Next of Kin

Сакура не позвонила. Ни разу за почти две недели. Она попыталась сразу же вернуться в безопасное место после странной встречи в парке, но ее перехватил Пугало, который перестал подметать ступеньки, когда увидел ее. — Эй, Сакура! Как дела? Ты выглядишь встревоженной. — Ничего страшного. Просто болит голова. Я пойду прилягу, — она не была уверена, следовала ли инструкциям Итачи держать свою историю при себе, или ей просто не понравился заинтересованный взгляд Пугало. Несмотря ни на что, ей нужно было побыть одной. Ей нужно было подумать. Она бочком поднялась мимо него по ступенькам, но ее остановила нежная рука на плече. Она неохотно оглянулась на него. — Честно говоря, ты выглядишь не так, как надо. Пришла с пробежки или что-то в этом роде? Ты слишком запыхалась. Ее глаза сузились, беспокойство скрутило ее изнутри. Она поняла, что это была попытка откопать информацию, и высвободила плечо из его хватки. Он отпустил ее без возражений. — Что-то в этом роде, — ответила она, осмеливаясь указать ему на ее явно неподходящую для бега одежду. Она вдруг почувствовала благодарность за то, что запихнула вещи Итачи в свою сумку; что-то в этой ситуации было не так, но она не знала, кому доверять. Могла ли она вообще кому-нибудь доверять? Что, черт возьми, происходит? Он, конечно, не мог знать, что у нее на уме, но его ответ был странно уместен. — Пока тебя не было, я отправил запрос на замену твоего замка, на всякий случай… — Спасибо, но не беспокойся. Я отправлю запрос самостоятельно, — коротко сказала она, внезапно желая, чтобы он не приближался к ее замку, не говоря уже о совершенно новых ключах, с которыми он обращался лично. Может быть, он почувствовал ее дискомфорт, или, может быть, ей действительно все показалось, потому что он немедленно отступил. — Конечно, как хочешь. Он вернулся к своей работе, а она поднялась по лестнице. Она оглянулась на него через окно, но он был полностью поглощен подметанием. Успокоив сердцебиение, она поспешила вверх по лестнице на свой этаж и распахнула дверь. Ино выглядела, хорошо. Чем тише, тем лучше. Вместо того чтобы рухнуть за свой стол или на кровать, как она обычно делала, она внимательно осмотрела комнату, не в силах избавиться от своей паранойи. Ее ноутбук, как обычно, был открыт, экран чёрный, явно в спящем режиме, сверху была установлена веб-камера Саске. Белье Ино было развешано поверх всего. Их книги занимали общую полку в задней части, хотя ее коллекция была больше. Корешок ее семейного альбома торчал с самой верхней полки как раз там, где ему и положено быть, и все, казалось, было в надлежащем порядке. Постепенно расслабляясь, она зашаркала внутрь и села на кровать, обхватив голову руками. Ей пришли в голову три варианта. Первый: Она или оба они были сумасшедшими. Второй: Он лгал. Третий: Она (они?) были замешаны в чем-то крайне необычном и опасном. К сожалению, каждый вариант существовать, независимо от того, были ли другие правдивы. А это означало, что все еще могла быть опасность, даже если он лгал ей. Или был сумасшедшим. Она крепко зажмурила веки, чувствуя, что головная боль возвращается. Она не знала, что делать, поэтому ничего не делала. До сих пор. Она подождет и посмотрит, и только потом соберется с мыслями как следует.

***

      Сакура как можно скорее положила трубку на место, чувствуя небольшой страх перед своей меняющейся личностью. И по причинам, которые она не могла полностью объяснить, она даже решила вместо Amazon выбрать магазин за пределами кампуса, чтобы уйти из общежития для покупки телефона. В магазине электроники она купила дешёвый телефон. Она с трудом узнавала себя, так как сохранила в нем только один номер, но все равно не позвонила. У нее была довольно спокойная неделя, она достойно работала на занятиях, проводила время со своими друзьями и выискивала новые теплые помещения для занятий с Наруто. Но каждый раз, выходя из своей комнаты, она трижды проверяла новый замок; каждый раз, поднимаясь по ступенькам в общежитие, она оглядывалась через плечо, не мелькают ли тени, скрывающиеся из виду. Раз или два она даже забеспокоилась, что машина на дороге рядом с кампусом ехала слишком медленно, слишком близко к ней. Наконец, на приеме у доктора Уильямса, она задала вопрос, который был у нее на уме. — Каковы симптомы паранойи? Доктор Уильямс оторвал взгляд от своих бумаг. — В основном восприятие или подозрение, что у других есть скрытые мотивы и они намерены причинить вам вред. Конечно, само собой разумеется, что убеждения должны быть необоснованными. Она облизнула губы. — Значит, если для этих убеждений есть основа, они не сумасшедшие? — В том-то и смысл. Однако параноики обычно верят, что для их страхов есть основания, когда их нет, — его ручка нацарапала что-то на бумагах, и он встретился с ней взглядом, свет отразился от его очков, — есть что-то, что ты хотела бы мне сказать, Сакура? Что-то в его тоне заставило ее остановиться. Доктор Уильямс был исключительно дружелюбен и профессионален с тех пор, как занял место Шизуне, поэтому она не была уверена, что ее удерживало от ответа. Она собрала всю свою храбрость и, охваченная любопытством, двинулась вперед, несмотря на свои сомнения. — Иногда мне кажется, что за мной наблюдают. Его ручка звякнула о стол, хотя он быстро пришел в себя. Удивленная его удивлением, она моргнула, глядя на него. — Ты думал, я откажусь от тебя? — Честно говоря, да. Я должен поблагодарить тебя за твою честность. Многим кто боится, что они страдают от подобных заблуждений, требуется много времени, чтобы обсудить это с кем-либо, если вообще когда-либо. Однако, надеюсь, мы сможем прояснить ситуацию: такие травмы, как ваша, нередко вызывают беспокойство. Постарайтесь не придавать своим мыслям слишком большого значения. Ты прошла через ужасное испытание; то, как ты видишь