Подарок к коронации

Перед глазами возникло его узкое треугольное лицо с легким розоватым румянцем и темный гордый взгляд. Ему хочется податься вперед, невесомо коснуться губами высокого лба, прикрытого века, или, может даже позволить себе глубокий, чувственный поцелуй? Его нос уловил сладкий аромат винограда и листьев смородины. Казалось, запах пропитал всю комнату, прицепился к одежде, въелся под кожу, не оставив пути для отступления. Впервые лорд Камисато почувствовал, что теряет самообладание перед омегой. Из удушающих фантазий его вырвал голос стражников и скрип открывающейся двери. Аято попытался взять себя в руки. Зажег три черные свечи в стеклянных подсвечниках, и комната наполнилась тускловатым светом. Камисато смахнул с лица прядь волос, и закатав рукава своего одеяния, сел рядом с камином, так и не взглянув на вошедшего. — Мой лорд, — девушка стояла на пороге склонив голову, ожидая разрешения войти. — Проходи сестрица, я один. Аято разжег камин. Бросил в огонь приготовленные слугами лечебные травы и прикрыл глаза. Его младшая сестра леди Аяка неуверенно приблизилась и опустилась рядом с ним. Движения ее были неловкими и скованными из-за слишком узкого платья, что «великодушно» выбрали для нее дворцовые портные. — Была на сегодняшнем приеме? — спросил он, мыслями находясь во власти жуткого наваждения. — Не успела, в лавке были дела, — она замялась. — Да и я подумала, что незачем, ведь от Инадзумы был отправлен господин Куникудзуси. — Плохо подумала, сестрица. — Аяка хорошо уловила нотки раздражения в его голосе и замерла, не смея пошевелиться. Аято вздохнул и продолжил, не отрывая взгляд от горящего камина, что так манил его алыми языками пламени. — Господин Куникудзуси преследует свои интересы, кто знает, что у него на уме? От Инадзумы должен выступать надежный человек. В следующий раз не пренебрегай своими обязанностями. Аяка кивнула, сдерживая волнение. — Что слышно в городе? — Зерно сомнений, что сеяли наши люди, наконец дало свои ростки. Слухи об младшем принце идут скверные. Большинство людей открыто поддерживают принца Кейу и молятся за рождение его наследников. Мы раздали продовольствие от его имени, а также внесли пожертвования для церкви. — Хорошо. — цвет пламени, напоминал оттенок его волос, и Аято вдруг ужаснулся, почему он все чаще и чаще стал думать о том, что никогда не будет принадлежать ему? — Но не все так гладко, — сказала она, теребя рукав серебристого платья. — До меня дошли слухи, что офицеров из императорской стражи не устраивает временное правление принца Кейи. После полуночи они собираются на нижних этажах вместе с принцем Итером. — Не страшно, — перебил он ее, отбрасывая мысли о алых волосах Рагнвиндра куда подальше, — Все они подчиняются главнокомандующей, а Джинн человек чести, она не пойдет против истинного наследника. — Что сможет ее честь, когда подчиненные поднимут бунт? Все мы прекрасно знаем, чем закончилась история святых рыцарей Селестии. Если мы не найдем предателей и не устраним их, то потеряем нужного для принца человека. — Что ты предлагаешь? — Пауки плетут паутину, брат, — сказала она, столкнувшись с его холодным взглядом. — Нам остается дождаться, когда добыча сама увязнет в сетях. Аято улыбнулся уголками губ, взял ее за руку и погладив ладонь большим пальцем сказал: — По воле богов, повелитель скоро покинет этот мир, и я уверен, кто-то поможет ему в этом, так что будь готова в любой момент покинуть столицу и вернуться домой. — Отошлешь меня? Но ведь я полезна тебе здесь! — Он почувствовал, как вспотела ее ладонь от волнения. Увидел во взгляде тревогу и страх. Разлука с братом пугала ее больше всякой опасности. — Я нужна тебе. —А