SwapFell: Мир минувшего ужаса

      В трепещущем свете факелов Азгор Дримурр предстал уже не столь пугающим, каким казался в холодном пещерном сумраке. С первого взгляда, представившийся как Хранитель Руин, незнакомец для Чары словно сошёл со сказочных иллюстраций драконов, книги о которых с самого детства занимали особое место на её полке. Но вместо твёрдой чешуи его лицо полностью покрывала пепельно-серая шерсть, разбавляемая лишь густоватой белёсой бородой. Вместо шипастых висков — длинные висячие уши, рассечённые несколькими шрамами. Из-под косматых бровей на девочку пристально глядели два пурпурных уголька, в блеске которых дребезжали и покой и затаившееся волнение. Дримурр наклонился и осторожно протянул Чаре шершавую ладонь, предлагая подняться. Девочка помедлила, с опаской смерив взглядом пришельца, но всё же приняла эту маленькую услугу.       — Надеюсь, они тебе не навредили? — Азгор с беспокойством посмотрел на гостью. — Ничего, я займусь ими немного позже. — он метнул косой взгляд в сторону проёма, куда несколькими минутами раннее умчались застигнутые врасплох монстры. — А пока мне нужно доставить тебя в безопасное место. Руины не так страшны, как остальное Подземелье, но лучше и здесь лишний раз не испытывать судьбу.       Он отошёл в сторону арки, поднял трезубец наперевес и заглянул в полутёмный проём, зорко всматриваясь в каждый уголок скрытой во мраке комнаты. Затем, убедившись, что ни одной живой души поблизости нет, он поманил девочку к себе и спросил:       — У тебя есть имя, человек? Я думаю, не стоит медлить с тем, чтобы начать доверять друг другу, ведь в здешних местах у нас обоих будет хватать врагов. Насколько ты уже успела понять, их намерения крайне жестоки.       — О, мы ещё с удовольствием посмотрим на его собственные намерения. — вдруг отозвалась незримая собеседница. — Кто знает, что на уме у подобных «доброжелателей»?       «Помолчи». — раздражённо ответила в мыслях Чара. — «Он же только что спас меня от смерти!»       — Так ты воротишь нос от смерти? — спутница будто едва сдержала ядовитый смешок. — Ничего, вы ещё неплохо поладите, как мне кажется. Ты будешь у неё особенным гостем.       — Почему ты молчишь, человек? — Азгор с удивлением склонил голову набок. — Неужели ты всё ещё меня боишься? Ну же, — он мягко положил руку на плечо девочке. — не всякий встречный сулит лишь только беды. Но твоё чувство мне понятно, дитя. Впрочем, и выбора иного нет.       Девочка тряхнула головой, с силой заставила отогнать мысли от язвительных укоров Ви и, наконец, ответила:       — Моё имя Чара, мистер Дримурр.       — Чара... — протянул Хранитель, опершись на трезубец, как на посох. — Необычно звучит, красиво. Да, — он задумчиво кивнул и отвернул взгляд в сторону. — оно даже немного напоминает мне кое-о-ком. — Азгор взглянул в лицо девочки. — И не только оно.       Повисла короткая пауза. Дримурр хотел сказать что-то ещё, но замешкался в своих мыслях, подбирая нужные слова или просто пытаясь о чем-то вспомнить. Но затем молча отмахнулся, бросил ещё один взгляд в тёмную комнату и пробасил:       — За этой дверью начинается основная часть Руин. Путь к моему дому лежит неблизкий, так что держись рядом и не отступай ни на шаг. — колкий взгляд встретился с настороженными глазами Чары. — Не думай, что это какая-то игра или детская забава. Я не пытаюсь напугать, я только напутствую ради твоего же блага, дитя.       Он наклонил голову и первым вошёл в следующую комнату. Чара, слегка помедлив, всё же переступила порог следом за ним.       