и ты скрываешь то, что я скрываю, что ты скрываешь

— Здрасьте, дядь Кость! Как настроение? Кислов сидит на мопеде, прислонив его к служебной машине. Начинает дергаться глаз. За те несколько дней, пока они не виделись, Костя успел пережить угрызения совести и решил замять это дело. Мужики, на эмоциях, бывает. Ване вообще 17, какие к нему могут быть вопросы. А вот у самого Вани вопросы, видимо, были. — Ну что ты тут ошиваешься? Тебе не кажется, что лучше нос свой не высовывать? — Так я чистый, — невинно улыбается Ваня, — Какие претензии? — На глаза мне не попадайся и забудем, — отрезает Костя и собирается сесть в машину, но Кислов ногой пинает дверь обратно. — А за ремонт кто будет платить, мама твоя? — Костя закатывает глаза, а Ваня злится. — Ты мамку мою в это не впутывай, — он злобно пыхтит, но постепенно успокаивается. — Забыть, значит, хотите? А я вот, дядь Кость, не хочу что-то. Хочу бесстрашно по улицам ходить. Он улыбается и, пользуясь разблокированными дверями, бежит и падает на заднее сиденье. Костя, чертыхаясь, придерживает мопед и ставит у обочины. Садится на переднее. — И что? Будешь меня шантажировать? Интересно, чем? — А может, у меня видео есть? — хорохорится Ваня. Костя думает секунду и отвечает: — Да нет у тебя никакого видео, я работаю в следственном отделе, кого ты наебать пытаешься? Кислов уважительно хмыкает на слове «наебать». Пожимает плечами: — Тебе же понравилось все, че ты ломаешься? *** Кислов совсем не похож на мать. Внешне, конечно, да — кудри подлиннее, волосы посветлее, но те же черные глаза. А внутри, вместо грозы и града — тихая гавань. Когда Костя приходит в парикмахерскую — пожалуй, чаще, чем нужно, — она всегда красивая, улыбчивая и очень тихая. Он гадает, был бы Ваня таким же тихим, если бы был девушкой. Скорее всего, вероятность близится к нулю. Просто миниатюрная злая копия того говна, с которым приходится иметь дело сейчас. Если бы Ваня был девушкой, это меняло бы дело к лучшему или к худшему? Наверное, у Кости очень сложное лицо. Но Лариса все равно улыбается и нежно прикасается к его волосам. У нее мягкий, но пристальный взгляд. Наверное, ей кажется, что она очень хорошо знает, чего хочет. *** Они договариваются встретиться в 4, когда у Вани заканчивается школа, а у Костиных коллег — перерыв на обед. Его никто не хватится, он и так мало времени проводит в офисе. Костя аккуратно заруливает в гараж, оборачивается и ловит нетерпеливый взгляд. — Не передумал? — Костя тяжело вздыхает и закрывает глаза рукой, откинувшись на спинку кресла. — Зачем оно тебе надо? — Понравился ты мне, — Кислов ядовито улыбается, — Бегал за мной, бегал. Я решил, ну ладно, че уж. Костя закатывает глаза и выходит из машины. Спорить сложно. Ему действительно понравилось. Иначе бы его здесь не было. Кислов сильно переоценивает свои способности влиять на людей силой мысли. Ване, как ни странно, тоже все нравится. У него уже стоит. Тут они на равных. Они снова дрочат. Ваня садится на капот и целует его так, будто хочет высосать душу. Это сложно выдерживать, и иногда Костя отклоняется и смотрит. Ваня ерепенится, но тихо вздыхает, отводит взгляд, открывая тонкую шею. Глядит осторожно. Это невозможно заметить, если не знать его мать. Костя не уверен, дар это знание или проклятье. Он стонет и проезжается пальцем по головке Ваниного члена. Тот вскрикивает. — Тихо ты, идиот! Ваня закрывает себе рот Костиной рукой. Мягко смотрит в глаза. И лижет его ладонь. *** — Что за партак такой на весь бок? — Костя гладит «Черную весну», и Ваня вздрагивает. — Набил! — с вызовом объявляет он. — Жалобы, предложения? — Это ваша сеть наркотрафика так называется? Мне навести справки? На самом деле, Косте просто неловко. Ваня вечно делает, что хочет. Сегодня, вон, решил раздеться по пояс. Как будто их сильно спасет то, что машина стоит во дворе, а не у парадного входа в полицейский участок. Попытался расстегнуть его рубашку, но получил по рукам. — Ты из меня козла отпущения хочешь сделать? — Ваня изображает удивление. — Не буду я тебе крысить, даже не надейся. Костя и не планировал — ловить на живца очень опасно. Ваня продолжает обвинять его во всех смертных грехах, но он не вслушивается. Ему начинает казаться, что татуировка «Черная весна» — это что-то очень личное, и больше он не расспрашивает. — Вань, ты с ума сошел, — Костя ссаживает его на