Внутри тебя - 3

РАБИЯ

21-я неделя беременности

      Сатин вернулся из аэропорта в начале третьего ночи в понедельник, и хоть утром ей нужно было вставать на работу, Рабия дождалась его приезда: почти всю обратную дорогу из аэропорта переписываясь с мужем. Еще в Хельсинки Сатин с Валто расстались, и Валто поехал к себе домой, а Сатин вызвал такси до Хямеенлинны.       Валто должен был проследить за ее мужем в Амстердаме и не дать ему сорваться. Рабия надеялась, что Сатин не станет трепать нервы ни себе, ни окружающим. Валто прислал эмоциональное голосовое, сквозь непрерывный мат она едва поняла, что произошло и что учудил Тео. Валто запретил Сатину встречаться с Тео перед вылетом, иначе бы тот точно сорвался.       Рабия сидела за обеденным столом и курила, когда к дому подъехала машина. Вскоре в коридоре раздался звук шагов Сатина.       Заметив горящую подсветку в кухне, Сатин заглянул туда. Рабия тут же поднялась и направилась к мужу, после чего крепко обняла его за шею. В следующий момент она почувствовала его сухие губы и теплое дыхание на своем виске.       — Так и знал, что ты здесь, — устало заметил Сатин, улыбаясь. Надо сказать, эти мгновения неопределенности были самыми страшными; она не знала, в каком состоянии вернется Сатин. Рабия всматривалась в лицо мужа, ища признаки боли или гнева, но видела только усталость и нежность. — Меня не было два дня, а ты уже не следишь за режимом и не спишь.       Точно услышав его голос, Доминика слегка зашевелилась в животе. Рабия взяла Сатина за руку и опустила его ладонь себе на затвердевший живот, прикрытый теплой рубашкой. Воспоминания о первых двух беременностях у обоих почти выветрились из памяти — и каждый такой момент был как в первый раз. Сатин застыл, словно к чему-то прислушиваясь, его лицо выглядело одновременно изумленным и восторженным.       — Я полдня спала, — заверила она Сатина и удостоилась более страстного поцелуя. Не отпуская мужа, Рабия чуть отстранилась, чтобы хорошенько рассмотреть Сатина. Под покрасневшими глазами набрякли мешки, но губы кривились в улыбке. Несмотря на то, что он зашел с улицы, от его тела веяло теплом. — Хочешь есть?       — Нет. Мы с Валто плотно поужинали, и нас кормили в самолете.       Она чувствовала, что Сатин выпил по дороге домой, но не стала сейчас акцентировать на этом внимание. В остальном Сатин выглядел как человек, который наконец решил непосильную задачу, даже его осанка будто стала прямее. Она также знала, что Сатин бросил Валто, ничего ему не сказав, а сам отправился в аэропорт провожать Аймо. В этот момент Валто позвонил ей по видеосвязи и они проговорили целый час. Он боялся лишь, что Сатин на обратном пути сунется в дом, где жили братья ван Геффен.       — Иди ложись, — велел Сатин, прервав ее мысли. — Брошу вещи в комнате твоей сестры и приму душ.       В спальне Тины они начали обустраивать детскую — ну а пока там был полный бардак. Туда же они складывали подарки от друзей и все, что могло понадобиться для ремонта детской.       Хотя уже стояла глубокая ночь и глаза слипались от усталости, Рабия все же дождалась Сатина и сразу же прижалась к нему всем телом. Пока ждала Сатина, сидя в кухне, успела доесть то, что осталось с ужина, и теперь чувствовала сытую расслабленность. Провела по мышцам рук Сатина, даже через одежду ощущая, как они напряжены. Его волосы все еще были слегка влажными после душа. Им остался всего месяц, прежде чем Сатин улетит в турне.       — Не представляю, как буду обходиться без твоих экстрасенсорных способностей, пока ты будешь в турне, — заключила она. — Как узнаю, что Доминика устала или хочет есть. И рядом с тобой она более подвижна. Все эти выходные она почти не шевелилась.       — На Рождество и Новый год я буду дома. Мы дадим ряд рождественских концертов в интервале между Рождеством и Новым годом. Я могу в любой момент взять выходной и вернуться домой. При необходимости я договорюсь об отмене концерта. В группе все знают о твоей беременности. — Сатин самозабвенно говорил про свою работу, при этом он поглаживал ее живот через рубашку. От его прикосновений все больше клонило в сон. — В январе мы будем сосредоточены на выпуске нового альбома и хотя уже назначены даты весеннего тура в поддержку альбома, пока билеты не поступят в продажу, все можно переиграть. Мой график будет полностью зависеть от даты родов. Парни в курсе. Весь февраль я, скорей всего, смогу провести с вами, но мне придется иногда ездить в Хельсинки. Я уверен, Доминика хотела бы, чтобы я встретил ее появление на свет. — На последних словах Рабия почти заснула, как вдруг Сатин, лежащий с ней на одной подушке, потянулся вперед и коснулся ее носа своим, почти разбудил ее требовательным поцелуем. Она хотела бы, чтобы ее дальнейшая жизнь была похожа на этот поцелуй и была такой же сладкой.       Они оба не были готовы к тому, что в этом году их жизнь изменится благодаря ее беременности: им обоим пришлось стать более внимательными к своему образу жизни, даже к тому, что они говорят друг другу. Но на этот раз каждый хотел исправить прежние ошибки — и оба это прекрасно понимали. Понемногу мысли о работе стали вытеснять приближающиеся роды. Они оба уже не могли что-то планировать без оглядки на предположительную дату родов. И даже если она не была уверена в Сатине на сто процентов, то ее утешением был Эваллё, который обещал быть рядом после рождения Доминики и помогать в последние месяцы беременности. Из двухтысячных годов, когда родились Фрея и Маю, к сожалению, она помнила только самое плохое, например, то, как они оба с Сатином думали об аборте, пока старшее поколение не пресекло эти мысли. Или то, какая у Сатина была истерика, он буквально разрыдался, когда ему предложили присутствовать на родах, а у нее из-за невыносимых схваток даже не было сил его попросить не оставлять ее одну. Вот это она помнила ярко. Когда родилась Фрея, Сатину было всего семнадцать — она не могла его винить.       Она не пустила бы Сатина в Нидерланды, если бы не их с мужем уговор-соглашение и поддержка Валто, который сдал Сатина с потрохами при первой же возможности. Однако Тео удивил даже ее — вместо того, чтобы соблазнить ее мужа и попытаться его вернуть, парень устроил встречу Сатина с его первой любовью. И, похоже, его намерения были чисты, и Тео хотел как лучше. Поначалу Рабия даже не знала, как отнестись к появлению Аймо. Они с Сатином учились в разных школах, и она не была знакома с Аймо. Она знала эту историю со слов самого Сатина, и по его заверению, они оба были влюблены. Аймо сейчас должно было быть сорок пять. Она не могла поверить, что этот человек до сих пор питал нежные чувства к Сатину.       Она прекрасно знала, как нужно вести себя с Сатином, и поэтому не стала сразу же с дороги выносить ему мозг из-за Аймо, Тео или еще чего-нибудь, а дала понять, что он все так же любим. Наверняка Сатин сам боялся ее реакции.       — Я знаю, что Валто тебе все рассказал, — вдруг сказал Сатин тихим голосом. — Просто не хотел, чтобы ты засыпала и думала об этом.       