Трудности жизни

Проснулся он, когда первые лучи солнца осветили комнату и упали на его лицо. Рядом спал Аарон; во сне Спенсер положил голову ему на грудь, и теперь рука мужчины обнимала его, прижимая ближе. Почувствовав движение рядом, Аарон медленно открыл глаза и повернул голову. Потом чуть приподнялся и прижался к его губам, мягко целуя. Спенсер ответил на поцелуй; потом резко вспомнил о событиях прошлой ночи и нахмурился, отстраняясь и садясь спиной к мужчине. Закусив горящую губу, он взглянул на другую часть кровати, — одеяло с нее было скинуто, подушка валялась в паре метров практически у стены. Там же лежала и вторая. Спенсер глубоко вздохнул и зябко повел плечами; кожа на спине тут же отозвалась тягучей болью. — У меня горит спина, — произнес он сорванным голосом, все еще пытаясь собрать во едино вчерашнюю ночь. — Я боюсь, что был несдержан. — Аарон присел рядом, кончиками пальцев ведя по красовавшимся на коже засосам. — Бал, Элизабет, ссора, секс… — Спенсер повернулся к нему с отчаянным вопросом в глазах. — Такого больше не повторится, — еле слышно прошептал Аарон. Рид внимательно изучил его лицо, рассеянно потер небритую щеку, поросшую легкой щетиной. Потом обхватил его ладонь, чуть сжимая, и отпустил, чтобы встать с кровати в поисках одежды, скинутой им же вчера ночью. Аарон следил за ним. Спенсер поднял нижнее белье с пола, надел его и застегнул. Вытащив из сундука свежую рубашку, он замер; опустил руки и закинул ее обратно внутрь. — Что не повторится? — Он взглянул на Аарона. — Знакомство, танцы… — Ты так и не понял? — горько спросил Спенсер, прерывая его. — Мне все равно, с кем ты танцуешь. Да, ты был прав, на балу было недостаточно мужчин, и почти все станцевали хотя бы танец. — Он подошел чуть ближе и, слегка кривя душой, продолжил. — Да, мне больно видеть тебя с другой, Аарон, но такова судьба, что мы избрали для себя, и я готов с этим смириться. Но ты, ты… — Он сжал руки вместе и резко отступил, отворачиваясь. Аарон поднялся следом, быстро надевая белье и вчерашние брюки. — Это должно было быть не так, — тихо заметил Спенсер, поворачиваясь. — Ты не должен был бежать через половину залы ради того, чтобы познакомиться с ней. Ты не должен был бросать меня с этим напыщенном стадом… — Спенсер, — укоризненно произнес Хотчнер, но Рид лишь фыркнул. — Ты не должен был… Как она вообще узнала о том, что ты не собираешься меня прогонять? — повышенным тоном спросил он, вдруг вспоминая вчерашнюю беседу. — О чем вы говорили? О Джеке, о… — Да, мы только о тебе и говорили! — в сердцах воскликнул Аарон. — Потому что я не смыслю больше своей жизни без тебя, о чем и сообщил ей вчера! Пусть я не могу кричать об этом всему миру, как мог с Хейли, Спенсер, это не означает, что мое чувство к тебе хоть сколько-нибудь меньше! — Он подступил ближе к нему и обхватил за предплечья. — Ведь даже с девушкой, которая как две капли воды похожа на мою бывшую жену, я говорил лишь о тебе! Спенсер вырвался и, с трудом не срываясь на крик, хрипло произнес: — Тогда зачем ты решил разбить мне сердце? — Он отступил от шокированно смотревшего на него Аарона и прошептал. — Ты ко мне бежал по ступенькам своего дома на Пикадилли так же, как шел к ней вчера. Аарон заметил Спенсера, как только тот вышел в сад через открытые настежь стеклянные двери, засунув руки в карманы легкого пальто, вышедшего из моды пару лет назад. Он выглядел смущенным, в то время как стоявшая рядом Эмили прятала улыбку ладонью. Зашедший вслед за ними Дерек неодобрительно покачал головой, но говорить ничего не стал, предпочтя им общество новоприбывшей дочери одного малоизвестного графа. Хотчнер, чувствуя на себе пристальный взгляд матери, подошел к Прентиссам и кивнул присевшей в легком реверансе Эмили. Потом пожал руку Риду, неотрывно смотревшему на него. — Добро пожаловать. Он посторонился, вместе с ними спускаясь по ступеням в сад. — Чудесный сад, Аарон. — Улыбаясь, заметила Эмили. Они остановились рядом со столом с напитками. Подавали легкое шампанское и лимонад для дам, джин и тоник для мужчин, небольшие закуски для не побоявшихся есть на приеме; те, однако, стояли почти нетронутые. — Он стал еще лучше теперь, когда ты перестал заботиться о строгости линий каждого куста, — лукаво добавила она, осматривая слегка запущенные деревья неподалеку. — Картины в доме тоже прекрасны, — негромко заметил Спенсер. — В холле висит оригинал Гейнсборо? — Да. — Аарон пересилил себя и взглянул на него. — Есть еще пара его картин на втором этаже. — Все пейзажи? — Да, кроме портрета герцогини Девонширской. Моей матери, — добавил Хотчнер. — Вам хочется взглянуть? Он обращался не столько к ним, сколько к Спенсеру, глаза которого загорелись, стоило ему услышать приглашение. — Да, я бы очень хотел… — Он обернулся к Эмили, не договорив. Та кивнула им обоим и отошла, увлекаемая знакомой. — Но я не хотел бы отвлекать вас от ваших гостей. — Вы не отвлекаете. — Хотчнер, раз взглянув на Спенсера, уже не мог оторвать от него глаз. В этом черном длинном пальто нараспашку, изящно стройнящим его, с серым платком, придерживавшимся булавкой с ярко-синим наконечником в виде небольшой капли и белоснежной рубашкой под приталенным жилетом, Рид выглядел, как заморский принц, случайно попавший в центр Лондонского общества. Он бы выглядел уместно на корме корабля, плывшего в далекие страны, или на худой конец в недавно отстроенных дворцах Рима, где ему бы открывался вид на руины Колизея и линии холмов на розовом, закатном горизонте, отрезавшие небо от земли. Но здесь, в его доме он казался герцогу чужеродным. Спенсер потер горевшую поцелуями Аарона шею и слегка сгорбился. Его ключицы резко выделились на коже, худые плечи чуть согнулись под напором мыслей; та встреча в саду стала решающей, он помнил это. После нее Спенсер лежал ночью в своей постели и вспоминал прикосновения герцога, отпечатавшиеся на его коже. Он водил кончиками пальцев по своему телу и почти видел его рядом с собой, лежавшего, улыбавшегося и скользившего раскрытой ладонью по его животу, груди к шее и волосам. Он тогда провел пальцами по своим губам, еще хранившим остатки поцелуев, и закрыл глаза, проваливаясь в свежие воспоминания. Воспоминания резко отступили; Спенсер отвернулся было, но услышав тихий голос Аарона, повернулся к нему. — Как ты можешь такое говорить? — прошептал Хотчнер. Рид, нахмурившись, растерянно, взглянул на него. Хотчнер мягко обхватил его лицо ладонями и заглянул ему в глаза. — Никогда и ни к кому я не бежал так, как к тебе в тот день. Я провел всю ночь, бесцельно слоняясь по дому, потому что не мог выкинуть тебя из головы. Я молил, чтобы это чувство не уходило, и страшился его, и лишь когда увидел тебя на ступенях, ведущих в сад, понял, что уже не отступлю. Поэтому, да, я виноват. — Он коснулся губами виска Спенсера, тупая боль из которого медленно начала отступать. — Да, я скучаю по своей жене, и именно это послужило причиной моего поведения вчера, но, Спенсер, ничто, абсолютно ничто не заставит меня разлюбить тебя. Рид обхватил его плечи, разрываясь между желанием поверить и болью, медленно разливавшейся в нем. Он открыл было рот, но Аарон лишь осторожно прижал его ближе, целуя в растрепанные волосы, не требуя ответа. Спенсер осторожно обхватил его талию, смыкая руки на спине, и уткнулся носом в шею. Аарон гладил его по голове. Многое было еще недосказано; многое хотелось выплеснуть. Многое хотелось объяснить. Но Аарон молча стоял, понимая, что сейчас еще не время: такие разговоры будут, и их будет много, но не сейчас. Не сейчас, в доме их друзей, где их разделяет горечь и постоянное притворство, где Эмили укоризненно покачала головой, когда они вчера доехали до поместья, где Дерек попытался перехватить Спенсера, но тот сбежал, не в состоянии выслушивать упреки брата, где Дженнифер растерянно взглянула юноше вслед, не понимая, чем был вызван этот побег. Где Аарон полчаса стоял перед его дверью, не слыша ничего. А потом услышав тихий отчаянный вопрос Спенсера, заставивший его поверить, что он держал его жизнь в своих руках, и достаточно было одного неверного слова, чтобы сломать его окончательно. Они поговорят потом. Дома перед камином или на прогулке, или… Аарон прижал Спенсера крепче к себе, страшась того, что вернется домой один. И дом станет лишь набором комнат, в каждой из которых будут витать воспоминания о Спенсере, навсегда покинувшем его.