клану Камисато нужна их леди. Живая леди. — Я понимаю риски, и я могу сражаться наравне с альфами, как и любая омега из нашего клана. — Именно, и, если со мной что-то случится ты возьмешь на себя управление нашим домом. Вот он твой шанс послужить короне. Когда начнется буря, ты заберешь с собой Дилюка Рагнвиндра и его ребенка. Инадзума надежное место, а ты надежный человек, что обеспечит им защиту. Она ничего не произнесла, не успела, ее перебил вошедший в покои лорда слуга. — Лорд Аято, леди Аяка, — слуга, заставший господ в неподходящий момент, потупился и низко склонился, надеясь не вызвать их гнев. — Для вас послание. — От кого? — Аяка поднялась с места, и, поблагодарив слугу, передает конверт брату. — Принц мела передает вам привет, мой лорд. Аято нетерпеливо разорвал бумагу. Это письмо скрывало в себе либо страшную тайну, способную переменить ход событий, либо лишало Камисато последних козырей. — Ну посмотрим, что же для нас приготовил Принц Мела… *** Люмин старалась казаться спокойной, но в действительности была очень напряжена и сильно нервничала. Разыгравшиеся воображение рисовало чудовищные образы. И как бы она не пыталась хоть немного абстрагироваться от назойливых мыслей ничего не получалось. Мона приготовила для нее особую ванну с маслом цветка апельсинового дерева, зажгла благовония и повесила в комнате обереги. Надеялась, что все эти «магические» обереги хоть немного успокоят принцессу. — Нужно отмыться от грязи, ваше высочество, — фрейлина взяла в руки жесткую щетку, нанесла немного мыла на распаренную кожу девушки и принялась растирать очередную «целебную» мазь, спасающую от проклятий и сглазов. — Все это глупые суеверия, — она отчаянно пыталась убедить себя в этом, но всеобщая паника и этот чертов браслет, разжигали внутри сомнения. — На нем проклятие и мы все в этом убедились, — Мона вылила ковш с водой на ее голову и вспенила мыло на волосах. — Вам пока не стоит видеться с ним, принцесса. Ох, нехватало нам сорванной свадьбы! После случившегося на сегодняшнем вечере Дилюк спешно покинул зал и вместе со своей служанкой заперся в покоях, сославшись на плохое самочувствие. Веселье стихло, гости разошлись, так и не дождавшись своих предсказаний. Глупые куры были слишком напуганы криками Моны и пожелали тут же «смыть» с себя всю дурную энергию. —Уже поползли слухи, — проговорила она, глядя в свое отражение в воде. — И двух часов не прошло, а дворец уже на ушах. Все это скверно отразится на репутации брата… что же делать? Не стоило тебе кричать об этом при всех! Глупая! Мона поджала губы. Своей вины она в этом совершенно не чувствовала, но раскаяться, наверное, все же стоит, чтобы Люмин не отвернулась от нее, чтобы продолжила доверять. Фрейлина сглотнула, продолжая готовить принцессу ко сну. — Я помогу Дилюку, — сказала она, не скрывая недовольства. Дилюка она откровенно не любила. — Проведем обряд. — Не навредит ли это ребенку? Навредит. По крайней мере Мона на это надеялась. Пару дней назад она получила четкие инструкции по устранению любимой омеги принца Кейи, и сегодняшнее происшествие было четко спланировано и практически прошло успешно. Значит и с остальной частью плана она справиться без проблем. — Ну, что вы, — проговорила она чуть ли не насмешливо, но быстро подавила в себе эмоции. — Я знаю свое дело. Люмин погрузилась по шею в воду, смывая с себя пену. Предчувствие у нее были нехорошие. Сейчас бы ее смог успокоить Сяо. Но пока его нет, придется справляться самой. Когда с купанием было законченно, Мона помогла принцессе вылезти из ванной и одела на нее шелковую сорочку. Влажные волосы причесала, а кожу смазала ароматными маслами. — Не гаси свечи, — сказала