Мост

В сотый раз пересматривая расчеты и схемы, составленные им самим, генерал Хакс методично перепроверял настройки силовых полей, вычислял колебания темной энергии, качественный переход результата сжатия квинтэссенции в момент повышенной активности кайбер-кристаллов, и, еще раз убедившись в верности всех показателей, кивнул Рену. Все было готово к тестовому запуску супероружия. Время тянулось очень медленно, мерная работа приборов слилась в единый жужжащий звук, но приказа задействовать смертоносную мощь Старкиллера так и не поступило. Запуск отложили. Вокруг воцарилась звенящая тишина, зловещее затишье. Рен чувствовал беспокойство, словно сама Сила пришла в незримое движение и предупреждала о грядущей буре. Чем стремительнее приближался день запуска, тем сильнее менялся Хакс. В нем словно c новой силой проснулось давнее стремление править галактикой (вообще-то он считал, что корона принадлежит ему по праву), подогреваемое снисходительностью Верховного лидера. Сноук уже обозначил автономность Хакса, заявил во всеуслышание, что генерал подчиняется ему напрямую и более никому. Он отдал в его полное распоряжение базу Старкиллер (эка новость), новый современный линейный крейсер Финализатор, который находился на орбите Илума, и поставил его на одну ступень со своим любимым учеником. Он будто нарочно принялся сталкивать лбами своих детишек, чтобы посмотреть, кто больше станет капризничать и кто первым разобьет себе этот самый лоб. Рен изо всех сил старался абстрагироваться, он до сих пор помнил разрешение Сноука избавиться от Хакса, когда тот перестанет быть нужным, а в том, что это скоро произойдет, Рен ни капли не сомневался. Оружие выстрелит, с очередной Республикой будет покончено, в галактику придет диктатура Первого Порядка, Рен займет свое законное место рядом с Учителем, и на фоне этой идиллической картины внутренняя борьба за власть Верховному лидеру будет совершенно ни к чему. Так что вопрос жизни Хакса – это только вопрос времени, причем очень короткого его промежутка. А пока они были со-командующими (насколько это вообще возможно быть с Хаксом со-командующим), и Рен не переставал задаваться вопросом: что он чувствовал, когда думал о смерти Хакса? Что он сделает, когда получит приказ убить его? Как именно нанесет свой смертельный удар? Если ему представится возможность выбирать: заставит ли он его мучиться или прервет его жизнь мгновенно? Он даже старался увидеть смерть Хакса, чтобы знать, к чему готовиться. Но когда Сила и в самом деле показала ему неподвижное мертвое тело с перевязанной ногой, прожженной в груди дырой, бледной кожей, раскрытыми безжизненными глазами и слишком яркими для всей этой картины растрепанными рыжими волосами, Рен от отчаяния закричал и по комнате вихрем прошелся разрушительный смерч Силы. Он не был к этому готов, он никогда не будет готов. Он никогда не сможет убить Хакса. Он слишком сильно привык к нему, слишком ценил, слишком хорошо чувствовал. Нет. Он не сможет. И никому не позволит. «В таком случае, ты уже проиграл», - раздался смутно-знакомой голос у него в голове. - «Потому что генерал убьет тебя не раздумывая». - Нет! Он этого не сделает. Он, - Рен запнулся. – Он любит меня. «Больше, чем власть?» - Да! – с вызовом сказал он в пустоту. Ответом ему стал мерзкий скрипучий смех. Они разошлись сразу же после отложенного тестирования, не сказав друг другу ни слова. У Рена были свои обязанности, у Хакса свои. Казалось, недавние времена, когда они устраивали небольшие вечеринки и от души смеялись над историями странствий Рена или забавными случаями из жизни Фазмы канули в лету. Эти неотвратимые испытания супероружия давили на них, как несовместимая с жизнью гравитация громадной планеты, изымали эмоции, делали Хакса еще более расчетливым, отстраненным и холодным, а Рена – мрачным. В последние несколько недель никто даже похвастать не мог, что застал очередной жаркий спор магистра с генералом (что раньше вообще-то не было редкостью), их деловые взаимоотношения стали отстраненно-натянутыми, свелись к сдержанным разговорам по сути и редким сухим фразам. Что же касалось взаимоотношений более личного характера, то и они стали менее выразительными, а встречи наедине – редкими. К концу стандартных суток Рен получил по личному каналу связи сообщение весьма странного характера. Оно буквально гласило следующее: «Нашел способ подстроиться под синхронное искажение и с помощью генератора смещения создать подпространственное силовое поле для компенсации фазового расхождения в уникальных квантовых частотах. Теперь можно пройти сквозь горизонт событий. Не совсем пока понимаю, как сформировать импульс широкого спектра в поле искажения для фиксации точки возврата, но я работаю над этим». Он прочитал текст несколько раз. Буквы были знакомыми, слова – тоже. А вот смысла Рен не понимал. «Что?» - написал и отправил он прежде, чем успел подумать. «Я провел расчеты по переходу между реальностями», - почти моментально отреагировал Хакс. «Ты хотел получить ответы. Не уверен, что именно такие. Прости, если разочаровал. В философии я не силен». «А можно расшифровать?» «Что именно?» «Все». «Каждая реальность имеет свою уникальную частоту квантовых колебаний. Чтобы пройти за грань, где события не могут повлиять на наблюдателя, нужно сместить и исказить границы, создать проявленную реальность, но в тоже время подстроиться под синхронное искажение и компенсировать фазовое расхождение в частоте колебаний. Импульс широкого спектра помогает вычислить точку возврата к исходным координатам и запустить обратный процесс фазовой настройки. Если этого не сделать, то можно навсегда застрять между реальностями». Понятнее не стало. Разве совсем чуть-чуть. «Спасибо», - написал Рен. Он оценил задумку Хакса и искренне восхитился его упорством в решении невозможной задачи. Однако Рен не искал способа перемещаться между мирами, он хотел понять принцип изменения реальности, ее перенастройки, постичь суть нелинейности времени. И в этом ему вряд ли кто-то смог бы помочь. Так что просьба, адресованная Хаксу была чисто риторической. - Возможно, стоило просто попросить? – услышал он голос деда. В этот раз он явился ему в образе Дарта Вейдера. – Не ты первый, не ты последний. - Ты знаешь как? – от неожиданности Рен растерялся. - А ты разве нет? - Я не понимаю… - Знания у тебя уже есть. – Он указал на датапад. – Используй Силу. Доверяй себе. - Объясни. - Ты не слышишь меня. Пройди этот путь до конца. Тогда и поговорим. - Стой! – Рен потянулся к высокой фигуре в черном, но ухватил лишь воздух. Вот почему бы не сказать все сразу и доступным языком? К чему такие сложности? Интересно, он тоже станет таким занудой, если проживет достаточно долго и овладеет всеми секретами Силы? «Всегда пожалуйста», - пришел ответ от Хакса. Сговорились они что ли? Захотелось написать что-то колкое или позвать к себе, но вместо этого Рен отбросил датапад в кресло. Хакс придет сам. Всегда приходил. Прецедентов обратного не было и не будет. Вообще, эти нелепые отношения давно стоило прекратить. Так почему не сейчас? Время самое подходящее. Было большой удачей, что они продержались вместе так долго, сотрудничали и выражали друг другу поддержку. Однако все когда-то заканчивается, и тот факт, что в последнее время Хакс избегал его было явным тому подтверждением. Главный вопрос состоял в другом: хотел ли Рен в самом деле перечеркнуть их прошлое и двигаться дальше? Ведь как бы он не относился к Хаксу, до сих пор считая его не самым лучшим человеком (это еще мягко сказано), он никогда не подвергал сомнению его умственные и организационные способности, по-своему уважал его и ценил. Привык к нему. И если говорить на чистоту, Хакс стал для него самым близким человеком, которому он вряд ли мог, но хотел доверять. «Сообщи, если не занят. Если занят, все равно сообщи». «Заходи», - ответил Рен. Ситуация разрешилась сама собой. Разрыв отношений откладывался до лучших времен. Хакс словно почувствовал неладное и поспешил сделать ход на опережение. Сила отреагировала легким восторгом. Это становилось настолько же забавным, насколько пугающим. Как и то, что в большинстве просмотренных Реном копий, они так или иначе были вместе, рядом. И он никак не мог понять причину. Ведь Хакс ему даже не нравился, хорошо, нравился, но не в романтическом смысле. Уважение, привычка, порой даже восхищение - вряд ли тянули на искреннюю привязанность или обожание. Однако с самого начала их связи, Рен старался хранить ему верность (ага, чтобы лишний раз не нарываться на скандалы), подстраивался под его настроения (это было проще, чем выслушивать часовую нотацию, где и как он не прав), уважал личное пространство (не вникать же в его работу, в самом-то деле), спасал жизнь (чтобы не получить по шее от Сноука за растрату ценных кадров), проявлял знаки внимания (отклик обычно был невероятным, а секс после этого - сногсшибательным), защищал (почему-то казалось правильным брать на себя ответственность за провалы Хакса, когда таковые случались). Он не желал причинять боль, не хотел его смерти, но считал, что если их жизненные пути разойдутся, то он не станет сильно переживать. Он так думал. И тем не менее испытывал неконтролируемое влечение, странное приятное волнение каждый раз, когда прикасался к Хаксу. - Изучи и выскажи свои претензии, - заявил Хакс, как только вошел и протянул информационный носитель. - Что это? – удивился Рен, но носитель забрал. - Твой новый истребитель. Хакс говорил так, словно это было само собой разумеющимся. - В смысле? - В прямом. Чертежи и технические характеристики. Сделал по твоим пожеланиям и запросам. - Сам? - Мне дороги жизни моих инженеров. - А своя? - А есть повод? В вопросе прозвучал вызов, но Рен почувствовал напряжение с толикой страха. - Есть выбор. - Выбор есть всегда. - У меня – да, за других отвечать не возьмусь. - Другие меня не волнуют. - Ты самонадеян. - У меня блестящее критическое мышление. Они стояли друг напротив друга, совсем близко. Хакс начал свою любимую игру: кто кого переспорит, или кто первый потеряет мысль и отступит. - Ты поболтать зашел? - Чертежи передать. - Надеюсь, в обратную дорогу навигатор не нужен? - Только пилот. - Запроси дежурного. - Нужен лучший. - Запроси с Финализатора. - Самый лучший пилот в галактике. - Уже занят. - Кем? - Генералом Хаксом. Фраза Хакса удивила, но он не сдавался. - В таком случае мне придется запросить разрешение ненадолго задержаться. - Уверен, что получишь его? - Несомненно. - А как же генерал? - Он не возражает. - Пилот? - Его дело выполнять приказы. - И кто, интересно, может ему приказать? - Только он сам. - А если он не желает? - Я попробую его уговорить. - Ты сильно рискуешь. - Я к этому готов. - Вряд ли. - Ты отвратительный. Это означало, что Хакс отступил. Все. Игра закончилась. - Ты мне не нужен, - абсолютно серьезно сказал Рен, неотрывно глядя ему в глаза. Хакс замер. Такого поворота он не ожидал и с ответом не нашелся. Он почувствовал себя загнанным в лабиринт, из которого не было выхода. Однако сдаваться без боя не намеревался. Он вздернул подбородок и напрягся, словно зверь перед прыжком. Рен понял, что шутка не удалась (даже если она и была шуткой лишь отчасти) и поспешил исправить ситуацию. Он схватил Хакса и принялся целовать его с такой одержимостью, что все остальное стало совершенно неважным. И только тогда осознал, насколько сильно в последние несколько дней ему не хватало их близости. - Чудовище. Кайло, ты просто чудовище! – выдал наболевшее Хакс, вырвавшись из его объятий. - А ты – зануда. У тебя что, язык отвалится сказать, что хочешь меня? - А у тебя пальцы отсохнут написать и позвать меня? - Да ты обычно все свободное время проводишь здесь. Откуда мне знать, что ты не занят и ждешь особого приглашения? - Спросить. Или это слишком сложно? - Хочешь, чтобы я читал твои мысли? - Просто спроси. Безо всяких этих трюков. Как обычный человек. - А ты уверен, что тебе нужен обычный человек? – вкрадчиво поинтересовался Рен. - Мне нужен ты, - абсолютно откровенно ответил Хакс и потянулся к нему. – Я не отпущу тебя. Рен еле заметно усмехнулся на такое заявление, взял лицо Хакса за подбородок и не стал его разочаровывать. Сила транслировала яркий отклик, который тут же отозвался жаром во всем теле, и Рен не выдержал, сорвался в жадный глубокий поцелуй. Хакс застонал и прижался сильнее. Они столько времени провели вместе, но Рен до сих пор удивлялся, как такой с виду холодный и расчетливый человек, способен терять контроль еще в поцелуе. Перед глазами поплыли разноцветные пятна, возбуждение нарастало, Рен перехватил свою добычу поудобнее и потащил в нору, то есть в постель. Хакс совершенно не сопротивлялся, напротив, он распластался по кровати, словно звезда, позволяя Рену вдавить себя в матрас и втянуть в новый поцелуй. Они действовали слаженно, словно по заученной схеме, умело избавляли друг друга от одежды, оставляя горячие поцелуи на лице, шее, плечах, подстраивались под нужный ритм и редко с него сбивались. Рен настолько сильно погружался в эмоции и чувства Хакса, что порой ему казалось, словно они растворялись друг в друге, буквально сливаясь в единое целое, где вычленить чьи-то конкретные желания становилось совершенно невозможным. Они оба жили в моменте, концентрируясь исключительно на происходящем, на своих ощущениях и совместном удовольствии. И несмотря на всю изобретательность Рена и требовательность Хакса, истинное наслаждение приносил факт простого объединения, когда, дрожа от вожделения, Хакс буквально задерживал дыхание до тех пор, пока не чувствовал Рена глубоко внутри. А потом всячески дразнил, призывая двигаться быстрее, резче, входить глубже, действовать смелее, не сдерживать себя и не бояться навредить. Запрокидывал голову и с удовольствием ловил грубые поцелуи. Они не говорили во время секса, им было не нужно, они и без того прекрасно знали, чего и как хотели. Хакс командовал, Рен подчинялся. И оба испытывали полное доверие и единение. Рен со стоном зарылся носом в рыжие волосы Хакса, еще сильнее прижал к себе, почувствовал, как тот напрягся и задрожал от нетерпения – верный признак близкой разрядки – втиснул руку между их телами, помогая достичь кульминации, Хакс до боли вцепился ему в плечи, так, что потом останутся синяки, подался навстречу и закричал. Все кончилось. Вспышка наслаждения прошила сознание Рена, он уткнулся лицом в его мягкие волосы и так и остался лежать, абсолютно ничего не соображая. Пока не ощутил бережные заботливые прикосновения к своим волосам. Хакс почти невесомо гладил его голову, перебирал пальцами пряди. - Кайло, - едва слышно и совсем нежно позвал он. - Кто бы знал, с каким энтузиазмом генерал Хакс раздвигает ноги, - так же нежно и шутливо отозвался он. - Ты – единственный, кто знает. Был и будешь, - прозвучало почти обвиняюще. - Перестань. Ты же не собираешься в самом деле до конца дней хранить мне верность? - Собираюсь. Думаешь, мне много осталось? – с горечью спросил Хакс. - Много, - поспешил заверить его Рен, старясь не вспоминать о своем видении. - Я реалист, Кайло. И я очень хорошо умею сопоставлять факты и делать выводы. Так что… - Что? - Сделай это быстро. Рен понимал просьбу Хакса, чувствовал его боль и обреченность, мольбу о снисхождении. - Нет. - Пожалуйста. Я ведь знаю, что почти безразличен тебе, и как бы я не старался изменить ситуацию, ничего не вышло. Я только еще сильнее привязался к тебе. Это было настоящим откровением. Хакс говорил правду, самую простую, как она есть, но и манипулировал – тоже. - Довольно. - Я хочу жить. - И править галактикой, - усмехнулся Рен. - Если случится худший из сценариев, не позволяй издеваться надо мной, мучить меня. - Заткнись! – не выдержал Рен. Эта вспышка гнева испугала Хакса. – Я не позволю причинить тебе вред. Ни себе, ни кому бы то ни было еще. Ты мне не безразличен, гораздо больше, чем ты думаешь. Доволен? Вместо ответа Хакс едва различимо улыбнулся, прикрыл глаза, чуть пододвинулся и совсем нежно поцеловал его. Да, он был доволен. А Рен ужаснулся правдивости своих слов. Когда рядом с ним был вот такой Хакс – откровенный, заботливый и хрупкий в своей незащищенности (пусть тот и мог постоять за себя, и не только хитростью, про клинок в рукаве Рен всегда помнил) – он, действительно, испытывал к нему чувства сродни глубокой симпатии, нежной привязанности. Хотел обнять, прижать к себе покрепче и никогда не отпускать. Он задумался о природе этих чувств, погрузился в себя, и неосознанно, почти неуловимо водил пальцами по плечам Хакса, его шее, груди, легко и неторопливо. - Не знаю, что ты делаешь, но продолжай, - выдохнул Хакс, перехватил его руку и поцеловал пальцы. – Я совсем потерял от тебя голову. - Расскажи, - тихо попросил