Рабия невольно улыбнулась, вспомнив их с мужем старое правило: не ложиться спать, заранее не разрешив все конфликты и недопонимание. И это правило помогало им выживать в браке вот уже много лет.       Она знала, что Аймо гей. Поэтому не могла в полной мере доверять Сатину. Сейчас, будучи беременной, она стала более мнительной, но даже в самых странных фантазиях не могла представить, что Сатин променяет ее на Аймо. Возможно, лет в двадцать Сатин так бы и поступил, лишь бы сбежать от отцовства, но не сейчас.       — Между нами ничего нет, — заверил Сатин и погладил ее по щеке. — Я не дам этому второй раз испортить чью-то жизнь. Я понятия не имел, что встречу его там… безумие какое-то… Он бы хотел стать друзьями. Сейчас живет в Тампере, — голос Сатина звучал взволнованно; он провел по лицу и откинул руку за голову.       Вдруг она заметила, что Сатин изодрал костяшки пальцев, переплела свои пальцы с его, разглядывая ссадины в темноте — от его кожи пряно пахло жидким мылом, что стояло в ванной. Валто ничего не сказал, хотя и заверил, что Сатин не успел подраться с Тео.       — Аймо сильно изменился?       — Если честно, я его еле узнал, сначала принял за какого-то левого мужика. Он в курсе того, кем я стал и что у меня есть семья. Все это время у нас обоих была насыщенная жизнь. Но мне правда стало легче. Когда я понял, что он ведет привычный образ жизни и… он в безопасности.       У нее сжалось горло. Она знала, как Сатин мечтал о прощении и как долго себя винил, все это время он был уверен, что сломал жизнь Аймо. И лишать его права прощения сейчас — это было все равно что ударить в спину родного человека.       — Я просто не хочу, чтобы тебе было больно. Сейчас для этого точно не время. Я не хочу, чтобы Доминика чувствовала твое состояние и росла нервной. Сейчас почти у всех детей моих знакомых проблемы с поведением или нервами…       — Этого не произойдет. Обещаю, что ни ты, ни она — вы не будете нуждаться ни в чем, в моей любви в том числе. — Сатин клялся, что пройдет весь путь до рождения Доминики и после вместе с ней, что будет присутствовать на родах, что сдержит все обещания меньше работать в первый год. В конце концов, в их коллективе были семейные люди с детьми, которые могли его понять. Клялся, что изменился и что теперь по-настоящему готов стать отцом.       К сожалению, даже она сам не могла сказать с уверенностью, что готова к новой роли.       Вместе с тем во время беременности она стала более чувствительной и сейчас остро ощущала ту гамму противоречий, что испытывал Сатин. Для него это было непросто. И он не был виноват в то, что когда-то влюбился в Аймо. Он так же не был виноват в том, что ему недодали любви собственные родители — она боялась вообразить такое будущее для Доминики. Но раз уж Аймо так хочет внимания Сатина, а она не станет мешать их дружбе, то скоро поймет, что тот стал другим человеком.       За всеми этими мыслями она совсем забыла сказать Сатину, что они с Фреей, проискав все выходные, так и не нашли коробку с вектором, но сейчас это было и неважно.       В понедельник помимо работы у нее был запланирован визит к врачу. Это был обычный плановый прием, поэтому она поехала одна. После возвращения ее ждал малоприятный сюрприз.       Они с мужем в равной степени оказались не готовы, что Сатин столкнется со своей матерью у них дома. Гвен, насколько помнила Рабия, не интересовалась их жизнью уже много лет, и ее визит стал для всех шоком. Гвен было прекрасно известно, где они живут       Когда Рабия вернулась от врача, Маю вышел ее встречать, а потом ждал, пока она поставит машину в гараж. Потом парень в красках рассказал о том, что произошло и что Эваллё буквально выставил мать Сатина за дверь, пригрозив ей судом.       Сатин нашелся на кухне, он сидел за столом, перед ним стояла бутылка водки и стопка. Рабия обошла стол и обняла мужа со спины. Его шея напряглась, Сатин сжал челюсти и взялся за стопку. Выглядел он так, как будто с трудом сдерживался, чтобы не выйти из себя.       — Она видела тебя в новостях?       — Видимо, ее не устроило, что я выжил. Поэтому пришла пожелать, чтобы я поскорее сдох.       Рабия чуть отстранилась и провела по его черным волосам на затылке.       — Я рад, что тебя здесь не было. А я даже не смог выставить ее за чертову дверь, это сделал…       — Маю мне рассказал.       — Я не хотел, чтобы она совалась в нашу жизнь. — Сатин опрокинул стопку и со звоном опустил ту на стол. — И даже приближалась к моим детям. Блять, я чувствовал себя как кусок говна! Я — взрослый мужик ничего не смог сделать. Вместо меня это сделал молодой пацан…       — Гвен может не до конца осознавать, зачем она пришла. Мне кажется, в ней сработал материнский инстинкт, а она этого даже не понимает.       — Да хер знает, что у нее в башке творится! А если бы ни меня, ни Эваллё вообще не было в доме… какого дерьма бы она наговорила про меня Маю или Фрее!       Чувствуя, что Сатин вот-вот сорвется с катушек, Рабия снова обняла его и прижалась щекой к его волосам.       — Почему я даже в собственном доме не могу ощущать, что моя семья в безопасности?!       Сатин потер глаза. Он уже начал напиваться.       — Гвен не причинит тебе больше вреда. Если она появится еще раз, мы вызовем полицию или сообщим твоему отцу. — Рабия поцеловала мужа в висок, а потом аккуратно забрала из его пальцев стопку и вместе с бутылкой водки оставила на дальний стол.       — Я даже не помню, я хоть поблагодарил Эваллё или нет… Этот парень меня все больше удивляет.       Кофейня работала с десяти утра и до девяти вечера, сотрудники уже разъехались, только Эваллё, казалось, никуда не спешил.       Парень сидел с большой фирменной кружкой чая за одним из столиков и занимался блогом «CoffeeLife». Утром он разрисовал гипсовые фигурки котиков и заполнил огромную меловую доску, висевшую за стойкой. Каждый месяц они вместе придумывали оформление: поскольку начался октябрь, Эваллё усеял доску тыквами, летучими мышами и прочими атрибутами Хеллоуина, вписал названия новых сезонных напитков и блюд и дополнил каждый рисунком. Фрея помогла ему нарисовать девочку в аниме-стиле и забавной шапке в виде морды лисы. Оглядевшись, Рабия заметила, что Эваллё уже забрал заказанные морковно-рыжие подушки с вышитыми на них черными котами и точно такими же пледами и разложил их на сиденья для посетителей.       Рабия уже некоторое время за ним наблюдала: к работе в кофейне Эваллё подходил с невероятным энтузиазмом, и это лишний раз доказывало, что ему нравится бывать здесь не только из-за Маю. За что ни брался бы Эваллё, он выкладывался на полную. Она могла смело поручить ему блог кофейни и доверить свой рабочий ноутбук. Потихоньку начала обучать его бухгалтерии и документообороту. У нее был собственный кофейный бренд, который в дальнейшем она планировала внедрить в массовый рынок. Помощь Эваллё была незаменима, кроме того парень начал продумывать дизайн мобильного приложения. Эваллё никогда не отказывался помочь, мотался с любыми поручениями по всему городу, всегда ответственно подходил к работе, у них ни разу не возникло даже малейшего повода для ссоры; какие бы задачи она не ставила перед Эваллё, он выполнял все оперативно и качественно. Сейчас, когда она была в положении, он начал стараться вдвое больше. О таком помощнике она мечтала со дня открытия кофейни. Наблюдая за работой Эваллё, она хотела научить его как можно большему, и у нее уже были кое-какие идеи, о которых она планировала сообщить парню после рождения Доминики.       