Внутри тебя - 3

САТИН

             — Блять! Не могу поверить… Твою мать!..       Сатин быстро просматривал текст статьи, не веря своим глазам. Извратили и выставили напоказ…       Откуда все эти данные?! Как им стало известно об Аймо?! Какое, к черту, изнасилование?!       Сатин накрыл лицо и потер веки, а потом резко вскочил с постели, заставив Доминику истошно орать. Выходя из спальни, набрал номер Аймо. Сбежал по лестнице. Сердце бешено колотилось. Голову обдало жаром. Не отвечает. Сатин снова набрал Аймо. Бездумно зашагал в гостиную.       Какого блять хера?! Ответь же на звонок, черт тебя дери! Отвечай! Ну же!       Сатин заметался по комнате, слушая бесконечные гудки.       Показались обеспокоенные Маю и Эваллё. Плач Доминики становился все громче, похоже, Рабия вышла из спальни.       — Ты звонишь Аймо? — догадался Маю. — С ним все в порядке?       — Да блять если бы я знал!       Сатин сбросил вызов и опустил телефон.       — Да твою же мать!.. — Запустил пальцы в волосы и сжал, а потом резко уронил руку.       — Чем это грозит? — спросил Эваллё.       — Мне — ничем.       Разве что все будут смотреть на меня как на жертву, — мысленно добавил Сатин.       — Кто мог это сделать? — в дверях гостиной появилась Рабия с хнычущей Доминикой.       — Понятия не имею. Но кто бы ни написал эту статью, он основательно подготовился. Отыскал информацию двадцатилетней давности. Как будто ждал повода.       Сатин направился в кухню. Он не замечал, что мечется по дому, как зверь в клетке. Снова взялся за телефон. Набрал менеджера.       — Ты видел? — тут же спросила Диана после первого же гудка.       — Что блять происходит?! Откуда взялась эта статья?!       — За вами вчера кто-то проследил.       — Это я уже понял. — Диана лишь подтвердила его мысли.       — Но даже если это обычный журналист, откуда у него такой материал?       — Я тоже не понимаю. — Сатин взял телефон другой рукой. В кухне столпились домашние. На шум спустилась Фрея в пижаме, дочь с женой тихо переговаривались. Доминика смотрела на него непонимающими заплаканными глазами.       — Ничего не предпринимай. Начнем с того, что узнаем, кто этот писака. Учитывая, что ему стало известно, вполне возможно, его кто-то нанял.       Сатин взлохматил волосы и оперся об обеденный стол.       — Боюсь представить, что это будет значить для Аймо, — тихо произнес Сатин, ловя на себе взволнованные взгляды домашних.       Рабии с помощью Эваллё удалось отвлечь Доминику. На долю мгновения на кухне воцарилась тишина. Пока Рабия покачивала дочь, Эваллё корчил рожицы. Глядя на него, Доминика выглядела растерянной, но больше не плакала.       Следом по видеосвязи позвонил Валто, затем Алекс. С Алексом разработали стратегию дальнейших действий. Статья шокировала всех. Непрочитанные сообщения в мессенджерах росли. Звонил Лоуи, который находился с братом в Нидерландах. Похоже, новость переполошила всех. За исключением Валто парни ни о чем не знали. Понимал, что это всего лишь статья, и даже если ничего не предпринять, шумиха вокруг нее уляжется с течением времени. За долгую карьеру Сатин привык к повышенному вниманию и шокирующим статьям о себе и одногруппниках, многие из которых были правдивы. Привык, что информацию в статьях постоянно искажают. Но он не мог допустить, чтобы из-за него снова пострадал невиновный человек.       Сатин не верил, что спустя столько лет, правда, пускай исковерканная, всплыла наружу, и теперь любой мог узнать о том, что произошло, и что хуже всего — неверно понять.       Попробовал еще раз дозвониться до Аймо. Снова гудки. Да что же это, мать вашу?!       Сатин то выходил на задний двор — его телефон разрывался от звонков — то с мрачным видом слонялся по кухне или коридору.       Выдохшись, уселся за стол, положив телефон экраном вниз, снова провел по волосам, опустил руки на стол и сцепил ладони в замок.       Доминика никак не засыпала — оно и понятно — и Рабия носила ее на руках. Маю и Эваллё прикидывали, чем статья грозит Аймо. Фрея села за стол напротив него и, вытянув руку, сжала его ладонь.       Аймо снова вляпался в это дерьмо из-за него. Их связь едва не стоила Аймо карьеры в прошлый раз, если бы родители не поставили ультиматум: Лааксо увольняется из школы и исчезает, иначе всем станет известно, что он совратил малолетнего — и тогда на своей жизни он может поставить крест. Много лет назад Сатин считал, что Аймо его просто-напросто бросил, лишь спустя время он осознал, что тот был вынужден уехать. Сейчас все будто повторялось, они словно совершили круг и вернулись к изначальной точке. Он долгие года страдал от чувства вины, веря, что разрушил жизнь человека, в которого был влюблен, разрушил просто одним своим существованием.       