A Jersey

             Когда троица прибыла на стадион, им потребовалось совсем немного времени, чтобы пройти через охрану и найти свои места. Гермиона и Скорпиус практически освоили этот процесс, а Нарцисса была слишком царственной, чтобы когда-либо казаться неосведомленной в чем бы то ни было. Бескорыстной? Конечно. Неосведомленной? Конечно, нет. Единственный раз, когда женщина казалась неосведомленной в чем-то, был тогда, когда она была полностью осведомлена о происходящем и намеревалась сохранить этот секрет.       Когда они решили пойти на матч вместе, Гермиона ожидала, что женщина будет настаивать на том, чтобы сидеть в одной из частных лож, но та удивила ее, прямо заявив, что цены на ложи будут значительно выше, и пусть те, кто не стремятся жертвовать на благотворительность, заплатят возмутительные суммы, чтобы увидеть игру с лучших мест. Таким образом, они с Нарциссой сидели на обычных трибунах, достаточно высоко.       Гермиона тщательно согласовала их места с Уизли и Поттерами, как она всегда делала, когда они посещали одни и те же игры. Скорпиус и Тедди обожали друг друга, и они достаточно легко принимали Виктуар в свои игры и разговоры всякий раз, когда встречались все вместе. Скор первым заметил приближающихся Уизли, так как нетерпеливо высматривал их из-за плеча Гермионы.       — Вик! — закричал он, отчаянно размахивая руками, чтобы привлечь ее внимание. Семья Уизли помахала в ответ и продолжила неторопливо пробираться к своим местам, за исключением Виктуар, которая вырвала руку из хватки отца и быстро бросилась к своему другу. Скорп, как только спустился вниз с рук Гермионы, встретил ее на полпути, и они начали болтать так, как будто не прошло и месяца с тех пор, как они виделись в последний раз.       Гермиона улыбнулась, наблюдая, как эти двое возвращаются к своим местам, размахивая руками. Из того, что Драко рассказывал ей, Скорпиус никогда по-настоящему не общался с другими детьми и в ее сердце теплело, когда она видела, как естественно он относился к этой дружбе.       Нарцисса мягко положила изящную руку на плечо Гермионы, но когда девушка обернулась к ней, та смотрела на Скорпиуса.       — Он проживет более счастливую жизнь.       Гермиона не спросила, что она имела в виду под словом «счастливый». Догадаться было нетрудно. Глаза Нарциссы были расфокусированы. Женщина выглядела так, словно смотрела на версию Драко, которую ей никогда не доведется увидеть, и это, по всей видимости, разбивало ей сердце, несмотря на счастье за внука. Гермиона слегка сжала руку Нарциссы в знак солидарности. Ее одобрение дружбы внука с большой семьей Гермионы и их влияния на самого маленького Малфоя ощущалось непривычно и странно, но девушка не хотела игнорировать эти чувства.       Дети, быстро шагая, добрались до них с Нарциссой раньше остальных Уизли.       Скорпиус раскинул руки, как будто представлял королеву.       — Это моя Нана, Виктуар. Нана, это моя подруга Виктуар.       Нарцисса протянула ладонь, чтобы нежно пожать ручку маленькой девочки.       — Приятно познакомиться с тобой, Виктуар. У тебя прекрасное имя.       Виктуар покраснела и поблагодарила царственную женщину. Девочка подумала, что Нана выглядит точно так же, как могла бы выглядеть ее собственная бабушка, если бы та дожила до ее рождения. Виктуар сразу понравилась эта женщина.       — Вы бы сделали мне прическу, как у себя, Нана Скорпиуса?       К этому моменту Уизли были уже близко, и Флер бросилась вперед и цыкнула на свою дочь:       — Ты не можешь просить кого-то, с кем только что познакомилась, сделать тебе прическу, моя дорогая.       Нарцисса наклонилась вперед и немного склонила голову.       — Если только вы не возражаете, — начала она, — у меня не было привилегии делать прическу кому-то с тех пор, как я сама была ребенком.       