***

Они вместе спустились к завтраку и расселись на свободные места по разные стороны длинного стола. Дженнифер еще не вышла, а Уильям углубился в пришедшую утром газету; Дерек переговаривался с Эмили и, завидев входивших Спенсера и Аарона, подозвал своего брата к себе. Тот покорно уселся рядом с ним и подхватил с тарелки лепешку, рассеянно отрывая от нее небольшой кусок и отправляя его в рот. — В кофейнике — горячий кофе, — подсказала Эмили, откладывая книгу, которую пыталась читать до этого. — Спасибо, — благодарно ответил Спенсер и налил себе полную чашку, обжигаясь и быстро выпивая ее. — Плохо спали? — уточнила она. — Проблема, скорее, была в количестве, чем в качестве, — негромко ответил Аарон, забирая кофейник из-под носа Спенсера, допивавшего вторую чашку. Тот раздраженно взглянул на него, но переключился обратно на лепешку, отламывая от нее куски и запивая остатками горького кофе. — Бессонница? — услужливо спросила девушка, приподнимая одну бровь. Аарон укоризненно покачал головой, безмолвно прося ее замолчать. — Мне кажется, что я знаю, в чем причина, — вдруг заметил Дерек. Все трое обеспокоенно взглянули на него, и мужчина, мгновение помедлив, добавил. — Короткий бал, прекрасные новые знакомства. Не мог забыть одну чудесную особу, Аарон? — Он подмигнул ему. Спенсер молча забрал кофейник обратно. Аарон взглянул на него и спокойно ответил: — Ничего интересного. — Он поднялся и подхватил с тарелки неподалеку тост, потом присел обратно и добавил. — Сменим тему? — Конечно. — Эмили неспешно разрезала грушу на части острым ножом. — Дженнифер рассказала вам об убийствах в деревне? — спросил Спенсер, поворачиваясь к Дереку и Эмили. — Меня никак не оставляет мысль о мотиве преступника. — Что ты имеешь в виду? — спросил Дерек, откидываясь на стуле. Остальные заинтересованно повернулись к Спенсеру, даже Уильям отложил свою газету, прислушиваясь к разговору. — Это была месть, что в этом такого? — Он убивает их ночью. — Видя непонимание на лице брата, Спенсер добавил. — Когда никто не видит. Когда его точно не поймают. А потом он оставляет испачканную в крови рубашку у себя под подушкой и выкидывает нож в окно, это неразумно. — Люди поступают неразумно, — заметил герцог Дольхузи. Спенсер сжал ладони вместе и произнес, практически прерывая его: — Да, но он все распланировал. Он нашел способ пробраться в дом так, чтобы его никто не заметил, он нашел способ вскрыть замок, он бесшумно дошел до их спальни и зарезал их так, что никто не успел и крикнуть. — Спенсер удивленно взглянул на них. — Вы не видите этого? — Он слишком тщательно все спланировал, чтобы не избавиться от возможных улик, — согласился с ним Аарон, облокачиваясь о столешницу. — Я согласен со Спенсером. На месте убийцы я бы дошел до реки прямо за деревней и почистил рубашку, если бы не захотел шуметь, доставая воду из колодца. А нож я бы оставил там, где ему и место: в свинарне. — Фактически говоря, выбросив его из окна, он подставил себя. — Спенсер перехватил кофейник и вылил остатки кофе себе в чашку. Как только он поставил пустой сосуд на стол, лакей подошел и незаметно забрал его. Спустя пару мгновений на столе появился исходивший горячим паром новый. Хотчнер облокотился о сложенные на столе руки и спросил: — И что ты думаешь? — Думаю, что его могли подставить. — Спенсер аккуратно подхватил вилкой кусочек груши с тарелки сестры, так внимательно слушавшей их беседу, что пропустивший наглое воровство. Дерек же укоризненно взглянул на Спенсера; уголки его губ, однако, были приподняты. — В таком случае, — заметила Эмили. — Кто-то, один из работников, возможно, стащил у него рубашку вечером, испачкал в крови и вернул обратно. — Это могла быть и не человеческая кровь, — добавил Спенсер, подхватывая еще один кусок груши с ее тарелки. — Тогда почему полиция решила, что он убийца? — спросил Аарон. — Кто-то дал наводку, — ответил Уильям. — Мне не сказали кто, — поспешно добавил он. — Тот, кто дал наводку, может и быть настоящим убийцей, — произнес Хотчнер, намазывая тост маслом. — В таком случае, мы можем сходить в деревню и попытаться выяснить, кто подсказал полицейским. — Мы также можем проверить, вскрывали ли замок какого-нибудь вида отмычкой, — задумчиво добавил Спенсер. — Это позволит понять, был ли у убийцы ключ. — Это хорошая мысль. — Эмили проследила за третьим куском груши, улетевшим в рот Спенсеру, и встала. Взяв в руки тарелку, она подошла к нему и ссыпала остатки фрукта в блюдо брата, потом, как ни в чем не бывало, повернулась к Аарону. — Предлагаю выйти после завтрака. — Подождем Дженнифер. Думаю, она захочет прогуляться. Аарон кивнул и надкусил тост, тихо хмыкнув. Спенсер обиженно взглянул на него и пододвинул тарелку Дереку. Тот неодобрительно покачал головой, но кусочки груши съел. — Со своей тарелки не так весело? — заметил он, поворачиваясь к Риду. — Кто бы говорил, — ответил тот, теряя любой интерес к еде и сосредотачиваясь на свежем кофе. Эмили и Аарон переглянулись; девушка приподняла брови, улыбнувшись и подхватив со стола еще одну грушу, удалилась из комнаты. Аарон принял от Уильяма газету и углубился в чтение последних новостей. Спенсер молча выслушивал тихие наставления Дерека насчет его поведения на вчерашнем балу, за годы поняв, что легче дать брату выговориться, чем спорить. Вошедшая в комнату Дженнифер, удивленно взглянула на них, но приветливо поздоровалась и присела рядом с мужем, налившем ей чаю. — Почему Эмили выглядела так, будто своровала ту грушу? — наконец спросила она, поворачиваясь ко всем. Аарон спрятал улыбку за газетой, Спенсер удивленно взглянул на Дженнифер, одновременно прокручивая в голове все свои познания в криминалистике, которые могли помочь им раскрыть дело, а Дерек покачал головой, отправляя рот последний кусочек фрукта. — Кто ее знает, — ответил он, улыбнувшись девушке. Дженнифер нахмурила брови, но спорить не стала.

