Огонь, пылающий в груди

— Я не ослышался? — сдавленно прошептал Вэй Ин, переведя взгляд с Яньли на Цзян Чэна. Но тот был так же ошарашен, как и он. — Шицзе, ты… — Мы с А-Сюанем станем родителями. — Сестра, я поздравляю тебя. И тебя, Цзысюань.       Пока Ваньинь обменивался с зятем словами поздравления, Усянь смотрел на нежно улыбающуюся Яньли, не в силах подобрать слова. Он был безумно рад за них, и вместе с тем обеспокоен из-за возможных волнений, учитывая обстановку в Ланьлине. Стоит написать Не-сюну, чтобы поторопился с реализацией плана. — Ты… станешь прекрасной матерью, шицзе. — Мой милый А-Сянь, а ты будешь самым лучшим шишу для А-Лина. — Вы уже и имя придумали? — вскинул брови Цзян Чэн, посмотрев на сестру. — Да. А тебя, А-Сянь, мы просим придумать имя в быту. — Меня? — удивился Вэй Ин, посмотрев на шицзе и переведя взгляд на Цзысюаня. Тот встретил его взгляд спокойно, и уверенно кивнул. Не встретив того, чего ожидал, Усянь повернулся к шиди, но тот, переглянувшись с сестрой, улыбнулся. Тогда тёмный заклинатель вернул взгляд к будущей матери. — Но ведь я же… — Ты мой брат, А-Сянь. Мы росли вместе. И я уверена, что наш сын полюбит тебя так же, как люблю тебя я. А-Сюань согласился со мной, чтобы имя в быту придумал именно ты. — Но ведь это ваш наследник. Разве могу я? — Ты можешь, — твёрдо произнёс Цзян Чэн, ободряюще сжав плечо. — Только не придумай что-нибудь глупое. — Сказал тот, кто называл своих любимцев Жасмин, Принцесса и Милашка, — фыркнул Вэй Ин, а после посмотрел на ожидающих его решения будущих родителей. — Вы не подумайте, что я отказываюсь. Просто… мне кажется, придумывать вежливое имя слишком рано. Я бы не хотел, чтобы придуманное мной имя в итоге не подошло вашему… сыну.       Споткнувшись и облизнув губы, он продолжил после короткой паузы: — Если к моменту, когда А-Лину исполнится десять, вы не передумаете, я придумаю для него имя. Подходящее ему одному. — Ах, А-Сянь, ты прав! Излишняя поспешность ни к чему. Он ведь даже ещё не родился, — с нежностью улыбнувшись, Яньли коснулась своего пока ещё плоского живота. — Но помни, ты обещал. — Я ему напомню, если он посмеет забыть, цзе-цзе, — дал слово Ваньинь и положил левую руку на бедро шисюна, где никто не видел. Усянь же, не подав вида, неловко и тепло улыбнулся в ответ на взгляды шицзе и её мужа.       Вэй Ин заговорил о том, как будет учить племянника стрелять из лука, в это же время опустив левую руку под стол и коснувшись кончиками пальцев руки шиди. Провёл по костяшкам и тыльной стороне ладони, не имея возможности дотянуться до пальцев. Улыбнулся в ответ на то, что его колено сжали, и добавил, что на первую Ночную Охоту они с А-Чэном обязательно сопроводят племянника. — А меня ты со счетов списал что ли? — прищурился Цзысюань, но его злобность была наигранной. — Так ты наверняка будешь занят, Глава Ордена Цзинь. — А ничего, что я тоже Глава Ордена? — фыркнул Ваньинь, болтая в руке чарку с вином. — Ну уж один вечер ты сможешь выделить на это. Тем более Цзысюань наверняка побоится выпускать А-Лина из виду, чем будет мешать мальчику набираться опыта.       Неизвестно, что именно заставило наследника Цзинь промолчать — то, что Усянь оказался прав, или то, что его называли по имени, а не «павлин» — но с ответом тот не нашёлся. — Ладно, давайте расходиться, — решила Яньли, которая с нежностью посмотрела на сонно моргнувшего шиди. — А-Сянь скоро заснёт, сидя за столом. — Не спать, пьянь. — Это ты себе говоришь? — фыркнул Усянь, а после пробормотал, обиженно насупившись: — Я, если ты не заметил, ни капли в рот не взял. Лекарь сказал, алкоголь плохо сочетается с травами. Если употреблю даже немного, выпитое станет сильнейшим ядом.       