — беспокойно покачал головой Лео.  Ветки легко пошевелились, царапаясь друг о друга. Темные тени, сливающиеся с землей, проскользнули в лесу. Клинок Рейлана приветливо свистнул, изъятый из ножен. Отряд повторил движение. Заскрипела тетива луков. Мечи засверкали, отражая небогатые проблески света.  Тико пронзил резкий пробирающий холод.  Это не ветер.  Тьма.  Совсем близко.  Они слышат его дыхание. Чувствуют стук его учащенного сердцебиения. Видят страх в его глазах.  Ежась, Тико напряженно бегал глазами по округе, готовясь к атаке. Он всматривался глубоко в темноту меж деревьев, вслушиваясь в гробовую тишину и сливаясь с лесом в попытках определить количество чудовищ. Существа взяли их в кольцо — небольшая стая. Тико попытался определить их расу, чтобы быть готовым к тактике их нападения, но лес сопротивлялся его силе, словно отвергал «грязного» друида. Он все равно добился своего, но не смог вспомнить ни одной твари, что походила бы на этих. Вероятно, мутанты или смесь... Или вовсе искусственно выведенные.  — Это мутанты, — коротко сообщил маг.  — Слева, Тико! — предупредил Лео.  Из тьмы родилась тень и на мгновение остановилась перед магом, словно наткнувшись на какой-то невидимый барьер. Высокая, тощая, пасть ее была наполнена сотней острых, как лезвие, зубов, и вместе с тем бледная, как лист бумаги. Кости выпирали из-под тонкой сероватой кожи. Острые жабры были плотно прижаты к телу. А когти ничем не уступали клинку в своей остроте, отражая в себе свет луны. — Ох, проклятье! — непроизвольно сорвалось с губ шатена, и тот отступил назад, вскидывая руку с многослойным заклинанием, сорвавшемся с кончиков пальцев. Нечто заревело и бросилось на мага. Берсерки молниеносно обернулись на рев, и безмолвные наблюдатели разом шагнули вперед, окружая бойцов, появляясь из мрака, будто из самого воздуха, словно получив какой-то сигнал. Мечи берсерков поднялись в смертельном безмолвии.  Чудовище скользило вокруг мага, будто не зная, с какой стороны подобраться к нему. Бесшумно ступая, оно то исчезало во тьме, то появлялось в нескольких шагах от Тико, занося длинные передние конечности для удара в самый неожиданный для него момент. Тико сразу понял, что оно не пытается его убить. Порывистые движения были неуверенными, в них отсутствовала животная ярость и жажда убийства, лишь странное смешение страха и нерешительности. Тико это изумило, ведь с берсерками существа вели себя совершенно по-иному, не жалея ни когтей, ни клыков, ни собственной головы.  По воздуху разлетелся тонкий стон животного, получившего смертельное ранение. Рейлан отражал второй и третий удар. Последовал еще поток ударов, после нечто исчезло и с оглушающим воплем появилось уже за его спиной. Рейлан в пируэте вышел из-под его атаки, занес меч над головой и точным ударом пронзил неуклюжее тело чудовища насквозь, ведя сверкающий клинок от брюха к глотке. Холодная кровь брызнула на него пронизывающим дождем. Тварь пала на землю. Тико, словно тень, скользнул в самый центр Отряда. В несколько стремительных прыжков он преодолел расстояние, отделявшее его от Эддарда, и оказался рядом с ним, как хищник, готовый нанести убийственный удар. В руке Тико сверкнул белоснежный клинок. В мгновение ока, словно размытый взмах, меч рассек воздух, отсекая по диагонали сверху вниз голову чудовищу, нависшему над спиной Эддарда.  Но его движение не закончилось. Тико, словно марионетка, управляемая невидимой силой, продолжал траекторию меча. В один момент он перестал чувствовать свое тело, его разум застрял в пугающем ступоре. Его руки, словно чужие, вели клинок, направленный теперь на Эддарда. Лицо Тико исказила гримаса ужаса, глаза широко раскрылись, отражая панический ужас. Он пытался остановить движение, вложить волю в застывшие мышцы, но тело не подчинялось.  Эддард, чувствуя неладное, быстро обернулся. В тот же миг, когда лезвие должно было коснуться его шеи, безжалостно переломив позвонки, клинок растворился в воздухе, словно растаял в тумане. Момент был слишком короток, чтобы Эддард мог оценить то, что произошло. Тико, развернутый инерцией, посмотрел на него через плечо. Его глаза отразили испуг, а лицо потеряло краску.  Эддард взглянул на чудовище у его ног и едва заметно кивнул полукровику. Поблагодарил? Да не может быть! Язык бы отсох, голова с плеч бы слетела…  В следующий миг Тико отскочил на другую тварь, которая с рычанием бросилась на него. Маг поднял руку, и из земли вырвались могучие корни, словно щупальца осьминога, опутавшие сразу несколько чудовищ. Корни были на удивление толстые, прочные, с острыми шипами, которые с жадностью впивались по повелению мага в тело врагов. Чудовища оглушительно выли, с отвратительным скрежетом старались вырваться из захвата. С омерзительным чавканьем на землю падали отсеченные конечности, которые еще недавно грозили разнести в пух и прах всех окружающих. Рейлан опустил клинок в траву и выдохнул, глядя на тварь, окутанную шипастыми корнями.  — Все? — он огляделся.  — Ага, — хихикнул Найл, пиная башку, отсеченную от тела и рассматривая чудовище. — У, рожа какая! Детей буду ей пугать! Ива, кто это? — Похоже на мутирующих глубинных, — сказал маг, проходя мимо сверкающих чем-то голубым тел.  — А чего они светятся?  — Разлагаются так, — наобум придумал Тико, ибо он сам понятия не имел, какого черта их трупы вдруг озарились свечением, будто биолюминесцентный планктон в ночной воде.  — Идем? — спросил Алан, обтирая окровавленные клинки о траву. Рядом с ним в облике птицы сидел почему-то довольный Фир. Трудно было заметить в ночной темноте, что клюв его блестел чем-то мокрым.  Холод проникал в кости, сжимал легкие ледяной хваткой, словно пытался вырвать их из тела. С каждым шагом воздух становился все более едким, оставляя на языке горький привкус металла и гнили. С каждой сотней метров все чаще встречались разбросанные останки стражников. От их былого облика остались лишь ошметки, кости, пропитанные грязью и кровью. Тех, кого не съели чудовища, доели дикие звери, привлеченные запахом смерти.  Наконец Отряд наткнулся на полупрозрачную стену, уходящую в небо и где-то там же закругляющуюся. Это и был Барьер — купол из мерцающего света, словно гигантский пузырь, окружающий Край, отделяющий его от мира, защищающий от бездны, от ужаса, что таился за его границей тысячелетиями. Он сиял бледным светом, излучая невидимую волну энергии. Внутри бурлил, вихрился черный туман, густой и тяжелый, словно жидкая Тьма. Он метался, отбрасывая причудливые тени на стены, словно призраки танцевали в безумном вальсе. В нем скрипели и стонали невидимые голоса, шептали неразборчивые слова, словно пытаясь дотянуться до чужого разума. Сквозь него ничего просмотреть было невозможно. Туман поглощал все световые лучи, превращая их в черную пустоту.   Но каждый из них знал: в самом эпицентре, закрытом от глаз густым туманом, хранится источник, который невозможно уничтожить, но энергию которого можно ограничить. Если вернуть Барьеру целостность, твари, вырвавшиеся наружу, не смогут существовать, лишившись своего единственного источника.   Дело оставалось за малым…  Тико, словно завороженный, смотрел на бурю внутри Барьера. Туман клубился. В нем слышался безумный шепот, скрип, стоны. Маг потянулся к притягательной силе. И когда пальцы Тико коснулись холодной поверхности Барьера и провалились внутрь, сознание вдруг отрезвилось. Оглушительный удар, будто его бросили в ледяную воду. Он отдернул руку от Барьера, с ужасом думая, что же он творит.  Тико отшатнулся от Барьера и осмотрелся, размышляя о том, что неплохо было бы увидеть все сверху. Он быстро заметил утес на горе, которую они обошли, избегая встречи с мертвыми лошадьми.  — Оттуда должна лучше просматриваться территория, — сказал маг, указывая на резкий подъем. — Неплохо было бы увидеть все сверху.   — Слишком тихо, — пожаловался Рейлан, хмуря брови и не спуская ладони с рукояти меча. Тело его было напружинено, готовое в любой момент выстрелить смертоносным ядом. Зеленые глаза беспокойно обшаривали территорию вокруг. — Где-то должен быть капкан. Не может быть все настолько гладко…  — Ты как всегда пессимистичен, — заметил Алан, чуть наклонив голову к плечу. — Я реалист.  — Ты дед!  — Найл, — прорычал Рейлан, наделив друга свирепым взглядом сверху вниз, но потом внезапно переменился в лице: — Проклятье, где твоя гитара? — Ну… — почесал затылок Найл, с чудовищным интересом рассматривая ночное небо. — Надо было же ее когда-нибудь оставить. И растянулся в широкой улыбке, взглянув на беловолосого. Улыбка была наигранной.  — Я поражен, — честно ответил Рейлан, неоднозначно качнув головой. Только сейчас он вдруг заметил, что без гитары Найл выглядит… как-то слишком противоестественно. Катастрофически не хватало грифа, торчавшего из-за его спины, толстого ремешка, который пересекал грудь. Он будто бы родился уже с гитарой в руках, и без этого атрибута зияла какая-то невосполнимая утрата в его облике. — Я был уверен, что ты до самого конца не выпустишь ее из рук.   — Это всего лишь вещь, — пожал плечами Найл.  Рейлан понимал, что для него это не было «просто вещью», но он не нашел, что ответить Найлу.  Рейлан взглянул на утес, но сказать уже ничего не успел.  — Я ждал тебя, Тиакорис. Неприлично долго ждал для Властелина. Отряд, словно заведенный механизм, разом обернулся на голос. Из тьмы выступила фигура. Не слишком высокая, не слишком низкая, в темном, опутавшем ее подобно кокону, плаще. Лицо скрывал глубокий капюшон, отбрасывая на землю угловатую тень. Как по команде, в человека устремилось с десяток заклинаний берсерков. Тико тоже не медлил. Их руки и клинки вспыхнули яркими цветными узорами, в воздухе затрещала концентрированная энергия, завихрилась магия. Огненные шары и ледяные стрелы летели в сторону неизвестного, готовые разорвать его в клочья. Но все они, не достигнув цели, зависли в воздухе, как будто увязшие в невидимой паутине. Властелин рассмеялся. Смех был грубым, деревянным, как скрип старого деревянного моста. Он взмахнул рукой — движение было непринужденным, будто тот отгонял от лица надоедливую муху, но в то же время плавным, словно ветер шевелил листву на дереве.  В тот же миг из земли вырвались черные лианы. Толстые, прочные и непроницаемые, они напоминали змеиные языки, жадно вырывающиеся из-под земли, чтобы схватить свою жертву. С яростным свистом они закружились вокруг воинов, сжимались, связывая их по рукам и ногам. Рейлан не понял, как Ронан попал в ловушку, но был изумлен, увидев своего товарища, прикованного к дереву. Эддард еще в ярости пытался разбить оковы, но его усилия были тщетны. В тот же миг к ним присоединился Лео, ведущую руку которого внезапно сковали шипастые оковы, передумавшие умирать, и вывернули ее под неестественным углом.  Клинок Найла засвистел у Рейлана под самым ухом, ему пришлось отпрыгнуть, развернуться в полуобороте, чтобы защититься от лиан, и только потом Рей сумел метнуть Знак в сторону Найла, но было уже поздно: лианы плотно сковали его тело, а Знак поглотил удушающий воздух. Алан в то время, как всегда, оставался невозмутимым. Он плавно скользил между лианами, как невидимая тень, его клинки, мельницей крутящиеся перед его лицом и за спиной, оставляли за собой кровавые полосы, рассекая нежить. Безликий двигался лениво, будто из чистого приличия принимал это сражение. Но в конце концов, когда ему, видно, наскучили живучие путы, он уступил.  — Да вы что, издеваетесь?! — прорычал Рейлан, глядя на то, как лианы обвивают Алана. Беловолосый швырнул несколько Знаков в сторону безликого, но они не долетели, просто растворившись в воздухе, как в воде. Только сейчас он понял, насколько было верным его решение оставить эльфов немного позади. Он надеялся, что их тетива натянута, и они терпеливо ждут его сигнала.  Рейлан и Тико в едином порыве продолжали отбиваться от натиска. Их мечи взвивались в воздухе, рассекая лианы на куски. Туман вспыхнул киноварным пламенем, ярким, бешеным и жадным, словно хищник, бросающийся на добычу. Они вертелись и крутились с нечеловеческой грацией и ловкостью, и каждый раз, когда лианы хватались за них, они беспощадно рубили их мечами, отбрасывая назад с оглушительным шлепающим звуком. Тико между взмахами и разворотами яростно бросался заклинаниями, проклятиями, самыми разными Знаками. Светящиеся узоры на его пальцах плели замысловатые фигуры, вокруг него мелькали яркие искры. Он действовал с молниеносной точностью, то и дело пытаясь дотянуться каким-нибудь заклинанием до Властелина. Лианы хлестали по плечам, по спине, вбивались в доспех, отзываясь в груди тупой болью, как если бы ломались ребра, но никак не могли оплести танцоров.  Рейлан столкнулся взглядом с Тико и увидел в его глазах отражение собственного страха.  Властелин долго наблюдал за этой ожесточенной схваткой, его глаза сверкали холодным блеском, в них таилось наслаждение, смешанное с уважением и ненавистью. Но в конце концов его терпение было исчерпано.  — Kha'rakh! Мир Рейлана вдруг закружился. Острая, нестерпимая боль подкосила его колени, он упал, но тут же кувыркнулся и подскочил, упорно продолжая кружиться в пируэтах с еще большем остервенением, со звериной точностью рассекая лианы, пока те, словно пиявки, не впились в его мышцы, сковав движения. Заклинания берсерка потухли, узоры, которые украшали его меч, потускнели, исчезли, словно краска смылась с холста. А сам меч, который был продолжением его руки, стал тяжелым, почти неподъемным.   — Давно не виделись, старик, — хихикнул Найл, виновато покосившись на Рейлана.  — Рей! — крикнул Тико, голос его сорвался, полный отчаяния и ярости. Он бросился к Рейлану, не замечая, что сам попал под удар невидимой силы, отшвырнувшей Тико в противоположную сторону, впечатав спиной во что-то твердое.  В порыве бешенства, не замечая боли, он вскочил на ноги. Его вдруг заполонил неукротимый гнев. Глаза, полыхающие яростным огнем, были направлены на Властелина. Как в тумане он вскинул руки, из которых вырвалось что-то черное, поглощающее свет.  — Не беспокойся, — голос Властелина прозвучал, как шёпот ветра, пробирающегося сквозь листья. Он, едва ли не щелбаном, защитился от направленного на него неуверенного лучика. — Я не собираюсь причинять тебе вред.  И Тико вспомнил, где он его слышал. Он вспомнил, как его собственные руки поднялись, чтобы убить, как его тело подчинилось невидимой силе, как его голова заполнилась ужасающим приказом: "Убей". Тико молчал.  — Ты оказался сильнее, чем я мог предполагать. Ты серьезно покалечил моих духов. Вы называете их кэнтами. После того случая они, к несчастью, отказались выполнять мои приказы. Пришлось их уничтожить, — Властелин слащаво улыбнулся. — Впрочем, это не беда, поверь! У меня множество других преданных слуг. Ты обвел вокруг пальца моего посланца — астрального мага. Разрушил домефорит на дне Озера! Раскусил некроманта. Ты не выполнил ни одного моего приказа!  Тико хранил молчание.  — Ты превзошел все мои ожидания. Как тебе это удалось? — Властелин сделал шаг к полукровке. Тот отступил назад. — Ты полукровка, ты не в состоянии так долго сопротивляться, — Властелин прищурился, внимательно рассматривая Тико, словно исследуя необычный экспонат. Тому был знаком этот взгляд. — Откуда в тебе столько света? Тиакорис? — Я Тико.  — О нет, — зашипел Властелин, мотая головой влево-вправо, и снова сделал шаг навстречу к магу. Его темные одежды шелестели, словно крылья летучей мыши, а взгляд, подобный раскаленной лаве, был прикован к полукровке. Тико пошел по кругу. — Твое имя — Тиакорис. Я дал тебе имя. Ты сын Тьмы! И имя должно подобать сыну Властелина.  Что-то содрогнулось внутри него, словно от удара молнии. Внезапная, ослепительная вспышка — удар в самую сердцевину его бытия. Что же это было? Ощущение вины? Страх? Или ужас перед тем, кем он является на самом деле? А как часто мы вообще знаем себя до конца? Как часто мы носим в себе Тьму, не желая признать её существование? Он не осмелился взглянуть на Рейлана. Он не увидел ярости, которая заплескалась в его глазах, как вулканическая лава, которая красным огнем заполоняла его радужку, которая выжигала на спине Властелина сквозную дыру. Он не заметил, как мышцы на лице Рейлана напряглись, как его челюсть сжалась до хруста, а губы сжались в тонкую белую линию. Он не видел, как густые брови Рейлана, обычно спокойные и мягкие, сдвинулись в грозную складку, а его взгляд готов был пронзить насквозь, как острый ледяной клинок.  О нет, ему было все равно, чья кровь течет в жилах Тико, он слишком хорошо знал этого мальчишку, слишком хорошо помнил его наивность и доброту. Тико ко Тьме? Это было оскорбление, подобное тому, как если бы его, берсерка, приравняли к мерзкому слизняку, ползающему по земле.  Рейлан не сразу заметил, как лианы, сковавшие его, ослабевают, сгорая под его нарастающей температурой. Что лианы, сковавшие его, уже давно стали хрупкими, как паутина, что они горели под действием его гнева, как бумага в пламени. — Ты мой сын. Сын Властелина. Я желаю править эти миром с тобой. Чтобы мы правили этим миром вместе, — теперь они шли по кругу, не сводя друг с друга глаз, будто противники на арене, изучающие друг друга, прежде чем вцепиться в глотки. — Негоже убивать собственных детей.   — Моя фамилия Уайли, мне не нужна власть над миром.   Глаза Рейлана сверкали.  — Уайли? — расхохотался Властелин. — Его ли? Он поднял руку, облаченную в черный, как ночь, плащ, и указал на беловолосого воина. Тико вздрогнул, то ли от движения Властелина, то ли из-за того, что впервые увидел вместо мягкой, успокаивающей изумрудной радужки угрожающе-алую. На кончиках пальцев Властелина заискрился пепел, напоминающий крошечные угольки, которые вот-вот вспыхнут в пламя. В его глазах заплясали злые огоньки, и с губ сорвался хриплый смешок.  — Ты носишь фамилию раба, облизывающего подошву сапог короля? Его папаша не сумел выжить даже в Храме Лунного Света, который облит защитными чарами до самого ядра земли! Его род ты превозносишь? Род ведомых слабаков, не имеющих собственных слов? Его род ты выбираешь? Но свой презираешь? — Властелин в два широких шага оказался подле Рейлана, склонившись к его уху: — Неужели ты думаешь, что твой выходец будет предан тебе, как дворовая псина? — прошипел он. — Ты думаешь, что вырастил благородного воина? Но ты забыл, что кровь предков не забывается, она течет в его венах, и она жаждет мести. — Очень скоро мы это узнаем, — процедил Рейлан, столкнувшись с его абсолютно черным взглядом и жуткими венами, прошившими все его лицо, не дрогнув. Его руки были уже давно свободны, колени сжимали клинок. — Тебе, как отцу, должно быть виднее.  — Э-э-э!! — заерзал в путах Найл, будто только сейчас понял, что происходит что-то неладное. — Чертила в плаще, убери от него свои нестриженные когти! Рейлан больно пнул его ногой, заставляя заткнуться. Найл хотел был зашипеть от боли, но, когда Рейлан через плечо взглянул на него своими кровавыми глазами, Феникс сумел только содрогнуться. К счастью, Властелин его слов уже не услышал.  Властелин оскалился, демонстрируя острые клыки. Рейлан подумал, что у Тико тоже они были чуть более заостренные, чем им полагалось быть, но он никогда не обращал на это внимания. Может, это и было простым совпадением. Внезапным взмахом руки Властелин выпустил взрыв темной энергии, направленный на Рейлана. Она неслась к нему, оставляя за собой след из искаженного пространства, разрывая воздух с глухим треском.  Тико вскинул руки за доли секунд, не заметив, как он разорвал пространство. Ладони обожгло неистовым огнем, глаза широко раскрылись, сердце пропустило свой ход, губы произнесли слова. С ладоней вырвался столб чистой магии, ярко-голубой, чистой, как утреннее небо. Он был подобен живому существу, пульсирующему силой, и стремился встретить черный шар.  Столкнувшись с темной энергией, они взорвались. Свет и Тьма сцепились в чудовищной борьбе, породив каскад ярких искр. Осколки разрушенной магии оцарапали Рейлану висок, впившись в кожу глубокими бороздочками. Он почувствовал жжение, но от этого ощущения только хищно оскалился. Он так ни разу и не дрогнул за эти доли секунд. Властелин перевел изумленный взгляд на полукровку. Никто еще не мог отразить его атаку столько стремительно. Тико так и замер в положении с выкинутой вперед рукой, поглощая карими глазами все его существо.  — Тебе, говоришь, не нужна власть? — выпрямился Властелин, снова надвигаясь на полукровку, словно тень, поглощающая свет вокруг. Они закружились, как стервятники, чьи крылья порывисто взметнулись в борьбе за добычу, но ни один из них не собирался уступить. — Ты ее уже вкусил! Опробовал сладкий вкус Зла! Ты умрешь, запечатав Барьер. Теперь, прикоснувшись к этой Силе, ты не сможешь отказаться от нее. Никогда! Ты уже не сможешь держать ее в себе, как делал это все свои годы! Ты сгоришь, подобно спичке! — глаза Властелина заблестели неукротимой одержимостью. — Власть — это не просто инструмент контроля и подчинения. Власть — это искусство, сила, пронизывающая вселенную и формирующая ее порядок. Она течет сквозь нас, как поток живой воды, и лишь немногие способны понять ее и использовать поистине мудро. Ты мудр, так будь таковым и не лезь в петлю. Прими мое предложение!  «Прими мое предложение!»          В голове Тико болезненно загудело, закружилось. Он чувствовал нечто непонятное, необъяснимое, словно кто-то влил в него невидимый ядовитый эликсир. Приятное тепло разлилось в груди, заставляя его мышцы расслабиться, словно он погружался в ванну с теплой водой. Манило вперед. Обещало утешение и спокойствие, тихое, безмятежное, словно шепот ветра в листьях. Его тело словно отделилось от сознания, и он сделал шаг навстречу Властелину, вызвав у того ликующий оскал.  — Тико, остановись! — донесся дрогнувший голос Рейлана, но слушаться его не хотелось. Что он, десятилетний мальчишка? Зачем останавливаться, если впереди спокойствие и тишь, ласково гладящие по волосам, забирающие все страхи и сомнения?  Сердце Рейлана провалилось под землю, оставляя после себя пустоту, заполненную ледяным ужасом. Он видел, как Тико неуверенно двигается вперед, словно сопротивляясь чему-то, что в раз овладевало его разумом. Тело его дрожало, его движения были скованными, неестественными, словно у марионетки, воля которой принадлежала кукловоду. По спине Рейлана пробежал ужас, подобный тому, что испытывают, когда теряют родного человека.  — Тико, услышь меня! Остановись!  — Эй, — возразил Тико, — не вплетайте меня в вашу высокоинтеллектуальную дискуссию о возрасте. Кем я стану, я сам разберусь как-нибудь.  — Не ошибись в выборе.  Впереди располагалась развилка. И выбор левого или правого пути встал за ним. Только два пути. И оба перевернут его жизнь. Ничего не останется от былого прошлого, ничего уже не будет «как раньше».   