Dragon Age. Путь Стража.

      Нынешняя ночь стала кошмаром не только для стражников Денерима, жителей порта и солдатов Логэйна, но и для тех, кто проживал в квартале знати. Бывший особняк тэйрнов Кусланд, ныне принадлежавший эрлу Хоу, а так же находящийся неподалёку особняк эрла Денерима, который Рендон Хоу так же прибрал к рукам, стали головной болью для многих. Особняк эрла и так уже обрёл дурную славу в народе – как же, сластолюбивый сын эрла Уриена, Воган, был зарезан эльфийкой в своей же собственной постели, а из его подвалов было выпущено несколько десятков эльфиек. Но сегодняшняя ночь поражала ещё большим размахом драмы.       Начиналось всё безобидно. Сначала, возникшая, казалось бы, из ниоткуда, фигура в плаще подошла к охранникам ворот и о чём-то начала беседовать со стражниками. Более внимательные жители, в основном, жители ночного города, только увидев то, как человек приземляется на брусчатку мостовой, спрыгнув с высоты третьего этажа, почти не согнувшись и даже не вздрогнув, сразу же почуяли опасность и начали разбегаться и прятаться по укрытиям. Таких трюков они не видели, и чуйка подсказывала им, что сейчас начнётся что-то такое, чего они видеть и не захотят.       Охрана ворот принимала гостя сначала с ленцой, а потом и с откровенной насмешкой. Они о чём-то переговаривались между собой и ржали, смотря на фигуру в плаще, которая их веселье не разделяла:       – Пшёл вон, убогий! Станет ещё эрл встречаться с таким бесполезным куском говна.       – Значит, пускать не хотите… Ладно. Я, правда, хотел по-хорошему, – донеслось из-под капюшона.       Немногие свидетели говорили, что ночь была тихой и безветренной… До этого момента. Внезапный порыв налетевшего ветра задрал накидку ночного гостя, под которой оказался кольчужный доспех, при виде которого охрана эрла подавилась смехом и начала бледнеть. Плащ, тем временем, покрылся языками сине-зелёного пламени, сгорая в ночи и обнажая лицо прибывшего к воротам поместья эрла человека. Место тряпичного плаща занял плащ, что, казалось, соткан из тысяч языков пламени. И всё же,никто не видел общих очертаний лица, как и не обратил внимания на невольное мелирование волос – седые пряди перемешивались с чёрными, придавая ночному гостю необычный вид. Всё внимание наблюдателей занимали языки пламени, что струились из глаз и собирались в плаще за его спиной. Это пламя не доставляло никаких неудобств своему владельцу, и было причудливого цвета – в нём смешивались несколько разных цветов, становясь однородно фиолетовым по краям. Несколько секунд ночной гость стоял неподвижно, словно бы наслаждаясь произведённым эффектом, а затем по всей улице пронесся голос, который простые люди и не слыхивали, а маги и храмовники окрестили бы голосом демона:       – Berserker mod ON!       

* * *

      

Muskeln, Schweiß und Bärte sind seit neuestem gefragt Maskuline Härte und die alte Lebensart

      Откуда эта песня? Непомню. Да и неважно это. Мне с самого первого боя в этом мире, в этом новом теле нравилось «включать» в голове музыку. Не всегда она подходила под момент, но меня это мало парило. Главное, чтобы ритм шатал.

Jeder schaut nach Norden Jeder Schmalhans, jeder Lauch Plündern, Rauben, Morden ist seit heute wieder Brauch

      Я подошёл к воротам, игнорируя уже порядком провонявших стражников, которые стали делать вид, что они просто барельефы возле входа. Я сжал в кулак вновь материализованную правую хваталку и громко заявил:       – ТУК-ТУК! Я ВХОЖУ!       После чего постучал в ворота. Кулак выдержал. Ворота – нет. Слетев с петель, они проскрежетали по мощённой дорожке, оставляя кровавые следы: кто-то не успел отойти. Его проблемы, я предупреждал.       

Aufgepumpte Krieger kämpfen gegen Winterspeck Jеder ist ein Siegеr Maskulines Ragnarök Auf gespannten Adern werden Runentätowiert Auf der Stirn zwei Rabn auf dem Arsch ein Vegvisir

      К моему удивлению и внутреннему удовлетворению, обосрались не все стражи, что стояли в эту ночь в карауле. То ли самые болезненные, то ли самые преданные эрлу, они рванули ко мне, с криками обнажая мечи. Вам же хуже, господа.

Party like a Viking, your hammer striking, Thunderbolt and lightning, party hard berserkermode. Pump like a Viking, your hammer striking, Thunderbolt and lightning, party hard berserkermode!

      Повинуясь жесту и мысли, разразилась буря. “Thunderbolt and lightning”, говорите? Будет вам и “thunderbolt” и “lightning”! Меня достала эта тягомотина! По рядам воинов эрла стали скакать разряды молнии, сжигая тела до хрустящей корочки. С неба били молнии, и гремел гром, убивая отдельных личностей, которые были слишком умными и отпрыгивали от своих соседей, охваченных разрядами. Разумеется, магия не убивала всех – я всё ещё был не в форме, а среди солдат эрла нашлись даже храмовники, которые напрягая жопы, останавливали моё заклинание. Что же, я не против – я только раз немного размяться.       