Рен. - Эйфория. То, что я чувствую рядом с тобой. Я нахожусь за пределами реальности, вне времени, я почти не ощущаю своего тела, его границ. Никаких посторонних мыслей, мне тепло, хорошо. Внутри все спокойно. Я знаю, что за дверьми этой комнаты целый мир, но меня это совершенно не волнует, я здесь и сейчас, слышу, как бьется мое сердце и твое, я практически вижу себя со стороны и в тоже время я есть я, чувствую нас и уже не понимаю, где заканчиваются мои границы и начинаются твои. А еще, мне кажется, что я могу менять реальность и управлять состояниями, надо просто подумать о результате и сконцентрироваться. В такие моменты я уверен, что способен на все. Иногда я вижу события еще до того, как они происходят. Вот ты сейчас скажешь: - Добро пожаловать в мой мир, - произнесли они в два голоса. - Я не понимаю, как такое возможно. Ты самый обычный человек. Подобных прецедентов в моей практике не было, - добавил Рен. - Возможно, играет роль именно длительный контакт? Хотя… - Вот именно. Ты тоже почувствовал это почти сразу, наше объединение, со-настройка. С течением времени эффект усилился, но существовал изначально. - Я не могу пока это объяснить. - Я – тоже. - Это плохо? Тебя это беспокоит? - Нет. Да. Не знаю. - Тебя беспокоит то, что ты чувствуешь рядом со мной, ко мне. Тебе это не нравится. Фраза прозвучала как-то обреченно. - Наоборот. И именно это меня и беспокоит. Хакс хотел что-то сказать, но Рен поцеловал его, медленно и мягко, настойчиво, но неторопливо, отвергая тем самым любые сомнения. И это было большим, чем слова. Мягкий поцелуй сменился нетерпеливым, Рен переместил руку на затылок Хакса, ухватил его за волосы, заставляя запрокинуть голову и прижался губами к его шее. - Перестань, - сказал Хакс. – Я грязный. - Я – тоже. - Ты сломал все мои правила. - Я знаю. И тебе это нравится. - Вовсе нет. - Вовсе да. Рен обнял его покрепче и перевернулся, устраиваясь поудобнее. - Кончай болтать и бери смазку. Моя очередь расслабляться и балдеть. - Ты уверен? - Почему тебя каждый раз удивляет, что мне нравится то же, что и тебе? – усмехнулся Рен. – Да, я уверен. Я хочу тебя, даже если ты не сходишь перед этим в освежитель. – Он бережно погладил Хакса по спине. – И даже если на моем плече снова останутся следы твоих зубов. – Он накрыл ладонью его щеку и провел пальцами по губам, раскрывая их. – Ты и представить не можешь, какой ты сейчас красивый. Судя по ответной реакции, Хаксу этого было достаточно и повторного приглашения не требовалось. Он схватил Рена за запястья, прижал его руки к кровати, показывая, кто теперь главный, наклонился к самому его лицу и втянул в жадный глубокий поцелуй. Рену нравился темперамент Хакса (именно поэтому он никогда не упускал случая прилюдно поспорить). Голова разом пошла кругом, тело мгновенно отозвалось, словно они делали это впервые. Он, не сдержавшись, застонал и почувствовал, как Хакс освободил его запястья и вцепился в волосы, сжал пальцы, притягивая его ближе, и он охотно подался ему навстречу. Это не было игрой или развлечением, в такие моменты они действительно, принадлежали друг другу, отодвигая внешний мир на задворки. Рен наслаждался прикосновениями Хакса, даже если тот делал немного больно: резко тянул за волосы и тут же целовал в краешек глаза, кусал и заботливо зализывал ранки, слишком сильно сгибал внутри пальцы и ласково гладил живот. Ладони Хакса в нетерпении прошлись по его ребрам, легли на поясницу и остановились на ягодицах. К слову, Рен не обладал в постели такой же гибкостью, как Хакс, поэтому, следуя за откликом, он перевернулся на живот и тут же ощутил горячее дыхание на плече. Хакс целовал его плечи, лопатки, провел пальцами вдоль позвоночника, дразнил, и когда Рен от возбуждения уже ничего не соображал, наконец, овладел им. Он не торопился, знал (скотина), как растянуть удовольствие. Общее удовольствие. Оставалось только с полным доверием следовать заданному ритму и приподняться на руках, всем телом подаваясь навстречу. Рен чувствовал себя беспомощным и понимал, что это еще сильнее заводит Хакса, заставляет затягивать процесс, наслаждаться его нетерпением, тем, как он непроизвольно вздрагивает, как конвульсивно сокращаются его мышцы, как он сам хочет одновременно и продлить, и поскорее завершить эту сладкую пытку. Он ощутил, что Хакс был уже совсем близко, движения его стали более резкими, ласка более интенсивной, ладонь сомкнулась сильнее, он издал что-то похожее на сдавленный крик (потому что все-таки вцепился зубами Рену в плечо), толкнулся еще раз, резко сжимая кулак, и они снова разделили ослепительный восторг, проваливаясь в мягкий туман забытья. Через какое-то время Хакс отлип от него, лег рядом на спину, все еще прерывисто дыша, и закрыл глаза. - Почему с тобой всегда так… - Как? – поинтересовался Рен и повернулся. Он все еще пребывал в отголосках их общего утихающего восторга. - Потрясающе, - тихо ответил Хакс. – Словно я продолжение тебя, или ты – меня. И мне совсем неважно, какие будут последствия, вообще ничего неважно. Кроме тебя, нашего мира. Если бы ты только знал… - Я знаю. А что еще тут было сказать? Да, он знал о чувствах Хакса, вот только ответить на них не мог, потому что, как ему казалось, до сих пор не испытывал ничего, кроме влечения и легкой симпатии. И недоверия. Но вовсе не к чувствам Хакса, а к нему самому. - Да, - сказал Хакс. Он повернулся, посмотрел, грустно улыбнулся и снова закрыл глаза. - В освежитель и спать, - констатировал очевидное Рен. - Не будешь чертежи изучать? Очевидное оказалось очевидным не для всех. - Завтра. Тебе часа четыре спать осталось. - Какой ты иногда заботливый, - ехидно сказал Хакс и направился мыться. Они улеглись вместе на широкой кровати и Хакс, по обыкновению, обвил Рена всеми конечностями, придвигаясь поближе к источнику тепла и устраивая свою голову на его плече. Глядя на него такого, сложно было представить холодного, мстительного, расчетливого, беспринципного генерала Первого Порядка из пропаганды, но любое впечатление, особенно мимолетное, могло стать обманчивым, потому что Хакс именно таким и был. Не для всех. Точнее, для всех, кроме одного. Того, рядом с кем он с огромными удовольствием засыпал рядом. Того, кто любил гладить его, засыпающего, по волосам и невесомо целовал в макушку, даруя спокойный глубокий сон без сновидений. И того, кто сам об этом не ведая, сильно дорожил им. Рен почувствовал тихое размеренное дыхание спящего рядом Хакса и сам провалился в небытие. Никто из них даже не думал, что спустя всего несколько дней их жизни круто изменятся, и они так или иначе нарушат все данные друг другу обещания. Предвестником бури стало перехваченное сообщение о фрагменте карты, ведущей к Первому Храму джедаев, в котором предположительно укрывался Люк Скайуокер. Владелец фрагмента – Лор Сан Текка – исследователь, путешественник, приверженец идеалов повстанцев, ушел на покой и осел на Джакку, пустынной планете, ставшей пристанищем воров, изгнанников и мусорщиков. Туда ему и дорога. Точнее, теперь туда была дорога Финализатору, генералу Хаксу и магистру Рену (вместе с Фазмой, разумеется, куда ж он без нее). Опоздать на не назначенную встречу было смерти подобно (Сноук на провинившихся обычно злился так, что трупы закапывать было негде, шутка, на самом деле в космосе – полно места). Пришлось бросить все как есть, быстро собраться и рвануть на этот забытый всеми пустынный шарик во Внутреннем Кольце. Что до Рена с Хаксом, то они с последней совместной ночи так толком и не поговорили. Все их общение сводилось к скупым отчетам и планам работ. И Рен чувствовал, как Хакс старался держать заданную уставом дистанцию, ни разу не перейдя черту. Лишь однажды ему показалось, что холодная бесстрастность ненадолго покинула его, а светлые глаза генерала потеплели. Случилось это прямо перед посадкой в Ипсилон, когда Хакс пришел проводить их. Вот только на этот раз миссия не увенчалась успехом. Рен тяжело переживал свой провал и чувствовал огромное волнение в Силе. Что-то незримое пришло в движение и само затягивало его в омут. Ему казалось, что он теряет связь с реальностью. Между его привычным и теперешним миром не было никакого взаимоотношения, происходящие вокруг события стали лишь простыми перемещениями света и тени, отражениями, которые теряли свое значение. Очередной шаг и снова провал. И настоящая ссора с Хаксом, реальные