С любовью, Тэхен и Джин

      Джин выбирал. Не собирался придавать значение всему этому, решив ограничиться физикой, но цветы выбирал долго. Ему хотелось произвести впечатление, удивить и посмотреть на улыбку. Он видел, как Тэхен улыбался Чимину, и почему-то ему захотелось испытать на себе не только его безудержную сексуальность, но и очарование. Тэхена любили все, кто с ним общался, его общества искали все, даже те, кто не претендовал на удовлетворение сексуального аппетита, и у этого должны были быть причины. Джин хотел их узнать. Кажется, чепуха, но когда он проявил участие, а Джин видел, что это было искреннее и не запланировано заранее… Возможно, там был секрет. Возможно, та глубина, в которой Джин успел утонуть, один раз засмотревшись, скрывала в себе что-то…       — Это… всё мне?       Тэхен открыл дверь, и Джин увидел, что он не готовился к свиданию специально. Ладно, возможно, он даже не стал переодеваться, оставшись в том, что натянул на себя, вернувшись с работы. И Джин выдохнул, вспомнив, что его джинсовый костюм тоже мало отдавал в романтику, затем чуть оскорблено вдохнув, потому что джинсы все же смотрелись презентабельнее тренировочных штанов.       — Я буду готовить, если ты не против. А вот это тебе.       Джин протянул Тэхену небольшую цветочную корзинку, украшенную пестро, но при этом… Тэхен разглядывал ее внимательно, пытаясь взглядом и аккуратными пальцами дотянуться до каждой детали, которых было много и на которые Джин, в какой-то момент почувствовав себя творцом, не поскупился.       — Скажи, что тебе нравится. Или посмейся, потому что это тоже вроде улыбки, а я старался. — Джин поставил пакет, начав разуваться.       — Ты сам это делал? — Тэхен поднял глаза на Джина, не сразу его обнаружив, потому что тот еще не успел выпрямиться. — Это чудовищно.       — Понятно. — Джин расправил плечи, самостоятельно стянув джинсовку. — Ты сегодня будешь кусаться.       — Ты надеялся на что-то другое? — Тэхен поднял одну бровь, затем улыбнувшись, но явно без энтузиазма. — Мне приятно. Но готовить не нужно — я всё заказал заранее. И даже охладил до положенных семнадцати градусов вино. Проходи.       Тэхен скрылся, пока Джин… В какой момент он решил, что это на самом деле свидание? В какой момент он вдруг придал этому особое значение? Придумал. Он придумал. Возможно, просто истосковался по обычному общению, теплому, до неприличного края неформальному, которое бы исходило не от друзей, которые никогда его ни в чем не обделяли, а от кого-то, кто мог претендовать на его сердце. Просто это было другое тепло. Просто… Джин немного засмотрелся на те самые тренировочные штаны, которые до этого его оскорбили. Он простил их, и за то, как эффектно они в самых нужных местах обтягивали и без того аппетитно круглый зад. Простил и тут же попытался забыть, чтобы не сбить правильный и до этого тщательно установленный на вечер настрой.       — Тебе придется забрать продукты, потому что я не готовлю.       Тэхен сразу начал разливать вино, пока Джин оглядывал стол. Просто и со вкусом. Но от этого веяло скорее пренебрежением и легкомыслием, потому что они не успели сблизиться настолько, чтобы Тэхен так просто и без зазрения совести… Пренебрег украшенным, а не просто проявленным гостеприимством.       — За встречу.       Тэхен протянул Джину наполненный бокал, пока Джин пытался распознать в воздухе хоть какой-то запах. Сложно было представить, что Тэхен никогда не забывал о пластыре и всей этой мути, с которой у Джина теперь были исключительно негативные ассоциации (спасибо дражайшей и поскорее бы уже бывшей супруге). Он был за равенство и братство, но в своей любовной жизни хотел полагаться не только на сознательный выбор, но и бессознательный. Как он сходил с ума по запаху своей уже бывшей. А потом понял, что запах — это единственное, что осталось между ними, но, из-за постоянных разногласий, даже он начал раздражать. Совпадением было то, что примерно в это самое время Тэхен впервые попался ему на глаза.       — Я не знал, какое ты пьешь, но если хочешь — у меня есть еще белое сухое. — Тэхен сделал пару глотков, от удовольствия картинно закатив глаза. — Папа разбирается в вине, и меня научил.       — Я так понимаю, ты неспроста заговорил о папе. — Джин занял один из стульев, пока Тэхен, пользуясь положением хозяина дома и отсутствием необходимости проявлять воспитание, уселся на угол стола, небрежно подвинув тарелки. Джин не был снобом, но теперь у него складывалось впечатление, что он был нежданным гостем, а не… Ладно, говорить о долгожданном было бы самонадеянно — хотя бы запланированным.       — Я пригласил тебя к себе домой на свой страх и риск, поэтому обязан напомнить, что у меня есть заступник. — Тэхен пожал плечами, при этом как-то злорадно улыбнувшись, уставившись прямо перед собой, пока Джин пытался понять, почему одно его присутствие, при том, что он не успел еще даже высказаться толком, вызывало в Тэхене такие эмоции.       — Он где-то прячется? — Джин огляделся. — Если его здесь нет, это не аргумент. Но в любом случае, я не планировал ничего противозаконного.       — Ну, знаешь, это смотря какая дрессировка… — Тэхен задумчиво закатил глаза, но в его голосе слышалось слишком много желчи, которую он поспешил запить, опрокинув донышко бокала, затем поджав губы.       И Джину показалось по его отрешенности, что перед тем как его встретить, Тэхен думал о чем-то. Усиленно. Неприятно. Возможно, травмирующе для его теперешнего настроения.       — Я не удивлен, что ты специалист по данному вопросу, потому что успел испытать на себе все прелести… твоего жестокого обращения. — Джин осушил бокал, потянувшись к бутылке. Во рту пересохло непонятно отчего. Он не ожидал, что будет так… Странно. — И да, если хочешь, можешь меня ударить. Мне кажется, тебе очень хочется.       — С чего ты это взял? — Тэхен не удивился. Пытался это изобразить, но не смог, и поняв это, тут же отвернулся, до этого успев подставить Джину пустой бокал.       Он был слишком самонадеянным.       — Ты просто напоминаешь мне кое-кого, но я пытаюсь избавиться от ассоциации.       — Первую любовь? — Джин усмехнулся, затем напоровшись на болезненно пронзивший его прямой карий взгляд.       — Это ни черта не смешно.       — Значит, тебя обидели, и я теперь заочно в этом виноват. — Джин откинулся на спинку стула. — Мои соболезнования, но это как минимум нечестно — не давать мне шанс только потому, что я похож на какого-то непорядочного человека.       Звучало просто и как будто искренне.       — Если тебя это успокоит — я еще никому не дал шанс. Когда смотришь с достаточного расстояния, картинка полнее, чем когда начинаешь присматриваться вблизи. А шанс — это непозволительно близко.       — Шансы зажимаешь, зато не скупишься на ложные надежды. Ты страшный человек, Ким Тэхен. — Джин покачал головой, опустив взгляд в бокал, затем подняв его на до сих не поменявшего положение хозяина квартиры. — Я могу выслушать. Совет дам вряд ли, но так обычно работает стандартная психотерапия — ты выплеснул всё скопившееся внутри дерьмо и вздохнул спокойно. Я могу только кивать и поддакивать. Если ты не знал, то именно на это учат всех психотерапевтов.       Джин просто пытался хоть как-то разрядить обстановку, на самом деле ничего не имея против психотерапевтов и их методов, издалека уважая их работу. Просто было слишком тяжело. Возможно, Тэхен добивался именно этого, чтобы в очередной раз Джина, с его надеждами и стремлениями, унизить и растоптать, но что-то подсказывало, что причина была в другом.       — Это новый способ затащить кого-то в постель? Очень удобно. Пожалеть, обнадежить, обогреть, и пока одна рука будет ласково гладить по голове, другая проберется в штаны, крепко ухватившись за благодарную и успевшую расчувствоваться задницу. — Тэхен отставил бокал, скрестив на груди руки, пока Джин смотрел на него с сомнением. — Из всего того, с чем я успел столкнуться, это самый гуманный вариант.       — Почему-то ты не был настроен с таким предубеждением к Чимину и, насколько я успел узнать, вы… — Джин пытался сообразить, что всё это могло значить. — Почему я теперь виноват в том, что захотел побыть вежливым и участливым? Как ты до этого.       — Я не знаю. — Тэхен пожал плечами, затем невозмутимо улыбнувшись. — Понятия не имею. Но спасибо, что вызвался помочь — я оценил по достоинству.       — Кто ж тебя так обидел… — Джина раздражало то, что он теперь, явно, отдувался за чьи-то грехи.       — Альфа. Вроде тебя.       Наконец-то Джину повезло.       — С чего ты решил, что я альфа? — Он попытался изобразить удивление, при этом еще в чем-то эффектно засомневавшись, и, кажется, получилось убедительно, потому что Тэхен смотрел на него с недоумением. — Серьезно. Ты постоянно носишь пластырь, потому что за всё время, что мы соприкасались, я не чувствовал от тебя ничего, кроме весьма посредственного парфюма. Значит, ты не можешь чувствовать мой запах и ощущать на себе его влияние. Так с чего ты вдруг решил, что я альфа?       Джин чувствовал, как к нему возвращалась уверенность, вместе с тем, как Тэхен всё ярче демонстрировал на своем лице растерянность.       — Ты ведешь себя как альфа.       — Вот это комплимент!.. — Джин поднял бокал, будто собираясь произнести тост, затем, не дождавшись ответа, его опрокинув, сделав большой глоток виноградной терпкости. Это было на самом деле хорошее вино. — Значит, быть терпилой в отношениях — это удел альфы? Если бы мои друзья это услышали, они бы оскорбились. Но если мы до сих пор вместе… — Джин улыбнулся. — Делай выводы сам. И да, если тебе интересно — я пахну сладко.       — И выглядишь как типичный альфа. — Тэхен, кажется, позабыл о своем бокале, сильнее прижал к себе скрещенные руки. — Я ни разу не встречал омег с такими плечами.       — Служба в армии дала о себе знать — меня заставляли хорошо кушать и регулярно испытывать на прочность тщедушный мышечный корсет. Который логично окреп. И я решил поддерживать его форму. И кстати. — Джин поднялся, и пока он обходил стол, Тэхен не спускал с него сосредоточенный и как будто остро наточенный взгляд. — Твой новый друг Чимин — альфа. И если ты попросишь его назвать точное значение его альфа-статуса, он тут же покраснеет от гордости за себя.       — С какой стати то, что Чим-Чим альфа исключает тот факт, что альфа ты? — Тэхен с подозрением прищурился, пока Джин ощутил внутри неприятный укол… обиды или ревности или еще чего-то гадкого. Они явно успели сблизиться. Нет, не так. Тэхен явно подпустил его к себе ближе, чем Джина, при том, что знакомы они были меньше. Что это вообще за черная магия такая? Может, бывшая Джина уже успела его проклясть?       — Это просто аргумент. Но у меня есть доказательство. Всегда при мне. — Джин вздохнул, чуть опустив голову и теперь смотря на Тэхена исподлобья. Угрожая или просто нетерпеливо ожидая успешного итога этого стратегического маневра.       — Какое? — Тэхен расплел руки, чуть сдвинувшись и ухватившись пальцами за деревянный стол.       — Запах. Ты можешь убедиться, просто втянув воздух носом. Уверен, ты безошибочно сможешь определить по нему мой статус. — Джин улыбнулся, и улыбка становилась шире вместе с тем, как Тэхен становился задумчивее.       — Ты думаешь, тот факт, что ты омега, поменяет мое отношение к тебе? — Тэхен был так сосредоточен, как будто теперь находился не на свидании (каким бы оно ни было), а на каком-нибудь важном производственном совещании. — Возможно.       