Люмин, становясь на колени перед своей кроватью. Мона взглянула на нее с непониманием, но все же отошла от подсвечников. — Я хочу помолиться. — Люмин сложила ладони в молебном жесте и закрыла глаза. — Можешь идти. Мона подожгла очередные благовония с успокаивающими свойствами, и подобрав полы платья, вышла из спальни принцессы, и закрыла ее двери на ключ, отпустив стражников. Тишина, наступившая в коридоре, сменилась тихими шагами. Фрейлина увидела приближающийся огонек, излучаемый небольшим светильником, и вздрогнула, согнувшись в поклоне. — Ваше высочество, — прошептала она, не поднимая голову. — Все сделала? На лице принца Итера читалось нетерпение. Он предстал перед ней в пыльной дорожной одежде, с зачёсанными назад волосами. От него пахло потом и кровью. Моне тут же бросился в глаза висящий на поясе кинжал, и побледнев она склонилась еще ниже. — Да, мой принц, — сглотнула накопившуюся слюну. — Все по сценарию. — Ключ, — Итер выглядел утомленным, так, словно провел в седле несколько часов. Где же он был? Хотя нет, Мона совершенно не хочет этого знать. Она передает ему ключ от покоев принцессы. Отдает вот так просто, будто не зная, для чего именно принцу нужен доступ к покоям своей сестры. Голос совести затих еще тогда, на драконьем хребте, и она ни о чем больше не жалеет. — И все же, мой принц, — осмелилась спросить она. — Нужно ли нам избавляться от ребенка? В случае смерти вашего брата, вы бы могли занять место его регента и получили бы трон, не вешая на себя клеймо узурпатора и братоубийцы. Зря она вообще открыла рот. Итер бросил на нее испепеляющий взгляд, навис над ней ястребом, прижимая к стене. Мона еще раз взглянула на его кинжал и сглотнула. — Помни свое место, фрейлина, — бросил он, — Беги к своей шлюхе, и больше не открывай рот понапрасну. Мона кланяется ему и спешит скрыться в бесконечных коридорах дворца. Итер провожает ее взглядом и усмехается, сжимая в руках ключ от желанной двери. *** Его покои заполнял аромат, представляющий собой удивительную смесь цветочных запахов, истекающих воском свечей и раздобытых у лекаря трав. Нилу наглухо захлопнула окно, превратив комнату в душную клетку. Дилюк снял с себя хаори, и, повесив его на спинку кресла, вздохнул, вынув шпильки из волос. — Проклятие! — вскрикнула Нилу, всплеснув руками. Удивительно, как в этой маленькой девочке скопилось столько злобы. Дилюк прикрыл глаза, опустив ладонь на живот. — Цапля! Это точно она! Я видела как она смотрела на вас, господин. Проклятие пришло от нее! Болезненно пульсировало в висках. Дилюк сел в кресло и откинулся на спинку, вытянув ноги. — Все в сказки веришь? — скривил губы омега. — Это не сказки! — обиженно бросила она. — Иначе, как объяснить все те неприятности, что случились с вами? —Совпадением? — он усмехнулся. — Успокойся уже, за всеми этими «неприятностями» стояли люди. Бороться надо с ними, а не с мнимыми суевериями. Нилу поджала губы и подошла к господину, и, взяв в руки расческу, принялась причесывать короткие волнистые волосы. Дилюк почувствовал с какой силой она нажимает на расческу и отстранился. — Ну что? Она промолчала. Злилась. Это было ясно по ее хмурому взгляду и поджатым губам. Сейчас она почему-то напомнила ему отца, и Дилюк всерьез задумался, не являются ли они родственниками? — Позвольте хотя бы вызвать для вас провидицу? Он подумал и произнес: — Хорошо, но сделаем это тихо. Госпожа Лиза не должна ничего знать. Омега покрутил в руках кольцо с ядом и бросил его на туалетный столик. Услышал голоса за дверью и жестом приказал Нилу замолчать. Девушка насторожилась и тихими шагами приблизилась к двери. Прислушалась. — Его высочество, — проговорила тихо. Дилюк устало