В два раза хуже

*** Где-то внизу кто-то орал. Громко, душераздирающе, будто его убивают. Что-то гремело и звенело. Дамиано с трудом открыл глаза и рассеянно потер лицо ладонями. Глаза нещадно щипало, на руках мгновенно образовались чернильно-черные разводы от косметики. Фу, блять. Орать продолжали. Какого хрена?! Он раздраженно дернул простыню, заматываясь в нее на манер тоги, перебрасывая один кусок через плечо и путаясь ногами в волочащихся по полу краях. Прошлепал босыми ногами по коридору, вкладывая раздражение в каждый удар пятками по полу и остановился у перил лестницы, набирая в легкие побольше воздуха, чтобы высказать все, что он думает о диких криках в одиннадцатом часу утра. В конце концов, он тоже умеет орать, это, можно сказать, его профессиональный навык! Трехэтажная матерная тирада встает поперек горла, так и оставаясь не озвученной. А. Так это они поют. Томас приветственно машет ему рукой, сжимающей микрофон и пакостно ухмыляется, высоко задирая голову, глядя снизу вверх из-под лохматой челки. -Утро. Ты все проспал, мы начали репетицию без тебя. Теперь мы с Вик будем петь, а тебе, если хорошенько попросишь, выдадим гитару. Дамиано фыркает в ответ и зевает. Только подумать, решили они. Злиться как-то больше не хочется. Это же Томас, Господи. Как на него вообще можно злиться? Он потягивается, поднимая руки высоко над головой, стряхивая с себя простыню прямо на пол (и зачем он вообще приводил себя в такой приличный вид, разве это мог быть кто-то, кроме этих долбанутых), и съезжает вниз прямо по перилам, ловко приземляясь на ноги. Взгляд цепляется за самое важное и он, словно привязанный, направляется прямиком к оставленной на столе кружке, с надеждой заглядывая в нее. О да, кофе. Черный, но с сахаром, еще горячий, ровно половина кружки. Томаса. Был. Он растекается в кресле, делает из кружки пару больших глотков, ждет несколько минут, когда глаза окончательно откроются. Жизнь потихоньку налаживается. -По какому поводу движ в такую рань, народ? Виктория откладывает выключенный уже микрофон, напоминает без удивления: -У нас вечером финальный прогон перед завтрашним концертом. Надо проверить оборудование, посмотреть сцену, попробовать все на зуб. Дамиано резко оживляется. Вот это разговор! Он совершенно не способен следить за всеми этими графиками, датами, интервью и прочей сранью, но зато он способен охрененно петь. Спать больше не хочется. Он встряхивает волосами, мгновенно скидывая с себя остатки сонливости и буквально взлетает с кресла, проносясь ураганом по гостиной. Обнимает Вик, треплет Итана по плечу, запускает руку Томасу в растрепанные волосы, окончательно превращая их в гнездо. Привычно зависает. Тянет друга за щеку, под звонкий хохот щекочет тощие бока, вынимает из тонких пальцев зажженную сигарету, жадно затягивается. Первая, самая вкусная. Особенно когда не своя. Секунду спустя он уже прыгает по лестнице, держа остатки кофе как величайшее сокровище, умудряясь одновременно пинать с лестницы провода от микрофонов, глотать безбожно горчащую жижу из кружки, быстро затягиваться и раздавать бесценные указания: -Я в душ, закажите что-нибудь пожрать и уберите весь этот срач обратно в подвал! -Ты похож на панду! -Орет Томас ему вслед, но Дамиано слишком лень возвращаться, чтобы показать ему оттопыренный средний палец. Когда на втором этаже хлопает дверь в ванную, Томас уже заканчивает аккуратно сворачивать шнур от микрофона, самодовольно усмехаясь. -С тебя пицца, Вик. Я же говорил, что он будет готов репетировать через полчаса и мне ничего за это не будет. Виктория закатывает глаза и молча тянется к телефону. Они все предпочитают не замечать задумчивый взгляд Итана, направленный им в спины. *** Виктория аккуратно проводит ватными диском под нижним