Ее трогала забота Эваллё во время беременности: парень покупал ей коллаген и необходимые биодобавки, заявляя, что с этим не справится никто лучше него; всегда помогал с поставками и тяжелыми коробками, брался за любые дела, если у нее вдруг начинала болеть голова. В регулярных звонках сестре по фейстайм она каждый раз нахваливала парня и его неоценимую помощь. Кроме того Эваллё заверял, что может оставаться с Доминикой, когда они с Сатином захотят отоспаться или встретиться с друзьями. В отличие от Маю, с которым, несмотря на его таланты, иногда бывало трудно, Эваллё никогда не доставлял особых хлопот.       Желая его порадовать, решила дать ему пару дополнительных выходных, чтобы Эваллё смог провести время с друзьями и Маю. То, что парень выступил в защиту ее мужа, растрогало ее до слез: понадобилось минут пять, чтобы взять себя в руки. Не хватало еще, чтобы Эваллё видел ее в слезах.       Похоже, этот парень был послан им с мужем свыше.       На двадцать первой неделе беременности, во вторник у них с Сатином была фотосессия. С фотографом Вэйккой Рабия познакомилась еще на дне рождения Эваллё. Уже договорились на вторую фотосессию в конце беременности. Лет двадцать назад о совместной съемке Рабия могла только мечтать: тогда Сатин не понимал важности этого события, — но на этот раз он предложил сам и сам же договорился с фотографом, в качестве визажиста Сатин пригласил Кирсти.       Позднее у Сатина была запись с группой, поэтому съемку назначили на первую половину дня. Они приехали раньше, чтобы переодеться и как следует подготовиться.       Съемки проходили в здании лофт с несколькими вариантами интерьера. Они с Сатином остановились на максимально близкой обоим по духу: камень, элементы дерева, изысканное, но мягкое освещение, минимум посторонних вещей. Сатину понравилась ее идея включить музыку во время фотосессии и он договорился обо всем с Вэйккой. Сатин сделал собственную подборку для плей-листа, включив песни Queen, Scorpions, Metallica и Дэвида Боуи.       С мужем решили придерживаться своего собственного стиля, чтобы выглядеть на фото максимально естественно. На работу визажиста ушло около часа. Сначала Кирсти сделала прическу: гладко зачесала и убрала волосы в высокий хвост, скрепленный незаметными резинками по всей длине. Для первого фотосета Кирсти наложила более легкий макияж без туши. Стрелки и губы Рабия оформила сама, пока Кирсти занималась лицом Сатина. Тот все норовил содрать гель-лак с ногтей, который остался еще со съемок клипа на прошлой неделе, и который Сатин забыл снять перед фотосессией.       Для первого фотосета Рабия выбрала облегающий мини-топ, закрывающий только грудь, и юбку с разрезом. Для второго сета — черные кожаные сапоги до колен и длинный кожаный плащ со спущенными плечами. В обоих случаях Сатин оделся ей под стать: в простую удобную одежду и кожу.       Когда Кирсти наносила фиксирующий спрей на ее лицо, Сатин, сидевший рядом, наклонился вперед и, протянув руку, погладил ее живот. Топ лишь подчеркивал грудь, а смелый вырез на юбке открывал бедра.       Живот стал центром фотосессии. Еще месяц назад он был почти незаметен, а сейчас рос как на дрожжах. К октябрю густой бронзовый загар, приобретенный на Сейшелах, уже успел поблекнуть, но не смылся полностью, точно так же, как и у Сатина.       Они оба были босиком и в одной цветовой гамме, в серо-зеленом, чтобы их с Сатином глаза смотрелись еще ярче. Его волосы заплели на макушке в косички и закрепили на затылке, визуально сделав акцент на лице и скулах. Периодически во время фотосессии Кирсти что-то подправляла, убирала выбившиеся пряди, обновляла макияж, подавала стаканчики с водой.       Футболка не скрывала цепочку синяков на плече, но, к счастью, и ссадины на костяшках пальцев и синяки можно было отретушировать, но Рабия заметила, как Вэйкка хмурится, когда в кадре Сатин гладил ее живот, и приходилось снимать его изодранные руки. Вэйкка, возможно, специально, а может, интуитивно старался разместить Сатина таким образом, чтобы спрятать его левое плечо.       Рабия прислушивалась к себе и принимала те позы, которые ей подсказывало тело и Доминика. Больше всего ей хотелось, чтобы Сатин ее обнимал — они почти все время касались друг друга или старались встать перед камерой так, чтобы соприкасаться телами. На одной из фото она в шутку отдавила Сатину ногу, в другой — он ей.       Во время съемок Доминика устроила настоящую дискотеку. Рабия не помнила, чтобы Фрея и Маю так активно шевелились на этом сроке, но надо сказать, она вообще мало что помнила из того времени. В какой-то момент, когда Доминика вдруг сильно ее толкнула, у нее вырвался громкий возглас, одновременно она пыталась подавить взрыв смеха — она была уверена, что Вэйкка успел это заснять: и ее открытый рот, и веселье на лице.       Во время перерыва после первой части съемок, пока Рабия жевала фрукты и пила сок, Сатин записал голосовое по работе. После фотосессии ему еще нужно было заехать за Маю в гимназию: сегодня у них была совместная съемка бэкстейджа, репетиция и запись — все планы пришлось строить с учетом занятий драмкружка, проходящих по средам и пятницам.       Для второй фотосессии Кирсти сделала ей смоки айс, чтобы еще сильнее подчеркнуть оттенок глаз. Прическу изменили: волосы убрали в тугой пучок на макушке и для гладкости зафиксировали воском. Из одежды на ней остались лишь бесшовные черные трусики. Рабия надела кожаный плащ и обула сапоги. Для второй съемки Сатин решил набросить на голое тело кожаную рубашку оверсайз и подобрал обтягивающие кожаные брюки, а к ним ботинки из кожи аллигатора с узкими мысами и каблуком.       Рабия смазала шею, зону декольте, живот и бедра своим любимым маслом, которое использовала для увлажнения кожи во время беременности, без резкого запаха, с приятным легким цветочным ароматом. Этим же маслом она натерла торс Сатина.       В какой-то момент ее возмутило, что Сатин разрешил Маю выложить в инстаграм фотки без трусов, где он демонстрировал новую татуировку, но в последний момент засомневался, стоил ли ей снимать топ, хотя они уже все обговорили.       Полы плаща струились вдоль тела, прикрывая грудь и открывая живот. Рабия каждый раз придумывала, как эстетично распахнуть плащ, при этом она закрывала грудь рукой, либо запахивалась так, чтобы было видно только живот и декольте.       