До сказки подать рукой

      Тишину Ветхого Общежития разбивает стук в дверь, оповещающий о приходе ожидаемого гостя.       Перси вздрагивает, наскоро вытирая перепачканные в муке руки, и торопится еще раз перечислить все, что необходимо ей для задуманного. Заготовленное заранее тесто, сахар, уксус, масло — привычный набор для любой кухни, однако, пришлось приложить немало усилий, чтобы раздобыть эти ингредиенты. Шутка ли, достать компоненты для алхимического варева было не так сложно, и лишь потому, что на территории колледжа не работала доставка. Вся монополия в руках Сэма, разве это справедливо?       Впрочем, даже он не может достать абсолютно все. Как славно, что стоящий у порога визитер располагал тем, чего так не хватало будущему кулинарному шедевру.       Пол неприятно поскрипывает под ногами, сопровождая каждый шаг девушки — на миг она замирает возле зеркала, чтобы поправить прическу и, помедлив совсем немного, проворачивает ручку входной двери. Бледное лицо озаряет полная дружелюбия улыбка. — Здравствуй, Трей. Я думала, что ты зайдешь немного позже, но, тем не менее, рада тебя видеть! Проходи, — Она отходит от проема, широко открывая дверь студенту Хартслабьюла. В его руках — небольшой ящик, от которого исходит приятный аромат ягод и дерева, — Выглядит тяжелым. Тебе помочь? — Не стоит, — Трей неловко улыбается в ответ, легко перехватывая ящик одной рукой, а второй взъерошивая темно-зеленые пряди на затылке, — Достаточно и того, что ты достала большую часть продуктов, а ведь это я навязался к тебе в ученики, Перси. Спасибо.       Она смеется. — Брось, мне лестно, что я могу научить тебя чему-то новому. Пойдем, я как раз поставила чайник.       Их встреча была событием достаточно спонтанным, получившейся из череды столь же спонтанных событий: просто в один день девушке пришло в голову напечь штруделя, потому что страшно хотелось сладкого. А еще в общаге, как и всегда, есть было нечего; только яблоки, от которых в чистом виде уже зубы сводило. Вышло неплохо, да и Грим не успел умять все в одну наглую морду, так что остатками пирога было принято решение угостить всех знакомых, до кого только ноги дойдут.       До Трея, вот, дошли. Получить похвалу от настоящего кондитера — очень лестно, а уж когда такой человек не просто спрашивает рецепт твоей стряпни, но и просит наглядно продемонстрировать процесс готовки... тут не долго и зазнаться. Нет, правда, Перси пробовала его пироги, и готова поклясться, — так вкусно готовит только ее бабушка. Восторг для вкусовых рецепторов и бальзам на израненное девичье сердце. Если бы девушка знала вице-лидера Хартслабьюла чуть хуже, то непременно бы решила, что пост этот он занял, сразив старосту наповал своими навыками.       Это, разумеется, было не так. Трей — ответственный, добрый и умный парень, на которого действительно можно положиться, так что дело тут совсем не в красивых глазах и клубничных тартах. Ну, почти. В колледже Кловер пользовался большим уважением, и Перси быстро прониклась этим чувством. Потому и отказать в столь безобидной просьбе не могла. Мешал какой-то странный, но очень приятный трепет.       Чайник едва успевает засвистеть, когда девушка снимает его с плиты. — Прости, не могу угостить тебя чем-то приличнее чая в пакетиках, но, если хочешь, могу сделать кофе, — Перси суетится, разливая по кружкам кипяток, тогда как Трей, наблюдая за ней краем глаза, подходит к раковине, чтобы вымыть руки. — Риддл не простит меня, если узнает, что я нарушил самый строгий запрет нашего общежития, — Он беззлобно усмехается, — Чай вполне подойдет. Без сахара. — С молоком? — Как ты угадала?       Обстановка на кухне делается живой и теплой, наполненной уютом и разговорами ни о чем. Казавшийся совсем недавно холодным и неприветливым дом заметно преобразился с тех пор, как сюда заселились новые жильцы и, под эгидой «Я в этом свинарнике спать не буду. И тебе не дам, если ты мне не поможешь.», навели порядок. Но рисковать, заходя в комнаты, коих не касалась длань карательной уборки, подразумевавшей отправку половины их содержимого в мусор, не стоило. Там страшные сквозняки.       