Розы сорта "Сангрояль"

      Я просидела с Офелией до глубокой ночи. Наконец она, усталая и вымотанная, уснула совсем как настоящая, живая женщина. Ее заплаканное, опухшее личико выглядело совершенно изможденным, а маленькая, хрупкая фигурка, свернувшаяся на широкой, пышно украшенной для первой брачной ночи постели, казалась такой детской и ничтожной. Госпожа Мурлегем утратила последние остатки былого лоска и теперь представлялась смертной, обычной женой и матерью, сломленной чередой сплошных несчастий, обрушившихся на нее, как лавина, унесших с собой не только покой, но и самых близких, родных… Мужа и сына. Я аккуратно накрыла спящую вампиршу теплым, меховым одеялом и тихонько вышла из комнаты, не желая умножать ее мучений пробуждением.       Пустые, разгромленные покидающими праздник гостями, залитые отравленным вином коридоры навевали всепоглощающую, давящую тоску с горьким привкусом безысходности. Да, мы победили, но какой ценой? Винсент в тюрьме отца, если только взбешенный Хагмар не убил его за очередное предательство. Утешало лишь то, что скорее всего пока силы отца и сына не равны в пользу последнего, но это только пока. Ослабленный голоданием Мурлегем наверняка со временем станет лёгкой добычей мстительного родителя. Винсент не мог не понимать этого, когда первым шагнул в западню, но и поступить по другому так же не мог.       Судьба умеет напакостить.       Что ж, мое мнение о чете Мурлегем поменялось в последнее время. Они оба оказались сильными, смелыми и самоотверженными. Боль и потери позволили супругам увидеть друг друга настоящими, такими… Молодыми. Скорее всего, если бы Филипп остался жив, то и отношение к нему любящие и безмерно преданные родители поменяли бы в сторону строгости воспитания. Просто в течении множества веков счастья и благополучия, они оба забыли, как дорого приходится иногда платить за возможность увидеть отблески радости в самых дорогих на свете глазах. У Винсента не осталось никого, кроме жены и он не задумываясь отдал за нее свою свободу и жизнь.       Тихий, грустный вздох сорвался с губ, взгляд упал на безымянный палец левой руки, где тускло поблескивало резное обручальное кольцо.       Госпожа Эретайн.       Предстоит ли и мне познать ту жизнь, которой так гордилась мадам Мурлегем, нужна ли мне такая судьба? Пить кровь, убивать людей… Нет. Подобно Регису я не могла представить такой исход без содрогания. Не буду просить супруга об обращении, чтобы разделить его вечность во тьме, останусь лишь светлым мгновеньем в череде многочисленных воспоминаний Первородного вампира, покинув могучего, замкнутого Детлаффа, умножая его одиночество своей смертью.       От подобных мыслей захотелось плакать, потому пришлось нервно встряхнуть головой, отгоняя тягостные раздумья и переключить внимание на насущные проблемы.       В просторной, напрочь разоренной гостинной, на широком диване сидел Детлафф, мерно покачивая вино в полупустом бокале, при моем появлении он оглянулся и сосредоточенно посмотрел прямо в глаза, словно искал в них ответа на вопрос: «Все ли сделанное было правильным?»       Бесшумно приблизившись, я устроилась рядом, подобрав под себя ноги и положив голову на плечо супруга. Горячее дыхание запуталось в волосах, длинные пальцы сомкнулись на плече. Он молчал, глубоко вдыхая запах, соскальзывая внимательным взором по полыхающей от собственного близкого присутствия коже.       — Мы сделали то, что должны были, — мой взволнованный голос звучал не столько утвердительно, сколько вопросительно.       — Как и Винсент. Он защищал Офелию. Снова, — Детлафф огладил плечо и начал медленно спускаться цепкими пальцами вдоль ребер.       — Где Регис? — подавить подступающее волнение оказалось совсем не просто, тело мгновенно отозвалось на прикосновения вампира сладким трепетом, и контролировать голову стало неимоверно трудно.       — Отправился к ведьмаку, хочет обсудить одно неотложное дело.       Значит в большом, разгромленном неудачным праздником особняке мы, наконец, остались одни, наедине. Супруг коснулся губами кожи за ухом и тихо, вкрадчиво прошептал:       — Госпожа Эретайн. Моя госпожа.       Приятная, трепетная дрожь соскользнула горячей волной по спине меж лопаток. Я прикусила губу и закрыла глаза, наслаждаясь его близостью. Шумный вздох сорвался с губ, прерываясь коротким спазмом в груди. Его крепкая фигура быстро натянулось под плотной тканью камзола, явственно иллюстрируя настрой. Эретайн отставил полупустой бокал на низкий столик у дивана и повернулся ко мне, напряжённый взгляд полыхал неуемным желанием близости. Тугой спазм свернулся в животе, подобно живому существу, заставляя восторженно замереть под пристальным огнем алых глаз избранника. Я уверенно перебралась к нему на колени и сомкнула суровые губы откровенным поцелуем, запуская пальцы в смольные волосы. С низким, глубоким стоном, он придвинул меня вплотную, с наслаждением поднимаясь сильными руками от бедер к плечам. Сладкая, нетерпеливая истома, свободно заструилась по мышцам, лишая разума. В конце концов мы сегодня поженились, так или иначе, и имеем право побыть вдвоем, хоть немного.       