Справа — путь, манивший к себе теплотой и притягательностью, огнем и страстью. Это путь самоутверждения, доказывания себе и миру, что кровь, смешанная в его жилах, не делает его ущербным. «Посмотрите! Да, я полукровка, но я тоже кое на что способен! Я тоже могу достигать вершин! И моя сила не в происхождении, а в моем стремлении!» Но эта дорога была непроста. Могущество, подобно ветру, готово было унести его вдаль, подарить бессмертие, Силу, шанс изменить мир. Но подобно и тому, как волна размывает берег, эта дорога могла размыть его душу, затмить разум, изувечить сердце. Слева — путь, выстланный шиповником и терновником, колючими, как гнев богов. Каждый шаг — боль, каждый вздох — мука. Но эта боль, словно закалка, могла сделать его сильнее. Он видел в этом красоту, как цветок, распускающийся на вулкане. Там, в мире, полном несправедливости и боли, его ждало испытание, закаляющее дух, укрепляющее душу.  Эта дорога предлагала жизнь, с ее светом и ее тенью. Пульсирующая жизнь, отражающаяся в смехе друзей, ярком солнце, сливающемся с бескрайним небом. Но это была жизнь без покоя, без гармонии, без справедливости. Мир бескомпромиссный, жестокий, где бьют в спину и где постоянство — это не уверенность, а каменный гроб. Он стоял на развилке. Между двух огней.  «Не ошибись в выборе», — спокойный хриплый голос. Он стоял между двумя жизнями, двумя реальными мирами. Один — преисполнен амбиций и страсти, второй — свободы и бесконечной борьбы. Какая дорога была его? Какая душа была его? Ответа не было, только бездна сомнений, окутывающая его с головы до ног. Выбор стоял перед ним, и он знал, что он будет решающим, и что его жизнь будет отражением этого выбора навеки.  «Посмотри, я могу быть как все, — шептал ему другой голос, пытаясь перетянуть направо. — «Я могу стать сильнее, лучше!»  Он повернул корпус вправо, готовый шагнуть на эту тропу. «Тико! Остановись!» — прокричал голос слева, будто прорвавшись из пелены густого тумана. Маг резко повернулся на звук и без колебаний бросился в кусты терновника...  Рейлан сжимал рукоять клинка, мышцы напряглись, он уже был готов к прыжку, к защите. Он уже дернулся... Но Тико остановился, встряхнул головой, словно отгоняя сон. Его глаза, обычно ясные и полные жизни, сейчас были затуманены, словно затянуты пеленой.  Властелин, чье лицо исказила звериная ярость, метнул на Рейлана убийственный взгляд. Он снова вскинул руку, готовясь обрушить на Рейлана смертоносную атаку, но Тико, словно машинально, блокировал его удар, создав защитный барьер из чистой энергии. На Властелина посмотрели глаза, полные непоколебимой решимости. В них не было страха, только холодная сталь, готовая отразить любой удар, направленный на его близких. И где-то в их глубине Властелин увидел не просто юношу, а воина, готового защищать свою правду до конца. — Либо умрешь ты, — прошипел Властелин, глядя в алые глаза Рейлана, — либо умрете вместе! Рейлан не ответил: «Либо умрешь ты».  Властелин не понимал, почему его приказы не ломают волю Тико. Он был у самого Источника, его слова обладали невероятной силой, способной сокрушить любого, кто осмеливался ему противостоять. Но маг не прогибался. И Властелин был вынужден давить на Тико через то, что действительно имеет в его жизни ценность.  — Прими мое предложение, Тиакорис! — прошипел Властелин, его голос стал еще более холодным и угрожающим. Он сжал ладони, и в его правой руке заискрилась темная энергия.  Но Тико только отступил от Властелина. Его глаза, вновь ставшие ясными, смотрели прямо на духовного отца, полные Рейлановской непоколебимости и твердости. Он был сыном Тьмы, но он не принадлежал Тьме.  — Мне не нужно подчинять других, уничтожая их волю, — металлическим голосом сказал Тико. — Я защищаю тех, кто мне дорог. И я не допущу, чтобы ты угрожал жизни моих близких из-за своих собственных целей. И только из-за этого я здесь. Мой выбор сделан.  — Ты получишь власть, мощь, Силу! Ты сможешь вернуть к жизни сестру! Я знаю, как ты дорожил ею. Более того, это я сплел ее Судьбу, чтобы ты наконец понял, на что ты способен! Чтобы ты понял, кто ты! Но ты отказываешься от этого из-за жалких человеческих идеалов! — взорвался Властелин, стремительно наступая на полукровку. — Я был уверен, что ты умнее, раз владеешь такими способностями! Ты мог бы править миром, сокрушать врагов одним взмахом руки, а ты выбираешь смиренную жизнь в этом жалком мире, где плебеи сражаются за хлеб и воду! Ты всего лишь трус! Ты боишься использовать свою Силу, боишься взять на себя ответственность! Ты просто мальчишка, Тиакорис, который скрывается за маской справедливости, чтобы не сталкиваться с реальностью! Ты не в силах пожертвовать ничем ради своих идеалов!  Властелин резко остановился, его темная энергия сгустилась вокруг него, словно грозовое облако.  — Открой глаза, Тиакорис! Посмотри на мир таким, какой он есть! В нем нет места для жалости, для сострадания, для любви! Есть только сила, власть и уничтожение! И ты имеешь шанс стать властелином этого мира! Ты можешь мстить врагам, отверженной любви, обидчикам! Ты можешь поработить кого только пожелаешь! Ты можешь сделать это все! Но ты выбираешь быть ничем! Ты выбираешь быть слабаком! Ты выбираешь Смерть! Тико рефлекторно вскинул руки, готовясь к защите.  — Ты поразительно туп, — раздался хриплый голос кого-то из пленников.  Властелин яростно обернулся со вскинутой рукой, в которой уже формировался черный сгусток:  — Как ты смеешь говорить со мной, раб? — прорычал он, разглядывая в сумраке худощавого для воина человека в старом плаще, затасканном годами. Его маска была настолько грубой, что не давала разглядеть выражение лица, но по тону голоса было понятно, что пленник не испытывал страха. — Я даже не вижу твоего изощренного шрамами уродливого лица, берсерк, а ты смеешь прерывать меня?! Лианы вокруг груди бойца стиснулись, сдавливая грудную клетку. Воздух вышел из легких с хрипом, заставляя его грудь подниматься и опускаться в ритмичной борьбе. Его тело вздрогнуло, но черные, непокорные глаза остались убийственно спокойными. — Ой-ой, осторожнее, вдруг мне понравятся пытки Властелина? Вдруг я мазохист? — глаза Алана блеснули, как осколки обсидиана под луной. На его маске прорезалась зловещая ухмылка. — Кстати, домефорит в Озере — это моя рабья работа... Прошу простить, не могу терпеть, когда мои заслуги приписывают кому-то другому. Но больше всего меня забавляет твоя истинная вера в то, что я берсерк. Мне тебя жаль.  — Что? И тогда пространство вокруг взорвалось. Безо всякого предупреждения.   Не взрывом огня или землетрясением, а взрывом чистой, неистовой энергии. Это был не просто взрыв, а безумный танец света и тьмы, хаотичный и непредсказуемый. Из воздуха, из каменных стен, из земли и воды вырвались миллиарды искр, вспыхнули яркие лучи света, словно тысячи молний, одновременно ударивших в одно место. На мгновение ослепило всех, заставив зажмуриться от невыносимой вспышки. Властелин зарычал от боли, осколки света пронзили его тело, словно тысячи невидимых копий. Он отшатнулся, рука инстинктивно потянулась к груди, где пульсировала острая боль, словно в его плоть врезался раскаленный добела клинок.  Лианы, будто испуганные змеи, отпустили пленников, а Рейлан, схватившись за меч, бросился к Тико. Он видел, как пошатнулся маг, зажмурившись от боли.  Грохотнуло, с гулом и воем откуда ни возьмись появились чудовища.  — Осторожнее, Тико! Тико не рассмотрел тварей, окруживших его, как по щелчку. Он сорвался с места, словно стрела, выпущенная из тетивы, и стремительно настиг Властелина, по пути прорезав пространство между мирами, достав черный, как сама бездна, клинок. Клинок, который не отражал света, а поглощал его, делая лезвие еще темнее, еще более угрожающим. Клинок, отнятый у самой Тьмы. Клинок, который ему приказали искать, заманив в мир Теней. Он чувствовал, как холодная, мертвая энергия течет по его венам, заполняя его тело и успокаивая болезненную раскаленную пустоту.  