мир изменилось, и, конечно, к этому нужно приспособиться. Она нахмурила брови. — Но… Разве ты не хочешь услышать, что это за ощущения, прежде чем решить, что это не паранойя? — Конечно, — сказал он, шаркая вокруг в поисках свежей бумаги, — да, продолжай. Как ты думаешь, кто за тобой следил? Что-то холодное и неприятное сжало ее живот. Она прикусила губу. — Я сказала, что думала, что за мной наблюдают, а не следят, — она действительно чувствовала, что за ней следят, но ее беспокоило, что он знал или предполагал это, без ее слов. — Конечно. Это связанные страхи. Кто может наблюдать за тобой? Ты можешь описать его или ее? Этот разговор шел совсем не так, как Сакура ожидала. Его вопросы были странно конкретными, тон слишком беспечным. Почему не должно быть больше одного человека, наблюдающего за происходящим? Кто вообще сказал, что это был человек? Ей вдруг не захотелось ничего говорить ни о Пугале, ни о своей сдвинутой книге, ни об автомобилях, ни о тенях, мелькающих где-то вдали. — Просто мертвец, — выдумала она, не очень похожее на правду, — я все еще много думаю о нем. Я иногда вижу его лицо. Доктор Уильямс кивнул. — Конечно… Да, как я уже сказал, травма иногда маскируется под паранойю или тревогу. Хорошо ли ты училась на своих занятиях? Идешь в ногу со своей общественной жизнью? — Да. — Хорошо, хорошо… Сакура, ты не думала о том, чтобы сделать перерыв, уехать ненадолго? Скоро каникулы, на День благодарения куда ты поедешь? Я ожидаю, что смена места облегчит тебе ношу. В ее голове зазвенел слабый сигнал тревоги. У нее не было никакого желания «успокаивать свой разум», только знать, были ли тревоги, которые она воспринимала, на самом деле правдой… И если это было так, для нее было важнее, чем когда-либо, уделять внимание своему разуму, а не хоронить свои страхи в отвлечении и пустяках. — Я… я подумала, что могла бы провести его с семьей Саске, на самом деле, — выдумала она, хотя еще не спрашивала его. И она подозревала, что он все равно откажет ей, ведь он «занят работой». — Какая прекрасная идея, Саске кажется таким очаровательным мальчиком, судя по всему, что ты мне рассказала. Конечно, лучше всего тебе также заглянуть к своей матери. Нет ничего хуже, чем мать, которая чувствует себя брошенной из-за парня, — он усмехнулся собственной шутке. Она отхлебнула кофе, чтобы скрыть фырканье. Никто, кроме ее матери, которая безжалостно любила Саске с тех пор, как Сакура впервые притащила его домой из подготовительной школы, никогда не называл скрытного парня «очаровательным», насколько ей было известно. Даже для своих многочисленных поклонников он был холодным, утонченным, но вряд ли очаровательным. — Конечно, — согласилась она, приподняв брови. — Замечательно. Я не могу дождаться, чтобы услышать каждую деталь, когда ты вернешься, — ответил он, сияя, — скажем, в среду после перерыва, в обычное время? Ее улыбка была натянутой. — На самом деле, давайте пока отложим назначение встречи. Я позвоню. Прежде чем он успел ответить, она схватила свой кофе и выскользнула оттуда, чувствуя себя более неловко, чем когда вошла.

***

К большому удивлению Сакуры, Саске с готовностью согласился на визит в День благодарения, что только заставило ее чувствовать себя еще более странно, а не лучше. На самом деле она не собиралась выполнять свои обещания доктору Уильямсу, которому больше не доверяла на все 100%, но передумала после того, как после учебной сессии невзрачная Камри проехала за ней несколько кварталов до закусочной за пределами кампуса. Она пыталась справиться со всем дополнительным чтением Цунаде самостоятельно, но пожалела, что не взяла с собой Ино, когда заметила, что машина остановилась, когда она остановилась, чтобы достать телефон из сумки. Возобновив свой ход, она покатилась вперед, сохраняя дистанцию. Сакура сделала вид, что не заметила. Ей показалось, что она узнала помятое крыло после аналогичного инцидента две недели назад, но машина исчезла прежде, чем она смогла хорошенько рассмотреть номера. В тот же вечер она купила билет до Монтерея. Если за ней действительно следили, то интуиция подсказывала ей бежать, хотя здравый смысл напоминал, что она вернется достаточно скоро. Она нуждалась в постоянном решении, ей нужна была помощь, кто-то кто поверил бы ей и знал, что делать. Доктор Уильямс застрелит ее, она была уверена в этом сейчас; она не могла поставить под угрозу свои отношения с Цунаде, признавшись в таком безумии; ее друзья не знали бы, что делать, даже если бы они ей поверили; ее мать могла бы, но ее реакция была бы непредсказуемой. Она вытащила свой телефон и задумчиво посмотрела на фотографию своей мамы на экране контактов. Затем она захлопнула его и вытащила свой новый мобильный телефон, набрав единственный номер, запрограммированный в нем. Он ответил немедленно, к ее шоку. — Ты в своей комнате? — Нет, — сказала она, украдкой оглядывая пустой переулок рядом со зданием общежития. Мусорный контейнер, казалось, смотрел в ответ, — как ты узнал, что это был я? Это новый… — Никто другой не стал бы звонить по этому номеру. — О, — не то чтобы она ожидала, что у него помимо всего прочего будут экстрасенсорные способности, но все равно была ошеломлена. Означало ли это, что у него тоже был отдельный телефон только для нее? — Как… — Я буду в Ла Касета сегодня вечером в одиннадцать. Возьми свой новый телефон вместо обычного и никому не говори, куда ты идёшь, кроме, может быть, твоей соседки по комнате, но ничего не упоминай, пока ты на самом деле в своей комнате. Убедись, что она тоже этого не сделает. И убедись, что за тобой не следят. Она покраснела от его резкости. — Я же не смогу попасть в Ла Касете, там с двадцати одного года, и так поздно, я не могу… — Покажи свое обычное удостоверение личности. Ты войдешь. — Но… Ее возражения не были услышаны в наступившей тишине.