Детлафф нехотя прервал жаркий, глубокий поцелуй и неприязненно поморщился.       — Ведьмак. Уже миновал ворота, будет тут через пару минут.       — Адская ночка, — разочарованно вздохнула я, покидая желанные объятья.       — Когда выходишь замуж за монстра, иначе и быть не может, — саркастически усмехнулся вампир, отирая большим пальцем губы, в попытке избавиться от возбуждения.       — Вот это свадьба! И драка, и охота ведьмачья, ещё и порталы с чародейками. Поздравляю Детлафф, смотрю, ты не можешь не выделяться.       В дверях стоял седовласый мутант, сложив руки на груди, за его спиной высился Регис в компании женщины, одетой во все чёрное и с холодным, надменным взглядом истинной чародейки.       Эретайн поднялся, прошел к прибывшим гостям и протянул руку Ривийскому Волку.       — Спасибо Геральт.       — За помощь или поздравления? — ведьмак пожал ее, хитро ухмыляясь.       — За все. Кого вы привели?       — Это Йенифер. Она чародейка.       — Достаточно сильная для нашего задания?       Женщина сверкнула пренебрежительным взглядом и вышла из-за плеча Геральта. Она была одета во все чёрное, что гармонировало с молочной белизной ее кожи и блестящей смолью волос.       — Проверить хочешь, Боклерская Бестия?       Детлафф едва заметно оскалился. Измученная произошедшими событиями душа тут же подтолкнула вмешаться, чтобы не дать разгореться новому конфликту. Я подошла к супругу и взяла его за руку, привлекая внимание.       — Мы все устали за сегодня. Не будем тратить силы попусту. Что вы задумали, господа?       — Йенифер создаст портал в клетку Хагмара и мы попробуем вынуть оттуда Винсента, — наставительно пояснил Регис.       — Не открывая ее?       — Чтобы забрать только одного узника.       — Но ведь там двимерит?       — Потому чародейка должна быть очень искусной.       — Такие сильные маги, как Йен, способны создавать простые заклинания даже при воздействии сплава клетки, — внёс окончательную ясность ведьмак, исподволь поглядывая на брюнетку.       Я перевела взгляд на женщину с уважением, и острый блеск ее сиреневых глаз немного смягчился, выдавая удовлетворение.       — Любезно с вашей стороны согласиться помогать нам.       Она лишь кивнула и слегка улыбнулась.       — Не будем тянуть время, чем раньше начнем, тем быстрее закончим, — низкий рокот голоса Детлаффа словно привел всех в чувства, возвращая к сути происходящего.       — Давайте выйдем во двор, тут все пропахло двимеритом, я слабею в таких условиях, — проговорила чародейка уже намного более сдержанно.       Мужчины шли по зеркальному коридору впереди, обсуждая детали, а мы с Йенифер немного отставали от них, молча следуя в сторону выхода.       — Чудное платье, — беззлобно усмехнулась она, окидывая меня саркастическим взглядом.       Опустив глаза я поняла причину насмешки. Струящаяся, некогда совершенно белая юбка теперь выглядела залитой кровью, сплошь покрытая широкими винными пятнами, вперемешку с грязью.       — Жена вампира, что скажешь, — удержаться от солидарной ухмылки было решительно невозможно.       — И то верно.       Мы одновременно посмотрели друг на друга и облегчённо рассмеялась. Мужчины в недоумении обернулись и разом воззрились на нас, а потом друг на друга.       — Женщины. Кто их разберёт, — философски заключил Регис, взмахнув рукой в воздухе.       — Сразу находят общий язык, — умозрительно подтвердил Геральт, и процессия двинулась дальше.       Во дворе не сразу нашлось место, свободное от пропитавшего все вокруг залья, но после некоторых усилий удалось образовать не слишком широкий круг, достаточный для обустройства портала. Чародейка прошептала заклятье, подняла руку в воздух и когда в плотно сжатом кулаке засверкали словно собранные охапкой короткие отсветы молний, резко бросила содержимое ладони о земь. Не сговариваясь ведьмак выхватил серебряный меч и шагнул вперёд, что-то неразборчиво пробурчав о ненависти к порталам. Из открывшегося водоворота показалась синюшная, когтистая лапа.       — И кто это у нас? — иронично спросил Геральт, занося острый клинок для удара.       — Винсент? — позвала я, надеясь уловить личность вампира, яростно пытающегося вырваться.       Мутант с размаху отсек изуродованную преображением ладонь и она, прокатившись, свалилась в траву к ногам Детлаффа.       — Кольцо рода Мурлегем, — спокойно констатировал Первородный, сосредоточенно разглядывая отрубленную конечность.       — Это он. Вынимайте его поскорее, — подтвердил Регис, утвердительно качнув головой.       — Нет! — звон собственного голоса оглушал истеричными нотками. Я выбросила руку в сторону ведьмака, желая остановить его. — Глава рода — Хагмар!       Другая синюшная лапа вцепилась в мое запястье, едва пересекшее границу портала. Геральт замахнулся вновь, Детлафф с тихим рыком рванулся вперёд так быстро, что его движения словно расплылись в воздухе.       — Скорее решайте, я слабею, — заорала чародейка стараясь перекричать свист вращающейся воронки.       — Его тяните! — мои пальцы сомкнулись на руке вампира сжимавшей запястье, не позволяя отстраниться.       Один короткий, вопросительный взгляд, и супруг, мгновенно оказавшийся рядом, ухватил сухую, бледную ладонь и с силой рванул ее хозяина на себя. Портал с жалобным скрежетом искривляющегося металла, дрогнул и закрылся. Все с ужасом и надеждой воззрились на монстра, скорчившегося на траве неподалеку.       Неужели ошиблась?       — Вы вовремя, друзья мои, — тщетно пытаясь придать выражению лица невозмутимость, на сырой от ночной росы подстилке неловко уселся Винсент.       Вся компания облегчённо выдохнула, увидев потрёпанный облик измученного Мурлегема.       — Как ты определила, дорогая? — голос Региса слегка вибрировал высокими нотами, выдавая волнение.       — Рука… — прошептала я, прижимаясь к груди супруга, как к единственному оплоту покоя и безопасности. — Она дрожала.       Спасённый пленник смущённо потупился, а все остальные конечно поняли страх сына, перед повторно плененным отцом.       — А как же кольцо? — спросил Геральт, поднимая отрубленную кисть.       — Несомненно, почтительный Винсент отдал фамильную реликвию старшему в роду по первому требованию, — спокойно пояснил Регис, принимая из пальцев ведьмака чуть дрожащую, до сих пор живую конечность.       Постепенно волнение улеглось. Мутант и чародейка откланялись, а вампиры напоили обретшего свободу побратима своей кровью и, вернув ему родовой перстень с пальца родителя, провели в спальню молодоженов, где вздрагивала под одеялом в тревожном сне Офелия.       Винсент присел рядом с женой и аккуратно коснулся ее волос. Женщина вмиг пробудилась и первый момент смотрела в немом изумлении, словно не понимая, что ее окружает: явь или сон; а потом с рыданиями и уговорами бросилась на шею мужа, крепко прижимаясь к нему, так тесно, будто боялась ощутить под ладонями растворяющийся в воздухе мираж. Мурлегем обнял хрупкие плечи и тихо зашептал на непонятном мне языке.       — Ваш родной?       Я взглянула на Эретайна. Он едва заметно кивнул и потянул меня к выходу, намереваясь оставить чету, вновь обретшую друг друга, наедине. Регис остановился у двери, промедлил немного и достал из внутреннего кармана камзола большой, кованый ключ с витиеватыми узорами.       — Винсент, — тихо позвал Годфрой, а когда тот обернулся, протянул ему вещицу, добродушно улыбаясь.       Мурлегем принял подарок и непонимающе уставился на собрата.       — Это ключ от склепа, — пояснил Регис, прикладывая пальцы к животу, в своей излюбленной манере.       — Твоего? — продолжал недоумевать вампир.       — Нет. Того, в котором замурован Филипп.       — Мой сын? — изумление проступило на измученном лице Мурлегема, а по щекам Офелии вновь покатились слезы.       — Видишь ли, друг мой, его ведь убил катакан.       Винсент пораженно воззрился на Региса, даже встал с ложа в волнении.       — Не Детлафф?       — Нет, — добродушная усмешка коснулась тонких губ лекаря.       — Мы не хотели говорить тебе, чтобы у щенка было время осознать всю глупость содеянного. Тридцать-сорок лет регенерации охлаждают спесь, — задумчиво ухмыльнулся Детлафф. — Но, похоже, теперь ты и сам поменял свои взгляды на воспитание.       Офелия охнула и закрыла лицо руками, стараясь заглушить слезы истинного, безграничного облегчения.       — А в чем разница? — рискнула проявить любопытство я. — Катакан ведь тоже вампир?       — Не Первородный. Мой сын восстановится… Он будет жить, — с искренней улыбкой произнес Винсент и потупил глаза. — Как мне благодарить тебя Эретайн? Ты спас меня… Снова.       — Не попадайся больше на дороге, Винсент, — тихо процедил Детлафф, больно сжимая мою талию.       — Ну и полагаю, что мы можем доверить тебе опеку над клеткой Хагмара, раз уж придется задержаться в Туссенте, — иронично улыбаясь, добавил Регис.       — Конечно. Нет лучшего стража. Я обо всем позабочусь, — серьезно кивнул Мурлегем.       Вампиры едва заметно поклонились в знак прощания и покинули разгромленный особняк, забирая меня с собой. Мы шли по улице в сторону боклерского дома, а на горизонте поднималось солнце, окрашивая белые, пушистые облака в кроваво-красный. Супруг отстал на пару шагов от побратима и притянул меня к широкой груди, нежно касаясь волос за ухом.       — Мадам Эретайн — прошелестел едва слышно, чуть хриплый шепот у самой кожи. — Моя Лея.