В нем зажглось нечто дикое, непокорное.  Он отскочил. В самое время, потому что ослепительная молния вспахала землю в полушаге от него. Это отрезвило его. В воздухе засвистели эльфийские стрелы. Вознесся свист стали, режущей воздух, рассекающей плоть. Среди этого скрежета он без труда распознавал зов Тумана, в безумных элементах крутящегося в руках Рейлана.  Тико прыгнул, обманул финтом, почти ударил в грудь, но отскочил, отзеркалив мощный поток энергии, ответил «лже-щитом». Властелин телепортировался за его спину, выныривая из окружившей его темной энергии. Тико на мгновенье опешил, когда противник внезапно исчез, но потом он услышал крик Эддарда:  — Сзади, колдун!  Что-то огненное затрещало за спиной полукровика, рядом с его лицом пронеслось нечто вроде стрелы, он отпрыгнул, кувыркнулся, спасаясь от оборотня, возникшего из-за дерева и тут же пронзенного знакомой молнией Алана, вскочил на ноги, бросил чистый поток, не занимая позиции. Краем глаза Тико заметил, как что-то ударило в дерево, затем — ругательства Эддарда, но не сумел найти бойца глазами. Потом туда же мелькнула фигура Найла, скрывшись за деревьями. И прежде чем первое заклинание мага столкнулось с телом Властелина, Тико бросил еще одно, чуть левее, куда собирался уйти от удара противник.  Властелин зашипел, зажимая раненое плечо, метнул разъяренный бездонный взгляд на полукровку. Капюшон с его лица слетел, и Тико сумел рассмотреть его безжизненное лицо, изощренное выпуклыми черными жуткими венами. Любой другой бы ужаснулся, увидев его перед собой, но Тико с удивлением обнаружил, что не испытывает ничего подобного.  Он вообще ничего не чувствовал, ни страха, ни боли, а в глазах Властелина не видел чудовищного гнева, скорее разочарование, смещенное с нежеланием убивать. Он желал сломить, подчинить. И Тико этим пользовался.  Они снова двинулись полукругом мягкими, кошачьими шагами.  Свист. Эддард вздрогнул, инстинктивно пригнувшись. В тот же миг, как будто посланный небесами, снаряд Властелина, тяжелый, словно свинцовый шар, угодил в его предплечье. Мир на миг застыл, а затем Эддарда пронзила такая боль, что он выругался так грязно, что, казалось, буквально запачкал без того гнилой воздух.  В следующее мгновенье по предплечью от точки удара поползло черное пятно, подобное нефти, слитой в океан. С каждой секундой оно расползалось, захватывая все большие участки кожи, как жидкая тьма, и распространялась по его крови. Эддард машинально отпрыгнул назад, хватаясь за рану, словно за горящий факел. Он был уверен, что не успеет отбежать даже на два шага, как Властелин выпустит новый, на этот раз смертельный снаряд. Но в это мгновенье противника уже занимал летящий в него белый луч, пущенный колдуном.  Эддард укрылся за деревом, осев на землю, пытаясь перевести дух. Его рука горела как от пламени, хотя он не должен был ощущать этого эффекта, как обладатель стихии Огня, но каждая секунда приносила с собой новый приступ боли. Он держался за рану, то ли в попытке сдержать распространение тьмы, то ли надеясь, что это хоть немного уменьшит боль. Ощущения были такими, будто ручной пилой ему отпиливали конечность. Не успел Эддард вздохнуть полной грудью, как на него откуда ни возьмись бросилась брукса: неимоверно бледная, стройная девушка с черными, как цвет воронова крыла, волосами и миниатюрным личиком. Он в последний момент успел вскинуть перед своим лицом тяжелый меч, одной рукой ограждая себя от конических, невероятно острых зубов, что сумели оставить царапину на стальном клинке.  — Сучье отребье! — прорычал он без возможности даже отступить назад, а создать раненой рукой Знак сейчас представлялось вовсе невозможным.     Найл, будто тень, скользнул за дерево, где укрылся Эддард. Брукса, с жутким скрежетом и свистом, обрушилась на бойца в неловком положении, прижатого к дереву, сжимая в когтистых лапах его меч, яростно пытаясь дотянуться до пульсирующей артерии на шее.  В этот момент Найл материализовался позади чудовища. Быстрый, как молния, удар – и вампирша, заверещав от боли и негодования, забилась в конвульсиях, насаженная на клинок, как червь на крючок. Суставы бруксы затрещали, она стала поворачиваться к Найлу, потянула к нему свои бледные ручонки, но Эддард уже бросил в нее огненный Знак.  Найл легко отбросил ее тело в сторону. Клинок со свистом вырвался из окровавленной плоти, оставляя за собой влажный след. — Пардон, — извинился он перед трупом за предательский удар в спину, улыбнувшись своему же шутливому тону. — Бить в спину — не самая лучшая привычка. Но ты сама виновата, что не заметила, как я подкрался.  — Ты адекватный? — спросил Эддард, подбирая свой клинок.  — Опа! Живой? — спросил Найл, обернувшись на товарища и взглянув на его почерневшее левое предплечье. — У-у, здесь я тебе не помогу, дружище. Сможешь дальше сражаться?  — Смогу, — он принял протянутую ему руку и поднялся на ноги. — Дружище, — фыркнул Эддард, но так, что Найл счел это вопросом.  — Ну да, разве нет? — пожал плечами Найл, и Эддард вдруг понял, что это было сказано на полном серьезе. Рыжеволосый вдруг повернул голову вправо, на мчащуюся, обросшую грязным мехом фигуру, и сковал шипастыми лианами завывшего ругару.  Эддард не ответил, только метнул Знак в связанного, и тот беспомощно загорелся в путах.  Найл рассмеялся и, несильно ударив товарища в плечо, исчез в темноте, откуда почти сразу донесся звериный вой, оставив Эддарда в легком недоумении. Но потом вернулся, и они заплясали в гармоничном боевом танце.  Тико внезапно сократил дистанцию, прыгнул, прорезая пространство, ударил в быстром темпе раз, другой, третий – верхний удар мечом и тут же, слева, плоский косой удар кинжалом. Тем самым кинжалом, рукоять которого так удобно ложилась в ладонь. Властелин парировал, бросил заклинания и снова пошел полукругом, напружинясь, как кошка перед прыжком за мухой. Тико спас защитный Знак Рейлана, взметнувшийся перед лицом мага в самый момент, когда новая адская молния прошила воздух. Тико успел ответить, пустив во Властелина проклятье исступления. Тот безо всяких трудностей отразил, как и любые другие атаки берсерков, отчаянно пытающихся помочь полукровке, и тогда из мрака выходило еще больше тварей, пытающихся разорвать в клочья каждого. Нет, это их дуэль, никто не может в нее встревать! Властелин играл, показывая, кто здесь Закон. Что здесь правит. Он перевоспитывал то, что угнетали двадцать восемь лет.  Тико, словно вихрь, обрушился на Властелина. Клинок, поглощающий свет, блеснул в воздухе, готовясь вонзиться в грудь противника. Властелин, не моргнув глазом, отступил, закружился в танце и протянул руку, словно предлагая помощь утопающему, но вместо спасательного круга из ладони с яростным шипением вырвалось черное, как сама ночь, пламя. Полукровка машинально защитился мечом. Клинок полностью поглотил огненную полосу, защитив своего воина. Тико даже не сразу понял, что произошло.  — Из тебя выйдет талантливый ученик и приемник, Тиакорис! Но как тебе это? Тико ничего не ответил. Он, конечно, уже привык к саркастическим вопросам «не сдувает ли тебя ветром», но сейчас он отлетел так, словно по нему ударили тараном, и готов был теперь с уверенностью отвечать: «Да, сдувает». Маг упал на землю, прокатившись по влажной почве, пока не остановился, врезавшись в ствол дерева, которое к тому же еще и опасно затрещало, грозясь обрушиться на него. Боль на мгновенье парализовала его, сковав легкие. Рейлан бросился к Тико, но путь ему преградили двое высших вампиров, словно две тёмные скалы, выросшие из ниоткуда. — Змеи, что б вас!.. Они с чудовищной скоростью бросились на него, заставляя его отступать под напором. Клинок жалобно завыл, сталкиваясь с их когтями, издавая звуки, похожие на скрежет металла по камню.  