***

На дороге было пыльно. На дороге было пыльно, жарко и душно. Солнце припекало замерзшую Шотландию, и Спенсер украдкой ослабил платок на шее, спасаясь от его прямых лучей. Рядом с ним шла Дженнифер, вызвавшаяся проводить компанию до деревни, где они хотели изучить дом убитых. Спенсер задумчиво пнул камешек на дороге, и тот отлетел в поле, засеянное пшеницей. Краем глаза он рассматривал молодую и улыбавшуюся шутке Эмили Дженнифер и вспоминал, как познакомился с ней. Когда-то он был в нее влюблен. Спенсер помнил то неловкое, слегка непонятное чувство, что овладело им, когда он впервые увидел ее после нескольких лет разлуки, нарядную, легкую, смеявшуюся. Незамужнюю. Его мать, тогда еще понимавшая большое количество происходившего вокруг, надеялась, что Дженнифер выйдет за Дерека. На Спенсера, юного гения Спенсера, никто не обратил внимания, и он прятался за книгами, рассматривая Дженнифер и радуясь, когда та называла его по имени. Несмотря на то, что она всегда звала его по имени. Девушка была глотком воздуха в затхлой тюрьме их поместья, и Рид сам не заметил, как стал жаждать ее присутствия и наслаждаться им, мечтать о встречах и желать… Он и сам не знал, чего желал. Позже, много позже, он прочитал пару любовных романов, становившихся популярными в то время, и понял, чего же так хотел. И мысль эта выросла в нем, укоренилась до такой степени, что Рид позволил себе поверить, что и у него есть шанс получить описываемое на страницах этих книг. И возможно, именно с Дженнифер. А потом она вышла замуж, и надежды Спенсера рухнули. С Аароном, и Спенсер бросил взгляд на шедшего впереди него мужчину, было иначе. Было лучше и в сотни раз хуже. Спенсер любил его образ, нес его в себе, пока был влюблен в Дженнифер, пока узнавал теорию любви из книг, пока представлял себе встречу с мужчиной, пока… Пока не встретился. И мучаясь ожиданием, мучаясь раздираемыми его чувствами, сидя на подоконнике и свесив ноги из окна, Спенсер смотрел на темный Лондон и думал о касавшейся его ладоней руки герцога тогда в темноте театра, рядом с его братом и сестрой. А прикосновение горело на коже. Он бы пропал в мужчине. Сейчас, сделав шаг назад и трезвым взглядом изучив их отношения, он понял, что потерялся бы в нем, если бы Аарон не дал ему остаться собой. Все, кто был ему близок, все пытались изменить что-либо в нем; Дерек пытался научить его молчать, Эмили ненавязчиво меняла его привычки, мама… Наверно, она хотела сделать его похожим на себя. Понимать ее намерения становилось все труднее. Дженнифер, не став лезть не в свое дело, просто выбрала другого. Аарон же принял его. Спенсер снова метнул на него взгляд, цепляя ровный крой прогулочного пиджака, распавшиеся уложенными прядями черные волосы, слегка покачивавшиеся в такт ходьбе, засунутые в карманы руки и прямую осанку, так отличавшую его от людей его возраста, потерявших силу плеч и спины за рабочим столом. Сколько раз за прошедший год он ласкал его тело, забывая о собственном наслаждении, думая лишь о том, чтобы коснуться еще раз, прижаться ближе и прочувствовать его собой; сколько раз за прошедший год он пытался переспорить его и поражался глубине и широте знаний своего супруга. Или спокойному его удовольствию, когда Спенсеру все же удавалось настоять на своем и доказать свою правоту. Сколько раз Аарон ненавязчиво подсказывал ему, как поступил бы сам в той или иной ситуации, но никогда не настаивал на своем совете и всегда принимал любое его решение. Сколько раз… Спенсер сбился со счета. Мужчина уважал его. Он привел его в собственный дом и помог почувствовать себя там хозяином. Он познакомил его с сыном и смог сделать так, что мальчик искренне привязался к нему. Он долго и много говорил с матерью, и в конце концов та решительно пожелала им счастья и попросила лишь не выставлять их отношения напоказ. Он помогал ему справиться с мигренями; оставался с ним днем, закрывая плотные шторы и пуская в комнату свежий воздух, садился рядом и гладил его по голове, нашептывая ничего незначащие фразы или рассказывая стихи, смысл которых ускользал от скорчившегося от боли Спенсера. Он молчал, если было нужно, оставлял его одного, если была необходимость, поддерживал, если Спенсер начинал сомневаться в себе. В конце концов, наверно, он изменил его намного сильнее, чем все его родственники вместе взятые. Но Спенсер был рад этим переменам и последний месяц пожинал их плоды, и вправду чувствуя себя частью жизни Аарона, полноправной частью. А потом случился бал, и иллюзия распалась. Уход ничего не обещавшей ему Дженнифер померк в сравнении с Аароном, сумевшим десятью шагами, пройденными по бальной зале, пошатнуть его надежды. Спенсер любил его, любил страстно, слегка отчаянно и сильно и не мог так просто отказаться от него. Он не хотел отказываться от него. Его надеждой было то, что ноющие при каждом появлении Аарона виски перестанут мучить его физической болью там, где не дотянулась эмоциональная. Он надеялся, что дрожавшие год назад от волнения руки теперь перестанут трястись от напряжения и бессильного гнева. Он хотел, чтобы Аарон снова вызывал в нем то щемящее чувство, что выросло в нем за зиму. Он хотел влюбиться в него заново. Полюбить еще больше, чем любил сейчас, но той любовью, что не вызывала в нем боли и щемящего чувства ревности, а лишь наслаждение и теплоту в груди. Он хотел снова почувствовать то, что ощущал, дотрагиваясь до его ладони в театре, чувствуя его дыхание на своей шее в коридоре его поместья, приникая к его обнаженной груди своей, даже не надеясь насытиться. Он хотел, чтобы того бала не было. Он хотел не придавать ему значения. Он не хотел уходить. И боялся, что погребет себя под тяжестью собственных рушившихся надежд. — Спенсер? — Дженнифер обернулась и окликнула отставшего от группы Рида. Остальные тоже остановились и непонимающе прервали неторопливую беседу. — Прошу прощения. — Спенсер очнулся от своих мыслей и поспешил к ним. — Наверно, солнце виновато. — Негоже обвинять солнце в своих бедах, — улыбнулась Дженнифер, когда они поравнялись. — Это первый солнечный день в Шотландии за неделю. Спенсер промолчал. — Что ты хочешь найти в этом доме? — спросила Эмили, появляясь с другой стороны от юноши. — Зацепки. Все, что угодно. Все, что поможет нам доказать, что полиция забрала невиновного. — Мы можем и опоздать, — задумчиво заметил Дерек, поворачиваясь к нему. — Смертные казни — дело трех минут. — Мы будем стараться, — мягко произнес Аарон, избегая взгляда Спенсера. — Если есть шанс помочь ему. — И поймать убийцу, — добавил Спенсер. — Это очень увлекательно, — произнесла Дженнифер и неуверенно добавила. — И, скорее всего, слегка незаконно. — Они отворили калитку, ведущую к дому бывших хозяев фермы, и прошли внутрь по узкой тропинке. — Это очень незаконно, — подтвердил Рид, аккуратно проходя вперед и останавливаясь перед дверью в дом. Он склонился к замку и присел, изучая его и мягко водя пальцем вокруг скважины. Закрыв глаза, он сосредоточился на своих ощущениях; подушечки пальцев чувствовали узкие, продольные отметины, сделанные острым предметом. Прямо поверх скважины. — Если замок и вскрывали, то очень неумело, — подытожил он. Аарон присел рядом и взглянул на заржавевшее от времени железо. — Отметины слишком длинные, — задумчиво сказал он. — Будто кто-то пытался создать видимость вскрытого замка. — Зачем кому-то делать это? — спросил Спенсер, продолжая изучать замок. — А зачем кому-то убивать хозяев фермы? — Аарон взглянул на него. — Кто вы такие? — воскликнул женщина позади них. Все резко обернулись; Аарон и Спенсер поднялись с колен. Дженнифер успела перехватить девушку, узнавшую в ней хозяйку поместья и прилегавших земель, и растерявшую часть своего пыла. — Герцогиня Дольхузи… — Женщина неловко присела, сгибая голову. Дженнифер улыбнулась ей и незаметно махнула головой остальным. Дерек и Эмили отошли обратно к калитке, но Спенсер снова присел перед замком, изучая его. — Спенсер… — Аарон остался рядом и прислонился к стене дома, наблюдая за юношей. — Еще пару минут. — Рид аккуратно отворил дверь и взглянул на замок изнутри. — Видишь? Герцог склонился к нему и изучил ключ, вставленный в замочную скважину. — Нет, — честно ответил он. Спенсер быстро посмотрел на него и тихо вздохнул. Потом достал ключ и вставил его с внешней стороны, запирая дверь. Для верности подергав за ручку, он снова отпер ее и вернул ключ на место. — Этот замок исправен. — Аарон нахмурился, но промолчал, и Спенсер добавил. — Он исправен, но снаружи видны зазубрины и отметины, оставленные чем-то вроде ножа. — Он остановился, выжидающе смотря на Аарона. Тот чуть скривился и пробурчал: — Я не Джек, Спенсер, мне можно не разжевывать. — Джек бы уже догадался, — легко парировал Спенсер, прислоняясь плечом к двери. Его холодный взгляд скользнул по Аарону, и тот запоздало прикусил язык, неожиданно подумав, что упоминать сына было излишним. — Ты хочешь сказать… — Хотчнер бросил взгляд на замок. — Если бы его вскрывали таким ножом, он был бы неисправен? — Именно! Но он полностью исправен, а значит… — Преступник создал видимость взлома, но имел ключ. — Аарон уважительно взглянул на Спенсера. — Тогда получается, что тот, кто дал наводку, получил ключ и смог бесшумно открыть дверь ночью, проникнув внутрь. — Они отошли от дома и быстро кивнули присевшей в реверансе девушке. — Один из работников? — Своровал ключ у хозяев и подставил арестованного, — согласно кивнул Спенсер. Они догнали остальных и двинулись дальше по деревне, отставая на пару шагов от основной группы. Аарон задумчиво взглянул на ферму, быстро оставшуюся позади. — Что-то не сходится. — Спенсер взглянул на него и спросил: — Что именно? — Зачем одному из работников придумывать такой изощренный план, чтобы подставить другого? Для этого достаточно было подсунуть арестованному рубашку и подкинуть нож под окно. Так как они все находятся в равном положении, скрывать использование ключа нелогично. На месте убийцы я бы, скорее, подчеркнул это, так как это отводит подозрение от всех работников вместе взятых. — И кто бы тогда стал подозреваемым? Они взглянули друг на друга и одновременно обернулись к ферме. Женщина, приветствовавшая их, уже скрылась в доме. — Дженнифер. — Спенсер догнал девушку. — Кто теперь хозяин этой фермы? — Сестра убитой, — удивленно ответила девушка. Спенсер кивнул и нахмурился. Дождавшись Аарона, он негромко произнес: — А что если… — Да, думаю, так и есть. — Они молча двинулись дальше, погруженные каждый в свои мысли. В деревне было оживленно. Немногочисленные лавочники установили столы на улице вдоль дороги, чтобы покупателям было легче выбирать, и зазывали проходивших мимо людей. Из таверны раздавалась веселая музыка и крики; оттуда кубарем выкатился мужчина, одетый в килт и свободную белую рубашку, и, слегка покачиваясь, встал и шутливо поклонился леди Дольхузи. Та спрятала улыбку, скользнувшую по ее губам, и легко кивнула шотландцу, изрыгнувшему вертлявое проклятье на гаэльском и быстро вернувшемуся в таверну. Дженнифер повернулась к Эмили, которая удивленно приподняла бровь. — Ни слова, — предупредила она. — Что ты. — Эмили покачала головой и рассмеялась. Девушки отошли от мужчин и скрылись в лавке с тканями, условившись встретиться у реки через час, чтобы пойти обратно вдоль берега, огибая главную дорогу. Остановившись у прилавка, наполненного тканями разномастного покроя и цвета, они спросили у продавщицы о новом завозе кружев и, получив ожидаемый отрицательный ответ, вышли из бутика, двинувшись дальше по дороге. Дженнифер мучил вопрос; Эмили чувствовала тревогу, исходившую от подруги, но сама начинать разговор не хотела. Поэтому они неспешно бродили вдоль прилавков в тишине, периодически перебрасываясь ничего не значащими фразами о том или ином товаре. Эмили думала о Дэвиде. Появившийся из ниоткуда, тогда, когда она уже почти забыла о той боли, что он причинил, он не желал покидать ее мыслей. Умный, понимающий и принявший ее семью, когда он сделал ей предложение, она думала, что попала в сказку, о которых читала в книгах. Ведь не могло же на самом деле быть так; богатый, титулованный барон, выходец из одной из старейших семей Италии, он мог заполучить любую. Почти все попытались соблазнить его: матери дебютанток приглашали его на чай, а потом вспоминали о важных делах и оставляли его наедине со своими дочерями, подглядывая через замочную скважину, отцы звали его поохотиться у них в поместьях, сами девушки крутились рядом, надеясь, что он пригласит их на танец. Но он выбрал ее, Эмили, и она до последнего боялась поверить. А поверив, отпустила за кольцом, решив, что такой каприз вполне оправдан; разум был окутан новым, неизведанным еще чувством, и она принялась ждать его, получая известия, отправленные им же из разных городов Франции, а потом Италии. Когда они прекратились, Эмили боялась, что что-то произошло. Нападения в то время были обычным делом; шла война, и передвигаться по Европе было опасно. Она боялась худшего и перечитывала старые письма, надеясь, что возлюбленный не погиб. В тот роковой день она не обнаружила в доме ни одной газеты, спустившись к завтраку. Найдя их позже спрятанными в комнатах прислуги, она не понимала, почему бы кому-то скрывать от нее новости. В голову закралась ужасная мысль: периодически удавалось определить того или иного убитого, и в газетах публиковались некрологи. Быстро пролистав тонкие листы, она случайно зацепила взглядом знакомый титул и все поняла. Все письма были в сердцах сожжены. Все новые, снова начавшие приходить, поджигались на месте и догорали в железной чаше у входа. Дерек пытался ее отвлечь, но не понимал и половины того, через что проходила девушка. Спенсеру было тринадцать, и он проводил все свое время в библиотеке. Мать, узнав о новостях, слегла. Отец был уже мертв. Эмили выдержала, не прогнулась под напором убивавших ее чувств, но впредь остерегалась близких знакомств с мужчинами. Но этот жил в ее сердце до сих пор. Тем временем они спустились по тропинке вниз и вышли к реке. Было еще рано, и мужчин не было видно. Девушки, оглянувшись по сторонам, отошли от влажного берега и уселись в траву на поле неподалеку, чтобы видеть место встречи. Дженнифер теребила завязки на пальто, потом, будто собравшись с духом, полезла в карман, вытащила небольшое письмо и протянула его Эмили. — Это пришло сегодня утром. Эмили приняла записку и перевернула ее, чтобы взглянуть на отправителя. — Я не буду ее читать. — Она протянула письмо обратно Дженнифер. — Ты можешь. — Я не думаю, что оно адресовано мне, — осторожно ответила Дженнифер. — Барон важный человек. Он мог пригласить вас к себе на ужин, Джен, было бы глупо с твоей стороны отказываться от приглашения из-за меня. — Эмили внимательно взглянула на Дженнифер. Та со вздохом сжала ее ладонь и произнесла: — Я откажусь не только от ужина, но и от знакомства с ним ради тебя. Эмили, он разбил тебе сердце, ты думаешь, что меня это совсем не волнует? — Положение в обществе должно тебя волновать. Я бы на твоем месте не стала бы ссориться с бароном. — Стала бы, — ответила, улыбнувшись, Дженнифер и протянула ей письмо. — Я уверена, что оно адресовано тебе. Не хочешь читать его, выброси, но сделай это сама. Эмили, помедлив, забрала письмо. Потом бледно улыбнулась и спрятала его в карман; оно жгло ей кожу всю дорогу домой, но вскрыть его она смогла, лишь запершись в своей комнате после ужина. А прочитав, кинула в огонь, в изнеможении ощущая струившиеся по щекам слезы. Пламя быстро съело бумагу. Написанные аккуратным почерком слова будто вспыхнули чернью и испарились в жаре камина; лишь пепел остался лежать на бревнах, да и тот быстро унесся вверх по дымоходу. Старые воспоминания нахлынули, более не сдерживаемые прошедшими годами, и девушка села на ковер прямо перед огнем, обхватывая себя руками и видя перед собой слова записки. «Дорогая мисс Прентисс, Прошло много лет с момента нашей разлуки. Сегодня на балу вы не дали мне сказать и слова вам. Я не могу винить джентльмена, который завладел вашим вниманием; маркиз сообщил мне, что это был ваш младший брат. Годы, полагаю, стерли ту привязанность, что вы ощущали ко мне в Лондоне, а моя свадьба поселила в вашем сердце ненависть ко мне. Моему поступку нет оправдания. Даже несмотря на то, что я не питал никаких чувств к моей вынужденной избраннице, даже несмотря на то, что мое сердце всегда было отдано вам, я женился. И женился не на вас, о чем буду скорбеть до конца своих дней. Понимая, что прежнее уже потеряно, а будущее — призрачно, я все же не могу не попытать счастья и пригласить вас, ваших друзей и семью к себе на ужин в следующую пятницу к семи часам. Если вы не ответите на это письмо, я все равно прикажу подготовить все к вашему приезду, но, если вы не приедете, я пойму. Если вы… Я знаю, что вы не простили. Но дайте мне шанс, Эмили, прошу вас, дайте мне шанс объясниться и сделать первый шаг к примирению! О большем я не прошу. Дайте мне шанс, отужинав со мной в компании ваших близких, и я попытаюсь доказать вам, как сильно я любил вас последние десять лет, даже будучи порознь. Дайте мне шанс, Эмили, и, если вы уедете из моего поместья с той же ненавистью в сердце, я никогда вас больше не побеспокою. До встречи, Ваш Дэвид Росси Барон Альтавилла»

