Обратный отсчет

Красное пиксельное сердечко тревожно мигает на электронном табло. Пневматическая резиновая камера манжеты сдавливает левое предплечье и с гудением спускает воздух. Пи-ип. Пи-ип. Иззи напряженно следит за показателями, медленно выдыхая через нос. Попытки замедлить пульс посредством глубокого дыхания — пустая трата времени, но это хотя бы отвлекает от назойливого чувства тошноты. Её всё ещё штормит, как боцмана, застрявшего на палубе в шторм. И чёртова умная машинка наверняка сдаст её с потрохами. Это второй замер давления за последние пару часов. Первые результаты несколько расстроили Сантьяго, посему он оказал окружающим ответную любезность, долго и нудно стеная, как заплутавшее в подземельях родового замка приведение. В конечном итоге Катарине пришлось срочно отпаивать участников импровизированного медицинского консилиума сладким кофе. Ей даже удалось уговорить Иззи съесть половину сэндвича. Оставшейся частью бесцеремонно заткнули пасть непрерывно ворчащему Рафаэлю, чтобы получить кратковременную передышку. Хуже всех пришлось Саймону. Накрученный зловещими угрозами Сантьяго, сыплющего малопонятными медицинскими терминами, влекущими за собой ужасные последствия, в каждом втором из которых фигурировал летальный исход, Льюис едва не лишился сознания, до чёртиков перепугав всех присутствующих. Теперь он, бледный до синевы, сидит рядом с Изабель, печально моргая круглыми глазами за выпуклыми линзами очков. Иззи крепко держит его за уцелевшую руку, успокаивающе поглаживая подрагивающие пальцы. Льюис тяжело вздыхает и смотрит на тонометр укоризненно. В какой-то мере это даже очаровательно. Агент Лайтвуд обладет отличительными навыками ведения бесконтактного боя и знает по меньшей мере сотню способов открутить врагам яйца, а её новоиспечённый бойфренд сереет от страха, завидев низкие показания её артериального давления, словно она чахоточная принцесса из Диснеевской сказки. Трогательно и немного тупо. К слову, подобные эпитеты применимы к подавляющей половине мужского пола. Иззи раздраженно косится вглубь дворика, на старшего братца, бредущего вслед за Бейном по широкой подъездной дорожке с пластиковым баком в руках. Магнус, вышагивающий впереди с лопатой, деловито примеривается к грунтовке на краю газона, прикидывая расстояние между ямой оставленной в паре ярдов позади. На Алека он не обращает совершенно никакого внимания, что не мешает последнему пожирать его голодным взглядом. Особенно когда Бейн наклоняется ниже, чтобы ударом по основанию вогнать заступ в землю. Выглядит при этом Алек крайне… по-идиотски. Благостное, близкое к блаженному выражение на его лице, словно кричит о том, что его обладателю недавно обломилось. Иззи невольно задается вопросом, понимает ли Бейн, что, прикармливая дикого пса, невольно приручил хищника намного крупнее. Очевидно, что осознавший свои чувства Алек теперь не слезет с Магнуса живым. Остаётся надеяться на грядущий конец света или принять тот факт, что наряду со своим членом и дрянным характером, Алек наградит его кольцом и собственной фамилией. Это решение неоновой вывеской светится на лбу её тугодума-братца. Стоит признать разгон Алека от желания придушить Магнуса до намерения обладать им куда короче, чем у элитного гоночного болида Сантьяго. Впрочем, … Бейна, похоже, это вполне устраивает. Иззи иронично хмыкает, наблюдая, как взмокший Магнус, избавившийся от майки, весьма профессионально лупит ей распускающего руки Лайтвуда. К их обоюдному удовольствию. — ФУ! — Рафаэль брезгливо морщит нос и отворачивается к закончившему измерение прибору. Изабель выразительно приподнимает бровь. Как бы латинос не старался, звучит он куда более ревниво, чем сам осознает. — Кажется, им весело, — делает замечание Изабель склоненной макушке. Рафаэль, скрючившийся над ноутбуком, фыркает и быстро стучит пальцами по кнопкам. Звук выходит