Wir warden zum Berserker Wenndas Blut im Bizeps pumpt Schneller, härter starker in der Birne bisschen dumm Wer braucht schon viel Grips mit einer breiten Brust aus Stahl Pumpen wie ein Donnergott der Rest ist scheißegal

      Я слышал в отдалении звон колокола, и чувствовал, как земля едва заметно дрожит от тяжёлых сапог, что бьют в неё, стремясь донести до дома эрла Хоу ещё больше мяса для моего меча. Приняв выпад первого добежавшего до меня самоубийцы, я просто вырвал ему кадык резким рывком. Сколько можно церемониться? До лица капли крови не долетели – пламя, что било из глаз, изогнулось, впитывая их в себя и наливаясь алым светом. Я чуть прищурился – ну конечно, магия Крови. Один из «моих» элементов, что я изначально смог заложить в свою усиленную форму Духа. И самое интересное, что впитывание чужой крови помогло чуть-чуть, на самую малость, на грани фантазии, но залечить энергоканалы в голове. Что же, раз уж я сегодня гуляю, почему бы и не проверить? Молнии стали бить реже, оставляя большее число жертв, а я начал ускоряться, мечась между людьми. Теперь не только Кровавый клинок, но и я сам тянул к себе струи крови, брызжущие из ран. Наблюдая за тем, как эта эссенция жизни впитывается в чёрную руку и, преобразуясь там в энергию, растекается по всему телу, я смог воочию убедиться, что магия Крови может… Ну, не всё, но многое. Чем больше крови я впитывал, тем быстрее становился, ведь боль уменьшалась всё сильнее и сильнее, а тело выглядело всё лучше и лучше. К демонам Церковь и её Владык. К чертям собачьим Орден Храмовников. Я Серый Страж, или погулять вышел?! Я маг или мимо проходил?! Попаданец я, в конце-то концов?!

Schildmaiden, Walküren minimales Körperfett Kettenhemdbikini Feminines Ragnarök Auf gespannte Adern warden Runen tätowiert Auf der Stirn zwei Raben auf dem Arschein Vegvisir

      Храмовники пытались. Они искренне пытались поспеть и защитить не только себя, но и тех, кто им доверился. Тем более, что видели они перед собой исконное зло, своего истинного врага – мага Крови, нарушителя всех уставов и всех догматов Церкви. Их святая кара упорно старалась по мне попасть, но я с этой гадостью давно научился справляться. Во-первых, это направленное заклинание, которое летит строго по прямой, так что если ты достаточно быстрый, то святая кара тебе не страшна. Во-вторых, чего бы там не придумывали себе храмовники, это всё же заклинание, так что ловить отдельные длани на щиты или барьеры без серьёзного вреда для себя маги могут. А я ставил защиту не постоянную, а только под особо удачные касты святой кары, которые мешали мне сделать лишний шаг и отрубить голову ещё одному солдату эрла, который решил на меня напасть. Некоторые люди Хоу, смотря на развернувшуюся мясорубку, в которой я выступал основным режущим ножом, струхнули и остановились, не смея подходить ко мне. Таких я уже не трогал, проходя мимо. Правда, даже среди них нашлись горячие головы, которые увидели, что я замедлился, встретившись с храмовниками, и решили напасть со спины. Второго шанса им я уже не давал.

Party like a Viking, your hammer striking, Thunderbolt and lightning, party hard berserkermode. Pump like a Viking, your hammer striking, Thunderbolt and lightning, party hard berserkermode!

      Храмовники окутались в свои «антимагические» щиты, стараясь охватить как можно большую площадь. Я всмотрелся в их лица, стараясь вспомнить хоть одного, но нет, этих я никогда не видел. Интересно, а Грегор сообщал в свой Орден о том, что я могу творить в бою, пусть даже тренировочном? Храмовников изначально было пятеро, но я заметил, что из окон здания в меня так же летят святые кары, так что пять – это не предел. Очевидно, что ещё несколько находятся в особняке. Храмовники шустро окружили меня и снова попытались задавить святыми карами, но я просто подпрыгнул. Ну, как просто – брусчатке под ногами от силы толчка конец пришёл. А прыжок – это последнее, что ожидали храмовники от мага. Оттолкнувшись от тут же созданной сосульки, растущей из земли, ногой, я оказался за спиной ошалевшего от такого расклада храмовника, который стал на голову короче. Тут-то до меня и добежали новоявленные добровольные трупы, которые были нанизаны на каменные пики, выскочившие из-под земли. С ними тоже играться надоело. Что-то противопоставить мне может только пятёрка… Уже четвёрка храмовников, которые встали плечом к плечу и подняли свои щиты. У Ордена Храмовников так же были способы разогнать восприятие и скорость реакции, но это было очень болезненное решение, которое использовалось членами Ордена только в самом крайнем случае. И по тому, как храмовники начали шустро перемещаться в мою строну, так же как и я, ломая брусчатку, я понял, что в ход пошли последние козыри. Ну, как последние… Самой страшной магией храмовников тут всё же и не пахло: если святая кара была среднестатистическим заклинанием, доступным каждому, то вот небесный гнев, вот это был совершенно иной уровень. Грегор как-то продемонстрировал мне этот каст, и я был впечатлён – в отличие от прочих заклинаний храмовников, эта хрень действовала не только на энергии, нарушая их течение в теле мага, но и на реальный мир, выжигая плоть и оставляя следы на камнях тренировочной арены. Я ещё задавался вопросом, зачем он это сделал, хотя ответ был очевиден: запугать неопытного мага, который слишком много действует на нервы Ордену Храмовников. Но вот Грегор от этого каста отходил потом три дня, хотя и старался не подавать виду, что с ним что-то не так, да и помог ему в этом касте его контрактный дух – дух Доблести. Среди этой же четвёрки никого уровня Грегора я не наблюдал, а потому их последний рывок отчаяния встретился с моей улыбкой. Или, это лучше назвать оскалом?

