Сигнал выжить

Пять утра — такое простое время, когда всё кажется невероятно простым и понятным. Все те мысли и вопросы, которые мучали до этого, вдруг обретают чёткую логическую взаимосвязь и не остаётся сомнений: всё идёт правильно. Сяо Чжань смотрит на распластавшегося на кровати рядом Ибо, слышит его размеренный стук сердца и ровное дыхание и думает, что, пропустив через себя животный страх и ощутив вкус потери, он теперь как никогда остро понимает, насколько счастлив. У него есть в этой жизни всё, и сейчас Сяо Чжань точно знает, что способен на всё, чтобы сохранить это. На Арене было неважно, кто ты и сколько у тебя денег, там у тебя не было имени — только нашивка с номером. Они все были такими же безликими, как и их надзиратели. Были никем. Здесь же, в большом мире, у Сяо Чжаня было имя, были связи и социальный статус — он не был безымянным игроком под номером двести пятьдесят шесть. Его слово имело вес, как и желание докопаться до правды. Слишком многое он потерял на Арене. Аккуратно вылезая из кокона рук Ибо, он садится на кровати, стараясь делать как можно меньше резких движений, и свешивает с неё ноги, вставая голыми ступнями на гладкую поверхность пола. Ибо рядом шевелится, открывая глаза и молча следя за движениями Чжаня. — Прости, я тебя разбудил, — неловко улыбается Чжань, вставая с кровати и стараясь не морщиться от ноющей боли в районе немного заживших швов. — Я без тебя всё равно бы не смог спать, — моргает Ибо, развеивая остатки дрёмы. — Который сейчас час? — Пять утра, — улыбается Чжань. — Почему ты проснулся? — Я выспался, — дёргает плечом Чжань, разминая затёкшие мышцы. — Хочу уже оказаться дома. — Врачи не разрешат, — ерошит свои волосы Ибо, садясь в кровати. — Знаю, — поникший взгляд. — Просто моей жизни ведь уже ничего не угрожает, а в этих стенах мне начинает казаться, что всё хуже, чем есть. Чжань подходит к кухне и ставит кипятиться чайник, нажимая круглую кнопку на корпусе. Он знает, что его палата больше выглядит, как номер в отеле, но это не меняет того, что за дверью этого просторного номера — больничные длинные коридоры, люди в белых халатах и витающий в воздухе запах лекарств и бинтов. Какой бы комфортной ни была его больничная палата — она всё ещё оставалась больничной палатой, и это совсем не то место, где чувствуешь себя уютно и тепло. — Я поговорю с врачами, — говорит Ибо, поднимаясь с кровати и подходя к Чжаню, шлёпая босыми ступнями по полу. — Сегодня мы вернёмся домой. — Сегодня? Ибо, врач не согласится. — Не волнуйся об этом, Чжань-гэ. Сегодня ты будешь засыпать в нашей спальне. Сяо Чжань смотрит в расслабленное лицо и тёплые глаза перед собой и подходит ближе, кладя руки на плечи Ибо и притягивая его ближе, касаясь чужих губ своими. Впервые с момента их воссоединения. Мягкие, немного покусанные и податливые. Чжань целует и понимает, насколько боялся больше никогда не коснуться этих губ. Словно считывая его мысли, Ибо осторожно притягивает его к себе, запуская руку в растрёпанные волосы, целуя без напора, легко, почти что ласково, развеивая все страхи. Казалось бы, обычный поцелуй, но именно сейчас он ощущался, как нечто самое желанное и сокровенное, что только было в сердце у человека. «Я скучал. Я сходил с ума. Я рядом.» — так можно было назвать этот поцелуй. — Бо-ди, — шепчет Чжань, отстраняясь от губ Ибо и восполняя закончившийся в лёгких воздух. Он скользит подушечками пальцев по щеке Ибо и не может сдержать улыбки. Человек, ради которого он готов пройти Арену ещё раз. — Я не мог без тебя спать, — тихо говорит Ибо, ловя своей рукой чужую ладонь на своей щеке и накрывая её своей. — Было пусто и холодно. Впервые в жизни я так боялся чего-то. Сяо Чжань смотрит на поникшего Ибо, словно заново проживающего все эти моменты отчаяния, чувствует