злым и отрывистым, как автоматная очередь. — Кто сказал, что мне интересно? — брюзжит он себе под нос, сосредоточенно хмуря брови. — Как будто мне есть дело до него и его дружка. — О, так ты тоже заметил? Изабель даже не думает снижать градус ехидства. Рафаэль прожигает её раздраженным взглядом. Иззи отвечает маленькой невинной улыбкой хорошей девочки. — Что бы подарить им на свадьбу? Сантьяго вспыхивает, как облитый бензином факел. Гневный, пропитанный ядом спич Иззи пропускает мимо ушей. Уж лучше так, чем слушать нескончаемый нудеж. Они все на взводе, поэтому выпустить пар сейчас не помешает. Лишняя импульсивность — не лучший товарищ в предстоящей работе. Саймон удивленно склоняет голову к плечу, не совсем понимая, что вывело латиноса из себя, и пробует открыть рот, но Изабель легонько пихает его в бок. Льюис на удивление послушно замолкает, так и не проронив ни звука. Подобная понятливость подкупает. Несмотря на глуповатый вид, Саймон всегда быстро схватывает. — И хер я на всех вас ложил. Даже если вы думаете, что выкрутили нам руки, явившись сюда без приглашения, и притащили наёмников на хвосте. Хер! Слышите? Большой и толстой хер я на вас ложил! И если мы выживем, клянусь Богом, я вас выпну с острова быстрей, чем вы произнесете: «Аллоха!» — Полегчало? Тяжело отдуваясь, Сантьяго валится на жалобно скрипнувший стул и вяло отмахивается. — Иди нахер! — За последние пару минут ты употребил слово «хер» четырнадцать раз, — информирует его Льюис, плечом поправляя сползшие с носа очки. Иззи тянется помочь. — Спасибо! — Саймон мягко кивает и невозмутимо продолжает: — И хотя я весьма впечатлен экспрессией и изяществом построения речевых оборотов, не думаешь ли ты, что твой словарный запас достаточно скудный? Сантьяго смотрит на него поверх компьютера, как на больного. — И ты тоже вали! — советует он ученому. — Нахер? — справедливо предполагает Льюис, ведомый чисто научным интересом. — В жопу! — разочаровывает его Рафаэль и поворачивается к Изабель: — Он всегда такой отбитый? Иззи неопределенно ведёт плечами и тянется к чашке с остывшим кофе, оставшимся с раннего завтрака на веранде. План действия составлялся тут же, за круглым деревянным столом. Раннее утро застало их хмурую компанию за поеданием сэндвичей с яйцом и обсуждением следующих шагов. Иззи казалось, что она пробыла в отключке пару недель. Иначе как объяснить тот факт, что едва не поубивавшие друг друга люди спокойно и обстоятельно обсуждают, как предотвратить чертов Апокалипсис, будто составляют список покупок в продуктовой лавке. Чувство сюрреалистичности происходящего противной дрожью прокатывалось по спине. Мутная, тяжёлая ото сна и обезболивающего голова отказывалась соображать. Иззи никак не удавалось включиться в диалог. Все своих силы она тратила на то, чтобы не вывернуть желудок наизнанку, глядя на яичную массу, вываливающуюся из булки. Жалкое зрелище. Она была жалкой и сломленной. Не удивительно, что Катарина смилостивилась над ней и приготовила обычный горячий тост с маслом, а Саймон не шуточно разнервничался из-за показателей её давления. Магнус запретил ей покидать дом. Алек безмолвно поддержал, даже не попытавшись возразить против кандидатуры Сантьяго, приставленного к ней в качестве сиделки. Будто она немощная старуха, нуждающаяся в компании для игры в бридж. Или ребёнок. Оба варианта унизительны настолько, что у Иззи щиплет глаза от злых слёз. Ей хочется выскочить из-за стола и разбить проклятый тонометр о голову Рафаэля. Или выкинуть ещё что похуже. В стиле того, кем они дружно её посчитали. Вместо этого Изабель медленно выдыхает через нос и грубовато интересуется: — Ну? Что там? Сантьяго тянется через стол, чтобы проверить показания на дисплее. Лоб над насупленными бровями складывается сердитой гармошкой, когда он бросает на аппарат подозрительный взгляд. Второй такой он адресует своей пациентке