потер переносицу, предвкушая новый скандал. От Аято он слышал, что за последнюю неделю Кейа взвалил на себя половину, а то и больше обязанностей повелителя, что, конечно же, сопровождалось стрессом и огромным количеством вина, после которого старшего принца тянуло на приключения. Выслушивать его претензии, приправленные отвратительным запахом крепкого алкоголя Дилюк не хотел, поэтому приходилось ссылаться на плохое самочувствие и крепко запирать дверь. Но что-то подсказывало ему, что сегодня Кейу не остановит очередной отказ. В дверь ударили с такой силой, что цепь, закрывающая комнату, изнутри натянулась, грозясь порваться. Нилу схватилась за сердце и грязно выругалась. Что именно она сказала Дилюк не расслышал, зато прекрасно услышал еще один удар и крик по ту сторону двери. — Впусти меня, немедленно! — выкрикнул альфа. Послышались голоса стражи, охраняющей покои Рагвиндра, и кажется голос Кэ Цин. — Ваше высочество, — да, это точно была Кэ Цин. — Пожалуйста успокоитесь. — Вот именно, я твой принц, и я приказываю тебе впустить меня, Дилюк! Дилюк подошел к двери и с присущей ему саркастичностью прокричал: — Ваше высочество, ночь на дворе, возвращайтесь в постель, не позорьте себя этим концертом. Дилюк снова коснулся живота, чувствуя поднимающуюся тошноту. Ну вот, надо было ему прийти именно сегодня! Когда весь дворец и так слишком озабочен личностью Рагнвиндра. — Забываешься ты, мой наложник, и я хочу тебя видеть! — Это вы забываетесь, ваше высочество, — бросил Дилюк, злобно и грубо. — Я ношу вашего ребенка, и мне нужен покой, закончим на этом перепалку, пока зрители не сбежались. Кейа затих. Нилу медленно подошла к двери и приложив ухо прислушалась. Ничего, кроме звона лат стражников она не услышала. Дилюк выдохнул. Он ушел. Сердце болезненно сжалось, то ли от мнимых омежьи желаний приблизиться к альфе, то ли из-за странной тревоги, зарождающейся где-то там, внутри, под ребрами. — Ушел, слава богам! — служанка выдохнула. — Вы, наверное, жутко перенервничали? Мне принести горячее молоко? Или может быть заварить чай? — Чай, — ответил тихо. Нилу, кивнув, открыла двери, выглянула осторожно и убедившись, что принца в коридоре нет, выпорхнула, стараясь оставаться незамеченной. Дилюк прошел в гардеробную. Посмотрел на себя в зеркало. Отвар из лепестков роз не скрывал мешки под глазами, а слизь улитки не снимала отек с лица. Помятую кожу не скроешь за драгоценностями. Омега развязывает шнуровку на белоснежной блузе и стягивает с бедер кожаные брюки. Оставшись в нижнем белье, смотрит на себя еще раз, отмечая, что было бы неплохо если бы его мертвецки белую кожу украсили бы парочка синяков и засосов – итог страсти… Ох, да о чем он вообще думает! Сам же только, что выгнал Кейу и теперь переживает. Тоска по альфе и беременность делают его идиотом. Дилюк накидывает на плечи халат и возвращается в комнату. — Ему скоро наденут корону, а он ведет себя как желторотый малец, — пробурчал Дилюк сам себе. — И ладно меня позорит, не страшно, моя репутация и так на дне, но себя… что же скажут губернаторы? Дилюк прикусил ноготь на большом пальце и задумался. Задумался о страшных вещах. О смерти повелителя, о кознях госпожи Лизы и о угрозе, нависшей над ним и его нерожденным ребенком. В реальность его вернуло копошение на балконе. Дилюк вздрогнул, подумал что ему показалось, но когда копошение переросло в тихую ругань, напрягся и приоткрыл стеклянную дверь. Холодный ветер тронул его лицо, Дилюк всмотрелся в темноту и вздрогнул. Источником пугающих звуков был Кейа, пытающийся перелезть со своего балкона к нему. Левая нога находилась на краю перил, правая рука цеплялась за заросли плюща. Дилюк побледнел, выскочил