накрывающую его ладонь руку и прижимает её ещё ближе к щеке Ибо. Пять лет назад этот невозможный человек вихрем ворвался в его жизнь, перевернув в ней всё вверх дном и эгоистично забрав Сяо Чжаня себе. Словно дорвавшийся до желанного сокровища дракон, Ибо ревностно оберегал Чжаня от всех в этом мире, даже от себя, каждый день смотря на него с такой щенячьей преданностью в глазах, что у Чжаня раз за разом разрывалось сердце. С тех пор ничего не изменилось. Ибо всё ещё дракон, способный разорвать любого, кто посмеет позариться на его сокровище, и он же всё ещё тот преданный пёс, готовый следовать за Чжанем, куда бы тот ни пошёл, и положить к его ногам весь мир. Сяо Чжань смотрит на этого невероятного человека перед собой и не может понять, какой подвиг совершил в прошлой жизни, раз в этой он встретил Ибо. Много ли людей в этом мире может сказать, что у них есть такой человек, способный любить так же всецело и безгранично? А Сяо Чжань может, потому что Ибо именно такой, накрывающей своей любовью и преданностью, подобно сошедшей с гор лавине. — Теперь ты можешь снова спать? — Чжань высвобождает свою руку из-под ладони Ибо, соскальзывая со щеки вниз по шее и замирая у её основания. — Теперь, когда Чжань-гэ рядом, да. Сяо Чжань улыбается и снова притягивает к себе Ибо, целуя так же неспешно и тягуче, как и до этого. Надо же, как легко можно забыть вкус губ самого дорогого для сердца человека всего за неделю, но зато как быстро можно привыкнуть к вкусу крови во рту. В этом мире всё было слишком заменяемым. Когда с тихим щелчком на кухонной стойке отщёлкивает вскипевший чайник, они всё ещё целуются, отстраняясь только когда в лёгких заканчивается воздух. — Я сам налью, — говорит Ибо, выпуская Чжаня из рук и подходя к кухне, доставая чай и разливая по кружкам кипяток. Пять утра — отличное время для поцелуев и чая. Сяо Чжань всегда так считал, а теперь убедился в этом окончательно.

***

Холодные вечерние сумерки, плавно опускающиеся на город и окутывающие своими ветреными щупальцами всё вокруг, ясно предвещали дождь. Когда чёрный «бентли» въезжает на территорию раскинувшегося в вечерней непогоде особняка, Сяо Чжань всё ещё не может поверить, что Ибо удалось договориться с врачами отпустить его домой. В голове тут же проносится: «Угрожал или дал денег?», но сам Ибо на все эти предположения лишь довольно улыбался, клятвенно заверяя, что он просто убедил врачей, что Сяо Чжань будет соблюдать домашнее лечение и будет следовать всем предписаниям. «Расслабься, Чжань-гэ, ни один врач не пострадал», — весело усмехается Ибо, а Сяо Чжань просто надеется, что всё так и есть, потому что про методы Ибо решать вопросы он знает, как никто другой. Сяо Чжань смотрит на такой знакомый фасад дома, на сад, ландшафтом которого он сам и занимался, и до сих пор не может до конца осознать, что он действительно вернулся домой. Поднимаясь по массивным ступеням площадки крыльца, Чжань, словно впервые, вертит головой по сторонам, осматривая так хорошо знакомую территорию, которая теперь видится ему как-то по-новому. Все обыденные вещи теперь видятся по-другому, вызывая новые чувства и приобретая новый смысл. — Добро пожаловать, — приветствует горничная, открывая двери и пропуская их с Ибо внутрь. — Разберись с вещами в машине, — говорит Ибо, получая в ответ короткий кивок. Сяо Чжань вешает на вешалку своё пальто, снимает обувь и проходит в просторный холл, осматриваясь, будто впервые. Большие зеркала напротив встроенного в стену шкафа, журнальный столик и мягкая банкетка возле него, напольные статуэтки и вазы — все эти вещи подбирал он, перерывая кучу каталогов с мебелью и стараясь, чтобы всё вписывалось в единый придуманный им дизайн. Сейчас же Чжань смотрит на обстановку дома и думает, что всё это слишком похоже на сон. Ибо идёт позади него, давая время привыкнуть к новым ощущениям и молча провожая его из комнаты в комнату. — Так непривычно снова оказаться дома, — задумчиво говорит Чжань, проходя в гостиную. — А где?