Weekly notes

Роджера трясет уже который час. Он сидит на стуле за рабочим столом Брайана, впившись пальцами в волосы. Тяжёлое дыхание. Истерика началась ещё тогда, когда врачи вошли в комнату, когда началась возня, когда Его уложили на носилки и начали выносить из дома. С того самого момента Тейлор потерял всякий покой. «Роджер, с Ним все будет хорошо» — Анита сидит рядом с Роджером, положив ему на плечо руку. Ей было страшно, она тоже сильно переживала, но сейчас надо было успокоить Роджера. Он не отвечает, продолжая покачиваться вперёд-назад. Добсон тяжело вздыхает, встаёт и куда-то уходит. Барабанщик пытается отвлечься, но не может. Голос дрожит, он выпрямляется, облокачивается на спинку стула. Пальцы стучат по столу какой-то очень странный ритмический рисунок. Везде Он, Он, Он. Его дом, Его комната, Его фотография с Его детьми, Его ручки, тетрадки, Его кровь лужицей растеклась по полу… Роджер не может уйти, его что-то здесь удерживает. Вдруг это было последний раз, когда Тейлор видел Брайана, их последняя встреча? «Роджер, выпей это, пожалуйста» — прозвучал совсем рядом голос Аниты. Свет настольной лампы озарил женские руки, подающие ему стакан. Роджер не находит каких-либо сил для сопротивления или отказа, покорно выпивает содержимое стакана Спустя 15 минут то, что дала ему Добсон, подействовало и его наконец более-менее отпустило, Тейлор начал приходить в себя. Все происходит как-то медленно. Роджер устало поморщился от противного чувства некой вины перед Анитой: и так она сейчас за Брая переживает, дак плюс пришлось часами успокаивать другого, чужого ей человека, тратить на это свои же силы, эмоции, моральные ресурсы. Роджер складывает записку Брайана пополам и убирает во внутренний карман куртки. Надо здесь убрать и хоть чем-то облегчить работу Аните. Он сминает одеяло, стягивает с матраса простынь, испачканные в крови. скоро это все оказалось в ванной. В ванной комнате он снимает с себя куртку и застирывает белье ледяной водой. В ванной набирается вода, по которой «расходятся» кровавые пятна, вода становится розово-красного цвета. Холодная вода жжёт ему руки. Он, продолжая работать над этим, опять уходит в мысли, повторяя ошибку. Его кровь. Его кровь. Его возможная смерть… Если бы не Роджер, так и было бы: заголовки газет, журналов верещали, кричали о том, что покончила с собой великая рок звезда, невероятный виртуоз..... Тейлору опять плохо. На какой-то момент ему кажется, что его руки теперь в Его крови. Дыхание затрудняется, ему становится сложно дышать, здесь катастрофически мало воздуха. «Роджер? ты в норме? — раздается из-за двери осторожный женский голос, можно я зайду?» Барабанщик открывает дверь. «Что ты делаешь?» — искренне спрашивает Анита «Я..... решил застирать Его бельё» Голос Роджера почему-то прозвучал так слабо, будто он его вовсе сорвал. Тревожно посмотрев на лицо Тейлора, будто удостоверяясь, что он с собой ничего не собирался делать, а потом на намыленное белье в ванной, она уходит на кухню. Закончив с этим делом, Роджер начинает вспоминать, в каком месте дома находится балкон или куда вообще можно это все повесить «Оставь это там, я уберу» — донеслось с кухни. Возвратившись к себе поздно вечером домой, Роджер не может уснуть, перед глазами все также тот момент, как он тормошит Брая, приводя Его в чувства, как он, обняв Мэя за плечи, кладет Его к себе на коленки, гладит по волосам и мутными, непонятными вопросами без какой-либо темы, пытается удерживать его в сознании, дожидаясь приезда Аниты и также скорой. Барабанщик ворочается всю ночь, не в силах уснуть. Ему безумно страшно. Вдруг и правда опоздали? Он сам, Анита, скорая, никто не имел права опоздать. Для Роджера Он — самый близкий человек. Да, они часто ссорились, даже дрались, кричали друг на друга, но Родж Его правда любит, всей душой, ссоры ведь бывают с каждыми друзьями? Время три ночи. Он судорожно набирает номер Аниты Добсон. «Пожалуйста, держи меня в кусе всех событий, связанных с Ним, я очень волнуюсь.» отправлено. Через минут пять — краткое «Хорошо»