Один из вампиров, что был более тощий, внезапно бросился, но Рейлан увернулся, скользнув в сторону, и в тот же момент, оттолкнувшись от дерева, ударным движением отскочил обратно, посылая в грудь монстра не смертельный, но болезненный удар клинком. В ответ вампир отпрыгнул, обращаясь в нетопыря и скаля зубы.  — Прикройте! — скомандовал Рейлан, указывая на воспитанника, к которому уже подползали, прижавшись брюхом к земле, твари с переломанными конечностями.  Приказ не требовался. Найл с Ронаном уже подскочили к магу, защищая его от чудовищ, пока тот подбирал конечности. К сожалению, подать руку помощи ему было некогда. Тико потянулся в коробочку с зельями. В поисках зелья регенерации он случайно нащупал маленький пузырек настоя нивяника.  Второй вампир в это время зашел в обход, готовясь к атаке с фланга. Рейлан, ощущая его дыхание, выполнил крутой пируэт, отталкиваясь от земли ногами, и сделал резкий выпад клинком, поддав ему энергии, чтобы тот врезался в первого.  В следующее мгновение перед Рейланом оказалось два огромных нетопыря, окруживших его с двух сторон. Он выкинул вперед руку в Знаке, произнес формулу. Нетопыри, столкнувшись с огненной завесой, зашипели, резко развернулись и взвились в воздух, со смехом одновременно обрушиваясь на шею Рейлана. Рей отпрыгнул, махнул Туманом, но промазал, споткнувшись о корягу или чью-то конечность, и потерял равновесие. Вампиры обратились в людей, зашипели, демонстрируя внушающие окровавленные клыки, и медленно направились к нему, окружая с двух сторон.  Рейлан ждал, ухватив обеими руками меч. В последний момент прыгнул – не в сторону, а вперед, рубанув так, что взвыл воздух. И снова клинок не нашел плоти. Это было так неожиданно, что он выбился из ритма и уклонился с секундной задержкой. В тот же миг, когда когти бестии уже были готовы лизнуть его шею, рука Рейлана нащупала в кармане отцовский артефакт, он щелкнул, и вампиры замерли, в недоумении уставившись на место, где только что была желанная добыча.  Рейлан тоже замер, но со вскинутым за спину клинком. Воспользовавшись ступором вампиров, он уже развернулся, перенес вес тела на правую ногу, чтобы резко ударить, как вампиры в один голос пронзительно, модулируя голос, завыли. Они уставились на Рейлана невидящим глазами и снова взвыли. Артефакт снова щелкнул, сообщив, что его действие исчерпано.  Лео вскрикнул от боли, высверливающей уши. Тряся головой, он упал на одно колено, выпуская тетиву из пальцев, в последний момент сумев вскинуть лук и попасть точно в шею вампира, раздробив его голосовые связки. Рейлан вскочил, молниеносно подстраивая ритм движений к скорости тварей, сделал два шага вперед, вольт и полуоборот и сразу же после этого быстрый, как мысль, удар, отсекший голову одному и задевший грудь второго.  Алан возник из воздуха, как призрак, окутанный дымкой, что мгновенно рассеялась, обнажив его фигуру. Он коснулся плоти вампира. Тот вздрогнул, его кожа тут же покрылась красными прожилками, словно сеть, оплетающая камень. Затем началось.  Судороги, сотрясавшие тело вампира, были подобны землетрясениям. Он вопил, но почти беззвучно, скрипуче и хрипло. Рейлан, наблюдавший за всем этим, невольно отшатнулся, его кожа покрылась мурашками. Он видел, как кости вампира ломались под напором невидимой силы, слышал, как выворачивались суставы, наблюдал невыносимую боль, раздирающую плоть.  Из глотки высшего вампира хлынула темная жидкость, едкая и зловонная, как сточные воды, брызнув на землю. Он выплевывал ее, словно гадюка, стремясь заразить всех вокруг своим ядом, утянуть их в мир Теней. Но ему не удалось.  Алан неотрывно глядел на вампира, как обычно смотрит мать на провинившегося ребенка, и Рейлан заметил, как тело бойца сияет красным светом. С каждым вдохом вампира его тело худело, кожа сморщивалась, кости рассыпались, превращаясь в хрупкий пепел. Глаза вампира лопнули, словно перезревшие ягоды, брызнув черной кровью.  Алан отпрянул, а от вампира остались только пыль и кучка пепла. Рейлан стоял, застыв, его лицо покрывалось мокрым потом, в его ушах все еще звучал крик вампира, оглушающий и ужасный.  — Он был мощным, — сказал Алан, его голос был спокоен и невозмутим. — Проклятье… Алан? — только и смог выдавить из себя пораженный Рейлан. Он видел смерть в разных проявлениях, но такой ужасной, такой быстрой, еще никогда.  — Айлин, — поправил его безликий, и за его спиной сверкнула молния, пронзив что-то, что подкрадывалось со спины к Лео, только сумевшему снова подняться на ноги. По ушам его стремились красные струйки, стекая по скуле и оставляя борозды на шее.  Рейлан краем глаза увидел брыкающегося Тико и приближающегося к нему Властелина со вскинутой рукой. Он тут же сорвался с места, бросив в спину Властелина сгусток лавы. Алан исчез. Властелин обернулся на Рейлана, тот скользнул между деревьев, увернувшись от удара молнии, и продолжил швырять в него огненные Знаки, всеми способами выигрывая секунды для воспитанника. Скоро к нему присоединился Эддард, отбившийся от стаи разъяренных ругару.   — Как тебя звать? — спросил Рейлан между делом из чистого интереса.  — Мое имя слишком трудно для простолюдинов, — шипя, ответил Властелин, глядя перед собой и выискивая глазами знатно надоевшую белоголовую фигуру. Рейлан же в этот момент уже был за его спиной. — Жаль. Рейлан выпрыгнул сзади, закружился в пируэте, уходя от пролетевшего в опасной близости с его лицом черного сгустка, и снова исчез, ткнув Властелина под плечо.   Артефакт щелкнул. Он снова стал видим, и в момент Рейлан оказался зажат с трех сторон. Он нагнулся, уворачиваясь от когтей, просвистевших над его ухом, рубанул, не размахиваясь, точно пронзая шипастое чудовище с жабрами слева от него, заставив его подбирать внутренности, отпрыгнул, прячась за деревом от какого-то черного плевка Властелина, который рассеялся туманом, взорвавшись о стрелу оклемавшегося Лео. Но и здесь у него не было времени на то, чтобы сделать вздох. Сверху на него свалился огромный нетопырь, шипя, скаля клыки и разворачивая крылья, будто жаждая объятий. Кровавых объятий. Рейлан вскинул клинок над головой, насадив вампира на меч, как на шампур. Капли крови потекли по рукояти клинка, попадая на белые волосы и окрашивая их в темно-алый цвет. Костра только не хватало и песен Найла…  Тут он и вправду услышал, что Найл что-то напевает, сражаясь с найденным им демонологом. Мага это определенно выводило из себя, учитывая то, с какой яростью он бился с берсерком.    Рейлан вскочил на ноги, но едва показался из-за дерева, как Властелин развел руками, и Рей с силой впечатался во что-то каменное, хватаясь за шею, будто на ней мгновенно затянулась петля. Клинок, со звоном ударившись о камни, выпал из его рук.  Тико прыгнул, превозмогая боль, но его обогнал Фир, появившийся (подобно манере Алана) неведомо откуда в облике птицы, сверкая молниями и распрямляя крылья-клинки. Не успел Властелин защититься чарами, как перья невиданной птицы уже рассекли его лицо, оставляя на коже три глубокие борозды. Фир метил в шею, но промахнулся. Желая компенсировать это, он прошил владыку несколькими точными ударами молнии.   Властелин зашипел, бросая птице вслед мощные заряды энергии, но ни один не попал в Фира, по-птичьи грациозно пикирующего вокруг каждого из них и скрывшегося во мраке, как и его наставник, или кем ему приходился Алан.  Рейлан упал на землю, хватая ртом воздух, подбирая Туман и выставляя его перед собой, обороняясь от нависшего над ним Вендиго, в которого разом вонзилось с десяток разрывных стрел Лео. Если б вечно голодная тварь еще заметила это… Как он мог не спросить у эльфов, как против этогобороться? Теперь настала очередь Тико спасать его.   