Путь и в самом деле оказался не из близких. Долгое время они молча шли по однообразным пустующим коридорам, освещаемыми рядами факелов, постоянно сворачивали, спускались и поднимались, не встречая ровным счётом ничего на своём пути. Голые кирпичные стены, на которые бесконечно натыкался взгляд, перемежающиеся короткими лестницами, не внушали ничего, кроме тоскливого ощущения. Но, несмотря на кажущуюся безопасность, Дримурр находился в постоянном волнении, то и дело оборачиваясь к девочке, словно боясь, что та может неожиданно испариться прямо за его спиной. Пылающий трезубец был при нём — он использовал его и как опору, поскольку хромота в левой ноге, похоже, явно измотала Хранителя за сегодняшний день. Наконец, спустя около четверти часа блуждания по каменному лабиринту, видимо желая скрасить бессмысленное молчание, Азгор решил кое-что прояснить:       — Руины наполнены всевозможными ловушками, до которых мы ещё в скором времени доберёмся. Раньше монстры пользовались головоломками, представляющие связанные механизмы ловушек и ключей. В первые годы нашего пребывания в заточении, когда все монстры ещё ютились здесь, головоломки стали обычным делом, потому как каждый пытался защищать то немногое, что у него осталось после процветающей жизни на Поверхности. Охота поживиться чужим тогда расползлась сродни эпидемии. Одни оттачивали мастерство шифра, иные, наоборот: искали новые способы обойти его. Замкнутый круг, как можно было тогда справедливо полагать, однако эта негласная война обернулась неожиданным исходом: те, кто создавал головоломки, просто устали ломать головы над очередным механизмом и придумали способ лучше, проще и надёжнее — убрать все ключи и оставить только одну ловушку. Всё началось довольно безобидно, но очень скоро перешло к убийственным капканам. Многие тогда искалечились на всю жизнь, не меньше попросту погибло: кто в очередной дьявольской западне, а о ком позаботились и её хозяева. Затем монстры ушли из Руин и жизнь за их пределами ненадолго наладилась, но множество старых ловушек осталось здесь до сих пор. Я уже почти десять лет повсюду выискиваю их и уничтожаю механизмы, но всё равно натыкаюсь на новые, часто подсунутые теми, кто ещё не забыл здесь прежних времён.       — Вы сказали про Поверхность? — Чара непонимающе взглянула на проводника. — То есть, — она прикусила губу, вспоминая ту троицу, окружившую её. — все эти существа когда-то жили вместе с людьми?       — Разве ты не знаешь? — Дримурр остановился, на его лице изобразилось искреннее удивление. — Монстры и люди веками жили бок о бок на Поверхности, пока однажды их не разлучила война. В том побоище люди смогли добыть для себя лёгкую победу и, в качестве наказания, заперли всех уцелевших монстров в этом Подземелье. Наши родные земли, Миллерона, как нарекали её предки, до последней пяди достались врагу. А монстрам пришлось сполна разделить между собой горечь их новой участи. Как ты понимаешь, жизнь в изгнании да ещё и в таком месте далеко не сахар. Монстры всегда были доброжелательны и к ближним и к чужакам, но отчаянные времена переполнят самую глубокую чашу терпения, раздробят хребет любому, заставив решиться на отчаянные шаги.       Слова Дримурра прозвучали из его уст настолько же обыденно, насколько поразительно для самой Чары. Едва успев обнаружить странных существ в пещерах Эботта, она узнаёт, что все они когда-то мирно существовали рядом с людьми, быть может, соседствовали по дому, встречались каждый день, став гораздо ближе обычных дружелюбных соседей. Но ничего из этого она не застала, никогда прежде ей не доводилось слышать о «другом» народе, вовсе не из числа людей. Единственное, что пыталось породниться с преданными забвению временами, оставалась сама гора, овеянная многочисленными слухами о всевозможных опасностях, таящихся на её лесистых склонах и в тёмных ущельях, от спуска в которые предостерегал почти каждый, кто сам жил в окрестностях. Предостерегали даже те, кто и сам не был уверен: живой ли на самом деле этот страх или просто укоренившиеся в доверчивых умах кривотолки. В конце концов, жизнь вокруг горы, вдали от шумных, вечно мчащихся и вечно бурлящих жизнью городов, тянулась наискучнейшим образом. Любая весточка подхватывалась, раздувалась, а затем и вовсе доводилась до неслыханного абсурда. И всё же местные жители дорожили легендами о Эботте, ведь неписаный закон о гибельном пути к её вершине действительно работал безотказно. Все живущие в подгорной долине гордились своей неприветливой спутницей. Гордились и боялись её.       