угрозы, полный разрыв отношений. И долгожданный залп Старкиллера, который Рен наблюдал через огромный обзорный экран Финализатора, готовясь отбыть на Такодан. Ему тяжело было находиться с генералом даже на одной планете, не то, чтобы в одном помещении, а когда он почувствовал в Силе огромную боль от смерти целой густонаселенной системы, то искренне возненавидел и его самого, и того монстра, которого они создали. Светлая сторона вновь звала его проникновенным голосом матери, просила одуматься, бросить этот чужой и проклятый мир, вернуться туда, где его всегда ждут и будут ждать, примут любого. Жаль только вернуться Рен уже не мог. Он перечеркнул свое прошлое, однако в тот момент, когда красные лучи темной энергии, питаемые кайбер-кристаллами, потянулись сквозь галактику, понял, что и будущего у него тоже нет. Лее Органе был нужен ее сын, Бен Соло, которого она, безусловно приняла и простила бы, но что дальше? Сноуку был нужен Кайло Рен, внук могущественного Дарта Вейдера, который должен был оправдать свое наследие, а если нет? Кому был нужен он сам, такой как есть, со всеми своими противоречиями? Существовал ответ и на этот вопрос, только самому Рену он не слишком нравился. Ситуация стала еще хуже после того, как он притащил на Илум мусорщицу. Она оказалась могущественным форсюзером, не обученным, но очень интересным экземпляром. Рен почувствовал их связь в Силе, притяжение, которое он ни разу не ощущал ранее. Он был очарован этой силой, связью, притяжением. Он не мог представить ученицы лучше, чем эта девочка с Джакку. Она могла бы стать его Асокой Тано (всем иногда кажется, что они способны на большее). Но все сложилось совсем иначе. Пальцы до хруста вцепились в рукоятку меча, он знал, нельзя терять сознание, нельзя сдаваться, нельзя закрывать глаза. Рен как мог запрокинул голову, и вспышки выстрелов истребителей смешались с темнотой, расплылись до одного огромного яркого пятна перед широко раскрытыми невидящими глазами. Зов светлой стороны, гибель отца, смертельное (для большинства, по крайней мере) ранение арбалетным болтом, упорное противостояние несостоявшейся ученицы, разваливающаяся на куски планета и дикий холод — все это сложилось в единое целое, дошло до сознания и, перестав быть пустым набором фактов, обрело смысл. Он проиграл. Его время вышло. «Армитаж», - обратился он мысленно к Хаксу и провалился в спасительную пустоту. Прохладная ладонь легла на лоб, погладила по щеке, теплые сухие губы прикоснулись к виску, заботливые руки погладили волосы. Рен чувствовал себя ребенком, только что вынырнувшим из лихорадочного плена и ощутившим нежную опеку матери. Он разлепил веки и встретился глазами с Хаксом. Его взгляд, поначалу участливый и теплый, моментально сменился холодным и колючим. - Опасности нет, - четко выговорил Хакс, словно зачитывал отчет для Верховного лидера, но Рен чувствовал его тревогу, чувствовал, как сильно он старался удержать себя в руках и не сорваться. - Ты в медотсеке на Финализаторе. Скоро придешь в норму. Останутся шрамы, но не думаю, что тебя это волнует. – Он встал с края его кровати, где неведомо сколько провел времени, одернул китель и отошел на пару шагов. Выглядел он жутковато. Краше в гроб кладут. - Предупреждая остальные вопросы: я выполнял приказ. - Убеждай себя в чем хочешь, - на грани слышимости сказал Рен, слова давались ему с трудом. – Я позвал тебя. Единственного. Когда понял, что все, конец. - Еще немного и оно так и было бы! - не выдержал Хакс. – Как тебе вообще пришло в голову куда-то потащиться с таким ранением? Я на твоем месте был бы точно мертв, а если бы каким-то чудом выжил, то притворился бы мертвым до появления спасательного отряда. Но нет, великий магистр Рен не мог так просто отступить, ему нужно было пройти этот путь до конца и погибнуть, сражаясь. Вся твоя одежда была пропитана кровью, я едва успел! Почему, скажи мне, Кайло, почему ты всегда думаешь только о себе? Рен мог поклясться, что увидел блестевшие в глазах генерала слезы. Неужели все было настолько плохо? - Отвратительно выглядишь, - сказал он и протянул руку. Ему хотелось успокоить Хакса, выразить ему свое сочувствие. Он понимал, что тот потерял все с гибелью Старкиллера. И почти потерял его самого на умирающей планете. - На себя посмотри, - парировал Хакс, подошел, взял за руку, снова присел на край кровати, улыбнулся и вытер предательскую слезинку. – Верховный лидер ждет тебя на Превосходстве, как только ты сможешь встать на ноги. - А ты? Рен всего лишь хотел убедиться, что Хакс не понесет личной ответственности за уничтожение их супероружия. - У меня другие приказы. Нужно не дать Сопротивлению уйти. Мы направляемся в систему Илиниум на Ди`Куар. - Отдохни. Поспи хотя бы пару часов и поешь, ты, действительно, выглядишь как оживший мертвец, - попросил Рен и погладил его запястье. - Не сейчас, - возразил Хакс, но руку не отдернул. – Я справлюсь. - Армитаж, я не сомневаюсь в том, что ты справишься, я переживаю, что ты совсем потеряешь связь с реальностью. - Ты? Переживаешь? За меня? Я и не думал, что травма головы оказалась настолько серьезной, - выдал Хакс и рассмеялся. - У тебя истерика. Рен высвободил руку. Он почти не чувствовал своего тела, не чувствовал боли. Ему было все равно. Но ругаться с Хаксом в такой момент совершенно не хотелось. - Да пошел ты! - резко сказал тот, вскочил на ноги и поспешил покинуть помещение. - Вот и поговорили, - вздохнул Рен и закрыл глаза. Он даже не успел спросить, как там Фазма. С Фазмой оказалось все в порядке (жаль только, что в первый и последний раз), ее инстинкту самосохранения можно было только позавидовать. Чего нельзя было сказать о самом Рене. Он ухитрился выбесить Сноука (который, судя по реверансу в сторону манипуляций слабостями Хакса, вполне был в курсе природы их взаимоотношений, которых явно не одобрял, несмотря на то, что они уже остались в прошлом), не выстрелил по крейсеру Леи Органы, когда у него была такая возможность (он бы и не смог, никогда, как бы Рен не старался убедить себя в обратном), вывел дикую ревность Хакса на новый виток (он и в самом деле окончательно потерял связь с реальностью и, похоже, рассудок заодно), да вообще, по-хорошему, сделал все, чтобы еще раз распрощаться с жизнью. Но его везению стоило поставить отдельный памятник, огромный такой, до небес, потому что облажаться по всем статьям и при этом все равно победить мог только очень везучий Кайло Рен (да пребудет с ним Сила). Может, и не окончательно победить, но чуть-чуть не считается. В итоге он добился даже большего, чем его дед, он поступил как истинный Ситх: превзошел своего учителя и, не раздумывая уничтожил его (да, ему немного помогли, но это так, мелочи). Все. Занавес. Верховный лидер умер, да здравствует новый Верховный лидер Рен! Жаль, все-таки, что Рей не согласилась стать его Асокой Тано, пожалуй, это единственное, что омрачило его триумф, и еще выходка дяди, и побег остатков Сопротивления во главе с его матерью. Ах, да, еще и Хакс. Что делать с последним Рен откровенно не знал. Убить его рука не поднялась, все же он обещал когда-то пощадить его. Мучить его он тоже не собирался (одного демонстративного удушения и полета в стену вполне достаточно, хотя, последнее явно стало лишним, потому что Хакс, по-хорошему, был прав), в этом не было никакой радости. Зато можно было оставить его при себе на той же должности и наблюдать, как этот скользкий гаденыш будет выкручиваться, плести интриги. Но близко подпускать к себе человека, искренне старавшегося занять его место, физически устранив соперника, он точно не намеревался. Один раз Рен уже попался в эту ловушку, второго раза допускать он не желал. Он оставил прошлое в прошлом, без сожалений распрощался с ним и закрыл эту дверь навсегда. По крайней мере в тот момент он именно так и думал. Но беда всех окончательных решений в том, что они никогда не бывают окончательными, если внутренне сам не готов поставить точку, расплести все хитросплетения и отпустить раз и навсегда. Остатки сопротивления удрали на Тысячелетнем Соколе, оставив после себя лишь груду камней и пустую шахту на Крэйте. Хакс вошел в пещеру следом за Реном и отрядом штурмовиков, он искренне старался не сбиться с шага и держать спину ровно, чего бы ему это не стоило. Ненависть его можно было потрогать руками. - У меня будут с тобой проблемы, Хакс? – довольно откровенно спросил