За запретными вратами: приключения Иошито

Глава вторая

Как только Торн вывел Иошито из деревни, в воздухе повисло затуманенное ощущение ожидания и неопределённости, словно в небе нависли тяжёлые свинцовые облака, предвещающие бурю. Иошито чувствовал, как внутренний неспокойный голос наполняется тревожными мыслями: "Что, если его "братаны" не окажутся такими универсальными бойцами? Что если их храбрость не сможет противостоять тёмной силе, с которой они могут столкнуться?" Эти вопросы терзали его душу, вызывая дрожь в сердце. По мере того как они углублялись в чащу леса, а солнце, словно уставший странник, скрывалось за горизонт, окружающая природа начинала приобретать всё более таинственное и в то же время настораживающее обличье. Деревья, словно стражи старого времени, качались в ритме ветра, наклоняясь над путниками. Иошито мог слышать звуки: мелодичный шорох листвы, далёкий треск веток, словно кто-то незримый проходил поблизости, и странные крики животных, как если бы сама природа шептала о своих тайнах и тревогах. Волнение накаляло атмосферу, как жаркая печь, и монах не мог избавиться от мысли, что они могут запросто заблудиться среди этой зелёной бескрайности, где каждый шаг казался непредсказуемым. — Ты всё ещё тут, чувак? - раздался голос Торна, словно свежий ветер, развеивающий мрак Иошито, заставляя его вырваться из той заколдованной сферы тревожных размышлений. - Нам нужно добраться до места к завтрашнему дню. Желательно, в обед, - произнёс он с лёгким вызовом, уверенность его слов напоминала стать воина на поле сражения. — Не называй меня, пожалуйста, чуваком... - тихо возразил Иошито, его голос дрожал от попыток найти баланс между шуткой и серьёзным моментом. - И... Подожди! Может, нам стоит немного обсудить план действий? - предложил он, надеясь, что его аргумент сможет оставить пространство для стратегии. Но Торн лишь усмехнулся, его улыбка пронизывала тишину леса, обнажая яркий свет безрассудства и доверия. - Планировать можно до бесконечности, но ничто не подготовит нас к реальному столкновению. Мы должны быть готовы к этому, - наставлял он, отмечая свою убежденность в действии над размышлениями. Их разговоры, полные противоречий и надежд, затерялись в шорохе леса, когда они продолжали идти вплоть до следующего дня. С первыми лучами утреннего солнца, разгоняющими ночные тени, Иошито и Торн вылезли из своих креплённых одеял, как будто пробуждаясь от долгого сна в объятиях природы. Они поели простую, но сытную еду, которую взяли ранее, и вскоре вновь отправились в дорогу, заключив в себе мысли о предстоящих испытаниях. По пути их сопровождало мелодичное пение птиц, которое звучало, как радостный гимн жизни, и тревожный треск веток, что ломались под их ногами, как щепки заброшенного прошлого. Внезапно из-за густых кустов послышался резкий шум, как будто стихийный бедствие сошлось с покоем леса. Сердце Иошито забилось чаще, в его груди раздался тревожный барабанный стук, подавляющий все остальные звуки. Мгновенно он насторожился, инстинктивно прижавшись к мощному стволу дерева, который стоял рядом, словно стражевая башня в этом дремучем лесу. Из-за ветвей, как тень неведомого, появилось серое пятно - это оказался одинокий волк, с умными и проницательными глазами, которые смотрели в их сторону с любопытством, как если бы он обретал новое увлечение. Иошито замер в ожидании, его глаза были прикованы к волку, который, казалось, оценивал обстановку, разгадывая, что за странные существа вступили на его территорию. Торн, напротив, застыв на месте, схватил в руки палку, укрепив свою решимость, и поднял бровь, как в знак наглой готовности к схватке. Атмосфера становилась намного напряжённее, словно электрический заряд витал в воздухе. Монах знал, что сейчас решается судьба их путешествия: волк был как символ диких земель, олицетворяющий не только опасность, но и мать-природу в её самой первозданной форме. Волк медленно приблизился, его шерсть переливалась в свете защемляющегося солнца, как тёмные воды в яркие всплески света. Он шагал к ним не спеша, с величественной грацией хищника, каждая его походка говорила о безмолвной власти. Его глаза, полные таинственного