Сатин слушал гудки, чувствуя, как стучит в висках. Эваллё сделал всем чай. И лишь сделав несколько жадных глотков, Сатин заметил, как сухо во рту. От волнения его голос охрип.       Согласно статье Аймо — грязный насильник, совершивший преступление против сегодняшнего кумира миллионов. Пускай прошло много лет, но Аймо уже не отмоется от грязи, клеймо совратителя малолетних останется с ним навсегда. И во всем виноват он, Сатин. Даже спустя годы он сумел-таки испоганить существование Аймо.       Армия его поклонников смешает Аймо с дерьмом. Тот может проститься с успешной карьерой и тихой спокойной жизнью. Сатин как никто знал, на что способны помешанные люди, до чего могут дойти обезумевшие фанаты.       Аймо не отвечал.       Сатин потер лицо, словно хотел проснуться — избавиться от этого кошмара.       Если бы не он, ничего это не было бы.       Ожил телефон Рабии, ответив на звонок, она сразу же передала ему мобильник.       — Да, — грубо бросил он.       — У тебя постоянно линия занята, пришлось звонить Рабии, — голос Валто. — Ты же не собираешься ехать к нему в Тампере?       — Нет, я дома. Он не отвечает на звонки. — Сатин помассировал переносицу.       Они немного поговорили, строя догадки, кому на руку вытаскивать все это говно на поверхность, есть ли у Аймо враги и как проще всего утрясти скандал. Затем он предпринял еще попытку дозвониться. На этот раз Аймо ответил, и Сатин едва не сорвался на нем:       — Что с твоим телефоном?! Где ты?! — Он едва не свихнулся тут!       Аймо хранил молчание.       — Аймо?! Слышишь меня?!       — Я видел, — отозвался тот после долгой паузы.       — Аймо?! — еще сильнее разошелся Сатин. Рабии пришлось унести Доминику наверх. Сатин почувствовал стыд: статья совершенно выбила его из колеи. — Это просто сраная статья, слышишь? Это ничего не значит! — убежденно лгал он, не понимая, кому больше необходима эта ложь: ему или Аймо.       Он знал, что некоторое время шумиха стихнет, также он знал, что репутация Аймо будет испорчена раз и навсегда.       — Мы оба знаем, что это неправда и эта гребаная статья не стоит нихера!       — Об этом знаем только мы. Но никто этому не поверит, — веско заметил Аймо, и сердце пропустило удар. Сатину не понравился тон друга, каким обреченным был его голос. — У тебя масса поклонников…       — Стой, — оборвал его Сатин, — я дам интервью, где опровергну эту наглую ложь!       Взгляды детей обратились на него. Маю и Эваллё переглянулись.       — Плевать, что было в прошлом, я все опровергну. Мы выясним, кто и зачем это написал. Я смешаю эту тварь с дерьмом! Аймо…       — Но это не изменит главного. Ты знаешь чего.       Сатин вскочил из-за стола. Из-за него Аймо по уши в дерьме, и только он может защитить его.       — Аймо, я…       — Я любил тебя и между нами действительно была связь.       — Где ты сейчас? — потребовал Сатин. Им нужно было увидеться и все обсудить. Немедленно.       Его пугал голос Аймо. Его страшило будущее. Его будто загнали в западню.       — У моего дома толпа журналистов. Я был на пробежке, а когда вернулся, мой дом уже окружили.       — Блять! — вырвалось у Сатина. Он оперся ладонью о стол.       — Я не смог даже приблизиться к дому.       — Тебя видели?       — Нет, я нахожусь довольно далеко.       — Нужно время, все это утрясется… — произнес Сатин и понял, как жалко звучат его слова.       — Сколько? Месяц? Два? Что будет со мной за это время?       — Я со всем разберусь, — твердо заявил Сатин. — Предоставь это мне. Мы найдем эту суку, узнаем, откуда информация. Я сделаю заявление…       — Сатин, — перебил его Аймо, и от его интонации Сатина пробрала дрожь. — Я знаю, что тебе тоже нелегко…       — Ой, да брось! Ты серьезно сейчас? Про меня какого только говна не писали! — Внутри все сжалось, в горле встал комок.       — По тебе это тоже ударило.       — Это сейчас не главное, — отрезал Сатин. — Внимания прибавится. Но я привык.       — Мне правда очень жаль.       — Аймо… — но тот уже отключился. Сатин застыл с телефоном в руках, как в каком-то паршивом фильме, слушая гудки.       Выругался.       Как бы он внутреннее не сопротивлялся, Аймо был прав: статья выбила его из равновесия, она открыла всем, то, что он так тщательно скрывал — это был лишь его и Аймо секрет, известный только самому узкому кругу людей. Чувство вины, которое угнетало его много лет, и от которого он с огромным трудом избавился благодаря психотерапии, готово было обрушиться на него снова. Человек, который спланировал все это, знал, за какие ниточки тянуть, куда нужно надавить, чтобы уязвить его. Сатин сомневался, что на подобное способен незаинтересованный человек. И большинство разделяло его мысли.       