***

Сакура едва могла сосредоточиться на том, чтобы её ноги не спутались во время ходьбы пока ряды блестящих белых плиток пролетали под ними (идеально чистые белые плитки), но она заставила себя сосредоточиться, чтобы не отстать. Главный кампус медицинской сети Стэнфорда был огромен: хорошо отполированный, обширный и мог похвастаться тем особым запахом антисептика, который теперь напомнил ей о ее неудачном опыте в полицейском участке. Большинство людей, слонявшихся вокруг, были посетителями больницы, все еще закутанными в куртки, но было много молодых людей в халатах, вооруженных кофе и маленькими блокнотами. Она никогда раньше не проводила много времени в больницах, за исключением периода, когда лечили аневризму ее отца, о которой она старалась думать как можно меньше. Молодые люди с которыми она состояла в группе, выглядели обычно, хотя и немного старше: в основном парни, как ей сказали (она не совсем понимала, что это значит, но они казались более авторитетными чем остальные измученные студенты, хотя такие же с кофеином), которых в быстром темпе вела Цунаде. Сакура, к ее ужасу, должна была держаться рядом с женщиной. Чего бы она ни ожидала от своей первой «возможности стать помощницей» после получения желанной пятерки на недавнем промежуточном экзамене, экскурсия по больнице для инсайдеров оказалась не такой, какой она её себе представляла. Но она обнаружила, что заинтересована достаточно, чтобы попытаться запомнить все, хотя и немного ошеломлена. — Следующий-нейро, — продолжила Цунаде, когда группа вошла в лифт. — Они держат все разные хирургические отделения на разных этажах? — спросила Сакура, думая об этаже ортопедической хирургии, который они только что покинули. — Это зависит от учреждения. В Стэнфорде есть очень специализированные подразделения, но в некоторых местах есть более общая область медицинской хирургии. — Понятно, — сказала она, натянуто кивнув, когда двери открылись, и сделав мысленную пометку посмотреть, что, черт возьми, означает «медицинская хирургия» позже. Один из парней, чьих имен она не могла вспомнить, рассмеялся. — Не смотри так серьезно, Сакура. Прибереги это испуганное лицо для времени, когда ты станешь ординатором. Обычно от них ничего не ожидают. Цунаде бросила на парня взгляд, который наводил на мысль, что она, например, определенно чего-то ожидала. Парень повернулся к Сакуре с застенчивой, слегка заговорщической улыбкой. — Цунаде — исключение из большинства правил, — театрально прошептал он. — Я буду благодарна тебе, Дэниел, если ты не настроишь моих учеников против меня. Группа разразилась смехом, когда они подошли к ближайшему к двери посту медсестер. Сакура изо всех сил старалась слушать, ей указывали на всевозможные инструменты, а также для чего они использовались, наряду с полушутливыми замечаниями о времени задержки и любых связанных с этим разочарованиях. Внезапное покалывание в затылке заставило ее оглянуться через плечо. Высокий блондин в медицинской форме посмотрел на бумаги в своих руках, прежде чем продолжил свой путь по коридору. Она не сомневалась, что он смотрел на нее. Справедливости ради, она, должно быть, довольно заметна: студентка колледжа, окруженная врачами, которые проверяют посты медсестер. Она стряхнула с себя беспокойство и вернула свое внимание к экскурсии. Цунаде провела их еще на три этажа, на всех были различные виды специализированной хирургии. Поэтому Сакура была удивлена, когда они зашли в реабилитационное отделение для людей, восстанавливающихся после операций. — Реабилитационный центр находится в том же здании? — спросила она. — Конечно, — ответила Цунаде, — за исключением некоторых процедур в отделении неотложной помощи, многие хирурги выполняют не только операции. Последующий уход и физиотерапия имеют решающее значение. Даже травматологи следят за своими пациентами на протяжении всего периода послеоперационного ухода до выписки. — Понятно, — сказала она, наблюдая, как пациент борется на лежачем велосипеде, в то время как острый на язык терапевт агрессивно подбадривал его. — Я думала, что травматологи работают только в отделении неотложной помощи, поэтому я никогда особо не задумывалась о том, что происходит после… После того, как кого-то застрелили или что-то в этом роде, — она быстро закончила фразу, чувствуя, как у нее запылали уши. Глаза Цунаде остановились на ее лице, ничего не упуская. — Травматологи действительно работают в отделении неотложной помощи, но не только там. Это нелегкая работа. Если ты хотела бы получить более высокую зарплату, более удобный график работы и больший престиж, есть множество других вариантов. — Ммм, более высокая зарплата, и когда я получу её? — пробормотала молодая женщина с полуулыбкой. — У тебя дела идут лучше, чем в ординатуре, да? — рявкнула Цунаде, — отсиди свое время, прежде чем заработаешь десять центов. — Оооо, я надеюсь, что это не какая-то жалкая идиома, которую мы когда-нибудь должны будем повторить нашим собственным студентам, — ответил невысокий мужчина с рыжеватыми волосами, преувеличенно поморщившись. — Я все еще не могу позволить себе привычку пить кофе с такой стипендией, как эта, я чувствую себя стесненным. — Это твоя проблема, Майк, — парировала молодая женщина, заставив группу хихикнуть. Сакура слегка покраснела, еще раз подумав о том, что ей никогда не приходилось сильно беспокоиться о таких вещах, как студенческие выплаты, когда практически все остальные, даже гораздо более взрослые люди, казалось, беспокоились. Включая врачей, очевидно, которые, как она всегда предполагала, хорошо зарабатывали себе на жизнь сразу после школы. Цунаде в очередной раз продемонстрировала