***

Спенсер отвлекся от своей книги, когда в гостиную зашел Аарон. Было позднее утро; пара дней прошла с их похода в деревню, и все это время они обсуждали убийство, постепенно приходя к неотвратимому выводу — арестованный был невиновен. Проведя около часа у небольшого здания, где жили рабочие, Спенсеру с Эмили удалось проникнуть внутрь незамеченными. Это доказывало, как просто было сестре убитой украсть рубашку осужденного и подсунуть ее обратно ночью после убийства. Мотив преступления был очевиден — после смерти родителей сестра хотела заполучить ферму, будучи старше, но младшая вышла замуж, тем самым заставляя старшую отступить и оставить управление единственному мужчине в семье. Осталось доказать причастие сестры, внешне казавшейся невиновной. Для этого нужно было съездить в Эдинбург и узнать у полиции насчет анонимной наводки. Эта поездка откладывалась, к неудовольствию как Рида, так и Хотчнера уже пару дней, и сегодня они, наконец, должны были выехать. Однако… Однако, неудобство осталось. Гнев ушел, вытесненный тоской по супругу, но боль от потери чего-то личного, сокровенного, что, Спенсеру казалось, у них было, продолжалась. Он с некоторым удивлением замечал, как бал постепенно стирался в его голове. Яркое воспоминание будто побледнело и превратилось лишь в болезненный эпизод, полный физической боли, вызванной мигренью, и эмоциональной — полной отрешенного взгляда Аарона, направленного на него. Аарон сторонился его, давая время подумать, давая свободу, возможно, боясь надавить, а Спенсера тянуло к нему, тянуло сильнее, чем раньше. Его чувство всколыхнулось после причиненной боли и медленно разгоралось все сильнее, пусть Спенсер не совсем понимал, что служило ему топливом. Эта тяга к мужчине была почти непреодолима; но она больше не была тем болезненным желанием получить, доказать, что Аарон еще принадлежал ему, скорее она превратилась в ощущение легкой пустоты. Будто Спенсеру чего-то не хватало, а дать ему это мог лишь Аарон. Но Спенсер держал себя, держал вдалеке, садился с другой стороны стола и спал один, не пуская мужчину. Тот и не просил. Спенсер боялся, иррационально боялся подпустить его ближе к себе, чтобы снова довериться и получить еще один удар под дых. И так ли иррационален был его страх? Умом он понял, каково Аарону было в тот момент. Увидеть любимую когда-то жену, жену, которую он потерял рано из-за независящих от них причин, должно было быть мукой для мужчины. Увидеть ее, живую и дышащую, улыбавшуюся Дереку, мимолетно касаться ее в танце и вспоминать, а Спенсер был уверен, что Аарон вспоминал, как он танцевал с Хейли, должно было быть невыносимо… Приятно? Спенсер был почти убежден. Головой он понимал… Но его же голова предала его на балу. Аарон подошел ближе и присел на диван напротив, внимательно смотря на юношу. Тот отложил книгу, запомнив страницу, и взглянул на него. Их разделял низкий столик, будто непроходимой стеной ставший между ними. Как тебе спалось? Я не видел тебя сегодня утром. Я беспокоился. Мне не хватает тебя, Спенсер. — Я приказал подготовить лошадей. Спенсер, будто ожидавший других слов, сумбурно кивнул и откинулся обратно на спинку кресла: — Спасибо. — Я думаю, мы сможем вернуться сегодня же. — Аарон продолжал внимательно смотреть на него. — Приедем поздно, но лучше так, чем ночевать в гостинице. — Ты прав. Рид снова открыл свою книгу, намереваясь дочитать ее до отъезда. — Спенсер… — прошептал Хотчнер. Рид вскинулся, болезненно смотря на него. В этот момент в гостиную зашел Дерек. Аарон быстро встал, отходя к окну, Спенсер уткнулся в книгу, стараясь не смотреть на брата. Тот удивленно взглянул на них, заметив странную реакцию, но решил не заострять на ней внимание. — Собирайтесь! — Он подошел к Спенсеру и выхватил книгу у него из рук. Спенсер тяжело вздохнул и взглянул на него; Дерек потряс книгой и кинул ее на стол. — Нас пригласили на чай. — Куда? — спросил Аарон. — К леди Аберкромби. — Дерек улыбнулся. — И там будет некая приглянувшаяся тебе особа, Аарон. — Спенсер опустил голову. Аарон окинул Дерека нечитаемым взглядом и негромко ответил: — Я боюсь, что у нас уже есть планы. — Спасти невинную душу? — уточнил Дерек, садясь на диван. — Бросьте, его даже еще не осудили. Об этом бы написали в газетах. Поедете завтра. Спенсер мягко нагнулся и подхватил книгу со стола. Та легла ему в дрожавшие от напряжения руки и послужила необходимым вдруг грузом; Спенсер понял, что не может поднять взгляд на Аарона, замершего у окна. — Мы не поедем, — твердо повторил Аарон, неспешно подходя к креслу, на котором сидел Спенсер. Его ладонь легла на плечо юноши, и что-то в этом жесте заставило Дерека промолчать. Что-то в позе Аарона заставило его понять, что упоминать леди Кроффорд в его присутствии вообще больше не стоит. — У нас есть планы, и я не намерен их отменять из-за позднего приглашения на чай от двух незамужних дам. Это нехорошо по отношению к незаслуженно арестованному бедняге и неприлично со стороны девушек. В гостиную зашел лакей и доложил, что карету подали. — Ты готов? — Аарон взглянул на Спенсера. Тот быстро поднялся, очнувшись от обуревавших его чувств, и кивнул. Подхватив пальто, висевшее на спинке кресла, он двинулся прочь из комнаты, все еще ощущая прикосновение Аарона на плече. С его стороны позволить себе такое было почти безумием. Этот жест, несмотря на всю его невинность, сквозил привязанностью и чувством. Он не только нарушал любые границы, которые Спенсер выстраивал между собой и другими, а значит показывал Дереку степень их близости, но и служил поводом для неприличных намеков. А значит, и сплетен, разлетавшихся в этом, казалось бы, отдаленном от столицы месте подобно вспугнутым во время охоты куропаткам. Аарон, который следил за сплетнями и понимал, как сильно они могут повлиять на положение человека в обществе, не мог так поступить; Аарон, который понимал, что рассказывать друзьям об их отношениях было опасно и чревато неблагоприятными последствиями, не стал бы этого делать. Аарон, который так сильно страшился потерять Спенсера, что позволил себе безумный поступок, доказывавший, как сильно он хотел вернуть его доверие, мог. Спенсер запнулся и остановился в паре шагов от кареты. Он резко обернулся и пересекся взглядом с Хотчнером, быстро вышедшим из дома и на ходу поправлявшем свой плащ. — Все в порядке? — спросил он, поравнявшись с юношей. Уступит ли он своему уму, как делал всегда? Позволит ли ему привести свое сердце обратно к тому чувству, что заполнило его восемь месяцев назад? — Да, — с тихой уверенностью ответил Спенсер. — Мне кажется, что все будет, — прошептал он, когда Аарон отошел. Боль еще была. Она и не могла уйти так внезапно. Но прикосновение мужчины напомнило Спенсеру о том, за что они боролись. А мягкая улыбка, которой Аарон одарил его, когда он залез в карету и сел напротив, лишь уверила Спенсера в своем решении.

***

— Послушайте… — Герцог, я все понимаю, но не могу выдать вам нашего информатора. Пыльный участок с грязными окнами пестрел голыми стенами и простыми столами по периметру комнаты с высокими потолками. У дальнего его угла была стойка, где пара говорила с полицейским; за его спиной скрывалось второе помещение, поменьше и поопрятнее основного. Полицейский, говоривший с ними, выглядел помято; от него разило перегаром, а плохо заправленная рубашка выбивалась из брюк и пестрела желтыми пятнами в районе сбившегося воротничка. Мужчина тяжело дышал и устало смотрел на них, медленно сдаваясь под напором Аарона. — Даже если ваш информатор и есть убийца? — тихо спросил Хотчнер. Его голос, спокойный голос, звучал так, будто он был готов сровнять участок с землей, если это понадобится, чтобы освободить заключенного. Стоявший рядом с ним Спенсер задумчиво изучил беспомощно разведшего руками полицейского. — Вы не можете выдать нам информатора. Ладно. — Спенсер облокотился о пыльную стойку, кончиками пальцев незаметно касаясь руки Хотчнера. — Но вы уже должны были понять, что ваш информатор и есть убийца. Все сходится. Единственное, что выбивается, это человек, которого вы посадили. — Я понимаю вас, сэр… — Прентисс-Рид. — Сэр Прентисс-Рид, но я не могу сообщить вам ее имя. — Устало закончил полицейский. — Ее? — услужливо спросил Аарон. Мужчина испуганно взглянул на него. — Послушайте, мы знаем, что это сестра погибшей. Мы просто хотели удостовериться, что невинный не будет незаслуженно арестован. — Герцог, я и вправду не могу ничего не сделать, — ответил полицейский. — Давайте, я позову детектива, который работает по делу. Если ваши доводы покажутся ему достоверными, он освободит заключенного. Аарон кивнул, и приземистый мужчина скрылся в недрах участка, оставив их в окружении других участковых. Спенсер внимательно взглянул на него и тихо произнес: — Это дело стало очень личным для тебя. — Несправедливости и так слишком много, — ответил Аарон. — Мы должны помогать, когда можем. — Он повернулся к юноше. Тот кивнул, и Аарон мягко добавил. — Это дело было единственным, о чем мы говорили в последние дни. Я дорожил этими разговорами. — Спенсер вскинулся и неожиданно понял; так и было. Все, о чем он позволял себе говорить с Аароном, было дело, и это была даже не боязнь сказать лишнее, скорее нежелание обсуждать еще свежие раны. А Спенсер понимал, что не будет в состоянии остаться хладнокровным, если разговор зайдет о прошедшем бале. Или о разговорах после. Аарон еще смотрел на него, когда полицейский вернулся, ведя с собой детектива. — Чем могу помочь, господа? — осведомился тот. — Ваш информатор по последнему делу. Мы думаем, что девушка, выдавшая вам работника, и есть ваша убийца. — У нас есть доказательства того, что замок не вскрывали в ночь убийства, рубашку осужденному подбросили, а нож специально оставили под его окнами, чтобы полиция его нашла, — объяснил Спенсер. — Вам нужно арестовать ее и отпустить вашего подозреваемого до того, как пройдет суд. — Я сам решу, что мне нужно делать, сэр, — спокойно ответил детектив и поправил значок на пиджаке. — У меня есть арестованный за убийство, и я не вижу смысла… — Так увидьте, — тихо произнес Аарон, прерывая его. — Вам передали, кто мы? — Он красноречиво взглянул на полицейского, стоявшего рядом, и тот быстро покачал головой. — Мне все равно, кто вы, сэр… — Мое имя Аарон Хотчнер. Я герцог Девонширский. — Слова возымели эффект, и детектив уважительно взглянул на Аарона. — Мы приехали сюда от моего друга герцога Дольхузи, у которого в данный момент гостим. — Он бросил взгляд на Спенсера. — Наш визит сюда был испорчен убийствами, произошедшими в деревне, а также слухами о том, что полиция арестовала невиновного, и чтобы как-то возместить гостеприимство моего друга мы с братом виконта Девонпорта решили провести наше собственное расследование. Его результатом стала наша полная уверенность в том, что ваш арестованный невиновен, а убийцей является сестра погибшей. — Аарон склонился к детективу. — Я требую немедленно взять ее под стражу, детектив. Или о вашей безалаберности узнают вышестоящие. Мужчина пару секунд рассматривал спокойное лицо Аарона. Потом он нехотя кивнул. — Я отпущу подозреваемого сегодня же. — Я бы посоветовал сразу же отправить наряд за преступницей. — Аарон выпрямился и кивнул ему. — До свидания, детектив. Быстро развернувшись, он вышел из участка, дождавшись Спенсера. — Ты же не любишь щеголять титулом, — мягко подколол тот его, когда они двинулись вниз по улице к карете. — Не зря же он у меня есть. В такие моменты, как этот, я не вижу другого выхода. — Аарон вздохнул. — Пообедаем? — Он указал на небольшой, приличный ресторан по их правую руку. — Почему бы и нет. — Улыбнулся Спенсер, радуясь их успеху. Они зашли внутрь. Помещение было небольшое, но светлое. У стойки в глубине бармен смеялся над комментарием завсегдатая, удобно устроившегося на высоком стуле, пара столиков были заняты небольшими группами, но у дальних окон были свободные места. Солнце, упорно согревавшее Шотландию уже несколько дней, проникло и сквозь мутное стекло таверны, косыми лучами падая на жмурившихся в такие моменты людей. К вошедшим мужчинам подошла девушка и проводила их к небольшому столику, незаметному с порога. Они присели, на ходу заказывая рекомендованное девушкой блюдо и бутылку вина; Спенсер неотрывно смотрел на Аарона, легко улыбаясь, но не спешил начинать разговор. Недавняя ремарка мужчины засела у него в голове. Это дело было единственным, о чем мы говорили в последние дни. Это дело было единственным, о чем они позволяли себе говорить. Теперь оно было раскрыто, а Спенсер не мог заставить себя открыть рот и произнести слова, вертевшиеся на языке. Я простил тебя. Спенсер незаметно мотнул головой. Я хочу простить тебя. Мне больно, что тебя нет рядом. Дерек хочет, чтобы я оставил тебя. — Аарон… — Да? — Герцог взглянул на него, отрываясь от окна. — А ты… — Спенсер замялся на мгновение. — Знаешь, что Эдинбург называли «Афинами севера» в прошлом веке? — Из-за архитектуры и неожиданно изменившейся репутации? Город, который был прибежищем якобитов перед финальной битвой вдруг резко стал центром образования и просвещения, — ответил герцог, благодаря принесшую вино девушку и разливая его по бокалам. — Да. Откуда ты… — Уильям рассказывал. — Аарон улыбнулся. — Позавчера за ужином. У нас зашел разговор об истории Шотландии, и… — Он рассказал о том, как Эдинбург стал крупным центром книжной торговли, упомянув, как он заработал свою нынешнюю репутацию, — закончил за него Спенсер, резко вспоминая, что Уильям действительно рассказывал что-то подобное. — Я, наверно, был чем-то отвлечен. Аарон внимательно взглянул на него. — Ты часто отвлечен в последние дни, — заметил он прежде, чем успел себя остановить. Спенсер вздрогнул, не готовый к словам Аарона, и взял бокал, делая глоток. Терпкое красное вино легло на язык и полилось по горлу, оседая во рту неожиданной крепостью. Легкая его кислинка осталась на губах Спенсера, и он облизал их, нахмурившись. Аарон ждал, не пытаясь сменить тему. — Мне было о чем подумать, — наконец ответил Спенсер. Избегать взгляда герцога стало неожиданно просто. Вдруг на его ладонь, покоящуюся на столе, легла ладонь мужчины. Спенсер быстро взглянул на него, опасаясь, что их заметят, но Аарон не убрал руки. Напротив, он мягко погладил его по тыльной стороне ладони и прошептал: — Думай. Я готов ждать вечность. Спенсер почувствовал тепло, разливавшееся внутри него. Дыхание затруднилось, и он сумбурно отнял ладонь, обхватывая себя руками. Неожиданно его грудь охладило золото кольца, спрятанного там. Спенсер взглянул на Аарона, и тот мягко улыбнулся, читая в этом взгляде все, что юноша был не в состоянии выразить: благодарность, тоску. Любовь. Укоренившуюся и успокоившуюся любовь, почти вытеснившую болезненное послевкусие предыдущей недели. Остаток обеда прошел в теплом молчании.

