Dragon Age. Путь Стража.

      Каридин… Как много в этом имени для простого гнома. Насколько мне известно, никто в гномьем царстве после его исчезновения не страдал по иному Совершенному так сильно, как по нему. И вот теперь это «Восьмое Чудо Света» стоит прямо напротив меня. Вся текущая местность, в отличие от прочих локаций, очень сильно напоминала то, что я видел когда-то давным-давно на экране своего монитора: обширный выступ внутри огромной пещеры, возвышающийся над лавовой рекой. На этом, правда, сходство и заканчивалось. Никакой Наковальни или памятной плиты я не увидел. Вместо последней были стены каменной пещеры, на которых были выбиты старинные символы гномьего языка. А вместо Наковальни… Ну, если быть честным, наковальня там тоже была, только занимала она едва ли процентов пятнадцать от общего объёма той бандуры, что находилась за спиной большого стального голема: какая-то труба, увитая сложной системой трубок, ведущая к открытому нынче каменному саркофагу, повторяющему по форме фигуру человека. И вся эта конструкция была увита пульсирующими синими прожилками лириума. Помимо этого, в пещере застыли неподвижными истуканами ещё с десяток каменных фигур с потухшими глазами. Почти как Шейла до активации… Времени всем этим любоваться мне, правда, особо не дали:       – Приветствую вас, путники! – Густой бас разнёсся под сводом пещер. Пожалуй, будь у металла голос, он звучал бы именно так. – Меня зовут Каридин. Точнее так, когда-то, так давно, что уже стёрлась смертная память, звали Совершенного гнома, создавшего Наковальню Пустоты.       – Каридин? Совершенный кузнец гномов? Живой голем? – Конечно же Шейла не могла не высказаться, увидев первого не просто замершего, но и разумного голема, не желавшего нас убить, а стремящегося поговорить.       – Я так давно не видел людских и гномьих лиц… Но что же это? Помимо вас, я вижу ещё кое-кого! Шейла?! Шейла из дома Кадаш! Клянусь бородой своих предков! Я так давно тебя не видел!       – Вы… Знаете моё имя? Так это правда, что я была создана здесь? Это вы дали мне имя?       – Ты не помнишь? Это было так давно… Но всё же, я думал, что ты способна сохранить саму себя, став одной из немногих. Это правда. Я сделал тебя големом, Шейла, но раньше ты была простым гномом, как и я. Правда, ты была лучшей воительницей короля Валтора и тебя в шутку величали Совершенным Воином…       – Проклятый Элиан… Хм… – Шейла выглядела удивлённой после своей же фразы. – Что? Это… Я сказала? Я… Оно должно проверить меня на одержимость. Я совсем не хотела произносить эту фразу. Её даже в моей голове не было.       – Ха-ха-ха-ха-ха! – Густой смех сотряс пещеру. – Ты, может, и потеряла память, но всё же не свой характер. Поверь мне, характер формируют воспоминания, и без них ты стала бы совсем иной. Твоя память при тебе, до неё просто необходимо добраться.       – Это… Возможно? Я могу всё вспомнить?       – Быть может, если ты сама того захочешь. Однако же, признаться честно, не я придумал эту систему кристаллов…       – Один маг проводил надо мной разные эксперименты, стремясь меня улучшить. Пф. Экая наглость. Совершенство не нуждается в улучшении.       – Ха-ха-ха-ха-ха! Ты и правда почти не изменилась! Прошло много лет с тех пор, как ты заняла своё место на этой Наковальне, хоть я и не знаю точно, как много. Ты не сразу же смогла встать, когда обрела свою новую форму, к тому же, чуть не раздавила меня в кровавый блин, когда покинула Наковальню Пустоты.       – Наковальня Пустоты? Та, что мы ищем…       – Если вы ищете Наковальню, то вам лучше сперва меня выслушать. Иначе вы будете обречены на повторение моей истории, – не похоже, что наше мнение учитывалось, поскольку Каридин нам и слова не позволил вставить. – Хотя я и изготовил множество вещей в своё время, но славу и положение в обществе мне принесла всего одна – Наковальня Пустоты. С её помощью я ковал созданий из стали и камня, гибких и умных, как любой другой разумный. Объёдинённые в Легион, они не знали поражений. Но ни одна живая душа не знала о той цене, что приходилось платить за это. Поначалу. Ни у одного мастера, как бы умел он ни был, не получалось создать живое существо. И я не был исключением – чтобы вдохнуть жизнь в голема, её надо было отобрать у кого-то ещё. Конечно же, это не могло оставаться тайной вечно, ведь для Легиона големов нужна была не меньшая армия разумных… И конечно же, король Валтор не стал долго думать о том, насколько это было верным решением. Если сначала на Наковальню ложились только те из гномов, кто добровольно хотел стать бессмертным защитником нашего королевства, то вскоре после того, как Валтор узнал о цене, мне стали присылать всё больше и больше тех, кто этого вовсе не желал. Преступники, неприкасаемые, его политические противники… Многие легли на эту Наковальню, но моя совесть не смогла долго терпеть. Однажды я не стал слушаться и отказался. За это король Валтор приказал моим ученикам отправить на Наковальню уже меня самого. Было много криков и много боли, но со своего творения я встал уже таким. Мои ученики не знали всех тайн Наковальни Пустоты, и не смогли меня подчинить, а я больше не желал становиться причиной чужих страданий. Увы, для них в тот день всё было предрешено: они знали путь в это место, мою тайную обитель. Потребовалось немало времени и сил, чтобы скрыть от любого желающего это место. Мне даже пришлось сражаться против своих же братьев, чтобы никто больше не стал жертвой Наковальни. Какое-то время после этого, я был рад своим успехам, но вскоре и серьёзно пожалел о своём решении отдалиться от народа гномов: Наковальню невозможно уничтожить тому, кто был на ней создан. И даже столкнуть её в лаву мне не удаётся – от одной только мысли об этом я теряю силу в руках и ногах. Наковальня оказалась защищена куда лучше, чем я сам планировал. И всё же, вас привела ко мне сама судьба. Я уж было отчаялся…       – Наковальня моя! – Из-за наших спин раздался яростный вопль, а я шлёпнул себя ладонью по лицу. Вот только этой психованной мне и не хватало! Как она мимо големов-то прошла? – Никто её у меня не отнимет!       – Однажды мы уже сражались с тобой, Шейла, плечом к плечу. Ты сама была за то, чтобы уничтожить Наковальню! Я надеюсь, что и сейчас ты поможешь мне!       – Каридин… Ты говоришь те вещи, о которых я не помню. Ты говоришь, мы сражались… И ты управлял нами при помощи жезлов, верно?       – Я уничтожил все созданные мною жезлы. Быть может, те из моих учеников, что не были посвящены в тайны этого места, и смогли их позже воссоздать, но в этом случае всё, что нужно этой сумасшедшей – это Наковальня! И она сможет создать столько послушных рабов, сколько она сама захочет!       – Ну… Если так…       Параллельно с Каридином говорила и Бранка:       – Не слушайте его! Он тут окончательно спятил, проторчав тысячу лет взаперти! Отдай мне доступ к Наковальне, и я дам тебе армию, которую ещё не видел свет!       – Бранка, – встрял Огрен, – ты свихнувшаяся жестокая дрянь! Неужели эта желе… Каменю… Странновыебанная загогулина для тебя значит столько, что ты не видишь, чего лишилась из-за неё?!       – Ты сам прошёл весь этот путь, Орген! Ты сам видел, своими глазами, во что превратилась империя гномов: осыпающиеся тоннели, полные Скверны, пауков и порождений тьмы. С Наковальней мы сможем восстановить её, вернуть утраченные тейги и былую славу гномов!       – А НУ-КА ВСЕ ЗАТКНУЛИСЬ!!!       От моего крика за уши схватились все, кроме, разумеется, големов. Я же стоял и массировал виски. Я, конечно, маг и обладаю магией исцеления, но мигрень от всей текущей ситуации мне обеспечена продолжительная. Помимо того, что голоса Каридина с Шейлой накладывались на голоса Бранки и Огрена, я уже почти месяц шляюсь по этим грёбаным пыльным пещерам, полным пауков (бр-р-р), порождений тьмы и прочей всякой гадости, которая просто мечтает меня сожрать! Я хочу обратно на поверхность!!! Я не хочу решать долбаные проблемы долбаных коротышек, которые даже из выборов короля делают бесконечную говорильню без видимого прогресса!       – А ты… – Каридину я продолжить не позволил:       – Заткнись!       – Наземник… – И Бранке тоже:       – Заткнись! И рты свои не открывайте, пока я не разрешу!       – Да кто ты такой?!       – Я СКАЗАЛ ТИХО! – От меня во все стороны хлынула голубая волна силы, заставив отшатнуться моих друзей и пошатнувшая Каридина. Бранка же и вовсе отъехала на несколько шагов, выставив перед собой щит. – Не раздражайте меня больше, чем я уже раздражён. Я шляюсь по вашим сраным подземельям уже достаточно долго, чтобы потерять душевное равновесие. И, если вы продолжите меня бесить, то я вас обоих превращу в страницы истории, а не в живые объекты.       – Кажется, оно наконец-то показало свою истинную сущность? Сущность мага.       – Шейла… Ты тоже бесишь. Я злой, я уставший, я голодный. А этот нытик мне втирает про свою проблему, тогда как вон та сумасшедшая истеричка заперла меня в пещерах, полных ловушек и скрытых механизмов, которые этот нытик тут понатыкал за тысячу с хреном лет.       – Оно там было не одно…       – Если вас это вообще нисколько не беспокоит – это ваши проблемы! А лично я сюда пришёл не для того, чтобы слушать нытьё престарелого стального истукана и не для того, чтобы меня скормила механическому капкану вон та тупая дура! Я сюда припёрся только потому, что долбанные гномы не способны решить свои долбанные проблемы самостоятельно, и им нужны их долбанные Совершенные, которые вытрут им сопельки и решат за самих гномов их проблемы!       – А ты быстро познал суть Совета Знати…       БАМ! Огромный молот, сотканный из синего тумана, врезался в щит Бранки и отправил её в непродолжительный полёт, закончившийся после встречи со стеной. Каридин, кажется, предпочёл благоразумное молчание. Бранка же успокаиваться не спешила. Поднявшись с пола, она хрипло произнесла:       – Мне надоели эти унижения и игры! Узри же мощь гномов!       Бранка вскинула руку, в которой сверкнул жезл управления. Чем-то он напоминал тот, что был у меня при активации Шейлы: общим дизайном, пожалуй. Только и длинна у него была существенно больше, да и цепочки рун на нём были куда как длиннее и сияли ярче. Это был уже не жезл, а полноценный посох.       – Нет! У неё жезл управления! Я… Нет, друзья, не поддавайтесь!       Семь каменных фигур с шелестом и каменным треском стали поворачиваться в нашу сторону. Шейла же и вовсе застыла, силясь, кажется, перебороть влияние жезла-посоха.       – Шейла! Ты…       Голем дёрнул головой. Затем ещё и ещё раз. Потом с жутким каменным скрипом Шейла повернула свой корпус в сторону Бранки и, медленно переставляя ноги, направилась в её сторону. Куда-то всё не туда зашло… Я вскинул руки с посохом к своду пещеры. С навершия посоха стали срываться фиолетовые молнии, падающие на каменный пол вокруг меня, и не спешившие пропадать:       – А теперь все дружно скопом: ЗАМЕРЕТЬ!       Молнии, извиваясь словно змеи, ринулись к пришедшим в движение големам, Шейле и Бранке, опутывая их фиолетовыми цепями. Чем больше молний взбиралось на объект, тем медленнее он двигался. В конечном итоге все замерли. Замер и я, удерживая заклинание, что было крайне непросто: каменные истуканы продолжали свои попытки двигаться, и каждая попытка била по моему многострадальному сознанию, заставляя тратить всё больше и больше маны. Наконец, видя ленивое бездействие спутников, я не выдержал и просипел:       – А не могли бы высокородные господа, которым нет дела до простых смертных и их дрязг, оторваться от созерцания собственного величия и отобрать вон у той дуры её долбанный самотык?!       – А… Прости, я думал, у тебя всё под контролем, – смутился Алистер. Но первой у Бранки оказался Зевран. Он же первым и отлетел, прикоснувшись к фиолетовым цепям.       – Предупреждать же надо, – вставая и отряхиваясь, недовольно отметил эльф.       – А ты не трогай руками странные светящиеся магические штуки. Ты палку у неё отбирай.       Проще сказать, чем сделать: Бранка в жезл-посох вцепилась как утопающий в спасательный круг, и выпускать его из рук была ну совершенно не намерена. В итоге Зевран, Алистер, Огрен, Дюран и, внезапно, присоединившийся к ним Стэн, даже ни разу не заикнувшийся про отрубание руки Бранки, стали отгибать её пальцы. Нет, если бы Бранка не была упакована в броню с рунами, хватило бы и одного Огрена – вывернул в сторону тыльной стороны ладони один палец, а стальные следом потянутся.       – Этот пальчик в лес пошёл, – чего, блять? Они издеваются?! Дальнейшие их действия показали, что нет. – Этот пальчик гриб нашёл. Этот пальчик чистить стал. Этот пальчик жарить стал. Этот пальчик всё подъе-е-ел…       Сюрреализм. Видеть, как пять здоровенных лбов сгрудились возле пусть и не слишком миниатюрной, упакованной в броню, но всё же гномки, медленно отгибая её пальцы с детской считалочкой – это испытание психики, которое я никому не советую переживать. Бранка сопротивлялась. Бранка ругалась. Бранка обещала всем, всё и сразу – от невозможной кары до невероятного могущества. Однако, как говорится, хорошо зафиксированная девушка в предварительных ласках не нуждается, и жезл-посох скоро покатился по каменному полу. Давление на заклинание резко ослабло, но снимать я его не спешил:       – Не мог бы кто-нибудь подать мне эту палочку? – Лелиана подняла жезл и вложила мне в руки: – Спасибо.       Только после этого я снял заклинание со всех големов, кроме Шейлы, которой этот факт ну совершенно не понравился:       – Оно не намерено меня освобождать?       – Оно не уверено, что ты, Шейла, не рванёшь тут же проламывать Бранке голову. Всё же я понимаю твоё отношение к этой штуке, – я покрутил жезл в руке.       – Я могу себя контролировать, в отличие от слабых созданий из плоти. Но я понимаю его беспокойство и даю слово, что не стану нападать на Совершенную Бранку, пока она сама не нападёт на меня или Каридина. Или не попытается подчинить. Оно поверит мне?       – Ты пока не давала поводов усомниться в тебе, – я прекратил подпитывать ещё и её путы, разрушая заклинание. Осталась только Бранка… Нет, не только! Как я среагировал? Ну, всё же разогнанное сознание и магические руки творят чудеса. И здоровенный кузнечный молот, который летел в голову Бранке, я таки перехватил. Правда, следом за ним чуть не улетел и сам – сила у Каридина была просто феноменальная. Магия! Магия имба и не контрится. – А ты зачем о себе решил напомнить, истукан металлический?       – Она опасна и безумна. Ты сам видишь, что её разумом завладела навязчивая идея о контроле над Наковальней, – не сказал бы, что Каридин выглядел виноватым или сожалеющим. Всё же за тысячелетие его эмоциональный фон порядком выветрился. Хотя у той же Шейлы вроде с выражением эмоций всё не так уж и плохо: – Однако же, ты, кажется, намерен сохранить ей жизнь. Я не могу позволить…       – Я не буду спрашивать твоего позволения, хотя и сам не уверен в том, что стоит оставлять её в живых, – устало выдохнул я. – Ты засиделся в этой пещере, Каридин, и не знаешь, что творится снаружи, а потому…       – Цена, которую необходимо платить за использование Наковальни – это жизнь!       – Цена, которую приходится платить в борьбе с порождениями тьмы – это миллионы жизней, – в тон ему ответил я.       – Големы используются власть имущими не только в войне с порождениями тьмы!       – Потому что даже их создатель не способен им отказать.       – Я пытался! Вот что из этого вышло.       – Зато теперь ты – бессмертный страж, способный как допустить до Наковальни, так и отвергнуть от неё.       – Ровно до тех по, пока очередной Совершенный с жезлом управления не найдёт на меня управу.       – Дайлен, я прошу прощения, что вмешиваюсь в ваш высокоинтеллектуальный спор, – а Винн тоже умеет уколоть, – но я хотела бы уточнить: я могу осмотреть Бранку? Мне не показалось нормальным её состояние, и я хотела бы убедиться в своих предположениях.       – Да, конечно, только магические цепи не трогай. А то повторишь кульбит Зеврана, – я снова повернулся к Каридину: – Так, о чём это я?       – Эта женщина… Она считает, что Бранка не сама по себе такая?       – Винн? Знаешь, она сама выскажет своё мнение позже. Но, судя по всему, да, с Бранкой всякое может быть.       – Это не отменяет её вину за сотворённое здесь.       – Никто и не стремиться её оправдать. Ну, может кроме вон того рыжего пьяницы из касты воинов.       – Этот бурдюк с грибным пивом из касты воинов? Я и правда давно уже утратил связь с реальностью – в моё время подобное посмешище изгнали бы из касты и казнили.       – Я, вообще-то, если что тоже здесь. И прекрасно всё слышу, – донеслось слегка пьяное бурчание с характерным бульканьем. Как он это делает? Откуда у него алкоголь? Сука!       – Его, если что, из касты воинов всё же изгнали…       – Не изгнали, а запретили оружие в городе носить!       – Однохерственно, – отмахнулся я. – Сам говорил: воин без оружия…       – Что баба без сисек. Ну, да, говорил. Но ты, всё же, не путай разницу! Воином я без оружия быть не перестаю. А вот бабы без сисек…       – И он нас покинул, – прокомментировал я манёвр Огрена, который стал резко доказывать необходимость наличия сисек и их демонстрации случайно попавшей под руку Лелиане. Та с ним даже соглашалась… В определённой мере.       – Что же сейчас происходит в Орзаммаре? Я не мог не отметить, что ты крайне негативно высказался обо мне, Бранке, и народе гномов. Неужели всё настолько плохо?       – Всё именно так, как я и сказал: король Эндрин из дома Эдукан скончался почти два месяца как, а Совет Знати всё никак не может выбрать преемника.       – На самом деле, пока не вижу ничего нового.       – Вот именно! Традиции – это хорошо, почётно и уважаемо, но не когда твой народ стоит на грани гибели, а по миру шагает очередной Мор.       – Мор? Я помню Первый Мор. Именно из-за него мне пришлось создавать големов. Но тогда на Глубинных тропах было просто не продохнуть от полчищ порождений тьмы. А вы всё же добрались до меня. Уверен, что многие гномьи туннели нынче разрушены, а значит либо вы – великие воины, либо порождений тьмы на вашем пути встретилось не так много. Это не сходится с тем, что я сам помню…       – Первый Мор был самым жестоким, – к нам подсел Алистер, который услышал об интересующей его теме. – Он длился четыре сотни лет, и никто не знал тогда, как и почему появились порождения тьмы. Но, после его окончания, именно глубинные тропы стали домом для порождений тьмы. С тех пор гномы бились с ними постоянно, ежедневно, и только Серые Стражи иногда помогали им в этом деле.       – Серые Стражи?       – Ага… Значит при тебе нас ещё не было. Мы что-то вроде элиты-элит… Ну, должны были бы быть, – услышав фырканье Морриган он вынужденно поправил себя. – И именно мы способны окончательно сразить и уничтожить Архидемона. Он, знаешь ли, перерождается, если просто отрубить ему башку.       – А гномы?       Я вздохнул:       – Гномы терпели поражение за поражением. Твои големы сильно помогли им в вопросе выживания, но их не хватило на то, чтобы уничтожить порождений тьмы. Сегодня остались лишь два тейга – Орзаммар и Кэл Шарок.       – Кэл Шарок? Они живы? Когда Совершенный Эдукан обрушил часть Троп, было принято считать, что бывшая столица гномов уже уничтожена. Я слышал, что первые атаки были столь многочисленными, что гномов-защитников могли просто завалить телами. Удивительно, что они сумели выжить. И продержаться столько лет… Или… Тысячелетий? Но я, признаться, рад знать, что для моего народа ещё не всё потеряно…       – Больше нет ничего, – негромко сказал подошедший Дюран. – Все остальные Глубинные тропы – это царство порождений тьмы. Даже до ближайших к Орзаммару падших тейгов приходится, иногда, прорубать себе путь сквозь полчища порождений тьмы. И твой дом, Каридин, крепость Бонаммар… Пала. Это случилось вскоре после того, как мы смогли вновь встретиться с гномами Кэл Шарока. Даже легиону Мёртвых не под силу было удержать её без поддержки големов. Мёртвый Легион – это…       – Я знаю что это. В моё время он только лишь формировался. Это было легион добровольцев, поклявшихся… Но по вашим лицам, я вижу, что и это начинание было сильно изменено. Почти как мои големы, верно? Преступники и те неудобные алчным до власти гномам, что проиграли в политической борьбе.       – Добровольцы существуют до сих пор. К тому же, большая часть осуждённых преступников всё же сильно меняется в процессе несения службы. Слабые, малодушные и трусливые живут на Тропах не слишком долго.       – И всё же, на это гномов осуждают.       – Касательно твоих големов и бзиков относительно Наковальни. Выслушаешь?       – Не думаю, что тебе удастся меня переубедить! Но я не против того, чтобы послушать тебя. Ты не кажешься мне таким безумцем, как Бранка. Быть может, я сумею тебя переубедить.       – Или я тебя. Но, перед этим, я хочу, чтобы мы с тобой дошли до Глубинных троп. Ты же не был там тысячелетия?       – Я не мог покинуть это место, я боялся, что его найдут те, кому не следовало бы. Так, в итоге и случилось. Но я исполню твою просьбу. Идём.       А пошёл этот хитрожопый металлический истукан совершенно не туда, откуда мы пришли! У него, оказывается, ещё потайной ход был прокопан, прямо в стене с надписями. И охраняли его целых два голема, оба из тех, что не подчинились жезлу. Едва слышный скрип камня возвестил о том, что они ещё и функционируют, а не просто стоят. Головы статуй чуть-чуть повернулись при моём приближении, а затем застыли в неподвижности. Каридин отбил целую комбинацию из знаков, украшающих стену, после чего целый пласт скалы скрылся в подземной нише под едва слышный рокот. Открылся длинный и довольно широкий, и даже высокий лаз – големы всё же были почти в два метра высотой, стандартные гномьи параметры для них не подходили. Этот ход Каридин, кажется, делал уже после того, как превратился в голема – повсюду были видны следы огромных ступней и длинные царапины, оставленные металлическими пальцами. Шли мы не слишком долго, а вышли в небольшую комнату с саркофагом. Странно знакомую комнату. И расколотая крышка, валяющаяся на полу, больно знакомая. Дверь из которой вывела нас в короткий коридор, который в свою очередь вёл… В главный зал Бонаммара! Это как так?!       – Мне пришлось потратить много времени и сил на то, чтобы расширить этот путь, – сказал Каридин, опровергая мои предположения. – Ещё не будучи Совершенным, только ступив на долгую дорогу познания пути коваля, я воздвиг эту крепость и создал тайный ход, о котором знал только я один. Он вёл в дивное место… Место, в котором я мог побыть в тишине и спокойствии. Когда я создал Наковальню, мне пришлось создавать и альтернативный путь к ней – я не хотел, чтобы все знали об этом проходе. Создавать и усеивать ловушками…       – Мы уже ощутили всю их прелесть на себе, спасибо, – заворчал я.       – Не стоит благодарности, – а он ещё, и язвить умеет! Правда, тон голоса голема, при этом, никак не изменился.       Мы брели по крепости, а Каридин… Ну, сложно прочитать эмоции по стальному шлему голема. Но, судя по периодически сжимаемым кулакам, да сносимым постройкам порождений тьмы, которые попадались нам на пути – он был в дикой ярости. Каридин привёл меня к верхнему ярусу крепости, с которой открывался прекрасный вид на мост, ведущий к Бонаммару. По нему, сильно растянувшись, шагала гномья колонна. Шагала молча и сосредоточенно, всасываясь в глубины крепости Бонаммар.       – Это…       – Мёртвый Легион. Они избрали твою крепость своим последним и единственным пристанищем. Должен признать – я впечатлён её размахом и тем, что она стояла незыблемо тысячу двести лет. Будь у неё больше защитников и…       – Так везде? – Голос Каридина сбавил в децибелах и звучал теперь намного тише.       – Нет, что ты. Сейчас это – самая оживлённая часть Глубинных троп.       – Тут не слишком много света.       – О, забыл. Ещё и самая освещённая.       – Мой народ в настолько бедственном положении?       – Всё немного не так выглядит со стороны. Тебе бы с самими гномами пообщаться, а не со мной…       – Я понимаю, к чему ты клонишь, и зачем ты привёл меня сюда. Но я не могу позволить себе вновь обрекать гномов на смерть. Тем более, как ты сам говоришь, Орзаммар имеет множество проблем. И я уверен, что рождаемость – одна из них. Но, даже если бы я и захотел вновь создавать големов – голем не может прикоснуться к наковальне.       – На счёт последнего, ты и сам ответ знаешь.       – Бранка безумна! Я не могу отдать технологию в её руки.       – Ты дослушай сначала, а потом перебивай. Степень повреждения её мозга и психики мы скоро установим. Я не хотел бы загадывать наперёд, но Винн слишком уж хороший целитель. И я тоже не в восторге от самой Бранки, как и от того, что Бранке необходимо будет открыть технологию создания големов. Кто знает, что взбредёт ей в голову. Но, ведь именно здесь и нужен тот, кто сможет её остановить. Неподкупный и беспристрастный вечный страж, что сможет сам отбирать тех, кто может стать големом, а кто этого ещё не достоин.       – Я всего лишь старый голем. Даже Шейла не смогла устоять перед мощью жезла, созданного Бранкой. Однажды найдётся и на меня управа. Тем более, если я возьму новых учеников и передам им свои знания.       – Не думаю, что это не решаемая проблема. Всегда можно защитить свой разум и тело от контроля извне. Уж как маг-то я могу это утверждать.       – Это… Возможно. Эх, было бы у меня тело простого гнома…       – Это тоже возможно, но непрактично. Всё же смертное тело весьма уязвимо, – я пожал плечами.       – Что? Это возможно? Но… Я никогда раньше не слышал о подобном.       – И не услышишь. Даже если обратишься за советом к Винн, – вспоминается мне одна сцена… Почему бы не повторить? Правда, нет ни скамейки, ни книжки в руках. Оперевшись спиной на каменную колонну, я стал перечислять по памяти: – Тридцать пять литров воды, двадцать килограммов углерода, четыре литра аммиака, полтора килограмма оксида кальция, восемьсот грамм фосфора, двести пятьдесят грамм соли, сто грамм селитры, восемьдесят грамм серы, семь грамм фтора, пять граммов железа и три грамма кремния. Плюс ещё 15 элементов в незначительных количествах. Из этого состоит тело среднего взрослого человека. Между прочим, все эти компоненты может купить на рынке на сэкономленные гроши даже ребёнок. Сложнее придать этому необходимую форму, создать внутренние органы и запустить их в работу, чем найти сами элементы. Но и тут у меня есть кое-какой опыт. Так что в теории я мог бы вернуть тебе твоё тело гнома и утерянную жизнь.       – Это… Это щедрое предложение, которое надо тщательно обдумать. Но ты не делал этого раньше, верно?       – Всё когда-то бывает впервые. Ты и сам однажды в первый раз положил живого гнома на своё творение, – колонна гномов, наконец, закончилась втягиваться во врата Бонаммара, что позволило мне сменить тему: – Интересно, сколько их?       – Тысяча двести тридцать два гнома прошло по мосту с тех пор, как мы поднялись сюда.       – Удивительная точность. Но это же значит, что в крепости не больше полутора тысяч гномов: едва ли мы смогли бы разминуться со слишком уж большим их количеством на пути сюда. До падения Бонаммара здесь, кажется, проживало около восьми тысяч гномов Мёртвого Легиона. После поражения, их количество сильно сократилось.       – Я строил эту крепость для постоянного проживания двадцати тысяч гномов…       – Тогда ты и сам должен понимать, что испытывает народ гномов без твоих творений.       – Я… Мне нужно подумать и об этом, – скрежет металла возвестил о том, что Каридин вновь сжал кулаки. Мы провели в молчании ещё несколько минут, прежде чем он вновь подал голос: – Ты весьма уверенно говорил о том, что я избрал неверный путь, сокрыв технологию создания големов…       – Не помню, чтобы я говорил именно так, но суть моих мыслей ты уловил верно.       – Я так понимаю, у тебя имеются конкретные предложения?       – Более-менее. Помимо того, что ты сам мог бы лично контролировать отбор тех, кто ляжет на Наковальню, можно было бы ещё и установить жёсткие критерии, утверждённые изданным законом гномов: пол, возраст, а так же раса и социальная группа. Если ты или Бранка поддержите Дюрана Эдукана, то я уверен, что он согласится вынести на обсуждение этот закон, который поддержат сразу два Совершенных. Я даже готов Бранку до этого момента контролировать магией Крови, если Винн признает её полное безумие. И это несмотря на всё возможное недовольство. Кроме того, такие законы, насколько я понимаю, в народе гномов считаются нерушимыми: даже отменить его будет невозможно.       – Если ничего не изменилось за то время, что я провёл в своей кузне, то его отмена станет возможна, только если большее количество Совершенных данного тейга проголосуют за его отмену. Да и действовать он будет не на весь народ гномов, а только на конкретный тейг.       – В вашем случае, это почти одно и то же. Гномам нужна поддержка на Глубинных тропах, но я понимаю твоё нежелание губить их жизни на Наковальне. Потому наращивать число големов можно постепенно, принимая самых больных, слабых и старых гномов, которым не сегодня-завтра уходить в Камень. Не все из них согласятся на это, но найдутся и настоящие патриоты, готовые положить остаток своей жизни на восстановление величия народа гномов. Ну и осуждённые на смерть преступники, как с поверхности, из Ферелдена, так и здесь, под землёй, так же могут становиться големами.       – Не все из них будут осуждены правомерно!       – Значит таковы законы ваших стран, – я нахмурился и пожал плечами. – Совершенствуйте своё правовое пространство, улучшайте законы, избегайте лишнего осуждения. Но не просите меня предусмотреть всего, я тут скорее как независимый эксперт, чем как непосредственный инициатор идей.       – Ты просишь поддержать Дюрана Эдукана? Это тот гном, который рассказывал мне о текущем состоянии народа гномов? Однако, он не выглядит как кандидат в короли. К тому же, на его лице видна неизгладимая печать скорби… Он что-то натворил?       – Ну, за подробной историей тебе лучше обратиться к самому Дюрану. Вкратце было так: брат Дюрана, Белен, подставил его, обвинив в смерти другого брата, но, поскольку Белен тот ещё наг вонючий, поверили ему очень немногие. Отец Дюрана, Эндрин, номинально изгнал его из Орзаммара, но оставил и лазейки для возвращения. К тому же было создано завещание Эндрина, которое он передал не совсем в те руки. Хотя, его состав до Хранителей всё же добрался. Так что его статус на текущий момент времени весьма шаткий: его поддерживает едва ли не большая часть простых гномов Орзаммара, и около трети членов Совета Знати готовы выступить за его кандидатуру на пост короля. Прочие две трети членов Ассамблеи поддерживает Белена или Харроумонта, не приходя, впрочем, к однозначному решению вопроса.       – Сложная ситуация. Не уверен, что мнение даже двух Совершенных склонит чашу весов в пользу твоего друга. Тем более, что мой статус, как Совершенного, оспорят.       – Достаточно будет и явления Бранки народу, на самом деле. Её всё же считают давно погибшей на Глубинных Тропах. Если Дюран сможет её привести, это добавит ему баллов в глазах народа гномов. Да и у нас есть на что опереться в спорах с Ассамблеей.       – А что ты говорил о союзе с Ферелденом? Я правильно понимаю, что это государство людей, располагающееся возле Орзаммара?       – Ага. Тот шкаф в броне, который первым к нам подсел – возможный король этого королевства. Они в целом весьма сдружились с Дюраном, так что о мощной взаимной интеграции речь вполне себе может идти.       – А ты весьма многое продумал. Ты мог бы и сам сесть на трон этих земель.       – Это скучно, – я пожал плечами. – Только дурак думает, что король – это тот, кто целыми днями сидит на троне, жрёт, пьёт, да всех баб в королевстве ебёт. Король – это, прежде всего, фигура, лицо всего государства. И решает он проблемы не одного человека или гнома, а целой страны. И ответственность на нём лежит тоже не за одного себя, а за целый народ. Мне этого не надо. Алистеру тоже, но именно поэтому он станет хорошим королём.       – Потому что ему это не надо?       – Потому что он этой жизни не желал, – поправился я. – Он не был избалован вниманием или деньгами, много времени провёл в аскетичных условиях, но не потерял ни своего духа, ни своего юмора. Мне не кажется, что он ступит не на тот путь. А если и ступит – я пока не намерен подыхать, и всегда могу дать ему живительного пенделя, возвращая на путь истинный. Дюрана это тоже касается, кстати, но там кардинально противоположная ситуация – его Эндрин готовил к тому, что он не станет королём, но станет первым советником короля. То есть, предполагалось, что пока довольно отвязный Триан будет жрать, спать и всех баб ебать, именно Дюран будет решать проблемы королевства, не являясь его королём. И при этом из Дюрана вырос довольно порядочный гном. Тоже с весьма своеобразным юмором. Не зря же они с Алистером сдружились.       – Ты опасный человек, Дайлен.       – Хм… Я тут подумал… Я ведь так и не представился…       – Это и не нужно. Я сам не давал тебе такой возможности, потому что меня мало интересовало твоё имя, мне нужна была от тебя лишь помощь в уничтожении Наковальни. А потом эта женщина, Винн, назвала тебя по имени. Я запомнил его и мне этого достаточно. Пусть формально все традиции и не соблюдены, но теперь мы представлены друг другу. И я хочу сказать, что я всё ещё не считаю, что Наковальня должна существовать и дальше… Но я задумался о том, чего мой народ лишился из-за моего эгоизма. Прежде чем я приму окончательное решение, я хотел бы совершить путешествие к Орзаммару вместе с тобой и своими глазами увидеть то, как живёт народ гномов.       – Это лучший вариант, – кивнул я. – Что же, нам пора возвращаться. Ещё надо как-то лишних встреч с легионерами избегать…       – Я проведу тебя. Всё же, я сам строил эту крепость, и знаю её как свои пять пальцев.       Идеально выйти, конечно же, не получилось: главный зал Бонаммара был заполнен гномами, которые усиленно что-то таскали, под неусыпным взором Кардола. И оставаться незамеченными нам долго не удалось:       – Эй! Вы кто такие? Командир Кардол, чужаки!       – Уймись, Ренн. Серый Страж. Вот уж кого я не ожидал здесь увидеть. Да ещё и в компании другого голема. Ты полон сюрпризов – уже второй действующий голем на моей памяти, и тот у наземника. Нам впору начать завидовать.       – Привет, Кардол. А ты быстро организовал своих.       – Бонаммар важный стратегический объект. Хоть у нас и нет приказа от короля на то, чтобы захватить это место, но, раз уж ты прошёлся по нему огнём и мечом, вычищая остатки порождений тьмы, грех было не воспользоваться моментом. Собрал всех, кого только мог на день пути.       – Много у вас ещё сил?       – Да почитай, тут собралась почти что половина от всего Легиона.       – А когда порождения тьмы на вас напали, сколько вас было? – Под сводами зала разнёсся густой металлический бас.       – Ты смотри-ка. И этот говорит. Пожалуй, всё же не стану я завидовать – своих-то никак заткнуть не могу, а тут целые говорящие големы. Но, если хочешь знать, нас почитай-что тыщь семь-восемь было. Многие тогда полегли. Но во время Мора-то тут потише будет. Да и после Мора тоже.       – У меня есть кое-что для вас, – я опустил руку в суму на поясе, увидев, как быстро взгляд Кардола метнулся от меня до Каридина и обратно. Однако, достав медальон и кучу старых записей, я его только разочаровал: – Вот.       – И что это? Я не слишком силён в этих ваших закорючках. Что там?       – Небольшая история одного младшего дома, чей представитель добровольно вступил в Мёртвый Легион.       – Лучше спрячь эту висюльку, – поморщился Кардол. – Я слышал о Дариусе Фералде и его идеях о том, что Мёртвый Легион достоин считаться отдельной кастой и отдельным домом. Скажу честно – я не в восторге от этой идеи. Всё же, мы тут считаем сами себя мёртвыми. А если нам присвоят статус младшего дома, то у нас и надежда на будущее появится, детей начнём заводить, хозяйство вести. А кто тогда воевать будет? Но и долго так существовать нам тоже, конечно, тяжело. Я бы больше вот такому истукану обрадовался, чем признанию меня живым… Наверное.       – Представишься? – Обратился я к Каридину.       – Не уверен, стоит ли оно того, ведь я всё ещё не принял решение. А моё имя может дать им новую несбыточную надежду.       – О чём-то вы тут толкуете, а?       – Меня зовут Каридин…       – Сам Совершенный Каридин? – Кардол был непрошибаем. Почти. Бровь у него всё же вверх слегка дёрнулась. – В теле голема… Ну, теперь хоть понятно, куда ты делся, а то слухи разные ходили. Ну, ежели вспомнишь, с какой стороны за молот браться, то мы всегда рады будем и тебе и твоим големам… Кстати, ничего, что мы твою крепость без спроса заняли?       – Я строил её не для того, чтобы она пустовала. И уж тем более не для того, чтобы её занимали порождения тьмы. Владейте ей с честью.       Кардол, кажется, всё же опешил, готовясь к резкому негативу. И даже заготовленным ответом поперхнулся:       – Дом… Кха… Спасибо. От големов мы всё же не откажемся. Даже если ты просто заведёшь тех, которые тут внутри торчат.       – Мне надо их осмотреть.       – Ренн! Сопроводи уважаемого Совершенного к каждому голему в крепости, который его заинтересует, – смотря в спину удаляющегося Каридина, Кардол обратился уже ко мне: – Искал одного Совершенного, а нашёл другого? Слушай, мне тут надо найти пару десятков тысяч бойцов, ты мне не поможешь?       – Я не настолько хорош, – усмехнулся я. – Но вот после Мора ты обратись с письменным запросом к королю Орзаммара. Может, чего и получишь.       – По зубам, разве что. Кстати, передай бывшему принцу, что мы ему завсегда рады будем. Знатный он вояка.       – Ты что-то хотел сказать Каридину перед своей просьбой?       – Да так, глупость всякую. Я не ожидал, что он так отреагирует. Я, кстати, не особо верю, что он тот самый Каридин. Но и обвинять тебя во лжи не стану. Ежели он големов оживить сумеет… Мы хоть разгуляемся немного. Ну, и я тогда, так и быть, поверю в то, что он Совершенный.       – Не думаю, что ему принципиально важна твоя вера.       – Зато ты точно не хочешь выглядеть балаболом, – пожал гном плечами.       Сегодняшний день полон многозначительных молчаливых пауз. Как раз возникла одна из них. Она была самой долгой, но и конец у неё был самым триумфальным: для начала поток гномов с вещами сильно снизился, вызывая удивление Кардола. Затем в главный зал стали стекаться гномы без вещей, без брони и с выражением явного благоговения на лице. Кардол узнать причину у ближайшего гнома не успел – из коридора, в который ушёл Каридин в сопровождении Ренна, послышались отчётливо бухающие шаги. Сам Каридин, кстати, шагал довольно тихо для такой махины – не громче обычного человека. А тут был прямо топот… Как от Шейлы. Точнее, от десяти – в зал втянулись десять каменных големов, под предводительством Каридина. Замыкал шествие в край офигевший Ренн, у которого глаза были размером с блюдце. Выражение удивления застыло и на лице Кардола, когда он увидел эту процессию. Каридин же, не обращая особого внимания на тот шухер, что он учудил, подошёл к нам:       – Вот, командир Кардол, – теперь уже весь зал выпучил глаза. Как же, говорящий голем. – Я не смог оживить всех големов: многие из них уже утратили остатки разума и их опасно пробуждать без жезла управления. Ещё больше тех, кто уже никогда не очнётся от своего сна. Этот десяток будет послушен вашей воле, но лучше пока что не давать сложных команд и постоянно контролировать их. Со временем их заторможенность пройдёт, а разум пробудится от долгого сна, и они смогут встать с вами в один строй.       – А… Э… Это… С-спасибо, великий Каридин, – просипел наконец Кардол. А зал, тем временем, уронил челюсти на пол.       – Нам пора, – я кивнул Каридину и направился в комнату, ставшую однажды склепом для последнего представителя дома Фералд.       – До новой встречи, братья, – вскинул стальную ладонь в жесте прощания Совершенный, загоняя только-только пришедших в себя гномов обратно в ступор.       – Это тоже вариант, – не особо надеясь на ответ, заявил я догнавшему меня Каридину. – Мы встретили не одного голема на Глубинных тропах и в потерянных тейгах.       – Если мы вернёмся в Орзаммар тем же путём, что вы пришли сюда – я с удовольствием на них взгляну. Пусть это и не создание новых големов, но так я хотя бы спасу кого-то от полного безумия.       – Ты сказал, что некоторые големы не очнутся…       – Я не смог обнаружить в них ни искры души, ни капли разума. Это просто холодные камни. Всё же, существует способ и для такого создания умереть. Я его, правда, не понял.       Когда мы вернулись обратно, к Наковальне Пустоты, ждали меня интересные известия:       – Дайлен, я закончила осматривать Бранку. Как я и думала, с ней всё не так просто. Её разум повреждён влиянием извне, но я не могла найти источник – всё же с разумом лучше работает Ирвинг. Или его лучший ученик мог сгодиться. Но мне помогла Морриган, – уже традиционное высокомерное фырканье. – Она утверждает, что воздействует на неё сама Наковальня…       – Каким образом?       – У Ирвинга была теория, которую он выдвигал, опираясь на старые тексты эльфов. В нашем мире магия исходит не только от Тени и Крови, существует ещё как минимум одна сила…       – Бездна?       – Ирвинг называет её Пустота, по текстам Церкви. Он не смог доказать её существование, как и найти способы взаимодействия с этой силой…       – И это было благом для тех, кто в вашем Круге обучался, – отметила Морриган. – та сила, что вами названа как «Пустота», на самом деле страшна не только лишь своим названием. Она дарует и знание и силу, но и отнять взамен способна многое. Как, например, вот этой Совершенной разум. Бывало, Флемет говорила мне об этой силе, но не сказала, где её искать. И я, признаться, не стремилась – уж больно красочно старуха описывала мне последствия.       – У нас, долийцев, есть легенды о Пустоте, – негромко подхватила разговор Лина, но в наступившей тишине её никто не мог перебить: интересно было всем. – Они не такие, как легенды о Творцах – о Banal, Пустоте, не известно почти ничего, только то, что она есть. По нашим легендам – это место обитания Забытых, богов болезни, злобы и кошмаров. О них не принято упоминать среди простых соклановцев, но иногда Хранитель или хагрен упоминают её. Вот что рассказывал нам хагрен Пайвел, когда однажды сильно выпил: когда богиня Андруил начала охотиться на Забытых, по возвращении из Пустоты она все дольше и дольше не могла выйти из безумия. Андруил надела доспехи, сделанные из пустоты, и все забыли, как она выглядит. Она изготовила оружие из тьмы, и чума опустошила все ее земли. Она кричала о том, что должно было оставаться забытым, и прочие боги испугались, что Андруил начнет охотиться и на них. Тогда Митал распустила слухи о чудовище, а сама приняла облик огромной змеи и притаилась у подножия горы, ожидая Андруил. Когда Андруил пришла, Митал бросилась на охотницу. В конце концов Митал своей магией вытянула силу Андруил и выпила ее знание о том, как найти Пустоту. После этого великая охотница уже не могла вернуться в бездну, и снова наступил мир. Хранительница Маретари потом сильно на него кричала, а Пайвел каялся и просил нас всех забыть об этой истории.       Я устало потёр руками лицо – вот вообще ни разу не помогли мне! Теперь Каридин точно не захочет Наковальню сохранять…       – Но я не вкладывал в Наковальню никакой силы Пустоты. Мне даже неизвестно, что это такое, – неожиданно высказался Каридин.       – Порой достаточно дать вещи только имя, а суть приобретёт она сама. Как удалось тебе, кузнец из древности, вообще придумать эдакую вещь?       – Я увидел её… Наземники сказали бы, что во сне. Но я точно не спал – я мыслил над тем, как помочь народу гномов выжить в бою с порождениями тьмы. Всё то, что я до этого сотворил, было довольно обыденными вещами. Как вдруг я узрел себя, узрел голема, что встаёт с этой самой Наковальни и почувствовал, что обладаю знанием…       – Ты думал об этом, находясь здесь?       – Да, а это так важно?       – Нет, не особо, – я скосил глаза на жилу сырого лириума, которая вдруг вспыхнула чуть ярче, а затем вернулась к своему обычному размеренному пульсированию. Каридин, тем временем, продолжил:       – Я думал, что предки даровали мне это самое видение… Но, если это не так…       – Его даровали тебе не предки, – неожиданно даже для самого себя ответил я. И, под удивлёнными взглядами своих спутников, отошёл от жилы лириума. – Его даровали тебе сами создатели гномов.       – Но ведь всё живое сотворил Создатель, – возмутилась Лелиана.       – Не гномов, – вновь вспышка синего света, на которую теперь обратили внимание все. И повторили мой манёвр. Даже Каридин, кажется, внял предостережению неизвестного нам сознания. – Вернёмся к Бранке. Что там?       – Кхм… Её разум, как ты понял, повреждён, но пока что это обратимо. Я бы хотела показать её Ирвингу до того, как мы это исправим.       – Отправишь письмо, как только окажемся в Орзаммаре. Сейчас я её постараюсь уговорить…       – Только в сознание её приведи. Когда ты ушёл, чары спали, и она попыталась на нас броситься. Пришлось успокоить, – почесал кулак Дюран.       – Надеюсь, ты не выбил ей остатки мозга через ухо…       Привести Бранку в сознание оказалось делом простым. А вот добиться того, чтобы она начала слушать – нет.       – Грязный наземник!       – Я месяц не мылся, отстань.       – Проклятый маг!       – Это мне каждый день в Круге говорили.       – Похотливое чудовище.       – Подтверждаю, – заявило три голоса за моей спиной.       – Поклёп! – Возмутился я. – И вообще, я тебе тут про Наковальню хочу растолковать, а ты мне мешаешь говорить.       – Я слушаю, – сосредоточилась Бранка.       – Я договорился с Каридином, и он согласен подумать о том, чтобы взять тебя в ученики и допустить до Наковальни. Но перед этим он хочет сам взглянуть на то, что творится на Глубинных Тропах и в Ораммаре. Если он сочтёт происходящее безнадёжным для гномов…       – Слишком много неопределённости, наземник.       – В принципе, никто не против того, чтобы открутить тебе голову и сбросить тело в лаву, – пожал я плечами.       – Я пришла сюда за Наковальней и не могу уйти без неё.       – Можешь и уйдёшь. Знаешь почему? Потому что, если мы всё же казним тебя за твои проступки, а Каридин откажется помогать народу гномов и станет настаивать на уничтожении Наковальни, или найдёт способ её сам уничтожить – уже ничто не поможет твоему драгоценному Орзаммару обрести хоть каплю былой силы. До тех пор, пока Каридин не отказался окончательно от мысли о том, что Наковальня может быть полезна – разве ты не должна сделать всё, чтобы он принял твою точку зрения?       – Зачем тебе этот древний стальной истукан? Я смогу разобраться в технологии изготовления, я уверена в этом.       – Он много знает и много умеет.       – Он призрак из прошлого! Он тот, кто виноват в падении моего народа!       – Так, мне надоело. Ты сама пойдёшь, или мне тебе помочь? Уверяю тебя, последствия моей помощи тебе совершенно не понравятся.       Несколько секунд Бранка буравила меня тяжёлым взглядом, после чего выдохнула:       – Сама.