Party like a Viking, your hammer striking, Thunderbolt and lightning, party hard berserkermode. Pump like a Viking, your hammer striking, Thunderbolt and lightning, party hard berserkermode!

      Отбив клинок храмовника, метившего мне в живот, направляя его вниз, я с разворота наотмашь ударил правой рукой по его соседу. Тот, не будь дураком, конечно же закрылся щитом, но это не особо помогло – вскрикнувшего от боли храмовника снесло с места, отчего он покатился по земле, звякая помятым щитом. Я ведь сейчас изображал из себя левшу – в правой руке не было ни посоха, ни призрачного клинка, не до них мне. Если кто-то надеялся, что открыв спину я стал уязвим – этот кто-то жёстко ошибся. Я не просто так развивал энергоканалы по всему телу – волна от взрыва огненного шара, появившегося за спиной, который встретился с очередной святой карой, толкнул меня вперёд, опаляя при этом незадачливого храмовника, который оказался слишком близко. Барьер храмовника выдержал, а я, рубанув по излишне близко подошедшему солдату Хоу и зацепив кончиками когтей горло другого, отчего ещё два фонтана крови плеснули в мою сторону, превращаясь в силу, развернулся. Храмовники выглядели крайне ошарашенными: ещё бы, никто и никогда не использовал атакующие заклинания для защиты, по крайней мере, против них. Помнится мне, в Круге магистр Торин говорил о том, что маг должен быть хитёр и изворотлив, но, увидев всего один раз мои выкрутасы, он обозвал меня «идиотом» и посоветовал: либо больше так не делать, либо самому ласточкой нырнуть из окна Башни. Почему ласточкой – он не уточнил, а я, впечатлённый матерным загибом, который был прикреплен к слову «идиот», забыл спросить.       Наклонив корпус вперёд, я рванул к ещё ошеломлённому храмовнику. Его товарищ, кидавшийся в меня святой карой, попытался мне помешать, рванув наперерез, но его остановила пятёрка каменных кулаков, влетевших в его «антимагический» щит. Но он был не один, так что перед трясущим головой храмовником вырос ещё один, пока что целый и невредимый. Я, опершись на ногу за пару метров до храмовника, отчего очередной участок брусчатки пришёл в негодность и смялся гармошкой, с разворота рубанул мечом, вкладывая в него всю доступную инерцию движения. Я же говорил, что он по свойствам не особо уступает драконьей кости? А храмовник-то этого не знал. Уж не знаю, из чего был его щит сделан, но и щит, и рука за ним, и половина туловища в кирасе храмовника оказалась не сильно заметной преградой для меча. Меч остановился только где-то в районе правого лёгкого, потеряв всю переданную ему инерцию. Ну и я остановился вместе с ним, на секунду отвлекаясь и оглядывая поле боя. Большая часть солдат эрла, наблюдая кровавую баню, разбежались по углам и то ли блевали, то ли иные нужды справляли. Небольшая группа собиралась возле выбитых ворот и формировала подобие стоя на почти негнущихся ногах. Храмовники же, наблюдая за смертью второго своего товарища, пришли в форменное бешенство, и даже уже однорукий персонаж встал на ноги, кастуя очередную святую кару.

Party like a Viking, your hammer striking, Thunderbolt and lightning, party hard berserkermode. Pump like a Viking, your hammer striking, Thunderbolt and lightning, party hard berserkermode!

      Заело… Кару я поймал правой рукой, которая лишь на секунду прострелила болью до плеча, а затем и эта энергия впиталась рукой и ушла на восстановления тела. Определённо, когда я в ярости, моё тело работает не так, как бывает, если я полностью себя контролирую.       – Грустно, наверное, когда твои заготовленные приёмчики, которыми ты гонял недоучившихся пацанов и девчонок, сбежавших из Круга, не работают против настоящего мага, а?       Совершенно не интересно, что они ответят. И они мне тоже надоели. Каллен мог хотя бы на уровне со мной фехтовать, а эти кроме святой кары ничего и не могут. Повинуясь жесту руки, с неба сорвался целый сноп молний, ударивший в сплотившийся стой из целых трёх храмовников. Молнии били и били, давя щиты храмовников, но те держались, даже несмотря на потекшую кровь из носа и уголков рта. Добро пожаловать в мир магии: заёмная сила лириума не может стать панацеей и позволить без последствий биться с магом. Когда щиты пали, и храмовники упали, сжигаемые ударами молний, я прервал каст. На весьма потрёпанной брусчатой дорожке, ведущей в особняк, осталось лежать три обугленных тела в раскалённых доспехах, преграждая мне путь. Хмыкнув, я пошёл прямо по ним, направляясь к двери. Но, к моему удивлению, очередной шаг мне сделать не удалось – один из храмовников, которые, как я думал, уже трупы, вытянул руку и схватил меня за щиколотку. Удивлённо приподняв бровь, я чуть повернул к нему голову. Единственный уцелевший глаз синего цвета смотрел прямо на меня. Смотрел с ненавистью и предвкушением. Кажется, боли он уже не чувствовал. Поле боя осветил призрачно белый свет, а я приподнял вторую боль в удивлении: это кто у них такой умелый? Задрав голову, я увидел второй раз в жизни разворачивающуюся конструкцию небесного гнева. А чего они тогда тянули и сразу не влепили?       