Потом они захотели, чтобы татуировка Сатина попала в кадр: дальше он позировал без рубашки, развернувшись к камере спиной; на некоторых кадрах Сатин прикрывал Рабию, на одной из фотографий он закрывал ее грудь ладонями. Их тела матово лоснились от масла, на площадке приятно пахло, рядом была установлена музыкальная система, и в помещении звучал энергичный рок.       Вэйкка показал один из кадров, который в итоге понравился им с мужем больше всего: совершенно счастливые, с сияющими улыбками они давали друг другу «пять», на снимке Рабия держалась за живот, как бы давая понять, что они хорошо постарались. В этой фотографии было столько искренних эмоций и чистейшего счастья и восторга, которые буквально наполняли их целиком.       Они также сделали несколько откровенных фото для себя. Рабия сняла плащ, оставшись только в белье и сапогах, что лишь добавило пикантности снимкам. На одном из кадров Сатин кусал ее за губу, на другом — она прижималась обнаженной грудью к его торсу. Она совершенно не стеснялась своей наготы, Кирсти была ее подругой, а Вэйкку интересовала лишь профессиональная сторона съемки, к тому же у него был приличный опыт работы с парами и он провел ни одну откровенную фотосессию.       К счастью, они оба умели работать с камерой. На площадке царила атмосфера вечеринки, они много шутили и смеялись, даже танцевали под хиты рок-групп — Вэйкка все это терпел, подкидывал идей и снимал, снимал, снимал… В конце съемок все вместе чокнулись бокалами, только у нее был земляничный милкшейк и банан.       После съемок они уселись на диван и рассматривали фото на камере. Рабия поняла, что устала, и привалилась к горячему боку мужа. Ее позабавило его серьезное выражение лица. Фотосессия была очень кстати и помогла Сатину отвлечься. На время и она сама стала беззаботным человеком, забыв обо всех делах, о Гвен, о скором турне, о предстоящих родах и о том, что она скоро станет многодетной матерью.       После съемки, когда они уже направлялись на парковку, неожиданно позвонил Валто и сообщил, что коллектив «Храма Дракона» приготовил для них с Сатином сюрприз, и чтобы они брали Маю и ехали по указанному адресу.       Ко вторнику погода разгулялась, и вышло солнце. Рабия, которая постоянно чувствовала сонливость, была рада даже этим коротким солнечным дням. Они с Сатином заехали в школу забрать Маю после уроков: он уже ждал их за воротами, стоя с электронной сигаретой и компанией одноклассников. Подростки тотчас уставились на черный тонированный джип.       Валто прислал Сатину адрес набережной и частного яхт-клуба. Фрея и Эваллё уже были с парнями из группы. Первой их с мужем мыслью было, что ребята готовят вечеринку на яхте Армо. Ударник в прошлом году обзавелся собственной небольшой яхтой и подбивал остальных, благо вокруг было полно стоянок и портов. Несколько раз они все вместе катались, в том числе останавливались где-нибудь отдохнуть, выпить, повеселиться, сходить в сауну, иногда парни даже репетировали на яхте.       Маю нетерпеливо начал требовать рассказать, куда они едут и почему такая секретность.       Спустя минут двадцать Сатин заехал на платную парковку местного популярного яхт-клуба в городском порту. Судя по его лицу, он еще ничего не понял. Вскоре они обнаружили знакомый седан «Ауди А7», который перешел в пользование Эваллё, и припарковались поблизости. Маю первым выбрался из машины и понесся к своему парню. Рабия только позавидовала подобной прыти. Хотя она до сих пор не ощущала особой тяжести в теле и много часов в день проводила на ногах, но боялась излишней активностью навредить ребенку.       Сатин позвонил Валто, чтобы узнать, куда дальше, и тот перезвонил по видеосвязи. Пока они шли, Рабия успела выкурить сигарету. Из группы сюда приехали Лоуи и Армо, а также Алексей с Дианой. Присутствие директора удивило, тот редко бывал на тусовках, Рабия тут же отбросила идею вечеринки. Маю, вероятно, уже был в курсе сюрприза, и нетерпеливо переступал на месте, стараясь при этом сохранить невозмутимый вид.       Сатин поздоровался с парнями и обнял Диану, Рабию же все расцеловали. Диана тут же повела их за собой. Рабия взяла Фрею за руку, девушка загадочно улыбалась и переглядывалась то с Эваллё, то с Валто. Они с Сатином по-прежнему не понимали, что происходит.       Она была в кожаном пальто с фотосессии, под который надела платье и компрессионные колготки, и у воды ее обдало порывом холодного ветра. Пришли Валто адрес заранее, они с Сатином заехали домой за теплыми вещами. Алексей забрал ее плащ и отдал свое теплое пальто, а сам остался в костюме — это было очень благородно с его стороны. Сатин в кожаной рубашке и футболке выглядел так, как будто вообще не ощущал ветра, а его ладони были все такими же теплыми.       Когда их с Сатином подвели к одному из причалов, ведущую к двум моторным яхтам. Рабия сразу узнала яхту Армо, носящую название в честь его жены. И тут они с мужем заметили, что написано на борту второй яхты, и потрясенно переглянулись.       Слово взял Алексей:       — Я думаю, пора как-то запротоколировать это событие, — директор с теплотой взглянул на Рабию, — от всех нас хочу поздравить со скорым пополнением. — Тут у Рабии вырвался возглас, Сатин выглядел не менее изумленным. — Эта яхта от всего нашего коллектива. Она должна вместить всю вашу семью.       — Да вы с ума сошли, — усмехнулся Сатин, первым взяв себя в руки. Муж крепче стиснул ее ладонь и переплел свои пальцы с ее.       — А за идею спасибо вот им, — Алекс указал на стоящих рядом детей. Маю покусывал губу и старался спрятать улыбку, а лица Фреи и Эваллё светились от радости. — Они знают вас лучше всех, и у кого кроме них спрашивать совета. Мы-то с ребятами всю голову сломали.       Яхта была названа в честь их будущей дочери. Рабия почувствовала, что растрогана до слез. Улыбаясь, она обняла мужа за шею, а потом все же рискнула приблизиться к их новому транспортному средству. Сатин в самом деле как-то пару раз задумывался о покупке яхты или катера, он умел водить небольшое судно, но ей и в голову не могло прийти, что группа решит сделать им такой подарок.       — Я сам дважды отец, — произнес Алекс, — но ты, — обратился он к Сатину, — меня уделал, чувак!       Все засмеялись. Армо двинулся к своей яхте, поднялся на борт и через секунду скрылся под крышей каюты. Вскоре он вернулся с ведром пива.       Порт утопал в солнечных лучах, вода бликовала, вокруг на мелких волнах покачивались лодки, яхты и катера. Решили сделать фото на память на фоне яхты. Солнце слегка пригревало, погода стояла потрясающая. Для Рабии припасли безалкогольное пиво.       Через полчаса подъехали Топиас и Яри на электросамокатах в полной амуниции байкеров, однако вместо шлема Топиас нацепил колпак Санты. Благодаря этому маскараду снимки вышли неповторимыми. Фотки выставили в инстаграме группы: число лайков начало расти на глазах. Рабия впервые появилась на снимках с группой с округлившимся животом — до сегодняшнего дня нигде не было информации о ее беременности.       Первым взойти на палубу яхты предоставили Сатину, он протянул ей руку, помогая подняться по мосткам в сапогах на каблуках. Позади ее страховал Эваллё.       