Чара была наслышана о Эботте почти с пелёнок. О высокой и лесистой твердыне, окутываемой то пеленой облаков, то пологами густых туманов. Во всей красе гора представала лишь в короткие закатные часы немногочисленных ясных дней, когда завеса расходилась и последние багровые лучи вычерчивали облик Эботта с удивительной ясностью. Под Солнцем хвойные леса вспыхивали рыжим пламенем, а в тени утопали в синеющем сумраке. Тогда девочка не могла оторвать взгляд от зрелища, разворачивающегося прямо за её окном. И, выступая из мглы на час-другой, сбрасывая с себя туманную мантию, гора начинала манить к себе. Она приглашала к своему подножию и робких и смелых, льстиво обещая открыть всю правду тому, кто отважиться и сумеет добраться до её высокой вершины. Разумеется, это наваждение жило только в мыслях, но соседские ребятишки не раз говорили Чаре, что каждый из них слышал этот странный «зов горы». Последнее вскоре стало нечто большим, чем простой детской страшилкой. Некоторые всё же решились на отчаянную вылазку, сбежав из деревни без всякого предупреждения. Многие желали первыми узнать заветную тайну. В один прекрасный день это желание завладело и её братом.       Чара прекрасно помнила, как супилась и даже злилась из-за того, что он так и не позволил ей отправиться вместе с ним. Она не могла понять, зачем он делает это, зачем идёт навстречу риску в одиночку, не зная, что ждёт его на вершине. Ей было и страшно и обидно. Страшно за собственного брата, страшно за то, что могло случится с ним, после чего никто бы не защитил её от голодного одиночества. В тот день сумерки сгустились очень рано, в тот день и ясный солнечный свет казался мертвенно-бледным. В тот день она впервые возненавидела тишину в их собственном доме. Страх сгинул. А вместо него сердцем надолго завладел ужас.       Гора стала проклятием, преследующим её повсюду. В долгих кошмарах её чёрный силуэт казался бездонным проломом в багровых небесах, к которому она шагала против собственной воли. В мучительном отчаянии ей мерещились собственные руки, царапающие голый камень глухой скалы. Ободранные ногти, растерзанные в кровь ладони, которые снова и снова бессильно вцеплялись в монолитную стену, пытаясь вскрыть её плоть и ворваться в утробу. Так проползали в бреду мучительные ночи, а следом начинались ещё более невыносимые дни. Иногда, слыша знакомый «зов» перед закатом, Чара со слезами требовала и заклинала Эботт вернуть её брата. Но гора осталась нема к её мольбам. Она не отпустила никого, кто осмелился принять вызов и подняться на её вершину.       — Ты и вправду похожа на меня. — неожиданно подала голос Ви, врываясь в воспоминания девочки. — А я так похожа на тебя. Знаешь, многие бы сочли такое безумием, но на твоём месте я поступила бы также. Я бы ничуть не колебалась, оставляя за спиной родной дом, ради своей последней надежды.       «Значит, ты тоже потеряла кого-то здесь?» — ответила Чара. — «Иначе зачем тебе потребовалась подниматься на эту гору?»       — О, очень длинная история, дорогая. — отмахнулась собеседница. — Скажу только, что у нас обеих не осталось иного выбора. И я надеюсь, что тебе повезёт чуточку больше моего. Ты уже неплохо справляешься...       Везения действительно было не занимать. Не прошло и пары часов, проведённых под толщей сумрака и камня, как обстоятельства несколько раз выручали её из лап неминуемой угрозы. Удачное падение, удачное спасение, удачная встреча, впрочем, Чара вовсе не спешила радоваться таким «подачкам» судьбы. Заигрывая своей благонадёжностью, она не гнушалась тут же разбавить краски густым дёгтем.       