* * *

             Небесный гнев обрушился на фигуру одержимого мага Крови, поглощая её полностью. Вместе с магом в слепящем столпе белого света исчезли и тела их соратников, братьев по ордену, но Гайсел мог лишь помолиться за упокоение их душ у трона Создателя: маг Крови не щадил никого, и они уже были почти мертвы, когда Гайсел и его отряд смогли составить небесный гнев.       – Он мёртв?       – Небесный гнев не щадит ни созданий Тени, ни магов. Если он и выживет, то добить его сможет даже твоя подстилка…       Гайсел осёкся, когда увидел, что небесная кара прекратила своё действие, а на пятачке выжженной земли стоит, подняв правую руку с отрытой ладонью вверх фигура, которая даже не опалилась. Пламенеющие глаза нашли стоящего в глубине комнаты Гайсела, и на лице создания расцвела насмешливая улыбка. Опустив руку, оно начало медленно сводить и разводить ладони… хлопая? Да это нечто просто издевается!       – Ла-ла-ла-лай, ла-ла-ла-лай-лай, ла-ла-ла-лай, ла-ла-ла-ла-ла-лай, – напевая странную мелодию существо продолжило свой путь. Рука собрата Гайсела по Ордену, сжатая в предсмертных судорогах, медленно разжала пальцы и упала после третьего шага этого создания. Гайсел уже прекратил думать об этом как о маге или одержимом. Это было за гранью его понимания. И чем и как его останавливать – Гайсел не знал.       