веком, убирая тени и подводку. Затем еще и еще раз. Ладно, проще утопиться в жидкости для снятия макияжа, чем смыть это все нормально. Она тянется за новым диском и вздрагивает, едва не роняя пузырёк. Репетиция закончилась четыре часа назад. Без зрителей им катастрофически не хватило эмоций. Перед концертом всех привычно потряхивало. Они рванули в клуб, выпили по паре чудовищно пестрых коктейлей, кажется, выбирая их по принципу самого стремного сочетания цветов, танцевали как безумные и теперь валились с ног. Или нет. Кто-то был отвратительно бодр для трех часов ночи. Вик замирает и внимательно прислушивается к доносящимся голосам, тут же подскакивает с места. Ну, конечно. На что она вообще надеялась? Что это Итан решил поорать посреди ночи? Что эти двое сумасшедших опять не поделили? Только бы не сцепились, только не перед концертом. Она летит по лестнице так быстро, как только может. Где-то на повороте ее догоняет Итан, хлопающий глазами как разбуженная сова, но настроенный крайне решительно. Лучше бы это и правда он орал, ей-богу! Еще на подходе к студии до нее доносится хриплый от злости голос Дамиано и срывающийся чуть ли не на ультразвук - Томаса: -Да откуда я вообще должен был знать об этом! -Спросить словами через рот! Но нет, ты же у нас хватаешь все что плохо лежит и трахаешь все что шевелится! Вик влетает в комнату на полном ходу, быстро оценивая обстановку. Друг друга не поубивали, уже хорошо. За ее спиной мрачным индейским идолом замирает Итан. -Вы что, охренели оба?! - Она топает ногой и зло смотрит на виновников торжества из-под светлой чёлки. - Вообще-то здесь и нормальные люди живут, я хочу спать, нам к обеду нужно быть на другом конце Рима! -Из-за чего вы вообще все это начали? -Неожиданно оживает у нее за спиной идол. -Он увел мою бабу! - Томас красный, лохматый и злой, машет руками как мельница и опасно пятится к загнутому краю ковра. -Какую? - Итан соображает быстрее, чем Виктория успевает подобрать слова, хоть на половину состоящие не из мата. Томас взмахивает руками вновь, явно не в состоянии вспомнить имени и собираясь пуститься в долгие путанные объяснения про танцпол, клуб и коктейли, но Итан снова успевает раньше: -Серьезно вообще? Томас захлопывает рот и как-то резко сдувается, словно воздушный шарик, из которого выпустили весь воздух, снова заполошно взмахивает руками, путается то ли в ковре, то ли в собственных бесконечно длинных ногах и ласточкой летит вперед. Дамиано привычно ловит его за плечи, не позволяя рухнуть носом в полку с дисками. Томас поднимает взгляд. Плечи под горячими ладонями медленно расслабляются. Оба виновато ухмыляются. -Ладно, проехали. -Извини. -Потаскуха. -Истеричка. -Раз уж вы изволили прекратить сотрясать дом своими криками, то мы рискнем вас оставить. Пойдем, Вик. - Итан опускает широкую ладонь Виктории на плечо и разворачивается к выходу. Она закатывает глаза и оглядывается на них через плечо: -Лучше бы вы друг друга трахали, придурки! Ответом ей служит дружный хохот, в котором явно звучит облегчение. Двадцать минут спустя Дамиано закрывает за собой дверь, дергает переключатель душа и шагает под обжигающе ледяной поток воды прямо в одежде, медленно сползает по стене на пол, закрывая лицо руками. Какого хрена он вообще делает?.. *** Конечно же она не выспалась! Кто вообще высыпается, ложась в четыре часа утра и просыпаясь к десяти? Душ не слишком помогает, кофе тоже. Ей нужна ванна из кофе. Море из кофе. Да вообще нет в мире столько кофе... Она практически стекает в гостиную по лестнице, сонным взглядом окидывая заваленные хламом поверхности, пытаясь обнаружить где-то здесь оставленный телефон. Бутылки с водой, открытые пачки печенья, чья-то футболка, косметос, набор вырвиглазно-розовых резинок для волос, сорок пять