Ваньинь, пожелав сестре и Цзысюаню доброй ночи, пошёл с шисюном к своим комнатам. Ощущая тяжесть в руках, чувствуя капкан из рук на плечах, он шёл неспешно, потому что знал — в этом крыле слуг быть не должно. На кухне ещё есть, но и они вскоре уйдут спать. — Э-э, ты не забыл, что я всё ещё у тебя на руках? — поинтересовался Вэй Ин, когда они прошли мимо его комнаты. И остановились перед покоями Главы Ордена. — Я отсюда не доползу. — Толкни двери. Сегодня побудешь со мной. А то не нравятся мне синяки у тебя под глазами. Ты вообще спал последние дни? — Я… спал. Днём. Пару шичэней. — А ночью? — войдя в комнату и прикрыв двери ногой, Цзян Чэн ненадолго замер на месте. — Не могу. Кошмары после… уничтожения артефакта вернулись, — сглотнув, Усянь пересилил себя и признался. — Я сообщил о них лекарю, но он сказал, что навевать спокойный сон лекарствами не стоит. Это вызовет привыкание. — А раньше ты как справлялся с бессонницей? — спросил Ваньинь, опуская шисюна на край кровати и присаживаясь на корточки перед ним. — Уставал сильно. После мытья сил хватало только добраться до подушки. — Ты поэтому на тренировках с адептами едва ли не до изнеможения себя доводил? Чтобы легче было заснуть? — Нет. В те времена я уже поуспокоился. Недавняя встряска взволновала сознание, да и… этот там был. Напомнил кое о чём… неприятном.       Ваньинь хотел бы узнать, что за «этот» и чем он так не угодил шисюну, но потом вспомнил, на кого так реагировал тёмный заклинатель. Как бы ни хотелось узнать причины такого отношения к заклинателю из другого Ордена, Цзян Чэн не смог заставить себя открыть рот. Честно говоря, обсуждать эту тему на ночь глядя ему тоже не хотелось. — Ладно. Ты мыться будешь сегодня? — Я перед ужином окунулся. — Тогда ложись. Помочь тебе… снять? — он хотел сказать "раздеться", но смутился. Потому что это прозвучало бы как-то слишком... бесстыдно. — О. Нет нужды, я сам. Я вполне способен справиться с собственной одеждой. Шицзе незадолго до ужина заходила, сказала, что мне нет необходимости одеваться официально. Так что, — тёмный заклинатель развёл руками, позволяя ещё раз оглядеть его чёрные одежды. Которые были ему почти впору, в отличие от мантии Ордена. — Хотя предстать в таком домашнем виде перед павлином…       Вэй Ин скривился, словно укусил лимон, а после потянулся к тесёмкам, удерживающим верхний слой одеяния запахнутым. Дёрнул за кончик, распутал узелок и распахнул полы мантии. Стащив с плеч, скинул обувь и взялся за штаны. С ними пришлось повозиться; ёрзал, приподнимал то левую половину тела, то правую, а после с облегчением сбросил с щиколоток. Он мог бы встать, но не хотелось. Даже если он пожалел о своём решении, когда стаскивал штаны, извиваясь червяком. — Чувствую себя кем-то… ползучим.       В этот момент Усянь поднял взгляд и не смог его опустить, прикипев к открывшемуся ему виду. Последний раз, когда он видел шиди без слоёв одежд, был в день свадьбы шицзе, почти четырнадцать дней назад.       Уже снявший заколку, но не ослабивший ленту, удерживающую часть волос собранными, Цзян Чэн стягивал нательную рубашку, когда послышался голос шисюна. Переведя взгляд в сторону кровати, он столкнулся с потемневшими глазами Вэй Ина, бесстыдно смотревшего на него. Что же, он может ответить схожим образом.       Обежав взглядом лицо, опустился ниже. Нательная рубашка была распахнута, но ещё не снята. Нижние штаны опускались до середины икр. Босые ноги свисали с кровати, позволяя рассмотреть белые щиколотки, на которых при желании можно с лёгкостью пересчитать виднеющиеся синеватые венки. Сейчас, в отличие от довоенных лет, нижние конечности были не тронуты загаром. А всё потому, что в отличие от юности у них нет лишнего свободного шичэня, чтобы поваляться на прогретых солнцем досках причала, болтая ногами в воде. — Апчхи!       Ваньинь вздрогнул, моргнул, и отвёл взгляд. Скинув рубашку и стащив штаны с обувью, он пошарил в рукаве верхней мантии и направился к кровати с серебряной баночкой в руках. — А это… что? — шмыгнув носом, спросил Вэй Ин. Он уже успел забраться на кровать полностью, скрестить ноги в щиколотках и прислониться спиной к изголовью, обхватив руками колени. — Лекарь посоветовал натирать им твои ноги. Я заходил к нему перед ужином и он передал её мне. Мазь поможет согреть твои конечности, — опустившись на край кровати, ответил Цзян Чэн. — Давай свои ноги сюда. — Я могу сам, А-Чэн. Незачем… — А ну цыц, — фыркнул Ваньинь, протянув руку и ухватив шисюна за щиколотку. Потянул на себя, но не сильно, а просто обозначив призыв вытянуть ноги и позволить ему сделать то, что нужно.       