мгновением позже. — Приемлемо, — голос Сантьяго звучит так кисло, словно его оскорбляет факт того, что Иззи действительно может стать лучше. Агент Лайтвуд строит в ответ гримасу. — Ты чрезвычайно мил, — и прежде чем латинос успевает огрызнуться, добавляет: — Мудила! Сантьяго оскаливает мелкие зубки и демонстрирует оттопыренные средние пальцы над крышкой лэптопа. Как истинная британка, Изабель отвечает комбинацией из двух*. Саймон грустно смотрит на перемотанную кисть, покоящуюся на перетяжке, и неуверенно предлагает: — Может, вернёмся к делу? Рафаэль, успевший перехватить его взгляд, неловко прокашливается, возвращаясь в рабочий настрой. — Мне удалось частично восстановить плату экстрактора. С поврежденными частями помог 3д принтер. Я немного пошаманил с микросхемами. У меня не нашлось идентичного материала для полупроводников. Пришлось заменить на схожий. Это создало ряд, — латинос жуёт губами, подбирая подходящее определение, — неудобств. — Например? — Иззи совсем не нравится его уклончивость. — Скорость передачи сигнала упала. Это хреново. — Насколько? — Втрое, — безапелляционно отрубает Рафаэль. Он не за тех, кто подстилает соломку, укладывая тебя на лопатки. — Вместо сорока пяти минут выйдет два с половиной часа в лучшем случае. И это при хорошем раскладе. — А какой плохой? Сантьяго независимо пожимает плечами. — Тебя поймают раньше. Иззи выдаёт лучшую зубастую ухмылку в стиле бультерьера: — Пусть попробуют. Сантьяго впечатленным не выглядит. Возможно, слегка встревоженным и… виноватым? Иззи напрягает это глуповатое выражение на его обычно надменной физиономии. Он как пёс, не знающий, где лучше помочиться в незнакомом районе. — Что ещё? — Как я уже сказал ранее, мне не удалось восстановить экстрактор в полноценной мере. Для того, чтобы сохранить первоначальные функции, пришлось несколько видоизменить сам процесс. Из-за того, что «мать» была повреждена, ее уникальный чип не подлежал воссозданию, и я заменил его чем-то похожим. Хотя, я бы не сказал, что новая плата полностью соответствует исходникам, но… — Короче, гений! — Плазмаферез. — Чего? — Иззи растерянно моргает, медленно отставляя опустевшую чашку. Рафаэль выглядит так, словно его заставили признаться в чем-то постыдном. — Ну…я… понимаешь… — Позволь объяснить, — торопится на выручку Саймон. — Плазмаферез - это аппарат для фильтрации крови. Полагаю, Рафаэль придумал схожий вариант для очищения твоей крови от вируса. Верно? Латинос неохотно кивает. — Да. Принцип молекулярного сита. Мы пропустим кровь и плазму через него, отсеяв вирус через соответственный генный код. Своего рода «фейс-контроль». — То есть вы хотите сделать мне масштабное переливание крови, — недоверчиво уточняет Иззи. — Почти, — соглашается Льюис и тут же педантично поправляет: — только не переливание, а очищение. Так мы сможем эффективно избавиться организм от штамма. — И чем это мне грозит? — обречённо интересуется агент Лайтвуд. Судя по лицам её собеседников, все совсем не так радужно и позитивно, как кажется на первый взгляд. Сантьяго нервно прокашливается — Дело в том, что во время процедуры ты станешь… уязвимой. — В смысле? — Есть высокий риск неудачи. Любой сбой или повреждение могут прервать передачу сигнала, и мы не сможем перезапустить экстрактор снова. Тебе придётся быть предельно осторожной. Ты станешь лёгкой добычей. — О, замечательно! — Иззи хлопает в ладоши в притворном восторге. — Вы собираетесь сделать меня утиным чучелом на собачьих бегах. Думаю, головорезам Верлака придется по вкусу ваша идея. Саймон покаянно опускает голову. Рафаэль, наоборот, воинственно скрещивает руки на груди. — Есть идеи получше, принцесса? — Не смей называть меня так! Латинос щерит зубки в гаденькой улыбочке. — О, только взгляни на себя. Неужели тебе страшно? Наконец-то дошло что ты натворила, маленькая мисс невозмутимость? Из груди Изабель рвётся