Карманный словарик дезертира: Руководство к жизни после службы в Орде

Дикий — Мы заметили только после того, как вы ушли, — щебечет Перфюма. — Я показала кусочек Боу на Балу Принцесс, и… Ну, события развивались немного… сумбурно, да? Но Боу сказал, что вам должно понравится. Сюда! Бывшая база Орды в Плюмерии теперь превратилась в руины – ничего не осталось, кроме заросших мхом груд камней и покрученного вместе с лозами металла. Проходя мимо, Перфюма похлопывает по заржавевшим контейнерам с токсическими отходами: — Растения хотели полностью уничтожить их, но я не позволила. Хорошо, когда есть на что посмотреть и вспомнить о своей победе над врагами! Уж ты меня точно понимаешь, да, Адора? — Угу. Конечно, — ответила та. Её нога вдруг пинает что-то твердое, и старый шлем солдата Орды с лязгом укатился в пышный розовый куст. Эмблема на нем порядком стёрта, но всё ещё различима. «Полностью защищенный от внешних воздействий» лицевой щиток проткнут, похоже, какой-то довольно крепкой веткой. — Ничто не обогащает почву лучше победы. За мной! — продолжает Перфюма. — Ой, аккуратнее, — она обратилась к Глиммер, которая увлеченно «боролась» с колючей ветвью, зацепившейся за плащ. — Они очень вспыльчивые, расцвели же во время битвы, как никак. — Мне нравится, как ты тут всё изменила, — Боу наклонился к Перфюме, чтобы отодвинуть лозу с её пути. Он обернулся через плечо к Глиммер и Адоре: — Вы не поверите, когда увидите. — Ага! — Перфюма останавливается и запускает руки в лозу, что полностью заплела бывшую панель управления. Но теперь это лишь заросшая растениями груда металла. Сквозь световой индикатор для внешнего защитного поля пророс довольно крепкий причудливый стебель, как и у многих увиденных ими сегодня цветущих растений. Когда Принцесса поднимает его к свету, что-то отражает его и блестит — это стекло, что ветвистыми венами вплелось в дерево и зелень. — Погоди-ка, дай посмотреть, — Адора берёт стебель в руки. Прохладные, гладкие ленты стекла не прозрачные, а зеленовато-желтые; такого же цвета был лицевой щиток шлема, что попался Адоре под ноги. — Это из брони солдатов, этот материал, этот цвет… — Растения используют его! Никогда такого не видела! — Перфюма притягивает к себе куст с отдаленно напоминающими абрикос фруктами, и показывает его ветви Адоре — в них вьются прожилки металла. — Но ты ещё не видела самого удивительного! — Нашел! — крик Боу слышится откуда-то слева, из странной рощи из маленьких дымоходов-деревьев. Он выбегает оттуда с чем-то сверкающим и светящимся в ладонях. — Только посмотрите! То, что он принес, являло собой диковинное слияние жёлудя и аккумулятора электрошокового пистолета из Орды: оно покрыто тонкой сетчатой темно-зеленой кожицей, плоское на одном конце и кругловатое на другом. Плод светился изнутри; излучение меняло цвета ритмично, словно сердцебиение — вот оно красное, розовое, пурпурное, синее. Адора держит его в руках; она настолько увлечена осматриванием этого чуда, что не замечает, как Боу тянет её за локоть, ведя в саму рощу. «Смотри», — шепчет он ей, и она поднимает свой взгляд. Кроны деревьев срослись в плотный навес над их головами, ветви соединялись друг с другом, переплетаясь, перекручиваясь и поблескивая, озаренные светом своих ягод, что всё сверкали, меняя цвета снова и снова — наполовину четкий механизм, наполовину буйное дитя природы. — Неужели это не самое настоящее чудо? — вздыхает Перфюма. — Никогда прежде не существовало чего-то подобного! И этого не случилось бы, если бы Орда не пришла сюда! Ведь не бывает худа без добра. Что-бы ни