***

После еды они решили прогуляться и теперь неспешно шли по окраине Эдинбурга к карете, отправленной вперед к основной дороге, ведущей из города. Спенсер чуть пьяно улыбался, рассматривая раскинувшиеся вокруг леса, озаренные быстро заходившим солнцем, и клонился в сторону Аарона, мечтавшего поцеловать его с того момента, как они вышли из полицейского управления. Под ногами проминалась растаявшая после заморозков земля, а ветер холодил разгоряченные после тепла таверны и пары бокалов крепленого вина щеки Спенсера. Было тихо; птицы еще не пели, а все рабочие, следившие за полями вдалеке, рано ложились спать, чтобы встать еще засветло и продолжить трудоемкую работу. — Эмили рассказала мне про барона, — произнес Спенсер, в который раз вернувшись мыслями к злополучному балу. — Ты знаешь что-нибудь об этом? — Только то, что она сама сказала. Дерек молчит, да и в Лондоне быстро забыли об этой истории, — ответил Аарон, пиная носком ботинка ветку с края дороги. — Она встретится с ним, не так ли? — Спенсер взглянул на него. — Не сможет устоять? — Я не думаю, что дело тут в ее стойкости, Спенсер. — Герцог посмотрел ему в глаза. — Дело скорее в желании понять. Эмили всегда любила понимать, почему люди совершают те или иные поступки, а этот… Остался в ее памяти, как большая загадка. Большое предательство, конечно же, но и большая загадка. — Что тут понимать? — осведомился Рид, нахмурившись. — Он сделал ей предложение, после бросил ее почти у алтаря и женился на другой. — И как бы ты объяснил его действия? — спросил герцог. — Мне не нужно их объяснять, — бросил Рид, отворачиваясь. — Он сделал больно моей сестре, Аарон, твоей близкой подруге, а ты ищешь оправданий? — Нет, — мягко поправил его Хотчнер. — И она не ищет. Твоей сестре сделали больно, и она просто пытается понять, почему. — Глубоко вздохнув, он негромко добавил. — Так же, как и ты. Спенсер вздрогнул. — Я не… — Он запнулся на полуслове. — Спенсер. — Аарон, оглянувшись по сторонам, осторожно обнял его за талию и погладил по горевшей щеке. — Барон причинил Эмили боль, и ему нет оправдания. Я причинил тебе боль, и мне… — Нет же. — Спенсер остановил его, не в силах произнести слова, снедавшие его с утра. Мгновение помедлив, лишь мгновение, в которое он еще сомневался в своих действиях, он прикоснулся к губам Аарона, закрывая глаза. Хватка мужчины на его талии стала ощутимее, а губы раскрылись навстречу поцелую. Одной ладонью Аарон зарылся в его волосы, прижимая ближе, а второй скользнул по его спине, вспоминая потерянный за последнюю неделю вкус его губ. Отстранившись, Спенсер тяжело вздохнул и бледно, чуть смущенно улыбнулся, забираясь ладонями под плащ супруга и неожиданно ощущая дрожь, прошедшуюся по его телу. — Аарон, — прошептал он, касаясь его лба своим. Мужчина гладил его по щеке, чувствуя его дыхание на своей коже. Слов больше не было. С трудом оторвавшись друг от друга, они быстро дошли до кареты и сели внутри, закрываясь от мира шторами на маленьких окнах. Спенсер тут же притянул Аарона к себе, и тот прижался к его губам, садясь на сидение рядом. Скользнув ладонями по его бедрам, он оставил их лежать на тазовых косточках, чувствовавшихся сквозь неплотную ткань брюк Рида. Поцелуй стал жадным; дорога, по которой они ехали, была на удивление гладкой, и Спенсер повернулся к нему лицом, одной ногой скользя меж его. Издав тихий стон, Аарон положил ладонь ему на бедро и прижал ближе к себе, помогая устроиться удобнее. Спенсер обнял его за шею. Он хотел ему что-то сказать. Так много сказать. Рассказать то, о чем думал последнюю неделю. Рассказать о сомнениях, страхах, обуревавших его до сих пор. Рассказать об очевидной невозможности их расставания, еще маячившего перед внутренним взором Спенсера. Аарон мягко отстранил его, и запротестовавший было Рид, с недоумением взглянул на то, как мужчина аккуратно опустился на колени на твердый пол кареты. — Что ты делаешь? — прошептал он. — Аарон, что ты… Но проворные руки герцога уже расстегнули его жилет и брюки, и Спенсер успел лишь залезть длинными пальцами в его волосы, когда Аарон согнулся, чтобы осторожно прикусить обнаженный теперь низ живота. Укус горячо осел на коже, и до скользнувшего по нему языком Аарона, донесся несдержанный стон, в тишине кареты и окружавшего их леса, разнёсшийся, казалось, по всей округе. — Тише, — негромко произнес он, расстегивая пару пуговиц на рубашке юноши, чтобы оставить дорожку поцелуев, идущую до солнечного сплетения, на его покрывшейся мурашками коже. Спенсер притянул его ближе, и Аарон, вторгшись между его разведенных ног, мокро поцеловал его, чувствуя возраставшую эрекцию супруга. — Ты выбрал время, — еле слышно ответил Спенсер, с трудом изображая недовольство. — Подождем до поместья? — ответил Аарон, склоняясь к его шее, чтобы легко прихватить губами солоноватую кожу. — Черта с два, — прошептал Спенсер ему на ухо. — Какие слова… — Аарон дернул его за бедра ближе к себе, и Спенсер обхватил спинку сиденья ладонями, выгибаясь. Завязанный платок давил на шею, застегнутые пуговицы рубашки скрывали от герцога ключицы и верхнюю часть груди Спенсера, а сквозь расстегнутые брюки было видно возбуждение юноши. — И кто вас такому научил, сэр Хотчнер-Рид? — строго спросил он, срываясь на тихие стоны. Он прикусил его живот прямо поверх светлой дорожки волос, уходившей под белье юноши. Тот тихо вскрикнул, неготовый к тому, что следующий укус пришелся точно поверх головки его члена, скрытого тонкой тканью. — Вы же… И научили. — Спенсер опустил взгляд, только чтобы увидеть, как Аарон медленно зубами стаскивал его белье вниз, обнажая истекавший смазкой член. Он быстро отвернулся, понимая, что не выдержит такой картины меж своих ног. Аарон требовательно стянул с него брюки с бельем, насколько позволяли раздвинутые бедра Спенсера, и провел языком по всей длине покрасневшей от возбуждения эрекции юноши. Тот зашелся криком и быстро сжал зубами ладонь, пытаясь его скрыть. Он закинул ноги на плечи мужчины, и тот, обхватив их и сжав, облизал губы и нарочито медленно насадился на его член, втягивая щеки. Спенсер оторвал свободную ладонь от спинки кресла и схватился за волосы Аарона, неосознанно прижимая его ближе; тот не возражал. Расслабив горло, он скользнул языком по всей его длине, одновременно лаская сжатыми губами. Ладонь Спенсера в его волосах дернулась, задавая темп, и Аарон перехватил вторую его ладонь, отрывая ее ото рта юноши. — Что ты… — простонал тот, двигаясь навстречу горячему рту Аарона. — Я хочу тебя слышать, — ответил тот горящими губами, на мгновение выпуская член из полости рта. Лизнув головку, он осторожно подул на нее и двинулся языком ниже по вене, добираясь до основания члена, слыша смазанные из-за прикушенной губы стоны Рида. Пальцы Спенсера сжались в волосах Аарона, и короткие ногти прошлись по его голове от макушки до шеи, посылая волны дрожи по спине Аарона. Насадившись снова, он позволил Спенсеру задать темп. Пройдясь ладонью по судорожно вжавшемуся животу юноши, он сжал его сосок меж своих пальцев, заставляя толику боли смешаться с маревом наслаждения Спенсера, потерявшегося в нем. Взглянув на него в полутьме, он увидел его зажмуренные глаза и приоткрытые губы, покрывшуюся испариной шею и вздымавшуюся грудь. — Я уже почти… — с трудом прошептал Спенсер, зажатый между спинкой кресла и ртом Аарона без возможности даже двинуться ему навстречу. Ладонью Аарон нашел ладонь Спенсера, и Спенсер обхватил ее, сжимая, и простонал имя герцога. Аарон быстро двинулся влажными губами по его члену, уже не останавливаясь, и почувствовал рвано сжавшиеся у него в волосах пальцы. Попытавшись отодвинуть его, но не преуспев, Спенсер вдруг замер на полувдохе и, выгнувшись, кончил. Перед глазами засверкали огни. Он тихо застонал, чувствуя, как возбуждение медленно спадало. Горячая влажность рта Аарона сменилась прохладой кареты, но его язык, тягуче неспешно слизавший последние капли спермы с головки его члена, заставил Спенсера вздрогнуть, переживая отголоски недавнего оргазма. — Черт… — прошептал Спенсер. Аарон поцеловал его в бедро, улыбнувшись, и осторожно одел, застегивая брюки. Скользнув по его обнаженной еще коже груди губами, он прижался к его губам, получая незамедлительный ответ. — А как же ты? — Все в порядке, — тут же отозвался Аарон, обнимая его. Спенсер оторвался от его губ на мгновение, чтобы затуманенным еще взглядом изучить лицо мужчины. Потом он прошептал, перед тем как снова поцеловать его: — Моя кровать сегодня свободна. Почему бы нам не занять ее? — Обхватив его шею, он с удовольствием прижался к его груди своей. Тихий ответ Аарона заставил его улыбнуться: — Очень на это рассчитываю.