эту сверхъестественную способность читать ее мысли. — Деньги могут быть хорошими, не слушай их болтовню, но на это уходят годы. И долг немалый. Но даже в этом случае травматологическая хирургия не об этом. Я думаю, ты понимаешь. Она почти пропустила головы, синхронно кивающие вокруг нее, мысли были заняты образом мертвеца. В тот раз она абсурдно хотела вызвать скорую помощь. Ничего нельзя было сделать, но что, если она когда-нибудь станет «скорой помощью» для кого-то другого? Как ни пугала мысль о такой ответственности, мысль о полной беспомощности была намного хуже. Поняв, что она выпала из реальности, пока остальные ждали ответа, она быстро покачала головой, пытаясь рассмеяться, чтобы поднять настроение. — Вы правы, здесь есть о чем подумать. Спасибо. Всем вам. Урчание в животе прервало ее речь, вызвав смешки и бормотание об обеде и сочувствии со стороны группы, и побудило Сакуру оглянуться в поисках часов. Когда она подняла глаза, то увидела лицо через стеклянное окно реабилитационного центра. Лицо высокого мужчины, который пялился на нее несколько этажей назад. Он тут же повернул голову, проносясь мимо окна. Тревога пробежала по ней. Что-то было не так. Она не могла ничего сказать Цунаде, чтобы не показаться сумасшедшей, но ей нужно будет принять дополнительные меры предосторожности, когда она уйдет. Может быть, сначала попросить Ино встретиться с ней где-нибудь, прежде чем идти домой. Она подумала о том, чтобы написать своей маме или позвонить Итачи (или как там его сегодня звали), но она так не хотела. Сейчас она была в безопасности, значит это еще не было срочным делом. Она могла подождать и посмотреть. Она дважды поймала его на том, что он смотрит. Конечно, человек, замышляющий что-то гнусное, не осмелился бы остаться после этого. Сакура держала руку на телефоне в кармане, пока они шли обедать, на всякий случай. Обед был таким приятным временем, что ей было нетрудно думать о других вещах. Она начинала вспоминать личности каждого парня, если не их имена. Они свободно разговаривали и шутили, и, какой бы колючей ни была Цунаде, было очевидно, что все они неплохо ладили. Они даже притворились шокированными, когда Цунаде предложила угостить их всех кофе после этого. Она заметила, что рыжеволосый парень заказал самую дорогую вещь в меню, как бы желая подчеркнуть свою точку зрения. Цунаде закатила глаза, но сдержала свое слово. Сакура начала понимать, что стажировка здесь будет не только ценным опытом, но и потенциально увлекательным. Прежде чем разойтись, сытая и радостно болтающая группа с напитками в руках направилась обратно на этаж ортопедической хирургии, чтобы забрать планшет, оставленный на посту медсестер. Завернув за угол, Сакура оглянулась и чуть не выронила свой напиток. — Эм, Цунаде, — тихо сказала она, глядя прямо перед собой, сердце бешено колотилось. Однако ее мысленный взор снова был прикован к блондину, который очень медленно шел позади них, очевидно, поглощенный изучением папки в своих руках, — вы сказали, что на каждом этаже есть разные специальности, верно? — Да, — ответила она, озадаченная необходимостью Сакуры проверить то, что они так подробно обсуждали. Но она также говорила слишком тихо, чтобы ее могли услышать другие, — что такое? — Понадобится ли когда-нибудь какому-нибудь врачу или медсестре посетить нейрохирургическое, ортопедическое и физиотерапевтическое отделения в течение часа или около того? Брови Цунаде нахмурились. — Одному? Нет. Даже медсестры не получили бы заданий на разных этажах. Почему ты спрашиваешь? Кровь бурлила в ее жилах, но она подавила желание оглянуться назад. Она чувствовала, что он там, наблюдает. Ей не нужно было смотреть. Но ей нужно было что-то сделать, поэтому она медленно втянула воздух. — Возможно, я ошибаюсь, но я думаю, что блондин, идущий позади нас, следовал за нами все это время. Цунаде застыла рядом с ней, но, к ее чести, не обернулась и не высмеяла Сакуру. — Во что он одет? — Медицинский халат. Голубой. — Ты видел значок? Как на мне? Сакура крепко задумалась. — Думаю, что нет. — Это не неслыханно, когда в больницы приходят…нежелательные посетители. Это скорее проблема, связанная с материнством. Сакура озадаченно подняла глаза. — Похитители детей, — уточнила Цунаде, — ты была бы удивлена. Она была несколько озадачена беззаботностью Цунаде, учитывая, что она, казалось, поверила ей. — Так это не чрезвычайная ситуация? — О нет, это, безусловно, чрезвычайная ситуация, — весело ответила пожилая женщина, направляясь прямиком к ближайшему посту медсестер. — Кэми! Не знала, что ты сегодня пятая. Веди себя нормально и улыбнись мне. Вместо этого медсестра, о которой шла речь, пристально посмотрела на Цунаде. — Простите, что? Улыбка Цунаде стала натянутой. — Возможный злоумышленник. Есть ли позади меня блондин, одетый в медицинскую форму, но без значка? Глаза Кэми расширились от тревоги. Она вытянула шею вокруг Цунаде, чтобы посмотреть. — О боже мой… я должна…? — Господи, Кэми, — начала Цунаде, оборачиваясь, чтобы взглянуть на быстро удаляющуюся фигуру мужчины, — в следующий раз, пожалуйста, проявите немного осмотрительности. Теперь он убегает. — Д-доктор Сенджу, что мы должны…? — Позвоните в службу безопасности и администратору. Осмотрите первый этаж, посмотрите, смогут ли они поймать его, выходящего из лифта или с лестницы. И заприте здание. Группа ребят только начинала разбираться в ситуации. — Заблокировать? Что? Цунаде повернулась и задумчиво посмотрела на Сакуру. — Похоже, моя ученица поймала незваного гостя. Сакура покраснела от внезапного внимания группы, пока Цунаде не нарушила напряженную тишину, закатив глаза: — Гребаные понедельники.

