Причина всего.

Париж, о Париж! Город любви и страсти, город, где издавно сосуществовали вместе, как самые невинные и чистые чувства, так и самые грязные и порочные желания. Город контрастов, где одни люди дрожат в коробках, боясь за свою шкуру, и продают собственных детей за дозу белого порошка, а другие живут в гигантских особняках, сдувая пылинки с наследников их состояний и фамелий. Но как же они прекрасны! Каждый день, с тех пор как я приехал в Париж из Марселя, я прихожу сюда, в парк Трокадеро и смотрю на них, на этих невинных ангелов, что не видели трудностей, чьи глаза горят непогрешимой верой в людей, на детей, чья кожа и мысли чисты. Чьи костюмы чаше дороже, чем все вещи их сверстников из окрайных районов. Да именно они, дети элиты, то что я искал все эти годы. Не дети мигрантов, чьи речи и крики я не понимаю, не те сломанные и пустые дети наркоманов, бездомных и алкоголиков, чьи глаза изначально потушены, а вера в спасение ничтожна, я не могу их сломать, так как они попадают ко мне разбитыми. Нет именно эти дети, на которых я смотрю сейчас, должны стать идеальным полотном, должны позволить мне насладиться всеми ступенями их бессилия и отчаянья, именно они должны мне показать, как ломается изначально прекрасное и совершенное, позволить мне слышать все их крики и просьбы, все их стоны и хрипы, они должны дать мне насладиться каждой раной на их прекрасном теле, нанесённой мной лично. Среди них всех, я давно выбрал самых лучших и прекрасных, моё серебро и золото, что сейчас качаются на качелях, стараясь взлететь как можно выше, не замечая, (дети никогда не предают этому значения) как их рубашки задираються вверх, обнажая их животы, их тонкую, нежную и восхитительно гладкую кожу. Я не могу! Не могу больше ждать, я хочу прикоснуться к ним, но есть преграда - родители, что пристально смотрят за своими чадами. Да они не будут, в отличии от прошлых, продатвать своего ребёнка за определённую сумму, не будут допускать, того, чтобы их дети в одиночестве шлялись по дворам или подворотням, они другие. Но что это?! Неужели они уходят, неужели удача решила преподнести мне подарок, увидев все мои мучения? И вот два стража скрываються за углом, а я, как вор, медленно подкрадываюсь, к оставленным сокровищам, что так удачно отошли в сторону от других детей, встав за горку, где их не видно со стороны родительской лавочки, я не обольщаюсь, хоть главные стражи ушли, другие взрослые, что знают этих детей, заметили бы меня, и вряд-ли бы проигнорировали незнакомого мужчину рядом с ними. Хочется схватить этих детей за руку, зажать рот и утащить к себе, в моё временное логово, но так действовать нельзя, они слишком близко к тем, кто их знает, в окружении незнакомцев будет гораздо легче действовать, так, как мне хочется, но прежде детей надо заставить идти со мной самостоятельно. Но как? Что может привлечь этих детей, что не нуждаются ни в деньгах, ни в игрушка, что знают, что их родители отошли ненадолго и не пойдут с незнакомцем, что представился их другом? (предложение конфеты уже настолько избитый приём, что даже эти невинные ангелы о нём знают) Впечатление и животные, да это срабатывала всегда: щенок, котёнок или птенчик, желание посмотреть на них, или помочь им то, что срабатовало с детьми почти всегда. Но я ошибся, выбрав птицу, моё золото не пошло за мной, аллергия, о которой я не знал, спутала мне все карты, теперь действовать слишком опасно. Неужто я останусь не с чем? Дети обязательно расскажут обо мне своим родителям, и те скажут им меня избегать. Но всё же, я слишком долго ждал, пусть горит всё синим пламенем, пусть золото останется и расскажет обо мне, но серебро я заберу. Все эти мысли и переживания пронеслась у меня в голове, но внешне я оставался таким же приветливо улыбающимся и спокойным дяденькой. Пока детей пугать нельзя, а то сбежит и серебро, а бронзы, как утешительного приза, я не наметил. И вот мой серебренный мальчик берёт меня за руку, какая же у него маленькая и гладкая лодошка, такая прохладная, как мрамор или это я слишком горячий? Впрочем не важно, главное он идёт со мной. И вот мы уже подходим к воротам парка, всё это время серебро был спокоен. Он доверительное держал меня за руку и рассказывал своим чудесным тонким голосом о своей мечте завести домашнее животное. Я пропускал эту информацию мимо ушей, внимательно рассматривая обстановку вокруг, как вдруг ребёнок остановился. - Дяденька, а где птенчик? Мы уже дошли до ворот, а вы говорили, что он с ними рядом. - Его огромные серые глаза уставились на меня в ожидании ответа. Как же они чудесны! Такие яркие и чистые, хочется поскорее украсить их синими и красными цветами, посмотреть, как краснеет от слёз такой белоснежный белок, а блеск в зрачках сменяется дымчатой пеленой. Кажется мои мысли отразилось на лице, или я слишком долго молчал, но в этих чудесных глазах появился огонёк страха, а сам мальчик стал пытаться вырвать руку лепеча что-то о том, что птенчик наверное улетел, а ему надо поскорее вернуться обратно, а то родители и брат начнут волноваться. Поздно спохватился, ты мой! Мой и только мой! Кричал я изнутри, но внешне моё лицо приняло страдальческое выражение, я ещё крепче сжал его ладонь и потащил к выходу, говоря при этом, то, что срабатывало всегда и отважевало нежелательных спасителей: - Томи успокойся, ты ходишь на эту площадку каждый день, а твоя тётя приехала лишь на эти выходные!... И прочие стандартные слова, с помощью которых родителей пытаются увести ребёнка домой с детской площадки. Они сработали и сейчас - люди, что тревожно смотрели на нас, стали закатывать глаза и проходить мимо, одаривая нас презрительными или сочувственными взглядами. Мальчик попытался вцепиться в мою руку зубами, но я стерпел боль и не разжал ладонь. Ничего, скоро у тебя не будет чем кусаться, мелкий ублюдок, но вот и моя машина.