произошло, нас всегда ожидает какая-нибудь приятная неожиданность в конце. Кстати, я называю их «Ши-ревика»! — Я за «Адорника», но она здесь принцесса, — вздыхает Боу. С мягким розовым сиянием появляется Глиммер, вся в колючках и обломках ветвей, уже без плаща. — Вау! Это создала Орда? — Это создала природа! — с гордостью отвечает ей Перфюма. — Не Орда и не Восстание, — произносит Адора. Она вдруг осознает, что улыбается. — Но что-то иное. Что-то новое. * Привязанность — А вот и она, - Боу приподнимается на локтях и машет в сторону двух выходящих из замка сверкающих силуэтов. — Эй, Глиммер! Мы тут! Глиммер машет в ответ и поворачивается к матери для объятий. Вдруг Глиммер начинает возражать, но королева лишь смеется, целуя свою дочь в лоб. Она не перестает улыбаться, когда та телепортируется к друзьям. Адора никогда не слышала смех королевы. Он красив, мелодичен, и почему-то напомнил ей звон колокольчиков перед фестивалем. — Аргх, я ненавижу, когда она так делает! — а вот и Глиммер, уже плюхнулась на траву рядом с Боу и бесцельно трет ладонью на месте еле заметного следа от помады. — Стыдно каждый раз! Адора думает об этом и спрашивает: — Почему? — Почему что? — Почему тебе стыдно? Это проявление слабости? — Ну, не совсем, но, всё же, я уже не маленький ребёнок, понимаешь? Пол-Восстания смотрит, но ей как будто бы плевать, а я ведь ещё и Командир! — Боу успокаивающе кладет ладонь на плечо Глиммер, но она уже подозрительно смотрит на Адору. — Адора, ты вообще знаешь, что значат поцелуи? — Да-а… нет. Не совсем. На лице Боу опять это выражение – оно столько же страдальческое, как и полно решимости; он смотрел на нее так же, когда узнал, что она никогда не танцевала, или не праздновала день рождения, или даже не заплетала волос в косички. Он объяснил: — Твои поцелуи – для людей, которыми дорожишь. Так ты показываешь людям, что любишь их. Ну, это объясняет кое-что. — Поэтому ты поцеловал Перфюму? Ты любишь ее? Глиммер ошеломленно оборачивается к Боу: — Ты что?! Когда? — Я поцеловал её в щеку, на Балу, — он торопливо пытается объясниться. Глиммер облегченно выдыхает. Адора смотрит на них с непониманием: — Погодите, это что-то другое? — Существуют разные виды поцелуев, — терпеливо начинает Боу. — Ты можешь поцеловать чью-то руку, как одной из принцесс, чтобы выразить уважение или радость встрече. Поцелуи в щеку – для друзей и семьи, а если тебе нравится кто-то… В смысле, нравится-нравится, тогда ты можешь… — он смотрит на Адору в упор, пытаясь что-то сказать, а потом взглядывает на Глиммер, и, не получив никакой помощи, сдается, — Знаешь, что? Подрастешь – тогда и поговорим. Адора просто смотрит на него: — Ну ладно. Но что насчёт поцелуев в лоб? — Это значит, что ты волнуешься о ком-то. И готова их защищать. Заботиться о них. Как королева Анжелла о Глиммер. — О, — Адоре больше нечего сказать. Глиммер по уши занята перепланированием кампании против Орды, так что она напрочь забывает об этом разговоре, пока, неделю спустя, она не натыкается на Адору по пути на собрание. «Извини», —она пытается пробормотать, всё ещё в полусонном состоянии, но Адора стоит на месте. После она чувствует её руки на своих плечах, что пробуждает её полностью, и она наконец выговаривает: «Что ты-», — но не успевает закончить. Адора наклоняется и прижимает губы ко лбу Глиммер, оставляя легкий поцелуй. Это происходит быстро, аккуратно и точно, как и все, что она делает. Глиммер чувствует, как горят её щеки, и они всё ещё продолжают гореть уже на собрании, её сердце шумно бьется в груди, ошеломлённое и обезумевшее. Адора