Армо провел экскурсию, объяснил основные термины, показал управление. Маю и Фрея оказались в неописуемом восторге от подарка, они восхищенно ахали и все норовили подобраться к рулю.       Длина яхты оказалась около девятнадцати метров, а ширина больше пяти.       Наверху оказался просторный салон с диванами, столиками и всеми удобствами и центральным постом управления с креслом, как в каком-нибудь автомобиле.       Места в салоне было так много, что они поместились все вместе.       На нижней палубе, в носовой части была гостевая каюта с широкой кроватью и санузлом с душем — по правому борту. Рядом — каюта с двумя кроватями и дополнительный туалет. По пути оказалось вместительное багажное отделение. А дальше… огромная хозяйская каюта от борта до борта с окнами-иллюминаторами, выходящими на порт. И третьим санузлом. У кормы оказался камбуз с иллюминатором и встроенной техникой. Внутрь кают проникал солнечный свет, и новейшая обработанная древесина сверкала, всюду царила невероятная чистота, и потрясающе пахло новым судном и свежим ремонтом. Интерьер был отделан настоящей кожей и ценными породами дерева, а также включал систему «умный дом». Стоимость подобной яхты была просто баснословной.       Рабия уже представила, каково будет заниматься сексом на той огромной кинг-сайз кровати в каюте с видом на воду.       В салоне уже была встроена музыкальная система, и Армо врубил метал. Парень пообещал, что благодаря усиленной звукоизоляции в каютах тихо даже во время работы двигателей, и здесь можно ночевать даже с грудным ребенком. По заверению Армо, яхта свободно вмещала восемнадцать человек.       Они поднялись на флайбридж, к верхнему посту управления. Позади, под открытым небом находились столик с лежаками, холодильник и мангал. Армо показал флайбридж и корму, где в специальном закрывающемся отсеке хранились швартовы. На яхте также находилась каюта для стюарда.       Здесь было все: медицинская аптечка, тарелка спутникового телевидения, GPS, поисковой прожектор, даже запас нескоропортящихся продуктов и бар. Это была настоящая семейная яхта, рассчитанная на многодневные путешествия. После осмотра они вернулись в главный салон, где находился центральный блок управления.       Армо передал Сатину ключи и документы на яхту.       — Она ваша, — парень хлопнул Сатина по плечу. — Можете переоборудовать здесь все по своему вкусу.       Сатин заполнил договор на членство и постоянную стоянку в яхт-клубе, и теперь эта красотка была их официально. После чего торжественно Рабия с легким шелестом отклеила защитную пленку с панели управления, словно это был новый айфон.       На яхте они провели еще часа два, после чего группа вместе с Маю поехали в Хельсинки, а Рабия с Эваллё и Фреей вернулись домой.       До позднего вечера Рабия занималась созвонами и рабочими вопросами, блогом кофейни и своим кулинарным блогом. У Эваллё был выходной, и, поев, парень почти сразу уехал на тренировку.       Несмотря на то, что Маю утром нужно было к первой паре, вернулись они с Сатином за полночь. Рабия только что приняла душ и расчесывала влажные волосы перед зеркалом в ванной, и в этот момент она услышала шаги в коридоре на втором этаже. Дверь она не запирала, поскольку дома была одна Фрея.       Прежде чем войти, Сатин постучался. В следующее мгновение его руки сплелись вокруг нее, и Рабия отложила расческу. Сатин все-таки оторвал лак с ногтей. Так приятно было оказаться в крепких объятиях после долгого насыщенного дня. Сатин опустил подбородок ей на плечо. Его волосы, разделенные на ровные проборы, до сих пор были заплетены на макушке и скреплены на затылке, но макияж он смыл, вероятно, когда был в студии.       Он легонько поцеловал ее в обнаженную шею, мокрую от волос.       — Ты колючий, — заметила Рабия, наслаждаясь прикосновением губ и языка к своей шее.       — Могу побриться… или оставим это до утра? — вкрадчиво поинтересовался Сатин, пока Рабия рассматривала их совместное отражение. Свое — в теплой клетчатой рубашке и штанах, и мужа — кожаных брюках и рубашке. От его тела и одежды пахло ночной свежестью, осенью и сладко и терпко — кожей.       Сатин опустился на колени, задрав клетчатую рубашку, прижался щекой к животу, когда она наигранно возмутилась, потерся еще сильнее.       Ее беременность определенно пошла ему на пользу: Сатин стал куда более терпелив, ему пришлось принять увлечение Валто Фреей и отношения сына с Эваллё, он сумел отыскать общий язык с парнем, даже начал проходить онлайн-терапию. Не будь Доминики, все могло оказаться иначе.       — Кто-то уснул, — произнес Сатин. Она не сразу поняла, что он имеет в виду их ребенка. Их взгляды встретились в зеркале, и Сатин сказал: — Беременная женщина — эта природное величие красоты… почему-то я не замечал этого раньше.       Рабия призналась, что они не смогли найти вектор: они перерыли буквально весь дом. Судя по всему его взял Маю. Парень знал, что Сатин спрятал его в металлическую банку из-под чая и убрал в багажник джипа, чтобы потом отдать Тайсто. Они оба не понимали, зачем Маю так поступил. Наверняка парню не составило труда найти ключ от багажника и забрать банку. Оба знали, что Фрея была не способна на такое, к тому же она сама и помогла захватить этот вектор. Рабия расспросила ее о произошедшем, девушка описала все как было и заверила, что отрезала вектор с единственной целью — отдать образец на исследование, так как первого они лишились.       — Без образца мы не сможем понять, что с тобой происходит и как от этого избавиться, — заключила Рабия.       — Как будто я этого не понимаю. Больше того, я хотел покончить со всем до рождения Доминики, или хотя бы найти способ, как оградить ее от этого. Я не хочу, чтобы она росла и видела меня таким.       В самом деле, если раньше, до того, как Сатин узнал о ее беременности, он отрицал тот факт, что с ним что-то не так, то теперь он в корне изменил отношение.       — Мы что-нибудь придумаем. Мне поговорить с Маю еще раз?       — Пускай отдыхает. Мы сегодня хорошо поработали. Он загружен своим мюзиклом и записью альбома… не хочу, чтобы он начал меня ненавидеть из-за всего этого…       — Из-за чего «всего этого»?       — Если он взял этот чертов кусок мяса… В последнее время он и так избегает меня, я все время чувствую себя виноватым, только не понимаю за что! — взорвался Сатин. — Ты думаешь, мы с ним много говорили сегодня? Только о чертовой работе! — Рабия погладила его по руке и поцеловала в губы.       — Давай на ночь не будешь себя накручивать. Я рада, что ты начал делиться тем, что ты чувствуешь, а не держать все в себе.       — Гребаная психотерапия.       — Насчет Маю… — задумчиво произнесла Рабия, — он клялся, что не брал. Мы с ним едва не поссорились. Ты бы видел, как он вышел из себя.       Сатина заметно удивили ее слова.       — То есть он утверждает, что не брал? И я должен в это поверить?       Рабия знала, о чем думал сейчас Сатин: им обоим было сложно понять Маю и поверить, что это не очередная ложь.       