Флер, выглядевшая менее спокойной, чем обычно, благодарно кивнула, поднимаясь с колен. Обычно она тщательно укладывала волосы дочери, но ранние сроки ее второй беременности сказывались на ней, и даже ее собственная внешность, хотя и все еще захватывающая дух, показалась бы изможденной тем, кто хорошо ее знал. Нарцисса осторожно расплела беспорядочные косички Виктуар и собрала их в плетеную корону.       Уизли потребовалось всего мгновение, чтобы в неловком и благоговейном молчании понаблюдать, как Нарцисса Малфой занимается волосами девочки, прежде чем они начали занимать свои места на трибунах. Драко и Скорпиус за последнее время достаточно хорошо вписались в жизнь Уизли, что те уже решили не тратить сейчас энергию на то, чтобы пребывать в шоке от этого зрелища слишком долго.       Поставив свои многочисленные сумки на пол, Молли протянула руки к Скорпиусу, и мальчик охотно прыгнул в ее теплые объятия. Она суетилась вокруг него, а он хихикал над ее милыми шутками.       Гермиону снова поразило сюрреалистическое осознание того, что она постоянно погружена в атмосферу любви — буквально зажата в ней! Когда Скорпиус вернулся, чтобы нежно положить руку ей на колено — один из способов, которым он демонстрировал свою сердечную привязанность, — она не смогла удержаться и заключила его в сокрушительные объятия. Девушка раскачивала его и целовала в лицо, а он визжал и смеялся от радости.       Мальчик извивался и корчился от смеха, но обвивал руками шею Гермионы, радуясь объятиям. Он был счастливее только в те моменты, когда они с отцом и его Мионой проводили время все вместе в квартире Гермионы, попивая какао и поедая спагетти. Иногда он засыпал в объятиях Мионы или прижимался к ней и просыпался только тогда, когда она передавала его отцу, чтобы они могли пойти домой. Он терпеть не мог уходить от нее, особенно когда пытался уснуть. Было бы намного проще, если бы они все могли просто оставаться в одном месте.       Мальчик склонил голову набок, все еще смеясь, а затем вскочил на коленях Гермионы.       — Тедди! — крикнул он, выпрыгивая из ее объятий и побежал к своему другу.       Гермиона вздохнула, глядя на свои внезапно опустевшие руки, и наблюдала, как Скорпиус рассказывал Тедди — и заодно Гарри с Луной — о своем всплеске случайной магии. Услышав ее вздох, Молли успокаивающе погладила девушку по руке.       — О, ты ведешь себя так, будто он не будет лежать у тебя на коленях через час или около того, прижавшись к его Мионе.       С другой стороны от Гермионы заговорила Нарцисса:       — Приятно наблюдать, как ему весело с другими детьми. Очень мило, что вы все приняли его, миссис Уизли.       Молли услышала в ее голосе нежное обожание бабушки к своему внуку и поняла, что это была не та Нарцисса, которую они представляли себе до и во время войны. Возможно, у них зародились сомнения уже после того, как она солгала Волдеморту, чтобы спасти своего сына, но сейчас это выглядело по-другому. Это было безудержное обожание, сопровождаемое яростной заботой о защите, которая приходит к тем, кто слишком много чего повидал и совершил слишком много ошибок. Молли знала, что это была ведьма, которая хотела защитить свою семью. Ей можно было доверять.       Поэтому женщина потянулась через Гермиону и нежно похлопала Нарциссу по руке.       — Со Скорпиусом весело находиться рядом. Он практически член нашей семьи! Просто еще один из внуков.       Когда Молли произнесла слово «внуки», она не очень тонко подтолкнула Гермиону. Девушка прикусила губу и закрыла глаза, пытаясь избавиться от смущения, которое почувствовала. Она всегда считала забавным то, как Молли с любовью и непреднамеренно ставила в неловкое положение своих детей, пока сама не оказалась на этом месте.       Если бы она не отвлеклась, пытаясь взять себя в руки, то могла бы увидеть довольную ухмылку, которую Нарцисса на мгновение позволила себе, или заговорщический взгляд, которым обменялись две бабушки, когда между ними был заключен молчаливый договор.       Но глаза Гермионы были закрыты, и она не видела, как заключался этот странный союз. На самом деле, ее глаза все еще оставались закрыты, когда Нарцисса мягко продолжила:       — Так приятно знать, что у него есть большая семья, на которую можно положиться, миссис Уизли. Это служит утешением для меня.       — О, пожалуйста, — весело ответила та, — зовите меня Молли! И мы так счастливы, что Скорпиус теперь рядом. Он — такая прелесть! Все очень его любят, и он любит нас. Конечно, среди нас нет никого, кого он любил бы так сильно, как Гермиону.       На этих словах Гермиона открыла глаза и присоединилась к разговору.       — Это неправда, Молли. Он обожает вас всех.       — Я вижу, что он обожает всех членов семьи, — сказала Нарцисса, — но он по-особому близок с тобой, дорогая. И с Драко, конечно.       Нарцисса нежно похлопала ее по руке. Гермиона, привыкшая ко многим причудам этой женщины за время, проведенное рядом друг с другом на различных мероприятиях по сбору средств, знала, что прикосновения, как правило, не были чем-то таким, на что она снизошла бы после необходимых приветствий.       Если бы она уже не была смущена, то наверняка смутилась бы. Все знали. Все знали, как она относилась к Драко и Скорпиусу. Все знали, что она думала о них как о своей собственной семье, даже когда была слишком напугана, чтобы признаться в этом самой себе. Нарцисса Малфой, из всех людей, делала ей намеки!       Гермиона ущипнула себя за переносицу, пытаясь справиться с головной болью. «Все хорошо», — сказала она себе, даже если она не совсем в это верила. Ее друзья — ее семья — одобрили это. Как и единственный оставшийся в живых родитель Драко. Это было хорошо. И все же, в тот самый момент Гермиона почувствовала, что предпочла бы столкнуться с их одобрением после того, как они бы сошлись, а не до этого. Было бы гораздо легче убедить всех принять их отношения с Драко постфактум, чем иметь дело с их надоедливыми подталкиваниями.       Ведьма решила, что лучше всего выпутаться из этой ситуации самой и пересела на место к более молодой компании. Джинни может и знала о ее чувствах к Драко, но у нее имелось достаточно чувства самосохранения, чтобы не поднимать этот вопрос перед другими. Ну, по крайней мере, каким-либо очевидным образом.       Гарри вздохнул с облегчением, когда Гермиона подошла к ним, и быстро передал ей малыша Горацио.       — Я думал, у меня отвалятся руки! Для кого-то столь маленького этот ребенок действительно становится слишком тяжелым.       Джинни усмехнулась:       — Ты и твои слабые мышцы. Знаешь, один из нас мог бы подержать его, — она сделала преувеличенный жест, чтобы указать на множество Уизли, окружающих их.       — Да, как будто я бы доверил вам подержать моего ребенка! Кто знает, чему бы вы его научили!       На этих словах вмешался Фред:       — Чему мы вообще могли бы научить такого маленького чертенка, Гарри?       — Что-то в том, как ты это произнес, заставляет меня еще больше верить в то, что я сделал правильный выбор. У тебя определенно что-то запланировано.       Хотя Гермиона всегда была рада потискать малыша, она не могла не вмешаться.       — Тогда почему бы не купить слинг, как у Луны?       Малышка Офелия была плотно привязана к груди Луны разноцветной тканью. Ласковый и успокаивающий смех матери разбудил Офелию, которая, осознав, что все еще привязана к ее груди, уронила голову обратно и снова заснула.       — У Гарри возникли небольшие технические проблемы, — ответила Луна, улыбаясь мужчине, о котором шла речь. — Он практиковался с подушкой, но у него не особо получается.       Гарри почесал затылок.       — Я думаю, что на данный момент мне, возможно, просто придется взять одну из этих детских корзинок. Я чувствую, что так у меня меньше шансов все испортить.       — Просто убедись, что правильно застегнул все ремни и зажимы, хорошо? — подразнила его Гермиона.       — Эй! — воскликнул он.       