Секрет

Англия 2:0 Германия. Вот и всё. Свисток. Они вылетают из чемпионата. ЕВРО-2020 закончилось для сборной Германии, и для Киммиха нет кошмара ужаснее. Он настолько верил в свою команду, настолько был уверен, что они пройдут дальше и даже смогут поднять заветный кубок над головой, что потрясение захлестнуло его моментально. Прямо там, на поле. Слёзы готовы были скатиться градом, он сдерживался как мог. Каждому игроку Германии сейчас было невыносимо больно. Киммих обнимается с другими немцами и даже пожимает руку некоторым англичанам, уже плохо различая всё происходящее вокруг. Хуммельс, заметив плачевное состояние Йозуа, прижимает его к груди — это едва ли могло утешить. Футболка защитника медленно намокает. Горецка не успевает подойти к Киммиху, он сам потерян и раздавлен. Наконец, после затяжного восстановления ему удалось выйти на поле с первых минут, но увы они не справились. В раздевалке Йоахим Лев ведёт долгий монолог, указывая на всевозможные ошибки, критикуя каждого игрока. Никто с ним не спорит, каждый игрок сборной Германии уже осознавал, что является частью проигравшей команды, поэтому они не имели права оправдываться. После разбора всех моментов и основных ошибок, главный тренер благодарит футболистов за игру и говорит, что ему жаль, что он не смог сделать ту самую нужную тактику. Йоахим больше всех винил в неудаче именно себя. Теперь его эра в сборной Германии закончилась, спустя 15 лет Йоахим Лев был готов как никогда покинуть сборную, тем более он знал, что передаёт свой пост доверенному человеку — Ханси Флику. В автобусе гробовая тишина, такая же, какая была в раздевалке после свистка. Леон не сразу замечает, как Йозуа опускается на сидение рядом с ним. Брюнет пытается ободряюще улыбнуться, Киммих смотрит на него голубыми глазами, в которых волны о скалы бьются, и выдавливает самую печальную улыбку, роняя голову на крепкое плечо Леона. — Знаешь, я даже мысли о проигрыше не допускал, — раздаётся хриплый голос Йозуа, и Горецка улыбается. — Знаю. Я тоже. Больше они ничего друг другу не говорят, где-то впереди них тихо переговариваются Нойер с Мюллером, а сзади слышится возмущенный голос Гинтера, которого достаёт глупыми вопросами Рюдигер. Горецка тоже проваливается в сон, не замечая, как хватает прохладную руку Йозуа. Автобус останавливается у отеля, Киммих тут же просыпается, ведь всегда очень чутко спал. Он изумлённо смотрит на длинные пальцы друга, которые обвились вокруг его руки. Блондин аккуратно освобождает свою ладонь и дотрагивается до спутанной макушки Леона, пытаясь не показывать своё смущение, ведь они и на тренировках часто держались за руки друг с другом. Но там это всё происходило совершенно в ином контексте. — Просыпайся, мы приехали, — немного тормошит Киммих брюнета, и тот нехотя разлепляет глаза и смотрит по сторонам. — Обязательно было меня будить? — зевая, ворчит Леон, — мог бы и на руках донести, — издевательски добавляет он, ведь знает, что на килограммов пятнадцать тяжелее друга, если не больше. Горецка уверен, что Киммих его даже поднять бы толком не смог. Он просто обожает подкалывать Йозуа. — Извини, не подумал, — подозрительно хитро улыбается светловолосый и выходит первым. И только Горецка высовывает нос из автобуса, как его тут же подхватывают на руки. Леон еле сдерживается, чтобы не заорать на всю улицу, пока Киммих уверенно несёт его ко входу отеля и несколько раз специально подкидывает. Из-за скрытого расположения отеля их никто не может застать в таком забавном положении, а все остальные их коллеги уже давно успели зайти, пока Йозуа будил Леона. — Йо, что ты делаешь? — вопит Горецка, пытаясь высвободиться, — У тебя спина будет болеть, — однако его все также упрямо несут, пока он не говорит то, что Киммих хотел бы услышать, — хорошо, я был не прав и не должен был смеяться над тобой. Ты очень сильный. А теперь поставь меня на землю, о всемогущий Йозуа Киммих! И он его действительно отпускает прямо у входа и с победной ухмылкой заходит первым в отель. Иногда для того, чтобы поднять совсем ужасное настроение, достаточно такой выходки. Блондин остаётся довольным собой, не вечно же Леону подшучивать над ним, Киммих тоже иногда может повеселиться. Хотя Горецка и правда намного тяжелее Киммиха, нести его было одно удовольствие. — Ну, я же говорил, что ты слабак, — быстро выкрикивает Горецка, когда бежит к лифту, — только до входа и смог донести, а мог бы поднять на наш этаж. — Что ты сказал? — Киммих тут же мчится за ним, но Леон был быстрее, чем он, поэтому Йозуа не тратит силы на то, чтобы пытаться его догнать, а лишь кричит вдогонку ругательства. Киммих, наконец-то, доходит до своего номера и падает на широкую кровать, отсутствующим взглядом уставившись на глянцевый серый потолок. Он снова думает о том, чтобы мог сделать, если