***

Была поздняя ночь. Полная луна освещала комнату сквозь открытые шторы, выхватывая из темноты отдельные детали: угол камина, ножки кровати, лежавшее на полу светлым пятном покрывало. Расслабленное лицо недавно заснувшего Спенсера, повернутое к Аарону. Герцог облокотился о матрас и взглянул на юношу. Его тень закрыла свет луны, и Спенсер слегка нахмурился, сдвигаясь по постели. Волосы разметались по подушке и завивались локонами на концах, касавшихся обнаженных, худых плеч. Ключицы выделялись на бледной коже, проходя вершинами вплоть до плеч, а сбившееся одеяло не прикрывало груди с точками темных сосков. Боясь разбудить Спенсера, Аарон все же вытянул свободную руку и коснулся его приоткрытых губ, ощущая их неожиданную мягкость. Большим пальцем он провел по нижней по подбородку к шее, обходя еще не сошедший след от его укуса у ее основания и скользя меж ключиц по межгрудной впадине. Кончиками пальцев он почувствовал выделявшиеся под кожей ребра. Медленно сдвинув край одеяла, он скользнул по его прессу и в конце концов замер, положив ладонь на незаметно вздымавшийся живот. Неожиданно он вспомнил, как в темноте спальни, так же дотрагивался и до спавшей Хейли сразу после их свадьбы. Ее тело, молодое, худое, но все же женское тело было совсем непохожим на тело Спенсера; и все же в разное время, в разных местах он хотел и любил их обоих. Что такого было в его бывшей жене, в чем он так сильно нуждался, что нашел в незнакомой ему девушке? Внешность? Взгляд? Улыбка? Хотел ли он просто попрощаться? Аарон отодвинул ладонь от живота Спенсера, вдруг ощущая себя грязным. Недостойным его. Он клялся в верности Хейли, а потом ее не стало. Означало ли это, что и клятвы больше не было? Не за этим ли говорят «пока смерть не разлучит нас»? Он клялся в верности и любви и Спенсеру и почти позволил себе нарушить клятву, хотя юноша был рядом. Был предан ему. А теперь предан им. Аарон склонился к его лицу, прижался лбом к виску и оставил незаметный поцелуй на щеке, гладя подбородок ладонью. С тихим вздохом Спенсер открыл глаза и взглянул на него, различая в свете далекой луны профиль мужчины. — Аарон? — Его хриплый ото сна голос искрился легким удивлением, но Аарон лишь прикоснулся к его губам, с трудом сдерживая слезы своего предательства, рвавшиеся наружу последнюю неделю. — Прости меня, — прошептал он. На его предплечье легла рука Спенсера и крепко сжала; потом скользнула по плечу к спине и обхватила в полуобъятии. — Прости меня, Спенсер, — повторил он, уткнувшись носом в висок юноши, слушавшего его. — Я простил тебя, — еле слышно ответил Спенсер, целуя его в скулу, в уголок губ, везде, где мог дотянуться. В нем не было ничего от Хейли. Ничего в его внешности, в поведении, в улыбке, в манере говорить не напоминало ему о его жене. Ничего, что заставило бы его вспомнить о ней. Ничего. Ничего, кроме его любви к ним обоим. Аарон обнял его, скользнул ладонью по спине и обхватил, прижимая к себе. Спенсер уткнулся лбом ему в плечо, и мужчина забрался пальцами ему в волосы, осторожно расчесывая их. — Ты говорил, что Хейли лишь в твоем сердце, — прошептал Спенсер, все же решаясь затронуть болезненную тему. — Видимо, это все же не совсем так. — Он мягко усмехнулся, отодвигаясь, чтобы взглянуть в лицо герцогу. — Видимо, нет. — Тихо ответил тот, убирая упавшую на лицо Спенсера прядь волос за ухо. — Я не хочу делить тебя с кем-то, — произнес Спенсер, опуская взгляд. Он откинулся на подушку и добавил. — Я не смогу ни с кем тебя делить. — Я и не прошу. Ответ донесся до юноши будто сквозь толстый слой ваты. Он взглянул на потолок, чтобы не смотреть на Аарона, и незаметно сморгнул слезы, выступившие в уголках глаз. Все его тело будто онемело и замерзло под толстым одеялом; лишь руки тряслись, лежавшие на животе. — Спенсер. — Аарон, заметив его состояние, быстро обнял его, прижимая к себе, и поцеловал в волосы. — Спенсер, я не отказываюсь от тебя. — Тогда что… — Он отчаянно взглянул на него. — Хейли не только в моем сердце. Это так. Я успешно доказал это, предав твое доверие на балу. — Спенсер нахмурился, внезапно понимая, что Аарон впервые открыто признал свою ошибку. — Я люблю ее, но… Но даже если бы она сейчас вернулась, появилась передо мной, как появилась Элизабет, я бы все равно выбрал тебя. — Почему? — Ряд причин, — неопределенно ответил Аарон. — Почему, Аарон? — требовательно спросил Спенсер. Аарон вздохнул и сел в кровати, прислоняясь спиной к изголовью. Спенсер поднялся вслед за ним, закутываясь в одеяло. Аарон смотрел в сторону входа. В открытых настежь дверях в бальную залу появился юноша, на ходу одергивающий жилет, плотно облегавший его худое тело. Ему явно было неуютно: осматривая присутствующих, он пару раз заправил длинные пряди русых волос за уши и одернул жилет. Потом пригладил торчащие волосы, которые тут же выбились обратно, локонами обрамляя его лицо и шею, и поправил серый платок, обтягивавший ее же. Потом двинулся вперед, но сразу же остановился, пропуская группу за группой и не решаясь проскочить между ними. Поправив рукава пиджака и рубашки, видневшейся из-под него, он стал медленно обходить весь высший свет Англии по боку, двигаясь, в основном, по стене. Хотчнер понял, что так и не смог оторвать от него взгляд, когда сбоку донеслось вежливое покашливание Дерека, также наблюдавшего за неуклюжим юношей, умудрившимся отдавить пальцы двум девушкам и чудом не уронить поднос с шампанским — тут, впрочем, была скорее заслуга лакея, нежели его. — Во время нашей первой встречи, ты сказал мне, что я не хочу жениться и поэтому почти не улыбаюсь. Это не так. Я не улыбался, потому что каждый раз, когда я находился в хорошем настроении, то вспоминал о Хейли. Как я могу улыбаться другим девушкам, думал я, когда моя жена, любимая и единственная жена, лежит в гробу под землей, а мой сын периодически спрашивает, вернется ли она когда-нибудь? — Он взглянул на внимательно слушавшего его Спенсера. — Как я могу улыбаться кому-то, когда ее больше нет? — Аарон коснулся его ладони и вытянул ее из-под одеяла, притягивая юношу ближе. Тот, на мгновение затормозив, все же аккуратно присел ему на бедра, высвобождаясь из одеяла, прикрывавшего его наготу. Аарон обнял его, грея в своих руках, и прижался носом к изгибу шеи, шепча. — А потом появился ты. Ты, и выходя из бального зала в ту ночь в Лондоне, я искал тебя в толпе. Придя в театр, я ждал тебя у входа в ложу, неосознанно, несдержанно выискивая тебя среди прибывавших. Проведя с тобой ночь, я думал, что уже не отпущу. Я чуть не лишился лучшего друга, потому что не смыслил больше жизни без тебя, и я… — Он с нажимом провел по его бокам и спине, целуя прохладную кожу и слыша тихий стон Спенсера. — Я никогда не испытывал ничего подобного к Хейли. — Аарон взглянул ему в глаза и тихо добавил. — Я больше не чувствовал, что предаю ее, улыбаясь, потому что у меня появилась причина для счастья. — А Элизабет… — Была лишь желанием распрощаться. — Хотчнер погладил его по предплечью, сжимая его. — На свете нет больше никого, кто сможет заставить меня испытать то же счастье, что я испытываю рядом с тобой. Всегда, Спенсер. Спенсер отстранил его, проводя ладонями по обнаженной груди. Он чувствовал его сейчас, сидя кожа к коже, лишь недавно остыв после секса, начавшегося в карете и продолжившегося за закрытой дверью спальни Спенсера, и в этой интимной, казалось бы, позе, Спенсер ощущал скорее нежность, исходившую от Аарона, внимательно наблюдавшего за выражением его лица, чем возбуждение, владевшее им до этого. Ладони мужчины, лежавшие на его бедрах, скорее успокаивали своей лаской, чем заводили; Спенсер с неожиданным удивлением понял, что раньше любое прикосновение мужчины вызывало именно возбуждение, концентрировавшееся в паху. — Еще причины? — лукаво спросил он, удовлетворенный ответом, но не воссоединением. Задумавшись о природе таких изменений, Рид скользнул кончиками пальцев по животу Аарона к его паху; склонившись к нему, он медленно лизнул его в шею и прижался губами к ключице, аккуратно кусая ее. Тело отозвалось волной дрожи, прошедшейся по позвоночнику вниз и запульсировавшей в местах, где лежали ладони Аарона. — Нужны еще? — слегка улыбнувшись, ответил герцог, скользя ладонями по его спине. Спенсер быстро взглянул на него и откинул одеяло, спускаясь языком ниже по телу мужчины. — Ты сказал «ряд причин», — подсказал ему юноша, присаживаясь на колени между ног Аарона и обманчиво мягко гладя его по внешней стороне бедер. — Я слушаю. Аарон чуть приподнял одну бровь и хитро улыбнулся, принимая игру Спенсера. — Ты очень красив, — негромко произнес он, начиная загибать пальцы. Спенсер чуть прищурил глаза, продолжая поглаживать мужчину по бедрам и низу живота, но не дотрагиваясь до еще мягкого члена. — Ты невероятно умен. Ты знаешь ответ на любой вопрос Джека… Что очень выгодно отличает тебя от меня. — добавил Аарон, замечая улыбку юноши. — Ты прекрасный собеседник. Ты смог заставить мою мать не устраивать скандал, когда мы рассказали ей о нас. Ты… — Взгляд герцога скользнул вниз по груди и животу Спенсера, и снизив тембр голоса, он прошептал. — Отвратительно хорош в постели. Спенсер стрельнул взглядом в его сторону и, подхватив его ноги под бедрами, с неожиданной сноровкой уронил мужчину на кровать. Нависнув сверху, он отпустил его, удивленно вздохнувшего, и прижался к его паху своим, склоняясь и шепча на ухо: — Как насчет «потому что я люблю тебя»? — Прекрасная причина, — в тон ему ответил Аарон и застонал, закусив ладонь, когда Спенсер обхватил зубами мочку его уха, медленно оттягивая ее. — Потому что никто и никогда не любил тебя так, как я? — продолжил Спенсер, кусая его в основание шеи и поцелуями спускаясь к груди. Аарон прохрипел что-то нечленораздельное, забираясь ладонью в волосы Спенсера. — Потому что… — Он огляделся по сторонам и нащупал на полу рядом с кроватью платок. Схватив его, он завел руки Аарона ему за голову и наскоро привязал к спинке кровати, крепко закрепляя. Почти касаясь его губ своими, он закончил. — Никто и никогда не был в тебе. Никто, кроме меня. Аарон дернул связанными руками и прижался к его губам, требовательно раскрывая их языком. Рид удержал его за подбородок и скользнул ладонью вниз, обхватывая его член. Хотчнер тихо взвыл от резко нахлынувшего возбуждения, когда Рид начал быстро водить по всему стволу ладонью. — Давай, я расскажу тебе, почему я никогда не смогу выбрать никого кроме тебя, — негромко проговорил Спенсер, посмотрев в глаза распахнувшего веки Аарона. — Расскажи, — прошептал тот, подставляясь под неаккуратные ласки юноши на его члене. — Ты ценишь мой ум, — тихо ответил Спенсер, целуя мужчину в промежутках между фразами. — Ты не стыдишься меня. — Он, уже осторожнее, провел ладонью по груди Аарона и скользнул двумя пальцами ему в рот, смачивая их в слюне. Костяшки его пальцев касались губ герцога, крепко обхватившего их и бессильно дернувшего руками в попытке освободиться. — Ты впустил меня в свой дом и сделал его нашим. — Влажными пальцами Спенсер скользнул к его входу и медленно ввел один, растягивая мужчину. Усевшись между его ног, он положил вторую ладонь ему на низ живота, гладя по покрывшейся испариной коже, и негромко продолжил, смотря на Аарона. — Ты остаешься со мной, когда мне плохо. Ты называешь Джека «нашим сыном». — Он ввел палец полностью и начал аккуратно двигать им внутри застонавшего супруга. — Ты можешь довести меня до изнеможения одним прикосновением. — Кто бы говорил об изнеможении… — еле слышно прошептал Хотчнер, закусывая губу и подмахивая навстречу Спенсеру. Тот улыбнулся, все же обхватывая его член ладонью и мягко массируя покрасневшую головку. — Ты самый красивый мужчина, которого я встречал, — произнес он, добавляя второй палец. Аарон резко выдохнул, втягивая живот, и запрокинул голову, дергая связанными запястьями. — Ты научил меня делать крепкие узлы, — невинно добавил Спенсер, наблюдая за ним сквозь длинные ресницы. — На свою погибель… Господи, Спенсер! — воскликнул Аарон. — Потерпи. — Рид все так же осторожно раздвигал узкие стенки его входа, боясь навредить. Хотчнер вздрогнул, когда Рид вышел из него и, увлажнив ладонь языком, провел ею по длине своего члена, чтобы облегчить вход. Он приставил его к колечку мышц и направил внутрь одной рукой, второй опираясь о кровать рядом с плечом Аарона. Тот рвано застонал, смотря, как Спенсер медленно входил в него, почти касаясь его шеи лбом. — Я так люблю тебя, Аарон, — неожиданно прошептал Спенсер, обхватывая его талию и скользя ладонью ниже к бедру. Он прижался к его губам и быстро набрал темп, входя в мужчину, обхватившего его бедрами, на всю длину. Не имея возможности двигаться ему навстречу, прижатый к кровати телом супруга, Аарон схватился за спинку кровати и откинул голову, даже не пытаясь сдерживать стоны. На его шею легли губы Спенсера, требовательно прижавшиеся к оставленному ранее засосу. Спенсер почти лег на него сверху, удерживая за волосы в таком положении, и зажал его член между их тел, приближая их обоих к разрядке. Надолго их не хватило; остаток эмоций выплеснулся вместе с признаниями, и Спенсер, задрожав, кончил, краем уха слыша застонавшего его имя Аарона под ним. Герцог сжался на его члене и последовал за ним, судорожно сжимая задрожавшую спинку кровати в покрасневших ладонях. Спенсер осторожно вышел из него и упал рядом, плечом касаясь его груди, а носом утыкаясь ему в шею; одной ладонью он развязал узел на запястьях Аарона, который прижал его к себе, поворачиваясь к нему боком и целуя. — Я люблю тебя, — прошептал мужчина, чуть морщась от неприятных ощущений внизу. Спенсер взглянул на него и тихо спросил: — Поехали домой?