Диана, позвонившая сразу, как только Аймо отключился, выслушала его. Он вкратце пересказал слова Аймо. О том, что он волновался о друге, Диана поняла сама.       — Я не могу сейчас отправиться в Тампере… вокруг его дома репортеры. Я не знаю, там ли он сейчас. Мне нужно знать, что сейчас там происходит.       — Тебе нельзя там появляться, даже в маскировке, — сказала Диана. — Я сама съезжу, отправь мне адрес. Прямо сейчас и выезжаю.       В кухню зашла Рабия.       — Доминик с Эваллё в детской, — шепотом пояснила она.       — Позвони мне по видеосвязи, как доберешься, — сказал Сатин и отключился. Отправил Диане адрес: Аймо дал его на случай, если Сатин соберется к нему.       Бросил телефон на стол.       — Его адрес уже узнали репортеры, — произнес Сатин, глядя на жену.       Было неспокойно от мысли, каким убитым, уничтоженным казался Аймо. Он поделился страхом с женой. Рабия обняла его, стараясь успокоить. Только она знала, насколько непростая эта ситуация.       Фрея и Маю молча наблюдали за ними.       Сатин нашел в себе силы заглянуть к Доминик. Надрывно вопя, кроха искала его и не находила, ее сморщенное личико покраснело от слез.       — Прости, напугал тебя. Я сам напуган. — Сатин забрал ее у Эваллё. Девочка мгновенно затихла, глядя на него. — Твой папа снова облажался, — произнес Сатин с невеселой улыбкой. Эваллё ободряюще сжал его плечо.       Он бы в жизни не поверил, что тот старый случай, надежно погребенный в их с Аймо прошлом, может всплыть спустя столько лет. Благодаря статье теперь сотни людей поверят в искаженную правду.       Сатин поговорил с Доминик, укачивая ее звуком своего голоса. Близость дочери успокаивала. Он мерил детскую шагами, прижимая к груди крохотное тельце ребенка. Вздыхая, прижался губами к ее шелковистой щечке. Сердце постепенно замедляло ритм. От ребенка пахло молоком и безмятежностью. Эваллё поправил шапочку с кошачьими ушками на головке Доминик.       Эваллё не оставлял его, и Сатин был благодарен за эту молчаливую поддержку. На какое-то мгновение забылся, потерял счет времени.       Вернув Доминику подошедшей Рабии, спустился на кухню, где бросил телефон.       Созвонился с Валто. Решили для начала разобраться с журналистом, узнать все детали. Непонятно, как эти материалы попали к нему в руки. Фото из ресторана объяснить проще. Должно быть, он следил за ними. Сатин помнил, как в кои-то веке утратил бдительность, расслабившись рядом с Аймо, и не обращал внимания на остальных. Возможно, за одним из столиков сидел тот самый журналист.       Но едва ли простому писаке удалось бы так легко узнать их с Аймо тайну, узнать о том, что было надежно скрыто.       — Ты говоришь с Валто? — спросила Фрея, наблюдая за ним из дверного проема.       Сатин кивком обозначил согласие. Дочь тут же ушла.       Все это время, не находя себе места, он ждал звонка от Дианы.       Когда она набрала его, доехав до Тампере, Сатин вышел с телефоном на террасу. Маю последовал за ним.       Девушка находилась в машине, в темных очках и кожаном берете для маскировки. Она подняла телефон так, чтобы Сатин видел вход дома Аймо через лобовое стекло.       Сердце оборвалось.       Не такого он желал для Аймо.       — Я затесалась в толпу и обошла весь дом, проверила оба входа, но, кажется, там никого нет.       Маю смотрел на экран телефона, вместе с ним наблюдая за происходящим.       Репортеры окружили здание, наводнив участок, слетелись как мухи на свежее дерьмо. События разворачивались слишком быстро.       Едва ли Аймо мог пройти мимо них и остаться незамеченным.       Сатин вспомнил, о чем тот говорил по телефону.       — Я не уверена, что ему стоит сейчас возвращаться, — сказала Диана.       — Где же он тогда? — спросил Маю. Диана услышала его голос, и через секунду на экране возникло ее лицо.       Скорей всего, он вернулся назад, — мысленно предположил Сатин.       — Кажется, я знаю, где он.       — Где? — почти в один голос потребовали Диана и Маю.       — Дай мне адрес, — потребовала Диана.       Сатин сбросил звонок и быстрым шагом направился в прихожую. Аймо снова не отвечал.       Схватил куртку.       Маю шел за ним.       — Я скоро вернусь, — не задумываясь, бросил Сатин, переобуваясь.       — Куда ты едешь?       — Нужно проверить одно место.       На этот раз до «убежища» он домчался минут за тридцать. Он уже знал точную дорогу. Гнал с максимальной разрешенной скоростью.       