***

Сакура была похожа на зомби, пока ехала в общежитие в Убере. После событий этого дня, пропустить автобус казалось благоразумным. Как и встреча с Ино как можно быстрее. Она вышла из машины и обнаружила свою соседку по комнате на тротуаре возле согласованного магазина на краю кампуса. — Хэй, Сакура, как, черт возьми, ты можешь позволить себе так много ездить на такси? Например, угости меня ужином вместо этого, денежный мешок! — Ино коротко усмехнулась своей собственной шутке, прежде чем заметила выражение лица Сакуры в тускнеющем закате. — Ого! Ты очень бледна, как будто, больше, чем обычно, что случилось? Она рассказала всю историю по дороге обратно в их общежитие. — Значит, они так и не поймали этого парня?! — в ужасе спросила Ино, — он, блять, сбежал? — Да, здание соединяется с двумя другими крыльями. Они думают, что он поднялся по лестнице и переместился в одно из крыльев, чтобы сбежать. — Значит, они понятия не имеют, чего он хотел? — Нет. — Господи. Сакура взглянула на свою подругу. — Я никому не говорила об этом, Ино, но он наблюдал за мной. Конкретно. Вот почему я его заметила. Ино озабоченно наморщила лоб, но не совсем так, как она надеялась. — Это… это опять одна из твоих вещей, или? Она устала спорить на этот счет. — Я не сумасшедшая, и я это не вообразила. Завтра об этом будет в новостях, вот увидишь. Она устремила невидящий взгляд вперед, — со мной что-то происходит. Нотка тревоги в голосе Ино была безошибочной. — Эй, ты говорила об этом со своим психотерапевтом? — Да. Он вообще не думает, что я параноик, что на самом деле делает меня еще более параноиком. — Погоди. Значит, он думает…он думает, что ты права, что что-то действительно происходит? — Нет. Я не знаю. Но я знаю, что происходит что-то странное, — она притормозила при виде их общежития, огляделась и схватила подругу за запястье. Только не в их комнате. Он говорил это не раз, — Ино. Я собираюсь попытаться узнать больше сегодня вечером, и мне бы не помешала твоя помощь. Рука Ино была напряжена в ее хватке. — Что ты имеешь в виду? Ты куда-то собираешься? Она кивнула. — Одна? — голос Ино подскочил на октаву, — Сакура, если то, что ты говоришь, правда, тебе не кажется, что это особенно плохая идея? — Я думала, ты мне не веришь. Заблуждения не могут причинить мне вреда, не так ли? Ино бросила на нее испепеляющий взгляд. — Я не знаю, чему верить, но я думаю, что ты определенно можешь пострадать, независимо от того, происходит что-то или нет. По крайней мере, возьми меня с собой. — Я не могу. Я не получу нужную мне информацию, если ты будешь со мной, — в этом она была уверена на сто процентов. Этот человек был слишком осторожен. — Сакура, я не позволю тебе просто… — Я действительно буду осторожной, Ино, вот почему мне нужна твоя помощь, — Ино замерла, прислушиваясь, поэтому она продолжила, — даже если ты не сможешь пойти со мной, я хочу, чтобы ты знала где я буду. И я хочу, чтобы ты писала мне регулярно, каждые полчаса. Если я не отвечу, то можешь смело начинать паниковать. Организуй поисковую группу или вызови полицию, что угодно. Ино высвободила запястье, чтобы скрестить руки на груди. — И где именно ты будешь? — В Ла Касета, за пределами университета. Ино фыркнула, но ее плечи расслабились. — Ты же знаешь, что после девяти туда пускают только с 21 года, верно? — Мне казали, что это не проблема. — Хорошо… Я думаю, это звучит не так уж плохо, но с кем ты встречаешься? Она отмахнулась от вопроса, зная, что Ино не пропустит этот конкретный ответ мимо ушей. — Это не важно. Но не пиши на мой обычный сотовый, у меня его с собой не будет, — начала она, вытаскивая свой новый телефон и переходя к его номеру, который она еще не запомнила, — Вот, этот… — У тебя… у тебя есть второй телефон? Ты что, наркоторговка? — Ино недоверчиво фыркнула, — Я имею в виду, либо это, либо ты женатый мужчина, но у тебя нет жены, я не знаю, кому ты изменяешь… — Ино, ты собираешься помочь или нет? — Да, хорошо, как скажешь, — раздраженно ответила она. Но она достала свой собственный телефон и набрала номер, который продиктовала Сакура. Солнце уже почти скрылось за горизонтом. Сакура рассеянно посмотрела ему вслед через плечо Ино. — Сакура. Ты — наихудшая соседка по комнате. Но я беспокоюсь за тебя, так что обещай мне, что будешь осторожна. Она выдавила улыбку. — Ино, ты хорошая подруга. Так что я обещаю. Девушка вздохнула. — Хочешь поужинать перед уходом? — Если только это не та оставшаяся лазанья, которую ты приготовила две недели назад. Я почти уверена, что сейчас она разумна и заговорит с нами. Ино ударила ее по руке, и они вошли внутрь.

***

Сомнения охватили Сакуру, когда она слезла со своего велосипеда, теплый свет огней Ла Касета заливал тротуар. Вызвать Убер, возможно, было лучшим способом добраться без слежки, но она не могла позвонить без смартфона. И после того, что случилось в прошлый раз, когда она встречалась с этим парнем, она была обеспокоена тем, что Убер в любом случае потенциально легко отследить. Она украдкой огляделась, пристегивая свой велосипед. Она специально выбрала стойку в квартале отсюда и через улицу. Она не думала, что за ней следили, но все равно спряталась в тени переулка и подождала несколько минут, наблюдая за темными пятнами между уличными фонарями и наблюдая, как время от времени мимо проезжает машина. Инстинкт подсказывал ей, что это хорошая идея, точно так же, как он подсказал ей спрятаться, когда она услышала выстрел, и не оборачиваться, когда злоумышленник следовал за ней в больнице. Может быть, ей следовало бы больше слушать это, вместо того чтобы все время говорить себе, что она сумасшедшая. Конечно, ее инстинкты также подсказывали ей, что Итачи был тем человеком с вокзала, и тем, кого она должна слушать. Учитывая, что обе эти вещи не могли быть правдой одновременно, возможно, слишком большое доверие к ее инстинктам все-таки не было отличной идеей. Подавив вздох, она прислонилась к стене, решив подождать еще пять минут. В конце концов, она пришла рано. Но ждать было утомительно. Как раз в тот момент, когда она