его Рен. - Не сегодня, - как и в былые времена ответил он. – Я стану подчиняться Вам, Верховный лидер, буду следовать уставу Первого Порядка. - Ты останешься на прежней должности, но без прежних полномочий. И помни, я в любой момент могу выяснить твои чувства, мысли, планы. Они замерли друг напротив друга и Хакс уверенно посмотрел на него. В его взгляде читался вызов человека, не смирившегося со своей участью и ничего не желавшего отдавать на волю провидения. Но он не высказал своих мыслей вслух, лишь чуть заметно опустил глаза и кивнул в ответ. Он, безусловно, все понял. Понял, но не принял. Верховный лидер Рен, вопреки всем ожиданиям, оказался на редкость адекватным правителем. Он укрепил свои позиции, пополнил ряды армии, построил новый флот взамен утраченному и не стал увлекаться гигантоманией, как Сноук. Он делал все с разумной сдержанностью. Окружил себя смешанным составом упорных офицеров из рядов старого и нового поколения и создал Верховный Совет. Погорячился он разве что с назначением Энрика Прайда. Желание досадить Хаксу оказалось сильнее здравого смысла. Бывали времена, когда он читал в уставших глазах бывшего со-командующего немой вопрос: «За что?». Хакс ненавидел Прайда так же сильно, как Прайд презирал Хакса (и самого Рена заодно, считая своим истинным повелителем императора Палпатина). Это была жестокая игра. Новый адепт-генерал очень хорошо был знаком с семейством Брендола Хакса и прекрасно помнил, как тот буквально вытирал ноги о своего незаконнорожденного сына. Но Хакс терпел. Продолжал работать, совершенствовать оружие Первого Порядка, построил Рену новый истребитель, тот самый Сайленсер, чертежи которого когда-то приносил на согласование и равнодушно сносил все насмешки, все перешептывания за его спиной, раз за разом задавая все тот же вопрос: «За что? Неужели я еще недостаточно заплатил за свой безумный импульсивный поступок оспорить твою власть?» Иногда Рен откровенно тосковал по Фазме. Даже его рыцари не могли заменить эту прямолинейную и дерзкую воительницу, наедине с которой не нужно было притворяться и изображать из себя грозного мрачного адепта Темной стороны. Никто более ему не перечил, не посылал его к хаттовой матери, не говорил, где и как он накосячил и не хлопал дверью так, что окна вылетали (образно выражаясь), и уж тем более никто не грозился врезать ему. Скучно. Хакс после Крэйта ни разу не вступал с ним даже в банальный спор по делу, не говоря о большем, не возражал и беспрекословно делал все, что велено (по-хорошему, все считали Хакса смертником и очень удивлялись каждому новому дню его жизни, сам Хакс, между прочим, тоже). Иногда, с оглядкой и опаской, он высказывал рекомендации, но как-то не настойчиво. Однако Рен знал, что тот все равно ведет за его спиной подрывную деятельность, деликатно делая мелкие замечания его стратегии, поведению рыцарей, указывая на их недочеты в тактике. Его это не волновало. Ведь в итоге, пытаясь устранить огрехи в действиях Рена и его рыцарей, Хакс действовал на благо Первого Порядка, так что задачка прекрасно сходилась с ответом. Просто внутри стало совсем пусто: не осталось ничего, кроме цели обезопасить, укрепить и максимально расширить свою власть. Править галактикой. Иногда Рен всерьез задавался вопросом: а, зачем, собственно? Чьи идеалы он в очередной раз преследовал, чьим принципам следовал, за чьи идеи боролся? Свои? Или все-таки навязанные ему с детства всеми подряд? Кто бы хоть раз поинтересовался: чего хочет он сам, для себя, лично. Но раз за разом приходил к выводу, что у таких, как он, есть предназначение и нет меркантильных желаний. Рен редко смотрел на себя в зеркало, но когда смотрел, то видел человека с застывшим, устремленным в никуда, пугающе холодным взглядом. Немудрено, что его боялись и сторонились, а высказывать свое ценное мнение брался лишь Прайд, да и то не всегда. От подобных мыслей хорошо отвлекал старый знакомый голокрон и сокрытые в нем знания. Которые, Рен, кстати, так и не расшифровал до конца. Он и не стремился особо. Все чаще он использовал странный артефакт, чтобы погрузиться в другие миры, времена и пространства. Где-то там, за миллиарды световых лет, ежедневно принимая интересные, пусть и непростые решения, он по-настоящему жил, испытывал сильные эмоции, находился на своем месте. Словно именно там был настоящий дом, а здесь лишь пустое его отражение, оболочка, где его предали и оставили все, кому он хотел бы доверять, с кем хотел быть рядом. Возвращаясь, он задавал сам себе только один вопрос: от какой мечты он отказался сегодня, какую реальность не создал? И никогда не отвечал на него. Он давно знал, где именно свернул не туда. Раздирающие его противоречия не угасли, они стали только сильнее. Одна ошибка цеплялась за другую, неверные решения накапливались как снежный ком, и противостоять этой стихии не было уже никакой возможности. Но иногда сильно хотелось. Ведь можно же было исправить хоть что-то. А еще иногда очень хотелось вспомнить старые добрые времена и рвануть куда-нибудь на край галактики в компании своих головорезов весело провести время. Жаль, что Верховный лидер Рен уже не мог позволить себе развлечений магистра ордена Рен. Но желания от этого никуда не девались. К сожалению. Сколько Рен себя помнил (с подросткового возраста, разумеется), он любил секс (ах, как хороши были синекожие тви`лечки). Он знал толк в настоящем удовольствии (и довольно хорошо овладел всеми техниками его получения). Каких-то специфичных предпочтений не имел (так много видов, так мало возможностей). С мужчинами все было проще и жестче, с женщинами – еще проще и под настроение. Однако, в конце концов (что странно), именно Хакс дал ему самую правдоподобную иллюзию близких отношений. Видимо значительную роль сыграла непосредственно личность генерала, уж больно многогранной и интересной она была (если исключить подлый характер). И как бы Рен сам себе не сопротивлялся, он все еще хотел его, время от времени воспроизводя в памяти наиболее яркие моменты их связи. Хакс, впрочем, тоже, не смотря на свое предательство, ревность и мелкие пакости (помимо стремления избавить эту галактику от Рена раз и навсегда, желательно при жизни, собственной, разумеется, и занять его место) ничего не забыл и где-то в глубине души (если таковая у него вообще была) мечтал вернуть все обратно. Рен знал, что тот все еще любил его. Ненавидел, боялся, но любил. Только Хакс так мог. И Хакс знал, что Рен знал. Поэтому старался лишний раз не отсвечивать и не встречаться глазами. И чем дальше оставался Крэйт, тем незначительнее становились нанесенные друг другу обиды. Рен вынырнул из медитации, почувствовав чужое присутствие рядом. Инстинкты, выработанные годами, взяли верх над осмысленными действиями, он резко выхватил меч, открыл дверь, и красный луч замер между удивленных и испуганных глаз Хакса, который просто застыл от неожиданности на месте. - В чем дело, генерал? - поинтересовался Рен, убирая меч. - Вы запрашивали отчет о текущем состоянии дел, Верховный лидер. Хакс протянул ему датапад. Впервые за многие месяцы он рискнул подойти близко к покоям Рена (и тут же нарвался на неприятности, ничего необычного). - И что помешало отправить его мне как обычно? - В некоторых местах потребуются мои комментарии. - Не потребуются. А если и так, их можно было написать отдельно. - Я... Рен не дал ему договорить. - Какова истинная цель твоего присутствия? Только не ври. Я устал от твоих интриг. - Ударь меня, - неожиданно попросил Хакс. - Поставь на колени, сделай мне больно. Что угодно, только не это постоянное безразличие. Хочешь наказать - накажи! - Замолчи, - зловеще тихо приказал Рен. - Пока я не сломал тебе хребет. Его тут же окатило липкой волной ужаса. Видимо, такой реакции Хакс не ожидал. Хотя, с другой стороны, чего он вообще ожидал? Радушного приема и обмена любезностями? - За что? - задал он, наконец, свой невысказанный вопрос. - За предательство. За попытку подставить и убить. За оспаривание моей власти, моих приказов. Выбирай, что хочешь. Любое из этих преступлений карается смертью. - Вот как, - чуть слышно произнес Хакс, все-таки всучил ему датапад и отошел на шаг. - Тогда почему я все еще жив? - Потому что твой Верховный лидер слишком сентиментален и все еще старается держаться данных обещаний. Хакс молчал. Он просто смотрел и молчал. Но много чего хотел