По дороге звонил Валто. Они нашли крысу. Это оказался известный журналист и блогер, обожавший копаться в грязном смердящем белье. Парню было около тридцати, и у него оказалось два высших образования, знание нескольких иностранных языков и приличный багаж плюшек, благодаря которым его сраное слово имело вес. Он специализировался на скандалах и заварушках в «звездной» среде, а также в блогерской тусовке. Сатин терпеливо слушал, не перебивая, важной могла оказаться любая мелочь. Парень отрицал, что его наняли, уверяя, что инициатива полностью принадлежала ему. Пока Валто и Армо разыскивали этого ублюдка, а потом вытрясали из него информацию, остальные собрались в студии. Валто передал слова одногруппников: большинство решило, что ублюдка наняли, возможно, даже предоставили материал для статьи. Уж больно этот парень легко взял на себя всю вину. Кроме того, в ответ на вопрос, откуда он узнал про тот случай двадцать четыре года назад, тот нес полнейшую околесицу, что выглядело совсем уж неубедительно. В итоге они так и не добились ничего, но лишь укрепились во мнении, что все было спланировано заранее и этот парень — лишь исполнитель.       — Скорей всего, ему заплатили, — предположил Сатин. — И заплатили достаточно, чтобы он держал язык за зубами.       Всю дорогу он надеялся застать Аймо. Если его не окажется здесь, не представлял, где еще искать.       Бросил машину на каком-то пустыре рядом со строящимся домом, в паре минут от «убежища». Остаток пути преодолел бегом. Мысли в голове метались. Он хотел лишь донести до Аймо, что все обязательно утрясется, он все исправит. Аймо не должен был пострадать из-за него. Снова. Это слово преследовало его, как тень, стремясь завладеть им, уничтожить, размазать его сердце.       Дверь оказалась не заперта. Громко зовя Аймо, Сатин ворвался в кухню-гостиную. В горле пересохло, сердце набатом стучало в груди.       Увидев Аймо, целого и невредимого, за небольшим кухонным столом с сигаретой в руке, Сатин шумно выдохнул. Облегчение было столь мощным, что он покачнулся.       Аймо удивленно уставился на него, видимо, не ожидая увидеть его здесь.       — Ты не отвечал… — глухо произнес Сатин и рухнул на стул.       Аймо как-то странно посмотрел на него, но Сатин все списал на расшатанные нервы. Они оба знатно переволновались из-за статьи. На столе перед Аймо стояла банка пива.       Еще более потрясенный Аймо следил, как он схватил пачку сигарет, вытряс одну и сунул в рот. Казалось, его сейчас разорвет, если он не займет чем-то свои мозги, заодно и рот, откуда готово было вылететь ругательство.       Сатин прикурил от зажигалки Аймо, затянулся и закашлялся. Он почти забыл, как это делается. Никогда не нравилось. Сатин с отвращением уставился на тлеющую сигарету.       Сбросил входящий от Дианы. Телефон почти разрядился. Твою мать!       — Как ты понял, что я здесь?       Сатин пожал плечами и неопределенно махнул рукой. Возможно, со стороны он выглядел как сумасшедший. Не мог признаться Аймо, что его напугал странный тон, напугало, что Аймо не отвечал на звонки. Он места себе не находил от беспокойства!       Только вчера они сидели на этой кухне и ничто не предвещало дальнейших событий. Сатин помнил, как много смеялся. Как хорошо было…       — Не думал, что ты приедешь, чтобы увидеть меня, — тихо признал Аймо. Вдруг он поднялся, его движения были смазаны, как будто Аймо был пьян. Сатин невольно огляделся в поисках подтверждения, но не заметил ничего, кроме банки пива на столе. Не мог же он надраться с нее?       Друг направился в единственное свободное помещение — в соседнюю комнату. Как будто хотел сбежать. Сатин затушил сигарету в пепельнице и бездумно пошел за ним.       Аймо грузно опустился на диван, служивший ему кроватью. Сатин придвинул себе стул и сел напротив.       Точно так же, как и он, Аймо терялся в догадках. Врагов у него не было, эту версию они отвергли сразу.       В следующие пять минут он выложил все, что знал о журналисте, и следом донес до Аймо свой план. Они постараются узнать, откуда произошла утечка информации и кто заказчик. Наверняка все было спланировано.       — Но кому это надо?       Сатин нервно усмехнулся:       — Да полно кому! Уж поверь.       — Не похоже на обычную статью. Кто-то явно подготовился, — заметил Аймо заторможенным голосом; его лицо и шея вспотели, зрачки были сильно расширены, выглядел он неважно. — Кто-то стремится причинить тебе боль.       Сатин обвел взглядом комнату, где только вчера чувствовал себя в безопасности, почти как дома, где вчера строил планы.       