Огонь, пылающий в груди

      Открыв окно и взяв с полки пачку сигарет с зажигалкой, Лера забралась на подоконник. Вытащив из пачки сигарету и зажав её губами, щёлкнула зажигалкой. Дым и ветер вышибали из глаз слёзы, а подкравшаяся истерика, которая подавлялась очень долго, мешала вдохнуть. Свесив ноги наружу, девушка какое-то время смотрела вниз, делая затяжку за затяжкой. Вечерело, солнце медленно скатывалось к горизонту, окрашивая небо в оранжево-жёлтые и розоватые цвета. Люди шли домой, кто-то же наоборот шёл на прогулку.       Последний вдох, наполненный никотином, перед прыжком и непродолжительный полёт. Боль была мимолётной, и Лера уже не слышала, как закричали люди. Не видела, как к ней подбежали прохожие, но отпрянули, увидев, как под головой образуется лужица крови. Люди недоумевали, почему у самоубийцы такое умиротворённое выражение лица и почему уголки губ приподняты в улыбке.

***

      Приходить в себя было болезненно и… удивительно. Лера была уверена, что её жизнь оборвалась в тот момент, когда она достигла земли. Высота девятого этажа и падение головой на тротуар однозначно лишили её жизни. По всем показаниям она должна была умереть. Однако ломота во всём теле говорила об обратном. Как и необходимость сделать вдох. Казалось, мир прекратил своё существование, поскольку стоило девушке открыть глаза, как она не увидела ровным счётом ничего. Кругом царила непроглядная тьма, какой не было даже в самые тёмные ночи.       Могильная тишина прекратилась, и Лера содрогнулась от шипящих звуков. Разные голоса твердили что-то невнятное, в то время как странный чёрный с алыми проблесками туман подползал ближе. По-видимому, удар головой был очень сильным, раз ей чудится, будто из тумана сформировались прозрачные руки и теперь тянутся к ней.       Попытка отползти провалилась по той причине, что тело не слушалось. Болели руки, грудь сдавливало тесным обручем и каждый вдох отзывался болью. Но что ещё страшнее, ноги не чувствовались, словно их не было вовсе.       Рукой удалось пошевелить с трудом, а вот стон боли сдержать не получилось. Стоило шевельнуться, как последствия тут же давали о себе знать. Большой палец наткнулся на мягкую преграду и Валерия вздохнула — ноги на месте, просто она их по какой-то причине не чувствует. Неужели повредила при падении? — А всё этот проклятый Вэнь! «Это не мои мысли», — отчётливо поняла Лера и затаила дыхание, видя, что туман уже совсем близко. Она не знала его природы, но была уверена, что прикосновение к нему не сулит ничего хорошего.       Она пыталась отползти, но руки не подчинялись, словно были… сломаны. Прыгая из окна, она уповала на то, что умрёт впоследствии травм несовместимых с жизнью. И что же получается? Она до сих пор жива? Жива и видит странные галлюцинации. А может она впала в кому, и это бредовые видения?       Понимание того, что она ошиблась, пришло в тот же момент, когда чёрный туман достиг её. Она думала, что ощущала боль, пока не постигла её в полной мере. Тело затрясло в конвульсиях, из горла вырывался хрип — чужой, пугающий — а из глаз брызнули слёзы.       Мучаясь от боли, Лера взвыла от пронзивших голову игл. Она чувствовала, как сознание ускользает и тонет в непроглядной темноте.       Перед глазами вспыхивали и тухли картины прошлого, но принадлежащие не ей. Пейзажи немыслимой красоты, красивые строения, изящные цветки лотосов, семена которых особенно вкусны с вином — она откуда-то знала, что это именно так, хотя абсолютно точно ни разу не пробовала семена лотосов — упоительный аромат вкуснейшего супа со свиными рёбрышками и корнем лотоса, привлекательные, но странно знакомо-незнакомые люди.       Всё оборвалось в один миг. Красивые строения утонули в море огня, крови и слёз. Заваленная трупами площадь, пурпурные полотна, прежде развевающиеся на длинных шестах, догорали, распространяя запах палёной ткани. Запах крови, горящей плоти и волос ввинчивался в мозг, заставляя морщиться. Боль в груди усиливалась, а голоса в голове на разный лад твердили: — Это твоя вина! — Ты принёс приютившим тебя людям боль! — Никчёмный мальчишка! Я всегда говорила, что ты навлечёшь на Орден большую беду! — Если бы не твой болтливый рот, они были бы живы! — Ты всех подвёл! — Вэй Усянь, почему умерли мои родители?! Верните мне моих мать и отца! — этот голос звучал иначе и позволял отвлечься.       Окружающие развалины некогда прекрасных зданий сменились простором поля. Сверху нависал молодой парень, которому не было и двадцати лет. Он рыдал, тёплые капли его слёз смешивались с дождевыми каплями и Лера чувствовала, как защипало в носу; как начали гореть глаза от ощущения скапливающихся слёз.       