… Здесь же была ваза, да? — рука указывает на угол, где раньше и правда стояла высокая напольная ваза, вручную расписанная Чжанем. — Её разбила горничная, — с сожалением говорит Ибо. — Я куплю тебе любую новую вазу, — тут же добавляет Ибо, боясь, что это и правда расстроит Чжаня. — Ерунда. Всего лишь ваза, — немного тоскливо улыбается Чжань, потому что он и правда вложил много сил, чтобы аккуратно расписать тонкий фарфор. — Я куплю тебе новую, какую только захочешь. Чжань переводит взгляд на стоящего рядом Ибо и не может сдержать улыбки, на этот раз счастливой. — Отведёшь меня в душ? — спрашивает Чжань, подходя к Ибо и беря его за руку. — Конечно, — Ибо переплетает их пальцы, сжимая чужую замёрзшую ладонь в своей, согревая. Они выходят из гостиной, пересекая главный холл и поднимаясь по широкой лестнице наверх. Сяо Чжань помнит все эти коридоры, помнит, где что находится, но всё равно следует за Ибо, словно он и правда впервые в этом доме и боится заблудиться. — Ванна или душ? — спрашивает Ибо, крепче сжимая ладонь в своей руке. — Без разницы, если ты присоединишься ко мне, — улыбается Чжань. — Тогда душ, — решает Ибо, останавливаясь возле резной двери из белёного дуба и нажимая на холодный металл ручки. — Сам разденешься, или тоже помочь? — Помочь, конечно, — ухмыляется Чжань, облокачиваясь на край раковины и разворачиваясь к усмехающемуся Ибо. — Мой муж такой беспомощный, надо же, — закрывает дверь Ибо, подходя к ждущему его действий Чжаню. — Я надеюсь, что ты позаботишься обо мне, — призывно сощуривает глаза Чжань, растягивая губы в ухмылке. Ибо выдыхает с коротким смешком, кладя руки на плечи Чжаня и скользя ладонями вниз, подхватывая край его кофты и стягивая её, заставляя Чжаня поднять руки вверх. Отбрасывая снятую вещь куда-то в корзину для белья, Ибо скользит цепким взглядом по бледной коже, с которой уже почти сошли все синяки и ушибы, а мелкие ранки затянулись, оставив после себя еле заметные следы царапин. Сейчас лишь перевязанная рана на животе напоминала обо всём, что произошло на Арене, подтверждая, что это был не сон. — Откуда это? — тёплая ладонь аккуратно ложится на край стягивающего живот бинта. — В последней игре отлетел осколок. — Во что вас заставляли играть? — голос Ибо ровный, но Чжань различает едва слышимые нотки стали. Сяо Чжань выпрямляется, помогая Ибо расстегнуть на брюках ремень и освободить себя от одежды. От соприкосновения с прохладным воздухом ванной по обнажённой коже тут же проходится рой мурашек. Ибо осторожно развязывает края бинтов, снимая с тела повязку. — Детские игры, — отвечает Чжань, отворачиваясь от Ибо и заходя в душ. — Просто дурацкие детские игры, проигрыш в которых означал смерть, — нажатие на кнопку настенной панели, и душ окутывает шум воды. — Классики, пятнашки, догонялки, эстафеты и всё в таком духе. Игрой, на которой меня ранило, было водное поло, только с более простыми правилами. Чжань замолкает, невольно воскрешая в голове воспоминания о каждой игре. За спиной слышится шорох одежды, а уже через минуту рука Ибо накрывает душевую панель, настраивая температуру воды. — Хаосюань рассказал мне, что увидел, — Ибо берёт с полки пузырёк с гелем для душа, выдавливая немного на плечи Чжаня и собственные ладони. — Если бы не он, я не знаю, получилось бы у меня сбежать. Я был ранен и плотно сидел на обезболе, — горячие руки скользят по спине и рукам, разнося по душевой аромат цитруса геля для душа. — Ты планировал бежать? — Да, — Чжань подаётся назад, позволяя ладоням Ибо смыть с себя душистую пену. — Мы с Чэнгом хотели