***

На следующий день было принято решение съездить на прием к барону, а потом отпустить всех гостей восвояси. Спенсер переглянулся с Аароном, сидевшим рядом с ним за столом, и скользнул ладонью по его бедру, нащупывая его ладонь под скатертью. Дерек, довольный после вчерашней встречи с Джейн, лишь благосклонно улыбнулся и сделал глоток крепкого кофе, приготовленного к завтраку. Дженнифер заметила легкий румянец, осевший на скулах Спенсера, но не придала ему значения; лишь обрадовалась, что его грустный взгляд исчез после вчерашней поездки в Эдинбург. Она постучалась к Эмили после завтрака, когда та не вышла к нему. Девушка сидела в кресле с книгой в руках и смотрела в окно. С тех пор, как она рассказала Дженнифер о письме барона, и они вдвоем решили принять его приглашение, эта тема больше не затрагивалась; и чем ближе был ужин, тем сильнее Эмили сомневалась в своем решении. Дженнифер присела на подоконник и участливо взглянула на подругу. — Мы можем не ездить, если ты не хочешь. — Ты отправила официальное согласие, — негромко отозвалась Эмили, закрывая книгу. — Это неважно. — Дженнифер обхватила ее ладонь, лежавшую на колене. — Если ты передумала… — Ты не знаешь, что было в том письме, — прервала ее девушка. — От такого не отказываются. — Раньше я не замечала за тобой такого самопожертвования, — осторожно ответила Дженнифер. Эмили отвернулась и задумчиво прикусила коротко подстриженный ноготь большого пальца. — Как бы ты себя повела, если бы Уильям предложил тебе руку и сердце, а потом женился на другой? — Она взглянула на нее. — И ты бы осталась с больной матерью, братом, прячущимся в библиотеке, и вторым — безуспешно пытающимся разобраться с запущенными финансами семьи? — И что ты планируешь сделать? — слегка раздраженно спросила Дженнифер. — Простить и выйти за него? Эмили покачала головой. — Я… — Она взглянула на девушку. — Я просто хочу, чтобы он объяснил. Я мучилась незнанием многие годы, Дженнифер, и мне кажется, что я заслуживаю знать правду. Мне кажется, что я заслуживаю знать, почему… Ты сбежал. Почему оставил меня, когда я открыла тебе правду о себе, о своей семье? Был ли ты так мелочен, что не решился связать свое имя с нашим, или ты нашел себе партию получше, а желания сердца могли и подождать? Что руководило тобой, сэр Дэвид Росси, барон Альтавилла, что заставило тебя разбить мне сердце? — А принесет ли она тебе облегчение? — тихо спросила Дженнифер. Эмили откинулась в кресле и прошептала: — Когда-нибудь.

***

— Спенсер! — Юноша обернулся, уже садясь в карету. Дерек подбежал к нему и хлопнул по плечу, властно увлекая за собой. Стоявший неподалеку Аарон проследил за ними, но не остановил; лишь нахмурился, когда они остановились у двуколки Дерека. — Что случилось? — растерянно спросил Спенсер, поворачиваясь к Дереку. — Поедешь со мной. Нам нужно поговорить. Спенсер недоуменно взглянул на него и нахмурился. — Ты мог бы просто попросить. Не обязательно было тащить силой, Дерек. — Он забрался в двуколку и сел рядом с местом кучера. Дерек вспрыгнул и устроился рядом. — А Эмили…? — Поедет с Аароном. Держись! — Он хлестнул лошадей, и те помчались вперед, уходя вбок от других карет. На улице было еще светло, но солнце быстро уходило за холмы, скрывавшие горизонт. Узкая дорога, по которой они ехали, щеголяла ухабами, и Спенсер хватился за спинку двуколки, мысленно проклиная любовь брата к быстрой езде. — О чем ты хотел поговорить? — спросил он, стоило им выехать на более гладкую поверхность центральной дороги, ведущей из Эдинбурга в Ньюкасл. Следом за ними на дороге появились две другие кареты, испуская клубы пыли из-под больших колес. — О возвращении домой, — ответил Дерек, быстро смотря на него и переводя взгляд обратно на дорогу. — Что ты имеешь в виду? — Ты ведь собираешься вернуться домой, Спенсер, не так ли? — Он ослабил повод, позволяя коням чуть замедлиться. — Собираюсь, — ответил юноша. — Хорошо. — Дерек улыбнулся и снова разогнал двойку. — Мне нужна будет твоя помощь с… — Мой дом там, где Аарон, — спокойно добавил Спенсер. Дерек сжал губы и покачал головой. — Глупости, — быстро ответил он. — Аарон стал тебе другом, чему я очень рад, но ты не можешь злоупотреблять его добротой и дальше. Мне очевиден тот факт, что он приехал сюда с тобой, чтобы ты мог уехать обратно с нами, а не с ним. — Ты не знаешь его так, как я, — возразил Рид. — Спенсер, я знаю его с пеленок! — воскликнул Дерек, дергая поводьями. От неожиданности лошади резко затормозили, и мужчин подкинуло в двуколке. Выругавшись сквозь зубы, Дерек чуть отпустил поводья и разогнал коней кнутом. — А ты — меньше года. Он устал от тебя, но слишком вежлив, чтобы сообщить тебе об этом. Это было ясно еще на балу и стало очевидно всем сегодня утром, когда вы вместе спустились к завтраку. — Тем не менее… — Тем не менее, что? Что, Спенсер? — Дерек взглянул на него. — Что такого могло произойти между вами, что ты можешь с уверенностью говорить, что знаешь Аарона лучше, чем его лучший друг? — Я… — Спенсер вовремя замолчал. Слова, готовые сорваться с языка, застыли в горле, и он прокусил губу, отвернувшись от Дерека. Я его супруг. — Спенсер… — Дерек заметил состояние брата и, с трудом усмирив поднимавшуюся в нем из-за его неповиновения ярость, положил ладонь ему на руку, сжимая. — Я рад, что вы стали друзьями. Я и мечтать не мог о том, что когда-нибудь ты будешь с кем-то общаться, и я тем более счастлив, что ты выбрал именно Аарона. Но у него своя жизнь. У него есть сын, мать. Он должен освоиться, найти свой путь после ухода жены. Возможно, жениться заново. — Может, он не хочет жениться еще раз, — тихо обронил Спенсер. Может, он уже. — Может, и нет. Но ты мешаешь ему, братишка, и будет лучше, если ты уедешь сейчас с нами прежде, чем ему придется выставить тебя. Спенсер взглянул на него и медленно произнес: — Я не уеду от него. Пока он сам не выставит меня за дверь, я не уеду. Я занимаюсь с наш… его сыном, я помогаю ему управлять поместьем, мне нравится его общество, так же, как и ему — мое, Дерек. Он ни словом не обмолвился о том, что хотел бы, чтобы я его покинул, более того, именно он сегодня утром предложил уехать пораньше запланированного ранее отъезда. И даже тогда он не попросил меня оставить его, — раздраженно закончил Спенсер. Дерек глубоко вздохнул и негромко произнес: — А если я скажу, что он говорил со мной? За грохотом колес Спенсеру на мгновение показалось, что он ослышался. — Что ты имеешь в виду? — Что, если он сказал об этом мне? — повторил Дерек, глядя на него. Спенсер глубоко вздохнул и произнес, отвернувшись от брата: — Невозможно. Я тебе не верю. Дерек в сердцах хлестнул лошадей, и те помчались быстрее, унося мужчин от остальной группы вперед. — Спенсер, черт возьми! Оставь его в покое. Говорю тебе в последний раз, если ты не согласишься уехать от него и вернуться домой… — То, что? — ледяным тоном спросил Рид. Дерек бросил на него быстрый взгляд и в сердцах закончил фразу: — То дома у тебя больше нет. — Рид вздрогнул. Немного помолчав, давая Дереку время остыть, он произнес: — Как я уже говорил. — Их взгляды пересеклись. — Мой дом там, где Аарон. И не в твоих силах его у меня забрать.