горький истерический смех. Несмотря на всю ее толстокожесть, этому надменному говнюку раз за разом удаётся её задевать. Рафаэль Сантьяго — редкостный козёл, но он имеет право ненавидеть ее. Именно она привела беду в их дом. И, возможно, Иззи было бы легко ненавидеть его в ответ, если бы она не знала, что это напыщенный индюк без раздумий отдаст жизнь за свою семью. Как и каждый из них. Невзирая на мизерный шанс на победу и потери. — Мне не за себя страшно, идиот, — шепчет Изабель. — Он придёт не один. И они будут вооружены. Рафаэль смотрит на неё чёрными угольками глаз. Трудно представить, что именно крутится в его голове, когда он стирает с лица брезгливое выражение. Он выглядит поразительно юным и слегка печальным, как когда смотрит на Магнуса украдкой. Иззи постоянно забывает о том, что они принадлежат разным мирам. Она здесь для того, чтобы разрушить его. — Я не хочу, чтобы вы пострадали. — Поздно, — Рафаэль не вкладывает в свой ответ никакой эмоциональной окраски, просто констатирует факт. Но у Изабель все равно сбивается дыхание. — К тому же я тоже не хочу, чтобы кто-то пострадал. — И что же делать? — растерянно бормочет Саймон. Он, как и все, не хочет, чтобы кто-то пострадал, но озвучивать это третьим не решается. — Ну, чтоб никто не… Пока Льюис копается в мысленном словаре синонимов, Рафаэль нетерпеливо разворачивает к ним свой ноутбук. На экране пестрят схемы с малопонятными подписями и аббревиатурами. — Мы установим свои правила. — Трудно диктовать правила вооружённым преступниками, пришедшим для того, что убить тебя, — рассеянно замечает агент Лайтвуд, вглядываясь в не ровные линии на набросках. — А если у них не будет оружия? — Забудут дома? — юмор, конечно, плоский, но Саймон честно пытается. Рафаэль бросает на него уничижительный взгляд прежде чем продолжить. — У меня есть идеи, как вывести их оружие из строя! Он явно ждал этого момента. Маленький триумф местячкового гения. Как бы Сантьяго не пытался играть недотрогу, чужое внимание ему импонирует. Иззи готова отдать голову на отсечение, что маленький Рафаэль был первым в классе, кто поднимал руку и всегда знал ответ. Желание высказаться светится на его лице неоновой вывеской. Изабель недоверчиво вскидывает брови и спрашивает: — Ты правда сможешь? — ДА! — он аж подпрыгивает на месте от восторга. Иззи незаметно сцеживает улыбку в кулак, делая вид, что зевает. — А потом мы сыграем в «Полное уничтожение»*. — Телешоу? — Льюис потерянно моргает, окончательно упустив нить разговора. — Лучшее в своем роде, — возбужденно сопит латинос. — Только у нас будут: взрывчатка с каменной солью, распылители с аммиаком, пара капканов и закись азота. — «Веселящий газ»? — Нитрос, — снисходительно поясняет Сантьяго. — Катализатор. Закись азота обеспечивает дополнительное окисление топлива при форсировании двигателя во время гонок. — Однако азот находится в сжиженного состоянии лишь в баллоне, — мгновенно протестует Саймон. В этой теме он чувствует себя как рыба в воде, не опасаясь выставить себя дураком. — Высвобождаясь, он достигает точки кипения, а затем замерзает. — Верно, голова. А теперь скажи, что будет, если мы сможем объединить закись с топливовоздушной смесью, но добавим больше окислителя? Саймон пораженно расширяет глаза: — Детонация. Ты сожжешь их на месте. — Да ты кровожадный малый! — одобрительно хлопает Сантьяго по плечу Изабель, впечатленная его находчивостью. — Такой же отбитый, как старший брат. Сантьяго демонстративно потирает плечо, но выглядит довольным. Быть похожим на Магнуса Бейна - сомнительный комплимент. Однако у Иззи хорошая чуйка на братский комплекс. Она в этом дерьме варилась не один год. Градус симпатии латиноса к ней и концу света внутри неё растёт по экспанента. И действительно, когда Сантьяго снова открывает рот, на его лице появляется почти человеческое выражение, а голос не звучит, как