сказать. - Заходи, - предложил ему Рен. Все-таки обсуждать личные вопросы в коридоре не слишком удобно (любые вопросы, если уж честно). - Присаживайся. - Он кивнул в сторону кресла и дождался пока Хакс сядет. - Выпьешь? - Перед смертью? - Мы уже выяснили, что убивать тебя я не собираюсь. - Спасибо. - Хакс, ты можешь изъясняться точнее: спасибо да, или спасибо нет? - Да. Обращение Хакса покоробило, но опять-таки, а чего он ожидал? Рен не стал уточнять, что именно тот будет пить, он знал наверняка, поэтому просто налил бренди и протянул стакан. - Готов выслушать твои комментарии к отчету. Снова недоумение. - Верховный лидер, Вы недавно сказали, что мои комментарии Вам не требуются. - В таком случае, я готов выслушать любые другие твои комментарии. - Зачем? Что я могу сказать такого, чего Вы еще не знаете? - Усиленная очистка воздуха, - сказал Рен, и система заработала интенсивнее. - Можешь курить. - Благодарю, Верховный лидер. - Перестань. Мы не на собрании Верховного Совета. И возвращаясь к твоему вопросу - иногда полезно выговориться. Хакс закурил, сделал большой глоток бренди и как-то очень спокойно, даже безразлично произнес: - Я не хотел, чтобы все так обернулось. Я злился, ненавидел, не отдавал отчета своим действиям. - И где именно в этой цепочке моя вина? Ты ведь во всем обвиняешь меня, верно? - Верховный лидер... Только у Хакса получалось произнести его титул таким голосом и с такими интонациями, что зверски хотелось поставить его на колени, но вовсе не для того, чтобы наказать или убить. - Здесь кроме нас никого нет, выслуживаться не обязательно. Так что давай обойдемся без Верховного лидера. И ответь на вопрос. - Хорошо. Его глаза заблестели от невысказанной обиды. - Ты вычеркнул меня из своей жизни. В одночасье. Без сожалений. Просто взял и выкинул. Как ненужную вещь. Потому что увидел более выгодный вариант. Конечно! Я ведь не чувствую Силу, не могу ее использовать, я в твоей системе ценностей – никто. Мусор под ногами. Меня можно позвать, можно выгнать, можно приблизить и можно вытереть о меня ноги. Я недостойный, ни на что не имею права. Тебе противна сама мысль, что такой как я может командовать таким как ты. Неважно сколько я делаю, тебе никогда не будет достаточно, потому что у меня нет того, чего ты так ценишь. Ты смотришь на меня, но даже не видишь. Мне было очень больно тогда. И мне больно сейчас. Но тебе все равно. В твоих глазах я – ничтожество, предатель. – Хакс выдохнул струйку едкого дыма под потолок и выбросил докуренную сигарету в утилизатор. — Это все, что я хотел сказать. Смелый поступок отчаявшегося человека. Как же Рен соскучился по таким откровениям. Как же ему не хватало их пререканий и споров! Захотелось схватить Хакса в охапку, прижать к себе и… Плохие мысли. Очень плохие. - Легче стало? – спросил он. - Нет, - честно ответил Хакс. – Стало хуже. - Зачем ты пришел ко мне? - Затем, что мне больше некуда. Рен встал, подошел к нему, положил ладонь на затылок и взъерошил волосы. - Перестань, - попросил Хакс, но сам непроизвольно потянулся за прикосновением. - Ты пришел, потому что соскучился, - констатировал очевидное Рен. – Что, никто не хочет трахать генерала? - Отчего же? Прайд был бы счастлив. Фраза прозвучала вполне невинно, даже шуточно, но Хакс испытал отвращение. - Так в чем же дело? – не унимался Рен, словно они вернулись в прошлое и затеяли очередную игру. - В том, что я не люблю, когда меня избивают и выкручивают мне руки. Вот тут уже повеяло не просто отвращением, а дикой неприязнью вперемешку с ненавистью и страхом. Рена подобная реакция заинтересовала, и он уже собирался провалиться дальше, в воспоминания, хотел понять, в чем причина. - Не надо, - попросил Хакс и закрыл глаза, словно это могло спасти его разум от вторжения. – Ты и без того превратил меня в посмешище. Не усугубляй. Это не было игрой или обдуманной манипуляцией, однако именно так и выглядело. - Но ты попросил меня именно об этом, ударить тебя, когда пришел, или я что-то неправильно понял? Рен загнал его в угол. Оставалось только занять место в партере и наслаждаться спектаклем. - Нравится? – неожиданно спросил Хакс, поднял голову, открыл глаза и посмотрел в упор. - Что именно? - Унижать меня. Нравится? - Хакс, тебе не нужно торговаться за свою жизнь, а повышение тебе не светит. К чему все эти игры? - Так ты обо мне думаешь? - Мне незачем о тебе думать. У меня и без тебя дел хватает. Я знаю все о твоих действиях, словах и мыслях. Я никогда не доверял тебе и не буду доверять. Ты редкостная сволочь, мне не жалко тебя. Ты получил то, что заслужил. Хакс вскочил с кресла, руки его непроизвольно сжались в кулаки, Рен мгновенно вспомнил о кинжале в рукаве и схватил его за запястья. Он даже про Силу забыл. Но Хакс вместо того, чтобы нанести удар или вырваться из крепкого захвата, подался навстречу, прижался всем телом и уткнулся лбом ему в плечо. Только тогда Рен понял, что тот плакал. Абсолютно искренне. Как когда-то ребенком плакал, сидя в темноте, зная, что никому нет до него дела и никто не придет ему на помощь. Такая вот крошечная никому ненужная сломанная вещичка, выброшенная в утилизатор и всеми забытая. Он отпустил его запястья, прекрасно осознавая, что Хакс не станет нападать, погладил по волосам, спине, обнял и прижал к себе еще крепче. Как же сильно он соскучился по этому поганцу! Рен знал, что генерал еще отомстит ему за эту демонстрацию слабости, придумает что-нибудь каверзное. Но в тот момент все это было неважно. В тот момент мир снова принадлежал только им двоим. И он снова держал такое до боли знакомое лицо в ладонях, снова разглядывал забавные веснушки на носу и целовал светлые ресницы, в этот раз мокрые от слез, снова испытывал забытые тепло и нежность. Хакс глубоко вздохнул и погладил его по щеке. Рен коснулся губами его запястья и вдруг понял, что теперь все по-другому, он больше не ощущал щемящую тоску и пустота внутри отступила. Похоже Хакс стал для него чем-то вроде спайса, привык он быстро, а вот бросить никак не получалось. - Армитаж, - с каким-то странным удовольствием сказал Рен и снова взъерошил его волосы. - Верховный лидер, - отозвался Хакс и улыбнулся. И добавил: - Кайло. После этого Рен мало чего соображал. Он потом даже отчетливо не мог вспомнить, как они добрались до его кровати. Время побежало стремительно и отпечаталось исключительно ощущениями: болезненным желанием, которое все никак не получалось утолить, и в которое они ныряли снова и снова, каким-то животным азартом, заполнившим все внутренности и расплавившим воздух (и отключившим мозг заодно, причем у обоих), соленым привкусом крови из прокушенной губы и до мелочей известными изгибами тела и запахом кожи. Рен полностью погрузился в знакомые прикосновения, стоны и темные от желания глаза Хакса, чувства невозможного, ослепляющего, необъяснимого восторга обоих, полного объединения. Когда нервное напряжение отступило, их просто выключило из реальности. Сколько они проспали, Рен не представлял. Его разбудило забытое ощущение искренней привязанности, неразрывно связанное с горечью утраты. Хакс. Он очень бережно, почти невесомо, перебирал его волосы, наслаждался его близостью и совершенно не хотел уходить. Он хотел остаться. Навсегда. Но знал, что это больше для него невозможно. Хакс прощался. - Прости меня, - на грани слышимости прошептал он, уверенный, что Рен спит и не слышит его. – Меня никогда не учили преданности, только подлости, не учили доверять, учили избавляться от соперников, не учили искренности, лишь манипуляциям, изящной игре на чужих слабостях. Меня учили выживать всеми возможными способами, любой ценой. И я выжил, избавился от всех, кто мучил меня, включая своего отца. Я забрался так высоко, как мог, а затем встретил тебя. Меня не научили любить, только ненавидеть. Но я все равно люблю тебя. Так, как умею. И буду любить. Я всегда был искренним с тобой. Да, я предал тебя. И мое предательство гораздо страшнее, чем ты можешь себе представить. Прости меня, если когда-нибудь сможешь простить. И не суди слишком строго. Он очень тихо встал, собрал свои вещи, оделся и покинул покои Верховного лидера. Рен не стал выдавать себя и останавливать его. Спустя несколько дней Верховный Совет был поставлен в известность, что у них завелся шпион. И в этот момент два человека в зале совещаний точно знали, кто он. Император был жив. Это плохо