Вздыхая и ворча, Вэй Ин всё же подчинился, с интересом наблюдая за действиями шиди. Тот же, открыв баночку, почерпнул немного мази, растёр между ладонями, согревая, и только после этого начал втирать её в кожу. Его движения были умеренно-сильными, плавными и очень приятными. Помня о том, что шисюн боится щекоток, он был особенно аккуратен в районе пяток. Фыркал на то, как поджимались пальцы, и разминал их, надавливая и поглаживая.       Заканчивая со второй ногой, Ваньинь бросил взгляд на шисюна и улыбнулся. Вэй Ин расслабленно откинулся на спину, закрыв глаза и улыбаясь чему-то. Но он всё ещё не спал, о чём говорили трепещущие ресницы, а также сжимающие простыни пальцы. Как и сбивающееся дыхание, которое сначала показалось размеренным. — Что такое? Тебе больно? — Нет, наоборот. Приятно. Очень, — выдохнул Усянь, растянув губы в разморенной улыбке. Он выглядел так, словно познал блаженство. — Надо будет повторить утром.       Поставив баночку в угол кровати, чтобы не упала, и до неё можно было дотянуться, не вставая, Цзян Чэн направился к чаше для умывания. Сполоснул руки, вытер и пошёл к кровати. Забрался, лёг ближе к стенке, и взмахом руки потушил огни в комнате. Устроившись удобнее, мало удивился, когда к нему подполз Вэй Ин, будучи при том до смешного напряжённым. — Для того, кто бесстыдно флиртует с девушками, ты на удивление нерешителен, — усмехнулся Ваньинь, повернувшись на бок и попытавшись в полумраке рассмотреть лицо шисюна. — Я не флиртую, а просто говорю комплименты. Приятное слово даже животным слышать приятно, что уж про людей говорить? — ворчливо отозвался Усянь, и со вздохом облегчения прильнул всем телом, проведя холодным носом по щеке. Их ноги переплелись, и никто не был против этого. — Тебе всё ещё холодно? — понизив голос до шёпота, спросил Ваньинь. — Уже нет. Ты тёплый. Приятно.       Цзян Чэн хмыкнул, вытягивая руку и просовывая её между подушкой и шеей шисюна. Коснулся спины, погладил лопатки, а после зарылся пальцами в волосы. Правой рукой он коснулся лица, почти привычно скидывая с него упавшие пряди. От него не ушло, что дыхание Вэй Ина на миг замедлилось, и это вызвало улыбку. — А-Чэн, если ты продолжишь… — Я ведь ничего такого не делаю. Даже не трогаю тебя. Ну почти, — хмыкнул Глава Цзян, не спеша убирать руки от тёмного заклинателя.       Усянь промолчал, а после вдруг подался вперёд, прижимаясь к губам. Ваньинь приоткрыл рот, позволяя чужому языку присоединиться к его собственному. Правой рукой притянув шисюна за талию, опустил её ниже, к пояснице. Пальцы левой руки же медленно то опускались, то поднимались по линии позвоночника. Что бы ни произошло дальше, их действия будут сокрыты ночным сумраком.       Вэй Ин, зарывшись пальцами левой руки в пряди волос Цзян Чэна, погладил свободной рукой грудь, кончиками пальцев касаясь шрамов от дисциплинарного кнута Ордена Вэнь. А после провёл по практически незаметному шраму, оставшемуся после пересадки ядра. Он чувствовал, как сбилось дыхание шиди, но не был остановлен. Продолжил своё исследование наощупь, принимая решение повторить тот же путь, но уже губами и языком. Чуть позже. Пока можно ограничиться только рукой. И стоит уделить внимание ещё одному месту, в котором уже не только у него чувствовалось напряжение.       Ваньинь резко втянул воздух носом, почувствовав прикосновение сквозь бельё. Не желая оставаться в долгу, проделал то же самое, убирая правую руку с поясницы шисюна.       Ненадолго разорвав поцелуй, они тяжело задышали, пытаясь справиться с завязками нательных штанов. Быстрее справился Вэй Ин, отчего Цзян Чэну пришлось труднее. Он не мог толком сосредоточиться, и постоянно отвлекался, закусывая губу и сдерживая мычание. Наконец справившись с дурацкими узелками чужих одежд, он добился тихого вскрика от шисюна, чувствуя себя отмщённым. Пока рука тёмного заклинателя не усилила хватку, начав двигаться резче, почти причиняя боль. — М-мгх! — Нгм!       Голос становилось сдерживать сложнее не только Ваньиню, но и Усяню, поэтому он вновь прильнул к призывно раскрытым губам, проникая языком глубже. Они мычали друг другу в рот, пока их руки двигались практически в унисон. Движения ускорялись, сбивались с ритма, однако финиш был достигнут одновременно. — Мпфх!       