Вскоре они добрались до неожиданной развилки. Галерея перешла в круглую комнату, где крест-накрест пересекалась с другим ходом, ведущим в ещё более отдалённые уголки Руин. Потолок резко поднялся на несколько метров, превратившись в круглое окно, сквозь которое сверху пробивался солнечный свет. Через тысячи витражных стёклышках рубинового, алого, вишнёвого и десятках прочих оттенках красного цвета искрился солнечный свет, яркими пятнами устилая потускневшие стены и пол, отпечатывая на камне контуры уже знакомой фигуры: белый шар, занимающий центр круга, обрамлённый изящными крыльями, парящими над тремя треугольными щитами.       В тонких лучах витала белоснежная пыль. Пол словно устилал тонкий слой пепла, занесённый сюда ветрами с подземного пепелища. Но мелкие детали, не сразу различимые в непривычном свете, вносили какой-то тревожный штрих в уже кажущейся умиротворённой картину. Вдоль окружности стен проходили два ряда одинаковых, но почти неприметных чёрных отверстий, отдалённо напоминающих крошечные бойницы. Фрамуги во всех четырёх проемах комнаты были цельными, ясно разграниченные с кирпичной кладкой стен прямыми зазорами. И странно было признаться, но девочка не могла отделаться от ощущения, что даже пол в комнате немного покачивался. А как только Азгор сделал несколько шагов к противоположному концу комнаты, догадка обрела новые силы, вместе с дрогнувшей под ногами землёй.       — Что думаешь насчёт того, где мы сейчас? — вдруг задал вопрос её проводник. Красные пятна, падающие на его лицо вычертили смутную настороженность.       Чара взглянула на усыпанный причудливым пеплом пол. Почему-то теперь стало неожиданно не по себе при виде такого покрова.       — Не знаю, — почти машинально вырвалось у неё. — но почему-то мне здесь совсем не по себе.       — Верно, это одна из старых ловушек. Только создана не обычными монстрами, а той, по чьей указке построили и следующую западню. Здесь проходил один из потайных королевских ходов, где чужакам было не место. Но если им и удавалось пробраться в него, то здесь их путь обрывался. Когда они заходили в комнату, то, наступив на пол, приводили в цепное действие все механизмы. Опускающиеся плиты закрывали пути к отступлению. Затем пол начинал подниматься, а из стен узника поочередно поражали тридцать девять стрел, начинённых ядом. Кое-кто повыше даже ломал себе хребет о потолок. Ни единого шанса уцелеть. После смерти они так и оставались здесь, медленно превращаясь в прах, на котором мы с тобой сейчас и стоим.       Опустив взгляд к полу, девочка отдёрнула ногу, увидев как подошва стоит на раздавленной горстке пыли. Азгор усмехнулся, прошёлся к центру комнаты, хрустя ногами по полу, как по опавшей листве, и, взглянув на светящийся потолок, произнёс:       — Поразительно, как могут быстро до неузнаваемости изменится некоторые вещи. Сегодня кто-то навсегда лишится дара речи, увидев здесь изрешечённое тело, истекающее последней кровью, а через несколько дней останется только невзрачная горстка сухого праха, которая не отпугнёт нового безумца. — он огляделся по сторонам. — Как же отвратителен этот прагматизм.       Миновав мрачное перепутье, они прошли ещё около ста шагов по приземистому коридору, который неожиданно завернул направо, оборвавшись проломом в стене. Очутившись в очередной комнате, Дримурр остановился, с напряжением разглядывая небольшой мост через илистый канал, расположившийся прямо посреди небольшого зала. Зеленоватая вода тихо журчала, просачиваясь через забившиеся стоки, сам мост, вернее, мостик не представлял ничего примечательного: обычная тропинка, мощёная грубым серым кирпичом. Чара, не понимая замешательства Азгора, уже шагнула к нему, как пальцы её проводника резко вцепились ей в плечо, слегка оттолкнув в сторону от тропинки. Едва удержавшись на ногах, девочка вздрогнула, увидев, как в шаге от неё с визгом выскочили из-под земли ржавые шипы. Весь мост вмиг ощетинился смертоносными лезвиями, ставшим железным заслоном на переходе.       — Я же предупреждал насчёт ловушек. — укоризненно выдохнул Азгор. — Это гиблое место, здесь многим пришлось распрощаться с жизнями из-за подобных оплошностей. Смотри, — он указал на стену рядом с собой, где была небрежно выцарапана на камне схема самого моста и извилистая дорожка, проходящая по нему. — у каждой головоломки всегда имелась подсказка, о том знали даже малые дети. Но некоторые специально чертили их для ловушек, чтобы сбить с толку, заставить попасться в заготовленный капкан. Этот мост никак не обойти, раньше он преграждал единственный путь в старый королевский дом. Его специально перестроили гвардейцы по требованию королевы. Он защищён несколькими мощными заклятиями, и мне до сих пор не удалось разрушить его главный механизм.       — Зачем же королеве строить такой мост для своих поданных? — удивилась Чара. — Неужели, ей не хватало самих гвардейцев для защиты?       — О защите в первую очередь заботились остальные. — горестно покачал головой Дримурр. — Королева прекрасно знала, что жертв будет не избежать, но для неё это было сродни некому развлечению. Ужасно, но... кто бы решился возразить ей? А те несчастные, кто не были хорошо наслышаны об опасности, ненадолго становились красноречивым назиданием всем остальным. Представляешь, какое зрелище встречало тех, кто решался тогда приблизиться к покоям королевы?       Чара с замиранием сердца взглянула на усеянный заржавевшими шипами мост. Ни следа спёкшейся крови, ни осколков костей, никаких следов, но слова Азгора живо рисовали перед глазами шокирующую картину. Что могло стать с тем, кто оказался бы на середине моста в этот момент? Девочке стало дурно, она невольно отшатнулась подальше от смертельного перехода. Азгор испытующе взглянул на неё.       — Но, к счастью, те времена уже давно миновали. Королева и весь её двор покинули Руины, а вместе с тем и главный страх убрался далеко отсюда. И ворваться обратно он больше не сумеет. — Хранитель Руин ободряюще улыбнулся, слегка разрядив повисшее напряжение. — Не волнуйся, после того, как ловушка сработает, её всегда можно отключить. Главное, знать нужное место. Я потратил много времени, чтобы отыскать необходимые рычаги. Один из них на этой стороне, другой — сразу за мостом, припрятан за разбитым кирпичом в стене. Оставайся здесь и как только шипы опустятся, сразу беги через переправу, понятно?       Последнее, что хотелось бы Чаре, так это вступать на мост, ощетинившийся острым железом от края до края. Но раз иного пути не было, ей оставалось только молча кивнуть, соглашаясь с напутствиями Азгора. Дримурр замешкался прежде чем удалиться, бросив пристальные взгляды по сторонам и прислушавшись к окружению. Ничто вокруг не выдавало и малейшей опасности, не считая сам мост, но, похоже, что ему здешнее спокойствие ничуть не внушало столь же мнимого доверия. Ещё раз наказав оставаться на месте и только пересечь мост в нужный момент, Хранитель Руин спешно удалился, не обращая внимая на хромоту. Чара вновь осталась наедине с собой.       Впрочем, весьма ненадолго. Не успели ещё стихнуть шаги её заботливого проводника, как неожиданно, откуда-то сверху, тонкий голосок настойчиво пропищал:       — Эй, человек, обернись! У меня к тебе неотложная просьба!       Девочка растерянно огляделась по сторонам и не сразу приметила нежданного гостя — им оказался монстр, вылитый из чистого сгустка пламени, почти точь-в-точь напоминающий огненные атаки Дримурра, за тем исключением, что огонёк обладал собственным и весьма выразительным лицом. Он подмигивал, щурился, при этом непрестанно треща, как настоящий костёр, пусть был размером всего лишь с теннисный мяч. Спустившись почти нос к носу с Чарой, он тайком опасливо зыркнул в сторону ушедшего Азгора, затем выдохнул, выпуская раскалённый воздух вместе со снопом искр, и с энтузиазмом затараторил:       — У меня всего пару секунд, и решительно ничуть не больше! Я здесь по поручению своего босса, который собирает пожертвования со всех неравнодушных в Подземелье! Зачем?! Хо-хо, это грандиозная кампания, героически развёрнутая против колоссально бесчестного конкурента нашей фирмы, что крадёт честно заработанные деньги граждан! Наш босс объявил смертельную войну этому оплоту беззакония и поклялся разрушить империю зла, выстроенную отпетыми преступниками, пока её кровососы не ободрали народ до нитки! Но любой войне требуются деньги, кровь, благодаря которой расправит плечи наш гордый атлант! Всего лишь десять солидов за ваше бесценное спокойствие, кем вы ни были и где бы не находились!       