Очень странные подростки

...Тэхён выпрямился и села так резко, что едва не свалился с ветки. Схватившись обеими руками, он удержал равновесие, зато мысли его понеслись в развесёлый разброд. С самого рождения Тэхён витал в воздухе. Это получалось у него само собой, так же легко, как дышать. И поскольку он всегда умел парить, то не придавал этому особого значения. Раз – он сидит на ковре у камина, два – кувыркается под потолком. Это происходило постоянно и было весело. Но беда с парением в том, что невозможно угадать, когда оно на тебя найдёт, и это было бы не так уж и плохо, да только иногда хочется самому управлять своей жизнью и не зависеть от прихоти ветра. Парить и лететь – это две большие разницы. Облака парят. Воздушные шары парят. А птицы летают. «Наверное, папа с отцом просто позабыли вытолкнуть меня, ну вроде как птицы птенцов, – размышлял Тэхён, уже ясно осознавая, что ему придётся взять дело в свои руки. – Давно пора и мне научиться летать». Не желая тратить время попусту, Тэхён ловко съехал вниз по стволу дерева и немедленно принялся выстраивать план действий. На следующее утро Тэ проснулся до кукарека петухов. Небо только-только осветилось на востоке, когда он вылез из постели. Распахнув окно, он мелкими шажками скользнул вдоль карниза, пока не нащупал ногой кровельную дранку. Дальше предстояло вскарабкаться к коньку, и это было непросто. Он встал на четвереньки и продвигался медленно. Крыша была скользкой от росы. Одно ошибочное движение, и он разом соскользнёт вниз. Он поддёрнул длинные клетчатые домашние штаны повыше, чтобы те не путалась в ногах. Только добравшись до верха крыши и балансируя на коньке, Тэ осознал, насколько же он испуган. Если быть точным, жутко напуган. Омега вдруг понял, что есть большая разница между тем, чтобы задумать нечто и по-настоящему сделать это. Крыша была крутая и высокая, а земля внизу – твёрдая, просто каменная. У Тэхёна перехватило дыхание, и какое-то мгновение он просто не мог сделать вдох. Мысли понеслись кувырком. «Что, если я не могу летать? Что, если я шмякнусь головой оземь? Ну как мои мозги разлетятся во все стороны, и тогда я никогда не покину ферму и не найду друга… Может, лучше дёрнуть обратно в кровать и думать забыть об этом плане». Надо думать, это от того, что Тэхён не верил в «так положено», а «так не положено», для него пока что было возможно всё на свете. А может, всё дело было в том, что у омеги зудело глубоко внутри, там, где никто и даже он сам не мог бы почесаться, и этот зуд сводил его с ума. Или же причина могла быть той же самой, по которой Тэхён парил, – иначе говоря, совершенно неведомой. Как бы там ни было, Тэ остался на крыше и не стал возвращаться в постель. Вместо этого он развел руки в стороны, словно крылья аэроплана, и шаг за шагом стал продвигаться вперёд. Пока он шёл вдоль конька крыши, страх, отвага и предвкушение сплелись в единый клубок в его животе. А как раз под тем местом, где прошёл Тэхён, Ким Джон У вдруг проснулся. Он что-то услышал, уж в этом можно было не сомневаться. – Мистер Ким, – зашипел он. Мин Сок не шелохнулся. – Мистер Ким, – на этот раз Джон У сопроводил оклик резким тычком локтя в бок, и глаза Мин Сока распахнулись. – На крыше кто-то есть! – Ты о чём? – бормотнул он спросонья. – На крыше! Кто-то ходит по нашей крыше! – Джон У ткнул вверх, и Мин Сок услышал над головой какое-то шарканье. С каждым шагом Тэхён набирал скорость, и вот он уже бежал по коньку навстречу стремительно приближающемуся краю, за которым заканчивалась крыша и начиналось небо. – Я полечу, как птица, – Тэхён представил себе крохотных малиновок. И вот оставался последний шаг. Тэхён шагнул и азартно нырнул в свежий воздух. Только коровы, пасшиеся на лугу, могли видеть траекторию, которую выписал Тэхён. И видели они вот что: омега в домашних штанах и белой футболке спрыгнул с крыши в небо. Блаженный миг он висел в воздухе, словно ангел. Затем мгновение пролетело, и эта самая омега рухнула головой вниз и, как товарный поезд по рельсам, понеслась к земле. Коровы никогда не видели, чтобы человек так поступал, они изумлённо вытаращились и даже не мычали. На ферме редко что менялось, а коровам тоже иногда хочется развлечься. Тэхён как раз подлетал к первому окну спальни, когда Мин Сок, вооружённый дробовиком, высунул голову наружу. Он был готов пугнуть шаловливого енота или нагую рыжую белку, опять решившую свить гнездо на крыше. Он был даже готов дать по ушам одному из дрянных мальчишек соседей, вконец распоясавшемуся. Омега, падающий с неба в попытке взлететь явно не входил в число того, что он мог привычно ожидать. – А-а-а! – завизжал Тэхён, зажмурив глаза. – Что за?.. Мин Сок выкатил глаза при виде падающей прямо на него омеги. Он отпрянул назад, чтобы избежать прямого столкновения, и в результате налетел на Джон У, в страхе съёжившегося у него за спиной. Его длинные ноги завязались узлом, и он рухнул навзничь на пол спальни, и хорошо, что так вышло, потому что он оказался в нужном месте, чтобы смягчить падение Джон у, последовавшее в следующую минуту. Лежа на полу, они не увидели, как Тэ пронесся мимо окна. Через три секунды Тэхён должен удариться о землю. Это будет больно… очень больно. Тебе наверняка ясно, что три секунды – это недолго. Ты сможешь сосчитать до трёх быстрее, чем почитать всё написанное здесь. Попробуй. Вот видишь. Самая крупная тёлка, та, у которой было большое пятно вокруг правого глаза, невольно замычала. Если б было возможно понять, о чём мычит корова, наверняка оказалось бы, что она предупреждает Тэхёна. Глаза Тэ были крепко-накрепко зажмурены, а лицо сморщено в предчувствии удара. До того, чтобы поцеловать сыру землю, оставался один вздох, и тут случилось нечто чудесное. Как самолёт на авиашоу, Тэхён в бреющем полёте пронесся над землёй и, отринув угрозу смерти, заложила петлю, изменившую его курс на сто восемьдесят градусов, в результате чего он теперь смотрел не на землю, а в небо. Омега взмыл вверх с ускорением. Поскольку глаза Тэхёна были закрыты, он так и ждал удара, который всё не случался и не случался. – Кукареку! – заголосил петух. Только прикоснувшись к небесно-золотому рассвету – облачная взвесь овеяла лицо влажным холодком и щекоткой. – Тэхён осмелился приоткрыть правый глаз. Открывшееся ему зрелище было настолько удивительным, что он снова крепко зажмурился. Он попробовал глянуть вторым глазом, и ему открылось совершенно то же самое. Медленно, очень медленно, он открыл оба глаза.