Вряд ли спланировавший все это всерьез хотел ему навредить — это всего лишь лживое мнение, глубокое заблуждение и таких скандальных статей о людях шоу-бизнеса пишется регулярно сотни, если не тысячи. А сколько раз наружу выползали нелицеприятные детали жизни участников группы!.. Он справится со всем этим, можно сказать, он еще легко отделался. Шумиха вокруг статьи сработает как черный пиар и лишь привлечет еще больше внимания к нему и его группе. Возможно, потребуется время, чтобы суматоха улеглась, но даже самые рьяные фанаты когда-нибудь переживут это и успокоятся, а пресса переключится на новый скандал. Ему ли не знать! Он из года в год наблюдает подобное.       — Из-за меня тебе пришлось снова через все это пройти, — признал Аймо с грустью.       — Твою мать! — Сатин подался корпусом вперед, облокотившись о колени, нагнул голову и запустил пальцы в волосы, пытаясь взять себя в руки. Сложил вместе ладони и прижал к губам, раздумывая.       Не о себе он сейчас думал.       — Что будет с моей жизнью? Я теперь насильник. А ты — кумир миллионов. Мне стоит ждать, что твои особо преданные поклонники сожгут мой дом или обольют меня кислотой?       — Да заткнись! — не выдержал Сатин. — Ничего этого не будет! Я завтра же дам интервью и заявлю, что тебя оклеветали!       — Но если найдутся те, у кого есть доказательства…       — Ты о моих родителях? Они бы не стали. Это бессмысленно. Мы не общались много лет. Зачем им это нужно?       — Но кто-то ведь узнал про школу, и что между нами была связь.       Сатин сам ни черта не понимал, как это удалось.       — Я виноват, — язык Аймо начал заплетаться. Неужели он успел напиться? Но когда? Сразу после пробежки?..       — Да блять в чем ты виноват?! — Сатин вскочил со стула и заходил по комнате, едва ли не натыкаясь на стены и мебель, так тесно здесь было. — Я сам пришел к тебе домой, я все время искал твоего внимания, я нарывался! Я хотел, чтобы ты меня трахнул! Да я совсем помешался на тебе! Это я все время соблазнял тебя! Искал повод увидеться, я ходил за тобой по пятам!       — Мне уже звонил мой заказчик, расторг наш контракт… — Аймо снял очки и на мгновение прикрыл глаза. — На мне теперь на всю оставшуюся жизнь клеймо насильника. Пускай за сроком давности меня не смогут посадить, но для твоей армии поклонников это не имеет значения. Я не просто трахал тринадцатилетнего подростка, я опорочил того, кого все любят. Понимаешь?       Сатин не хотел понимать. Не хотел даже слушать этот бред.       Голос Аймо слабел с каждым предложением. Сатину казалось, что это у него мутнеет в голове. Веки Аймо отяжелели.       — Только мы знаем, как все было. Но в это никто не поверит. — Сатин смотрел на Аймо, у которого закрывались глаза, и не мог понять, что происходит.       — Я не собираюсь оставлять все, как есть, я… — начал Сатин и резко замолк.       Аймо вдруг начал заваливаться на бок.       — Эй! Что с тобой? — Сатин бросился к мужчине. Схватил за плечи, удерживая. — Что ты сделал?!       Воспаленные слезящиеся глаза Аймо закрылись.       — Я и не думал тебя увидеть еще раз…       — ГОВОРИ, ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ!       Аймо наклонился вперед и неуклюже повалился с дивана на пол.       — АЙМО!       Дыхание перешибло. Как от прыжка с высоты.       Сатин понял, что задыхается. Его сердце готово было разорваться.       Вскочил, заметался по дому… Проверил обеденный стол, разделочную столешницу, раковину, контейнеры для отходов. Случайно смахнул пустую банку пива на пол. Бросился в туалет, все там осмотрел. Затем в спальню. Перерыл все, расшвырял подушки. Потом упал на колени рядом с Аймо.       — Ты что-то принял?! — орал он. — Аймо, скажи, что ты принял?!       Глаза застлала пелена. Он не соображал. Голова взорвалась болью.       Сидя на полу рядом с Аймо, Сатин озирался. И наконец увидел коробку от таблеток под журнальным столиком.       — Нет… нет… — Он еще не до конца осмыслил происходящее. Потянулся за коробкой. Пустая. Вскользь взглянул на этикетку. Аспирин.       Осознание обрушилось с такой страшной силой, что у Сатина потемнело в глазах.       Аймо умрет из-за него. Из-за того, что произошло много лет назад по его вине.       Он будет виновен в смерти человека.       Самоубийство Аймо лишь подтвердит грязные слухи. Клеймо останется с ним навсегда.       Он убьет Аймо. Того, кто так много значил для него, и с которым он встретился спустя много лет. Ему выпал шанс все исправить, и он все просрал.       — Нет, нет… нет, нет, нет… — неосознанно бормотал Сатин, переворачивая Аймо на спину. Его самого трясло, все тело колотила сильная дрожь, под кожей растекался леденящий холод. Голову сдавило тисками. — Ну зачем?.. Зачем же… нет, ты не можешь… Аймо! — Он начал колотить по щекам Аймо, пытаясь привести того в чувство. Сколько он проглотил таблеток?! Всю сраную упаковку?!       От ужаса и потрясения кружилась голова, к горлу подступила тошнота.       Аймо не реагировал на хлопки.       