укладывалось у Рена в голове и складывалось в полный недоумения вопрос: как? Сколько раз нужно убить эту мерзость, чтобы она сдохла окончательно? Он точно закончит начатое его дедом. Потому что двух Темных властелинов эта галактика не вынесет. Рен глубоко вздохнул, словно через силу, задержал дыхание, приказывая себе расслабиться, и медленно, плавно выдохнул, игнорируя все неприятные ощущения. Потом повторил еще раз, и еще. Сила окутала и успокоила его. Он не станет делиться, ничем и никем. Он не пойдет на компромисс. Он сделает все ради абсолютной власти, и он не станет убивать Рей. Они пришли вместе, они уйдут вместе. Сценарий сложился в голове сам собой. Хитрость, манипуляции, интриги и неожиданные решения. У него был хороший учитель, он доведет свое дело до конца. Рен прислушался к своим ощущениям, Сила подсказывала, что он стоит на пороге серьезных событий, в которых именно ему суждено сыграть решающую роль. - Ты ведь пережил это, - обратился он к изуродованной маске Дарта Вейдера. - Как ты пережил все это? - Тяжело, - ответил Энакин и заботливо положил ладонь на его плечо. - Почему ты никогда не откликаешься, когда я зову тебя? - недоуменно спросил Рен, обернувшись и встретившись с призраком Силы глазами. Рядом с ним стоял магистр Скайоукер. - Потому что я предпочитаю общаться с внуком, а не с идолопоклонником. - Что в ней такого? В этой девчонке с Джакку, Рей? Сила концентрируется на ней, мое внимание - тоже. Я чувствую нашу связь. Она привлекает меня, но я ведь совсем не знаю ее, хотя кажется, что я знаю ее всю жизнь. - Давай мыслить логически, - предложил Энакин и заслонил собой изуродованную маску. - Мне одного Хакса хватает, - машинально ответил Рен. - О нем позже. Что ты знаешь о нашей семье? - Все. Начиная с тебя, - очевидный ответ на очевидный вопрос. - А то, что было до меня? - Ничего. - Вот именно, потому что никто никогда не вдавался в подробности. Никого не интересовала рабыня по имени Шми Скайуокер. А что ты знаешь о моем отце? – не отставал Энакин. - Его имя неизвестно. - Потому что его не было. Я – порождение самой Силы. - Такое возможно? - удивился Рен. - Да. И только один единственный лорд Ситхов в мое время знал, как создать жизнь. - Дарт Сидиус. Император Палпатин. Не хочешь ли ты сказать... - Именно это я и пытаюсь тебе сказать. Я вырос на задворках галактики, но я уверен, он не упускал меня из виду, он сделал все, чтобы приблизить и возвысить меня, ввести в нужный круг, взять своим учеником. - Поразительно. Но при чем тут Рей? - Кто были ее родители? Ты знаешь? - Мне было видение Силы. Они никто. - Ошибаешься. Она внучка Императора. Такое же средоточие Силы, каким был когда-то я. - То есть... Мы что, получается, родственники? - Вы диада в Силе, можешь считать ее сестренкой, потому что тетя Рей звучит немного глупо. - Но я испытываю к ней сильную симпатию, - недоумевал Рен. - Потому что чувствуешь вашу родственную близость в Силе. И если ты когда-нибудь спросишь своего дядю, что он испытывал к твоей матери, пока не понял, что она его родная сестра, то ответом, я уверен, станет – любовь, искренняя привязанность. И это абсолютно нормально. - Поверю на слово. Она знает? - Нет. И ты не скажешь ей, пока не придет время. - Время, - задумался в слух Рен. - Голокрон. Ты обещал помочь с разгадкой. - Еще не понял? Даже когда добыл голокрон, ведущий к Экзеголу? Даже когда воспользовался им? Все еще нет? - Это не просто хранилище знаний. Это проводник! - И очень опасный. Надеюсь, ты не станешь использовать его по прямому назначению. - Еще бы понять, как. Причем здесь Хакс? - неожиданно вспомнил Рен. - Как он вообще попал во всю эту историю? - Ты найдешь ответ. Со временем. - Дай хотя бы подсказку. - Мост, - ответил ему Энакин, улыбнулся и растворился в Силе. Понятнее не стало, зато стало интереснее. Хотя, куда уж больше! Рену иногда казалось, что он с рождения не перестает участвовать в какой-то жутковатой викторине: что ты еще не знаешь о себе и своей жизни и не очень-то хочешь знать, но придется. Сколько он себя помнил, он сражался со всем миром разом, но еще хуже было то, что он постоянно сражался с самим собой. Находил баланс и снова терял. В его жизни не существовало ничего (и никого) достаточно постоянного, чтобы опереться. Его стремления были слишком амбициозными, а путь слишком туманным. Рей. Он хотел видеть ее рядом. Пытался достучаться до нее, не раскрывая всей правды, разными словами и путями. Но она отталкивала его раз за разом. Она не понимала его. Возможно, он недостаточно старался. Возможно, намеков было мало. И даже открытое признание, что они диада в Силе не стало их объединением. Она боролась с Кайло Реном за возвращение Бена Соло. Что за бред? Он был и тем и другим одновременно. Это не разные сознания, состояния или личности. Просто два имени, но суть - одна. Неужели нельзя было выбрать просто его, без сторон и имен? Он стоял, глядя в бесконечную звездную даль сквозь огромный проем ангара с ясным ощущением всей полноты отчаяния произошедшего. Рей снова отказалась принять его сторону, снова удрала на Тысячелетнем Соколе. Сестренка. У них даже вкусы были в чем-то схожи. Он тоже когда-то любил этот корабль, считал его самым лучшим и быстрым в галактике. Почему же она до сих пор так отчаянно не принимала его и не желала понимать? Риторический вопрос. Рен оставил ангар. Там не на что было смотреть. Корабль скрылся. Но он уже знал ее следующий ход, он чувствовал, видел. В финале их обоих ждала смертельная схватка, и только от них самих зависело: одержат они окончательную победу или канут в небытие. Он почти физически ощущал непроницаемый сгущающийся мрак, в середине которого обитала жуткая сила, не дававшая ни единого шанса к спасению. Безумно хотелось сбежать, выкарабкаться из-под этого гнета в привычное пространство, вернуться хотя бы на год назад, когда жизнь была понятной, имела смысл, когда все еще можно было изменить. Неожиданно нахлынули тревожные воспоминания, гибель отца, тоска и отчуждение. Удивительно, как ничтожные ежедневные действия, маловажные решения выразились в такие необратимые последствия и в конечном счете разрушили настоящее и неумолимо стремились перечеркнуть будущее. Неизбежно возникал вопрос: можно ли вернуться в определенную точку в прошлом, при этом, не потеряв своей идентичности и переписать настоящее? Внутренний голос, опирающийся на знание Темной стороны, заверял, что в этой жизни возможно все. И Рен вдруг вспомнил, что Хакс когда-то всерьез занимался теорией перехода между мирами и даже придумал способ путешествия сквозь мультивселенную. А что, если приказать ему найти такой же способ путешествия, только сквозь время? Опираясь на знания Силы и используя голокрон в качестве проводника, он вполне смог бы! Хакс. Он должен успеть отдать приказ Хаксу до того, как отправиться к руинам Звезды Смерти. Рен потянулся к коммуникатору и замер. Горькое, тошнотворное осознание утраты сдавило внутренности словно дюрасталевыми обручами и сжало сердце в ледяном кулаке. Так, что стало невыносимо больно дышать. Хакс. Сердце колотилось как сумасшедшее, а воздух никак не хотел втягиваться и заполнять собой легкие. Он не мог даже мысленно произнести слово «мертв», словно произнесенное оно сделало бы реальным все, что Рен еще не мог и не хотел принять до конца. Но Сила была непреклонна, как и пришедшее от Прайда сообщение: шпион Сопротивления найден и устранен. - Что ты наделал, Армитаж? - спросил он пустоту коридора. - Что ты наделал! Перед глазами поплыли разноцветные пятна, стало нестерпимо ярко и… больно. Рен провел ладонью по лицу, сжал в кулак непрошенную влагу, оглядел окружающее пространство зловещим, пустым взглядом и откликнулся на призыв Императора. У него не было времени на сожаления, он не прощался и был абсолютно совершенно уверен в том, что он все исправит. Осталось совсем немного, но нужно было уговорить Рей. То, что происходит один раз – случайность, дважды – совпадение, но трижды – уже статистика (почти закономерность), про четвертый и далее, даже упоминать не стоит. Они снова сошлись в поединке (проще было бы поговорить, наверное, но это – не их метод). Рен был сильнее, нет, мудрее и старше, он давно овладел техниками, которых Рей не знала и знать не могла. Конечно, он ее победил. Вот только нужна ему была совсем не победа, но понимание. Хотелось закричать: да, посмотри же ты