садится на свое привычное место и внимательно выслушивает всех, как она всегда это делает. Глиммер в отчаянии взглядывает на Боу, который сидел рядом, подперев подбородок, и выглядел таким же потрясённым, как и она. — Ты тоже, да? — он шепчет, — Она поймала меня в стойлах. И ещё поцеловала Свифт Винда в рог. — Ну конечно, — вздыхает Глиммер, но не может сдержать улыбку. * Воображение Кристаллы, свисающие с потолка покоев Глиммер, легко покачиваются от любого дуновения ветра сквозь открытое окно. Адора наблюдает, как они парят вокруг, вращаются и поблескивают в лучах восходящего солнца, каждый по отдельности и все вместе они как будто танцуют - медленно, неспешно, но постоянно. Это навевает ей мысли о… Чём-то древнем. Чём-то затерянном. Она ложится в кровать, подкладывая ладони под затылок. — Эти кристаллы, зачем они? Глиммер, что лежала сбоку, ворочается и ворчит: — Незачем, они просто красивые. Ты почему здесь? — Я не могла уснуть, — в её комнате тоже были кристаллы, но она их сняла. Их блики слишком сильно напоминали ей о безразличных взглядах ботов и о знакомых тенях, что рыскали повсюду в ночи. — Адора, солнце ещё едва взошло. Пойди побей деревья, что ли, — Глиммер засовывает голову под подушку. — Увидимся на завтраке, хорошо? — Я уже пробежала всю полосу препятствий во дворе дважды и попрактиковалась в трюках со Свифт Виндом. Твоя мать не разрешает мне бить деревья. Они, похоже, все какие-то древние и священные. Вот почему бы таблички не поставить, серьёзно? Ты поговори с ней об этом. Как людям знать, что там что-то очень древнее и священное, если об этом нигде не написано? Глиммер приподнимается и смотрит прищурено на Адору: — Ты в порядке? — Всё хорошо, — это правда даже больше, чем наполовину. Глиммер задумывается, а потом откидывается обратно на подушки со вздохом человека, который знает, что не уснет. Молчание застилает их одеялом, мягким и плотным. Кровать мягко покачивается, словно лодка в тихом море, и они обе смотрят на потолок - молчаливое сверкание кристаллов лишь подыгрывает воображению: смелым догадкам, вопросам о том, что было до пустого ночного неба и таинственных руин. — Вот этот выглядит как Лунный Камень, — наконец говорит Глиммер, указывая на круглый белесый кристалл возле окна. — Когда я была маленькой, я любила представлять, что это всё Руносталлы, и выдумывать истории о новых Принцессах и их королевствах. Как глупо, — она начинает теряться. — Ну, знаешь, глупые детские забавы. А… Ты, наверное, не знаешь. Всего лишь… — Какие истории? Глиммер поглядывает на нее в недоумении. Но когда она видит, с каким искренним любопытством смотрит Адора, её видимое смущение сменяется чем-то другим, для чего у Адоры названия не нашлось. — Со счастливым концом, — говорит Глиммер. — Монстры атаковали, но принцессы давали отпор и всегда побеждали. Адора кивает. Она понимает военные истории. — С командиром Глиммер во главе? — Иногда помогала мама! А иногда- Она хотела произнести «папа», но запнулась, и вместо того немного меняет положение и её ладонь на мгновение легко коснулась пальцев Адоры. — У вас в Орде не было сказок на ночь, не так ли? Почему-то ей сложно вспомнить то, что происходило всего лишь пару месяцев назад. Эти воспоминания вдруг стали слишком далекими, тусклыми — как они после отбоя лежали в казарме и перешептывались с Катрой, как темнота освещалась зеленым светом из панелей, как причудливые тени от него порой искажали их лица. — У нас были свои сказки. Мы представляли, как будем ходить в походы и побеждать в битвах. Наверное, она услышала что-то в её голосе, но