В поисках зелья регенерации в коробочке Тико случайно нащупал маленький пузырек настоя нивяника.  «— Это первые сброшенные чешуйки агранисов. Их сияние может ослепить существ мрака или осветить вам дорогу. Возьмите их. — словно вспышка молнии, вспыхнули слова Миры в его голове.  Рейлан взял одну завернутую чешуйку из хрупких рук супруги. Он слегка развернул ткань, и белоснежный луч озарил комнату. Внезапно, перед Тико вспыхнул ослепительный свет, и находящиеся вокруг предметы мгновенно померкли…» Маг выхватил из кармана завернутую в ткань чешуйку и, сжимая ее в ладони, резко вскинул высоко над головой, крепко зажмурившись. Белый, жгучий свет пронзил его насквозь, заставив глаза захлебнуться болью. Удар световой волны был так силен, что перед Тико в безумном танце завертелись черные и красные круги, в висках и затылке заломило. Сквозь боль он услышал голоса, стоны и вопли. Опустившись на землю, он приложил к губам отданный Мирой пузырек и одним глотком осушил его. Мир для него быстро прояснился. Только мокрые дорожки на щеках напоминали о причинённой ему боли. Властелин, ослепленный сиянием чешуйки, зарычал от боли, закрывая лицо руками. — Что это за?.. Струи черной жидкости хлынули из его глаз, оставляя за собой дорожку мерзкого запаха. Вокруг него его твари, не способные вынести такой яркий свет, взвыли от ужаса, заметались в неистовой панике, слепые, потерянные в хаосе. Они, натыкаясь на деревья и спотыкаясь о камни, сталкивались друг с другом. Рейлан, пользуясь драгоценными секундами, вскочил на ноги, пошатнувшись и вознеся клинок над головой, терзая тело вендиго.  Тико был уже в шаге. Теневой клинок, холодный и зловещий, предательски замер в его руке, готовый в любую секунду обрушиться на Властелина, но не делал этого, будто приклеившийся к воздуху. «НЕТ! Только не сейчас! Прошу!..» — отчаянно взмолился Тико, его глаза блеснули от накатившей в них воды, но он был не в силах сдвинуть будто застрявший в текстурах клинок. Он с ужасом рассматривал, как из трех глубоких ран толчками выбивается кровь, заливая лицо Властелина черными кровоподтеками, стекая на шею и скрываясь на ключицах под рубахой.  Властелин, однако, не дрогнул, встретив его взгляд разъярённым, презрительным, влажным взором с черными дорожками слез на шеках и шее. Молния ударила в чешуйку, упавшую в чахлую траву, и та погасла, расколовшись на тысячи мелких осколков. В его руке, как по мановению волшебной палочки, затрепетал клубок мрачной энергии. Словно из ниоткуда он выпустил волну, черную, как ночное небо, направляя ее прямо в Тико.  Маг отскочил в сторону, едва избежав удара. Пируэт, неловкий, но эффективный. Тико, будто обжегшись, пошатнулся. Он почувствовал, как холодная энергия клинка стала поглощать его, уступая место жгучему жару, который был не из внешнего мира, а из глубины его собственной души. Он, протестуя самому себе, обрушил град атак на Властелина, заставляя его отступать назад, крутиться в пируэтах, защищаться от яростных выпадов мага. Теневой клинок танцевал в его руке, как безумный змей, оставляя черные полосы на воздухе. Властелин, полуослеплённый, парировал атаки, не торопясь, кружась и отступая назад, словно играя с неразумным детенышем. Его лицо было спокойно, глаза горели тем же огнем, что искушал и самого Тико. — Ты не готов, — послышался голос Властелина, словно из тумана. Он поднял руку, и в ней материализовался клинок, тонкий и острый, светящийся бургундским светом. Тико, видя это, почувствовал, как его сердце сжимается. Он думал, что только он владел таким оружием, что это его фишка… — Ты еще не владеешь тем, что держишь в руках. Ты только играешь с огнем.  Тико чувствовал, как его трясет, словно от сильного холода или лихорадки. Мышцы в его теле напряглись до предела. Он ощущал, как его собственная сила, которая всегда казалась ему надежной опорой, теперь бунтует против него самого. Пальцы, сжимающие Теневой Клинок, невольно стискивались все сильнее, впиваясь в холодную рукоять. Казалось, что все его существо пыталось протестовать против действий, которые он совершал: «Как ты можешь поднимать оружие против собственной крови?! Предатель рода!» Тико чувствовал себя раздробленным, разделенным на тысячи кусочков, каждый из которых пытался уйти в свою сторону. Его сознание затуманилось, он не мог сосредоточиться, не мог правильно вести Теневой Клинок. Казалось, что он держит в руках не оружие, а живую змею, которая пытается укусить его же самого. «Отдайся Тьме! Тебе понравится!» Властелин двумя быстрыми шагами сократил дистанцию.  «Моя фамилия Уайли! Это мой род!» — кричал он в ответ на немые обвинения в голове.  Властелин прыгнул, резко ткнул. Тико вывернулся в пируэте, подскочил, мягко опустился на ноги, ударил сразу, не занимая позиции, и еще прежде, чем клинок столкнулся с защитой, он уже кружился, гладко подныривая под свистящие удары энергии. Рубанул еще раз, не замахиваясь, из неестественного, застающего врасплох сгиба локтя. Властелин отбил, инерцию парирования он использовал для того, чтобы тут же рубануть слева. Тико ожидал этого, ему было достаточно лишь слегка подогнуть колени и качнуться корпусом, чтобы мгновенно выскользнуть из-под острия, но это оказалось непосильно сложной для него задачей. Он покачнулся и ответил вырвавшимся из ладони черным лучом. Властелин отзеркалил. Тико спасся мгновенным отскоком, ноги подкосились, он упал, вскочил, выпрямился.  — Где же твои близкие, когда ты нуждаешься в их помощи? — спрашивал Властелин, из рук его полыхнуло драконье пламя, жаждущее лизнуть кожу полукровки. Оно не просто горело, оно взрывалось, кружилось, словно оживший вихрь. Оно рычало, ревело, стонало, ударясь о невидимый барьер полукровки, словно живое существо, выражая свою ярость и мощь. Тико пятился, выставив перед собой блестящий щит, который с видимым усилием оберегал его тело, потерявшеесч где-то в искрах черного пламени. Вокруг что-то ревело, шипело. До него доносились удары стали, за которыми следовал животный вой. И не только животный…  «Тико!» — ужаснулся Рейлан, увидев чудовищное пламя, поглотившее воспитанника. Он скользнул между двумя Темными Лордами, яростно плюющимися проклятиями, стремясь помочь Тико. Ударил на лету, да с такой точностью, что одним взмахом отсек голову одному ближайшему и скользнул по шейным артериям второго. Они не умерли, но Рейлан выиграл время. Он торопился.  «Я в порядке… пап».  Почему он всегда обращался к нему только по имени? Что мешало ему сказать это раньше? Рейлан вдруг остановился, словно напоролся на невидимую стену. То ли ответ Тико его так поразил, то ли это был тактический ход — он сам не понял. Рейлан присел, выкидывая клинок за спину. Львиноподобная тварь позади него желала вцепиться в будоражаще пульсирующую артерию на шее белоголового, но молниеносный выпад выброшенного за спину клинка распорол чудовищу живот. Лев заскулил, а Рейлан развернулся, как пружина, ударил. Брызги. Смерть.  На него надвигались Темные Лорды.  «Я тебя обучу, — ласково звал Властелин. — Обучу владеть Силой, которую ты не в состоянии понять. Ну же! Скажи это! Прими эту власть! Неужели ты не понимаешь? Вы проиграли!»  Неожиданно, с быстротой нападающей змеи, Тико перешел от защиты к нападению, подобно загнанному в угол зверю, чем застал Властелина врасплох. Щит мага с треском сломился. Тико бросился прямо в черное пламя, тут же окутавшее его тело приятным… холодом. Маг на мгновение остановился, словно поглощенный его могуществом и контрастностью ощущений легкости и безмятежности. Огонь всегда завораживал его, но он никогда не был Огнем. В его глазах зажглись синие искры, он отбросил проклятый клинок, который во мгновение ока растворился в чудовищном огне, словно капля воды в безграничном океане.  