Раздраженный Гарри принял сливочное пиво от близнецов и устроился на трибунах со своими друзьями. Луна предпочла стоять, раскачиваясь из стороны в сторону вместе со своей дочерью. Друзья немного поболтали, пока трибуны продолжали заполняться, а дети, наконец, вернулись на свои места. Они нагуляли аппетит от всех этих прыжков и игр, и Молли быстро принялась раздавать им закуски, в то время как Нарцисса передавала маленькие кружки с соком, чаем или водой, с наложенным на них заклинанием против падения и выплескивания жидкости.       Скорпиус съел закуски, сидя рядом со своими друзьями и Наной, прежде чем взять свою кружку и поспешно подойти к Гермионе. Он присел рядом с ней, поставил свой сок ей на колени и облокотился на руку Гермионы, чтобы посмотреть на ребенка. Скорпиус видел малышей несколько раз с тех пор, как они родились, и, несмотря на его первоначальное желание познакомиться, он быстро занервничал, когда приблизился к ним в первый раз. Однако он также был очарован. Несмотря на то, что Скорп отказался от возможности подержать одного из младенцев или прикоснуться к их маленьким ручкам, ему нравилось смотреть на них.       Он никогда бы не сказал этого вслух, учитывая, какими милыми их считали все взрослые, но думал, что они похожи на морщинистых старых лысых мужчин. У кукол в магазинах никогда не было всех этих странных морщин. Часть его хотела подержать одного из младенцев, взрослые говорили, что можно, и Миона сказала, что он не причинит им вреда, и он доверял Мионе, но все же он боялся прикасаться к ним.       Теперь, глядя на ребенка на руках Мионы, он задавался вопросом, был ли он когда-то таким же маленьким. Миона сказала, что когда-то он был таким, хотя тогда она его не знала. Он представлял, что его отец держал его так же, но ему было грустно думать, что его мама не хотела держать его. Как раз в тот момент, когда ему стало грустно, Гермиона обняла его за плечи и крепче прижала к себе.       Скорпиус снова прильнул к ней. В это время начали объявлять игроков, но мальчику было все равно. В тот момент находиться в объятиях Мионы было для Скорпиуса важнее, чем в миллиардный раз наблюдать, как его отец взлетает на поле. Он думал о том, что сидеть на руках у Мионы должно быть намного лучше, чем на руках у его мамы. Хотя, если только Миона не была бы его мамой. Так было бы намного лучше. Тедди сказал, что у одного из мальчиков в его начальной школе появился новый папа, когда его мама вышла замуж, так что Скор был почти уверен, что его отец мог бы найти ему маму таким же образом. И Гермиона не была ничьей мамой, так что она могла бы быть его! Она любила его! Она так ему и сказала. И он тоже любил ее.       Скорпиус потратил много времени, размышляя об этом. Сначала он подумал, не стоит ли ему просто попросить ее стать его мамой, но Тедди сказал, что папа и Миона должны ходить на свидания, целоваться и все такое, прежде чем Миона сможет стать его мамой. Скор на самом деле не понимал почему, но Тедди был старше, так что он, вероятно, был прав.       Мальчик отодвинулся от ребенка и сделал глоток сока из кружки, которую Гермиона купила ему, когда он прошел через фазу отказа пить чай из чего-либо, кроме кружки «мама и теленок», которая была у нее дома. Ей посчастливилось найти такую же кружку на eBay и подарить ему, чтобы он мог забирать ее домой и к своей бабушке.       Скорп отложил кружку и дернул Гермиону за рукав. Когда она оторвала взгляд от младенца и посмотрела на него, он обратил ее внимание на изображение на кружке:       — Я решил, что это ты, — он указал на корову, — а это — я, — на теленка.       Что ж, если это не самый приятный способ сравнить женщину с коровой, то она не знала, что это такое (хотя она бы не рекомендовала когда-либо сравнивать их).       — Это мило с твоей стороны, Скор, но не будет ли твой папа чувствовать себя обделенным, когда на твоей кружке только ты и я.       Скорпиус пожал плечами и отвел взгляд от нее обратно к игрокам. Его папа быстро летел через поле. Скорпиус не думал, что он был бы против, если бы на его кружке были они с Мионой, так как у него было много фотографий с папой и Наной, и даже с Пэнси и Блейзом. Однако с Мионой у него ничего не было, и он решил, что его кружка была подходящей вещью.       