бежать. Готовились. — Ло Чэнг? — Да. Он помог нам с Хаосюанем уйти, — Чжань подставляет лицо горячим струям воды, чувствуя, как предательски начинает щипать глаза. — Чэнг сильно меня поддерживал на Арене. — Думаешь, он жив? — ладонь Ибо ложится на мокрые волосы Чжаня, размазывая по ним шампунь. — Хочу в это верить. Он не заслужил такой смерти. Ибо скользит ладонью по голове Чжаня, массирует кожу, смывая с волос шампунь, и приникает губами к шее, местечку под волосами, прижимаясь к Чжаню со спины всем телом. — Я сходил с ума без тебя, — шепчет Ибо, опаляя тонкую кожу шеи. — Готов был всё разнести к чертям, срывался на всех и еле удерживался от того, чтобы и правда не начать крушить всё вокруг. Без тебя ничто не имеет значения, гэ. Чжань замирает, впитывая в себя кожей чужое дыхание и услышанные слова, отчего по телу снова пробегает рой мурашек. Ибо никогда не скрывал, насколько одержим им, до абсурдного болен, теряющий голову от одного лишь имени Сяо Чжаня. Это могло бы напугать, но лишь больше разжигало огонь, заставляя сердце болезненно сжиматься от осознания, насколько человек может быть преданным кому-то. — Ибо… — Чжань разворачивается в кольце обнимающих его рук, встречаясь взглядом с тёмными глазами напротив. Слова были лишними, позволяя горячим губам Сяо Чжаня молча накрыть чужие, влажные и податливые. Юркий язык проскальзывает в рот, обводя изнутри кромку зубов и сплетаясь в танце с языком Ибо, поочерёдно сминая мягкие губы. — Гэ, — выдыхает Ибо, с трудом отстраняясь от Чжаня и вдыхая закончившийся воздух. — Твои швы. — М? — нечленноразделённо отзывается Чжань, снова начиная тянуться к губам напротив. — Нет, гэ, — мягко кладёт руку ему на плечо Ибо, уворачиваясь от поцелуя и смотря в раздосадованное лицо напротив. — Ещё рано. Сначала должны зажить швы. Ибо смотрит на разгорячённого Чжаня перед собой и сам не верит в то, что нашёл в себе силы это сказать и оторваться от него, потому что только сам дьявол знает, какой неимоверной выдержки это ему стоило. — Прости, я просто слишком сильно соскучился по тебе, — слабо улыбается Чжань, проводя ладонью по щеке Ибо. — Я тоже, гэ. Пиздецки сильно скучал по тебе, — Ибо накрывает ладонь на щеке своей рукой, поднося её к губам и целуя костяшки, а потом плавно выпуская Чжаня из рук и выключая воду. Из душа они выходят, закутавшись в висящие в ванной банные халаты и со стекающей с волос водой, оставляя на плотной ткани мокрые пятна. Открывая дверь спальни, Чжань понимает, что здесь всё осталось лежать так же, как и в день его исчезновения. Ибо так и не нашёл сил зайти сюда. — Я боялся открыть дверь и увидеть пустую холодную кровать и твои вещи, — словно читает он мысли Чжаня. — Прислуге тоже запретил сюда заходить. Не хотел, чтобы они трогали твои вещи. — Ты невозможный, Бо-ди, — не может сдержать усмешки Чжань, подходя к шкафу и открывая его. Где-то в кармане халата Ибо раздаётся протяжный звук звонка, разносясь по всей комнате и отражаясь от стен. Ибо выуживает из кармана телефон, принимая вызов. — Да, — судя по сухим интонациям в голосе, звонок был по делу. — Понял. Скоро буду. Чжань развязывает на себе халат, надевая боксеры, когда Ибо сбрасывает звонок и откладывает телефон в сторону. — Что-то случилось? — Хаосюань нашёл твоих друзей, — говорит Ибо, а у Сяо Чжаня замирает сердце. — Кого? — Девчонку и парня. Они в твоём центре, — Ибо подходит к Чжаню, вставая перед открытыми створками шкафа и выуживая оттуда своё бельё. — А… двух других? — Чжань смотрит на одевающегося Ибо и боится услышать худшее. — Больше никого. — Мы можем поехать к ним? Ибо смотрит на напряжённого Чжаня и молча кивает. — Только высуши сначала голову, — ерошит чужие влажные волосы Ибо. — И ты тоже, — тут же отзывается Чжань, выуживая из шкафа футболку и штаны.