подумывала открыть телефон-раскладушку, чтобы посмотреть, есть ли там какие-нибудь примитивные игры, на краю ее поля зрения появился неописуемый черный седан. Он был слишком далеко, чтобы она могла разглядеть марку или модель, и далеко за пределами досягаемости уличных фонарей. Она подождала, но никто не вошел и не вышел. Еще десять минут прошли в напряженной тишине, пока она размышляла, остаться ей или уйти. Решив, что, возможно, было бы хуже умчаться в темноту на велосипеде, если бы машина решила последовать за ней, она собралась с духом. Чувствуя себя лишь немного похожей на преступницу из какого-нибудь боевика, она надела капюшон толстовки и натянула его поближе к лицу, прежде чем быстро перейти улицу, не сводя глаз с машины. Седан не двигался. Она подошла к хорошо освещенным дверям «Ла Касета» и, стараясь не чувствовать себя полной идиоткой, протянула вышибале свое обычное удостоверение личности. Худшее, что он мог сделать, так это сказать ей, чтобы она шла домой, и в этом случае она позвонит Ино, которая наверняка сможет найти кого-нибудь с машиной и… Вышибала вернул карточку и, к ее крайнему изумлению, без единого слова распахнул перед ней дверь. Она вошла бесшумно, опустив голову и избегая зрительного контакта. К счастью, никто, казалось, не обращал на нее особого внимания. Это место было чем-то вроде забегаловки, заполненной в основном пожилыми людьми, которые уже были на пути к опьянению. Основываясь на самых низких ценах, которые она мельком увидела на доске специальных предложений, она могла понять, почему. Итачи сидел в самом конце бара, заслоняя пустой стул рядом с собой от толпы. На нем снова была шапочка, низко надвинутая на волосы, на этот раз из невзрачного серого трикотажа. С обескураживающим помпоном сверху. Сакура подошла и села рядом с ним, не говоря ни слова и не глядя на него, хотя это снова заставило ее почувствовать себя героиней второсортного фильма. Однако это, казалось, было правильным шагом, потому что он почти незаметно кивнул и заговорил с ней, хотя и держал лицо прямо. — Я вижу, ты наконец-то принимаешь это всерьез. За тобой следили? — он сделал какой-то знак бармену. — Нет, я так не думаю, но машина появилась сразу после того, как я приехал сюда. Я не знаю, что делать, — она обратилась к пустой стойке бара, внезапно пожалев, что у нее нет своего обычного телефона, который, по крайней мере, дал бы ей что-то, чем можно заняться. В этом заведении даже не было меню, разбросанного повсюду. — На что это было похоже? Где он припарковался? — Темный седан. Четыре двери, но трудно понять, какие именно. Это было в нескольких кварталах к югу, недалеко от университета. Он вытащил из кармана телефон, такой же как у нее и напечатал короткое сообщение. После короткой паузы он зажужжал один раз, затем Итачи убрал его. — Все в порядке. Он со мной. Она приподняла бровь, изучая ряды разноцветных бутылок на полках за стойкой бара. — Это был бы тот самый «друг», с которым ты «ел пиццу» в тот раз? — Я удивлен, что ты это помнишь. Но да, он действительно мой друг, и мы действительно ели пиццу. Ей нечего было сказать на это, поэтому она ждала. К ее удивлению, пиво скользнуло на место перед ней. Она моргнула. — Эй, я не могу. — Ты не можешь зайти в бар и не выпить. Это выглядит странно. Расслабься, выпей немного, а потом через несколько минут следуй за мной в подсобку. Вторая дверь налево, — Он бросил на стол несколько купюр. Схватив свой стакан, он соскользнул со стула, но ненадолго остановился позади нее, — кроме того, если мне не изменяет память, тебе нравится выпивать. — Эй… — начала она, но прежде чем она смогла потерять самообладание и обернуться, он исчез. Она сердито кипела в течение нескольких минут, поднося пиво к губам и потягивая. Она скорчила гримасу — это было горько и ужасно. Либо у него был ужасный вкус, либо он выбрал его нарочно, чтобы помучить ее. Она невольно сделала несколько глотков, прежде чем соскользнуть со стула. И как можно небрежнее двинулась по коридору, осторожно сжимая напиток в руке. Ее телефон зазвонил в кармане, и она сделала паузу, чтобы написать Ино заверение, что с ней все еще все в порядке. Затем она без стука повернула ручку второй двери слева и проскользнула внутрь.       Это была небольшая комната, якобы предназначенная для частной трапезы, но скорее всего, используемая для сомнительных сделок в подобном месте. Там было немного скудной мебели: голый стол и четыре тонких стула, две тусклые лампы и, как ни странно, чайная свеча в середине стола. Возможно, нерешительная попытка создать атмосферу. Итачи сидел в кресле напротив двери, откинувшись на спинку и закинув одну ногу на другую. Он кивнул, когда она вошла, сделав глоток какой-то темной жидкости, которая была в его стакане. Сакура быстро плюхнулась на стул и сдернула капюшон, радуясь возможности распустить волосы. — Не хочешь рассказать мне, как ты узнал, что я отправилась в страну Оз? — Ты не помнишь, как спрашивала меня, последовал ли я за тобой туда? — О, — сказала она, смутившись, — Ты прав, я… э—э… извини. Он отмахнулся от нее, роясь в кармане в поисках пачки сигарет. Он вытряхнул сигарету из пачки и закурил, несмотря на ее явно неодобрительный взгляд. — Не извиняйся. Ты была права, я действительно последовал за тобой в страну Оз. Я просто никогда не заходил внутрь. Она потрясенно втянула воздух, тут же задохнувшись от дыма. — Ч-что?! — выдавила она сквозь кашель, — к-какого х-хрена? У него, по крайней мере, хватило такта выглядеть смущенным, махнуть рукой, чтобы разогнать воздух, и подтолкнуть к ней ее пиво. — В этом не было ничего личного. Просто бизнес. Девушка выпила горькое пиво неохотно, но это облегчило кашель. Она вытерла рот рукавом и недоверчиво уставилась на него. — Просто по делу? О, хорошо, почему же ты сразу этого не сказал? Я думаю, тогда все в порядке, — она сделала паузу, переживая очень широкий спектр чувств за очень короткое время. — Ино была права — это была плохая идея. — Тогда, может быть, тебе стоит пойти, — услужливо предложил собеседник. Она сверкнула глазами. Он