Он поджал губы, опустив голову, которая, возможно, потяжелела от раздумий, пока Джин уже начал праздновать победу.       — Если хочешь, я с легкостью сохраню твою тайну, если вообще запах должен быть тайной. Это останется между нами, и, возможно, мы сможем найти общий язык, потому что я на самом деле… — Джин говорил вкрадчиво и очень мягко, запнувшись, когда Тэхен поднял на него глаза.       — Я верю, что ты не желаешь мне зла. — Он улыбнулся, а потом… — Только вот твой друг и мой друг успел меня предостеречь, что каким бы порядочным ты ни был, лучше не испытывать твое терпение. Потому что ты умеешь сдерживаться, но… альфа. А значит, в какой-то момент темперамент всё же возьмет свое.       Наверное, так улыбался дьявол, наблюдая за уверенным в себе праведником, которого метлой отгоняли от райских врат. Джин проебался. Он проебался на ровном месте и поэтому особенно феерично. Почему он решил, что после его заявления, Чимин не захочет предостеречь своего нового друга? Наверное, так он собирался Джину помочь, пытаясь избавить его от страданий и неудачных попыток хоть сколько-нибудь сблизиться, но… Проебался.       — Хорошая попытка, Джин. Я бы даже сказал — выдающаяся. — Тэхен сжалился, и теперь в его улыбке была необидная и весьма мягкая снисходительность. — А теперь я приглашаю тебя поесть. Зря я что ли заплатил за…       — Что ты скрываешь?       Прозвучало неожиданно… Нельзя сказать, что тон Джина после свершившегося разоблачения изменился кардинально, но в нем появилось что-то, что заставило Тэхена остановиться, прежде чем начать без особого радушия ухаживать за своим гостем.       — Я впервые вижу, чтобы кто-то так настойчиво оберегал свой запах. Я уверен, что ты омега. Несмотря на всю твою дерзость, ты омега. — Джин рассуждал спокойно, опустив глаза, прерываясь на то, чтобы сосредоточенно поджать губы, будто выбирая правильные мысли. Тэхен замер. В этом чувствовалась сила. Не в горящих злостью глазах, не в угрозах и всем остальном — в уверенности и невозмутимости. Джин был спокоен. Возможно, вся его сила, как альфы, заключалась в исключительной способности к самообладанию. Возможно, его сила была в контроле. И не только над собой. — Тебя кто-то обидел, и после этого ты решил отрастить зубки, при этом осмотрительно заручившись защитой отца. Это тебя выдает. Тебя можно принять за альфу, но то, как ты добываешь себе гарантии безопасности угрозами рассказать отцу… Это не в характере альфы. Мы гордые, и со своими проблемами до победного или не победного конца будем пытаться справляться самостоятельно. Разумеется, если это не развод, потому что без помощи адвоката я бы Айлин давно прибил, вступив с ней в кровопролитную схватку за свои нервы. Она тоже альфа.       — Мне неинтересно. — Тэхен выдохнул, сделав шаг, но его остановила выставленная рука. И уперевшийся в него взгляд.       — А мне интересно, Тэхен. — Джин улыбался мягко, без угрозы, которую теперь можно было почувствовать кожей. Удивительно, но Тэхен никогда не чувствовал ничего подобного даже в те моменты, когда ему угрожали, если он не сдастся. А Джин даже не угрожал. — У тебя отвратительный запах, который не может перекрыться даже твоей красивой мордашкой? Поэтому комплексы? Недоступный не потому, что выбираешь, а потому что знаешь, что, выбрав, скорее всего разочаруешь… Лучше прослыть недоступным, чем вонючим. Какая трагедия — такой красивый мальчик и так не повезло с запахом. Ай-ай-ай…       Джин покачал головой, пока Тэхен сжал челюсть, в этот момент позабыв, что был омегой, успев привыкнуть к тому, что не воспринимал чужие запахи и статусы.       — Я пахну так, что ты кончишь без рук. Кончил бы без рук, если бы хоть сколько-нибудь меня привлекал, потому что нам, омегам, нужно нравиться, если хочешь… кайфа. А ты мне не нравишься, Ким Сокджин. — Тэхен не стеснялся демонстрировать отвращение, в котором была только обида. Джин задел его за живое. Смог добраться туда, куда никому нельзя было заглядывать.       — Ты можешь говорить всё, что угодно. — Джин успел оскорбиться, но при этом чувствовал себя хозяином положения. Впервые.       — Тебе лучше уйти. Спасибо за приятный вечер.       — Вечер настолько приятный, что я… — Джин задумчиво поднял глаза к потолку, затем улыбнувшись. — Не хочу его заканчивать.       Что-то во взгляде Тэхена изменилось, и Джин, который теперь смотрел на него спокойно и даже чуть свысока, несмотря на то, что у них почти не было разницы в росте, не мог не заметить. Тэхен совершенно точно был омегой. И теперь это было похоже на… Как почувствовать первую кровь. Акула ведет себя спокойно, будто прогуливаясь, кружа вокруг потенциальной жертвы, иногда ее игриво подталкивая, но стоит ей почувствовать хоть каплю крови… Альфы были охотниками. Так сложилось исторически и такой был естественный закон, который не могла изменить наука и всё остальное прочее, что всё же заставило людей запрятать поглубже инстинкты. При этом, разумеется, омеги не были жертвами, но силе альф объективно уступали.       — Ты можешь вывести меня из квартиры — я не буду сопротивляться. Или буду. Потому что до этого ты слишком упорно пытался вывести меня из себя. — Джин сделал один шаг, и Тэхен в этот момент совершил роковую ошибку, сделав такой же шаг назад, вжавшись в стол.       Он ничего не мог с собой поделать. Он ощущал теперь давление, несмотря на то, что стоящий перед ним альфа ни видом, ни голосом, ни особенно запахом не пытался угрожать.       — Джин, пожалуйста, уйди. — Вот голос Тэхена сохранил твердость, и из-за того, что был достаточно низким, звучал… внушительно.       — Пожалуйста? — Джин поднял брови. — Вот так ты заговорил? В таком случае, я не могу тебе отказать.       — Ты уйдешь? — В голосе против воли появилась надежда. Тэхен… Он зря пригласил Джина к себе. Он просчитался. Совершил ошибку, и теперь испытывал непонятную смесь из чувств и эмоций, которые, в сочетании, всё отчетливее отдавали страхом.       — Да. — Джин был серьезным. — После того, как ты снимешь пластырь и дашь мне себя… обнюхать? — Джин усмехнулся. — Звучит не очень, но обещаю, больно не будет.       — Ладно. — Тэхен опустил глаза. Он позвонит отцу. — Пойдем.       Тэхен глаза опустил, но его взгляд, чтобы удостовериться и обнадежить суетящееся и пытающееся не допустить панику сознание, скользнул к дивану, на котором он оставил телефон после того, как сделал заказ.       — В спальню? О, Тэхен, я не собираюсь с тобой трахаться — просто послушать твой запах. Поэтому, мы можем ограничиться кухней.       Что будет, если Джин почувствует его запах? Если Тэхен избавится от пластыря, он тоже почувствует его запах. И последствия этого… Он не допустит, и воспользовавшись минутным замешательством, Тэхен рванулся в сторону гостиной.       — Как маленький.       Джин, весьма снисходительно бросив сказанное, схватил его за руку, затем легко подцепил вторую, резко развернув и прижав к себе Тэхена спиной, подтолкнув его к столу.       — Рано или поздно кто-то должен был преподать тебе урок.       — Отпусти… Отпусти меня! — Тэхен пытался высвободить запястья, начав отчаянно рваться, но это было бесполезно. Джин держал его достаточно крепко и был достаточно сильным, чтобы с легкостью пресекать все попытки.       И Тэхен замер, пропустив момент, когда его запястья оказались в одной руке, пока другая пробралась под футболку и за пояс тренировочных штанов. Он замер, перестав оказывать какое-либо сопротивление. Застыл. Окаменел, разучившись дышать, слышать в себе сердце и тем более двигаться. Это была безусловная реакция организма, и даже если Тэхен теперь не слышал запах, он знал, что рядом с ним альфа. Возможно, это был инстинкт самосохранения, но более вероятно то, что Тэхен подсознательно успел увериться в том, что Джин не причинит ему вреда. Или отчаянно хотел верить, пока ноготь скребнул по коже, и Тэхен почувствовал, как пластырь, неболезненно цепляясь остатками клея, начал медленно отрываться.       — Разве это страшно? — Джин говорил рядом с его ухом, и его голос угрожающе мягко вибрировал в голове. Наверное, это было похоже на тех хищников, которые, прежде чем умертвить, гуманно впрыскивали в кровь жертвы паралитический яд, чтобы не было больно. — Теперь немного подождем. Правда…       И Тэхен ощутил горячую ладонь на своей спине, которая легко пробралась под футболку к лопаткам, и на этот раз пластырь был снят быстрее.       — Да, малыш, я подготовился и изучил матчасть. Потому что в нашем организме есть несколько сильных желез, которые отвечают за выработку гормонов и… — Джин шумно вдохнул. — Запаха.       — Отпусти меня. Пожалуйста! Я ничего не скажу отцу. Я обещаю, что… — Тэхен перешел на взволнованный шепот, ощущая теперь, как разогревалось тело альфы. — Пожалуйста, Джин.       — Перестань бояться — я уже пообещал, что не причиню тебе вред.       В голосе слышалось агрессивное раздражение, как будто он в любой момент готов был применить силу, лишь бы только омега не зажимался и не закрывался от него. Очевидно, Джин теперь не мог уловить запах, как ни старался. Он жадно втягивал воздух, в котором появились какие-то неясные фруктовые оттенки, слишком пресные и прозрачные. Это злило. Ему нужен был источник запаха. И на этой мысли, Джин, схватившись за резинку пояса, сильнее придавливая предплечьем Тэхена к столу за зажатые запястья, резко стянул с него штаны вместе с бельем к коленям.       Тэхен прикрыл глаза, не успев оказать сопротивление, теперь способный лишь смириться с последствиями. Потому что он… Чувствовал. Запах… Нос сам собой дернулся, стоило только феромонам альфы слегка и ненавязчиво коснуться его обонятельных рецепторов. Терпкая сладость. Цветочная пыльца и какая-то глубокая, дразнящая горечь, которая эту самую сладость делала… Сильнее. Он пах не цветами, нет. Мёд? Дикий, обильно стекающий с дикого улья, размазываясь по толстой, сочной коре. Запах начал углубляться, и Тэхен, который теперь не собирался открывать глаза, перестав замечать что-либо вокруг, полностью отдался ему, пытаясь… Собирая… Господи, это было головокружительно. Мед, деревья, раскрывшие бутоны, истекающие от сладкого нектара и еще сохранившие на себе следы маняющей запахом и сладостью пыльцы…       Рука Джина, как только он начал ощущать, как стремительно начал густеть до этого разряженный от отсутствия взаимопонимания воздух, сама потянулась к освобожденному члену, который, к удивлению, начал твердеть. Смазка. Он собрал ее, чувствуя, как сильно начало колотиться в груди сердце, будто пытаясь вырваться из своего реберного заточения, чтобы тоже насладиться… Насладиться… Джин отчаянно втягивал воздух, поднеся пальцы к носу, затем проведя по ним языком. Виноград. Сладкий, лопающийся от сока, который постепенно приобретал винную насыщенность и терпкость от растертых между пальцев ягодных шкурок.       Он не думал, отпустив Тэхена, который тут же ухватился за край стола, вместо того, чтобы попытаться спастись. Потому что альфа знал, что омега не сможет от него сбежать.       — Я не хочу, отпусти… — Тэхен сопротивлялся, как будто от безысходности, как за стол, цепляясь за остатки гордости. Он не хотел этого, пока его тело испытывало несовместимую с жизнью потребность. Он слишком долго подавлял в себе естественные инстинкты, чтобы теперь они не вырвались наружу. Он не хотел, осознавая, но… Этого было мало.       Сильные и теперь от голода грубые руки альфы сжали упругие ягодицы. Это было так непохоже на Джина, но... Он не мог теперь по-другому.

