Расхититель грез

      Едва Канкуро приближается к покоям, выделенным делегации из Конохи – он сразу понимает, что опоздал. Марионетчик распахивает дверь и видит рыдающую Мацури, а также застывшего перед ней Наруто с искаженным от ярости лицом. Дело – дрянь.       – Где.Убежище.Сасори, – рычит ему в лицо Узумаки.       Канкуро бросает быстрый взгляд на застывшую за спиной Наруто девушку, кивает и делает приглашающий жест. Угроза, источаемая Узумаки и Хатаке, почти осязаема – тяжелая, давящая. Однако застывший в кресле у окна Учиха невозмутим. Он демонстративно отворачивается от всех участников этих событий.       – Саске, ты с нами? – Узумаки напряжен до предела. Ему приходится прикладывать немалые силы, чтобы сдерживать свою мощь в узде.       – Ей и так с лихвой хватит вас, защитничков, – Наруто подается вперед, но Какаши тут же накрывает его плечо рукой и тащит следом за удаляющимся марионетчиком.       – Что бы она вам не сказала… – Канкуро пытается хоть как-то выправить эту пренеприятнейшую ситуацию.       Шестой Хокаге смеряет его взглядом, но ничего не говорит. Что ж, хотя бы один из этих двоих думает головой. То, что Учиха сам отказывается следовать за ними – Канкуро также считает огромным плюсом. Однако рассчет их противников был сделан явно на Наруто – это и беспокоит больше всего. Он утирает холодный едкий пот, стекающий в глаза.       – Он мой друг, Канкуро, – надсадно хрипит ему Наруто, – но если он причинит ей хоть малейший вред...       Девятихвостый не угрожает, Канкуро отчетливо понимает это, Наруто просто информирует о том, что в случае, если с имани его брата что-то случится против ее воли – Гааре не жить.       Как же он облажался. Марионетчик едва удерживает себя от того, чтобы запустить обе руки в свои волосы в отчаянном жесте полнейшего бессилия. Он отметает возможность водить их кругами, когда Шестой весьма демонстративно отправляет несколько своих нинкенов вперед их спасательной группы. Канкуро морщится. С каждым шагом к этому заброшенному убежищу, на которое указала Мацури, его ноша личного советника становится все тяжелее. Ками, он хочет остановить их, схватить Наруто и Какаши за грудки и закричать. Кричать, пока не будет сорван голос. Пока они наконец не поймут. Он же ни в чем не виноват. Они хотели как лучше. Почему Гаара должен быть за это наказан? Почему?       Но он ничего не делает, не останавливая их. Его никто не предупреждал об этом, но иногда ноша личного советника и брата Кадзакаге становится слишком тяжела.       Их шаги разносятся по пустым и холодным коридорам гулким эхом. Скорпионы и прочая пустынная живность спешно разбегаются в разные стороны, когда они углубляются все дальше, спускаясь все ниже.       – Паккун? – Какаши напряженно всматривается в застывшую около массивной двери фигурку собаки.       – Она там, – отзывается пес, исчезая в клубах белесого дыма.       Канкуро бросается к сгорбленной на полу фигуре брата, едва механизм наконец отворяет дверь. Наруто где-то рядом прижимает к себе сотрясающуюся в рыданиях девушку.       – Что случилось, Сакура? – в высоком голосе Узумаки отчетливо слышатся нотки отчаяния.       – Тут была девушка, – дрожащим голосом начинает Харуно, – она сказала, что управляла нами с помощью тактильного гипноза. Гаара сопротивлялся…       Она переводит взгляд на застывшее тело Кадзакаге.       – Но...но затем она приказала ему, – ее голос понижается, будто она не знает, стоит ли говорить Наруто то, что услышала от нее.       Какаши легко касается ее щеки и мягко спрашивает:       – Что-то случилось, Сакура?       Она отрицательно мотает головой. Отчетливо понимая, что делиться с ними увиденным ей не стоит. ***       Он приближается к ней с неотвратимостью стихии, с неизбежностью рока. Его взгляд горит безжалостным демоническим огнем адских горнил. Демон… А она принадлежит этому демону. Ее сердце замирает, трепеща от страха и неизбежности. «Нет...нет...нет, этого не может быть. Гаара!» Ей хочется кричать от ужаса, но ни один звук не слетает с ее пересохших губ. Мольбы и слезы замирают где-то глубоко внутри. Все, что она может – только смотреть.       