Гермиона не знала, что ответить Скорпиусу. Он выглядел немного рассеянным, и она не могла понять почему. Однако он не казался особенно расстроенным, поэтому девушка решила, что лучше не расспрашивать. Она уже знала, что Скорпиус очень хорошо говорил о своих чувствах, когда был готов, поэтому понимала, что он поговорит со своим отцом, своей бабушкой или с ней, если не разберется в своих чувствах сам.       Гермиона наклонилась к нему и сказала:       — Похоже, Виктуар и Тедди снова готовы играть.       Скорпиус посмотрел на своих друзей и сразу же воспрял духом, отбросив мысли о маме. Он поставил свою кружку на то место, где только что сидел, и пробежал небольшое расстояние до своих друзей. Они втроем устроились на корточках в небольшом пространстве внутри оставшейся группы сидячих мест и принялись планировать в какие приключения их воображение отправит их сегодня днем.       Какое-то время все было мирно. Следующий час был заполнен болтовней взрослых и детей, ползающих туда-сюда под их ногами на трибунах. К концу часа Гермиона и Луна сидели рядом с Молли и Нарциссой, обсуждая потенциал будущих благотворительных мероприятий, в то время как остальные взрослые были увлечены игрой. Гермиона была уже почти готова положить маленького Горацио в колыбельку, которую наколдовала его мать, как вдруг знакомый голос заставил ее застыть на месте:       — И что это? — спросил Рон, покраснев от необоснованной ярости.       Все в их маленькой компании напряглись. Они не видели Рона с тех пор, как он прервал игру в начале сезона, когда Драко впервые попросил Гермиону присмотреть за Скорпиусом. Он даже избегал Норы, разбивая тем самым сердце своей матери, несмотря на то, что женщина была зла на него.       — Рональд, — поздоровалась Гермиона, прижимая к себе маленького Горацио для уверенности. — Как ты можешь видеть, мы просто наслаждаемся благотворительным матчем. Хотя, должна сказать, я удивлена, что вижу тебя здесь.       — Ой? Почему это? Я единственный, кто на самом деле любит квиддич из нас двоих!       — Да, но ты никогда не оказывал благотворительной поддержки, не так ли? Что ж, тем не менее, организация благодарит Вас за Ваш вклад.       Гермиона села обратно, надеясь, что он додумается оставить ее в покое.       Не повезло.       Рон с отвращением посмотрел на свою семью и друзей. Мама Малфоя сидела с его мамой. Сын Малфоя играл с его племянницей. И Гермиона…       — Тебе не потребовалось много времени, чтобы позволить Малфою обрюхатить себя, не так ли? — выплюнул Рон, насмешливо глядя на ребенка у нее на руках. Молли ахнула, ужаснувшись его словам.       Гермиона прикусила язык, чтобы не ответить еще более грубым выражением. Вокруг были дети, и она должна была держать себя в руках.       — Ну, поскольку ты никогда не утруждал себя тем, чтобы проводить время с Виктуар или Тедди, когда они были маленькими, я думаю, не стоит удивляться, что ты не можешь распознать стадии развития ребенка. Позволь мне немного просветить тебя, Рональд: Горацио один месяц, как и его сестре. Я заново познакомилась с Драко семь месяцев назад. Если только не очень скорая беременность и ранние роды, я не смогла бы быть матерью этого мальчика. Я знаю, математика никогда не была твоей сильной стороной, но это небольшие числа, так что даже ты должен быть в состоянии понять, почему я не являюсь матерью этого ребенка.       Гермиона остановилась, чтобы перевести дыхание и увидела, как на лице Рона промелькнуло замешательство. Мерлин, он всегда был таким тупым?       — Если этого все еще недостаточно для тебя, — продолжила она, — ты можешь заметить, что Луна — наша, ранее беременная подруга, больше не беременна.       Рон посмотрел на Луну, а затем на маленького ребенка в люльке перед ней. Гермиона уложила Горацио рядом с Офелией, а Луна наложила на люльку заглушающее заклинание, чтобы детей не потревожили. Гермиона повернулась к Рону и изогнула бровь, призывая его продолжать.       