Мысли спутались, память отказала, он не мог сообразить, что нужно делать. Не мог сконцентрироваться.       Перевернул Аймо на бок, сжал подбородок, касаясь бородки, оттянул нижнюю челюсть, приоткрывая тому рот. Просунул два пальца как можно глубже в глотку и надавил на корень языка. У Аймо сработал рвотный рефлекс, Сатин успел перевернуть его лицом вниз, но вышло совсем немного. Сатин снова принялся хлопать по лицу и тормошить Аймо, глаза у того чуть приоткрылись, но Аймо по-прежнему не реагировал.       — Ты не имеешь права так поступать со мной! Ты не можешь меня снова бросить! Какого хера ты творишь?! — Он задыхался, слова застревали в горле, в ушах гремел звон.       Он пытался осознать весь ужас ситуации.       Вызвать скорую? Врачи сразу поймут, что Аймо пытался совершить самоубийство. Что с ним сделают? Отправят к психиатру?       А если это просочится… узнают все.       Если Аймо умрет, он окажется последним, кто его видел. Все еще больше усложнится. А смерть Аймо лишь укрепит чужие заблуждения. Уже не будет иметь значения, что он скажет на интервью. Не будет иметь значения, кто это подстроил.       Аймо слабо застонал и, похоже, снова начал отключаться.       Аймо не может оставить его вот так…       Слишком долго он ощущал себя брошенным. Преданным. Сначала Аймо, потом родители — отвернулись от него, выбросили как ненужный хлам из своей жизни.       Сатин закрыл глаза. Глубокий вдох. Сглотнул.       Аймо лежал на боку, едва дыша, прямо сейчас он умирал.       Сатин снова сглотнул и бросил замыленный взгляд на свою правую руку. Из пор начали прорастать волокна, белоснежные, тонкие, волнистые, по-своему неповторимые… продолжение его тела. Волокна сплелись в тонкий эластичный вектор. В следующее мгновение Сатин направил волнообразный импульс по руке и дальше через волокна, направляя вектор. Открыл Аймо рот и запустил вектор ему в горло. Глубже. В пищевод. Он должен очистить желудок.       На этот раз рвотный рефлекс сработал, только когда вектор глубоко проник в пищевод.       Аймо дернулся, захрипел, исходя слюной. Едва Сатин выдернул вектор, Аймо скрутило судорогой, а в следующее мгновение его вырвало на пол. В луже желудочного сока, остатков пищи и еще какой-то слизи Сатин увидел множество таблеток.       Тело Аймо содрогалась в спазмах, пока его рвало.       Сатин шумно выдохнул и осел на пол. Он едва умом не тронулся! Перед глазами мелькали черные точки. Его лоб покрывала испарина, нижняя футболка прилипла к спине.       Волокна слились с кожей, но Сатин не мог забыть тянущие ощущения в месте возникновения вектора, как тот проникал в горло Аймо…       Закрыл глаза и привалился спиной к дивану рядом с Аймо. Его бросило в жар, голова все еще кружилась.       Спазмы затихли, и Сатин открыл глаза.       Аймо нашарил его мутным взглядом и неловко схватился, будто слепой, за его руку.       Сатин подался вперед и обхватил того за плечи, помогая Аймо сесть. Тот совсем ослаб, Аймо колотил озноб.       Они так и сидели на полу рядом с лужей рвоты. Он поддерживал Аймо.       Сатин провел по своему лицу. Его щеки стали влажными, возможно, от пота.       — Я вызову скорую, — произнес Сатин и не узнал своего голоса. Нащупал телефон на полу, опустил лицо, вглядываясь в экран и с трудом фокусируясь. Руки дрожали. Набрал экстренный номер. — Я уберу это. Никто не узнает, — бросил он после звонка. Зарядка почти на нуле. Сатин отложил телефон.       — Сатин Холовора… — едва слышно произнес Аймо, пришлось напрячь слух, — будет на коленях… кха!.. — Аймо закашлялся, но сумел продолжить, — ползать… вытирать рвоту? — Губы Аймо дрогнули в усмешке, глаза закрылись.       Сатин с хлопком опустил ладонь на спину Аймо и притянул к себе, обнимая.       — Я уже решил, что опоздал…       Аймо уткнулся ему в волосы. Сатин ощущал его горькое дыхание на своей шее.       — Ты вытащил меня с того света, — хрипло признал Аймо, еле шевеля языком. — Я не заслуживаю тебя и никогда не заслуживал, — последние слова он произнес едва различимым шепотом.       Думал, я тебя брошу? Ты правда так думал? Тогда ты совсем меня не знаешь.       Сатин отстранился и, прижавшись спиной к дивану, откинул голову назад.       — Тебе нужно в больницу…       Аймо не возражал. У того вообще не было сил сопротивляться. Он тяжело дышал, обливаясь потом. Аймо был на грани обморока.       Еще ничего не закончилось. Нельзя медлить. Сатин заставил себя подняться на ноги и пойти за тряпкой. Нужно убрать рвоту. У врачей не должно возникнуть даже мысли, что это была попытка самоубийства. Следует сказать, что у Аймо разболелась голова, и он запил таблетки алкоголем, да, так и нужно сделать.       Они скроют, что здесь произошло.       Никто не узнает.       