понимания, глубоко изучали двух незваных гостей, словно пытаясь прочесть их души. — Не показывай слабости, - шептал Иошито, волнение сжимало его грудь, и он честно старался не выдать растерянность. Каждый мускул его тела был напряжён, как струна на лютне, готовая воспеть мелодию страха или, наоборот, мужества. — Эй! Вообще-то это ты сейчас дорожишь, как осиновый лист! - сказал недовольно Торн, его голос отдавался в тишине леса, словно громкий крик, разбивающий печальную симфонию природы. Он сжался, подготавливаясь к потенциальной атаке, принимая позу, полную напряжения, как будто готовая к неминуемой схватке. В его глазах затаилась буря, демонстрируя, что он осознаёт риск, который навис над ними. — Мы не хотим конфликтовать с тобой, животное, - произнёс Торн, слегка наклоняясь, чтобы не выдать наличие оружия. Этот жест, хоть и свидетельствующий о намерении согласия, не умалял его напряжённой позы. Парализующее ожидание висело между ними, как туман, спускающийся на землю по утру, возможно, выдавая ему всю карту намерений. В этом мире каждый звук, каждое движение могло стать последним. — Сохраняй спокойствие, - шепнул Иошито, его слова медленно расплывались в воздухе, как дым от тлеющего костра. Он не знал, помогут ли они успокоить их серебристого зрителя или, наоборот, лишь усугубят ситуацию. В его душе назревала паника, и он собственным уму не мог прийти к разумению, как справиться с этой настойчивой угрозой. — Если он оставит нас в покое, то это бу– - начал Иошито, но его наивные надежды скомкались в ком, не успев пролиться в слова. Внезапно волк зарычал, нагибая голову, и его зубы блестели в тусклом свете, как холодное оружие, готовое вонзиться в плоть. Громкий и угрожающий звук прорвался сквозь тишину леса, словно здоровая струна, попавшая в неправильно угаданную мелодию, вызывая волну страха у Иошито. На мгновение монах замер, его тело охватила белоснежная неподвижность, и он побледнел, как листва, теряющая свою зелень осенью, осознавая, что эта встреча может закончиться очень плохо. Страх обвил его сердце, руки запотели, а разум метался в поисках выхода, словно дикая птица, запертая в клетке. Торн, не выдержав накалившегося напряжения, среагировал инстинктивно, как будто в его крови зажглось пламя незабвенной смелости. — Убирайся! - закричал он, разрывая тишину леса своей громогласной яростью, не скрывая при этом эмоций, которые переполняли его душу. В этот момент, когда волк приготовился к прыжку, его мускулы натянулись, подобно струнам лютни, Торн резко атаковал палкой, стремясь защитить как себя, так и своего спутника. Удар пришёлся не в цель - палка лишь промелькнула мимо, и волк, нарушивший хрупкое спокойствие, лишь разразился ещё одним глубоким, гремящим рычанием, которое резало по ушам, как стальной нож. Но вместо того чтобы испугаться или отступить, Торн только ещё больше обострил ситуацию, его действия напоминали волнение в бурном море, готовом к шторму. В этом порыве можно было уловить дерзость, в то время как, казалось, гордость волка была окончательно задетой, мрачным вызовом, обращённым к дикой сущности. Мгновение застыло в воздухе, словно время замерло, и все окружающее замерло в ожидании следующего хода, как будто сама природа задержала дыхание. Торн, сжимая палку в руке, ощущал, как по его венам снова и снова бегут приливы адреналина. Его дыхание учащалось, и он, казалось, готов был к любой атаке, с жаром и решимостью ожидая, что произойдёт дальше. Каждая клеточка его тела была сосредоточена, как натянутая тетива у лука, а его глаза, полные безрассудной смелости, сверкают, отражая внутренний огонь. Волк, почувствовав вызов, сделав шаг назад для замедления момента, только для того, чтобы оценить ситуацию, затем внезапно рванулся вперёд, подобно неистовой буре, его глаза заполнились яростью, сверкнув как звёзды на тёмном небе, когда разбиваются молнии. Его челюсти расщепились, обнажая острые, как лезвие ножа, зубы, готовые к нападению, когда лес вновь наполнился гулкими звуками единого, панического столкновения. — Торн, нет! - воскликнул Иошито, сердце его наполнилось паникой. Он понимал, что их противостояние могло закончиться настоящей катастрофой, и