И он это сделал.       — Это не меняет того факта, что ты крутилась вокруг Малфоя достаточно долго, чтобы люди успели заметить. Ты крутишься с ним и его отродьем!       Тут Гермиона дала ему пощечину. Она действительно не собиралась, но это был просто рефлекс, когда он оскорбил Скорпиуса.       — Я слишком многое спускала тебе, Рон. Ты оскорбил меня и изменил мне, не понеся наказания. Что ж, я говорю тебе сейчас, Рональд: держись от меня подальше и чтобы я больше никогда не слышала, как ты говоришь хоть что-нибудь об этом маленьком мальчике.       Рон схватил ее за плечи и резко встряхнул. Он слышал, что все вокруг кричали на него, но ему было все равно.       — Ты достаточно долго хандрила, Гермиона. Пришло время вернуть все, как было раньше.       — Рон, ты делаешь мне больно. Отпусти, — процедила она сквозь стиснутые зубы. Краем глаза она видела, как Виктуар и Тедди со страхом в глазах наблюдают за ними. Девушка начала паниковать. Где Скорпиус? Она отдернула руки назад, пытаясь освободиться без помощи магии, но Рон не отпускал. Гарри, Фред и Джордж кружили вокруг Рона с палочками в руках, но не направляли их прямо на него.       — Рон, тебе нужно уйти, — сказал Гарри, разочарованный и злой на Рона.       — Нет, Гарри, мы с Гермионой все исправим.       Она все еще крутила головой, пытаясь углядеть Скорпиуса, когда заметила маленькую прядь белокурых волос: мальчик проскользнул между ног взрослых и бросился к ногам Рона, дико размахивая руками и крича, чтобы тот отпустил Гермиону.       И Рон действительно отпустил, удивив всех. Ну, удивление длилось до тех пор, пока они не увидели, как он согнулся пополам и схватился за свою… э-э, другую палочку, которую Скорпиус, должно быть, случайно задел во время своей атаки. Прежде чем Рон смог восстановить самообладание, Гермиона подхватила ребенка на руки.       — Скорпиус, милый, это было так смело, но ты должен позволить взрослым разбираться с подлыми людьми.       Малыш всхлипнул, и Гермиона поняла, что он плачет.       — Ты сказала, что он сделал тебе больно, Миона, и никто его не остановил.       Она вздохнула и, крепче прижав Скорпиуса к своей груди, двинулась к Нарциссе и Молли, которые быстро осмотрели маленького мальчика у нее на руках. Убедившись, что он не поранился в своем храбром спасительном порыве, Молли двинулась, чтобы высказать Рону все, но Гермиона остановила ее.       — Не нужно, дело сделано, — сказала она, кивая на Рона, которого удерживал Фред, а затем на охрану, которая всегда кружила по стадиону на своих собственных метлах, и которые теперь спускались по лестнице. Они молча наблюдали, как охранники кинули Ступефай, а затем отлевитировали его тело прочь. Скорпиус не сводил глаз с подлого человека, чтобы быть абсолютно уверенным, что тот ушел и больше не сможет причинить боль его Мионе.       — «Пушки» объявили тайм-аут. Перерыв продлится пятнадцать минут. Мячи будут отозваны сейчас и повторно будут выпущены при возобновлении игры, — объявил голос комментатора.       Послышалось разочарованное ворчание от одних и заинтересованный шепот от других, в то время как некоторые зрители продолжали наблюдать за Гермионой и Скорпиусом. Как только было сделано объявление, Драко бросился к трибунам и перепрыгнул через барьер. Гермиона пошла к нему навстречу. Мужчина лихорадочно осматривал своего сына: лицо, пальцы, ступни.       — Ты в порядке, приятель? Ты не ранен?       Скорпиус шмыгнул носом и слегка приподнял подбородок.       — Не-а. Пострадал тот подлый человек, а не я!       Драко слегка фыркнул от смеха.       — Держу пари. В следующий раз просто ответь: «Ты не видел другого парня», — беспокойство Драко снова усилилось, когда он вспомнил про ведьму, которую защищал его сын. Он начал осматривать теперь ее: лицо, пальцы, ступни. Все цело. Он нежно обхватил ладонью ее шею, его большой палец лег ей на подбородок, мягко поворачивая ее голову для повторной проверки. — Ты в порядке, Гермиона?       — Мне так жаль, Драко. Я не видела его целую вечность, мне даже в голову не приходило, что он может снова появиться и закатить истерику.       — Ты в порядке? — повторил он, нуждаясь в подтверждении ее невредимости.       Она кивнула, проглотив комок в горле, чувствуя себя виноватой.       Скорпиус нахмурил брови, глядя на Гермиону.       — Не-а! Он поранил тебе руки, когда схватил тебя. Он схватил тебя очень сильно!       Гермиона поморщилась. Она забыла об этом, но теперь, когда это привлекло ее внимание и адреналин начал спадать, она почувствовала боль в руках.       Драко заметил это и нахмурился. Он сожалел, что у него не было возможности что-нибудь сделать, но Лига Квиддича требовала, чтобы все палочки оставались в раздевалке, чтобы разгневанные игроки не могли заколдовать друг друга.       — Мама очень хороша в исцеляющих чарах. Попроси ее и она сможет притупить боль и предотвратить появление синяков.       Гермиона кивнула, а затем повторила извинения:       — Правда, Драко, мне так жаль…       — Внимание! Игра возобновится через пять минут. Подумайте о том, чтобы вернуться на свои места.       Драко закатил глаза на это объявление. Вообще-то, объявления о возобновлении игры не делались. Ожидалось, что присутствующие сами обратят внимание на обратный отсчет на табло, располагающегося по всему кругу стадиона. Ему было пора возвращать свою задницу на поле.       — Это не твоя вина, Гермиона, — решительно ответил он, отрывая ладонь от ее лица, и затем переключил свое внимание на сына. — А с Вами, сэр, я увижусь, как только игра закончится, и мы вернемся к Нане, чтобы отдохнуть, прежде чем начать готовиться к вечеринке.       Дети были приглашены на начальный этап мероприятия, потому что им хотелось почувствовать себя взрослыми и тоже поприсутствовать, а Нарциссе, несмотря на ее обычно стойкий характер, было очень трудно отказать желаниям детей. Молли и Артур согласились присмотреть за всеми малышами, когда те уйдут с банкета, чтобы дать родителям передышку. Уизли все равно привыкли к дому, полному гостей, и ненавидели ощущение пустого гнезда.       Услышав слова отца, Скорпиус надулся и зарылся лицом в волосы Гермионы. Хотя он и пробормотал что-то невнятное, они услышали, как он сказал:       — Я хочу остаться с Мионой.       — Приятель, ей тоже нужно подготовиться! Ты же не хочешь ей мешать?       Он отказывался поднимать голову. Он абсолютно точно хотел мешать ей, если это означало оставаться рядом с ней.       — Почему бы нам с ним не подготовиться вместе? Ты или Нарцисса можете оставить его костюмчик, и мы с ним и Джинни потусуемся до вечеринки.       — Ты уверена?       Она кивнула и пощекотала Скорпиуса в попытке подбодрить его.       — Таким образом, мне не придется появляться без кавалера, а?       Скорпиус поднял голову, вспомнив, что Тедди говорил о свиданиях.       — А когда мы пойдем к миссис Молли и мистеру Арту? — он повернулся к своему отцу. — Папа, тогда ты должен быть ее кавалером, чтобы Миона не осталась совсем одна!       Несмотря на то, что Гермиона знала, что будет окружена друзьями и ни в коем случае не будет одинока, вне зависимости от того, будет у нее пара или нет, она хранила молчание. Каким же маленьким гением был Скорпиус. Блестящий мальчик. Она посмотрела на Драко и просто приподняла бровь.       — Ну, если мой сын собирается бросить тебя посреди вечера, я полагаю, что моим долгом и делом чести было бы сопровождать тебя до самого завершения, — сказал Драко с легкой ухмылкой на лице. Он взъерошил волосы сына, подмигнул Гермионе, а затем развернулся и направился обратно на поле, где его товарищи по команде уже с нетерпением ждали его возвращения.       Гермиона вздохнула, а затем посмотрела на Скорпиуса.       — Знаешь, иногда твой отец говорит так, словно он джентльмен прямо из романа времен регентства.       Скорпиус кивнул. Он понятия не имел, что это значит, но знал, что у его папы было свидание с Мионой, и это означало, что она будет его мамой.