зажигалок, провода, бесконечные провода, скоро они сплетутся в одного большого монстра и выживут их всех из дома. Вместо телефона взгляд натыкается на бодро дрыгающуюся в воздухе ногу. Вик пару раз моргает, пытаясь понять, не сошла ли она с ума. Это было бы весьма закономерным исходом. Нога продолжает дрыгаться, сверкая в воздухе криво накрашенными черными ногтями. Вик медленно обходит диван сбоку. Дамиано лежит, вытянувшись во весь рост, удобно устроив голову на костлявых коленях Томаса, который чешет его за ухом как огромного кота, периодически пропуская сквозь изящные ухоженные пальцы длинные шелковые пряди темных волос. У них на двоих одни наушники, в которых грохочет музыка, одна миска с чипсами, стоящая прямо на голом животе Дамиано и одна сигарета, которую Томас подносит по очереди то к своим губам, то к губам друга. Одна ленивая, совершенно блаженная улыбка. И пустая кружка из-под кофе, в которую Том стряхивает пепел. Конечно же, тоже одна. Глаза у обоих закрыты, Дамиано едва слышно мурлычет слова песни, Томас покачивает головой в ритм. Вот уж кто бодр, свеж и абсолютно доволен жизнью. Руки невыносимо чешутся совершить мелкую месть за ночные развлечения. Вик осторожно подхватывает со стола телефон, стараясь не развалить вавилонские башни всякого говна, быстро щелкает пальцами по экрану, делая пару снимков и как можно тише сваливает из гостиной. В глубине души Вик уверена: если она уронит стол вместе со всем, что на нем лежит, а потом взорвет дом, то эти двое даже не заметят. Она это запостит. Обязательно запостит. Вот прям щас. Ну, или когда они решат снова выяснять свои долбаные отношения в три часа ночи. *** Они летят по коридору и орут как безумные. Концерт - огонь! Фанаты - огонь! Они сами - огонь! Чистое пламя! Адреналин кипит в крови, кажется, что еще немного и их безумный восторг хлынет приливной волной прямо по коридорам и гримеркам, сметая все на своем пути, но не остановится, выйдет за пределы концертной площадки и накроет весь Рим. Томас тянет Дамиано за запястье, продолжая трясти лохматой башкой и вопить. Персонал ловко прижимается к стенам, пропуская их дальше. Мало ли здесь бывает всяких, они и не такое видели. Через пару минут безумной скачки по коридорам Вик останавливается и заворачивает к кулеру. Хрипит, будто это она только что отпела целый концерт: -Все, не могу больше. У этих двоих просто атомный реактор в заднице. Итан останавливается рядом с ней, опираясь спиной о стену и скрещивает руки на груди, молчаливо соглашаясь. “Эти двое” даже не замечают, что их ударный отряд сумасшедших уменьшился ровно вдвое. Они на полном ходу влетают в гримерку, хлопая дверью со всей дури и лишь чудом не ломая замок. Замирают друг напротив друга. Оба мокрые, лохматые, судорожно хватают воздух ртом. В следующую секунду Дамиано толкает Томаса к стене и вжимается всем телом, пропихивает колено между тощих бедер, запускает пальцы в пушистые волосы, нещадно цепляясь кольцами, с силой сжимает и оттягивает, заставляя наклонить голову и целует прямо в губы, жадно, горячо, толкая язык прямо в приоткрытый рот. Свободной рукой судорожно оглаживает бедро, ведет вверх по обнаженному боку. Прямо сейчас, хоть один раз, это все будет принадлежать только ему, даже если потом он получит за это в морду. Да пусть хоть совсем убьет, он ни за что не отпустит его прямо сейчас. Томас никуда и не собирается. Даже не напрягается в его руках, подается на встречу, прижимаясь всем телом, восхитительно гибкий и податливый, закрывает глаза, цепляется тонкими пальцами за его плечи и, о боже, отвечает на поцелуй. Точно так же жадно и горячо вылизывает его рот в ответ, как будто тоже ждал этого половину своей жизни. Отстраняется, мягко прихватывает его губы своими и тут же кусает нижнюю, втягивает