скрип несказанной телеги: — Мы сможем о себе позаботиться. Поэтому я надеюсь, что вы сделаете то, что должны, — он пристально смотрит Иззи в глаза и просит: — Не дай этим ублюдка уничтожить мир, Изабель. Это впервые, когда он называет её по имени. *** Первое, что делает Саймон, придя в себя — блюет в кустах. Для осуществления задуманного далеко отходить не нужно, так как именно туда его довольно метко запулил Бейн, когда Алек пристрелил пилота. И несмотря на то, что Льюис благодарен за спасение собственной шкуры, это не отменяет факта, что новоиспеченный парень Магнуса — отбитый на голову имбецил. Впрочем, если совсем честно, Саймон может понять его чувства. В последний раз, когда Изабель угрожала опасность, он сам схватился за огнемёт, а после за пулемёт. О чем очень-очень сожалеет. По крайней мере, при Алеке, которому пришлись не по вкусу его навыки стрельбы. Может, это и стало причиной, почему вместо нормального пистолета ему вручили шестизарядный револьвер. Настоящее ископаемое. Саймон, возможно, преисполнился уважением, если бы не израсходовал обойму в первые десять минут так ни в кого не попав. В остальном для защиты Изабель приходилось использовать старый газовый ключ, прихваченный из мастерской Рафаэля, в которой они прятались. Изабель! Саймон стонет и мучительно трясет гудящей головой. В последний раз он видел её в кабине вертолёта. Одному из солдат Верлака удалось затащить её туда, приложив Льюиса по голове прикладом. Низкий трюк, хотя и ожидаемый, учитывая то, что Сантьяго позаботился о том, чтобы их навороченные электропушки стали непригодными. Саймон в долгу не остаётся и лупит по шлему обидчика железным ключом. Судя по полному боли воплю, осколками от раздробленного забрала ему засыпает глаза. Льюис растерянно замирает, не зная, как ловчее утихомирить катающегося по земле солдата. Добивать лежачего ему как-то не по себе. У Магнуса подобных проблем нет. — Ловко ты придумал, — хвалит он, вырастая рядом и откидывая влажную челку с лица. Льюис переводит ошеломленный взгляд с застывшего тела на дымящееся дуло и лепечет: — Я целился в голову. Бейн иронично хмыкает: — Ну, в целом, по ней ты и попал. Саймон рассеянно кивает. Определенная жестокая логика прослеживается. Похоже это то, что принято называть "черным юмором", но он не уверен, что находит это смешным. Хотя, если Бейну так кажется, то ему следует хотя бы улыбнуться. Магнус смотрит на него воопосительно, но прежде чем Саймон собирается с мыслями на них налетает запыхавшийся Алек. — Где Иззи? В отличие от Магнуса, ему, похоже, крепко досталось: волосы всклокочены, лицо и майка залиты кровью, а свободную от пистолета руку он неловко прижимает к груди. При всем этом Алек все равно умудряется выглядеть так, что Саймон торопится с ответом: — Её схватили! Лицо Алека искажается от ярости и Льюис инстинктивно пятится. — ТЫ! ПОТЕРЯЛ! МОЮ! СЕСТРУ! Саймон знает, что пристрелить его будет актом гуманности, на который Алек Лайтвуд ни за что не пойдёт. Он будет рвать его на куски, словно дикий зверь, пока ученный не начнёт умолять о смерти. — Я…мне…жаль… — ЖАЛЬ? Пистолет в руке Алека трясётся то ли от переполняющего его гнева, то ли от перенапряжения. Саймон пытается предугадать, куда попадёт пуля, но ужас мешает производить мысленные расчёты. Он не пытается уклониться или отсрочить момент, лишь напряженно следит за покачивающимся дулом, ожидая конца. Интересно, получить огнестрел будет ощущаться хуже, чем лишиться пальцев? В мысленной шкале ВАШ* у Саймона одни грустные краснолицые смайлики с крестами вместо глаз. — Достаточно, Александр! — Бейн лениво шлепает бойфренда по руке, как заигравшегося мальчишку. Громкий хлопок заставляет Саймон провалится на землю. Несколько секунд он готовится к мучительной боли, пока Магнус не толкает его носком ботинка в бок. — Кончай кривляться, ботаник. Куда её повели? Льюис мелко