уставился в ответ, делая затяжку. — Так что, прежде чем я это сделаю, может быть, ты сможешь точно объяснить, какой бизнес зависит от того, что ты преследуешь меня, например. Итачи бросил на нее быстрый взгляд. — Преследование — это личное. Это бизнес. Сакура сделала жест, который точно сказал ему, что, по ее мнению, он мог бы сделать с этим особым отличием. Он в замешательстве отвел взгляд. — Я понимаю твое разочарование. Но рано или поздно ты узнаешь, почему за тобой следят, так что я бы предпочел не быть тем, кто испортит сюрприз, если ты не против. — Для меня это не ерунда, — твердо заверила его Сакура, — Я определенно хотела бы услышать почему, от вас, прямо сейчас, спасибо. Он украдкой пососал кончик сигареты, но вежливо выдохнул дым в сторону от нее. — Здесь мы действительно ни к чему не придем. — Так почему же ты согласился встретиться со мной, если не хочешь отвечать на мои вопросы? Его нога постучала под столом. — Возможно, если бы ты задавала менее конкретные вопросы, я действительно мог бы чем-то помочь. Ее бровь поднялась к волосам. — Ты хочешь помочь? — У меня нет другой причины быть здесь, — Он говорил механически, но она не смогла уловить ни малейшего намека на ложь. — Хорошо. Тогда какие вопросы были бы лучше? Ты можешь мне это сказать? Итачи слегка наклонился вперед. — Это хороший вопрос. Во-первых, — он положил сигарету на край пепельницы, чтобы освободить руку, — ты могла бы спросить, как защитить себя. Во-вторых, ты могла бы спросить, знаю ли я кого-нибудь, кому можно доверять. И в-третьих, ты могла бы спросить, готов ли я помочь тебе в чрезвычайной ситуации. Сакура откинулась на спинку стула, размышляя. Она могла бы закатить истерику, указать, что все эти стратегии оставляют ее в полном неведении о ситуации, в которой она оказалась. Или же признать, что предложенные вопросы были ориентированы на решение, и проглотить наживку. Она сделала большой глоток пива, скорчила гримасу и поставила его на стол. — Скажи мне, как я могу защитить себя. — Раздобыть одноразовый телефон было разумно. Ты должна использовать его всякий раз, когда отправляешься в какое-нибудь уединенное место, но не все время. Если не хочешь, чтобы кто-то узнал об этом, нужно будет соблюдать приличия, продолжая использовать свой обычный телефон и при необходимости брать его с собой. — Сакура восприняла это как подтверждение своих опасений. — Значит, другие люди действительно следят за мной. Кроме тебя. — Так ли это? — он откинулся назад. — Не прикидывайся глупым, тебе не идёт, — настаивала она. Он ничего не сказал, проигнорировав наживку. Так что он не собирался рассказывать ей об этом больше. Но ее сердце забилось быстрее при мысли, что, возможно, она не сошла с ума. Машины, мужчина в больнице… — Могу ли я доверять доктору Уильямсу? Пугало? Он отвернулся, перекатывая сигарету между пальцами. — Я не буду отвечать ни на что конкретное. — Ты продолжаешь отворачиваться, когда не хочешь, чтобы я читала по твоему лицу. Эти имена что-то значат для тебя? Провокация сработала и он повернулся к ней лицом. К сожалению, выражение его лица вообще ничего не выдавало. Он ждал. Она скрестила руки на груди. — Отлично. Кому я могу доверять? — Чтобы быть в безопасности, не доверяй никому, кроме своей соседки по комнате и этих трех твоих близких друзей. Никто из них не замешан в этом деле. Сакура рассмеялась, отмахиваясь от его явного знания всего ее социального круга. — Значит, я не могу доверять своим профессорам? Моим одноклассникам? Всем остальным? — Это то, что я сказал. — А как насчет тебя? — Конечно, нет, — пробормотал он, стряхивая пепел в пепельницу. Итачи нахмурился, глядя на нее, — Я думал, ты это знаешь. Она пожала плечами. — Несмотря на иронию этого совета, все меняется. Это стоило проверить. Он промурлыкал свое согласие, ожидая, когда она продолжит. — Хорошо, мне стоит никому не доверять, включая тебя. Есть ли что-нибудь еще, что я могу сделать, чтобы защитить себя от этих таинственных опасностей? — Обыщите свою комнату и будьте осторожны, когда разговариваете там. Это не личное и не безопасное место. Теперь это была обескураживающая информация. — Черт возьми, что это значит? Я сменила замок. Кто-то действительно заходил туда? Он покачал головой. — У меня нет никакой реальной информации, только предположения. Твой замок тебе не поможет. Просто не считай это безопасным местом. Разочарование начинало нарастать. Человеку нужно чувствовать себя в безопасности в собственном доме. — Почему я не могу там говорить свободно? Кто-нибудь слушает? — Было бы разумно предположить это. Кровь застучала у нее в ушах. — Поможет ли переезд? — Нет. — Ну, и что я тогда могу сделать? Что, если Ино в опасности? — Она вне опасности, это не имеет к ней никакого отношения. Эта хорошая новость только еще больше расстроила Сакуру. Как могла вся эта суета быть из-за нее? Она не была кем-то важным, чего бы кто-то мог хотеть? У ее семьи, конечно, были деньги, но и у других тоже, включая множество семей других студентов в этом же самом кампусе. — Я этого не понимаю. Почему я? Его сигарета замерла на полпути ко рту от этого вопроса. Он вытаращил глаза. В его глазах было что-то такое, что внезапно заставило ее по-настоящему испугаться. Он откашлялся, отложил сигарету и отхлебнул из стакана. — В самом деле, почему, — спросил он содержимое своего стакана. Она задрожала в своей толстовке, внезапно похолодев, и попыталась сглотнуть, несмотря на наждачную бумагу в горле. — Почему ты… — Она на мгновение растерялась, но взяла себя в руки, — Почему тебя это вообще волнует? Он раскрыл перед ней ладони после долгой паузы. — Я не знаю. — Ты поможешь мне? В чрезвычайной ситуации? — спросила она, борясь со странным желанием дотянуться до его раскрытых рук. — Это будет полностью зависеть от обстоятельств. Я бы сказал, что в настоящее время есть минимальный шанс, что я смогу это сделать. Но я действительно хочу этого, — от искренности в его голосе у нее закружилась голова. Она только покачала головой. — Почему? — Я не знаю, — повторил он, проводя рукой по волосам. Его