SwapFell: Мир минувшего ужаса

      Остаток пути прошёл в неловком молчании. Трудно было сказать, недоумевал ли Азгор или же пребывал в крайнем раздражении, но после случившегося с Фроггитом он не проронил ни единого слова. Чара не решалась вмешиваться, удивительно, но такого же мнения придерживалась и её незримая спутница. К счастью, переход через Руины оказался не столь внушительно долгим, каким девочка себе представляла. Её проводник, похоже, превосходно знал все местные короткие пути, ловко срезая длинные обходы и бесконечные галереи, так что, не минуло и четверти часа, как вымощенная камнем тропа привела путников к дому.       Старый дуб, кора которого уже давно почернела и огрубела, став не мягче скалистых сводов пещеры, был первым, кто встретил их перед порогом. Могучие ветви дерева скрючились, корни беспорядочно вырвались из-под земли, раздробив каменную кладку. Ствол покосился, грозясь вот-вот рухнуть и разломиться от ветхости. Сгорбившись посреди песка и голой земли, в ворохе давно иссушенных листьев, дуб словно навеки замер в предсмертных судорогах, окаменев перед тем самым мигом, когда его полусгнившее тело было готово подкоситься окончательно. Уже мёртвое дерево медленно продолжало тлеть, но из-под его жилистых корней тянулась зеленеющая поросль, крепко хватающаяся за каждый живительный клочок земли посреди себя. Вытянув последние соки из умирающего гиганта, его младшие братья смогли обрести собственные силы и теперь грозно клонились друг к другу, сбивались, путались ещё неокрепшими ветвями, желая искалечить или сломать ближнего к себе. Цепкие корни обвивали друг друга, впивались, жадно пожирали кровь, борясь за выживание. Их вид производил не менее превратное впечатление, чем скорчившийся мертвец. Если бы Чара представляла себе ожившие деревья, её воображение бы само нарисовало яркими мазками эту тревожную, но одновременно и завораживающую взгляд картину.       Азгор обошёл схватившийся между собой молодняк, поднял удручающий взор на погибший дуб, и задумчиво произнёс:       — Сколько времени смотрю на них, и никак не припомню, чтобы видел нечто похожее на Поверхности. С другой стороны, странно, что без Солнца им вообще удалось выжить здесь. Когда мы впервые увидели в полумраке цветущее дерево, то были поражены до глубины души. А затем пришло успокоение, ещё одна маленькая надежда: если даже оно столетиями сумело выстоять здесь, значит, и наша борьба за новую жизнь не окажется напрасной. — его взгляд скользнул вдоль хищно сплетённых ветвей. — И почти не ошиблись.       За крошечным садом глазам Чары предстало первое сооружение, раскинувшееся посреди свисающих скал, опутанных пожелтевшими лозами дикого винограда. Прямо в камне были высечены колонны, держащие угловатую крышу, уходящую в кирпичную стену с рядом вытянутых угловатых окон — точь-в-точь, как в готических замках. По обе стороны от стены из камня выступали две полукруглые башни с остроконечными крышами и множеством бойниц, в крохотных окошках которых плясали языки пламени. Наконец, возвышаясь над стенами и верхушками башен, в дрожащем сумраке проглядывался барельеф уже знакомой Чаре эмблемы: треугольный щит с сферой в центре, обрамлённой крыльями, и три треугольных щита, расположившиеся прямо под ними.       — Руна Дельты. — объяснил Азгор, уловив её задержавшийся на символе взгляд. — Королевский герб нашего народа. Ты, должно быть, видела его на той развилке. Никто уже не вспомнит, кем и когда он был водружён на флаги Королевства, даже его истинное значение известно очень немногим. Я помню, как всюду реяли алые полотна на площадях, как сияли на них эти белоснежные крылья. Здесь же только блёклое напоминание о тех временах, скорее уж красивая подделка, чем гордый символ.       — Чудные они, правда? — Ви неожиданно прыснула от смеха. — Могучие и грозные, а даже в простых вещах согласия у них нет. Они и понятия не имеют о том, что означает их главный символ. Думаешь, мелочи? Вовсе нет, партнёр, ведь дьявол в них и кроется. Это только малюсенькая часть той путаницы, что прижилась в головах монстрах.       «И опять ты говоришь загадками». — раздражённо буркнула в ответ Чара. — «Даже если и так, я не могу позволить себе отступить. Пути назад нет, разве ты не знаешь?»       — Это всего лишь моё дружеское напутствие. — снисходительно протянула спутница. — Я не смею отговаривать тебя, нет, напротив, я готова идти с тобой до самого конца.       Продолжить Чара не решилась, они с Азгором оказались на пороге каменного дворца. Хранитель Руин пригляделся к тёмной двери, едва освещаемой тусклым факелом, что-то пробормотал, постукивая пальцами по косяку, и, к удивлению девочки, замок щёлкнул в ответ, рыжая полоска света ворвалась в открывшийся проём. Тяжёлая дверь со скрипом отворилась и за порогом показался полутёмный коридор, озарённый лишь несколькими факелами. Но даже в таком свете можно было ясно увидеть, что внутреннее убранство представляло из себя отнюдь не голый камень, как это было снаружи, а вполне ухоженный дом. Светлый деревянный паркет, устилал тянущийся на несколько десятков шагов по правую и левую сторону пол, стены были выложены аккуратным красноватым кирпичом, не имеющим ничего общего с грубой кладкой прошлых сооружений. Двери, тянущиеся вдоль всего холла, были также вырезаны из дерева и обиты золотом: петли, ручки и именные таблички, украшенные уже знакомым гербом. Если бы не пыль, снующая по полу в сквозняке, и неприятно приглушённый свет, то первое впечатление оставалось неизменно уютным. Азгор позволил девочке пройти вперёд, а сам шагнул следом и крепко запер за собой дверь.       — Ну вот мы и дома. — радостно протянул он, уперев руки в бока. — Немного темновато, но это всё из-за моих глаз, слишком уж они привыкли к постоянным сумеркам. Тебе нравится?       — Да, — кивнула Чара. — здесь почти как дома, мистер Дримурр.       — Брось ты меня так называть. — неловко протянул Хранитель. — Это теперь наши общие стены, общая обитель, где мы и останемся впредь. Можно сказать, мы теперь новая семья, дитя. — он восторженно улыбнулся, глаза его сверкнули. — Разве это не чудесно?       — Остаться здесь? — девочка слегка опешила и растерянно пожала плечами. — Но разве отсюда больше нет никаких путей?       Азгор нахмурился и забарабанил пальцами по косяку двери.       — Есть и другие пути. — нехотя ответил он. — Дороги в другую часть Подземелья. Но там слишком опасно для ребёнка, человек, даже здешние монстры не решаются сунутся туда. Я был там не раз и больше возвращаться не желаю. — его рука мягко потрепала её по волосам. — И тебе ни к чему отправляться туда. Только здесь ты будешь по-настоящему в безопасности.       — Лучше не спорь с ним раньше времени. Мы должны всё как следует обдумать, раз у нас появилось время. — предостерегла Ви, вовремя опередив готовое сорваться с языка возражение девочки. — Я знаю, что ты хочешь ему сказать, но будь благоразумнее, партнёр, это ещё успеется.       Чара тяжело вздохнула, скрепя сердцем смиряясь с советом спутницы, и, кивнув головой, ответила:       — Я понимаю, мист... Азгор, я ни за что не отправлюсь туда. — маленькая ложь далась удивительно искренне, Дримурр почти просиял.       — Чудесно, дитя! Послушай... — он нервно заломил пальцы, и отвёл слегка смущённый взгляд в сторону. — если уж мы теперь одна семья... может... может, ты будешь называть меня «папой»? — не дожидаясь ответа, он тут же всплеснул руками. — Если, конечно, хочешь! Я знаю, ты ещё не привыкла ни ко мне, ни к это месту, просто я хочу, чтобы мы достигли полного взаимопонимания!       Семья? Папа? В первую секунду Чаре показалось это каким-то комическим бредом, неловкой шуткой, которую так и не удалось довести до ума. Но глаза Азгора горели с такой плотоядной надеждой, что удивление резко захлестнула холодная тревога. Зачем он спрашивает её о таком? Почему сразу говорит о «семье»? Да, он предложил ей выбор, но только из вежливости, видимо, чтобы не испугать с самого начала. И вышло ужасно. Но отказаться, хоть решительно, хоть робко, казалось мыслью ещё более опрометчивой. Ви наказала не вступать с ним в спор, и Чаре вдруг стало даже страшно вообразить, чтобы ответил ей на такое грозный монстр, возвышающийся над ней почти до самого потолка. Неожиданно его тёмный силуэт вновь показался угрожающим, а в дружелюбном взгляде заметалось что-то напряжённое, свербящее и болезненное.       