в следующий глубокий поцелуй. Дамиано мгновенно осознает значение всех на свете дурацких фраз: и про бабочек в животе, и про разряды тока вдоль позвоночника, и про подгибающиеся колени. Все правда, до последнего слова. Он отстраненно думает о двух вещах: у него на плечах непременно останутся синяки и пусть это все никогда не заканчивается. Они распадаются на двух отдельных людей минут через пятнадцать, когда быстрых глотков воздуха между лихорадочными поцелуями окончательно перестает хватать, а перед глазами расплываются радужные круги. Дамиано не знает куда деть трясущиеся руки. Томас с задумчивым видом ощупывает кончиком языка прокушенную губу. -Это было хорошо. Гораздо лучше, чем на сцене. Дамиано несколько секунд подвисает, как старый комп, пытаясь выбрать между “давай повторим” и “да ты охренел”, но дверь открывается и в помещение заглядывает Вик, окидывает их цепким взглядом с ног до головы. За ее плечом привычно маячит Итан. -Вы двое вообще в курсе, что это не наша гримерка? Они переглядываются немного растерянно, абсолютно одинаково усмехаются, привычно деля улыбку на двоих и в следующее мгновение все снова приходит в движение: они бросаются к выходу, пихая друг друга и хохоча как сумасшедшие. Долетев до дверей, Томас подхватывает на руки визжащую Вик и несется с ней по коридору. Дамиано чуть притормаживает, скашивает на Итана искрящийся весельем взгляд. -Хочешь, тебя тоже возьму на ручки? Итан закатывает глаза и на всякий случай отступает от него на пару шагов. *** Итан расчесывает волосы. Брызгает на них из высокого пузатого флакона, аккуратно распределяет жидкость пальцами по всей длине и снова расчесывает. Очень успокаивающее занятие. Почти медитация. Вик опирается плечом о дверной косяк и с интересом наблюдает за процессом. Хохочущий и барахтающийся на полу клубок из рук и ног она замечает не сразу. Просто удивительно, как легко не замечать что угодно, когда в поле зрения попадает что-то действительно интересное. Клубок распадается на двух отдельных людей и концертные сапоги на высоченном каблуке. Томас с победным кличем прижимает Дамиано к полу и валится сверху, пихаясь острыми локтями, толкая коленями куда-то в бедро. -Теперь они мои! -Бери все что хочешь, только слезь с меня и мффф! Фу, Томас! Дамиано отплевывается от чужих волос, лезущих ему в лицо, от души тыкает друга пальцами в ребра и клубок сцепляется с новой силой, хохоча, вереща и дрыгая ногами. Виктория обходит их по широкой дуге и опускается на диван рядом с Итаном. -Привет. Что это у них снова? -Привет. Томас хочет его сапоги. Ты же знаешь, если он хочет, то проще отдать ему что угодно, чем объяснить почему нет. - Итан сдвигается в сторону, убирая разложенные вокруг пузырьки и освобождая для нее больше места. - Уже минут сорок так валяются. -О, отлично, уже собрали с пола всю грязь и нам не придется здесь убираться. -Вик устраивается удобней, поджимает под себя одну ногу. Итан что-то согласно мычит в ответ и двигает ближе к себе большое настольное зеркало. Клубок на полу в очередной раз распадается. В руке у Томаса сапоги, которыми он небрежно размахивает, обхватив оба каблука ладонью. Вскакивает, с хохотом кружится по комнате, на ходу стягивая собственные ботинки и не глядя бросая их в стороны. Дамиано остается сидеть на полу, откидываясь спиной на боковину кресла и неожиданно залипает взглядом, увязая как муха в меду. Закуривает, не глядя щелкая зажигалкой, несколько раз промахиваясь пламенем мимо сигареты, чуть не цепляя прядь своих волос и даже не обращая на это внимания. Томас небрежно натягивает сапоги, вжикает молнией, мгновенно становясь еще выше, будто бы его ста девяноста сантиметров роста недостаточно, неловко вертится перед зеркалом, громко клацая тяжелыми каблуками по