Декорации снова сменились. Пустынная гора и уже знакомый парень, на сей раз лежащий на земле без сознания. Глядя на него сверху вниз, Лера чувствовала волнение и подкатывающий к горлу ком. — Ты не передумал? — вопрос был задан привлекательной девушкой, одетой в белые одежды с красным орнаментом языков пламени у ворота и на рукавах. Лицо её было серьёзным, а в глазах виднелось волнение. — Пересаживай ядро.       И снова боль. Немыслимая, которую невозможно терпеть, но с губ не срывается даже стона. Дело в рукаве верхней одежды, который был свёрнут в рулет и зажат меж зубов, или же в выдержке, неизвестно. Откуда-то взялись силы, чтобы улыбнуться и подмигнуть нервному юноше в тех же одеждах, что девушка. Юноша неуверенно улыбнулся в ответ и содрогнулся, когда послышалось мычание пациента и окрик сестры: — А-Нин, держи его!       Переместившись с той горы, Валерия наблюдает нечто странное. Она точно знала, что видела эту сцену на экране компьютера, но со стороны, а не являясь непосредственным участником. Чувствуя побои и пугающий холод в груди, словно вместо сердца ком снега, она ничего не понимала. А уж когда прозвучали угрозы, которые сорвались с её губ…       Приход в себя был ещё более трудным, чем прежде. Сердце грохотало в ушах, воздуха не хватало, а тело сотрясала дрожь. Боль пронзала каждую клеточку тела, сводила с ума, ничем не уступая шёпоту в голове. Впрочем, шёпот чуть утих, когда Лера взялась размышлять над увиденным.       Было обидно и больно думать о том, что предстало её глазам. Непринятие Хозяйки Пристани, легко читаемая зависть А-Чэна, слёзы шицзе из-за расстроенной помолвки — всему этому виной был… он. А после детство кончилось и пришла война. Орден Вэнь, собачий сын Вэнь Чао со своей сукой и верным псом Вэнь Чжулю, что сжёг Ядро А-Чэна. Если бы не они… если бы глава Вэнь не был столь жаден…       Сдавленный не то вздох, не то всхлип сорвался с губ, а по щекам вновь покатились слёзы. Понимание ситуации накрыло её, и Лера могла только плакать, да поскуливать. Оказаться в теле любимого героя после тех бед, что он пережил, было равносильно пытке. К тому же, раз она теперь на его месте, значит он ушёл за грань. Возможно, встретился со своими родителями, которых разлучили с их ребёнком слишком рано.       Зная, что кто-то мог не разделять её мнения, она всё же была уверена, что во всём виноват Цзян Фэнмянь. Если бы не его отношение к сыну, жене, всё могло сложиться иначе. Госпожа Юй была не подарком, да, её характер был не сахар, тоже верно, но неужели нельзя было уделять больше внимания своим родным детям? Не только воспитаннику, но и наследнику с единственной дочерью. Что бы ни крылось за тем, почему он решил забрать Вэй Ина к себе — влюблённость в Цансэ, память о дружбе с Чанцзэ или что-то ещё — это не повод вести себя как последний...       От негативных эмоций тёмная ци взревела, словно отзываясь на его негодование. Лера практически рычала от переполняющих её чувств. Перекатившись на живот, взвыла, уткнувшись лицом в землю, зарылась пальцами в волосы, чувствуя переполняющее тело отчаяние. Она, несостоявшаяся самоубийца, перенеслась в мир духовных практик, где её душеньку могут изгнать из тела, если вскроется подмена. И тогда он умрёт уже окончательно.       Она не знала, как долго плакала — часов здесь не было, а из-за царящего повсюду мрака было невозможно понять, день сейчас или уже ночь — но когда слёзы кончились, боль усилилась. Хотя казалось бы, куда ещё-то? Но жгуты чёрного тумана — как она теперь знала, это была тёмная энергия — беспощадно ввинчивались в тело, вплавлялись в кости, отравляя организм. Но вместе с тем они помогали срастись сломанным костям, укрепляя их, насколько это возможно. Конечно, концентрация тёмной ци в теле будет чрезмерной, а из-за отсутствия Золотого Ядра сопротивляться её воздействию было нечем, однако она снова сможет ходить. — Я Вэй Ин, имя в быту Усянь. Теперь я тёмный заклинатель. Это — правда. ***       Дни и ночи слились воедино, боль не прекращалась, как и нескончаемое давление тёмной энергии. Шёпот из темноты, озвучивающий всякие ужасы и обвинения, сводил с ума. И это не говоря о голоде. Едва сумев добиться возвращения способности двигаться, Усянь поднялся на ноги. Его качало, ноги то и дело подгибались, руки слушались плохо, но постепенно он привыкал к своему новому телу и ощущениям.       