***

В «XZ Emergency» Сяо Чжань буквально влетает, преодолевая стеклянные двери входа и стараясь не морщиться от резких движений, отдающихся тупой болью в заживающей на животе ране. Переполошённые нежданным визитом сотрудники суетливо вскакивают со своих мест, приветствуя резко нагрянувшее начальство. — Господин Сяо! — мгновенно подскакивает к ним с Ибо до этого скучающая на стойке ресепшена медсестра. — Не сейчас, — коротко отвечает Чжань, морщась от очередной вспышки боли и крепче хватаясь за локоть Ибо. Пройдя главный вестибюль и спешно зайдя в лифт, Ибо нажимает кнопку нужного этажа, встревоженно окидывая взглядом Чжаня. — Сильно болит? — Терпимо, — кивает Чжань, слабо улыбаясь и, словно в подтверждение своих слов, отпуская локоть Ибо. Когда двери лифта с тихим звуком распахиваются на нужном этаже, их уже встречает Лю Хайкуань, объясняя в двух словах ситуацию и указывая на дверь нужной палаты. — Девушка в сознании, парень ещё не отошёл от наркоза, — уведомляет Хайкуань. — Что с парнем? — ловит его взгляд Чжань. Лю Хайкуань делает паузу, подбирая слова. — Вспорол себе живот. Его зашивали. Чжань тяжело смотрит на палату, где ровными цифрами выбит номер пятьсот семьдесят три. — Что с остальными? — спрашивает Ибо. — Ищут, — коротко отвечает Хайкуань, открывая дверь палаты и пропуская внутрь Чжаня. Ибо остаётся обсуждать оставшиеся детали с Хайкуанем за дверью. Стандартная трёхместная палата, где сейчас была занята только одна кровать. С мерным пиканьем подключённых проводов приборов Чжань слышит ровное дыхание лежащей перед ним Лин. Бледная, уставшая и истощённая, но живая и в сознании. — Лин! — зовёт девушку Чжань, подходя к кровати и садясь на стул возле неё. — Чжань? — омега поворачивает голову в его сторону, тут же расцветая в улыбке. — Ты жив? Я так рада, — протягивает к нему тонкую руку девушка, морщась от того, как неприятно натягивает кожу капельница. — Ты тоже жива, — обхватывает её ладонь своей Чжань, согревая. — Что с остальными? Девушка слабо улыбается, тут же грустнея и опуская взгляд. — Я не знаю. После того, как вы с Чэнгом сбежали, начался настоящий хаос. Некоторые игроки попытались напасть на солдат и завладеть их оружием, кое-кому это даже удалось. Когда пришло подкрепление, и бунт всё же подавили, нас осталось семнадцать человек, подавляющее большинство из которых были альфы. Понимаешь, что это значит? Крыша у всех поехала окончательно, и альфы начали подавлять омег, открыто домогаясь и показывая свою силу, беты же либо делали вид, что их это никак не касается, либо сами активно принимали участие в издевательствах и изнасилованиях. Как ты понимаешь, по ночам больше никто не спал. Некоторые омеги во избежание повторения участи других, сами стали ложиться под альф в обмен на покровительство с их стороны. Своё слово сдерживали не все, некоторых пускали по кругу прямо там, в общем зале, а все вокруг усердно делали вид, что ничего не происходит. — С тобой… — Чжань осекается, не зная, как лучше выразить мысль. — Нет, со мной ничего не произошло, я никого не провоцировала, а вот Рэн… — девушка замолкает на полуслове, но Чжань, содрогаясь, понимает её. — Поэтому он порезал себя? Молчаливый короткий кивок в ответ. — Тот альфа, который на тебя всё смотрел, помнишь? Он совсем свихнулся, напал на Рэна в туалете, избил, возможно, изнасиловал — Рэн не рассказывает. Я узнала обо всём, когда его нашли на полу в туалете, с гематомами по всему телу, всего в крови и с осколком зеркала в руке. Не знаю, что бы было, если бы нас не забрали оттуда. — Кто забрал? — Не знаю, как его зовут, — мотает головой Лин. — Он был в форме надзирателя, но вёл себя совсем не как они. Назвал имена, сказал, чтобы не задавали вопросов и шли за ним. Уж не знаю, кто был тот парень, но он убил по дороге всех, кто