Журавль или синица?

      — Не ёрзай. Засовывай глубже.       Что ж… Ши Цинсюань ожидал, что ему придётся расплачиваться за допущенную ошибку, но он не подозревал, что Хэ Сюань может оказаться настолько находчивым. А он-то наивно полагал, что тот обделён фантазией. Но теперь, стоя на коленях и прогибаясь в спине, Ши Цинсюань пытался удержать равновесие, опираясь о локоть левой руки. В то время как пальцы правой руки погружались в его зад.       Растягивая себя двумя пальцами, Ши Цинсюань утыкался лбом в мягкое одеяло, что избавляло его от необходимости смотреть на Хэ Сюаня. Иначе бы он точно сгорел от стыда. Но такова уж расплата за его неудачную попытку показать себя в качестве умелого доминирующего партнёра.       С собой он подобное делал… не впервые. Что не говори, а за последние двадцать лет чем он только ни занимался, изучая своё тело. Любовника или любовницы у него не появилось. Но себя Ши Цинсюань узнал достаточно хорошо, чтобы довести до исступления.       «Но стоять в такой позе перед Хэ Сюанем… это смущает».       И оттого так заводит.       Погружая в себя пальцы, Ши Цинсюань тихо вздыхал. Не испытывая страха, он почти не напрягался, что позволяло без труда растягивать себя и получать удовольствие. Поначалу Хэ Сюань сам хотел подготовить его, но Ши Цинсюань тактично подметил, что с такими когтями он, скорее, его раздерёт, чем доставит хоть какое-то удовольствие. Это ещё сильнее разозлило Хэ Сюаня. И теперь, сидя позади него, он молча наблюдал за происходящим.       После первого оргазма Ши Цинсюань чувствовал себя расслабленно. Он без сильного дискомфорта подготавливал себя, хватало и естественных выделений, чтобы пальцы погружались без сопротивления.       Третий палец вошёл, конечно, посложнее. Мышцы сфинктера рефлекторно сжались, отчего Ши Цинсюань тихо застонал в одеяло, нахмурившись. Пришлось убрать его, чтобы ослабить давление.       — Почему остановился?       От ледяных ноток, проскользнувших в голосе Хэ Сюаня, Ши Цинсюань почувствовал приятную слабость. К щекам обильно приливала кровь, заставляя его думать, что лицо вот-вот запылает.       — Не могу вставить… дай минутку.       Раздался тихий недовольный вздох. Ши Цинсюань не хотел разочаровывать Хэ Сюаня, и тем не менее себе тоже не планировал вредить. Он почувствовал, как качнулся матрас и Хэ Сюань подвинулся ближе. Затаив дыхание, Ши Цинсюань понадеялся, что тот не станет насильно что-то с ним делать.       На ягодицы легли тёплые ладони, впиваясь и раздвигая их. Ши Цинсюань вздрогнул и с тревогой затаил дыхание, думая убрать руку, но Хэ Сюань осадил его:       — Не двигайся. Не убирай руку, просто стой так.       Не понимая, что тот задумал, Ши Цинсюаню оставалось лишь ждать с замиранием сердца, но, когда он ощутил влажное прикосновение к тугому кольцу мышц, у него вырвался рваный вздох. Широко распахнув глаза от неожиданности, он невольно застонал, выражая удивление и растерянность. А также то, насколько приятно оказалось чувствовать упругое влажное давление.       Дразня напряжённое кольцо мышц языком, Хэ Сюань пытался протиснуться им между упругими стенками и пальцами. От необычного ощущения Ши Цинсюань громче застонал, что больше напоминало жалобное хныканье. Он с трудом сдерживался, чтобы не убрать пальцы и не насладиться языком Хэ Сюаня, ласкающим его, в полной мере. От удовольствия задрожали колени, член начал наливаться твёрдостью. Подгибая пальцы на ногах, Ши Цинсюань невольно прогнулся в спине и подался ближе к Хэ Сюаню, но тот сразу же сжал его ягодицы, впиваясь острыми ногтями, останавливая.       — Вставляй третий палец, — потребовал Хэ Сюань.       Ши Цинсюань разочарованно застонал. Ему очень понравилось то, что делал Хэ Сюань, но не меньшее удовольствие он испытывал, подчиняясь ему. К тому же тот не отстранился, он прикоснулся губами к его ягодице, но вместо поцелуев начал покусывать её. Это заставило Ши Цинсюаня тихо застонать и поспешно исполнить просьбу: благодаря оставленной влаге палец намного свободнее скользнул внутрь.       — А теперь двигай ими. Двигай так, как хотел бы, чтобы двигался я.       Что ж… возможно, лишившись души огонька, Ши Цинсюань потерял тот бунтарский дух и умение командовать другими с той же проницательностью. Однако сейчас это не важно. Он принялся активно растягивать себя пальцами, пока Хэ Сюань жадно впивался зубами в его ягодицу, оставляя следы зубов и влажные дорожки.       — Хочу тебя… — бормотал Ши Цинсюань. — Хочу тебя, Хэ-сюн, хочу…       — Растягивай себя активнее. Я куда больше трёх пальцев.       — М-м… — страдальчески застонал Ши Цинсюань, принявшись исполнять требование.       Какой властный…       Ши Цинсюань старался расставить пальцы в ряд, чтобы лучше подготовить себя, и невольно, собирая томящееся возбуждение, стал покачивать бёдрами. С окрепшего члена начала стекать смазка, хотелось избавиться от напряжения, но Хэ Сюань при малейшей попытке опуститься возвращал его вверх. Он трогал его везде, однако не там, где хотелось больше всего.       Закусив одеяло, Ши Цинсюань стал жалобно постанывать. Ему нравилось издавать подобные звуки, от них возбуждение только возрастало.       — Замри. Убери руку.       «Да, наконец-то!» — возликовал в душе Ши Цинсюань, поспешно подчиняясь. От радости и облегчения он чуть не закачал бёдрами, однако сдержался от столь манящего порыва.       — Голову вниз. Бёдра вверх. Расставь ноги пошире.       Уткнувшись лбом в одеяло, Ши Цинсюань прогнулся в спине и сделал так, как требовал Хэ Сюань. У него дух перехватывало от того, как сдержанно и собранно тот говорил с ним. Вот у кого действительно ситуация находилась под контролем, Ши Цинсюань невольно позавидовал. Но позабыл об этих мыслях в тот миг, когда покрасневшего пульсирующего входа коснулась влажная скользкая головка.       Давление возросло, заставляя Ши Цинсюаня тихо застонать и сжать в кулаках простыни. Но Хэ Сюаню удалось намного проще войти в него, чем когда Ши Цинсюань пытался взять его. Возможно, всё потому, что Ши Цинсюань получше себя подготовил и сильнее расслабился. От чувства заполненности и растяжения тело затрясло мелкой дрожью. По мышцам рассыпались невидимые искры, делая его податливым. Покачивая бёдрами, Хэ Сюань углублялся неспеша. Даже несмотря на то, что Ши Цинсюань достаточно расслабился и подготовился, без масла проникновение шло не так легко и гладко.       Но Ши Цинсюаню нравилась эта неспешность, хоть она и заставляла его изнывать. Тихо постанывая в такт толчков, он наслаждался прикосновениями, как Хэ Сюань сминал его ягодицы и бёдра, оставляя следы от ногтей. Чувствуя, как с каждым покачиванием он всё лучше принимал чужой член, пусть и слабо, но задевающий простату, Ши Цинсюань с трудом заставлял себя стоять на коленях.       К тихим вздохам добавились звуки шлепков.       Зарывшись лицом в одеяло, Ши Цинсюань протяжно застонал, срываясь на рык.       Как же это хорошо. Если бы ещё и его член кто-то стимулировал, было бы просто потрясающе. Невольно он позавидовал Хэ Сюаню, которому довелось испытать на себе всю прелесть от чувства заполненности и погружения, хоть и во сне. Разгорячённая фантазия последовала за не менее разгорячённым телом, и Ши Цинсюань невольно представил, как хорошо было бы почувствовать под собой Сяо Хо. Она бы принимала его и обнимала, обхватывала бы упругим жаром своего лона, пока Хэ Сюань растягивал бы его сзади.       Он любил свою вторую половину, свой огонёк… Хоть и не думал, что при первом обращении в девушку в его фантазиях та разделит с ним такой опыт. Наверное, событие не удивило Ши Цинсюаня, потому что они оба желали этого. Оказались настолько близки и синхронны мыслями, что обладали общими желаниями относительно друг друга. Защищать, любить, беречь, быть едиными… даже в немного смущающей вариации.       