полу. Дамиано смотрит. Не моргает и практически не дышит. Скользит каким-то жадным, голодным взглядом по длинным ногам друга снизу вверх, совершенно забывая про стлевшую практически до фильтра сигарету, которую сжимает губами. -Отстой. -Негромко комментирует Вик, из-под растрепанной чёлки неотрывно наблюдая за Дамиано. Итан задумчиво оглядывает ноги Томаса, даже прекращая наглаживать волосы. -Да нет, отлично смотрится. Эстетически приятно. Что? -Моргает, стряхивает оцепенение, переводит взгляд туда же, куда смотрит Вик и смешно морщит нос. И правда, отстой. Они переглядываются. Надо что-то быстро сделать, хоть пнуть Дамиано в бок, иначе он же спалится сейчас, непременно спалится. Вик уже практически встает с дивана, но вот Дамиано моргает, приходя в себя, тушит сигарету в ближайшей пустой кружке. Когда окурок падает в остатки кофе на дне и шипит, напряжение лопается как мыльный пузырь, перестает звенеть в воздухе. Томас, кажется, вообще не способен замечать ничего вокруг, если не сказать ему это в лицо четко и максимально конкретно. Он подлетает к другу, опасно раскачиваясь на непривычной обуви, смеется, тянет Дамиано с пола за запястье, заставляя подняться на ноги. Тот насмешливо фыркает в ответ, послушно тянется следом, выпрямляясь во весь рост и внезапно упирается Томасу носом куда-то в ключицы. Томас, и без того непомерно высокий, на таких каблуках оказывается практически на голову выше. У Томаса в глазах смешинки и что-то еще, непонятное, практически неуловимое, у Дамиано - чистое восхищение. -Все, не могу больше. У тебя нет ощущения, что мы... - Бормочет Итан, аккуратно собирает свои пузырьки и расчески, неопределенно взмахивает рукой в воздухе, пытаясь поймать мысль. -Случайно наткнулись на чужое порно и теперь подсматриваем? Итан согласно хмыкает и встает с дивана, забирая все свои шаманские сокровища и набор чудовищно розовых резинок, лежавших здесь вторую неделю, направляется к лестнице и замирает на первой ступеньке, словно вспоминая о чем-то. -Я там купил потрясающую увлажняющую маску для волос. Хочешь, тебе тоже сделаю? Вик молча встает и направляется следом за ним. Божественные руки Итана в ее волосах или еще несколько серий отвратительного бразильского сериала, за которым она наблюдает вот уже четыре года? Выбор очевиден. *** Итан закидывает на плечо большое пушистое полотенце и выходит из комнаты, аккуратно прикрывая за собой дверь. Бодро шлепает по нагретому горячим итальянским солнцем паркету. По инерции делает еще пару шагов и как будто натыкается на стену, обреченно вздыхает и медленно сдает назад, заворачивая за угол. Прислоняется спиной к закрытой двери и переводит задумчивый взгляд в потолок, шепчет одними губами: -Когда же все это закончится? Полоток совершенно предсказуемо молчит в ответ. Итан осторожно выглядывает из-за угла, чувствуя то ли шпионом на задании, то ли ненормальным. Картина ничуть не меняется. Томас сидит на подоконнике, широко раздвинув ноги. Между его бедер стоит Дамиано, прижимаясь практически вплотную, одной рукой облокачиваясь на острую коленку друга, а в свободной держа телефон. Томас сосредоточенно смотрит в экран, Дамиано точно так же сосредоточенно смотрит на Томаса. Томас едва заметно морщится, встряхивает волосами и Дамиано быстро проводит пальцем по экрану, что-то переключая. Картина возвращается в исходную точку. Снова курят одну на двоих. Снова не разговаривают. Боже мой, они вообще никогда не разговаривают! Иногда им с Вик кажется, что у этих двоих в голове какие-то чипы, позволяющие общаться телепатически. Итан медленно вытягивает из кармана телефон и делает фотографию. Теперь можно пойти к Вик и попроситься воспользоваться ее ванной. Разумеется, она ему не откажет. И он обязательно покажет ей только что сделанное фото.