* * *

             — Я звонил отцу, — сказал Сатин, и Рабия издала удивленный возглас.       — Ты не виделся с отцом уже много лет, и он совершенно не интересовался твоей жизнью. Он вообще в курсе, что у тебя родилась дочь?       — Мы с ним не обсуждали Доминику. Мог узнать от мамы, если она следит за новостями.       — Про твою мать я вообще не хочу говорить.       Они держались за руки. Сатин катил коляску, просунув ладонь в муфту-варежку на ручке, хотя его руки не мерзли. Рабия шла рядом, время от времени отпивая из термостакана с кофе, который сварил Эваллё. Они гуляли по окрестностям их района, среди частных домов.       — Не хочешь спросить, зачем я звонил ему?       — Кажется, догадываюсь. Из-за статьи?       Сатин кивнул, поглаживая ладонь жены в перчатке.       — Решил узнать, расспрашивал ли кто-то о моем детстве. — И сразу же добавил: — Он понятия не имеет, как такое могло произойти. А моя мать сейчас в клинике и все ее посетители указаны в журнале. Ее не посещал никто посторонний.       Несколько дней назад он выступил на пресс-конференции, где отвечал на вопросы журналистов, и опроверг слухи об изнасиловании. Валто, учившийся с ним в одной школе, подтвердил, что никакой связи, кроме дружеской, между Сатином и Аймо не было.       Ему хотелось верить, что таким образом он хоть немного помог улучшить дела Аймо, но полной уверенности не было. По крайней мере, до тех пор, пока они не выяснят, кто нанял журналиста. А они непременно узнают, кто за этим стоит. Алекс нанял специалиста, который проводил собственное расследование.       Вместе с Рабией и Алексом решили, что пока будет лучше воздержаться от личных встреч с Аймо, чтобы лишний раз не привлекать к нему внимание.       Аймо выписали из больницы. К счастью, необратимых последствий удалось избежать. Ему провели необходимые обследования, проверили анализы и назначили лечение.       — Мои родители переехали, а я даже не знал об этом, — произнес он, любуясь ясным мартовским небом. Сказал так просто, как будто это не имело значения, но значение имело абсолютно все, только он не хотел показывать своих чувств.       Рабия выглядела удивленной.       Родители давно перестали интересоваться жизнью его семьи, но никто не предполагал, что они переедут и не сообщат об этом. Эта новость потрясла его. Он не знал, где живут его собственные родители. Общих знакомых у них не было. На его удачу, муж с женой, которым продали дом, убедившись, что он сын предыдущего владельца, дали ему телефон отца. Тот оставил свои координаты на случай, если новым жильцам что-то потребуется.       — Так или иначе, мои родители здесь ни при чем, — подвел итог Сатин.       Журналист так и не раскололся, кто заплатил ему, а в этом никто не сомневался. Заказчик, возможно, провел целое расследование и снабдил его материалом.       Рабия заглянула в коляску, проверить, как там Доминика.       Сатин наблюдал за ними, чувствуя, как все сжимается внутри. Совсем скоро он отправится в турне, оставалось не так много времени побывать с семьей, и Сатин ловил каждый момент.       — Во всяком случае, кто бы ни нанял этого журналиста, он, по крайней мере, человек, а не принесенное из космоса существо, — заметила Рабия.       Они едва не поругались из-за этого разговора пару дней назад. Рабия припомнила ему все случаи, когда особь пыталась вмешаться в их жизнь, она хорошо помнила тот день, когда Маю колотило в приступе, а изо рта шла пена. А тот случай, когда тварь напала на них с Фреей после съемок клипа — Сатин собственными глазами видел личину этого монстра. А сколько Маю пришлось пережить из-за Цицерона! Жена не хотела, чтобы он рисковал собой, и уж тем более она не хотела, чтобы Маю лез в это.       Сатин считал, что именно поэтому — эти существа никогда не оставят их семью в покое — он и должен найти эту чертову Атлантиду. Он хотел увидеть, как вырастет его младшая дочь — и хотел, чтобы это произошло в безопасном мире.       Он нисколько не сомневался, что Цицерон жив.       Из академии Цицерон перебрался в Хельсинки, выбор направления говорил о том, что эта тварь перемещалась осознанно. Преследуя свои цели. А что может быть хуже, чем монстр, у которого есть интеллект?       Переубедить жену оказалось непросто: он даже показал Рабии ту плотную оболочку из волокон особи, которой он мог оплести все тело; продемонстрировал свои когти, которые были прочнее стали, вот только зубы не стал — уж больно болезненно они рвали десны. И когти, и оболочка накладывалась поверх его тела, как броня, не причиняя дискомфорта. А если судить по рисунку Маю, то и внутренние органы отчасти были оплетены этими прочными волокнами, страхуя их. Чем дольше он рассматривал себя, тем меньше внешний облик особи пугал его — больше похоже на маскарадный костюм на Хеллоуин.       