Возможно, то было лишь мимолетное наваждение, ещё не отпустивший животрепещущий страх перед своим проводником, которого она едва знала. Нет, судить было слишком рано, а осуждать — противно, мерзко. Она бы ни за что не позволила себе поступить так со своим спасителем. И неважно, какие причуды или тараканы копошились в его голове. Скорее всего, он просто слишком одинок, зачем же расстраивать отшельника, если лучше подыграть ему?       — Хорошо, папа. — без запинки, без тени насмешки, словно в ответ родному отцу, наконец сказала Чара.       Азгор встрепенулся, вытаращил глаза, словно не веря собственным ушам, а затем рассмеялся, подхватил девочку, словно пушинку, и осторожно прижал её к своей груди.       — Как же давно я не слышал этих слов! — пробасил он, едва не плача. — Дитя, поверь мне, я сделаю всё, чтобы оградить у тебя от всех опасностей, что обитают здесь. Я буду заботится тебе, как о родном ребёнке, и мы вместе...       В этот момент он неожиданно отступился, вздрогнул и с языка сорвалось едва слышное проклятие. Опустив новоиспеченную дочку на землю, он прислонился к стене, стиснув зубы и зажмурив глаза от боли. Чара испуганно потянулась к нему, не понимая, что произошло, но Азгор только помотал головой и прохрипел:       — Всё в порядке, всё хорошо... просто моя проклятая нога иногда очень любит вовремя напомнить о себе. Сколько лет прошло, а ей всё никак не стало лучше. Вот она и ноет временами, особенно, как только я почти забываю о ней. — он горько усмехнулся. — Ревнивая, что тут поделаешь? Я прилягу ненадолго, всего на часок, только чуть-чуть вздремну. — его тон звучал почти извиняющимся. — Надеюсь, ты не заскучаешь. Можешь пока немного осмотреться, всё-таки теперь здесь и твои владения. Или, если ты голодна, — но Чара сразу отрицательно кивнула. — что же, тогда я ещё успею подготовить для тебя прекрасный ужин.       Опираясь одной рукой на стену, он тяжело доковылял до двери одной и комнат, но задержался на пороге, метнул на девочку пристальный взгляд и настойчиво произнес:       — Но только ни шагу из дому, хорошо? Помни об опасности, что таится за нашими стенами.       И только получив утвердительный ответ, Дримурр немного успокоился и скрылся за порогом комнаты, плотно прикрыв дверь. Чара осталась одна в сумрачном коридоре.       — Наверное, никто так быстро не обретал нового папочку, как ты. — тут же съязвила Ви. — А Подземелье и впрямь полно всяческих чудес.       — А чтобы он сделал, если бы я отказалась? — вполголоса ответила Чара. — Разве ты не видела его взгляд? Мне показалось, что он сойдет с ума, если я отвечу «нет».       — Наконец-то ты становишься предусмотрительной, партнёр. — довольно подметила девушка. — Если будешь учиться и впредь, мы сумеем зайти очень далеко. Нет-нет, конечно, я не настаиваю, ты можешь остаться и здесь...       — И ради чего? Здесь меня ничто не держит. — твёрдо оборвала её Чара, шагая по коридору. — Я сумею договориться с Азгором и разузнать, как мне попасть в другую часть Подземелья. — она остановилась у приоткрытой двери одной из комнат. — Постой, ты же говорила о том, что видела, как мой брат ушёл отсюда! Значит, и ты знаешь где находится выход!       — Знаю, — лукаво усмехнулась Ви. — но не скажу. Если буду помогать тебе при каждом удобном случае, то ты станешь слишком самонадеянной. Надо использовать собственные силы, Чара, а твоя душа — сокровищница той силы, ради которой даже самые искушённые людьми монстры поставили бы свою жизнь на кон. Я обязалась помогать, но не становится твоим поводырем.       — Как знаешь. — разочарованно протянула девочка и пошарила рукой выключатель на стене. — Но всё-таки ответь, — она снова затаилась с надеждой. — он и вправду смог уйти отсюда?       — Смог. И мы тоже сумеем. — коротко бросила её спутница в ответ.       Чара немного успокоилась. Если ему удалось миновать опасности Руин, значит, он бы не испугался и прочих опасностей Подземелья. Он всегда был сильнее неё, и ни за что бы не позволил себе сдаться или отступить. Брат всегда умел удивить и даже если Эботт завлекла его в свои сети, то это ещё нисколько не означало, что всё потеряно. Нет, ничего не потеряно, девочка верила, чувствовала, что он где-то там, по ту сторону Руин, в тревоге или в тихом сне, в сражении или в покое, но живой.       Однако, Азгору ещё нездоровилось, а её и саму постепенно сковывала усталость. Сумев наконец зажечь свет, Чара увидела небольшую комнатку, судя по всему, детскую, которой давно уже никто не пользовался. Одна небольшая кровать ютилась возле правой стены, рядом же расположилась приземистая тумбочка с синим ночником. Кровать была аккуратно застелена, плотная перина расправлена без единой складки. Пушистый ковёр, усеянный разноцветными пятнами, устилал паркет, прикрывая жирное угольное пятно на полу. У противоположной стены расположился стол, совершенно пустой и отмытый почти до блеска. Только небольшие каракули остались на его белой поверхности, которые при внимательном рассмотрении оказывались обыкновенными созвездиями, очевидно тщательно перерисованными с астрономических карт. Изрядно поблёкшая, но весьма заметная подпись: «Полярная звезда», дважды подчёркнутая и обведённая в круг, красовалась в самом центре. За стол был задвинут один-единственный стул, на спинке которого небрежно висел небольшой красный плащ, больше напоминавший миниатюрную мантию. Платяной шкаф с покосившейся дверцей и куча игрушек, скиданная с горкой в большую сетчатую корзину, вот и всё, за что цеплялся взгляд.       Только подняв глаза к потолку Чара увидела синее полотно, усыпанное красными, песчаными и зеленоватыми кляксами различных островов и архипелагов. Над кроватью тянулась узкая полоска с земли, обозначенная как «Миллерона», а дальше начинался бескрайний океан, уходящий на все три оставшиеся стороны. Десятки надписей сопровождали моря и всевозможные клочки суши, обитающие в них. Несмотря на все подробности, карта казалась Чаре совершенно незнакомой, ведь ни одно из этих названий она не помнила. Впрочем, теперь не столь загадочную «Миллерону» невозможно было отыскать ни на одной из карт, что встречались ей на страницах школьных учебников.       «Кто же жил здесь раньше?» — пронеслось у неё в голове. — «Значит, у Азгора действительно был сын или дочь. Но что с ними случилось? Что случилось с их мамой?..» — неожиданно Чара прикусила губу, к горлу подступил жгучий ком, как только перед глазами вновь предстал Хранитель Руин, с нетерпением ждущий ответа на свой заветный вопрос. — «Ты... ты знаешь, что здесь произошло?»       — Я долго ломала над этим голову. — девушка печально вздохнула. — Но ничего не удалось узнать. Азгор надёжно хранит свою тайну, а здешние даже не заикаются о ней. Кто знает, из-за чего рушатся семьи...       — Я знаю. — сухо ответила Чара, упав на кровать. — Они рушатся из-за ненависти. Из-за той ненависти, которую больше негде оставить, кроме как выплеснуть её на тех, кто ближе всего и хочет только добра для тебя. Люди не могут измениться настолько, я не верю, что в них не остаётся ничего, кроме равнодушия. Чувства не умирают, это неправда! Но они могут спутаться, поэтому в них оживает столько злости. К самому себе и к любому, кто просто желает помочь. Это всего лишь страх перед непониманием.       — Любой узел можно расплести по ниточке или же рассечь одним ударом. Второе пугает чаще всего, его берегут, как последнее средство, как нож, которым можно отрезать все проблемы, но разделить жизнь на «до» и «после». У людей припрятано многих таких ножей, для каждого случая особенный. Но не всегда и далеко не каждый способен решиться резать. Кто-то со слезами распутывает клубок, пытаясь разобраться в обстоятельствах, а кто-то рубит его, видя проблему в самих людях.       — Может, Азгор так и поступил? Нет, скорее уж, что-то решило за него. Я думаю, он только кажется тем, кто не может распутывать, а на самом деле не хочет резать. И я тоже не хочу.       — Тогда как же ты очутилась здесь? Оставить всё позади, бросить родной дом, всю прежнюю жизнь и отправиться в столь опасную даль, ведомой одной надеждой — что ты держала тогда в руках, если не нож?       Но поразмыслить Чаре не позволили. Вернее, не позволил слабый стук, донёсшийся откуда-то из коридора. С опаской она подкралась к дверям комнаты и выглянула наружу. Пусто. Но стук тут же повторился, теперь гораздо ближе, чем в первый раз. Отчётливо зазвенело стекло. Девочка огляделась по сторонам и только сейчас увидела тёмные занавески, едва колышущиеся на сквозняки, и почти сливающиеся с цветом стены. Она подошла поближе, настороженно прислушалась, а затем резко отдёрнула ткань в сторону, впуская яркий свет с улицы.       За пыльным стеклом тут же показался знакомый Фроггит, барабанящий лапкой по массивной ставне, но напряжённый настолько, что готовый дать дёру в любой момент. Как только Чара показалась в окне, монстр отпрянул на десять шагов назад, но затем передумал, огляделся по сторонам, а затем вновь уставился на человека.       — О, это ты. Мне позвать Азгора или... — Фроггит немедленно запротестовал, энергично замотав головой. — Хочешь, чтобы я сама вышла во двор? — одобрительное кивание. — Надумал завести меня в ловушку? — монстр обиженно квакнул и вновь ответил решительным отрицанием. — И как же понять, что ты не пытаешься меня обмануть? — её строгий голос заставил Фрогитта только растерянно пожать плечами. Азгор что-то глухо пробормотал во сне совсем неподалёку. — Куда ты хочешь меня отвести? — лягушка подскочила и с энтузиазмом указала в совершенно неизвестном ей направлении. — Ладно, — Чара вздохнула, усиленно пытаясь отбросить лишние сомнения. — но предупреждаю, — она вынула из ножен отданный ей Азгором кинжал и показала его монстру. — я сумею постоять за себя, если ты задумал какую-то подлость. — при виде знакомого оружия Фроггит испуганно сглотнул, попятился, но всё же дал молчаливое согласие и на такое условие. — Договорились, тогда жди меня там.       На цыпочках проскользнув к двери, девочка с трудом нащупала в полутьме бронзовую ручку и медленно повернула её. Но замок не поддался. Напрасно пальцы пытались отыскать хоть одну задвижку или щеколду, дверь словно была выставлена наизнанку и заперта со стороны улицы.       — Если он способен открыть её с помощью магии, что мешает ему поступить также и в обратном случае? — беззаботные слова спутницы только привели Чару в раздражение: разумеется, замок мог поддаться только заклятию, о котором она не имела ни малейшего понятия.       — Ничего, — уверенно отмахнулась она. — выберемся через окно.       Но и здесь её ждало разочарование: все ставни оказались намертво припаяны к стене неизвестной силой. Бить стекло было бы верхом опрометчивости и кощунства, но что-то подсказывало Чаре, что даже такой крайний способ оказалcя бы совершенно бесполезным. Азгор превратил дом в настоящую крепость, покинуть которую было не на йоту проще, чем ворваться внутрь.       Прислонившись лбом к холодному стеклу, она устало взглянула на Фроггита, всё ещё терпеливо ожидающего её снаружи, и с сожалением ответила:       — Похоже, ничего не выйдет, я здесь пока взаперти. Может, как-нибудь в другой...       Монстр не дослушал. Подскочив к порогу дома, он скрылся из поля зрения на какой-то миг. Затем в стекле полыхнул отблеск белой вспышки и в этот же момент отчётливо щёлкнул замок на входной двери. Не веря своим ушам, Чара бросилась к ней, схватилась за ручку и рванула дверь на себя. И та поддалась без всякого сопротивления.       Перед самым порогом её уже ожидал старый знакомый. Без лишних слов, монстр поманил девочку к себе, а затем развернулся и проворно запрыгал куда-то вперёд. Чара, даже не успев прикрыть за собой дверь, устремилась следом за ним.       — Подожди! — кричала она ему вдогонку. — Я за тобой почти не успеваю!       Лягушка послушно сбавила скорость и теперь постоянно озиралась на догоняющего её человека, нетерпеливо прыгая на месте и подгоняя барабанным боем лап о землю. Чара из всех сил старалась не отставать, но незнакомые тропинки ещё давались с опаской, угроза, пусть и совсем призрачная, сама заставляла остановиться, прислушаться лишний раз и повнимательнее приглядеться к каждому новому повороту.       Они свернули от дома Дримурра в совершенно противоположном направлении и совсем скоро каменистая тропа круто завернула за скалистые выступы и неожиданно превратилась в широкие ступеньки, петляющие между полутёмных утёсов и белеющих в сумраке сталагмитов. Если бы не свет, пробивающийся сверху через множество мелких брешей в скалистой броне, дорога превратилась бы в настоящее смертельное испытание. Через сотню шагов тропа сузилась, ступени стали заметно кривее, а земля по обе стороны утонула в черноте, создавая полное впечатление двух зияющих пропастей. И лишь местами свет выхватывал из неё кристаллический блеск, сливающийся в сияющие дорожки и становясь единственной путеводной нитью по мере того, как глубже уходила лестница и как скоро редели солнечные лучи, сумевшие протиснуться сквозь камень.       В какой-то момент свет над головой вовсе исчез, но искрящиеся дорожки не гасли впредь, помогая девочке не оступиться и не сорваться на острые камни со скользкой лестницы. После следующего поворота и правая стена вдруг озарилась бледной тенью и, повернув голову, глазам Чары предстало нечто совершенно невиданная ей прежде картина. За длинной полосой сияющих огней и дышащим холодом океаном мглы, раскинулся целый каменный город. Он высился огромной скалой, в где друг на друге ютилось множество домиков, узкие улочки и закоулки, крутые спуски и подъёмы, винтовые лестницы, уходящие наверх, к круглой башне, на самой вершине которой пылал яркий солнечный огонь. Каждая стена, колонна, ступенька или окошко — всё было искусно вырублено и вырезано в грубом камне, усилиями мастеров подземная скала превратилась в многоэтажный город, медленно переходящий в неприступную крепость. При одном только взгляде глаза разбегались от бесчисленного количества деталей, что поначалу даже казались бесформенным нагромождением, а вся скала огромным и неказистым термитником, выгрызенном где-то снующими в темноте чудовищами. Но стоило только присмотреться и вся фантасмагория представшего исчезала, обретая закономерные черты.       — Аркимдолл, первый город, выстроенный после сошествия под землю. — пронёсся в мыслях голос Ви. — Отсюда всё и началось.       Огненный диск на вершине башне — яркое отражение от падающих сверху лучей, как ослепительный свет маяка настигал путников, почти заблудших во мраке, разрезал тьму и выводил к стенам подземного города. Только сейчас Чара увидела, как лестница разделялась надвое и уходила прямой дорогой в наполненную солнечным светом даль. Со стороны города до неё донеслось слабое эхо — нетерпеливый проводник настойчиво звал потерявшуюся спутницу. Не теряя времени, Чара поспешила на зов.       Спуск быстро перешёл в длинный мост, уходящий напрямик к воротам внешней крепостной стены. В два счёта девочка преодолела освещённый переход и, миновав вход, оказалась на небольшой пустынной площади. Отсюда во всех стороны расползались тесные улочки, сворачивая либо вбок, либо сразу уходя наверх, в тесные кварталы каменных домиков, плоские крыши которых ровными ступенями простирались до самого подножья башни. Чара огляделась по сторонам, надеясь приметить знакомый приземистый силуэт. Но взгляд натыкался только на потрескавшиеся серые стены и чёрные отверстия полукруглых окошек. Фроггит вновь умчался куда-то вперёд, не дожидаясь неторопливой попутчицы.       — Эй, вернись, пожалуйста! — воскликнула девочка. — Я совсем тебя потеряла!       