Чувства²

      Утром Осаму просыпается раньше Чуи, обнаружив то, что рыжий буквально лежит на нём. Картина, безусловно, прекрасна, но… Но Дадзай ужасно хочет пить. Он может потерпеть ещё некоторое время до тех пор, пока Накахара не проснётся, но есть такая неприятная штука, как «утреннее дыхание». И это «утреннее дыхание» становится ещё хуже, когда у тебя пересохло в горле. А будить друга столь «чудесным» запахом Осаму желанием не горит. Возможно, парень слишком парится по этому поводу, но вот он здесь: уже пятнадцать минут кряду пытается аккуратно вылезти из-под Чуи, не потревожив его сон. И это действительно сложно. Дадзай готов поспорить, что это не менее трудная задача, чем пролезание между лазерами в каком-то суперзащищённом хранилище одного из сотен фильмов, включающих в себя подобную сцену. Он вам не какой-то профессиональный ниндзя, ясно?!       Свобода близка так, как никогда раньше, Дадзай чувствует вкус победы в столь долгой борьбе, он уже почти выбрался, это так… — ’Саму? Ты чё делаешь в такую рань? — волосы Чуи растрёпаны, глаза слипаются, речь невнятная, непонятная, но в этом определённо есть своя очаровательность, которая бьёт по Осаму не меньше, чем ощущение полнейшего провала и бесполезной траты такого количества времени и сил. — И тебе доброе утро, ящерка, — Дадзай пыхтит, наконец-таки выбираясь из-под соседа и садясь на футон, расстеленный на полу прошлой ночью, но так и не понадобившийся — Пытался вылезти из кровати, как видишь.       И тут до Чуи начинает доходить, что вчера они уснули в одной кровати, напрочь забыв о существовании футона. Ему вмиг становится неловко за то, что тот, вероятно, отлежал однокласснику все руки, ноги и прочие конечности. — Своим пробуждением ты бессовестно разрушил мои планы на тайный побег! — он притворно дуется, скрещивая руки на груди и показывая язык, — Не по-товарищески это, Чуя! — Ну так и шевели ногами, куда надо, пока подушкой в лицо не прилетело, — с такими словами Осаму нагло выпроваживается из спальни сперва в ванную, а потом и на кухню за долгожданным стаканом воды.       Если вы никогда не мечтали о том, чтобы поздним утром посидеть за столом со своим лучшим другом, поедая рождественское печенье и запивая его горячим шоколадом, то вы просто никогда не задумывались о таком времяпрепровождении. Потому что в ином случае обязательно захотели бы так же (аллергики не считаются). У таких завтраков есть собственная атмосфера, собственный уют, понятный лишь тем, кто его испытывает. Чуя сидит, подогнув одну ногу, одетый в красную пижаму с оленями, подаренную ему вчера Дадзаем. И Осаму чертовски рад тому, что немного ошибся с размером, потому что то, как верхняя часть слегка сползает с плеча Накахары… Ему это очень нравится. Ему нравятся плечи рыжего, покрытые веснушками, которые кажутся сотнями маленьких звёздочек, ему нравится то, как они сочетаются с медными прядями длинных волос, ему нравится думать о том, сколько же их на самом деле, хочется сосчитать все до единой, будто изучив карту самого волшебного мира. Ему нравится весь Чуя, исключений нет.       Что же до самого Накахары… Тот изо всех сил старается не кидать быстрые взгляды на Дадзая, пока они так сидят. Потому что… Вы видели эти шикарные, мать вашу, кудри? Этот хитрый прищур янтарных глаз, владелец которых, кажется, даже не старается скрыть свою заинтересованность, сидя напротив и подперев щёку рукой. Это не вызывает чувство дискомфорта, нет. Просто кажется, что глаза заглядывают прямо в душу, обнажая самые глубокие тайны, самые дальние секреты.       Знаете, такое случается с каждым, кто когда-либо влюблялся. Влюблённый человек может не замечать даже самые очевидные признаки симпатии со стороны своего возлюбленного. И это определённо их случай, потому что они откровенно пялятся друг на друга, даже не подозревая о причины таких действий со стороны другого.       Их «гляделки» нарушает Кёка, решившая с утра пораньше доесть остатки торта со взбитыми сливками и клубникой. Оба парня дёргаются, отшатываясь друг от друга, когда замечают фигуру девочки в дверном проёме. Та лишь пожимает плечами, явно смекнув, что к чему, и уходит, забрав с собой кружку чая и блюдце с угощением.

Тишина начинает давить, а неловкость, кажется, заполняет каждый сантиметр их грудных клеток.

      Ничего такого, они просто две минуты пялились друг на друга. Чисто по-дружески. Реакция на приход Кёки появилась только из-за неожиданности. Никто из них точно не думал ни о чём таком, это было бы глупо.

Но и они не великие мудрецы

      Решение делать вид, что всего произошедшего нет и никогда не было, принимается единогласно и без всякого обсуждения. Но сегодняшний день определённо намерен преподнести им ещё несколько подобных моментов, до жути смущающих, но прекрасных.       Например, чуть позже ребята оказываются в гостиной, сидя на полу и заплетая Кёке красивые косички. Результат долгих стараний закрепляется заколочкой в виде кролика с розовым бантиком, девочка кажется действительно счастливой. Второму же кролику Дадзай придумывает замечательное применение — закрепление его в волосах Чуи. Поэтому следующие несколько минут они с Кёкой усердно выбирают причёску для рыжего, останавливаясь на невысоком хвостике с небольшой косичкой. Руки Осаму ловко пропускают пряди между пальцами, легко справляясь с поставленной задачей. Может быть, он специально останавливается в некоторых местах или играется с чужими локонами, но работа завершается довольно быстро, а покрасневшие уши обоих парней заметны лишь Кёке, которая, кажется, единственная из присутствующих понимает происходящее. Наконец заколка кролика с синим бантиком находит своё пристанище, и Дадзай выглядит действительно довольным результатом. Кёка упрашивает Осаму сфотографировать её и брата на фотоаппарат Коё, всегда лежащий на верхней полке книжного шкафа. Конечно, без недолгого обучения не обходится, но фотография для первого раза выходит действительно хорошей. В конце-концов, главное — это эмоции, полученные ими, а не результат.

И Осаму соврёт, если скажет, что не будет держать эту фотографию у себя в кошельке после распечатки.