на балкон и бросился вперед, подав ему руку. —Что ты, черт возьми, делаешь!? — Пытаюсь добиться внимания прекрасной принцессы, — Кейа делает резкий шаг вперед и перепрыгивает, хватаясь за узкую ладонь омеги. — Романтично, да? — Может мне стоит скинуть тебя вниз? — Дилюк выжидает пару секунд, и все же помогает ему перебраться через перила. — А что, сыграл бы Итеру хорошую службу. — Брось, ты слишком любишь меня, чтобы убить своими руками. И ведь прав, паршивец! От него несет алкоголем, Дилюк хочет отстраниться, но его тут же сгребают в объятия и прижимают к себе. — Попался, — Кейа усмехается и пытается поцеловать Рагнвиндра в губы, но Дилюк выворачивается и губы принца скользят по длинной омежьей шее. — Хватит, я уже понял, что ты зол на меня, и даже выждал время, чтобы ты пришел в себя… —Выждал? Оббивая мне порог? Кейа промолчал, снова прильнул к его коже, оставляя мокрую дорожку от ключицы до уха. Жадно втянул аромат омеги и блаженно прикрыл глаза. — Пахнешь иначе, — промурлыкал. Дилюк готов был пасть перед ним на колени и молить о прощении, но гордость не позволила ему и двинуться. — Слаще, как ягодное вино. Почувствовал это еще тогда на приеме… — Но запах цапли тянул сильнее? — язвительно бросил Рагнвиндр. Их глаза встретились и Дилюк понял, что больше не станет сопротивляться. — Что я должен сделать, чтобы ты забыл об этом? — О, я не забуду, — фыркнул Дилюк, но тень улыбки все равно скользнула на его губах. — И буду напоминать тебе при каждом удобном случае. Кейа цокнул языком и театрально закатил глаза. Его бесстыжая рука залезла под тонкую ткань халата и скользила от груди к животу, разжигая возбуждение. Дилюк блаженно закатил глаза, но все же остановил его руку, накрыв ее своей. — Ну что? — хрипло отозвался Кейа, со смешанным чувством желания и нетерпения. — Беременным омегам запрещено посещать альфу. — игривый взгляд омеги вспыхнул огнем. — С каких пор ты стал чтить правила? Кейа подхватывает его под бедра и опускает на постель, нависая сверху. Потянул за пояс, и обнажил стройное тело, рассматривая словно впервые. Дилюк краснеет, но уступать не спешит. — И все же я бы хотел воздержаться, — говорит он негромко. — Не думаю, что лекарь одобрила бы эту близость, ребенок еще слаб, а твой… напор слишком… резок, тебе лучше остановиться. Кейа огладил пальцами острые скулы и поцеловал его. Целовал принц настойчиво, покусывая губы, заставляя омегу приоткрыть их. Дилюк чувствовал возбуждение в его запахе, в уверенных движениях и понял, что его альфа настоящий упрямец. — Хорошо, — вдруг сказал Кейа, отрываясь от его губ. — Твои опасения имеют смысл, и пока ты не получил дозволения от лекаря, я могу заслужить твое прощение другим способом. Дилюк с интересом наблюдал за ним. Влажный язык альфы, скользнул вниз к груди, задержался на необычно плоском, для его состояния, животе и опустился ниже. Дилюк выгнулся в крепких руках и сдавленно застонал, прикрыв рот ладонью. За дверью стоит стража, и в отличии от покоев Кейи его комната не отличалась хорошей звукоизоляцией. Облизнувшись, Кейа вскинул глаза и усмехнулся. — Ну, господин Дилюк, мне продолжать? Хитрый, гадкий лис! Кожа горит и лоснится потом, сердце бешено стучит в груди, а омега внутри него кричит от желания. Дилюк, прикусив губу, кивает и закрывает глаза в сладком предвкушении. Припухшие губы накрывают налившуюся кровью головку. — Не знал, что старший наследник, так хорошо владеет языком. — прошептал Дилюк, впиваясь пальцами в шёлковые простыни. Возбуждение становилось болезненным, смазка хлюпала, а место, где он лежал стало влажным. Он уже хотел послать к черту всю свою гордость и раздвинув ноги умолять альфу взять его, как