После того как Маю предложил ему отыскать одну из особей, и они с Рабией обсудили варианты, Сатин весь день провел в размышлениях. Раньше он уже рассматривал возможность связи между деятельностью деда и появлением Оскеля. Его дед занимался исследованием материалов, добытых в ходе экспедиций в космосе. Детали его деятельности были засекречены, поэтому Сатин никогда не видел самих образцов исследований. Дедушка никогда не бывал в космосе, но ему это было и не нужно: у него был доступ к любым образцам в лаборатории. Цицерон изменил курс и направил корабль, где находились освобожденные особи и трупы убитых им людей, на Землю. Сатин не помнил, сколько они с Цицероном провели на исследовательском корабле, возможно, Цицерону потребовалось немало времени на изучение человеческой речи и адаптацию, однако потрясало, как особь сумела все это провернуть. Оставлять столь могущественный интеллект без присмотра было чревато: сколько вреда способен был принести один-единственный инопланетный монстр!.. Маю был уверен, что Атлантиду контролирует Цицерон. Он был прав: вначале следовало уничтожить Атлантиду, а затем, вероятно, проявит себя и Цицерон. Лишившись своего зверька, этот ублюдок придет в ярость.       Сатин старался припомнить все, что говорил ему Маю.       Если исходить из давности, когда корабль достиг Земли и разбился, явив миру свое чудовищное содержание, примерно в то же время Оскель попал в его тело, около тридцати лет назад. Вероятно, дед занимался исследованием материалов, обнаруженных среди обломков. И на этот раз ему повезло добыть уникальный экземпляр — нечто живое. В борьбе с раком дед вживил себе особь, узнав ее исключительные свойства.       Это объясняет, как Оскель попал в его, Сатина, тело. Едва ли дед настолько выжил из ума, что по собственной воле подселил ему образец. Его дед был ученым, но никак не сумасшедшим. У деда случился микроинсульт, и особь предпочла покинуть его тело. Сатин всего лишь пришел навестить деда. Простая случайность.       Сегодня на прогулке он напомнил о том разговоре и еще раз убедился, что Рабия все поняла верно и что она будет молчать несмотря ни на что.       Никто не должен знать про эти чудо-свойства. Если за клетки особи возьмется наука, и ученые попытаются вывести лекарство от рака, это может привести к необратимым последствиям. В погоне за лекарством от смертельной болезни люди будут готовы на все.       — Не уверена, что хотя бы один из вас знает, как избавиться от особи, — заметила Рабия. — Я говорю о вас с Маю и Эваллё.       Доминика завозилась, Сатин остановил коляску, Рабия сняла перчатку и погладила дочь через ее теплый кокон.       — Даже Доминика со мной согласна, — усмехнулась жена, свободной рукой слегка покачивая коляску.       Рабия выпрямилась и поправила шапку-бини, с торчащей луковкой макушкой.       — Если из-за тебя у меня пропадет молоко, я убью тебя, — серьезно заявила она. Сатин отпустил коляску и обнял жену поверх капюшона длинного пуховика. Они простояли так пару минут. Сатин прижимал к себе Рабию, вдыхая свежий весенний воздух. Все с ними будет в порядке.       Рабия взяла с него обещание, что если не получится уничтожить Атлантиду, или та окажется сильнее, чем Сатин рассчитывает, то он оставит эту затею и обратится в полицию. Сатин не хотел жертв, но знал, что других вариантов у них все равно нет. Он не знал, когда в следующий раз объявится Цицерон, а что если в этот момент его не окажется рядом с Рабией и дочерью? Бесчисленные «а что если», сводящие его с ума.       Он не знал, сколько потребуется времени, чтобы обнаружить особь. Но едва ли это будет легко.       Маю рассказал ему все, что знал про Атлантиду.       Маю…       Сатин пролистал его блокнот с зарисовками песен, в том числе два варианта «Цепи на шее»: на шведском и английском, думал, что найдет что-то, чего не заметил раньше, но не обнаружил ничего особенного. Однако ему понравился текст еще неготовой песни и набросок мелодии, да и любопытного материала было полно, и он решил, что вернется к блокноту чуть позже. У Маю был не самый разборчивый почерк, возможно, он что-то упустил.       Неожиданно его мысли прервал голос Фреи, окликнувшей его. Они как раз проходили мимо дома.       У ворот, огораживающих въезд на частную территорию, мелькнула васильково-синяя куртка. Густые волосы Фреи рассыпались по плечам; глаза прятались под меховой панамой.       Поравнявшись с ними, Фрея взяла его под руку и прижалась к его плечу. Улыбаясь, свободной рукой он толкнул коляску и они двинулись дальше.       Уловил знакомый аромат ее нового парфюма, от которого у него в последнее время болела голова.       Фрея закончила съемки по работе и решила составить компанию. Они неспешно прогуливались вчетвером. Убаюканная ездой Доминика крепко спала.       Еще с первых дней, находясь в роддоме, он почувствовал, как возросли его силы. По прошествии нескольких недель он был уверен, что Доминика усиливала его способности.