ничего не могло предвещать этой ярости, вспыхнувшей между ними и природой. Как искра на сухом сене, страх заполнил его разум, толкая монаха к решительным действиям. Иошито метнулся вперёд, словно ветер, стремящийся измять тучи, чтобы остановить Торна от дальнейших поступков. Но времени у него не хватило - мгновение замерло, и, слишком поздно, он увидел, как волк выскочил из-под палки, его движения были полны грации и дикой силы. Волк прыгнул, как грозовая туча, и, опустив свои мощные лапы, поймал Торна на прощальном рывке. Крики леса стилились, когда ноги парня не выдержали удара, и он свалился на землю, кулаки его сжались в подготовке к новой схватке. Волк, мрачный и величественный, пытался укусить Торна, но крепкий парень храбро зажал ему пасть, проявляя всю свою решимость в этом безумном поединке. — Это же просто животное! - произнёс Иошито, как будто запуская в пространство слова успокоения, настойчиво пытаясь загладить ситуацию, как гордых этажей златокудрого небоскрёба. Он вытянул руку вперёд, с трепетом достигая спокойствия, стараясь угложить волка, чтобы не спугнуть его ещё больше. Но Торн, склонившись над волком, охваченный яростью, казалось, не слышал Иошито. Его лицо искажалось гневом, напором, как ураган, уносящий с собой всё на своём пути, и он был полон решимости. — Это животное не должно быть здесь! Оно либо должно уйти, либо мы его убьём! - пронёс он, словно проклятие, резко отталкивая волка и вставая, крепче сжимая палку, готовясь к следующему шагу в этой грозной битве. — Торн, ты не понимаешь! - закричал Иошито, его голос звучал, как колокольный зов, пытаясь напомнить другу о том, что жестокость не поможет им в этой затруднительной ситуации. - Это просто животное! Мы не можем причинять ему вред без особой необходимости! - говорит он, с паникой в глазах, но его умоление, подобно капле, упавшей на камни, терялось в вихре эмоций. Торн лишь оскалился в ответ, звук этого рыкования напоминал зловещий предвестник надвигающейся бурь. Он начал наступать на волка, угрожая ему палкой, и каждый его шаг подчёркивал конфликт, разразившийся между примерным порядком и дикой первозданной природой. — Я не позволю этому существу мешать нам! Убирайся, или я сделаю это сам! - закричал Торн, его голос звучал как вызов, вызывая у леса ответное эхо, словно сама природа замерла в ожидании ярой конфронтации. В унисон с его эмоциями поднималась волна адреналина, заполнившая каждую клеточку его тела, как бурлящие воды реки, не желающие останавливаться. Волк, ощущая угрозу, сжал челюсти, зарычав ещё громче, этот звук напоминал гремящий гром, предвещающий приближающийся ураган. Иошито, видя, как ситуация выходила из-под контроля, спешно метнулся вперёд, как лёгкий порыв ветра, пытаясь остановить Торна, но прежде чем он успел что-то сделать, волк бросился в их сторону, словно тень, выскользнувшая из-под облаков. Торн, не ожидая внезапного скачка, не успел подкрепить свои угрозы действиями. Волк, как полноправный хозяин этих лесов, ударил жесткой лапой Иошито прямо в бок, сбивая его с ног, как старый дуб, который безжалостно выкорчёвывают в буре. С глухим ударом монах свалился на землю, его глаза наполнились страхом и потрясением, отразив всю хрупкость человеческого существования в противостоянии с дикой природой. Он не предполагал, что всё произойдёт так быстро и ужасно, его мир перевернулся в одно мгновение, словно его самые заветные мечты разбились о скалы реальности. — Иошито! - воскликнул Торн, напуганный тем, как повела себя ситуация, его голос звучал как зов погибшего моряка, отчаянно ищущего спасения на бушующем океане. Он бросился вперёд, чтобы помочь своему другу, но волк уже вернулся на свою позицию, готовясь к следующему нападению. Словно предвестник беды, волк, ощутив свою власть над ситуацией, продолжал демонстрировать агрессию. Его глаза сверкали, как острые стальные лезвия, пронизывая мрак леса своей холодной яростью. Все его инстинкты подсказывали, что эти двое были угрозой для его территории, и он не собирался уступать её без боя. Дикий зверь внезапно стал безжалостным хранителем своих пределов, защищая свою домашнюю ареалу любой ценой. И щёлкавший воздух, пропитанный