бы играл в своей привычной зоне. Так проходит около часа, лень одолевает парня, ему совсем не хочется переодеться и спать. Йозуа всё думает, и думает, и думает, пока его агрессивно-тревожные думы не прерывает стук в дверь. — Серж, не сегодня, — устало говорит Киммих, думая, что Гнабри снова хочет с ним поиграть в какую-нибудь глупую игру или поговорить о шмотках, в чем Йозуа совершенно не разбирался. — А Леону можно сегодня? — интересуется Горецка, сдерживая смех, а затем умоляюще добавляет, — Прошу-прошу-прошу... Светловолосый закатывает глаза и поднимается с постели, чтобы открыть дверь: — Какого хрена, Леон? — Леонова? — Горецка хлопает глазами и смотрит щенячьим восторгом на блондина, в своих дурацких розовых шортах и свободной белой майке. — Не смешно. Заходи, — пропускает его в комнату парень, — так, что ты хотел? — С тобой поспать, — ни чуть не мешкая, произносит брюнет и нагло ложится на кровать Киммиха. — Ты ещё даже не переоделся? Плохой мальчик. — Ты, вообще, помнишь, что я гей? Вдруг у меня на тебя встанет или ещё что похуже. Горецка смотрит на Киммиха, приподняв брови, а затем запрокидывает голову и громко смеётся. Йозуа качает головой, выключает свет, а затем стянув с себя спортивную форму, надевает пижамные штаны и ложится рядом с Леоном. — Я вот тут думаю, какой из тебя гей? Ты же с Линой встречаешься, у вас два ребёнка. — Ты тупой что ли? Думаешь, я проснулся и резко понял, что гей? После рождения дочери, у нас с Линой начались проблемы в отношениях... Затем я осознал, что меня не привлекают женщины. Но с Линой мы все также близки, она мой друг и моя поддержка. А ещё я не хочу, чтоб мой сын и дочь росли без отца, поэтому мы с Линой всё ещё живём вместе. Она во всем меня поддерживает, за что я ей бесконечно благодарен. — У меня нет слов. Вы выглядели образцовой парой. — Мы и есть образцовая пара, — хмыкает раздражённо Киммих, — пара родителей. Горецка не видит в темноте чужого лица, но знает, что Йозуа злится на него. По голосу все более, чем понятно. Леон дотрагивается до обнаженной груди Киммиха и твёрдо произносит: — Не будем больше об этом. — Ура! — язвит Киммих, — надеюсь, ты решил заткнуться и, наконец-то, уснуть. — Надейся, — хрипло смеётся Горецка и хватает Киммиха за руку, начиная трясти, — у меня ещё куча вопросов... Ты сам виноват, не нужно было от меня такое скрывать. — Брюнет пару минут молчит, а затем бодро интересуется, — А какие тебе парни нравятся? — Леон, какая тебе разница, — цедит сквозь зубы блондин, громко вздыхая и отцепляет от себя руку друга, — меня раздражают твои тупые вопросы. — Вот ещё! — обиженно возмущается Горецка. — Спи. — Нойер или Левандовски? — Нойер, — машинально отвечает Киммих, особо не задумываясь, лишь бы Горецка заткнулся. — Так тебе нравятся светлые парни? — заключает Леон и задумывается. — Ты не спрашивал меня, кто мне нравится. Я выбрал Ману, потому что он спит за стенкой или пытается уснуть, но мы ему не даём. — Йо, тут не настолько тонкие стены. — Спи. — Так тебе Роберт больше нравится? — Мне нравится Гнабри, люблю черных парней. Усни уже. — Серж? Это всё из-за его стиля? Или тебе нравится его причёска? А как тебе Дэвис? Рюдигер? Сане тоже нравится? — Заткнись, мать твою! — рычит Киммих и закрывает рот Леону, пока тот не затихает. — У меня нет определённого вкуса, я даже не уверен, что мне нравятся парни. Иногда я думаю, что меня просто никто не привлекает. Я всего один раз заглядывался на одного парня, он был моделью. Имя я не скажу, даже не смей меня с этим доставать. Мы сходили на парочку свиданий, пару раз целовались... На этом всё! А теперь спи уже. Ты меня очень утомил. Киммих медленно убирает руку ото рта друга, и тот просто молчит и отворачивается в другую сторону. Йозуа в кромешной тьме не видит Леона, но чувствует, когда тот снова поворачивается к нему лицом и даже приближается к нему ещё ближе. — Можно спросить? — тихо шепчет Горецка. — Как будто тебе нужно моё разрешение. — Этот парень... Модель... Он был очень красив? — Очень. — А я? — осторожно спрашивает Леон. — А ты ещё красивее. — Йо, это ты так говоришь, потому что знаешь, как для меня важно хорошо выглядеть и ты мой друг... Или потому что правда так считаешь? — Горецка ты очень тупой. Внешность со временем отходит на второй план... — Я красивее того парня? — прерывает его философские изречения брюнет и хмурится, ожидая ответа. — Да, — выдыхает блондин. — А чисто теоретически, я бы мог тебе понравиться? — Леон, это невозможно. Ты мой друг, я никогда тебя не рассматривал в таком плане. — Мог бы? — раздражённо переспрашивает Горецка. — Не знаю даже... Губы Леона накрывают чужие и от этого мимолётного прикосновения накрывает волной наслаждения, но все тут же обрывается, когда Киммих его грубо отпихивает и разъярённо покидает собственную комнату.