***

В лучах почти зашедшего солнца поместье барона Альтавилла становилось почти черным; косые лучи светила освещали подъезжавшим дорогу и смущенно прятались за домом, превращая его скорее в двухмерную тень. Они проходили сквозь большие стеклянные двери веранды на первом этаже, и та взрывалась сгустками света в витражах под потолком. Раскидистые деревья скрывали от взоров гостей сад и окна второго этажа, а массивная входная дверь была гостеприимно распахнута. Поместье было старым; его построили предки барона, прибыв в Шотландию в тринадцатом веке, и с тех пор оно обветшало. Нынешний же владелец решил вернуть его к жизни; из-за этого, отчасти, он и принял приглашение на бал у маркиза. Из-за этого и из-за одной девушки, сейчас восхищенно рассматривавшей массивный замок из окошка кареты, подъезжавшей ко входу. Аарон выпрыгнул из кареты и увидел, как Дерек раздраженно передал поводья подбежавшему слуге, а Спенсер отошел от него, ожидая остальных в стороне. Он неспешно подошел к юноше. — О чем он хотел с тобой поговорить? — негромко спросил герцог, наблюдая за тем, как Эмили что-то втолковывала Дереку. Спенсер вздрогнул от звука его голоса, погрузившись в свои мысли. Он повернулся к Аарону и внимательно взглянул на него, изучая. Потом тихо произнес, скрывая тревогу во взгляде: — Ты же не говорил ему, что хочешь моего отъезда? Аарон нахмурился. — О чем ты? — Он сказал, что я должен покинуть тебя потому, как ты сообщил ему о том, что я более не могу оставаться с тобой. Я не верю ему, но все же обязан спросить, — объяснил Спенсер, стараясь сохранять самообладание. Герцог взглянул на Дерека, потом мягко обхватил предплечье юноши, увлекая его за высокую лиственную изгородь. Спрятавшись в тени, он обнял его лицо ладонями, горячо шепча: — Конечно же нет. Спенсер прикоснулся лбом к его виску, обнимая и прижимая к себе. Уже второй раз за сутки Аарон удивился тому, что они со Спенсером были одного роста; более того, Спенсер казался даже чуть выше сейчас, расслабившийся после слов Дерека. — Хорошо. — Я бы обошелся без посредников, — хмыкнул Аарон. Спенсер приподнял бровь, неосознанно копируя его жест, и произнес: — О, неужели? — Конечно. Новости, плохие или хорошие, я предпочитаю преподносить сам. — Что ты говоришь… — улыбнувшись, прошептал Спенсер, скользя ладонями под его сюртук. — Вот увидишь, — пообещал герцог, приближаясь и целуя юношу в приоткрытые в улыбке губы. Тот тихо засмеялся, прижимая его ближе, и ответил на поцелуй, закрывая глаза. — Но, Спенсер, не слушай Дерека ни в чем, касающемся нас, — прошептал Аарон, на мгновение разрывая поцелуй. — Он не видит ничего… — Я знаю, — тихо ответил Спенсер, снова притягивая его обратно. — Иди сюда. Аарон прижал его к себе, целуя во влажные после первого поцелуя губы. — Аарон! Спенсер! Куда они делись? — озабоченный голос Дженнифер донесся до них за мгновение до того, как девушка завернула за изгородь и увидела спешно оторвавшихся друг от друга мужчин. — Все ждут вас, — сказала она, с легким подозрением осматривая взъерошенного Спенсера. Они быстро двинулись ко входу в здание, где Дерек представлял Уильяма барону Альтавилла; Дженнифер встала рядом с Эмили, а Спенсер аккуратно подступил с другой стороны, таким образом отгораживая сестру вместе с Дженнифер от возможных нежелательных разговоров. Аарон протянул ладонь Росси, вежливо здороваясь, и вся компания прошла в дом. Они расположились в уютной гостиной со множеством небольших окон; в большом, старом камине горел огонь, над ним висел портрет одного из предков барона. По всему периметру комнаты мерцали лампы и свечи и вместе с заходящим солнцем придавали помещению теплый и обжитый вид. Диваны и кресла обитые баснословно дорогой темной кожей стояли полукругом вокруг камина, а выстроившиеся между лампами книжные полки завершали вид. — Раньше это была оружейная, — заметил барон, разливая скотч по бокалам и передавая гостям. — Я переделал ее в малую гостиную из-за вида. — Он кивнул в сторону окон. Эмили, стоявшая ближе всех к ним, выглянула и не сдержала восхищенного вздоха. — Как и множество зданий того времени замки предпочитали строить на возвышенностях, — пояснил Росси, также подходя к старому окну и аккуратно отпирая его, чтобы старые подтеки на стекле не мешали девушке наслаждаться красотой горной Шотландии. Лес, расположенный внизу и петлявшая в нем дорога, по которой приехали гости, терялись в долине, а на горизонте в оранжевое от заходившего солнца небо упирались горы, терявшиеся в редких облаках. Поросшие зеленым мхом, покрытые елями у подножия, они заканчивались голыми хребтами и уходили вдаль, докуда было видно глазу. — Это был один из основных способов защиты от нападений. — На самом деле. — Спенсер оторвался от изучения вырезанных на каминной полке узоров. — Это был лишь один из способов защиты. — Он сделал ударение на слове «один». — Также использовались высокие стены, рвы, другие оборонительные сооружения. Строительство замков, как таковое, ушло после окончания средних веков, когда появление крупной артиллерии и пушек свело на нет все преимущества такого типа сооружений. — Он оглядел присутствующих и слегка смущенно добавил, протягивая руку Росси. — сэр Спенсер Прентисс-Рид, мы не были официально представлены. — Младший брат Эмили и Дерека? — Росси пожал протянутую ладонь. — Так странно, что мы раньше не встречались. — Я мало выезжал в свет до недавнего времени, — спокойно ответил Спенсер. — А выехав, сразу произвели впечатление, — улыбнулся Росси. — О вас много говорят, сэр Прентисс-Рид, — добавил он, замечая легкое недоумение Спенсера. — Даже в Италии? — уточнил он с незаметной неопытному с ним в общении человеку иронией в голосе. Дерек быстро переглянулся с Эмили. — Даже в Лондоне, — спокойно ответил Росси. — Сбежавший гений, так вас называют. — Не самое плохое прозвище. — Спенсер чуть склонил голову вбок и ядовито добавила. — По крайней мере, меня не называют… — На этом мы, пожалуй, сменим тему, — прервала его Эмили, подходя ближе и выразительно смотря на юношу. — Расскажите, барон, почему вы решили восстановить этот замок? Спенсер холодно взглянул на барона, но все же отступил к Дженнифер, мягко сжавшей его ладонь. Стоявший рядом с ней Аарон покачивал в бокале скотч и негромко заметил, когда Спенсер повернулся к нему: — Пересекаешь границы. — А ты не пересек? — тихо ответил юноша. — В том году во время обеда на Пикадилли. — Он прав, Аарон, — добавила Дженнифер. — Я была в полной уверенности, что Эмили откажется от приглашения. — Мне кажется, что ты недооцениваешь ее любопытство. — Мне кажется, что дело тут должно быть не в любопытстве, — резко заметила Дженнифер, но сразу же добавила, смягчив голос. — Эмили изменилась, Аарон, а ты и не заметил. Герцог прислонился к стене и сделал глоток. — Эмили не изменилась, Дженнифер, — спокойно ответил он. Ты — да. Девушка, будто почувствовав слова, готовые сорваться с его губ, поджала губы, насколько позволяли приличия, и негромко произнесла: — А ты? — Ее взгляд красноречиво прошелся по Спенсеру и остановился на непроницаемом лице Аарона. Тот промолчал. Дженнифер пораженно отвернулась, ужаснувшись своей догадке. Спенсер переглянулся с герцогом. Намек Дженнифер был лишь намеком и развеять его не составило бы труда, особенно если девушке хотелось поверить, что это ложь, но… Но это также была возможность, призрачный шанс рассказать всем их друзьям правду. Однако, Дженнифер нахмурилась и отступила к своему мужу, оставляя их одних, и Спенсер быстро взглянул на Аарона, нервно облизывая губы. Аарон покачал головой, и юноша согласно кивнул; потом отошел к книжным полкам. Дерек, заметив, что Хотчнер остался один, быстро подошел к нему, но наткнулся на ледяной взгляд герцога. — Ты сказал Спенсеру, что я хочу его отъезда? — осведомился Аарон. — А он сразу побежал тебе жаловаться, — вздохнул Дерек, вставая рядом. — Нет, Дерек, он всего лишь решил обсудить это со мной без посредников. — Аарон взглянул на него. — Зачем ты соврал ему? — Потому что он нужен дома, — ответил Дерек. — Аарон, наша мать больна, Эмили ухаживает за ней, так как служанки не могут с ней справиться, я пытаюсь вести все поместье, а Спенсер просто решил сбежать. — И почему ты не сказал ему правду? — А почему ты разрешил ему уехать с тобой? Ты два года держался особняком, никого не приглашал, никуда не выезжал и вдруг, проведя с моим братом меньше месяца в Лондоне, сделался им почти одержим. — Мужчина повернулся к нему и сделал глоток. — Почти с боем отвоевал его у его же семьи, забрал в свое поместье и не хочешь отпускать. Издалека выглядело так, будто они были спокойны. Но Спенсер, скользнувший взглядом по ним, увидел, как заиграли желваки на лице Дерека, как едва ощутимо нахмурился Аарон, а его свободная рука, лежавшая в кармане брюк, сжалась; однако, их разговора не было слышно, и отвечавший герцог не повысил тона, в то время Дерек судорожно осушил свой стакан и поставил его на каминную полку, не чувствуя направленного на него взгляда Рида. Он промолчал, и Аарон тихо добавил что-то. В тот же момент вошедший дворецкий пригласил всех к столу. Эмили прошла вперед, ведомая Росси, Дженнифер нагнала ее и присоединилась к их разговору; Уильям и Дерек шли дальше, а Спенсер аккуратно подступил к Аарону, тихо спросив: — Что ты ему сказал? На нем лица нет. — Аарон пару секунд задумчиво крутил в руках бокал, потом поставил его на каминную полку рядом с пустым бокалом Дерека и произнес: — Я объяснил, почему никогда не отпущу тебя. Спенсер нахмурился и прошептал: — И почему же? Аарон улыбнулся, посмотрев на него: — Потому что нашел в тебе родственную душу. Он положил ладонь на спину вспыхнувшему до корней волос юноше и мягко выпроводил его из гостиной следом за остальными гостями. … — Мы можем поговорить? — Росси подошел к Эмили, когда все уже уезжали и придержал пальто, помогая ей одеться. — Мы говорили весь вечер, барон. — Эмили повернулась к нему. — Я боюсь, что я исчерпала все возможные интересные темы для бесед. — Есть еще одна, — негромко произнес он. — Барон, право, я очень устала и не смогу вести обстоятельный разговор сейчас. — Эмили вежливо улыбнулась. — Бросьте эти формальности, Эмили. Я прошу лишь пару минут. — Вы уже попросили этот вечер, и я согласилась, — еле слышно ответила девушка. — Вы пренебрегаете моим доверием к вам, сэр. Он развернулась, намереваясь выйти вслед за остальными. — И вам не хочется узнать почему? — окликнул он ее. Эмили остановилась и быстро повернулась к нему. — Достойной причины быть не может, а ваши оправдания я слышать не хочу, — произнесла она. — Эмили… — Дэвид, я пришла сюда сегодня, думая, что мне нужно объяснение. Я думала, что если выслушаю вас и пойму, почему вы так поступили, то смогу вас простить. Однако, за последние три часа я поняла, что мне не нужно прощение, чтобы отпустить вас. Я давно вас отпустила. И ваше появление в моей жизни сейчас скорее напоминание о прошлых ошибках, чем возвращение тех эмоций, что я когда-то испытывала. Проблема в том, Дэвид. — Она подступила чуть ближе. — Что вы стали мне безразличны. А безразличие вам не победить. Хорошего вечера. С этими словами она развернулась и покинула дом барона Альтавилла. — Могу я…? — тихо спросила она, подойдя к Аарону. — Забирайся, — произнес он, взглянув на нее, и подал руку, помогая залезть в карету. Она села рядом со Спенсером, и тот, задумчиво взглянув на нее, обхватил ее ладонь, скрытую перчаткой, гладя по тонкой их ткани. Аарон сел напротив, и лакей захлопнул за ними дверцу. Карета мягко покачнулась и поехала по дороге, первая в ряду. — Ты хочешь… — спросил он. — Нет. — Эмили устало привалилась к плечу Спенсера. — Спасибо. Я рада, что вы помирились. — тихо добавила она. Она не увидела, как Спенсер благодарно взглянул на нее, прижимая ближе и согревая в своих объятиях. — Все образуется, — прошептал он, целуя ее в макушку. — И ты его разлюбишь. Эмили лишь крепче сжала его ладонь.

***

Ярко светило солнце. Спенсер щурился, стоя в его лучах, и ждал, пока слуги привяжут их вещи к карете, а Аарон закончит разговаривать с Дженнифер. Он уступил нелегкий разговор ему, ясно осознавая, что не смог бы соврать ей; а рассказать правду они не могли. Тяжелое решение было принято вчера после отъезда от барона, и пусть Спенсеру было тяжело, он не мог поставить на кон их судьбы только ради собственного успокоения. Вчера, стараясь не тревожить прикорнувшую у Спенсера на плече Эмили, они обсудили создавшуюся ситуацию и не смогли придумать способ рассказать о своих отношениях другим, не подвергая опасности Джека и герцогиню Хотчнер. Они понимали: если правда выйдет в свет, они пострадают первыми. Но потом настанет черед Джека, который станет известен, как сын мужеложца, герцогини, которой придется доживать свой век за закрытыми дверями поместья, Эмили и Дерека, дорога в приличное общество которым также будет закрыта. Никто не станет иметь с ними дело, и любой их шанс все же устроить свои судьбы пропадет. Даже Дженнифер и Уильяму придется от них отвернуться. — Вам действительно стоит быть осторожнее, Аарон. — Донесся до Спенсера голос Дженнифер. Спенсер обернулся. Пара подошла к нему, и Аарон ответил, мягко улыбаясь: — Это было недоразумение, но я понимаю твое беспокойство. Впредь мы будем осторожны. — Он повернулся к Спенсеру и произнес. — Дженнифер как раз объясняла мне, что наши дружеские отношения могут быть неправильно восприняты из-за их физического аспекта. Спенсер нервно выдохнул и спросил: — Физического аспекта? — То, что позволено твоему брату, Спенсер, не позволено Аарону. По крайней мере не в обществе. — Дженнифер улыбнулась. — Аарон пояснил, что от поездки в открытой коляске у тебя началась головная боль, и он лишь пытался облегчить ее вчера. — Да. — Спенсер сглотнул. — Конечно. — Он нахмурился. — Спасибо, Аарон. Взглянувшего на него мужчину выдавали едва заметно приподнявшиеся уголки губ. — Езжайте, пока Дерек не встал, — вдруг посоветовала девушка. — Он может не так благосклонно отнестись к вашим взаимоотношениям. — Прошу, передай ему, что я напишу. — Аарон коснулся губами тыльной стороны ее ладони. — До свидания, герцогиня Дольхузи. — Он улыбнулся и подмигнул ей. — Прощайте, герцог Девонширский. — Она хмыкнула и взглянула на Спенсера. — Прощай, Спенсер. Удачной вам дороги! — Физического аспекта? — прищурившись, спросил Спенсер, стоило девушке отойти на приличное расстояние. — Мне бы хотелось чуть подробнее узнать, что ты подразумеваешь под этим аспектом наших отношений. Глубоко вздохнув, Аарон тихо ответил, склоняясь к его уху: — Как насчет перейти сразу к практике? — Прекрасная мысль, — выдохнул Спенсер, ладонью обхватывая его руку.