напряжением и страхом, словно шептал о том, что только одно из них - человек или волк - сможет покинуть этот лес живым. Торн подбежал к Иошито, его сердце колотилось в груди, словно гулкий барабан, когда он увидел, как друг лежит на земле, и, с отвагой, стойкой в его действиях, стал аккуратно поднимать его. - Ты как, малыш!? - обеспокоено спросил Торн, его голос вселял надежду в сердце мольбы и страха. Но чувства тревоги и нежности его тревожили, не оставляя ни минуты покоя. Однако волк уже решил, что Торн представляет собой более серьёзную опасность. Он, как вовлечённый в танец ярости, яростно сжал челюсти, и с резким, разрушительным рыком прыгнул вперёд, попытавшись схватить скованную справедливостью руку Торна, оставляющую отпечаток мужчины, обладающего предназначением. Волк взялся зубами за его руку, сжимая её, как капкан, затягивая в своих нечеловеческих, заклавленных силах. Холодная злость обняла Торна, стиснув его внутри, когда он ощутил, как волк сгибает его руку, заставляя палку свистеть мимо, как повисшая над рекой мракосонная туча. Каждая мышца в нём напряглась, как натянутая струна у лютни, и он знал, что единственным выходом из этой ситуации было выступить решительно, пронзающим, как меч в ярость. С усилием Торн вырвал руку из пасти волка, словно вырываясь из глубин адских времен, и в этот момент, охваченный яростью и инстинктом самообороны, он нанёс удар, словно ветра свободы, проносящиеся сквозь древние деревья. С полным намерением защитить себя и Иошито он стал действовать, как герой древних преданий, которые сражались с дремлющими чудовищами. В его глазах сверкнула решимость, как маяк в бурном море ненастья, и он со всей силы замахнулся палкой в сторону волка. Удар пришёлся по груди животного, и на лицах обоих парней застыло время, словно оно забыло, что следовало дальше. Волк издал пронзительный рёв, который эхом разносился по лесу, сотрясая молчание, как грозы, разрывающие тишину саванны. Он отскочил назад, сбалансировав себя, но лишь на мгновение, его тело искало стабилизации в растерянности своего яростного шага. Гнев снова заполнил его глаза, словно буря, извивающаяся в сумерках, и он вновь бросился к Торну с невероятной силой, его мускулы струились под густой шкурой, готовые к наступлению. В это мгновение воздух вокруг них становился тяжёлым и густым, наполняясь напряжением, как натянутая тетива лука, готового к выстрелу. Но на этот раз Торн не собирался отступать - он наполнился силой и яростью, которые закипели в его груди, как вулкан, готовый к извержению. С обновлённой решимостью он со всей силы ударил волка кулаком в лицо. Этот удар раскатился по лесу, заставив деревья, охваченные ветром, подрагивать, как будто сами гиганты ощущали на себе последствия боя. На мгновение мир вокруг замер, захваченный этой мгновенно решающей схваткой, прежде чем волк съёжился от удара, его тело разогнулось в шоке от силы человеческого удара. Затем, после ещё нескольких сокрушительных ударов, нанесённых Торном, волк, с горячим дыханием, сдался. В его агрессивных глазах мелькнуло понимание, как солнечный свет, пробивающийся сквозь плотные облака: бытие в этот момент не предназначалось для такого исхода. С хрипом волк упал на землю, и его дыхание ослабевало, как ветер, уставший от бесконечных странствий. Но Торн, охваченный клубами ярости, снова ударил его, и в его груди разразилась буря эмоций, не знавших пощады. Затем, с решимостью, идущей от самых глубин его существования, он схватил палку и вонзил её в грудь волка. Это был решающий удар, последний рык, раздающийся среди мрачных деревьев, искомых на вечность. Тишина внезапно опустилась, как густой свёрток утреннего тумана, сгущающегося над озером. Торн, стоя над поверженным врагом, смотрел на лужу крови, медленно растекающуюся по земле, погружаясь в тишину, нависающую над ними. Тишина, опустившаяся на лес, была оглушительной - она заполнила пространство, оставив лишь тихие шорохи листьев и далёкий треск веток. Поднимая взгляд на поверженного волка, Торн осознал весь ужас своего поступка, как невидимая нить, соединяющая жизнь и смерть, сжимала его сердце. Он стоял, охваченный гневом и шоком, сознание его