* * *

             Неприятная штука этот ваш небесный гнев… Нарушает не только потоки магии, но и структуры самих тел. Теперь понятно, почему он влияет даже на физический мир. Но, к моему удивлению, магический барьер выдержал. Правда, я напитал его каким-то нереальным объёмом магии, впервые серьёзно применив магию источника Скверны. Он изменился после приёма зелья Авернуса, став более… Мягким, пожалуй? Менее чужеродным, более привычным, более… Магическим. Скверна не использовала привычную мне ману, или жизненную энергию, она брала силу из жизненной энергии с добавлением инородной, чуждой этому миру силы – силу Бездны. Но это и не магия Бездны, лишь её отголосок, изменённый к тому же. Посмотрев на храмовника, столбом застывшего в глубинах комнаты, я ухмыльнулся и похлопал его стараниям. Продолжая напевать засевшую в голове мелодию, я продолжил свой путь. Дверь меня не остановила – дверь не ворота, вылетела из косяка ещё быстрее. И опять какие-то придурки не успели убраться с траектории её полёта, а потому превратились в кровавую кашу на стене.       Храмовники, к моему удивлению, из своей комнаты даже не дёрнулись, когда я проходил мимо. Кажется, они сломались. Жаль, не поиграем… Кхм. Я глубоко вдохнул и выдохнул, чуть притушив силу формы Духа. Во-первых, я уже достаточно шороху навёл. Во-вторых, это уже совсем несвойственные мне мысли. Играю я с теми, кто меня когда-то достал, остальных я убиваю или отпускаю. А эти личности мне ничего, по сути и не сделали… Нет, на меня дурно влияет моё окружение. Немного запоздало, но я сосредоточился, и на лицо наползла маска, состоящая из пламени… Что удивительно, фиолетового цвета. Проходя мимо зеркала, я оценил внешний вид. Ну… Слово было такое в прошлой жизни – анимешно. Вот оно самое. Ну и сюрреализмом попахивает. Особенно если учесть окружающие меня пятна крови. К тому же, меня всё равно по волосам опознать смогут… Если захотят. Задумавшись, я развернулся и направился к комнате с застывшими храмовниками. Когда я перешагнул порог, те окутались «антимагическими» щитами, как будто это могло их спасти…       – Где Анора? – От моего голоса они вздрогнули, но не ответили. – Я не в настроении в загадки играть, так что за каждый последующий вопрос на одного храмовника в комнате станет меньше. Итак, мне повторить вопрос, или…       – В подвале особняка, самая дальняя камера с плотной дверью, закрыта на ключ. У неё сейчас эрл Хоу с сыном, – поспешно ответил тот, кто был у них главным.       – Умница, – я щёлкнул пальцами, шагнув назад.       От щелчка пальцами потолок в комнате просел, а вся мебель, что там была, вместе с отчаянно сопротивляющимися храмовниками стала стягиваться в центр комнаты. Магия Силы, или, если быть совсем точным, магия гравитации медленно сжимала всё, что было в комнате в однородный шар. В очередной раз брызнула кровь – «антимагический» щит не мог противостоять физическому воздействию. Хм… В каком-то смысле кровь – это наркотик. Каждый раз поглощая чужую жизненную силу, я словно бы теряю часть себя, становясь всё менее и менее контролируемым созданием. С другой стороны, именно из-за магии Крови я так долго держу свою форму Духа, при этом излечивая тело. Жуткое сочетание. Надо бы ещё сильнее притушить свою форму Духа. Не то, чтобы мне было жалко этих храмовников – я не паладин, в самом худшем смысле этого слова, не lawful good, наносящий бобро и причиняющий справебыдлость. Просто я убил их ради вот этого вот фонтанчика крови, а не ради того, чтобы меня кто-то не узнал. И это меня не устраивало: никогда так раньше не поступал. И не хотел бы осознанно начинать. Сегодня ещё ладно, сегодня можно, сегодня я много чего видел и сделал такого, чего видеть и делать не стоило…       Спускаясь по лестнице в подвалы, я старался сохранять дыхание спокойным. Меня всё время тянуло дёрнуться к вот этой затаившейся прислуге, вон к той, спрятавшейся под одеялом девчонке, вон к тому старому дворецкому, изображавшему статую… И тянуть, тянуть, тянуть из них кровь. Я определённо зашёл сегодня куда-то не туда. Чуть позже я наверняка буду себя за это корить и копаться в себе, но сейчас главное достать из местного подвала одну дуру… И, желательно, не прибить одного старого идиота. Это добыча Элиссы. Ну, должна быть. Не обещаю, что не сдержусь.       Подвалы особняка были переделаны в пыточные и тюремные камеры, которые не пустовали. Тут были эльфы, люди, гномы, но чаще всего – представители женского пола. У некоторых были круглые животы, что говорило о том, что они тут уже давненько. А я ещё и видел внутри женских утроб не просто комок крови, а очень и очень вкусную эссенцию жизни – свеженькую, ещё ничем не порченную… Сдерживаться было всё сложнее и сложнее. Сломав несколько замков на камерах с внимательно наблюдающими за мной разумными мужского пола, я произнёс:       – Собирайтесь и убирайтесь отсюда. Ключи найдёте… Где-нибудь найдёте. И уведите от меня подальше всех беременных баб… Иначе я вас всех пожру.       – Я знаю, где ключи, – хмыкнул один гном. Хм… Я его видел раньше? – Постой в сторонке минут пять…       – Где Хоу?       – Вон там, – гном махнул рукой куда-то вглубь подвала. – Там несколько десятков свободных камер и одна особенная. В неё Хоу со своим сыночком каждую неделю наведывается. От прочих она отличается тем, что из неё ни звука не доносится… Ну, по слухам, и в неё не проникает. Кто там сидит – не ясно, но какая-то явно важная шишка.       – У вас пять минут, – я прикрыл глаза, присев внутри одной из камер.       Отсутствию стражи я не особо удивился – это ж не тюрьма. Тут и в камерах часто разумные сидят к стенам и полу прикованные. Почему конкретно этот гном не был прикован – я не знаю. Может быть, особо ценный пленник, которого надо к сотрудничеству склонить? Через две минуты послышался скрип двери первой камеры, затем второй, третьей… Мимо меня потянулась вереница вкусных, сладеньких конфеток, уплывающих из рук. Гр-р-р-р. Я с размаху врезал себе кулаком по лбу. Мысли разбежались испуганными воробьями, а я, потрясая головой, смог отвлечься от наваждения. Это у меня теперь каждый раз так будет?       – Эй, – гном обратился ко мне, не стремясь, впрочем, подходить близко, – мы тут закончили.       – Там стражники Хоу у входа в особняк…       – Да у нас тут есть один специалист по тайному выходу из резиденции эрла, так что мы, вроде как, с ними и не встретимся.       – Ясно, – я кивнул, вставая. – Валите.       – Удачи тебе в твоём… Заканчивании.       Гном очень шустро свалил из зоны моей видимости, а я пошёл вглубь подземелья. Было… Сухо, но темно и тихо. Факелы тут не горели – заключённым свет не нужен, а мне в целом уже и неважно наличие или отсутствие освещения. Подвал не был прямым – ход наоборот, извивался, как кишка, проходя мимо оптимально расположенных камер. Чего в этих камерах только не было: дыба, самый распространённый тренажёр для растяжки, колодки, специально для накачивания мышц спины, было несколько крестов для кроссфита… Мой чёрный юмор позволял не замечать следы крови или безжизненные тела, валяющиеся на полу камер или бывшие закреплёнными прямо в «тренажёрах». Особо глаз дёргался, когда я проходил мимо тел с характерно округлившимися животами, или тел с маленькими комочками плоти, лежавшими рядом. Нет, Хоу не доживёт до встречи с Элиссой. Я его напополам порву и буду лечить, пока он будет ползать и кишки собирать, чтобы не сдох, сука! Причём, это я ещё не уточнял чьи именно кишки он собирать будет: свои или своего сыночка.       Последние десять дверей были массивными металлическими плитами, с плотно закрытыми окошками, за которыми не наблюдалось жизни. За всеми, кроме последней. Оттуда едва доносились приглушённые голоса, которые было невозможно разобрать. Да я и не старался вслушиваться – чёрные когти прошили толстую дверь насквозь, после чего полотно двери было вырвано и выкинуто. Не знаю, чего я ожидал, входя в эту комнату, после всего того, что я уже видел. Ну, тут явно было чище, явно было уютней – огромная кровать с балдахином, какое-то подобие отопления, столик с остатками ужина… И отвисшая челюсть Рендона Хоу, который пытался найти меч на спине. Последнее особенно сильно уют добавляло. На кровати же с привязанной к столбикам по рукам и ногам девушкой развлекался Томас: этого ублюдка я тоже помнил. Да, он повзрослел, если можно так выразиться, возмужал… Но ублюдком быть не перестал. Сама, как я понимаю, бывшая королева Ферелдена, лежала, закрыв глаза и поджав губы, а из глаз её катились слёзы. Что я отдельно отметил – это наличие признаков новой жизни внутри Аноры. Выходит, не такая уж она и бесплодная… Или над ней маги Крови из Тевинтера потрудились?       – Ты… Кто? Как посмел!       – Стазис, – я аж прорычал заклинание, чего раньше со мной не происходило.       Я был уже не просто в бешенстве. Как я держал себя в руках – я не знаю. Кажется, меня от мгновенного убийства удерживало осознание того, что эти два ублюдка просто умереть не заслуживают. Подняв застывшего Рендона, я перенёс его в одну из дальних камер, отделённых толстой дверью. Ключи от всех десяти оказались у Хоу на поясе, так что в этот раз ломать дверь не пришлось. Следом за старшим Хоу последовал и наследник – стянуть его сзастывшей в том же стазисе Аноры была та ещё задачка, но Анору я в стазис запихал, находясь в состоянии аффекта, так что приходилось теперь немного страдать. Отвязывать я её не стал – потерпит. Судя по всему, много чего и так терпела.       Стазис спал по щелчку пальцев. Рендон тут же начал снова хвататься за мечи, а его сыночек банально обделался, глядя на моё лицо: вместе со стазисом я снял и пламенеющую маску:       – Ну, здравствуй, Хоу. Узнаёшь?       – Ты… Дайлен. Я помню тебя, сволочь, – отдаю должное старому Хоу: он не трусил. Ну, не подавал виду, как минимум. – Если бы не ты…       – Да, если бы не я, сейчас там вместо Аноры лежала бы Элисса, да?       – Пф. Эта мелкая сучка…       Бам! Я удержался, и не убил урода сразу, но вот за целостность его челюсти отвечать не могу: голова эрла мотнулась, а сам он отлетел к стене и сполз по ней на пол, тряся головой. Томас же старался не отсвечивать, но это ему не помогло. Приподняв левой рукой урода за горло, я слегка повернул голову в сторону Рендона:       – Знаешь, пока я сюда шёл, я много интересного повидал. Если раньше я думал, что отдам тебя Элиссе, то сейчас… Не взыщи, но я придумал для тебя кое-что получше.       Когти глубоко вошли в живот сына эрла и с жутким треском начали вспарывать человеческую плоть…       