Глиммер положила свою ладонь на ладонь Адоры. — Похоже, мы не такие уж и разные. — Не знаю, — говорит Адора. — Расскажи мне какую-то из своих сказок. — Обещай, — опять этот прищуренный взгляд, — что не будешь смеяться. — Почему? — Адора хмурится в недоумении. — Она смешная? — Нет! Нет, она… Она хорошая, — тихо произносит Глиммер. Она указывает на узкую спираль из желтого стекла, что розовела в лучах восхода. — Это Солнечный Камень. Он находится в самом сердце Золотой Горы, где принцессы ездят на драконах… Адора внимательно слушает и наблюдает, как кристаллы играют со светом. * Дом — Адора, — зовет королева Анджела, — могу ли я поговорить с тобой? Адора заметила, что у королевы была привычка спускаться на землю внезапно, легко и бесшумно, словно одуванчик, а затем предстать перед тобой со всей мудростью и опытом столетий. Даже в разгар дня, посреди полуразрушенной деревни, ей вполне удавалось сохранять свой элемент неожиданности, что многих часто обескураживало. К счастью, Адора была воспитана вселяющей ужас ведьмой, что могла в любой момент появиться из ближайшей тени без единого звука. Только эта привычка к внезапности и спасала её от того, чтобы уронить огромный камень себе на ноги с совершенно недостойным королевских ушей воплем, ещё и с половиной Восстания в свидетелях. (Однажды, Адора клянется, она будет служить командиру, который все-таки издает шум.) Но Ши-Ра спокойно кладет валун на землю и тут же вытянулась в струнку: — Мэм! Ваше Величество! — Вольно, — произносит Королева. Ши-Ра перестает салютовать, но королева лишь снисходительно улыбается: — Полностью вольно, если тебя не затруднит. Не хочу отягощать наш разговор формальностями. — Оу. Конечно, Ваше Величество, — Адора глубоко вдыхает, на выдохе выпуская Ши-Ру из себя. Пусть она и привыкла к смене параметров с превращениями, но всегда скучает по лишним полметра роста и мышц, в особенности перед королевой. Она бы чувствовала себя более защищенной. — Пройдись со мной, — произносит Анджела, кладя руку Адоре на плечо. — Слушаюсь, мэм. У королевы широкий шаг, и Адора пытается поспевать за ней. Они идут в сторону восточной оборонительной стены, что возвышается над грудами разбросанных камней. — Восстановительные работы идут полным ходом, Ваше Величество. Много домов было разрушено, но достаточное количество зданий уцелело, чтобы послужить местным жителям временными укрытиями. Некоторых можно забрать в замок, поселить в неразрушенное крыло… — Я хорошо осведомлена о состоянии деревни, — мягко перебивает королева. — Я пришла сюда поблагодарить тебя, Адора. Мне нужно было уже давно это сделать. — Но вы уже поблагодарили меня после битвы, Ваше Величество. Более того, Вы не обязаны этого делать – я, как Ши-Ра и член Союза Принцесс, поклялась защищать королевства от Орды… — Пусть мы в бесконечном долгу перед тобой за участь в битве, я пришла не за этим, — королева смотрит куда-то вдаль, и в её взгляде отражается тьма, опасность, что затаилась за горизонтом, за всей этой пылью и толпами людей. — Я никогда не благодарила тебя за спасение Глиммер. Молчание. Наконец, Адора всё же говорит: — Вы не обязаны. Это прежде всего моя вина, что она попала в плен. — Неужели? Судя по всем полученным мною отчетам, ты пыталась препятствовать агентам Орды ещё до того, как узнала их план. Глиммер в опасности каждый день, Адора, только потому, что она моя дочь, — королева сомневается секунду, но потом тихо произносит: — Поэтому я сражаюсь в этой войне. Ради её безопасности. — Я понимаю, Ваше Величество. — Я считаю, что искать виновных в этой ситуации