Вэй Ин сроду не был бездельником, а потому, едва заметив скудные заросли чёрного бамбука, направился к нему. Идти пришлось долго, при этом каждый раз замирая и задерживая дыхание при любом подозрительном шорохе. Он уже успел увидеть ходячих мертвецов и снова сталкиваться с ними желанием не горел. В прошлый раз ему повезло — был скорее всего день, поскольку мрак немного отступил — заметил их издалека, но и того хватило с лихвой.       Достигнув бамбука, он вздохнул, опускаясь на землю. Глядя на трясущиеся ноги и то расстояние, которое удалось преодолеть, Усянь не сдержал улыбки. На этот раз удалось пройти гораздо больше, нежели прежде. Чем не повод для гордости?       Сломать бамбук оказалось не так-то просто. Не имея при себе даже ножа, Вэй Ин не представлял, как сможет спилить бамбук и прорезать в нём отверстия. Оглядевшись, он заметил камень причудливой формы и поковылял к нему. Именно поковылял, а не пошёл. Сколько бы усилий он не прикладывал, нормально ходить не получалось, хотя кости срослись правильно. Возможно нужно больше практики.       Камень подходил для задуманного, но прежде его не помешало бы пообтесать. Чем Усянь и занялся, начиная обтачивать его о скалу. При этом он не забывал прислушиваться к сторонним звукам и при малейшем намёке на приближение прекращал свою деятельность. Пусть благодаря тёмной ци его едва ли можно было отличить от тех же мертвецов, рисковать не хотелось. — Наконец-то, — вздохнув, Вэй Ин оглядел заготовок флейты. — Теперь осталось сделать игровые отверстия.       Желая узнать больше о любимом персонаже новеллы, Лера изучала как изготовить флейту, её устройство и технику игры. Пусть только в теории, но она знала, как сделать дицзы и какие звуки она должна издавать. Тем более, когда вышла дунхуа, девушка то и дело отматывала назад, чтобы насладиться звучанием флейты Чэньцин. Даже отправляла запись учителю музыки, к которому ходила в детстве. Занятия прекратились, когда она осиротела. — На словах-то всё просто, — Усянь оглядел чёрную трубку, которой уготована участь музыкального инструмента, перевёл взгляд на своё «орудие труда» и тоскливо вздохнул. — Придётся сильно потрудиться, чтобы сделать всё, как надо.       Неизвестно сколько времени потратив, Вэй Ин всё же сумел закончить работу. Оглядев результат, он вздохнул и его плечи чуть опустились. Тело дрожало от усталости, боли и холода. Желудок уже давно не издавал никаких звуков; без толку.       Время было неумолимо. Он словно вновь вернулся во времена детства, когда был вынужден жить на улице. Ему было холодно и голодно, а ещё очень страшно одному. Теперь же было сложнее, ведь тело помнило, каково было с Золотым Ядром. Сейчас же силы покидали тело, а вместе с ними уходил вес. Глаза запали, скулы заострились, пальцы и запястья напоминали больше ветки умирающего дерева, нежели конечности живого человека. Про одежду и говорить нечего. Она была порвана и испачкана землёй, вперемешку с кровью.       Тьма бьётся внутри, напирает, грозясь сломать клетку рёбер и вырваться наружу. Организм ослаблен и отравлен тёмной ци, но с этим уже ничего не поделаешь. Просто потому, что иначе он не выживет. Тёмная энергия срастила его кости, укрепила их, впиталась в плоть и душу. Попытка изгнать её из него сделает из него инвалида. В лучшем случае. В худшем же... он просто умрёт. Сердце не выдержит нагрузки и откажет. А здесь современных врачей нет, а целители едва ли сумеют заставить сердечную мышцу продолжить качать кровь.       Ощущая внутри ледяную пустоту, Усянь сглатывает и возобновляет движение. Он бредёт вверх — туда, где содержание тёмной энергии в воздухе меньше. Сначала он хотел уйти с этого могильника, но после решил прежде проверить, существует ли пещера Фумо. Потому что если да... жизнь станет немного лучше. Ему нужно просто ещё немного времени на то, чтобы совладать с собственными силами. Он уверен, что почти отыскал компромисс в совместной работе с тёмной ци. Нужно лишь время. Ещё немного.       А за пределами Илина, в чьих окрестностях располагался могильник, обстановка накалялась. Аннигиляция Солнца набирала обороты, схватки ожесточались, думать о постороннем не хватало ни времени, ни сил.       И вместе с тем ещё были люди, которые не теряли надежды отыскать пропавшего без вести друга и брата. Те, кто не терял веры, будут одарены счастливой вестью.

Полтора месяца спустя

      Покидая Луанъцзан, Вэй Усянь клянётся себе, что не вернётся сюда больше. Могильные холмы забрали у него что-то важное, что-то, что прежде теплилось в груди. Не Золотое Ядро, ведь его он лишился до попадания сюда. Чего-то другого, о чём не вспомнить без помощи извне.       Но даже давая клятву, глубоко в душе он осознаёт — вернётся сюда вопреки клятве.