* * *

             Стазис с бывшей королевы спал вместе с тем, как спал стазис с четы Хоу. Кажется, она пыталась выбраться из верёвок, о чём говорили новые кровавые ссадины на запястьях и лодыжках, но удалось ей это ровным счётом никак. Но попытки Аноры выбраться возобновились, когда я вошёл внутрь. Неудивительно: бочки с водой для умывания я не нашёл, а гнилую кровь Хоу брезговал впитывать даже Кровавый клинок, а я куда как более щепетилен в этих вопросах, так что броня и руки были изрядно заляпаны в крови. Девушка, при этом, не кричала, хотя и боялась до одури…       – Анора?       – Королева… Я королева Анора, – очень тихий шёпот, но, к моему удивлению, сломать её пока не смогли… Окончательно. Определённо, с ней не всё в порядке.       – Уже нет. Королевы не валяются по всяким подвалам в объятиях всякого мусора.       – Когда мой отец узнает…       – Твой отец сам приблизил к себе этот мусор. И это твой отец убил твоего мужа.       – Ты… Кто ты?       – Меня зовут Дайлен, я Серый Страж. Номинальный командор Ордена в Ферелдене. Знакомое имя?       – Он говорил о тебе…       – И много ли он рассказал обо мне и том дне, когда он собственноручно убил короля Ферелдена?       – Он не убивал Кайлана…       – Да, всего-то оставил его на растерзание порождений тьмы. Знаешь, я даже видел последние минуты твоего мужа. Хочешь, расскажу? – Я присел на корточки возле изголовья, заглядывая в глаза Аноре. В чём удобство зафиксированной женщины – не только в предварительных ласках не нуждается, но и отбиться от твоего внимания не может. Анора мой взгляд не выдержала и попыталась отвернуться, но у меня были достаточно сильные руки, чтобы не дать ей это сделать. Неприятно, конечно, так поступать с изнасилованной дамочкой, но мне надо доломать её сейчас: новые претенденты на трон мне не нужны. – Была ночь. Тёмная, промозглая, ночь. Не было видно звёзд за тучами накатившего Мора, но было светло от расцветающих тут и там шаров огненных взрывов. Я с Алистером стоял на крыше башни Ишала, отбиваясь от полчищ порождений тьмы, прямо возле разгорающегося костра – знака для атаки из засады. Башня, знаешь ли, мало того, что сама по себе была довольно высокой, ещё и на возвышении стояла. С её крыши открывался отличный вид на иссякающее море порождений тьмы… И на разворачивающиеся полки твоего папаши, который стоял на пригорке и смотрел, как маг короля падает рассечённый надвое. Я видел, как падали Серые Стражи, один за другим, своими телами защищая Кайлана. Видел, как его личная охрана старается оттеснить тварей, создать королю и Дункану коридор, ведущий к отступлению. Видел, как остатки армии Кайлана стараются пробиться к нему, чтобы вывести короля из окружения. Но я видел и то, что всё больше людей, замечая горящий огонь и отсутствие подкреплений, начинают разворачиваться и бежать. Они бежали, бежали роняя мечи, срывая и отбрасывая доспехи, чтобы бежать могли быстрее. Едва ли десятая часть войска смогла вырваться из этой мясорубки. А стоило только твоему папаше засунуть свою гордость подальше и принять тот факт, что ты не можешь подарить наследника королю Ферелдена… Хотя, как я вижу, твой папаша просто недостаточно внимательно искал решение твоей проблемы.       – Фто… Фто ты фочешь этим фказать?       – Прошу прощения, – я разжал пальцы, отпуская голову Аноры. – Есть один момент, приятный или нет – в тебе нынче зреет новая жизнь.       – Что? Нет… Нет, нет, нет! Нет-нет-нет-нет! – Анора снова задёргалась в путах, то ли стремясь выбраться, то ли пытаясь добраться до живота и расковырять его. Я по-прежнему не освобождал её от верёвок. – Нет! Я не хочу. Не так! Нет…       – Да уж, у ребёнка не самая достойная кровь: кровь не одного, а сразу двух предателей.       – Убери… Убей его… Убей меня, – девушка совсем уже поплыла, из глаз её катились слёзы.       – Ага. Щаз. И на кой я тебя тогда спасал?       –Тогда… Тогда!       – Ты ведь хотела ребёнка, да? Вот, свершилось. Создатель услышал твои мольбы.       – Я… Я хотела ребёнка от Кайлана…       – И он хотел от тебя детей, – я не смягчал. – Но знаешь, он умер. Умер на поле боя под Остагаром, преданный твоим отцом. А Создатель, если уж услышал мольбы, свой дар не заберёт.       – Это не дар Создателя, – тихо всхлипнула Анора. – Несколько дней назад ко мне пришёл Хоу и привёл трёх магов…       – Можешь не продолжать, – шестерёнки в моей голове закрутились, и я стал чуть меньше ненавидеть Логэйна и чуть больше – Хоу. Зачем Логэйну продавать эльфов? У него под рукой казна всего государства. Да, прохудившаяся, но продажа всех эльфов Денерима этот факт не исправит. Даже на 1% казну не заполнит. Для Логэйна это только лишняя морока. А вот Хоу… Это ведь Хоу любит нанимать сомнительных личностей ради решения сомнительных дел. Три мага из Тевинтера не сделают ничего полезного для армии Логэйна, а вот Хоу с их помощью свои дела может провернуть. – Они излечили тебя от бесплодия.       – Не знаю. Они водили надо мной руками, переговаривались о чём-то на своём тевинтерском, а затем вышли.       – И королева Ферелдена не знает тевинтерского?       – В нём несколько разных наречий, а речь у них иногда невнятная, отчего сложно уловить отдельные слова. Я уловила лишь несколько отдельных фраз, которые не поняла. Они говорили о какой-то интересной магии, которая может помочь, но для этого потребуются жертвы, которых тут в избытке. Что-то о нерождённых…       – Жди здесь, никуда не уходи, – бросил я, вскакивая и быстро выходя из помещения. Осмотр ближайшей дыбы в камере с трупом беременной женщины показал наличие рунной вязи, вырезанной не только на дыбе, но и начерченной кровью на полу и стенах. В темноте моё зрение всё же подводит, не различая всех деталей. Так полуистёршиеся руны на стене и полу на фоне грязных стен я сразу увидеть не смог. Вернулся я в раздумьях: – Ваш Создатель определённо умеет шутить… Я завяжу тебе глаза и вынесу отсюда.       – Зачем? Я ведь…       – Пока что ты – королева Ферелдена. Передашь корону – и можешь идти куда хочешь и делать с собой что хочешь.       – Я должна передать её тебе? – В голосе Аноры сквозило равнодушие.       – Нет. Братцу своего покойного муженька.       – Что? Но Кайлан – единственный сын в семье…       – Король Мэрик оказался тем ещё бабником, падким на остроухих дам.       – Откуда…       – Считай, что это воля Создателя. Я знаю чуть больше, чем он рассказывал кому бы то ни было. Не веришь мне – спроси у отца, кто такая Катриэль. Поверь, он будет шокирован вопросом и постарается отмолчаться. Или назовёт её предателем, заслужившим смерть.       – Эта… Катриэль… Она мать…       – Нет, она просто первая настоящая возлюбленная короля Мэрика… Которую, благодаря обману твоего отца, он собственноручно зарубил в своих покоях. А твой отец в это время воздыхал по Роуэн.       – Что?!       – У них даже роман был, представляешь. Как бы могла сложиться ваша с Кайланом судьба, если бы вы родились в иных семьях…       – Были бы мы тогда…       – Возможно, что вы бы и не существовали в том виде, в каком вы жили. Но после смерти Роуэн у короля Мэрика возник новый роман… О котором я тебе уже не расскажу. И вот итогом этого романа и стал мой друг – Алистер, тоже Серый Страж.       – У тебя нет доказательств…       – Ты сама всё поймёшь, когда его увидишь.       – А если я не захочу…       – Тогда я тебя убью, прям как ты и просила. Но знай – я не добрый и не милосердный. Оба Хоу до сих пор живы, и жить будут ещё несколько месяцев там, где я их оставил, пожирая друг друга в попытке сохранить свою жизнь. Точнее, её жалкое подобие. А ты будешь жить дольше. Намного дольше. И страдать ты будешь больше. Веришь?       – Что ты с ними сотворил?       – Не стоит тебе об этом даже думать, – я зло усмехнулся. – Ещё поседеешь раньше времени. Но думай о том, что они уже мертвы. Даже если их и найдут, то уже не излечат и не вытащат их сознания в этот мир.       Кадавр. Точнее, целых два. Существа, собранные из ошмётков плоти, в которых теплится подобие жизни. Я совсем не добрый паладин. Когда мне надоело смотреть на то, как отчаянно воющая половина Рендона Хоу пытается запихнуть кишки обратно в живот уже седого Томаса, с губ которого капала пена, я просто выдернул их сознания из тел, слепил тела в две бесформенные массы со ртами и глазами и поместил сознания внутрь, после чего оставил внутри камеры, заперев её и сломав ключ. Окон в камере не было, вентиляция осуществлялась посредством длинных воздуховодов, уходящих куда-то за пределы дома. Скорее всего, в них была устроена какая-то магическая система, а может и какой механический вентиль там был… Не знаю, и не интересно. В общем, выбраться сами бывшие Хоу не смогут, а вход в эту часть подземелья я завалю. Надеюсь, уродов не придавит и они окончательно сойдут с ума и сдохнут от голода, пытаясь пожрать друг друга и самих себя.       Платье королевы было не только изрядно испачкано, но и, похоже, совсем недавно полностью изорвано, так что пришлось и ей довольствоваться одеялом, как Каллиан недавно. Меня вновь кольнуло чувство вины. Ладно, чуть позже, сейчас эльфийка в надёжных руках. Сама идти Анора не могла – её недавний ухажёр не слишком переживал о сохранности ног своей пассии. В подземелье было темно, к тому же я даже потушил на время свою пламенеющую иллюминацию – и плащ и маску, так что Анора не смогла рассмотреть ни единой краски из картины окружающего нас ужаса. Заметит руны – поймёт, что тут произошло, и точно руки на себя наложит. А нафига я тогда её спасал? Спалил бы здесь всё, и дело с концом.       Впрочем, вернуть себе на плечи плащ огня, а на лицо огненную маску мне пришлось ещё до выхода из дверей – в разбитых окнах дома я заметил слишком уж большую толпу новых действующих лиц. И одно лицо мне было знакомо…       