Запястья его захрустели, изворачиваясь в столь неестественные позиции, что даже кости, казалось, были готовы вот-вот треснуть. Но он не обращал на это внимания. Он чувствовал только холод, проникающий в его кости, и Силу, которая росла в нем с каждым мгновением. Внутри него бушевала буря; энергия, которую он так долго сдерживал, рвалась наружу, прорывая все барьеры, все преграды. Его мышцы напрягались, стягивались, и он чувствовал, как каждая клетка его тела превращалась в орудие смерти.  — Отойдите от них! — громогласно крикнул Алан не пойми откуда.  И лес озарился синим светом.  Твари, окружавшие Тико, заверещали, их вопли смешались с грохотом небес, раздававшимся вокруг. Рейлан едва успел отпрыгнуть, вместо себя подставив под пламя Темных Лордов. Он видел, как их тела просто лопнули, не выдержав давления. Огненные языки, вырвавшиеся из рук мага, лизали шкуры врагов, сжигая их дотла. Их черные, углистые останки падали на землю, смешиваясь с пеплом увядших лиан, которые под натиском Огня превратились в черные, почерневшие плети.  Даже скалы, столетиями стоявшие незыблемо, начали трескаться и рассыпаться под натиском неистовой стихии. Земля дрожала, деревья ломались, и вся окружающая среда превращалась в безумный ураган, где правили только Тьма и… неопределившаяся душа.  — Синее Пламя… — вымолвил Алан, глядя на обратившееся в реальность его любимое ругательство. Рядом в облике человека стоял Фир, по-мальчишески завороженно глядя на огонь. Он только что рот не открыл, любуясь искрами. После побега из лаборатории он всегда очаровывался этой стихией.  Чудовищный поток, подобный живой ярости, вбивался в тело Властелина, терзая его плоть, беспомощно вжатую в скалу. Волны энергии пронзали его насквозь, оставляя после себя лишь обуглившиеся раны. Алан видел, как Властелин, искаженный болью, с нечеловеческим усилием поднимал руку, чтобы отразить атаку. Его обуглившиеся пальцы сжимали осколок волшебного кристалла, отбрасывающегг яркие искры в сторону неистовой энергии. Алан вспыхнул, бросаясь на Властелина, стряхивая с лица пыль вместе с маской, которая давно стала для него второй кожей.  В ту же секунду, как его нога оттолкнулась от земли, он оказался возле правителя.  В самой сердцевине пламени. Движения быстры и точны. Взмах клинка, отточенного до блеска, отсек кисть Властелина у самого запястья. Кровь выплеснулась из раны, и Синее Пламя погасло, вновь открывая этому миру мага-полукровку, вышедшего из дикого огня целым и невредимым.  Алан замер в позиции, плотно прижав окровавленный клинок к спине, оставив позади себя Властелина, медленно сползающего по потрескавшейся скале.  Тико опустил руки, воющие от напряжения и пропущенной через них энергии. Размеренным шагом направился к Властелину, не спуская с него почти черных, карих глаз. Во взгляде Тико не было ни злобы, ни жажды мести. Он только смотрел на Властелина, словно на умирающую звезду, и в его душе звучала пустота, которую не заполнить было ни страхом, ни гневом. Тогда к ним обоим обернулась фигура в потрепанном плаще, с двумя клинками, грязно-каштановыми волосами, падающими на лоб, и совершенно незнакомым лицом. С глубоким шрамом, что тянулся от левого виска к уголку рта, заставляя его улыбаться своеобразной ухмылкой, но ничуть не портя чистого, мужского лица, сошедшего с божественных картин в храмах.  — Ты… — проскрипел Властелин, непонятно к кому конкретно из этих двоих обращаясь, проскрипел Властелин. — Ты… — Ты думал, что ты — всемогущий? Что твоя власть не знает границ? Ты ошибся, — проговорил Тико. — Ты пытался манипулировать мной, но забыл, что истинная Сила не поддается соблазну и коварству. Ты говоришь о том, что я не выполнил ни одного твоего приказа? Но я следовал своему собственному пути. Я не позволю тебе поработить меня и использовать мое тело для своих целей. Я не позволю тебе поработить мир.  — За меня это сделаешь ты, Тиакорис, — прохрипел Властелин, глядя на трясущиеся руки сына. И Тико снова передернуло от этой омерзительной формы имени, произнесенной сиплым, деревянным голосом Властелина.  Алан стоял неподвижно. Он не торопил. Он наблюдал.  Тико поднял взгляд на знакомого незнакомца.  Безликий понял его без слов. Сверкнул его клинок. И голова Властелина подкатилась к ногам Тико, еще несколько секунд хрипя и моргая, шевеля губами, пытаясь проклясть отрока, но вместо этого только булькала.  Тико стоял парализованный, чувствуя, что его качает, как колосок при малейшем ветерке. Но он упрямо продолжал стоять, игнорируя чудовищное изнеможение.  Это еще не конец.  Он ощутил сильную руку на своем плече, удерживающую его и не позволяющую упасть. — Айлин Эльрунд, Воин Света и Покровитель Хаоса, последний наследник крови Лукса I, — отчеканил маг, словно читая раскрытую книгу. Его взгляд был устремлен в никуда, в несуществующую точку.  — А говорил, что историю не понимаешь. — Я такого не говорил.  — Ты всегда так считал. — Проклятье, я мог сразу догадаться…  — Мог, — бесстрастно подтвердил Алан.  — Революционер, освободитель эльфов… Поэтому Лауренэль тебя слушал. И эльфы все время вокруг тебя… И Фир… «птенец Хаоса», — Тико наконец поднял на него осознанный взгляд. — Ты чертов полубог…  — О нет. Я дьявол во плоти бога, — поправил его Алан. — Всего лишь полукровка. Мой отец был демоном, а мать — жрицей, унаследовавшей золотую кровь. Она помогла ему сбежать из Храма Лунного Света и бежала сама. Чудовищная смесь! — Где Рейлан? — спросил Тико. Лишь теперь он заметил, что вокруг, словно из кошмарного сна, вставали тысячи чудовищ. Темные маги кричали что-то вроде: «Они его убили! Отомстим за Властелина! За Властелина! Завершим его дело!». Боги, да кого здесь только не было! Большинство из тварей Тико видел впервые, их глаза сверкали злобой, зубы щелкали в предвкушении охоты, а их тела издавали нечеловеческие звуки.  Сердце Тико сжалось, будто его кто-то схватил за грудки. В центре хаоса, где земля трескалась, а воздух гудел от невидимых сил, он увидел Рейлана, а рядом с ним Найла. Неподалеку, словно бледные призраки в свете взрывов, сражались эльфы. — Им надо помочь… — слова сами сорвались с губ Тико, и он уже сделал шаг навстречу огню и разрушениям, но холодная рука грубо остановила его.   — Им помогут паладины. Наша цель — Барьер, — голос Алана был тих, но его слова раздались для Тико, словно раскаты грома.  Легкий, тонкий, изящный меч с обсидиановой вставкой в рукояти, напоминающей холодный, безжизненный глаз, коснулся земли: — Огонь, что сжигает и дарует жизнь, вода, что очищает и питает, земля, что дарует опору, воздух, что наполняет дыханием, — будьте моими свидетелями! Призываю паладинов, явите свою мощь через силу стихий! Из глубин вечности, из сердца мироздания, призываю! Древние символы сияют, врата миров открываются. Древние символы, выжженные на мече, засияли, словно вступив в резонанс с чем-то невидимым. В воздухе затрещало, и сквозь вихрь искр стали проступать очертания, как будто кто-то разрывал портал в другую реальность. — Да снизойдёт Твоя воля на землю! И земля вокруг них задрожала.  Из ниоткуда, прорезая темноту ночи, с грохотом, словно от грозовых туч, спустились паладины. Их светящиеся доспехи озаряли ночь, а в руках они держали пламенные мечи, готовые вступить в битву с темным злом, что грозило уничтожить их мир. Тико чувствовал в себе что-то неоднозначное: а что, если все это напрасно? Что, если теперь защищать надо от него?  Но Алан уже толкнул его вперед, к подъему на утес.