Поделись, пожалуйста, своей тишиной.

Кафка еще раз внимательно оглядел вход в коллектор. Странное всё-таки это было ощущение — стоять перед чем-то, что остальные люди не замечают. Хотя ведь они с Веником спустились по тропинке, значит, всё-таки кто-то сюда приходил? Интересно, зачем? Глаза парня привыкли к сумеркам, и он стал замечать детали, на которые раньше не обращал внимания. Например, снег возле коллектора был хорошо утоптан, как будто небольшая группа людей делала здесь временную остановку. Из сугроба торчал краешек закопченного ведра́, рядом с ним же лежала россыпь черных угольков и обгорелых веток. Как ни странно, мусора заметно не было, хотя обычно он появляется в тех местах, где отдыхают люди. Никаких консервных банок, бутылок или пластиковых упаковок, никаких чайных пакетиков или окурков. Люди, которые здесь прошли, ничего после себя не оставили. Возможно, они забрали весь мусор с собой или просто не мусорили? — Хорошо, что мы вечером пришли, — отозвалась Веник, — иначе пришлось бы сидеть полчаса возле входа и ждать, когда глаза привыкнут к темноте. А так, считай, зайдем, минуток пять посидим, окончательно дадим зрению перестроиться — и порядок, можно колобродить. Кафка кивнул. Он решил воспользоваться небольшой передышкой и побыстрому перетряхнуть рюкзак. Нужно было проверить свое скромное снаряжение: что-то достать, что-то убрать, что-то рассовать по карманам. На снег полетели две сидушки из вспененного полиэтилена. Сверху на них горкой расположились хлопчатобумажные перчатки, фонарики, упаковки батареек, свечки, бутылка с водой, пакет с нехитрым перекусом. Под конец Кафка извлек из рюкзака пару плетеных полиэтиленовых мешков с заботливо пришитыми лямками. — Это еще зачем? — хмыкнула девушка, указывая на мешки. Кафка демонстративно взял свой почти опустевший рюкзак и с улыбкой запихнул его в мешок. Потом показал, как затянуть лямки, и закинул его себе на плечи. — Понял, — усмехнулась Веник. — Типа, чтобы рюкзаки не испачкать. Кафка утвердительно кивнул. Девушка подошла к куче вещей, вытащила из нее одну сидушку и с хихиканьем натянула её на себя. — Слушай, а чего ты такую классную штуку прятал? — продолжала хихикать девушка. — Я тут на попе с горы съезжаю, а у него такая клёвая вещь имеется. Вместо ответа Кафка извернулся и ловко оттянул резинку сидушки. Веник успела только воскликнуть: «Даже не думай!», но парень с улыбкой отпустил резинку, и та звучно шлепнула девушку по заду. — Кафка! — недовольно нахмурилась Веник. — Вот вроде бы не дурак, почти взрослый человек, а такие глупости иногда вытворяешь, что просто диву даешься. Парень тихонько рассмеялся и тут же получил снежком в лицо. — Смотри у меня, — пригрозила девушка. — Будешь ерундой страдать, заведу тебя куда-нибудь и брошу одного. Кафка стер снег с лица и, стараясь не ежиться от холода, одарил девушку скептичной усмешкой. — Кафка, давай на берегу договоримся, — с тоном учительницы заявила Веник. Парень стрельнул глазами на берег речушки и утвердительно кивнул. — Ерундой под землёй не страдать, руки не распускать, если я пойду впереди, а ведь я обязательно пойду впереди, на зад мой не пялиться, — с наигранной суровостью продолжила инструктаж девушка. — Если мне нужно будет в туалет, отворачиваться и делать вид, что ты ничего не видел и не слышал. Всё понятно? Кафка с улыбкой кивал и демонстративно загибал пальцы. Веник, глядя на его кривляние, вспыхнула и прорычала: «И не лыбься так!». Парень загнул пятый палец. — И не загибай пальцы! И вообще веди себя так, чтобы я не пожалела о том, что взяла тебя с собой! Кафка перестал кривляться и обезоруживающе улыбнулся. — Помнишь пункт четыре? — немного смутившись, сказала Веник. Парень кивнул. — Вот, давай немного потренируемся. Отвернись и не подглядывай! Кафка с пониманием кивнул и, отвернувшись от спутницы, начал собирать свою нехитрую поклажу в мешок. Он старался не прислушиваться, но все же заметил, как к журчанию реки добавился еще один посторонний звук. Кафка зашуршал пакетами, делая вид, что очень занят и ничего не слышит. «Странно всё это, — в очередной раз подумал парень. — Неужели нельзя было отойти куда-нибудь подальше? Хотя, когда мы спустимся под землю, куда мы друг от друга сможем деться?» И тут до Кафки дошло, что они сейчас с Веником полезут непонятно куда и будут довольно долго находиться одни в темноте и очень рядом друг с другом. А вдруг она не просто так его сюда позвала? К чему эти правила, которые она озвучила? Это её собственные мысли или она всё же что-то разглядела в тайных закоулках его внутреннего мира? Ведь, признаться честно, у него внутри, впрочем, как и у всех людей, есть такие места, куда он сам иногда боится заглядывать. Кафка попытался ни о чём не думать. Он взял в руки фонарик и полностью сосредоточился на его тяжести. — Как ты думаешь, сколько весит свет? — хмыкнула Веник у него над самым ухом. Парень от неожиданности чуть не выронил фонарь. Он поднял голову и встретился с весёлым взглядом девушки. — Ты так серьезно осматриваешь фонарик, как будто пытаешься определить, сколько весит свет, который в нем скрывается, — невинно заметила Веник и перевела взгляд на фонарик. — Это мой? Кафка кивнул и передал спящий источник света своей спутнице. Потом он быстро скинул свой мешок, покидал в него остатки снаряжения и жестом велел девушке отдать ему свой рюкзак. — У меня там только термос и бутерброды, — как бы извиняясь, сообщила Веник. Парень подумал, что на эти слова нужно как-то отреагировать, и он дополнительно упаковал рюкзак Веника в большой целлофановый пакет. После чего шуршащий сверток был помещен в мешок и возвращен своей хозяйке. Та приняла поклажу, со вздохом затянула лямки и закинула её себе на плечи. Потом девушка ядовито улыбнулась и медовым голосом произнесла: «Сам-то не хочешь сходить на дорожку?» Кафка поморщился и отрицательно покачал головой. — Как хочешь, — пожала плечами Веник и смело зашагала к темному проему коллектора. Кафка еще раз внимательно осмотрелся. Они с Веником тоже, как те люди, которые прошли здесь ранее, не оставят после себя никаких следов. Разве что снежный ангел, который легкомысленно разлегся в сугробе возле самой кромки реки, намекнет, что здесь кто-то отдыхал.