* * *

             – Стой! Именем тэйрна Логэйна, сдавайся, нечисть! – Сэр Коутрен, самая преданная командир в воинстве Логэйна, первой заметила выходящее из дверного проёма существо. Удивительно, но тот, кто устроил здесь бойню, опознанный ею по словам немногих выживших, нёс на руках… Кого-то?       – Надо же, сэр Коутрен, в недавнем прошлом правая рука предателя, а ныне верная собачка у него на привязи. Не надоело гавкать по команде хозяина? Сколько уже людей погибло из-за того, что ты рот вовремя не открыла под Остагаром?       – Не смей так говорить о регенте! Сдавайся, нечисть, а не то…       – Сэр Коутрен… Прошу вас, успокойтесь.       Она сразу узнала этот голос. Глаза девушки расширились:       – Королева Анора? Поставь королеву на место, нечисть.       – Я сегодня вообще-то мылся, – хмыкнуло существо. Впрочем, в свете факелов было явно видно, что весь доспех существа был заляпан кровью. Сэр Коутрен только сейчас стала всматриваться в это переплетение узоров, вспоминая, где она могла его видеть… – Уймись, женщина. Анору я отнесу в безопасное место…       –Королеву Анору! – Отвлекаясь от воспоминаний, взвилась Коутрен.       – Пока что королеву, – усмехнулся ночной гость. – Прочь с дороги.       – Прошу… Она не ведает, что творит, – Анора говорила не громко и как-то… Горько? – Она свято, искренне предана моему отцу, не видя злодеяний…       – Прям как ты. Но нет, Коутрен не просто видела, она сама замешана в этих злодеяниях. Это повинуясь её жесту армия Логэйна ушла из под Остагара.       – ТЫ! Это ты! Тот самый… – Она вспомнила. Вспомнила последний совет короля Кайлана, вспомнила нахального мальчишку, носившего этот доспех и кривившегося от любого слова тэйрна.       – Не продолжай, а то без головы останешься, – прошептал ей на ухо ночной гость. Когда он только успел оказаться к ней вплотную?! – Погляди вокруг, сэр рыцарь, и скажи, что ты видишь?       – Поле боя? – Коутрен скосила глаза, силясь разглядеть лицо Аноры, которая упорно прятала его в… Одеяло?       – Да. И как ты думаешь, кто вышел победителем на этом поле боя?       – Нас больше…       – Я вижу. И даже два десятка храмовников заметил. Почётно. Но ты и правда думаешь, что там, где не справились десять, справятся двадцать? Не переживай, их я тоже убью. Тебя, их, всех людей, что пришли сюда с тобой. Я сегодня злой, я очень злой. И неужели ты нападёшь на меня, рискуя погубить пока ещё королеву?       – Поставь её на землю, демон, и сразись со мной по чести…       – Пха-ха-ха-ха, о какой чести ты говоришь? – Он рассмеялся. – Я маг, женщина. Но я перерублю тебя без труда, даже не используя магии.       – Так докажи…       – Зачем мне это? – Перебил её Серый Страж. – Я просто сейчас развернусь и пойду прямо, с Анорой на руках. А ты, если хочешь, чтобы она была не просто жива, но и здорова, скомандуешь своим людям меня пропустить. А иначе, я могу оставить и её лежать в общей куче трупов…       И он действительно развернулся и пошёл. С каждым шагом в направлении её отряда, казалось, звенящее напряжение звенело всё сильнее и громче.       – Сэр Коутрен? – Она не могла. – Сэр Коутрен?! – Она не должна. – Сэр…       – Пропустите его, – решение далось ей не легко, но… Это же Анора.       – Какой разумный выбор, – донёсся до неё насмешливый голос. – В знак признательности скажу, что тебе не стоит переживать за свою королеву. Ты сможешь навестить её в резиденции эрла Эамона позже. Там ты получишь часть ответов на свои вопросы от самой Аноры.       – Что? – Коутрен развернулась, как ужаленная и готова была уже дать приказ на атаку, когда поняла, что этот непонятный Страж уже не стоит среди её воинов. Нет, на том месте, где он только что был, была лишь раздробленная брусчатка, а сам Серый стоял уже на стене, что защищала резиденцию эрла Денерима от внешних врагов.       – Приходи одна, – донеслось до неё насмешливое прощание. Плащ и маска существа потухли, после чего нечисть спрыгнула со стены, скрываясь во мраке ночных переулков.