Демон скользит к ней с плавностью песочных барханов, медленно сокращая расстояние между ними с каждым выверенным шагом. Он не произносит ни слова, ни звука не вырывается из его разомкнутых губ. Сакура лишь слышит его частое прерывистое дыхание зверя, возбужденного запахом добычи. Гаара приближается. Демон замирает в шаге от ее трепещущей фигурки, не касаясь ее, жадно вдыхая воздух, его ноздри раздуваются, когда он втягивает сладкий запах. Все ее тело – натянутая струна, застывшая в ожидании его удара. Сакура смиренно закрывает глаза, смаргивая злые слёзы бессилия и ужаса и вдруг чувствует…       Гаара падает перед ней на колени и касается горячечным лбом ее ступней. Это настолько шокирующе, что она замирает и не двигается, будто застигнутое врасплох животное. Кроваво-красные пряди его волос скользят по ее ногам нежным шелком, рассыпаясь сотнями электрических иголок под кожей. Прикосновения его губ расцветают огненными всполохами – это иррационально, обескураживающе, она теряется в этих пугающих ощущениях. Его тихий шёпот разносится по их клетке, как странный древний напев, как забытая молитва древним богам. «Бесценная…бесценная».       Она не может разделить эти воспоминания ни с кем, даже с Наруто, даже с Какаши-сенсеем.       – Он ничего мне не сделал! – ее голос крепнет, заставляя всех присутствующих повернуться к ней, – Гаара защитил меня.       Ее лицо горит мрачной решимостью, когда она приближается к Канкуро, поддерживающему своего брата. Гаара избегает смотреть на нее, его тело вновь сотрясает нервная дрожь.       – Ему нужно к ирьенинам, – голос марионетчика сочится неприязнью напополам с облегчением. Он встает между братом и Сакурой, за спиной которой замирают ее друзья.       – Я отнесу его в госпиталь.       Ей отчаянно хочется крикнуть ему вслед, что это не ее вина, что она ничего не знала, что ей очень хочется все исправить, просто она понятия не имеет как это сделать. Но Канкуро и Гаара медленно удаляются по коридору прочь, а Сакура так ничего и не говорит.       Наруто ободряюще сжимает ее плечо, когда они следом покидают подземное убежище Сасори. ***       – Совет требует отчета от Кадзакаге, – сухопарая фигура Советника Джио застывает на пороге кабинета Гаары, – до нас дошли сведения, что было совершено нападение.       Канкуро в бешенстве скрипит зубами, сдерживая порыв вышвырнуть старика за шкирку.       – Здоровью Сабаку но Гаары, Кадзакаге деревни Скрытого Песка, в данный момент ничего не угрожает, – с трудом выдавливает из себя марионетчик.       Хакуно недовольно трясёт головой, будто отгоняя невидимых насекомых.       – Но Кадзакаге в больнице, ему оказывалась помощь.       – Мы рады, что вы столь внимательны к здоровью нашего брата, – Темари сама выглядит не лучшим образом, но в сложившейся ситуации все же решает помочь Канкуро справиться с натиском посетителей Каге.       – Делегации всех стран собрались на объявлении имани Кадзакаге, – взбешенно шипит Джио, – а теперь выясняется, что Сабаку но Гаара в госпитале. И вы пытаетесь меня убедить, что деревня не в кризисе. Совет немедленно требует доклада о ситуации, – его скрипучий старческий голос разносится по кабинету, заставляя Темари вздрогнуть всем телом.       – Советник, – вновь пытается урезонить его Канкуро, – здоровью Каге, как и его титулу правителя Суны ничего не угрожает.       – Мы ждём известий до заката солнца.       Фигура Хакуно скрывается за дверью, и лишь тогда Темари позволяет себе устало опуститься в кресло для посетителей.       – Что будем делать, братец? – ее хриплый голос звучит измученно.       – Что говорит Шика? – Канкуро воздерживается от своих обычных едких комментариев, видя состояние сестры.       – Убеждает нас в лояльности Конохи, – Темари разминает затёкшую шею. – Хотя бы эта проблема решена. Канкуро кривится:       – Но какой ценой, – он замолкает, погружаясь в невеселые мысли.       – Гаара должен выступить перед советом, – мрачно заключает он.       Темари пытается что-то возразить, но осекается, встречаясь глазами с братом.       – Я знаю, что он не в лучшей форме, но он выдержит.       Темари разочарованно качает головой.       – В сложившейся ситуации Совет будет настаивать на переизбрании Кадзакаге.       Канкуро кивает, к этому выводу он приходит едва увидев плачевное состояние Гаары. Черт бы побрал все эти политические игры. Он злобно скалится, изо всех сил ударяя по столу. День неудержимо клонится к закату.