сиденье рядом, — Надо быть аккуратней, примерно в тысячу раз. — Киса я, — ворчит Кислов, — Ты задрал меня Ваней называть. Меня так никто не называет. Шутку про то, что он просто особенный, Костя оставляет при себе. — Ты мне предлагаешь звать тебя Кисой? В контексте всего этого? Ваня алеет, но упрямо бормочет себе под нос: — Ну а что, если меня так зовут. Костя решает, что нелепее эта ситуация все равно уже не станет. — Кис, одевайся. В ответ он получает ошарашенный взгляд — Ваня, кажется, вообще не надеялся на успех. — Спасибо, — кивает он и залезает обратно в худи, — Это просто уважение, что ли, понимаешь. Костя закатывает глаза: — Что-то меня ты не спешишь уважать. Киса теряется. — Че, серьезно, что ли, на вы? Когда мы одни? Не, вы как хотите, конечно. Вы же… Взрослее, сильнее. Это и так понятно, необязательно мне на коленях ползать. Слова про колени вызывают ненужные ассоциации, но Костя от них отмахивается. Он готов согласиться со всем, что просит Киса. Это жутко. — Не надо, ты прав. Хватает драмы. Ваня порывисто обнимает его и тут же отстраняется, выпускает назад иголки. — Я благотворительностью занимаюсь, или поможешь? *** — Наркотики? — обреченно спрашивает Лариса. — Употребляет? Что, продает? «И в рот берет, чтобы продолжать это делать» Она не удивлена. Видно, как она устала: от работы, от жизни, от своего сына. Но все равно смотрит на Ваню с любовью. Костя уже видел этот ее взгляд. Пока они сидят и тихо переругиваются, Костя, наконец, может их сравнить. Совершенно одинаковые, инь и ян. Хочется оставить их одних, уехать и никогда не возвращаться. — Матери своей обещай, что прекратишь этим заниматься. Да он, может, и не привез бы, но слишком разозлился. Слишком уж явно Киса попался ему на глаза. В ментовку не повез — сдержал слово. Хотя кто ему сейчас за это спасибо скажет. — Обещаю, мам, — цедит Киса и обнимает Ларису, а потом смотрит Косте в глаза через зеркало заднего вида. Это очень хорошо читаемый взгляд. «Я тебя выебу в твоей же машине, и тебе понравится, конч ты ебаный» *** Киса отстраняется. На уголке губ белеет капля спермы, и Костя хочет ее стереть — что в этом такого отвратительного, это же его собственная — но не получается себя заставить. Киса вытирается рукавом куртки. — Если Хэнк об этом узнает, — Ванин взгляд становится тяжелее, а голос — серьезнее, — То он меня убьет. Понял меня? Он не должен знать. Костя смеется от того, как трагично это звучит. — А может, он еще и меня убьет? Киса пожимает плечами: — Может и тебя, но на тебя похуй, а я жить хочу. Раньше Ваня не ударялся в такие приколы, просто глупо шутил и ржал над собой же. В этот раз Косте не смешно, так что он никак не комментирует эту просьбу. Киса кажется оскорбленным в лучших чувствах. *** Когда Киса впервые опаздывает, Костю так и подмывает уйти через минуту после обозначенного времени, но он честно берет 5 минут на перекур. Киса приходит через 15. — Привет, — он мрачнее тучи и, конечно, не извиняется. — Случилось что-то? — спрашивает Костя. Ему не особо интересно, но от Ваниного поникшего вида немного портится настроение. — Да так, — он смотрит перед собой и кусает губы, но все-таки продолжает, — На работе хуйня. — Развели на деньги? — Костя старается держать строгий тон. Еще он не утешал малолетних барыг. — Да посрались с одним, похуй, — Киса мотает головой и рычит, явно раздираемый всеми чувствами сразу. Хочется поправить сбившиеся кудряшки. Сказать: «Ну, хочешь, просто посидим сегодня?». Но в этом нет никакого смысла. — Что, я тебя пожалеть должен? — Да ничего ты не должен! — взрывается Киса. — Уебок! Свела жизнь с одними уебками! Он пинает переднее сиденье, и Костя впервые его не одергивает. — Я тут должен, да? — в уголках глаз стоят злые слезы. — Это ты хочешь сказать? Костя поднимает брови: — Ты мне член откусишь? Ваня скалится: — Проверим? — и расстегивает ширинку. Прошла всего каких-то пара недель, а Костя уже перестал рефлексировать на тему того, почему это все его так возбуждает. Он уже просто рад, что возбуждается достаточно, чтобы это не продолжалось по полчаса. Когда кончает — все-таки гладит Кису по голове, и тот, сглотнув, быстро поднимается и клацает зубами прямо у него перед лицом. У него зареванный вид. — Почти откусил! Ну я пошел, хорошо посидели, — и вылетает, хлопнув дверью. Спасибо хоть не плюнул, думает Костя и отворачивается.