смутилось, разрывая вдоль стену его уверенности. Однако вскоре гнев его уступил место смятению и растерянности, когда Торн, словно облака, разгоняющиеся после яркого шторма, заметил, что Иошито пришёл в ужас от того, что только что произошло. Мрак некоего предощущения сковывал его сердце, когда его глаза, полные слёз, начали струиться по щекам, словно река, стремящаяся выплеснуть все подавленные эмоции, устаревшие и забытые в бескрайних просторах времени. — Торн... Что ты наделал? - прошептал Иошито, его голос дрожал от горечи и шока, подобно ветру, проходящему сквозь ветви деревьев, невольно вызывая трепет. Монах не мог удержаться от слёз, глядя на мёртвое тело волка, которое теперь лежало неподвижно, как символ их кровавого столкновения с природой. Это было не просто тело животного - это было отражение утраченной гармонии, переосмысленный баланс. Этот момент казался так далёким от тех мгновений, когда они решили, что смогут пережить столкновение мирно, полные надежд, как весенние ростки, пробивающиеся сквозь зимний снег. Он закрыл своё лицо руками, будто пытался запереть в себе эту жестокость, не в силах смотреть на ужас, который развернулся перед ними, как гнетущий свод над их головами. В чувство безысходности навалилась тишина, смешанная с отчаянием. — Иошито, это животное угрожало нам! - быстро произнёс Торн, оборачиваясь к монаху с испуганным выражением лица, почти как виновный ученик, испытывающий страх перед учителем. Он чувствовал, что его слова больше не могли передать всю полноту той ярости, что охватила его в тот момент. Он то ли искал оправдания своим действиям, то ли пытался убедить и самого себя в том, что поступил правильно, но его внутренние метания, как волны, накатывающиеся на скалы, не находили того берега, к которому стремились. Каждое его слово взлетало и падало, как листья осенью, рассыпаясь в горькие воспоминания, от которых не было спасения. Песчинки времени, казалось, застряли в одном мгновении, когда мир вокруг них вдруг развернулся в несбыточные мечты о мире и ненасилии, и каждый молчаливый крик, каждый пропавший взгляд только усиливал это чувство. — Но... Но это же просто зверь, - всхлипывая, не отнимая рук от лица, прошептал Иошито, как будто эти слова могли вернуть утраченное равновесие. Вся его сущность была пронизана волнением и ужасом, и он не мог вспомнить, когда в последний раз ощущал себя таким бессильным, словно слабый одинокий листок, срываемый сильным ветром с деревьев. Этот ужас противоречил всем тем принципам, которым его учили: сострадание, мир и понимание, как яркое солнце, затмённое чёрными тучами. — Да, просто глупый зверь, - ответил Торн, уверенно развязывая руки, словно освобождаясь от невидимых пут. - Таких полно в лесу. Если бы я не действовал, он бы мог на самом деле ранить тебя! - в его голосе проскользнула нотка беспокойства и злости, вздымаясь, как бурлящая река, но он не позволял себе осознать, что они только что лишили жизни беззащитное существо, которое, возможно, искало лишь защиты на своей земле. Иошито, отрываясь от своих слёз, смотрел на своего товарища, не веря, что тот может так легко оказывать деструктивное влияние на окружающий мир. Это осознание вызывало в нём внутреннюю борьбу, как два морских течения, сталкивающиеся в одном и том же месте. — Но нам не нужно было убивать его! Мы могли бы попытаться успокоить его, найти способ избежать драки! - произнёс он, его слова звучали, как крик о помощи, словно яркий взрыв света в тёмной пещере. В этом крике отразилась не только его боль, но и стремление к человеческому достоинству, к разуму и человечности, которые, казалось, растаяли среди тени. Словно призыв к вселенному, этот крик был полон надежды. Торн, почувствовав растерянность юного монаха, невольно замер, как если бы в его груди раздался тихий треск разорвавшейся струны. Ему некуда было обратиться с вопросами, что сжимали его нутро, словно ледяные пальцы. Он крепче сжал руки, пытаясь уверить себя в том, что поступил правильно. Но пусть его лицо оставалось спокойным, внутри него начинали зарождаться смутные сомнения, поднимая волны на поверхности его сознания. Каждый шаг, каждая утрата - это не просто вопрос