сигарета догорела в пепельнице, забытая, — Может быть, потому что… Ее сердце билось где-то в горле. — Может быть, потому что ты помогла мне, — Он посмотрел на нее теми же глазами, которые изучали ее с поезда. Те же глаза. Она поперхнулась воздухом в легких, стул заскрипел, когда она вскочила на ноги. Стол накренился, опасно раскачиваясь. Чайная свеча отлетела в сторону. У нее кружилась голова, она была слепа, обезумела от паники, хотя и приросла к месту. Она чувствовала вкус адреналина во рту, мысли неслись быстрее звука, быстрее света. Она неправильно поняла. Это не означало того, что она думала. Она не могла оставаться одна в комнате. С этим мужчиной. С ним. Он. Это был он. Это был он. Это был он! Тревога была написана на его лице, ясная, как день, и яркая, как знак остановки. Или дорожные конусы. Оранжевые дорожные конусы. Нет. нет. Нет, нет, нет, нет, нет, нет. — Сакура… Сакура, пожалуйста, успокойся… — Нет! — закричала она, закрывая уши обеими руками, согнувшись пополам, — Нет! Это движение помогло ей восстановить мышечную память, победить паралич. Она повернулась и рывком распахнула дверь, пробежала по коридору и выскочила через заднюю дверь в ночь. Она вслепую побежала в направлении дома, забыв свой велосипед и спотыкаясь о собственные ноги. Она не останавливалась, пока не взбежала по лестнице своего общежития и не распахнула дверь в свою комнату, захлопнув и заперев ее за собой. Она не могла перестать плакать, когда Ино вскочила, чтобы допросить ее, обнять, шептать на нее, угрожать позвонить Саске или ее матери, заставить ее пить воду. Только когда Ино уложила ее в постель и выключила свет, ее рыдания уступили место изнеможению. Сакура потеряла сознание в тот момент, когда ее голова коснулась подушки. Ино просидела всю ночь, с тревогой наблюдая за происходящим. *** Итачи беззвучно скользнул на пассажирское сиденье, напугав мужчину за рулем. — Господи Иисусе! — выдохнул он, схватившись за сердце. — У тебя что, пальцы сломаны? Нет? Тогда напиши мне в следующий раз. Черт. Итачи никак не отреагировал. — Тебе следовало быть внимательнее. — Я был! Откуда, черт возьми, ты вообще взялся? Я все время следил за входной дверью! — Мне пришлось улизнуть через черный ход. Она сбежала, — его рот дернулся, когда он взглянул на газету, разложенную на коленях его партнера. — «Наблюдаю все время», а, Шисуи? Шисуи нахмурился и скрыл глаза под волосами, такими же темными и тонкими, как у Итачи, хотя и коротко подстриженными и слегка завитыми. — Эй, кто-то должен следить за мнением СМИ о вашем дерьме, — он выразительно хлопнул по газете, указывая на заголовок: ПОЛИЦИЯ НЕ ПРИБЛИЗИЛАСЬ К РАСКРЫТИЮ УБИЙСТВА НА СТАНЦИИ ПАЛО-АЛЬТО. — Середина гребаного дня, честное слово, блядь. Издатели будут дрочить на это дерьмо весь следующий год. Итачи пожал плечами, прислонился головой к прохладному стеклу окна и закрыл глаза. — Приказ есть приказ. — Да, дерьмовые приказы - это всё ещё дерьмовые приказы, — обиженно продолжил Шисуи. — Администрация в один прекрасный день прикончит или ущипнет тебя за задницу. Что, я уверен, и есть их план, — его раздражение смягчилось при виде лица его партнера. — Это было так плохо? Итачи держал глаза закрытыми. — Она закричала. На людях. Не накинула капюшон, когда выходила. — Я этого не понимаю. Почему она кричала? Ты сказал, что она уже знала… — Знание и понимание - это две разные вещи. — Эм, нет, это не так, — усмехнулся Шисуи. — Для нормального человека, да, — терпеливо начал Итачи, — людям, которые никак не были связанны с преступным миром, тяжело осознать это. — Нет, боюсь, для меня это звучит как обычная глупость, — увидев выражение лица Итачи, он добавил, — хорошо, хорошо, давайте назовем это невежеством. Милая наивность? Итачи отвел взгляд. — …Это был громкий крик? — Я был бы шокирован, если ты этого не услышал, но я предполагаю, что у тебя ревело радио. Шисуи только небрежно махнул рукой. — Эх, кричи или нет, вот почему ты выбрал Ла Касету. Никто здесь не скажет ни хрена, более странные вещи случаются каждый понедельник, — он сделал паузу, чтобы сложить газету, и бросил на своего напарника многозначительный взгляд.— Так это не то, что тебя беспокоит. — Не говори этого, Шисуи. Я устал. — Тск. Я предупреждал тебя об игре с огнем, кузен. Я ведь предупреждал тебя. Итачи приоткрыл один глаз. — Я осторожен. — Нет, ты слишком эмоционально относишься к бизнесу. — Это совсем другое. Не похоже на обычный бизнес. — И-та-чи, — Шисуи поднял руку, несколько раз похлопав ею по щеке друга. Итачи отмахнулся от него, — эй, послушай, я понял. Мне тоже ее жаль, я всего лишь человек. Все это сносит крышу, но это просто не твоя проблема. Ты давным-давно сделал все, что мог, а теперь отпусти это. Взгляд Итачи растаял в том усталом взгляде, который беспокоил Шисуи еще больше. — Конечно, мне жаль ее. Это ничего не меняет. Шисуи хлопнул его по руке. — Да, именно так! Знаешь, когда я был ребенком, может быть, шести или семи лет, мой папа принес домой кролика. Я думал, что это, блядь, самая лучшее, что существует в мире. Мягкий, как ад, белый с красивыми пятнами и маленьким розовым носиком, который будет дергаться при виде тебя. Бакенбарды и все такое. Я назвал его Счастливчиком и начал кормить его сам. Я приходил домой из школы и первым делом шел чистить морковь, резать сельдерей. Чтобы накормить Счастливчика. Особенно он любил фрукты. Ты знал, что кролики едят траву? Это хорошо для них. Я научился этому у него. Итачи нахмурил брови. — Я не помню, чтобы у тебя был кролик. — Это потому, что он был у меня всего около месяца. Потом мой папа потушил его и подал на семейном обеде. По-моему, это была свадьба. Может быть, у Лили? Итачи уставился на него. — В этой истории должна быть мораль? — Да, — сказал Шисуи, многозначительно ткнув Итачи в ребра, — не держи домашних животных. Итачи откинулся на подголовник. — Просто отвези нас обратно в мотель. Но сначала возьми ее велосипед, она его оставила. — Точно-о, — весело ответил Шисуи, заводя машину и позволяя радио коротко завыть, прежде чем Итачи выключил его.