Сатин помассировал лоб и уткнулся лицом в ее распущенные волосы.       — Плевать на вектор… хоть я и уму не приложу, зачем он ему понадобился, но меня беспокоит другое: а если он умалчивает что-то намного серьезнее… Он слишком многое от нас скрыл, я уже не знаю, как ему доверять. Пока он у меня на виду, я по крайней мере спокоен. Но если он тебе нагрубил, то получит пизды.       — Ему грозила опасность… только подумай, через что ему пришлось пройти. Мы виноваты не меньше.       В конце концов Сатину пришлось признать ее правоту.       Рабия обернулась и опустила локти ему на плечи, она провела губами по его колючей щеке. Их поцелуй напоминал сражение: каждый стремился отвоевать власть. Рабия склонила голову к плечу и крепче обхватила мужа за шею. Сатин скользил своим языком по ее, сладко посасывая; их прерывистое дыхание смешалось. Его пальцы путались в ее волосах, глаза были закрыты.       — Я бы сперва помылся, — с придыханием произнес Сатин.       — И испортишь мне удовольствие? Хочу кончить от твоего запаха, — прошептала ему в губы.       Рабия принялась торопливо стягивать с него одежду, все шмотки посыпались на свободную полку. Сатин снял с нее рубашку и бросил на полку сверху, следом стянул пижамные штаны. Очень нежно провел языком по набухшим соскам и, выпрямившись, прижался губами к уху:       — Разрешишь попробовать кое-что? — Его ладонь легла ей на ягодицу. — Мы можем прекратить в любой момент…       Последний раз Сатин уламывал ее на анал месяца три или четыре назад, завершилось все тем, что он кончил слишком быстро и потом доводил ее до оргазма уже языком.       — Тебе — можно все, — рассмеялась Рабия и погладила его эрекцию через кожаные брюки.       Сатин запер дверь, а она достала лубрикант из шкафчика. К ее шее тут же приникли требовательные губы; мелкая щетина кольнула кожу, посылая разряды тока по нервным окончаниям. Рабия почувствовала острое возбуждение, ладонь Сатина оказалась между ее ног, поверх трусиков. Его горячие пальцы уверенно поглаживали ее, заставляя извиваться от нетерпения. Рабия передала тюбик со смазкой и оперлась о края раковины, утопленной в столешнице. В следующую секунду трусики упали на пол.       На мгновение отпустив ее, Сатин врубил напор воды в душе, чтобы заглушить их голоса. Рабия ощутила, как его эрекция прижалась к ее ягодицам. Она пыталась отыскать точку опоры и шире расставила ноги; пальцы Сатина нырнули в нее, дыхание перехватило, и у Рабии вырвался сдавленный стон. Сатин все глубже погружал в нее пальцы, а свободной рукой смазывал ствол лубрикантом. На секунду-другую горячая головка уперлась в поясницу. Рабия наклонилась вперед, позволяя Сатину пристроиться сзади. Липкой от ее сока ладонью он провел между ягодиц и надавил на проход.       Они с мужем отражались в зеркале над раковиной, горящая подсветка бросала отблески на их тела.       Сатин не пожалел смазки, и вскоре та уже стекала по ногам.       Чувствуя давление пальцев, Рабия постаралась расслабить ягодицы. Анальный секс никогда не доставлял особой боли или дискомфорта, возможно, все дело было в умении расслабляться и в большом количестве смазки. Поначалу прикосновения были дразнящими, игривыми — и это сводило с ума. Возбуждение разлилось по всей промежности и собралось на кончиках пальцев Сатина. Он слегка проталкивал их внутрь, смазывая проход изнутри — этого оказалось достаточно, чтобы без боли погрузить головку. У нее вырвался громкий стон. Чем глубже проникал Сатин, тем отчетливее она ощущала его пульс. Задний проход пекло, но ей это даже нравилось. Сатин прижался плотнее и обхватил ее за бедра. Живот упирался в раковину, и Рабия подалась назад, прогибаясь в спине. Голову заполнил приятный туман. Грохот воды в душевой кабине заглушал их прерывистое дыхание и тихие стоны.       Сатин сумел войти на всю длину и прижался гладким лобком к ее ягодицам. Она чувствовала его горячую мошонку, пульс, распирающий ее изнутри твердый, как камень, ненасытный член.       Желая поскорее получить свою долю наслаждения, подалась бедрами назад.       Придерживая ее за бедра левой рукой, правой Сатин скользнул между влажных складок. Рабия прикрыла глаза от удовольствия и откинула голову назад. Она ощущала его хриплое дыхание у себя на шее. Отпустив клитор, Сатин покрепче ухватил ее за талию и энергично задвигал бедрами: мышцы плотным кольцом сжимали его ствол; ягодицы ритмично ударялись о мошонку. Руки начали неметь, и Рабия уперлась ладонями в дальнюю стенку раковины, рядом с краном.       Особенно ей нравилось, когда он быстро вставлял и медленно выскальзывал. Стоило ему так сделать, как по всему телу разнеслась волна блаженства. Его длинные пальцы глубоко проникали во влагалище, поглаживая и лаская изнутри; в ладонь Сатина сочилась ее смазка.       Он замер на несколько секунд и впился губами в ее рот, после чего начал двигаться с удвоенной силой. Рабия опустила голову, волосы свесились на грудь. Ее развеселило, насколько развратно они выглядели с Сатином в зеркале.       Грудь одновременно и болела, и ныла от возбуждения — от этой смеси ощущений кружилась голова.       Рабия видела, как напряжена шея и плечи Сатина; он уперся ладонью в край раковины: под кожей вздулись вены, сбитые костяшки побелели. Их взгляды столкнулись в зеркале, и в тот же момент Сатин кончил, горячая сперма заполнила задний проход, и когда он продолжил двигаться, потекла по бедрам. Он все еще оставался твердым. Коснувшись ее горящей, пульсирующей промежности, быстро довел до оргазма. На мгновение перед глазами все вспыхнуло, Рабия резко откинула голову назад и вскрикнула, все тело пронзила волна разрядки, мышцы сжались.       Они дали друг другу несколько секунд отдышаться. Ей хотелось еще немного времени провести вот так — слившись в одно целое.       Все еще опираясь о раковину, Сатин прижался к Рабии всем телом, стараясь удержать их обоих на ногах.       Ресницы были влажными, на лбу и над верхней губой выступила испарина, лицо полыхало, волосы прилипли к шее.       — Это было потрясающе, — хриплым голосом выдавила Рабия, любуясь их усталыми лицами. Скулы Сатина покраснели, во взгляде все еще была затуманенность. Он обхватил ее руками и прижался губами к виску. Она нежно накрыла его щеку ладонью и слегка погладила колючую щетину. Спиной она чувствовала, как колотится его сердце.       Наконец Сатин вытащил член, и она ощутила непривычную пустоту внутри. Казалось, за эти несколько минут они успели пустить корни друг в друга.       Сатин отстранился и размял плечи и спину. Налюбовавшись, как скользят под кожей его мышцы, Рабия опустила ладони ему на грудь и, вытянув шею, поцеловала в губы. Задний проход слегка ныл, но даже эти ощущения доставляли ей удовольствие. Рабия поняла, что не прочь принять душ во второй раз, но на этот раз вместе с Сатином.              