выживания, это был вопрос, оставлявший шрам на духе обоих, глубокий след, который будет сопровождать их всегда. — Иошито... Давай оставим это позади, - тихо произнёс Торн, с тяжёлым сердцем и горьким привкусом на губах, глядя в сторону волка, который лежал теперь в вечном покое. Его голос звучал, как далёкий отголосок, уносящийся в тишину леса. - Мы должны продолжать двигаться вперёд. Нам нужно добраться до деревни, чтобы договориться с моими братанами и пойти освобождать детей, - эти слова, будто сплетенные из надежд и обманутых мечтаний, повинным обрамлением обвивали их судьбы. Тишина леса постепенно наполнялась звуками ветра, но напряжение между Торном и Иошито оставалось, как неразрешимая загадка, пульсирующая в воздухе. Иошито терзался в своей растерянности, счастье и ужас сплелись в единую сеть, пытаясь задушить его вовне. Сосредоточившись на дыхании, он делал глубокие вдохи, но образы того, что только что произошло - как мрак, медленно заползающий в его сознание - повсюду разрушали его усилия. Внутри него бушевала буря, не желая уступать место спокойствию и смирению. Скоро, полон решимости, Иошито резко убрал руки от лица и, не сдерживая нежных эмоций, встал на колени у тела волка. — Нет, - произнёс он с твёрдостью, которая удивила даже его самого, как могучий дуб, не сгибаемый бурей. Его слова резонировали в воздухе, отбивая отголоски там, где раньше царила безмолвная печаль. Трепетный порыв подхватил его, и он, обретя душевное спокойствие, начал копать руками в мягкой, влажной земле, словно это был единственный способ хотя бы немного исправить то, что произошло. Словно искалючий гнёт наползал на его плечи, но он, как бродяга, искал прощения в объятиях земли, желая, чтобы она приняла его абсолютно всё, что сейчас горело в его сердце. Торн, подняв бровь, в недоумении посмотрел на Иошито, словно застывшее отражение в потемневшей воде. - Что ты делаешь, Иошито? - спросил он, его голос звучал с лёгким налётом тревоги, помня о том, что они должны двигаться дальше, спешить к деревне и готовиться к следующему этапу, заглядывая в неопределённое будущее. Его внутренний голос шептал о времени, которое ускользает, как песок сквозь пальцы. — Я копаю могилу для этого бедного волка, - ответил Иошито, не отвлекаясь от своего занятия, его голос был полон решимости, как колокол, звенящий в тишине. Его движения были настойчивыми, полными ярости и любви, соединённых в едином порыве. - Он не заслуживал такой участи. Он просто защищал свою территорию. Мы должны похоронить его как следует и помолиться Высшему за его душу, чтобы он нашёл покой в лучшем месте, - произнёс Иошито, и его слова, словно тихая молитва, воздевались к небесам, прося благословения для угасшего существа. Торн был потрясён, словно под его ногами ушла земля. Он наблюдал за тем, как Иошито не прекращает копать, его лицо приняло выражение решимости, с каким-то глубинным состраданием, отражающим всю красоту безусловной любви. В этот момент он увидел в своём друге тот свет, который не позволял угасить тьме, и его сердце почувствовало толчок, как волнение, прокатывающееся по светилу. Да, на простом уровне Торн понимал, что каждый живой организм имеет право на достойную смерть. Это была нервная истина, похожая на мелодию, застрявшую в его сознании, но его собственные мысли о необходимости оставаться в живых и защитить монаха перевешивали эти чувствительные порывы. Он боролся с внутренним конфликтом, как с бушующим океаном, желающим поглотить его, и каждый вдох давался ему с трудом. — Иошито, - произнёс Торн, стараясь донести до своего друга весь груз практичности, что весил на его сердце, как тяжёлый камень. - Ты можешь просто оставить всё это позади. Нам нужно спешить, - произнёс он, недовольно и раздражённо, сгоряча крепко сжимая руки в кулаки, что свидетельствовало о его внутреннем конфликте. Однако Иошито, как стойкий дуб, укоренившийся в земле, не собирался уступать. — Мы не можем бросить его здесь! - возразил он, едва приоткрыв завесу своего смятения. Внутри него бурлили эмоции, но он лишь стал ещё настойчивей. - Он был живым существом, и он важен. Я хочу, чтобы его душа была в почёте, и чтобы мы сделали всё возможное, чтобы