вдруг до него доносится такое знакомое ругательство. Нилу… Нилу вернулась! Кричит он в своем сознании и тут же отпихивает ногой Кейу, прикрываясь одеялом. Какой стыд! Черт! Какой же стыд! — Добились все же своего! — служанка не была смущена открывшейся перед ней сценой, наоборот пылала от злости, готовая кинуть в Альбериха, что-нибудь тяжелое. Кейа усмехается и встает на ноги вытирая губы. Кажется, чувство стыда и неловкости испытывает здесь только Рагнвидр. — Не были бы вы принцем я бы… Ее перебивает ворвавшийся в покои юноша. — Ваше высочество! — мальчишка был одним из прислужников Камисато. Дилюк уже видел его, когда лорд нашел их с Нилу в городе. Что же его заставило прийти сюда? — Простите за вторжение! Дело срочное! Нилу тут же загораживает собой господина, а Кейа выйдя вперед переводит на себя все внимание. — Ну? — деловито тянет Альберих. — Ваша сестра, принцесса, — он путается в словах. — Лорд Аято послал за вами… срочно. Тут же лицо Кейи теряет остатки возбуждения и веселья. Холодеет взгляд. Он уже понимает, что случилось. — Разбуди Дайна, — командует он не своим голосом. — И вели ему прибыть к покоям принцессы. Дилюк понимает, что случилось, что-то страшное и дождавшись, когда принц вместе со слугой покинут его покои, начинает одеваться. —Куда вы? — растерянно кричит Нилу, пытаясь остановить господина. — В покои принцессы, — отвечает спокойно, сжимая в руках нож, подаренный Аято. — Ты знаешь тайные ходы, отведи меня к ней. — Пусть альфы сами решат этот вопрос, останьтесь здесь. Дилюк встряхивает ее за плечи, приводя в чувства. — Веди меня в покои принцессы, это приказ твоего господина. Нилу смахивает с лица подступившие слезы и собравшись с силами берет его за руку. Кажется, эта ночь скрывала еще большие ужасы, чем какое-то мнимое проклятие. Что ж, сейчас он лишь надеялся, что не опоздает и успеет помочь своей принцессе… своей дорогой подруге и названной сестре… *** Ветерок тронул высокую траву, погнал по ней клочья тумана. Ритмично покачивались ставни огромного поместья, скрипели старые ворота, стучали молотки рабочих в саду. Сяо, прибывший в Монштадт вчерашним вечером, решил остаться в таверне, а уже ранним утром двинулся в поместье «Рассвет», оставив в небольшой, но хорошо убранной комнатке, раненного господина. За Венти он не переживал. За ним присмотрит хозяйка таверны, которой он заплатил золотом отца, и она, сверкнув серыми глазами, пообещала сохранить его секрет и заботиться о своем госьте. Сяо надеялся на ее четность и любовь к наживе. Юноша поднял голову и бросил взгляд на поместье, принадлежащее губернатору Монштадта. Старый, утративший былое величие особняк вызывал тоску. Утренний туман развеялся полностью, на еще тусклом небе уже начал просвечиваться ярко-красный круг солнца. Внезапно его все же охватило волнение. Сяо почувствовал укол страха и замер, не понимая, чем вызвано это странное чувство. Может, что-то случилось во дворце? Сделал шаг вперед. На площадке возле высокой мраморной лестницы, стояла изящная женщина лет сорока. В глаза сразу бросилась копна огненных волос, собранных в незаурядный пучок, и Сяо без сомнений решил, что перед ним сейчас, стояла знаменитая Элеонора Рагнвиндр, вдова покойного губернатора Монштадта и наложница нынешнего. Что ж, Сяо слышал о ее мудрости и верности короне. — От лица господина Урсы, я приветствую вас, Алатус, в поместье «Рассвет» — голос внушал доверие. Сяо кивнул головой. Нужно унять волнение. С его принцессой все будет хорошо, а ему нужно перестать переживать, собраться с силами и убедить Монштадт встать на сторону принца Кейи. Ветер над поместьем «Рассвет» снова взвыл, унося с собой тревогу и неясные чувства.