Перси с деловым видом поправляет фартук и высыпает содержимое принесенного Треем ящика в большую чашку, тихонько присвистывая. Целый килограмм вишни, это явно больше, чем требовалось по рецепту. В ответ на скепсис во взгляде девушки, парень только разводит руками. — Остатки всегда можно пустить в расход. Мне ее из дома прислали, жалко будет, если пропадет. Ты вроде говорила, что тебе нравится вишня?       Упомянуть о том, что вишня ей нравится только на фоне осточертевших яблок, она не решается. — Ладно, тогда позволь мне спихнуть на тебя грубую часть работы, — Перси кивает в сторону накрытой кастрюли с тестом, — Оно только-только подошло, нужно раскатать в тонкий пласт. Сейчас, я дам тебе полотенце!       Их пальцы соприкасаются, когда девушка передает ему упомянутую вещь, и подобными касаниями полнится все их взаимодействие. Коснуться друг друга, передавая что-то, случайно столкнуться плечами — мелочи, но в присутствии Трея они были... волнующими. Приятно волнующими.       Широкое хлопчатобумажное полотенце скатертью ложится на стол, обозначая рабочее поле. Кивнув, Трей берется за дело, попутно слушая пояснения своей «наставницы»: вот здесь размять, вот там растянуть, придавая бесформенному куску теста очертания прямоугольника. Твердая ткань полотенца отпечатывает на нем свою, особую фактуру.       В отдельной кастрюльке, тем временем, уже смешивают ингредиенты для начинки. — Ловко у тебя получается! — Не может не отметить Перси, видя, как легко Кловер справляется со своим поручением, даже, кажется, и не слушая ее слов. Только щурится довольно, когда дело доходит до похвалы, — Ты точно меня не обманул? Не верю, что ты не готовил штрудель раньше. — Просто я хорошо знаю основы, — Он выкручивается так же ловко, как и раскатывает тесто. Всякое подозрение отскакивает от него, как мячик от стенки.       Да и зачем ему врать?       На огне крахмал быстро густеет; не проходит и пяти минут, а начинка для пирога уже готова — остается только остудить, с чем прекрасно справляется заклинание из арсенала бытовых. Вишня хорошо ложится на смазанное растопленным маслом тесто.       Девушка мечтательно вздыхает. Уже не терпелось попробовать. — М-м, теперь нужно скатать рулет, а там можно и в духовку. Поможешь мне? — Разумеется, — Трей оказывается рядом, чтобы начать заворачивать тесто с одной стороны, и эта близость немного смущает Перси. Она не спешит отстраниться, но ощущает себя неловко, когда казавшихся случайными прикосновений становится много. Очень много.       И в этом нет ничего неприятного.       Таймер поставлен на ровные тридцать минут к тому моменту, как штрудель покроется аппетитной румяной корочкой. Тридцать минут, которые Перси и Трей проведут наедине, и спрятаться друг от друга им будет негде. Нечем перекрыть повисшее молчание, в коем оба ищут смелость возобновить беззаботный разговор, отвлечься, убежать от собственных мыслей.       Щеки у обоих красные.       Сделав глоток уже порядком поостывшего чая, Перси все же решается сказать то, что было у нее на уме. — А я ведь не говорила тебе, что тесто надо орехами посыпать. Ты все таки меня обманул, Трей.       Его смех становится облегчением — мучительная пауза разрушена, и все недомолвки между ними вместе с ней. — Ну вот, кажется, меня раскрыли, — Он неловко проводит рукой по шее, пытаясь избавиться от накатившего смущения, — Хотя о том, что штрудель можно сделать и с вишней я не знал. Правда! — Врун! — Перси шутливо толкает его в плечо, но не отнимает ладони от места удара, заглядывая парню в глаза. Кто-то назовет их цвет плавленым золотом, однако, девушка подобрала бы другое, более точное определение. Их цвет — липовый мед, мягкий и теплый, — Но, все таки, ты скажи. Зачем тебе это надо было?       На ладонь Перси опускается чужая, широкая, почти горячая. Она оглаживает тонкие пальцы, согревая их своим теплом.       Трею нужно время, чтобы ответить на заданный вопрос. — Затем, что... мне нравится проводить время с тобой. Видеть, как ты занята чем-то — это очень увлекательное зрелище. Я бы даже сказал, завораживающее. Ты выглядишь очень мило, когда сосредоточена на чем-то.       Он поднимает руку к ее лицу, осторожно касается щеки большим пальцем. Перси далеко не сразу осознает, что Трей стирает муку, в которой она случайно перепачкалась. — И мне бы хотелось, чтобы ты была сосредоточена на мне. Как можно чаще.       Дзынь! Духовка громко щелкает, оповещая — пирог готов.