неуместно, — это утверждение настолько далеко по смыслу от принципов Шэдоу Вивер, что Адоре оно показалось даже несколько нелепым, как, впрочем, и весь оптимизм и блестки, что характерны Восстанию. — Ты дала обещание вернуть её домой, и ты выполнила его. Пусть твои заслуги перед Восстанием и перед Яркой Луной безграничны, но именно за это я благодарна тебе лично. Адора вспоминает, когда на вопрос «Ты ручаешься за неё и берешь ответственность за неё?» звонкий голос уверенно ответил: «Да!», или, когда тот же голос мягко повел по ужасающим её пляжам Мистакора: «Сюда, Адора». Наконец, она отвечает: — Ваше Величество, я… Вы не обязаны меня благодарить. Мы друзья. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить ее. — Я знаю, — отвечает королева, — но я хочу, чтобы ты знала, Адора– дезертир из Орды Адора, не легендарная воительница Ши-Ра, – пока от Яркой Луны остается хотя бы камешек, пока у меня в подчинении есть хотя бы один воин, для тебя есть место среди нас. Адора запинается, пытаясь возразить, но тут королева поворачивается к ней, сложа руки и раскрыв крылья. Вдруг она обращается к ней с едва заметной улыбкой: — Она так похожа на своего отца. Глиммер… Она вспыльчива, но отнюдь не глупа, — королева смотрит Адоре в глаза. — И одним из самых мудрых её решений было привести тебя домой. * Слабость — Нашла! — восклицает Глиммер, отбрасывая в сторону поеденные молью гобелены. Солнечный свет пробирается внутрь странного гнезда, в котором Адора издает глухие стоны. Тут Глиммер хватает её за запястье, по телу внезапно разливается бурлящее тепло и вот она тонет в перине принцессы, в которой либо лежать смирно, либо свалится с высоты нескольких метров на каменный пол. Вряд ли Глиммер позволит ей упасть на пол, но Адора всё же остается на месте. Глиммер садится на нее для перестраховки. Адора тяжело вздыхает, закрывая глаза в надежде забыть о пульсирующей головной боли. Её горло будто прожевано паукокрабом-охранником от Основателей, но она решает попытаться: — Физические проявления слабости- — Не поощрялись в Орде, я знаю, — протянула Глиммер. — Не были ли откровенная тупость и уверенность, что сможешь спрятаться на вражеской территории тоже не поощряемы в Орде? Потому что твое укрытые не могло быть ещё более очевидным! Я телепортировалась по замку ещё перед тем, как научилась ходить, я знаю каждый угол как свои пять пальцев. — Оу, — это все, что Адора может прохрипеть. Она внезапно поняла, что командир Восстания Глиммер тоже проходила (скорее всего не такую строгую, как в Орде, но всё же) боевую подготовку; скорее всего, в попытке доказать королеве-матери свою компетентность и самостоятельность. Удивительно, что Адору не нашли раньше. Она решает, что в этом нет позора — ну, почти нет позора — признать поражение от противника столь настойчивого, как Глиммер. Адора больна уже на протяжении двух дней, но только сейчас она позволяет себе расслабиться. Учуяв потерю бдительности у противника, Глиммер делает ход. Она вытаскивает Меч Силы из ножен и сбрасывает его с кровати. Адора взвизгивает, хотя из горла выходит лишь хрип, и пытается поймать меч, но она слишком слаба, чтобы отпихнуть Глиммер в сторону и сделать хоть что-нибудь еще. Снизу донесся звон от удара металла о камень. Не бойся, Боу о нем позаботится, — Глиммер выглядит совершенно необеспокоенной о судьбоносном артефакте Эфирии. Она прижимает ладонь к щеке Адоры: — Почему ты всё ещё горишь? Мама сказала, что жар скоро должен пройти, но уже прошло несколько дней! Они должны уже быть тут, я ведь им сказала, что телепортирую тебя