внимательнее! (обычно кричала на него Рей, обвиняла во всем, в чем могла и даже в чем не могла, но все равно обвиняла). И в этот момент снова пришло болезненное осознание утраты. Оно ударило так сильно, что Рен утратил связь с действительностью. Этого просто не могло случиться, потому что не могло случиться никогда. Потому что мама – это единственная константа, которая всегда есть и всегда будет. Должна быть. Она ласково позвала его по имени, как когда-то в детстве, в другой жизни, и слилась с Силой. Рен больше ничего не контролировал, тянущее ощущение в груди становилось сильнее, ладонь разжалась сама и он выронил меч. Что произошло в те мгновения, между осознанием смерти матери и резкой физической болью, он не имел ни малейшего понятия. Пустота. Это единственное, что он ощущал. Все, кто имел для него значение – мертвы. Больше его здесь ничего не держало. Кроме, пожалуй, Рей. Он даже не мог злиться на нее за ее, по всем параметрам, подлый поступок (даже по меркам Хакса – подлый), она воспользовалась преимуществом и нанесла смертельный удар. Но Сила была против. Их связь диады была против. Что-то незримое и неуловимое пришло в движение, словно атомы их тел пересобирались заново. Это затронуло обоих. Сдвинуло сознание и Рен понял, что сестренка наконец увидела его. Тоже поняла, осознала кто и что они есть. Сами по себе и друг для друга. Слова были лишними. Она потянулась и наполнила его жизненной силой. Невероятные ощущения ликования и боли. Горькая радость. И он отпустил ее. - Я знаю, что должен сделать. Лучшего момента и представить сложно. Единственный способ подстроиться под синхронное искажение, создать подпространственное силовое поле для компенсации фазового расхождения в уникальных квантовых частотах, пройти сквозь горизонт событий и сформировать импульс широкого спектра в поле искажения для фиксации точки во времени – высвободить чудовищную мощь Императора, поймать ее в ловушку голокрона и в нужный момент запустить проводник. Создать пространственно-временной мост. Да, теперь Рен знал, о чем когда-то пытался сказать ему Хакс, он понял основной принцип. Правда билет в этом путешествии выдавался только в один конец. И то не факт. Но это было задачей номер два. Задачей номер один являлось уничтожение оболочки Палпатина. Иначе Рену не завладеть нужной энергией, а без энергии не запитать голокрон и не создать пространственно-временной разрыв. Если бы рядом был Хакс, он бы сделал точные расчеты, но увы. Теперь, действительно, приходилось полагаться только на себя, свои знания, способности и Силу. И настойчивость Рей в достижении целей. Их связь, их синхронность в действиях, чувствах и мыслях. И не забывать про свое редкостное, фантастическое, сумасшедшее везение (самое правильное определение – упоротое, он все-таки наполовину Соло). Энергетический разряд ощущался очень болезненно, еще неприятней стало падение в расщелину. Но Рен бывал в переделках и похуже. Главное – все шло по плану. Теперь было важно, чтобы Рей не подвела. - Они придут? – вставая и отряхиваясь, обратился Рен к своему деду. - Они придут, - ответил тот, набросил капюшон и растворился. Оставалось привести в действие основную часть плана. Рен оживил голокрон и принялся методично выставлять нужные параметры. Где-то там наверху шла нешуточная схватка (призраки Силы сдержали обещание и явились в полном составе), но у Рена была своя борьба. И он не имел права на ошибку. - Армитаж, - сказал он. – Где же ты, когда ты так нужен? Почему ты не можешь являться ко мне призраком? Или хотя бы поделиться частью своих выдающихся мозгов. Они бы мне сейчас сильно пригодились. Лучше, конечно, ты. Живой. Но поверь, я все исправлю. Да, знаю, ты сейчас сказал бы мне, что я самонадеянный идиот, что ничего не соображаю в том, что делаю, что я в очередной раз все испорчу. Нет. Не испорчу. Потому что впервые в жизни я точно знаю, что делаю. И делаю я это для себя. Я возвращаю себе свою жизнь. А остальные пусть подождут. Как не странно, разговор с несуществующим Хаксом помог сконцентрироваться, произвести настройки и осознать дедушкину подсказку про мост (скорее, интуитивно догадаться). Время пришло. Буквально. Он входили в плотную туманность, которая начинала заворачиваться вокруг него, словно ураган в замедленной съемке. Сила времени проснулась и протянула к нему свои невидимые руки. Но реальность не отпускала, раздирала на части, заставляла вернуться. У него здесь осталось еще одно незавершенное дело. Сестренка Рей. Ее сердце не билось. «Мы встретимся снова», - мысленно обратился к ней Рен. – «И ты узнаешь меня». Он передал ей энергию жизни, и она открыла глаза. Она была жива и счастлива тем, что он тоже жив. Но время уже тащило его назад. Пора уходить. «Прощай сестренка», - очень нежно сказал Рен и прижался к ее губам. – «Мы обязательно встретимся». Механизм пришел в движение, и он перестал существовать в этой реальности. Растворился, как призрак Силы. Негромкий мелодичный звук возник из ниоткуда и рассеял туман. Рен огляделся вокруг, но ничего не увидел. Вообще ничего. И это не было обманом зрения. Он поднес к лицу руку и посмотрел сквозь нее в никуда. Темная материя как она есть. Только она не была темной, и светлой не была тоже. Она была никакой. Из ничего в несуществующем пространстве сформировался знакомый полупрозрачный силуэт. - Здравствуй, племянник, - поприветствовал его Люк. - Где я? - В безвременье. Или если хочешь в зазоре между мирами, в пустоте, в самой Силе. - Что дальше? - Выбор. - Я должен сделать выбор? - Бен, я был на твоем месте. Очень давно. - Ты хочешь сказать, что тоже менял время? - То, что ты сейчас делаешь называется созданием альтернативной вселенной. Все, что уже произошло – произошло. Этого ты не изменишь. Но своим возвращением в прошлое создашь новое ответвление реальности. - Да, я знаю, копию. Один очень умный человек давно мне все объяснил. - Тогда ты понимаешь всю опасность происходящего. - В чем опасность? - В той, другой реальности у меня была семья, дети. В этой – ты все и сам знаешь. - Почему ты решился на такой шаг? - Потому что не смог удержать старшего сына от фатальных ошибок. Мною двигали эмоции. Любовь. Я не хотел потерять его, мою семью. Но в итоге лишился всего. Время коварно. - Время – нейтрально. - Есть фиксированные события. Ты все равно должен будешь пройти через них. Но пройти в нынешнем сознании, которое ты закрепил при переходе. Я вернулся к началу, когда был в два раза старше себя прошлого, и смотрел на происходящее с высоты прожитого опыта. Но все равно не смог предотвратить неминуемого, и вместо моего сына на Темную сторону перешел мой племянник. Тебе только кажется, что ты меняешь время. На самом деле, время меняет тебя. Искривления и разломы сами себя излечивают, компенсируют. - Расскажи мне про мост. - Мост связывает две фиксированные точки пространства-времени. На этой стороне фиксированной точкой являешься ты сам, на той – тот, кого выбирает Сила. Не зная вторую фиксированную точку, ты рискуешь создать хаос в мультивселенной. - Кто был твоей точкой? - Лея. Ты знаешь, кто твоя? - Хакс. - Ты в этом уверен? – очень скептически спросил Люк. - Абсолютно. - Я не буду отговаривать тебя. Мы, Скайуокеры, взбалмошные, нетерпеливые и своенравные. Поэтому я пожелаю тебе удачи. Распорядись этим временем мудро. - В какой момент я вернусь? И как? - В самый нужный для тебя, в поворотный. Как? Сконцентрируйся на своей фиксированной точке. Он должен откликнуться и в свою очередь позвать тебя, только так вы сможете создать мост. - Спасибо. Я простил тебя, если это, конечно, важно. Сейчас я понимаю. - Важно. Спасибо. - До встречи. - До встречи, Бен. Мост. Теперь все встало на свои места. Оставалось сделать последний шаг. Он позвал Хакса. Сквозь время, сквозь миры, сквозь пустоту. Сконцентрировался, потянулся к нему мысленно и тут же получил ответ, словно тот ждал его в Силе (что, по сути, неверно, и сам Хакс прочитал бы громадную лекцию на заданную тему, но ему слова не давали). Это непростое приключение завершилось. Теперь все зависело только от него самого, от точности и тонкости его решений, правильного выбора направления, ведь, в конечном счете, отчитываться ему придется перед самим собой. За каждый поступок, слово и мысль. Впереди его ждала бездна, несравнимая ни с какими глубинами космоса, и от этого казавшаяся по-настоящему пугающей.