нам встретился, даже безоружных. Есть такие люди, кто наслаждается насилием и болью других, так вот это был он. Тот ещё отморозок, — девушка делает паузу, а Чжань понимает, что она говорит о Ван Хаосюане. — Меня вывели через какой-то из многочисленных выходов, а там уже ждала машина. Я сказала про Рэна, он потерял много крови, ему нужна была помощь, так что его вытаскивали с Арены отдельно. Не знаю, что с ним. Чжань сильнее сжимает в руке чужую ладонь, успокаивая и давая понять, что всё позади. — Он здесь же, — отвечает Чжань, видя, как расширяются глаза девушки напротив. — Его зашили, сейчас отходит от наркоза. А что с Чэнгом и Цином? Лин сжимает в ответ ладонь Чжаня, облегчённо выдыхая. — Я рада, что он жив, — слабая улыбка. — Чэнга никто не видел с момента вашего побега, а Цин… Он не пережил последнюю игру. Чжань выпускает руку Лин из своей ладони, ловя её взгляд. Что ж, следовало ожидать, что не все дойдут до конца. — Кстати, как ты узнал, что с нами и где мы? — переводит тему Лин, понимая, что погружаться сейчас в сожаления и скорбь — не лучший вариант. — Это мой центр. «XZ Emergency». За спиной тихо щёлкает открывающаяся дверь, а по полу раздаются мягкие шаги. Чжаню не нужно оборачиваться, чтобы понять, чьи это шаги. Глаза Лин напротив расширяются, перемещаясь с Чжаня на вошедшего и обратно. — Так ты у нас птица большого полёта, да? — усмехается девушка, останавливая свой взгляд на Чжане. — Просто любящий своё дело врач, — улыбается Чжань, поворачиваясь к подошедшему Ибо. — Это Ибо, мой муж, — кивает он себе за плечо. — Ибо, это Фэн Лин. Ибо коротко кивает в знак приветствия, тут же оборачиваясь к Чжаню, а Лин расширяет глаза ещё больше. — Есть новости, — говорит Ибо, ловя взгляд Чжаня и получая напряжённый взгляд в ответ. — Прости, мне нужно идти, — немного грустно улыбается Чжань, словно извиняясь, что побыл с девушкой так мало времени. — Я загляну к тебе ещё обязательно, а ты скорее поправляйся. Лин слабо кивает, заговорщически сощуривая глаза и подаваясь вперёд, почти касаясь дыханием уха Чжаня. — Это и правда Ван Ибо? Просто ответь мне, как ты, блять, смог заграбастать себе этого красавчика? — шепчет в самое ухо девушка. — Расскажу, когда полностью выздоровеешь, — смеётся в ответ Чжань, подмигивая и отходя от кровати, направляясь за Ибо к выходу из палаты. Где-то у самого выхода, перед тем, как закрыть за собой дверь, до него доносится бодрый голос Лин: «Ловлю на слове!», и губы сами собой снова растягиваются в улыбке. — Она в стабильном состоянии, прокапается витаминами, отоспится и будет здоровее всех, — говорит Ибо, когда они с Чжанем оказываются в коридоре. Лю Хайкуаня уже нет, — видимо, Ибо озадачил его новыми делами. — Я рад, что с ней всё в порядке. Позже навещу ещё Рэна, когда очнётся. Ему пришлось непросто. — Так же, как и Ло Чэнгу, — ловит его взгляд Ибо. — Чэнг? Его нашли? — голос предательски дёргается, как и сердце. — Да, он в операционной. У него серьёзное ножевое. — Вот чёрт, — запускает ладонь в волосы Чжань. — С ним Сюань Лу, — добавляет Ибо, и это и правда успокаивает, потому что Лу была специалистом своего дела. — Она сообщит нам, как всё закончится. Чжань молча кивает, понимая, что ничем сейчас помочь ни Лу, ни Чэнгу не может. — Этот человек не раз спасал мне жизнь, я обязан ему, — голос ровный, но Ибо слишком отчётливо улавливает в нём беспокойные нотки. — Он в надёжных руках, ты же знаешь. — Да, — кивает Чжань. — Не хочешь чая? — Хочу. Нам вниз? — Нам наверх, — улыбается Чжань. — Я заварю нам нормальный чай. Не переношу пакетированный чай из столовой. Ибо усмехается, следуя за Чжанем к лифтам. На душе и правда стало легче. Все выжившие из их компании здесь, в его центре и в безопасности, и это давало хоть какой-то шанс на благополучный исход событий.