Вдвоем с Сатином они сидели на ковре в будущей детской. Сатин с неподдельным интересом разглядывал игрушки, которые успел распаковать, перебирал их, нажимал на кнопки на интерактивных и музыкальных игрушках. К счастью, картину того, как они с Сатином сидят на полу и играются в детские игрушки, не видели ни Маю, ни Фрея.       Почти все свободное пространство было в коробках. В одних лежали старые вещи Фреи — ближе к сроку их нужно было рассортировать, постирать и прогладить. Много одежды им подарили. Здесь также были вещи первой необходимости, гигиенические принадлежности и кое-какие игрушки для совсем маленьких. На столе вместо монитора Тины стояла коробка с мобилем для кроватки, под столом — коробка с самой кроваткой — Сатин планировал собрать ее одной из первых, как только они приведут комнату в надлежащий вид. Пеленальный комод и коляску им подарила Тина, те дожидались своего часа в углу: коляска стояла в чехле, чтобы сверху не ложилась пыль; комод до сих пор был в коробке в разобранном виде. Поскольку с момента последней беременности прошло слишком много времени, у них почти ничего не сохранилось, только кое-что из одежды Фреи и Маю. Друзья подарили шезлонг и детское автокресло. Рабия уже заказала игровой манеж, новый ковер, ванночку и еще целый воз всего, и хоть до родов оставалось еще полно времени, все равно боялась что-то забыть. К счастью, среди ее подруг и знакомых семьи было немало людей с детьми, кому она могла написать в любое время, и кто всегда был готов помочь советом.       Сатин, Эваллё и друг семьи, Фредрик, помогающий им с ремонтом после переезда, уже разобрали и вынесли часть мебели. Первое время в детской будет находиться пеленальный комод с выдвижными ящиками и еще один комод для основной массы вещей; кроватку они поставят в спальне. В детской Рабия хотела создать игровое пространство и оборудовать для себя рабочий уголок.       Рабия поднесла к губам трубочку и сделала глоток морковного фреша со сливками; рядом лежала коробка с мини-батончиками «сникерс»: она поставила стакан на пол и взяла одну конфетку.       — Почему я чувствую себя так, как будто это наш первый ребенок? — Рабия сняла фантик, протянула руку и положила батончик Сатину в рот. — Перед выходом на сцену у тебя никогда не было ощущения, что ты делаешь все в первый раз?       — Я не помню, когда последний раз так нервничал перед концертом, — признался он после недолгого молчания. Перещупав сенсорную рыбку, Сатин спрятал ее обратно в упаковку. — Перед концертом я не нервничаю, скорее, я возбужден, а сейчас я взволнован. Я в панике.       — Я тоже взволнована, но я знаю, что рождение ребенка обогатит мою жизнь. — От предвкушения, вызванного всем этим разговором, она улыбнулась. Сатин наклонился к ней и поцеловал в лоб и нежно притянул к себе. Что беременность сделала с ее мужем? Она не узнавала Сатина: он проводил свободное время, обсуждая с ней ремонт в детской, и казался самым счастливым отцом на свете.       За последние недели они успели спланировать ремонт детской, прикинуть расстановку мебели, купить или заказать все необходимое, а также договориться с акушеркой о последующих встречах и экскурсии по палате с персональным родильным залом и послеродовой. Они вовремя забронировали место — спрос был слишком велик. Предполагалось, что роды будут проходить в воде — и в палате имелся надувной бассейн, который можно было установить в любой момент. Роддом посоветовала акушерка, принимающая у нее роды оба раза, здесь выбор был очевиден. Главным критерием было то, что Сатин мог буквально жить там вплоть до выписки: он не только увидит появление малышки на свет, но и сможет провести первые дни вместе с ней. Рабия надеялась лишь, что к концу беременности Сатин не утратит энтузиазм. Им прислали множество видео и фотоматериалов из роддома — все больше это напоминало выбор путевки, им даже предоставили варианты меню. Рабии не терпелось увидеть все удобства своими глазами.       За всеми приготовлениями Рабия только сейчас поняла, что у нее почти нет подходящей одежды для последнего триместра.       В один из свободных вечеров они выбрались в торговый центр. К их большой компании присоединился Селике. В прошлую беременность, когда ей понадобились новые вещи, по магазинам ее повела сестра, а сейчас уже собственные дети были взрослыми и помогали с выбором одежды.       Они уже обошли с десяток магазинов и основательно закупились. По пути натолкнулись на фото-будку и провели там минут тридцать. Они набивались в кабинку по трое и дурачились на камеру, строили рожицы, надевали смешные огромные очки и мемные усы, передавали друг другу шляпы. А потом еще долго рассматривали распечатки с фото и хохотали над лицами друг друга. Рабия сняла распечатки на свой телефон и отправила Сатину.       В одном из крупных магазинов ребята затеяли шуточную потасовку и принялись носиться между рядами, подначивая друг друга и громко хохоча. Куча пакетов в руках совсем не мешала им веселиться. При этом у Маю был воздушный шарик-дельфин-единорог на палочке, которым он размахивал над головой.       Продавцы недружелюбно поглядывали на здоровых парней, носящихся по магазину детских товаров, но Рабия замечала, как они прячут улыбки.       — И ты хочешь, чтобы я встречалась с вот таким вот? — хмыкнула Фрея.       Рабия приобняла дочь за плечи. Сегодня на них обеих были похожие шляпы, что лишь усиливало сходство между ними.       — Да, конечно, я могла бы сказать, чтобы ты попробовала встречаться с кем-то, подходящим тебе по возрасту, но раз у вас с Валто все зашло так далеко, то почему бы не попробовать. Я даже закрою глаза на вашу разницу в восемнадцать лет. Просто я уверена в Валто.       — Ты же не сказала Сатину, чем мы занимались на съемках клипа?       — Я не рассказала об этом ни одной живой душе, даже твоей тете. Но, боюсь, он и так обо всем догадывается.       — Да нет же! Он так занят всегда, что ничего не замечает.       — О, бедный ребенок, — Рабия поцеловала дочь в висок, — я уверена, что это не так.       Тот факт, что дочь делилась с ней сокровенным, Рабия воспринимала с радостью, она всегда старалась выслушать Фрею и помочь советом. Этот обмен секретами был невероятно важен для них обеих. Мама и отчим были не теми людьми, к которым она в свое время могла обратиться за советом.       — А если Моисей окажется нормальным, ты перестанешь волноваться? Тете он понравился. — Этот разговор они заводили не в первый раз, и Рабия ответила то, что и всегда:       — Ты уже дала Валто надежду, он рассчитывает, что у вас все будет серьезно. А с Моисеем я пока еще не знакома. Не могу сказать наперед, но я заинтригована.       Последний на сегодня был магазин косметики и парфюмерии. Тина совсем недавно прислала ей целую коробку косметики из Японии, и в магазине Рабия взяла лишь пару карандашей для губ. Главным образом они зашли из-за Маю, который искал какой-то парфюм. Названия он не знал, поэтому они провели в магазине минут сорок, пока Маю наконец не отыскал тот самый. Аромат оказался приятным: цитрусовые и что-то пряное, слегка дымное, довольно популярный мужской аромат, но сейчас для нее все было едино. Хоть токсикоз так и не наступил, нюх обострился: от резких запахов начинала болеть голова или слегка подташнивало, поэтому она почти перестала использовать парфюм. Доминике нравились лишь ароматы массажных и уходовых масел и специй для выпечки — хотя бы с этим повезло.       