сюда, и что, по их мнению, может быть важнее… Двери внезапно распахнулись настежь. — Глиммер! Я привел твою маму! Эй, почему меч валяется на полу? Я почти споткнулся о него, это же очень опасно. Нам опять нужен разговор о безопасном обращении с мечом? Адора выглядывает за край кровати и видит Боу, бережно держащего артефакт. — Эй, Адора! Как ты себя чувствуешь? Ты выглядишь очень… уставшей. Адора хочет ответить, но воздух застревает где-то в горле, и она лишь закашливается. Глиммер слезает с нее и приподнимает так, чтобы позволить Адоре положить свою голову на её плечо. «Слаба», — шипит Шэдоу Вивер в её сознании, но Адора не может отстраниться от подруги — она действительно слаба. Опереться на Глиммер — её единственная возможность находится в прямом положении, чтобы в груди не болело так сильно. В комнате становится слышно тихое шуршание крыльев, кровать легко покачнулась. Адора поднимает взгляд, но перед глазами лишь расплывается тусклый фиолетовый силуэт королевы, озаренный белым нимбом её крыльев. Она чувствует, как Глиммер сжимает её сильнее, будто в попытке защитить от чего-то. — Ей не становится лучше! Ты говорила, что ей станет лучше! — Тише, Глиммер, — прохладные ладони королевы охватывают лицо Адоры. — Как ты себя чувствуешь, Адора? Отвечай честно. Честно. «Слабая, — насмехается Шэдоу Вивер, — жалкая, бесполезная лентяйка», но Адора получила приказ — она не может не повиноваться. —Это всё усталость, мэм. Сильная усталость и боль. И холод. — Холод? Да она вся горит! Мы должны что-то сделать! Разреши мне принести её к Лунному Камню, он может ей помочь — он всегда помогает мне! Мы не можем просто сидеть здесь и ничего не делать! — Успокойся, Глиммер, — отвечает на это королева Анджела. — Лунный Камень не вылечит Адору. Он дает тебе энергию, ибо ты, как моя дочь и Принцесса Яркой Луны, связана с ним. Но для Адоры он ничего не может сделать. — Тогда что? — не унимается Глиммер. — Мы не можем ничего не делать! Восстание нуждается в Ши-Ре, и я… — она запинается. Адора поднимает взгляд и видит, как она яростно стирает слезы с лица. — Я не могу просто сидеть и наблюдать, как она умирает! — Она не умирает, — королева кладет ладонь на плечо дочери. — Я понимаю твой страх. Я чувствовала себя так же, когда болел твой отец. Но смертные намного сильнее, чем мы порой ожидаем — и я редко когда видела кого-то, был то смертный или нет, сильнее Адоры, — и затем она ободряюще улыбнулась ей. — Мои лекари утверждают, что это всего лишь простуда. Всё что ей нужно — это покой. — Ей скажи! — Адора, —она обращается к ней своим «королевским голосом», — когда ты присоединилась к Восстанию, Глиммер поручилась за тебя. Как твоя королева и командир, я приказываю тебе уведомлять её о всех своих перемещениях пока ты больна. Ты меня поняла? — Да, Ваше Величество, — хрипит Адора. — Хорошо. Больше никаких пряток. Никаких пряток. Когда королева спустилась, Адора закрывает глаза, чтобы не испытывать головокружение от легкого покачивания кровати. Но мир всё равно покрывается рябью, когда Глиммер спешно поправляет постель для нее, суетясь вокруг. Потом ей на лоб и шею кладется что-то влажное и холодное, но смягчающее её безжалостную головную боль. Позже, когда она просыпается, она видит, что комната освещена слабо, и только мягкое розовое сияние позади нее. Это Глиммер сидит рядом, читая. Глиммер, похоже, услышала шорох одеял, потому что она отрывает взгляд от книги и тяжелым голосом произносит: — Спи, Адора. — Ладно, — хрипит она в ответ, закрывая глаза, и этот мягкий розовый свет освещает её путь обратно во тьму.