Отстранившись, напоследок лизнув искусанные губы друг друга, они попытались взять дыхание под контроль. Между бёдер теперь было влажно и липко, однако ни один из них не был уверен, что сможет пошевелить хотя бы пальцем. Слишком ярок, оглушителен был… что бы это ни было. Они о подобном только читали и слышали в чужих разговорах, поэтому получив собственный опыт, пытались осознать свои впечатления. А сформулировать хоть сколько-нибудь осознанное предложение было очень непросто. — Ахуенно, — выдавил Вэй Ин, который по природе был болтливым. — Это было ахуенно. — Мхм.       Усянь рассмеялся и расслабленно потянулся. А после вдруг завозился, забавно фыркая и пыхтя. Ваньинь хотел было высказаться об этом, когда осознал, что делает шисюн. А тот, стащив с себя нижние штаны, отбросил одеяние на пол. — Спать собираешься с голой задницей? — А что такого? Что у меня есть такого, чего нет у тебя? — мурлыкнул Вэй Ин, поворачиваясь к нему лицом и укрываясь одеялом. — К слову, не хочешь последовать примеру этого гэгэ? Если засохнет, тебе самому будет не комфортно.       Цзян Чэн, ворча и фыркая, всё же слез с кровати и направился к ширме, захватив нательные штаны шисюна. Там залил водой испачканные одежды, надел нижние штаны и подошёл к практически засыпающему в его постели А-Сяню. Который под одеялом был абсолютно нагим. — Надо тогда сходить в твою комнату. — Зачем? — сонно моргнул Вэй Ин, при этом очень напоминая сытого кота. Который намеревался проспать на кровати хозяина вплоть до утра, абсолютно не заботясь о мнении самого хозяина. К тому же ему действительно стоит побольше отдыхать, чтобы поскорее восстановиться. — То есть отсутствие нижнего одеяния тебя вообще не смущает?! — зашипел Ваньинь, которого не столько смущал, сколько волновал тот факт, что в его постели лежит обнажённый объект не самых пристойных желаний. А такие волнения, как показала практика, заканчиваются тем же, что они только что делали друг другу. — Ну... — тёмный заклинатель повернулся на спину, задумчиво жуя губу. Потом, придя к каким-то мыслям, неохотно кивнул. — Наверное, всё же стоит одеться. Вдруг шицзе придёт с утра проведать нас? — Не вставай. — Ты сам пойдёшь? — округлил глаза Усянь, увидев, что Цзян Чэн накидывает нательную рубашку, а сверху надевает халат. И игриво взмахнул ресницами: — За моими нижними одеждами? — Мой визит в твою комнату не будет выглядеть странно. Пока ты был без сознания, я заглядывал к тебе ночью. Обычно за тобой присматривал лекарь, но иногда я сменял его, когда мне не спалось, — проговаривая это, Цзян Чэн потуже затягивал пояс, стараясь не смотреть на привставшего на локтях шисюна. Убедившись в том, что выглядит достаточно пристойно, он направился к двери, ворча: — Где я нагрешил, что судьба свела меня с ним? Почему только я думаю о приличиях? — Я буду ждать тебя, А-Чэн. Очень-очень сильно, — шепнул ему вслед Вэй Ин, не тая улыбки.       Глава Цзян вышел из комнаты, плотно прикрыв дверь, и направился в комнату шисюна. Не имея привычки врать самому себе, он признавал, что ему хочется зайти дальше поцелуев и взаимного самоудовлетворения. Странно даже, что А-Сянь не делает намёков на парное самосовершенствование. Хотя, если вспомнить, что он прикоснулся к нему там первым... это можно считать намёком на то, что он не имеет ничего против того, чтобы зайти дальше?       Войдя в комнату, он прошёл до шкафа с одеждой. Поджав губы при виде того, как мало её там — пурпурные одежды Ордена, чёрно-красных не было, поскольку в них А-Сянь и вышел к ужину, да та серая накидка, которую шисюн так и не выкинул, хотя стоило бы — взял то, за чем пришёл, а после подошёл к столу. Окинув взглядом бардак творческий беспорядок, А-Чэн!, он увидел заготовки талисманов, поглощающих звуки. Подумав, он взял несколько — не забыл и про запирающие — и уже хотел идти обратно, когда его внимание привлёк гуляющий по полу сквозняк. Бросив взгляд на окно, он прищурился, осознав, что оно приоткрыто, хотя обычно ближе к вечеру окна закрываются. А-Сянь не мог забыть это сделать, отправляясь на ужин. Потому что он сам за ним зашёл и отнёс в трапезную. Значит у открытого окна есть лишь одно объяснение.       Ощутив чей-то взгляд, он убедился в своём предположении.       В комнате кто-то был.