Видя, с каким ликованием Маю рассматривал желанный флакон и принюхивался к запаху, она сжалилась и купила ему парфюм.       Наконец, после шопинга, от которого гудели ноги, они направились на поиски ресторана или пиццерии в торговом центре.       В тот же вечер Рабия собиралась встретиться со своей акушеркой, чтобы провести время в неформальной обстановке. Для них обоих случайная встреча в женской консультации спустя почти двадцать лет казалась невероятной удачей, и довольно быстро они начали общаться вне стен клиники.       После ужина Рабия велела парням отнести покупки в машину. Компания собиралась еще поболтаться по торговому центру, а у нее появилось свободное время.       Анникки увидела ее издали, когда они всей гурьбой выходили из ресторана. Акушерка изумилась при виде ее повзрослевших детей.       — Ого! Последний раз я видела вас еще младенцами. Фрею я еще помню на выписке брата, а вот Маю я помню только новорожденным. А вы кто, молодые люди? — обратилась она к Эваллё и Селике, которые посмеивались над этой сценой. Маю и Фрея же недоверчиво разглядывали незнакомую женщину.       — Это все наши, — усмехнулась Рабия, беря Эваллё за руку. — Все свое, родное.       Женщина пригласила ее поболтать и выпить кофе. Несмотря на то, что они только что поужинали, Рабия уже вновь испытывала легкое чувство голода и легко согласилась.       В тот вечер, пользуясь отъездом Сатина, она пригласила Селике к ним домой, нажарили попкорн, открыли чипсы, заказали роллов, разложили диван в гостиной и до поздней ночи смотрели на большом экране обожаемый мюзикл Маю «Парень, который не любил мюзиклы».       Маю смотрел его такое огромное количество раз, что знал почти все песни наизусть. Время от времени, если его не пихнуть, мурлыкал себе под нос, с полным ртом еды, счастливый от того, что остальные тоже решили приобщиться к его любимому мюзиклу.       Маю совсем перестал рассказывать о репетициях драмкружка, и Рабия решила, что он смирился со своей ролью и наконец пережил это.       С драмкружком не сложилось с самого начала: дети не поверили, что Маю сам сочинил музыку и записал песню для прослушивания, решив, что ему помогли.       Маю пропустил начало учебного года, проведя его на дистанте, и все главные роли достались другим ребятам.       Маю мечтал о роли Шляпника, но ребята проголосовали за другого парня, и Маю досталась эпизодичная роль во втором акте, у него не было своей песни, только подпевка — и это при том, что преподаватели знали о его вокальных способностях. Такое распределение ролей задело даже ее, но она была всего лишь матерью одного из школьников и ее голос не имел никакой важности. Она даже хотела подать жалобу на предвзятое отношение, но Сатин убедил ее, что так она только сделает хуже для Маю.       А в последние две недели Маю совсем притих. Репетиции отнимали массу времени, из школы Маю возвращался уже вечером, но ни разу так толком и не рассказал, как все проходит.       С каким же нетерпением она ждала первый мюзикл Маю в гимназии! Она пошла бы при любом раскладе, даже если бы Маю досталась минутная роль без слов. Даже несмотря на то, что новый худрук драмкружка собирался ставить мюзикл с рейтингом R, и представление обещало быть жутким со сложным гримом и устрашающими костюмами, она не могла пропустить его. За основу был взял реттейлинг сказки «Алиса в Стране Чудес», но история была заменена на более кровавую и мрачную версию. С другой стороны, каким еще должен быть мюзикл в честь Хэллоуина?       Раздался очередной взрыв хохота. Задумавшись, она пропустила какой-то важный момент. Ребята подвывали от смеха. Эваллё вскочил на ноги на диване, разбросав все подушки.       — Да ну нафиг! Это че, гребаные пришельцы?! Я думал, это славный добрый мюзикл! Твою мать, это что, кишки?!       — Кто-то только допер! — расхохотался Селике. — Я не хотел тебе сразу говорить, чтобы не портить эффект!       Рабия, дважды смотревшая мюзикл с Сатином и Маю, прыснула. Эваллё запустил в нее воздушной кукурузой.       — Даже ты смотрела и не сказала мне!       Смотреть на все это без смеха было невозможно: Маю то и дело гримасничал, изображая героев, Эваллё потрясенно восклицал, а Фрею и Селике смешила буквально каждая сцена. Рабия и сама дважды чуть не подавилась, а в какой-то момент от смеха завалилась на спину.       Подражая профессору, Маю энергично запел.       Фрея уткнулась ей в плечо, чтобы заглушить истерический смех.       It’s       A       Show-stopping number       A real showstopper       A show-stopping number       Come on       Something to suck ‘em       To bring them       a-crawling       a big-time box-office draw       With the press and the glamour       We’ll kill the reviews!       Spotlight on. Mr. Ingenue       So feel up your Tumblr, got a show-stopping number for you       Рабия пила вторую бутылку безалкогольного пива, и поначалу ей показалось, что у нее бурлит в животе, но вскоре она поняла, что это Доминика вновь устроила дискотеку. Стоило Маю подхватить очередную песню, как пиночки возобновлялись.       — Эй!       Маю резко замолк. Все застыли.       — Она реагирует на твой голос! — Догадка осенила совершенно случайно. Рабия коснулась живота. Она и раньше замечала, что Доминика реагирует на звук голоса Сатина и начинает шевелиться. — Она приняла тебя за Сатина.       — Просто я чертовски хорош! — усмехнулся Маю.       — Так, напой нам еще что-нибудь! Проверим мою теорию.       Маю сцепил пальцы и, вывернув ладони, хрустнул суставами.       — С удовольствием!       

* * *

      Рабия спустила ноги с кровати и нашарила тапочки. Спина немного затекла от сна на непривычной кровати. Из-за задернутых темно-графитовых штор доносился шум мегаполиса. Рабия оправила рубашку, сладко потянулась и направилась к окну, поскорее посмотреть, что там за ним.       Распахнула шторы, и в комнату хлынул утренний яркий свет. С легким щелчком она приоткрыла окно, чтобы впустить теплый воздух с улицы.       Послышался шорох: на второй кровати зашевелилась Фрея.       Внизу виднелись десятки крыш, с оживленной улицы доносились голоса, повсюду кипела жизнь. Теплый ветер доносил запахи города и уличной еды. Уже было градусов двадцать, днем воздух прогреется еще сильнее. Вовсю светило солнце.       От восторга захватывало дух, в предвкушении Рабия улыбнулась.       Вокруг, как на ладони раскинулся Токио.       Добро пожаловать в Японию.              * Это…       Гвоздь программы       Лучшее, что есть.       Ух, гвоздь программы.       Ну же!       Что-то шокирующее.       Рты все разинут.       В зале полный аншлаг.       Непринужденно       Сразим критиков!       Весь свет будет на меня!       Готовь-ка ты Тамблер, сейчас будет гвоздь программы.