Монстр фыркнул, деликатно откашлялся и с надеждой уставился в глаза Чары, ожидая выгодного окончания разговора. С неуверенностью девочка вынула из кармана комбинезона несколько чудом завалявшихся соверенов. Деньги всё равно казались сейчас крайне бесполезной вещью, поблизости не было ни намёка на самый захудалый магазинчик, а обижать лишний раз здешних обитателей ей очень не хотелось. Куда больше покоя не давал вопрос о том, как незнакомец отнесётся к монетам, которые, скорее всего, он видел впервые в жизни.       Но едва заприметив блеск золота, монстр тут же с азартом метнулся к раскрытой ладони. Чара не успела отдёрнуть руку от огня, как почувствовала тёплые языки пламени, коснувшиеся кожи, после чего все монеты исчезли без следа, а их осчастливленный обладатель восторженно объявил:       — Премного благодарен за ваш бесценный взнос ради всеобщего блага целого мира! Будьте покойны — эти средства будут направлены во имя справедливой борьбы до последней крошки золота! — он уже было собирался откланяться и помчаться к следующим клиентам, но осёкся и внимательно взглянул на девочку. — Ах да, я непременно замолвлю за тебя словечко, человек. Босс всегда благодарен каждому, кто готов платить ему, ведь они могут заплатить и дважды. «Деньги не пахнут!» — флагманский девиз нашей компании вот уже почти десять лет!       И он помчался за следующей жертвой, раздувая за спиной свистящий шлейф искр и огня. Чара хотела окликнуть его, чтобы расспросить насчёт босса, но за спиной послышался резкий скрип — шипы, преграждавшие путь, медленно исчезли между камней.       Все мысли о визитёре вылетели из головы, страх заставил адреналин ударить в кровь и сосредоточиться на чёртовом мосте. Ей хватило нескольких секунд, чтобы побороть накатившие было опасения. Сердце замерло в тот момент, когда она совершила первый отчаянный прыжок, сразу оказавшись почти посреди моста, затем сразу второй и третий, приземлившись на безопасную землю. Пыль, вылетевшая из-под подошвы ещё не успела взметнуться до конца, когда подземный скрежет раздался снова, под ногами что-то дрогнуло и смертоносный заслон в мгновение ока вновь вырос посреди перехода.       «Здесь и вправду медлить нельзя». — только и пронеслось в голове. — «Это было близко».       — Как будто нарочно. Смотри, от смерти ты не откупишься. — съехидничала Ви, но Чара отмахнулась от её усмешки и на сей раз.       Отыскать нужный рычаг не составило большого труда. Зная подсказку, девочка быстро обнаружила расколотый камень в старой кладке, за которым обнаружился переключатель. А всего через минуту Дримурр вернулся к мосту. Он с трудом переводил дух, глаза его беспокойно и лихорадочно блестели, но, увидев, что с девочкой всё в порядке, Хранитель Руин немного успокоился. Свой недолгий дальнейший путь они продолжили молча.       Миновав ещё несколько однообразных переходов, они оказались на пороге просторного зала, украшенного высоким сводчатым потолком и двумя каменными аркадами по левую и правую руку от входа. Несколько медных фонарей скрипуче качнулись на цепях, как только они вошли, и Чара отчётливо услышала неразборчивый ропот, донёсшийся откуда-то из-за колонн. Посреди комнаты расположился бронзовый столб, крепко вбитый в камень и песок. Возле него, как пёс на привязи, сидел монстр. По виду он напоминал лягушку внушительных размеров, тем не менее, ни произведя на девочку ни малейшего страха. Скорее, как раз наоборот. Влажные зеленоватые глаза монстра были наполнены такой горечью, что в них нельзя было заглянуть без слёз. Белая кожа порядком иссушилась, бессильно высунутый язык дрожал, теряя последнюю влагу. Лягушка беспомощно прислонилась к столбу, слабо теребя лапками злосчастный ошейник. Но как только Азгор и Чара вышли с полутёмного порога, тот живо подскочил на месте, вытаращил глаза и неуклюже прижался к песку, в отчаянной попытке пытаясь схоронится хоть как-нибудь.       — Фроггитов трудно изловить. — с раздражением заметил Дримурр, приблизившись к перепуганному монстру. — Но они несут с собой столько бедствий, что мириться с ними попросту нельзя. — он коротко замахнулся, его сжатый кулак объяло пламя. Пленник жалобно квакнул и пулей спрятался позади столба. — Страшно, воришка? Или ты думаешь, что мне не до слёз, когда ты и вся твоя свора расхищает мои кладовые? — Его глаза сверкнули от злости. Огненный шар с силой ударился в песок, взметнув раскалённое облако пыли. Фроггит заверещал от ужаса, пулей бросившись в сторону. — Так-то лучше. Можешь радоваться, подлец, я нашёл тебе крайне полезное применение.       Чара, шокированная увиденным, опомнилась лишь когда Азгор коснулся её плеча, что-то протягивая левой рукой. Кинжал. Чёрный блеск ложился на лакированную рукоять, золотистая змея обвивала потёртые ножны. Дримурр выхватил оружие, сталь со свистом сверкнула в воздухе, описав короткую дугу.       — Для начала сгодится и такое оружие. — изрёк он. — А теперь слушай, дитя: в дружелюбии местных обитателей ты уже успела убедиться. Поэтому пора позаботиться и о том, как защитить себя, если потребуется. Начнём с тренировочной схватки, затем я сам займусь твоими навыками. Возьми, — он взял её за руку и вложил рукоять кинжала в дрожащую ладонь. — и попробуй попрактиковаться с этим... — он небрежно кивнул в сторону сидящего на привязи Фроггита.       Дримурр отошёл в сторону, молча скрестив руки на груди, а Чара осталась в центре зала наедине с монстром. Подняв глаза на противника, её сердце болезненно сжалось, когда она вновь увидела его, притаившегося за столбом, и с такой беспомощностью глядя на девочку, что едва ли он был способен нанести хоть один удар.       — Притворство — лучшее оружие для безвыходных ситуаций. — будто угадав мысли девочки, произнесла Ви. — Не стоит недооценивать монстров, дорогая, они слишком многому научились, будучи запертыми здесь, в одной клетке с собственными страхами, слабостями, желаниями и проклятиями.       — И что ты хочешь? Чтобы я ударила его? — одними губами ответила девочка, не спуская взгляда с монстра. — Азгор сказал, что я должна заботиться о своей защите. О защите, слышишь? А не о том, чтобы бить беззащитных.       — Твоя снисходительность однажды сыграет злую шутку. — вздохнула девушка. — Сегодня ты пожалеешь его, а завтра он расскажет остальным о твоей слабости, и тогда они начнут караулить, охотится, пока не подстерегут вдесятером и не отомстят за оказанную им милость!       — А тебе откуда знать? — сквозь зубы прошипела Чара. — Это всего лишь догадки!       — Нет, милая, — последовал овеянный холодным восторгом ответ. — именно так я и погибла. Позволила сердцу растаять при виде красивых глазок, дала маленькую слабину и они воспользовались ей незамедлительно. О-о, кто бы сейчас сумел отыскать мои косточки? Азгор, бедняжка, тогда так и не нашёл того, кто упал в Подземелье. Ни следов, ни криков, ничего не осталось. И ты бы никогда обо мне не узнала...       Чара с ужасом слушала спутницу, не веря собственным глазам. Фроггит, забитый и запуганный до глубины души, дрожащий в ожидании чего-то ужасного, неужели и он был способен на такое преступление? Его вид просто никак не мирился с тем, о чём рассказала её новая знакомая, даже представить себе разъярённым это создание было невозможно. Но, может, он и вправду притворствовал? Может, он действительно опасен и Азгор не зря поступил так жестоко, посадив его на привязь?       Девочка мельком взглянула на Дримурра. Не мог же он сделать подобное лишь от слепой ненависти. Да, он был способен к гневу, способен к ярости, но ведь и забота не миновала его сердце. Позволил бы он себе мучить кого-то только ради прихоти? Нет, всё-таки она ещё плохо знала монстров.       — Помни: все они ненавидят людей, кем бы не казались на первый взгляд. — вкрадчиво продолжал голос спутницы. — Из этого правила слишком мало исключений, чтобы позволить себе совершить мою ошибку вновь.       Ропот со стороны повторился. Чара бросила взгляд сторону левой аркады и ей ясно почудился едва уловимый блеск чужих глаз, замерших в чёрных проёмах. Взгляды ползли по плечам, сновали по лицу, забирались под кожу и прожигали до самой души. Все они чего-то томительно ждали от неё. Быть может, именно того, чего желал от неё и Азгор. Она сжала рукоять, подняла своё оружие и отражение её промелькнуло в зеркальной глади металла. В карих глазах не было ничего, кроме бесконечного смятения, непослушная прядь волос прилипла к похолодевшему лбу, губы побледнели и сжались. Каждым мускулом она старалась сдерживать нарастающее в душе напряжение.       Чара сделала короткий шаг в сторону Фроггита. Лягушка моментально насторожилась, её маленькое сердце отчётливо затрепетало в судорожно бьющейся груди. Лапки вцепились в песок, монстр во все широко распахнутые глаза глядел на неё, готовясь или к рискованному удару или спасительному прыжку.       — Ты же не хочешь драться со мной? — как можно мягче спросила девочка.       Но на ласковый тон Фроггит только напрягся ещё сильней, воздух вокруг него неожиданно слабо затрещал и завибрировал, пустив в сторону невидимую волну. В смолянистых глазах запылали дрожащие белые искорки, лягушка нервно забарабанила лапами по песку, отбивая нервный, но угрожающий набат. Девочка решительно сделала ещё один шаг и протянула руку к сопернику, на что тот истошно квакнул и лёгкая белая вспышка озарила песок вокруг него, после чего монстр бессильно упал в песок.        Чара опустилась на колени, осторожно приподняла маленькое, но тяжёлое тельце своего соперника, помогая ему прислониться спиной к столбу. Фрогитта трясло, как от горячки, сиплое дыхание с шумом вырывалось из его груди, а помертвевший взгляд был намертво прикован к ножу, лезвие которого замерло всего в каких-то десяти сантиметрах от его лица.       — Драться он не в состоянии. — мрачно заключил Азгор. — Что же, в таком случае, победа за тобой, можешь забрать его жизнь или же помиловать. Но, если ты пожелаешь отречься от первого, всё же подумай сперва хорошенько о том, чем может обернуться для тебя второе.       — Об этом я тебе и говорила. — поддержала спутница. — Азгор прав, милосердие никогда не ценилось в здешних краях. Разве что, как лёгкая нажива, второй шанс, чтобы расправиться со своим врагом окончательно.       Чара вновь взглянула в распахнутые глаза амфибии, наполненные неподдельным ужасом, припоминая все слова о притворстве, предательстве и коварстве монстров. Если милуешь — погибаешь сам, если убиваешь — сможешь протянуть ещё дольше. Дилемма вечного насилия, всё равно что «убей или будешь убит», только без всяческих прикрас, с полным и жестоким откровением. И всё же победителю выбирать, а победитель не может поступиться против самого себя...       Лезвие метнулось к шее Фроггита и тот только успел пискнуть, как петля, сжимающая его горло, лопнула и разорванный ошейник упал на землю. Монстр встрепенулся, фыркнул, шокированным взглядом уставился на остаток собственной привязи, а затем и на Чару.       — Ну же, — девочка махнула в сторону рукой. — иди, ты свободен.       Лягушка квакнула, ударила лапками по земле и резвыми прыжками помчалась прочь, сломя голову, и ещё с трудом веря в такой счастливый исход. Дримурр проводил беглеца тяжёлым взглядом и удивлённо покосился на девочку, которая с улыбкой провожала спасённого невольника. В этот же момент, откуда-то из темноты, где блестели и метались напряжённые взгляды знакомый голос Ланса с трудом выдавил:       — Боже, ущипните меня кто-нибудь и скажите, что я не сплю. Чёрт возьми, Миго, разве люди способны на такое?       — Чертовщина какая-то... — клацнув челюстями, ответил ему не менее ошарашенный монстр.