* * *

      Альфа сидел, поставив локоть на стол, ладонью пытаясь охладить ноющую гадкой болью голову. Виной его плохому самочувствию была не погода и не подобравшаяся слишком близко старость — мысли. Их было слишком много, и все они были слишком разные, слишком резво и настойчиво пытаясь друг друга переорать с целью заслужить внимание. На данный момент Джин понял только то, что ему было стыдно. Стыдно по-настоящему, а не потому, что его мог кто-то осудить. Он не смог сдержаться. Изначально это должно было быть чем-то вроде воспитательной меры. Стянуть с Тэхена этот... ебучий пластырь, чтобы лишить его последнего фигового листика, которым он прикрывал свой статус и который добавлял его и без того невыносимому для восприятия образу еще больше… Но он не сдержался.       Наверное, в тот момент он физически не смог бы сдержаться, когда одним лишь только вдохом ощутил возбуждение омеги, раскрывшее его запах и примешавшее к нему что-то совершенно невыносимое, что сразу начало мучить нервные окончания сладким обещанием удовольствия. Осязаемым обещанием, которое Джин мог ощутить на всех своих главных эрогенных зонах, которые при возбуждении закономерно набухали, наполняясь кровью, в которой теперь были... афродизиаки омеги. Как будто кто-то, дразнясь и играясь, едва-едва касался твоих сосков, распаляя и без того осыпавшиеся по спине и внизу живота мурашки, будто невесомо прикладываясь губами к напряженной головке члена... Ощущения были осязаемы, несмотря на то, что это было лишь психологическое воздействие вдыхаемых веществ. Даже сделав один вдох, у Джина не было шанса сдержаться. И он перешел черту. Он…       — Господин Ким, всё в порядке?       Джин дернулся, услышав оклик своего секретаря, который теперь выглядывал из-за блокнота, пока остальные собравшиеся смотрели на него с беспокойством.       — У вас покраснели щеки, а это…. — Один из его старших коллег говорил со знанием дела, собираясь поведать про давление и то, что Джин уже не мальчик (хотя ему было чуть больше тридцати трех лет), и Джин прервал его. Он смутился, а не приблизился к гипертоническому кризу.       — Всё в порядке. — Альфа поднялся. — Прошу прощения — я всё же выйду, подышу.       — Вам нужна помощь? — Секретарь уже схватился за ручки своего кресла, чтобы дать себе опору и встать, но Джин махнул рукой, затем выбравшись из кабинета.       Он сходил так с ума… никогда? Возможно, один раз, когда только постигал радости гона, упиваясь запахами, которые мог различать. К которым мог как-то относиться. Которые влияли на него по-разному. Которые не могли сравниться, насколько Джин мог помнить, с тем, что он вдохнул накануне.       Когда… Джин опустил голову, двумя руками вцепившись в широкий подоконник. Интересно, а считалось ли насилием стремление присунуть в чужую задницу не член, а язык? Очевидно, да, если Джин делал это по принуждению. Пытаясь пропихнуть язык в задницу. Но он все равно применил силу. И всё равно, что Тэхен кончил, благодаря ему. И всё равно, что Джин узнал, что он кончил, когда он начал оседать, вдруг обнаружив слабость в коленях. И всё равно, что Джин… Сам успел кончить, почти остервенело надрачивая свой член, сжимая его в пальцах, представляя вместо пальцев, как вбивается в пульсирующий от возбуждения… Джин выдохнул, закрыв глаза. То, что он успел рассмотреть и распробовать. И в какой момент его скучной и не слишком разнообразной жизни в нем проснулась тяга к тому, чтобы вылизать чей-то анус?.. Чей-то анус представлялся чем-то не слишком приятным, но Тэхен…       С ума сошел. Ему нужно извиниться. Просто… Просто извиниться и забыть всё это. Он никому не скажет, оставит всё в тайне и будет очень натурально отыгрывать дружелюбие или же равнодушие при встрече. Ему нужно облегчить совесть. Потому что он… проявил насилие. Пусть и не причинил боль. Это изначально был херовый план, но Ким Тэхен слишком умело его провоцировал всё это время, выверено точно попадая в самые слабые места в его самооценке. Цветы. И искренние раскаяния. И он не успел додумать этот план, когда услышал сигнал сотового.       Думаю, ты захочешь поговорить. Я буду дома.       Угроза? Джин не мог теперь бояться того, что всё случившееся уже было известно всемогущему отцу, который уже готовил для него изощрённый план мести. Внутри было паршиво. Удивительно паршиво, если учесть, что он не причинил боль. Но напугал. Надавил. Потому что в другом случае Тэхен бы ему не позволил. Вот и причина. Он получил то, что не успел заслужить.

* * *

      Джин купил какие-то полевые цветы, которые теперь пестрым веником бодро торчали в его руках. Это был красивый букет и, как оказалось, весьма модный, потому что он отвалил за него неприличные деньги, но думать об этом не было сил. И желания. Наверное, Джин был неправильным альфой, если теперь испытывал такие угрызения совести. Или наоборот, правильным, потому что он успел понять, что не всё было так просто, и что у Ким Тэхена были какие-то основания для всего, пусть и понятные только ему и только для него объективные. Блять. Он не сможет смотреть в глаза Юнги и Чимину. Особенно после того, как легко бравировал. Сломать что-то собирался. А теперь готов был провалиться сквозь землю просто из-за того, что не в том месте пристроил язык. Удовольствие доставил, ага. А до этого напугал до смерти.       Знакомая дверь открылась до того, как он поднял руку, чтобы постучать, застав его врасплох. Как и Тэхен, который сразу пахнул ему в лицо холодной виноградной газировкой, в которой сочная сладость свежо и беззаботно уравновешивалась игривыми пузырьками. Это была первая ассоциация, от которой альфа прикрыл глаза, сделав полный вдох. Значит, ему не показалось вчера. Значит, омега пах виноградом, и если теперь… Он тут же глаза распахнул, заметив, что Тэхен, подпирая плечом дверной косяк, теперь с любопытством его разглядывал. Он был в длинной белой футболке, которая почти полностью закрывала короткие кремовые шорты, бесстыдно и так по-домашнему демонстрирующие длинные ноги. Джин понимал, что был бессовестным, но ничего не мог с собой поделать, задержавшись на них. А потом все-таки поднял глаза, чтобы задержаться на… растрепанных темно-каштановых волосах, которые пушистой и чуть вьющейся шапкой обрамляли серьезное, но подернутое нежным румянцем лицо. Те же острые скулы, тот же мужественно-диковинный разрез глаз и поджатые губы, но он смотрел… С теплом, которое только подчеркивалось пушистыми ресницами. Омега. Не шаблонный, а идеальный. Во всей красе.       — Ты удивлен? — Тэхен сцепил на животе руки, затем сделав шаг назад.       Джин не торопился отвечать, вместо этого уверенно, но чуть суетливо всунул в руки Тэхена букет и затем сразу начал разуваться, краем глаза заметив, что омега тут же запустил в пестрые бутончики свой нос.       — Спасибо. Они волшебные.       Джин специально повернулся, чтобы увидеть улыбку, но не в этот раз. Зато он сразу поверил, что букет Тэхену понравился.       — Получилось лучше, чем с предыдущим? — Джин немного напряженно выпрямился, сняв пиджак и расправив плечи под пристальным карим взглядом. К которому как будто успел привыкнуть, но… не в сочетании с сахарной виноградной свежестью.       — Он стоит у меня в спальне. Проходи.       Альфа… Наверное, он не мог поверить своему счастью, теперь не пытаясь обдумать, только осознавая, что этот факт значил что-то потенциально обнадеживающее. А потом Джин остановился у стола, наблюдая за тем, как аккуратно, если не сказать бережно длинные тонкие пальцы Тэхена управлялись с цветами, бережно укладывая их на столешницу, затем достав вазу и подставив ее под открытый кран. Джин смотрел и не мог насмотреться. После того беспощадно сексуального холода, который обрушивался на него с каждой попыткой подойти ближе, этот Тэхен… У альфы сердце забилось в ушах.       — Я не буду ходить вокруг да около. — Тэхен отставил цветы, повернувшись к Джину. Смотрел прямо, но затем опустил глаза. — Ты напугал меня вчера.       Джин ощутил, как внутри что-то болезненно кольнуло. Если бы сейчас Тэхен бравировал или как-то особенно болезненно пытался его пристыдить, было бы проще. Но омега был искренен, и в свете их взаимоотношений, нашел в себе силы на откровенность.       — Извини. — Джин вытянул руку, как будто пытаясь привлечь внимание, но затем поняв неловкость жеста, ее опустил. Однако Тэхен все же поднял на него глаза. — Я знаю, что поступил непорядочно. Не буду теперь говорить о том, что у меня был повод. Был повод укусить тебя в ответ, но не принуждать… ни к чему. Я повел себя непорядочно и недостойно для альфы. И если у тебя были какие-то предрассудки… — Джин невольно запнулся. — Мне жаль, что я их только укрепил. И ты теперь, наверное, не поверишь, если я скажу, что на самом деле не такой и что меня… подставили.       Шутки, даже неуместные и несмешные, часто имели свойство разряжать даже самую тяжелую атмосферу, и Джин теперь внимательно смотрел на Тэхена, ожидая от него какую-то обнадеживающую реакцию. Но он не улыбнулся, однако, пахнуть вкусным виноградом не перестал.       — Не знаю, стоит ли говорить тебе спасибо за то, что ты не пошел до конца…       А вот это болезненно резануло, а не укололо. Джин думал об этом — что было бы, если бы он не смог сдержаться и воспользовался ситуацией?.. Никогда не пользовался. А здесь…       — Я бы не причинил тебе боль. — Альфа, теперь только закончив все начавшиеся накануне размышления, уверенно смотрел на омегу. — У меня изначально даже мысли не было как-то тебе вредить. Проучить, сняв пластыри — да. Но не применять силу для того, чтобы получить… Получить то, о чем я не мог не думать, всё это время смотря на тебя. Но я бы не взял то, что мне не принадлежит и то, что мне не было предложено. Я так воспитан. И если даже контуженным твоим запахом я смог сдержаться, значит… — Джин криво улыбнулся. — Папа хорошо постарался, а вот я…       — Ты долго держался, если учесть, как я тебя провоцировал. — Тэхен вздохнул, уведя взгляд в окно. — Но ты должен знать, что я не имел ничего против тебя лично. Просто… Ты мне напомнил одного человека, который однажды сделал мне больно. Напомнил не столько внешне, сколько тем общим впечатлением, что производил на меня. Это… — Тэхен ухмыльнулся, ощущая на себе прямой взгляд альфы, но не торопясь на него отвечать. Не теперь, когда его укутывал ласковым коконом цветочно-медовый запах, вновь научивший его смущаться. — Наверное, я и в тебя влюбился с первого взгляда, но из-за пережитого опыта… Дал себе обещание, что больше не подпущу к себе альфу. Не подпущу к своему запаху и не пущу… в себя. Наверное, это вполне обычная и распространенная история, когда омегу используют только для секса, но об этом сложно думать, когда таким омегой становишься ты. Наивным, доверчивым — всё как полагается. И самое сложное в этой ситуации — оставаться наивным и доверчивым тогда, когда о тебя вытерли ноги, прямым текстом сказав, что ты не годишься для любви. По крайней мере той, которую нестыдно продемонстрировать на людях и которую одобрит папочка с толстым кошельком и намерением отписать своему сыночку семейный бизнес. — Тэхен ухмыльнулся, и Джин заметил, что он сильнее сжал пальцы на столешнице, затем сцепив перед собой руки, продолжая упорно смотреть в окно. — Не хочу вдаваться в подробности — они тебе не нужны, как не нужны и мне, чтобы вновь их выгребать из памяти, при том, что я сам старался их посильнее засыпать… всяким другим. Чтобы не попадались на глаза.       Джин молчал, пытаясь понять, насколько долго Тэхен собирался сохранять паузу.       — Ну… Я польстился только на твой запах, который меня просто вырубил. Думать о феромонах времени не было. Наверное, я тоже тот еще подонок, но… — Наверное, это будет неудачная попытка, но попытаться все равно стоило. — Ты сам виноват, что не только дьявольски красив, но еще и ангельски прекрасно пахнешь. Так что, я могу снять с себя ответственность. Ну… Хотя бы ненадолго. Потом обещаю натянуть ее обратно.       Тэхен ничего не говорил, но потом уголки его губ дернулись, дав надежду на то, что маневр разволновавшемуся Джину все-таки удался.       — Я же говорил тебе, что ты кончишь от моего запаха без рук. — Он, наконец, посмотрел на альфу, но в этом прямом гипнотизирующем своей красотой взгляде не было вызова и обидных намерений. Он как будто улыбался глазами.       — Ну, руки всё же пришлось задействовать. И… — Джин на самом деле задумался. — Я понятия не имею, как мне удалось и… и то, и другое.       Кажется, это действительно было тяжелое состояние аффекта, потому что для обстоятельной ласки нужно так и так использовать руки, чтобы раздвигать…       — Ты покраснел! Покраснел!       В низком голосе слышалось почти детское торжество.       — Спасибо, что после всего, уложил меня на диван и укрыл. Я вообще себя не помню, и как кончил не помнил — наверное, слишком долго воздерживался от запахов. И спасибо, что убрал всю еду в холодильник — даже ту, что привез с собой. Это всё… — Тэхен улыбнулся, и в этой первой улыбке Джин смог разглядеть смущение. Игривое, как будто нежное. Как внезапно пробравшийся в затемненный угол солнечный зайчик. — Я не мог на тебя злиться. Поэтому… Ты виноват только в том, что напугал меня.       — Наверное то, что я сейчас скажу, из моих уст, которые до этого… против воли… — Джин отчаянно краснел, пока Тэхен слушал его очень внимательно. — Будет немного лицемерно, но тот альфа, что попался тебе — непорядочный и неправильный. Говорю неправильный, потому что знаю только правильных, которые… Ну, если бы они узнали, что я сделал, с двух сторон ухватили бы меня за яйца и… — Джин закатил глаза, тяжело вздохнув, затем заметив, что Тэхен нерешительно, что было ему не свойственно, оторвался от столешницы. — Сила альфы не в том, что он может воспользоваться чьей-то доверчивостью, а в том, чтобы эту доверчивость оправдать или хотя бы не испоганить. Папа всегда меня так учил. Альфа силен в том, что способен всё контролировать и держать под своей ответственностью. И главным образом — контролировать себя, свой характер и темперамент. По-настоящему сильному альфе достаточно просто посмотреть, чтобы его оппонент понял, кто в доме хозяин. Возможно, я развожусь именно потому, что как бы многозначительно я не смотрел, моя бывшая супруга… В общем, по всему выходит, что я такой себе альфа. — Джин, покачав головой и сделав драматичный вздох, прямо посмотрел на Тэхена, который сделал к нему еще один шаг. — Но в любом случае, я бы не стал скрывать связь с тобой. Да и я давно не завишу от родителей — скорее наоборот, чтобы они могли диктовать мне условия, тем более отец с самого начала учил меня делать самостоятельные выборы, принимать на себя всю ответственность за них и учиться на ошибках, если я лажал. То же касается выбора партнера. Хотя… Айлин папе никогда не нравилась, и в этом случае, лучше бы он меня отговорил, но…       Тэхен сомневался, это было видно, но он не мог отказать себе в этом стремлении. И Джин, который заметил в нем какое-то намерение, внимательно следил за тем, как омега подошел к нему, почти вплотную, с опущенными глазами, как будто без слов соглашаясь с тем, что был слабее. Спустя мгновение он прижался щекой к щеке Джина, несколько раз мягко проведя по ней носом, словно потеревшись, затем остановившись у уха и спустившись к шее. Джин чувствовал, как Тэхен замер в этот момент, как будто ожидая реакции альфы. Как будто именно альфа в этот момент должен был принять решение, и Джин, разумеется, знал, что делать, ощущая, как заколотилось внутри сердце.       Это было естественное проявление симпатии, которое регулировалось только инстинктом. В этот момент омега говорил Мне нравится твой запах, я доверяю тебе и хочу быть рядом с тобой. Даже не смотря на то, что рамки естественных статусов активно размывались новыми социальными установками и взглядами, оставалось что-то первозданное, к чему ты всегда мог обратиться. Тэхен решился полагаться на запах. На инстинкт. Он запрещал себе, но теперь решил дать волю, вынеся за скобки всё то, в чем сомневался разум. Ему нравился Джин. Ему нравился запах Джина. Он вызывал в нем теперь чувство защищенности, и здесь Тэхену было с чем сравнить. Несмотря на то, что альфа применил к нему силу. Это было необъяснимо, но в этом было волшебство.       На которое Джин, который теперь улыбался как дурачок (хотя он всегда допускал тот факт, что в принципе был дурачком), откликнулся, уже ощущая как виноградная сладость, совершенно лишенная терпкости или благородной кислинки, мягко и бережно укутала его прозрачным, доверчивым ощущением… нежности? Это было что-то драгоценное. Джин общался с омегами раньше, но в те времена он был слишком контужен половыми гормонами, чтобы различать грани романтической, а не только сексуальной привязанности. А теперь… Он сразу начал испытывать в этом потребность. После брака с альфой ему казалось, что он искал именно такие ощущения. Даже если в какой-то момент они с Тэхеном не сойдутся характерами, они всегда смогут вернуться к этому…       — Ты сможешь поставить на мне метку только после того, как я окончательно разделаюсь со своим браком.       Услышав это, Тэхен тут же отстранился, и по его блестяще удивленным глазам и поднятым бровям было понятно, что он ожидал, возможно, чего угодно, но не этого.       — И мне надо познакомиться с твоим папой. — Джин мягко, но всё же самодовольно улыбался, наблюдая за тем, как ловко смог застать омегу врасплох. — Да, Ким Тэхен, я серьезный парень, и если ты хочешь быть со мной, тебе придется с этим считаться.       Наверное, этого было достаточно, и омега тут же обнял альфу. Как всегда мечтал. Доверчиво прильнув, крепко сцепив за широкими плечами пальцы, чтобы никто не смог прервать этот момент. Который стал… счастливым, когда Тэхен почувствовал на своей талии уверенные руки, которые затем сцепились на его пояснице, еще больше прижимая. Такие теплые и такие нужные объятия… Могли быть сомнения, но Тэхен однажды, на свою беду, научился полагаться на ощущения, а теперь ему казалось, что все, что ему нужно было всё это время, было в его руках. А Джин… Задержал дыхание. Он понятия не имел, что его первое, нахлынувшее и утопившее его в сомнениях и желаниях чувство будет иметь такие последствия. Но он был готов. К такому чуть меньше, чем к чему-то сугубо сексуальному, но в романтической жизни он никогда не искал легких путей. А теперь ему было хорошо. Правильно. Было ощущение, что так должно было быть с самого начала. И этот запах… Джин зарылся носом в шею омеги, втянув в себя воздух, затем прижавшись к мягкой коже губами.       — Нам нужно поговорить, да? — Тэхен чуть отстранился, и теперь в его взгляде был только теплый, будто солнечный блеск, и источник явно находился не снаружи, подсвечивая наконец достигнувшего гармонии омегу изнутри.       — Узнать друг друга. Я тебя узнал уже достаточно близко, но… — Джин как загипнотизированный смотрел в глаза Тэхена. — Я знаю одну игру, которая поможет нам сблизиться.       — Какую? — Тэхен, сделав шаг назад, взял Джина за руку, потянув к дивану.       Он усадил альфу, а сам улегся на его колени, заискивающе улыбаясь, а потом прикрыв глаза, когда в волосах оказались пальцы.       — Двадцать фактов биографии. Ты факт — я факт. По очереди. Чем интереснее информация, тем лучше. У кого факты быстрее закончатся, тот и проиграл.       — Это ты придумал? — Тэхен с любопытством теперь разглядывал Джина, как будто видел впервые и все это время до этого совершенно не замечал.       — Папа. — В улыбке альфы появилась гордость. — Он у меня педагог со стажем и регалиями. Не знаю, был ли он автором, но очень любил использовать систему Двадцать, чтобы детей развлечь и отвлечь, при этом незатейливо научив чему-нибудь, потому что двадцать может быть чего угодно, в том числе, связанного с нужными знаниями. — Джин опустил на Тэхена глаза, даже любопытным, прямым, но безмятежно ласковым взглядом поглаживая теперь кажущиеся мягкими диковинные и бесстрашно красивые черты лица. — Я перенял эту практику, чтобы было легче знакомиться с людьми или же заполнять неловкие паузы, когда вас оставили наедине, а вы впервые друг друга видите. Чаще всего, люди охотно откликаются на это, потому что все любят поговорить о себе.       — Ты… другой альфа. — Тэхен поднялся и уселся плечом к плечу с Джином, который решил его, не заметив, как замерло сердце, обнять, подтянув к себе под бочок. Обожал такое.       — Это комплимент, я надеюсь? — Джин деланно удивленно распахнул глаза, и Тэхен чуть больше к нему развернулся, одной рукой сжав его бедро. — Если ты сравниваешь меня со своим первым опытом — пусть. Но я готов это терпеть до того момента, пока сравнение в мою пользу. Как только счет изменится, нам лучше….       — Я не могу вас сравнивать после того, как понял, что ты оказался другим. — Тэхен снисходительно улыбнулся. — Могу сравнить только по объективным параметрам, типа длины…       — Я сейчас разозлюсь. — Джин нахмурился, пока Тэхена стал улыбаться еще шире и еще хитрее. — Ты думаешь, что я белый и пушистый, но можешь мне поверить, когда надо, я легко могу откусить голову. — Джин запнулся. — Или головку.       Тэхен рассмеялся, затем почти вплотную приблизившись к лицу до сих пор как будто возмущенного Джина.       — Я понял, что лучше тебя не злить. А еще понял, что не хочу тебя злить — узнать, понежить хорошенько, потому что очень соскучился по… — Голос приятно, потому что от радости, дрогнул. — По нежности и ласке. А еще я хочу посмотреть, как ты готовишь и поесть вместе с тобой. И болтать, болтать… Если у тебя есть время, потому что я навел справки и знаю, что ты занимаешь очень ответственную должность в компании, которая производит мой самый любимый шампунь.       — Ну, эта компания так-то производит тринадцать линий косметики и разрабатывает, не без моей помощи, пятнадцать косметических брендов, часть из которых пользуется большой популярностью не только в нашей стране, но и зарубежом… — Джин поджал губы, по-деловому и даже гордо дернув вверх подбородок. — Новой линии для ухода за ногами придется подождать, потому что я планирую заняться твоим аппетитом и любопытством. И то, и другое придется удовлетворить, раз уж я во все это ввязался.       Джин деланно обреченно вздохнул, затем улыбнувшись. Мягко. Искреннее. С легкой, смущенно скрывающейся за брутальностью нежностью, которая теперь была смелее и не пряталась, выдавая себя блеском в глазах и крошечными морщинками в их уголках. Как будто он всегда улыбался, даже если его пухлые сладкие… И здесь Тэхен невольно задержал взгляд… губы… Он потянулся к ним. Зачем отказывать себе в удовольствии, когда можешь себе его позволить? Он умел целоваться, умел одним поцелуем и возбудить, и обнадежить, и дать провокационные обещания, но теперь он просто наслаждался мягкостью губ и этой близостью, которая ему была позволена. И которую позволил он.       — Тебя будет сладко целовать, и я… Хочу оставить тебя на десерт. Можно? — Тэхен положил свою руку на шею Джина, при этом, не специально, а в состоянии аффекта, большим пальцем надавив на нижнюю губу Джину. Как будто не мог поверить. Пока Джин тоже не мог поверить, а потом просто лизнул кончик пальца, вернув на лицо Тэхена улыбку, которая затем оказалась на его губах. Нежно. Невесомо.       — Можно, Тэтэ.       — Тэтэ? — Тэхен удивленно распахнул глаза. — Мне нравится! Называй меня так. И так меня будешь называть только ты. И кстати. Прежде чем знакомиться с папой, нужно обзавестись метками. Нам обоим.       Джин даже сглотнул от неожиданности и настолько резкой смены темы, пытаясь не выпустить из орбит глаза.       — Хорошо. Если ты думаешь, что… — Джин вдохнул и выдохнул, снисходительно улыбнувшись. — Что меня можно напугать тем, что на мне будет метка — ошибаешься, тем более, я первый о ней заговорил. Но ты должен понимать, что метка — это обещание. И я не позволю, не прощу и всячески буду пресекать любые…       — Я не буду больше вилять хвостом, обещаю. — Тэхен улыбнулся, прильнув к Джину, носом коснувшись кончика его носа. — Обещаю, Джин. Только ты. Я быстро дам понять всем соискателям моего внимания, что оно все принадлежит тебе. Что ты победил.       Джин верил. Смотрел в темные, орехово-карие глаза и безоговорочно верил.       — Дашь мне что-то, на что я смогу сменить брюки? Хочется освободить зад от формальности.       — Тебе стоило попросить раньше.       И Тэхен спорхнул с дивана, очевидно, в направлении спальни, пока Джин поднялся, чтобы изучить холодильник. Это было лучшее развитие событий из всех тех, что он успел себе нарисовать. Лучшее свидание из всех возможных, даже тех, которые включали в себя наличие дорогой еды и роскошных интерьеров. И если бы Джин только знал, чем этот вечер закончится… Но жизнь никогда не обходится без сюрпризов.