трясется, все ещё боясь поднять голову. Ему кажется, что если он позволит себе взглянуть на них или попытаться оправдаться, то Алек не выдержит и пристрелит его. Он должен был защитить её. Должен был спасти во что бы то ни стало. В итоге он оказался бесполезным, не выстояв даже против одного врага, в то время, как Алек и Магнус успешно разобрались с двумя дюжинами. Они потеряли вирус. Потеряли Изабель. — Я…я должен был, — начинает он, но Магнус бесцеремонно прерывает его, вздергивая над землёй. — Кончай ныть! — крепкая рука достаточно чувствительно встряхивает ученного за шиворот. — Надеюсь, ты в состоянии запеленговать сигнал? Саймон медлено моргает влажными ресницами, глядя на Бейна из-за толстых стекла очков. — Н-но эл-лектричество, — он запинается не от страха, а от того, что воротник врезается в горло, придавливая трахею. И хотя перед его глазами уже пляшут мушки, Саймон никак не решается попросить отпустить его. Кажется Бейн догадывается и неохотно разжимает руку, позволяя чужому телу грузно шлепнутся на траву. Льюис неуклюже садится, а после несколько раз откашливается, перед тем как продолжить свою мысль: — Рафаэль сказал, что импульс будет обладать достаточной силой, чтобы погасить электричество и радиусе нескольких миль. Бейн молча шарит за пазухой форменой куртки и не гладя подкидывает что-то в воздух. Саймон неловко перехватывает небольшой продолговатый предмет целой рукой. Разъемная капсула выполнена из матовой чертой стали, гладкая на ощупь и весьма увесистая. Льюис растерянно вертит её, прислушиваясь в странному стуку, будто внутри что-то есть. — Открой её, бестолочь, — беззлобно брюзжит Бейн, но помочь не спешит, предоставляя Льюису возможность самому постараться. При наличии только одной рабочей конечности задачка не из лёгких. Через несколько минут отчаянных попыток капсула поддаётся. На колени ученому выпадает работающий смартфон. Саймону нужно ровно пять секунд на осознание. — Клетка Фарадея! Это же маленькая клетка Фарадея! Но, как? — Рафаэль придумал по случаю, — коротко поясняет Магнус, склонившийся над своим парнем. Землистая бледность лица свидетельствует, что Алек потерял не мало крови, и теперь Бейн тратит драгоценные минуты передышки на перевязку. — Да он же гений! — позабыв про телефон, Саймон восхищенно рассматривает миниатюрное изобретение. То, что угрюмый, ворчливый латинос, копошащийся в моторах, смог на несколько часов собрать нечто подобное, никак не укладывается у него в голове. — Просто невероятно! Это прорыв! — Запеленгуй сигнал экстрактора, — нетерпеливо приказывает Бейн, пропуская мимо ушей восторженные причитания. — Прибор Иззи защищён подобным же образом. Льюис возбуждено подскакивает. — Так вот что он имел в виду, когда говорил про экранирование. Кто бы мог подумать, что он возьмёт за идею принцип клетки Фарадея и преобразует её в универсальный двусторонний экран. Да он же может получить Нобелевскую! — А ты можешь получить пулю, если не заткнёшься и не начнёшь действовать, — многозначительно замечает Магнус, сосредоточенно закрепляя обрывок рукава на плече раненого. Алек слегка шевелится. — Могу позаботиться об этом прямо сейчас! В отличие от Бейна, в его голосе не угроза, а чёткое намерение. Без труда уловив разницу, Саймон немедленно хватается за телефон. — Нашёл! — объявляет он чуть позже. — Они в паре десятков километров на северо-западе. — Наверное, там их самолёт, — соглашается Магнус. — Разве они смогут взлететь? — хрипло спрашивает Лайтвуд, с трудом приподнимаясь на локтях. Даже это движение даётся ему ценой огромных усилий. Бейн смеривает его озабоченным взглядом. — Импульс был не настолько мощным да и удалённость сыграет им на руку. Есть вероятность, что бортовая электроника может барахлить. Впрочем, опытные пилоты могут летать без навигационной системы. Хотя... — Бейн! — Они смогут взлететь, если им дадут «прикурить». Алек смачно ругается. — Я бы так сделал, — Магнус виновато пожимает плечами. — Нам надо идти, — решает Лайтвуд, тяжело переваливаясь на бок. На то, чтобы встать, у него уходит несколько минут и помощь Бейна, на предплечье которого он опирается, пытаясь отдышаться. — Может… — Заткни пасть, если тебе дорога жизнь, Бейн, — свирепо рычит Лайтвуд. Магнус не проникается угрозой и смотрит на него почти с жалостью. Алек упрямо хмурится: — Она моя сестра, Магнус, а значит я пойду. Бейн негромко вздыхает. — Тогда держи. Алек подозрительно рассматривает круглую таблетку на протянутой ладони. — Что это? Магнус легкомысленно отмахивается: — Хотел приберечь это для следующей бурной ночки, но тебе сейчас нужней. Судя по скептически поднятой брови, Алек совершенно не покупается на это наигранное великодушие. Саймон разделяет его справедливые опасения. Имея определённое представление о натуре Бейна, Льюис бы принял лекарство из его рук только под дулом автомата. — Это поможет, — на этот раз из голоса Магнуса исчезают игровые нотки. Они пялятся друг на друга пару секунд, а затем Алек, эта брутальная хмурая гора мышц, медленно наклоняется к раскрытой ладони, подхватывает таблетку губами и глотает, как послушный пёс. Магнус улыбается ему одними уголками губ, так что Саймону хочется выкопать яму и добровольно самозахорониться в ней. Потому что если это двое его заметят, то жизни Льюиса уже ничего не сможет помочь. Пока он тоскливо рассматривает ближайшие кусты, тайком сожалея, что убитый солдат не приложил чуть больше усилий, чтобы вырубить его. Бейн, наконец, отвлекается от пожирания своего парня глазами и вспоминает о Льюисе. — А ты чего расселся? Хватай свою волшебную палочку, Гарри*, нас ждут великие дела. Саймон машинально поправляет сползшую оправу, раздумывая, стоит ли рискнуть и возразить на оскорбительное сравнение, но отвлекается на странный звук. Согнувшись пополам, Алек Лайтвуд дергается всем телом, исторгая из себя ужасающие отрывистые звуки вперемешку с кашлем. Выглядит так, словно он агонизирует, содрогаясь от нехватки кислорода. — Т-точно … он-н …П-потрер! — отчаянно машет руками Алек и снова складывается вдвое. — А я… все думал… кого же он напоминал. — Говорю же, он мне нравится, — важно соглашается Магнус. — Я всегда был за Гриффиндор. Последняя фраза заставляет Лайтвуда снова зайтись истерическим смехом. — Что ты ему дал? — Саймон смотрит на веселящегося наёмника со смесью ужаса и интереса. — Ничего особенного. Кое-что, что нельзя купить в аптеке. Наркотики. Это и дураку понятно. Должно быть что-то из психостимуляторов. Опиаты редко вызывают столь скорую и бурную реакцию. Льюис невольно вспоминает наркотическую эйфорию, заставлявшую его палить по сторонам. Отрубленные фаланги мало беспокоили его, когда Льюис жал на курок оставшимися пальцами. Весь мир казался простым и понятным: стреляй, пока все не сдохнут! — А долго он так? — шёпотом уточняет он, аккуратно кивая на широко улыбающегося Лайтвуда. Подобный контраст с его обычно мрачным лицом продирает липким страхом вдоль хребта. — Нет. Скоро станет поспокойнее. Это первый эффект, — убежденно говорит Бейн, а затем нежно воркует: — Хотя у него такая очаровательная улыбка. Льюис зябко передергивает плечами. Окровавленный вооружённый Алек, ощеривший зубы в диком оскале, напоминает маньяка, сбежавшего с психиатрической лечебницы. А ещё, — Саймон тревожно косится в сторону, — он похож на Магнуса, сходством с которым так гордиться Сантьяго. Психопаты! Они все тут обдолбанные психопаты и он совершенно точно не дотянет до конца дня в их компании. Саймон тяжело вздыхает. — Не обессудь, дружочек, но для тебя я лакомства не припас, — притворно сокрушается Бейн, неправильно истолковав причину его грусти. — Ты же «под мухой» совершенно долбанутый. Он дружелюбно хлопает Саймона по плечу и первый выдвигаться в нужную сторону.