Её негромкий крик эхом пронёсся до самых сводов горы, отразился от камней и неразборчивым гомоном вернулся обратно. Она вздрогнула, но, несмотря ни на что, ответа так и не последовало. Только ветер утробно подвывал где-то в самом низу, в покрытых густым мраком недрах Эботта. Город хранил гробовое молчание.       — Чёрт, зря я так зазевалась! — разозлившись на саму себя, в сердцах выкрикнула девочка. — И что мне теперь делать? Неужели, искать путь обратно?       — Вернись к развилке, попробуй другую дорогу. —Ви явно была в не меньшей растерянности, чем она сама. — Терять времени нам смысла нет.       Чара хотела последовать совету, как вдруг, где-то совсем поблизости вновь раздалось знакомое кваканье. Затем ещё ближе, но с противоположной стороны. Фроггит словно метался по городу, в отчаянии пытаясь разыскать исчезнувшую девочку. Из-за его перепуганных возгласов даже не было слышно барабанных ударов лап, и Чара сама помчалась к бедному монстру, чтобы, наконец, прекратить его выматывающие поиски.       — Я здесь! — крикнула она, помахав рукой, хотя он её даже не видел. — П-подожди, я сейчас, только...       Кучка сухих листьев посреди площади, набившихся сюда откуда-то сверху, ни за что бы не привлекла её внимание, если бы не случившееся следом. Едва под подошвой раздался хруст, как земля мгновенно ушла из-под ног, а город резко ускользнул куда-то вниз. Каменная плита неожиданно провалилась и девочка рухнула в открывшуюся яму, не успев даже вскрикнуть от неожиданности. Скалистые стены пронеслись перед её глазами, прежде чем она с головой погрузилась в воду. Громкий всплеск заложил уши, перед глазами всё резко помутнело, а леденящая дрожь пробежала по всему телу. С трудом перевернувшись, она ощутила под ногами твёрдую землю, выпрямилась во весь рост и оказалась над поверхностью омута.       Едва протерев глаза, Чара с ужасом оглянулась, пытаясь понять, что произошло. Мутная вода, смешанная с песком или глиной, ещё плескалась и пенилась вокруг неё, с шумом бросаясь на заплесневевшие стены колодца, уходящие далеко наверх. Прямоугольный клочок света виднелся не меньше, чем в десяти метрах от самого дна омута. Чара ухватилась него растерянным взглядом, дыхание перехватило, как только первая, ещё не самая страшная мысль о случившемся, пронеслась в её голове.       Наверху послышался тоненький смех, заливистый, почти безудержный, отливающий яркой саркастичностью. Приблизившись к самому краю колодца, в прямоугольном проёме неожиданно появилось совершенно незнакомое лицо. Поначалу можно было подумать, что в единственный просвет упала глубокая тень, но только пока у «тени» не показались красные глаза и скривившийся в злорадной усмешке рот. Существо нырнуло через край колодца и плавно опустилось до его половины. Тело его не имело никакой формы, вернее, эта форма постоянно изменялась, медленно распадаясь, сливаясь и бесконечно перетекая во что-то новое. Сквозь странную сущность слабо пробивался даже пещерный свет, не просачиваясь только через жуткую гримасу незнакомца, багровый отблеск который играл в волнующейся воде.       — Поздравляю, человек! — объявил пришелец. — Тебе выпала великая честь оказаться первым из числа людей, кто сумел добраться до моих ловушек! Все прочие везунчики теперь не в счёт. Монстры меня не интересуют. Но ты, — он снова рассмеялся. — ты мне просто бесконечно необходим! Твоя душа, конечно, прежде всего. Её-то я и прикарманю. Ты, наверное, заинтересован, кто же таков этот новый хозяин? Изволь, я из числа древнейших родов монстров, Меттаблук, девятый среди всех призраков Блуков и единственный достойнейший наследник гордого имени. — голос его и впрямь захлёбывался от гордости, шипел, разрывался надвое, вторя шепчущим эхом. — Ты, наверное, и не слышал про моего кузена, раз не знаешь обо мне! Он посмел покинуть нашу родовую обитель, подался в поисках лучшей жизни и в итоге нарвался на тех, кто промыл его доверчивый ум и превратил в машину, отняв у бедняги ровным счётом всё, не пощадил и его неприкосновенное имя — несчастный Напстаблук стал Напстатоном! Я поклялся вырвать его из лап злодеев и вернуть родную душу домой. Понимаешь, человек? Мне не справится с этим без особенной силы, которую ты и оставишь мне в наследство. — призрак вновь разразился хохотом. — Подписывать ничего не надо, твоё дело — смерть, остальные хлопоты я возьму на себя!       — Выпусти меня отсюда! — резко прикрикнула Чара, стуча зубами от холода и страха. — А е-если хочешь забрать мою душу, то попробуй, — пальцы судорожно сжались на рукояти кинжала и выдернули его из футляра. — только посмей!       Но Меттаблук только ещё больше перекосился от смеха.       — Я уже не удивляюсь, что тебя так легко обдурить, человек! Разве ты не знаешь, что призраки бессмертны? Может, ещё не знаешь, что им прекрасно удаётся подражать любому голос, стоит только раз услышать? Нет? — его призрачное тело едва не разрывалось от безудержного веселья. — И как только сумел так далеко зайти? Но ничего, это уже не важно. Видишь ли, сражаться с тобой мне нужды нет. Погибнуть я не могу, но и одолеть кого-то сил моих не хватит. Поэтому я крайне заинтересован в твоей душе, именно она разрешила бы разом такую неприятность. Но вот что я умею действительно лучше любого — так это ждать. Вот я и подожду, пока пройдет несколько дней, может, целая неделя, но ты всё равно погибнешь здесь от голода и холода. Все условия тебе обеспечены. Конечно, прескверно, что подземные воды просочились сюда и ты сразу не сломала себе шею. Этот спятивший недоучка не сумел предусмотреть такую важную деталь! — лицо призрака озарилось оскалом. — Ну ничего, здесь нам спешить некуда! Можешь кричать, царапаться, хоть на стенку лезть, всё равно никто не услышит, зато силы твои иссякнут втрое быстрее. — он хрипло захихикал. — Так что старайся вволю, останавливать тебя не буду!       Ярость вскипела в крови Чары, ужас, схватившийся с гневом, больно опалили сердце. Рука, сжимающая оружие сама метнулась вперёд, и Чара в сердцах швырнула кинжал в сторону призрака. Лезвие стрелой пронеслось в полутьме и пронзило чёрную оболочку призрака. Насмешливая гримаса Меттаблука неожиданно перекосилась от ужаса, он отпрянул в сторону, болезненно взвыл и пулей вылетел из колодца.       — Ты ранила меня?! Ранила! Ранила, мелкая тварь! — почти вопил он, уносясь прочь. — Ч-что это... Что за странное чувство? Н-нет, почему?! Я не готов, о боги, я не хочу умирать!       Чара с изумлением проводила его взглядом, а затем опустил взгляд к мутной воде, пытаясь разглядеть упавшее на дно оружие. Через полупрозрачную воду отчётливо пробился алый свет. Зажмурив глаза и окунувшись с головой, девочка потянулась к светящемуся предмету и пальцы нащупали гладкую рукоять собственного кинжала. Вынырнув из омута, она с непониманием взглянула на своё оружие и замерла, увидев, как медленно испаряется красный отблеск с сверкающей стали, словно остывает раскалённый в адском пламени печи металл.       — Холодный... — прошептала Чара, осторожно притронувшись к острой грани. — Как это произошло? Почему он кричал, что ранен, если призраки бессмертны?       — Бессмертны, пока не столкнутся с силой, что сама властна над смертью. — сладко пропела её спутница. Чара вздрогнула — на секунду ей показалось, как будто что-то коснулось её плеча. — Умница, скоро ты сможешь пробудить куда большую силу, если только пожелаешь.       В этот момент где-то неподалёку раздались многочисленные и спешные шаги. Кто-то мчался через мост к городским воротам. Топот усиливался, послышались отдельные фразы, а затем и отчётливый, уже смутно знакомый голос:       — Что за вздор! Зачем ей вообще было заходить в это гиблое место? Может, ты опять что-то упустил, следопыт? Даже собаке можно перебить чутьё, а твоему чувственному компасу, так тем более! Не удивлюсь, особенно, после того, как тебе пришлось посидеть на цепи у Азгора!       Следом раздалось возмущённое кваканье Фроггита, тут же перешедшее в совершенно осмысленную речь:       — Если не отыщем, тогда и будешь считать меня плохим следопытом, Ланс. А пока не болтайте лишнего, а слушайте и положитесь на меня — человек точно где-то здесь.