Однако сейчас Ши Цинсюаня мог любить только Хэ Сюань. Только Хэ Сюань имел право владеть им, выбивая стоны наслаждения. Только он, наваливаясь на Ши Цинсюаня и придавливая к кровать, имел право грубо хватать его за волосы и вминать лицом в кровать.       Громко стоная, фактически крича в одеяло от ненормального, возможно, мазохистского удовольствия, Ши Цинсюань непроизвольно продолжал прогибаться в пояснице и приподнимать зад.       Рывком приподняв его от кровати и заставив прогнуться чуть ли не дугой, Хэ Сюань склонился над Ши Цинсюанем, оборачивая к себе лицом. Подчинившись, Ши Цинсюань запрокинул голову и посмотрел на него потерянным, беспомощным взглядом, пока приоткрытый рот блестел от слюны, которую он пускал вместе с криками удовольствия. Раскрасневшийся, задыхающийся, нуждающийся. Он увидел, как зрачки Хэ Сюаня расширились от его разомлевшего вида.       Подавшись ближе и неловко — из-за неудобной позы, — но страстно целуя Ши Цинсюаня, Хэ Сюань отпустил его волосы и потянулся вниз. Почувствовав, как чужая рука обхватила его напряжённый, изливающийся смазкой и спермой член, Ши Цинсюань застонал сквозь поцелуй. Хэ Сюань начал неспешно покачивать бёдрами, стоя на коленях, однако вдруг остановился и отпрянул.       Ши Цинсюань не успел даже запротестовать, когда Хэ Сюань вдруг вышел из него. Кольцо мышц рефлекторно сжалось, чувствуя пустоту.       — Не шевелись, — велел Хэ Сюань, усаживаясь на колени.       Он приподнял Ши Цинсюаня за талию, утягивая к себе и располагая напротив своего члена. Удивлённо охнув и ощутив, как его бёдра расползаются ещё шире, обходя ноги Хэ Сюаня, он обеспокоился, что не удержит равновесие. Но Хэ Сюань не позволил ему упасть, придержав за живот и грудь, давая возможность привстать на колени.       — А теперь, — горячо шепнул Хэ Сюань, направляя Ши Цинсюаня, — насаживайся.       Тот закрыл глаза и прикусил губу, подчиняясь и позволяя Хэ Сюаню медленно насадить себя на его член. Угол проникновения, который они сменили, позволял головке давить на чувствительную точку.       — О! — громко воскликнул Ши Цинсюань, когда Хэ Сюань слегка толкнулся бёдрами. От одно только движения он едва не обмяк, почувствовав, как тело прострелило приятным импульсом. — Хэ-сюн… ещё…       — Ещё? — с долей недовольства повторил Хэ Сюань. — Больше не будешь разочаровывать меня?       — Буду… учиться… прости… м!       Неопределённо хмыкнув и повторив движение, Хэ Сюань сильнее натянул на себя Ши Цинсюаня, заходя в него практически до основания. Ухватившись за упругие крепкие бёдра, он приподнял Ши Цинсюаня и вновь опустил, отчего последний не сдержал рвущийся из горла стон. Хэ Сюань тихо зарычал, повторяя движения вновь и вновь, выбивая из своего любовника сладкие вздохи.       — Ты полностью принадлежишь мне, — рывком усадив Ши Цинсюаня на свой член, рыкнул Хэ Сюань ему в шею. Он даже не представлял, как его низкий шепчущий голос пьяняще действовал на беспомощного Ши Цинсюаня, который только и мог, что хватать воздух ртом. — Только мой!       — Да… твой… только твой…       Бормоча невнятные фразы, Ши Цинсюань отпустил последние серьёзные мысли. Он растворился в желании быть покорённым. Чтобы его удерживали в крепких объятиях и продолжали двигаться, доводя до исступления. Он жаждал, чтобы Хэ Сюань растворился в нём, чтобы кусал его и целовал, жадно впивался ногтями и продолжал любить до потери сознания. Продолжал любить до момента, пока он не начнёт умолять его остановиться… или продолжать с ещё большей силой?       Ритм толчков не щадил Ши Цинсюаня, чужой член входил и выходил, издавая влажные звуки. С каждым разом движения становились грубее, сильнее, жёстче. Потерявшись в ощущениях, понимая, что у него кружилась голова, а из горла постоянно вырывались громкие стоны, Ши Цинсюань хотел кончить.       — Хэ-с-сюн… я… я… хочу…       Хэ Сюань грубым рывком опустил его на член, а затем подался вперёд и завалил на кровать, наваливаясь сверху. Закричав не то от удивления, не то от сильной пульсации, Ши Цинсюань забрыкался, когда Хэ Сюань с разгорячёнными глубокими стонами стал вбиваться в него резкими, сильными рывками. Не выдержав такого напора, Ши Цинсюань начал кончать, закусив одеяло и крича так, будто резали на живую. Но вместо боли он испытывал волну удовольствия.       Хэ Сюань громко замычал у него над ухом, вдавливая в кровать и впиваясь зубами в место между шеей и плечом. Ши Цинсюань не чувствовал боли, однако он прекрасно ощущал, как горячая влага наполняла его вместе с пульсацией горячей плоти. Все мышцы звенели от напряжения, которое уходило очень медленно, словно отступающие от берега волны.       Тяжело переводя дыхание, Ши Цинсюань блаженно наслаждался, как расслаблялось тело. Он запачкал одеяло и живот семенем, но игнорировал это, сосредоточенно чувствуя, как билось его сердце. А ещё — билось сердце Хэ Сюаня. Мертвец, но всё же живой. Он лежал на нём, дыша в шею, отчего мелкие волоски щекотали кожу. Ши Цинсюаню нравилось чувствовать его близость. Чувствовать его на себе и в себе. Наконец-то они улучили момент прекрасного спокойствия.       Медленно моргая, Ши Цинсюань повернул голову и посмотрел на тусклый огонёк, парящий под стеклянным колпаком. Удивительно, что он не испытывал ни капли обиды и злости за то, что их разделили. Может, всё потому, что сейчас с ним находился Хэ Сюань, и его близость заполнила пустоту на душе. Кроме лёгкого дисбаланса в силах и небольшой тяжести на сердце он ощущал изменения разве что в своём поведении. Стал более уступчивым и добродушным? Хотя рядом с Хэ Сюанем он всегда себя вёл подобным образом. Он и любил его, и боялся…       А вот Сяо Хо не испытывала к нему никаких тёплых чувств. Точнее, перестала испытывать, когда Хэ Сюань из-за влияния горы Тунлу… сделал ей больно. Даже несмотря на то, что они разделили близость во сне, она навсегда закрыла для него своё сердце. Будучи единым целым, тогда Ши Цинсюань не понимал, но сейчас, поразмыслив, позволил себе сделать немного смущающий вывод — Сяо Хо куда сильнее любила Ши Уду. И явно не как старшего брата. Да и к Ци Жуну она относилась намного благосклоннее, чем к Хэ Сюаню, здесь даже думать не о чем.       — Хэ-сюн.       — М?       — Что ты собираешь делать с огоньком?       В ответ прозвучал раздражённый вздох. Зачесав волосы Ши Цинсюаня на одну сторону, Хэ Сюань припал губами к его обнажённой шее. За поцелуем последовал лёгкий укус.       Прикрыв глаза и тихо застонав, Ши Цинсюань капризно пробормотал:       — Хэ-сюн…       — Ещё раз упомянешь о ней, когда должен думать обо мне, я продам её жалкий дух Хуа Чэну.       И не поймёшь, всерьёз он говорил или нет.       — Но я тут подумал… если у тебя нет особых планов на неё, могу я предложить кое-что?       — Что? — недовольно зарычал Хэ Сюань.       Чуть обернувшись, Ши Цинсюань снисходительно улыбнулся и уточнил:       — Не хочешь сейчас говорить об этом?       — Догадливый. Ты и так меня разочаровал, не разочаровывай сильнее.       Неловко хохотнув, Ши Цинсюань почувствовал, как его шею вновь начали терзать чужие губы, оставляя пунцовые метки засосов. Похоже, Хэ Сюань действительно разочаровался в том, что его уговорили раздвинуть ноги только для того, чтобы… просто раздвинуть ноги. Находя ситуацию и смешной, и смущающей, Ши Цинсюань не стал злить Хэ Сюаня, позволяя ему целовать и кусать себя.       «Съесть меня что ли хочет?» — невольно подумал он.       Но это не играло особой роли. Важно то, что даже после снятия сексуального напряжения Хэ Сюань не обратился куском льда, списывая всё на помутнение рассудка. Возможно, потом он вновь натянет маску невозмутимости и не будет проявлять столь яркие знаки внимания. Но пока они обнажены, будто спали и душевные оковы. Желания вырвались наружу.       Приподнявшись на локтях и обернувшись, Ши Цинсюань встретился взглядом с Хэ Сюанем. Пусть все печали останутся позади, а пока они оба насладятся теплом поцелуев и неизвестностью туманного будущего.