его не забыли, - произнёс Иошито, его голос напоминал колокол, призывающий к уважению к жизни. В его глазах светилось сострадание, словно пламя, не желающее угаснуть. Торн тяжело вздохнул, его мысли бурлили, как порывы ветра, метущиеся среди высоких трав. Он смотрел на Иошито, погружённого в работу, и в его душе закралась мысль, что вся эта ситуация кажется невероятно глупой и бесполезной. В то время как Иошито намагничивал свою волю к чему-то более высокому, Торн ощущал, как неизменно ускользает от них время, всё быстрее и быстрее. — Мы теряем время, - прокручивал он в голове, чувствуя, как ускользает каждое мгновение, которое они могли бы потратить, чтобы добраться до деревни и выполнить свою миссию. - Как это поможет нам спасти детей? Что изменит могила для волка? - спросил Торн, его голос звучал как глухой удар, теряющийся в лесной тишине. Слова его, будто стрелы, были направлены в сердце Иошито, но тот не прерывал своих действий, хотя внутри него тоже возникали сомнения. Он исподтишка ощущал вес этого выбора, как будто на его плечи легли ноши, которые чуть ли не раздавили его. Однако желание оказать дань уважения жизни, как стихия, наполнило его дух. Тем не менее, за всей своей грустью Торн понимал, что Иошито был не просто товарищем, а настоящим хранителем жизни, который искренне заботился о судьбе каждого существа, включая это, казалось бы, бесполезное животное, чья смерть легла тяжёлым бременем на их плечи. — Ладно, - сказал он наконец, его голос был полон усталости и нежелательной покорности. Это слово, словно лепестки цветка, падающие на землю, было произнесено с тяжёлым сердцем и глухим ощущением неизбежности. В этом мгновении он смирился с решительностью Иошито, понимал, что тот не уйдёт, пока не сделает всё, что считает нужным и праведным. Торн вздохнул ещё раз, проклиная всё это, и опустился на колени рядом с другом, чтобы помочь ему копать. Земля под их руками оказалась влажной, студёной и живой. Вместе они работали, выкапывая могилу из влажной земли, как если бы из глубин их совместных усилий возникал символ их понимания и уважения к жизни. Они работали в молчании, как два старых дерева, стремящихся быть единым целым. Только звуки земли, сыплющейся от рук, нарушали господствующую тишину леса, словно сама природа снова вздыхала, принимая в себя чувство справедливости. Каждый комок плотно обжимал мечты и сожаления о несбывшемся, которые только можно было представить. Вскоре Иошито и Торн вырыли яму, потрудившись в тишине, углубляя её в мягкую, влажную землю, которая словно впитывала их грусть. Обстоятельства заставили их действовать, и вот уже они положили в эту чёрную бездну безжизненное тело волка, который когда-то притягивал к себе взоры и восхищение великолепием своей сущности. Затем, издав тяжёлые вздохи, они закопали его, превращая жизнь этого хищника в пыль и тень. Иошито, склонясь над могилой, устроился поудобнее, его сердце переполняло тепло и печаль. Он начал молиться, и слова его напоминали журчание ручейка, который сладко шептал о вечности, о памяти, о том, что жизнь не кончается, а лишь меняет свои формы. Он молился за душу, ушедшую в бескрайние лесные просторы, где её не затмит ни одна человеческая рука. Когда Иошито наконец закончил свои молитвы, как утренняя заря, пробивающаяся сквозь тьму, он услышал безразличный голос Торна. — Ты закончил? Мы можем идти? - произнёс тот, как будто ничего не произошло, ощущая лишь лёгкость в своём сердце, в то время как Иошито ощутил, как его собственная душа терзается. Он взглянул на Торна, увидел в его глазах отсутствие глубины чувств и кивнул, поднимаясь на ноги. Торн развернулся и пошёл дальше, не ощущая ту тяжесть, что давила на плечи его друга. Иошито, полный неясных чувств, не сразу последовал за ним. Он обернулся, глядя на место, где теперь лежал волк, и в его сердце вдруг вспыхнула волна горечи, которая заполнила пустоту, ставшую так явной. — Прощай, друг... - шептал он про себя, его голос звучал, как слабый ветер, дующий сквозь деревья, уносящий с собой воспоминания. Он понимал, что жизнь продолжается, и им необходимо было идти дальше. Они вышли из леса, где деревья шептали о ветрах, которых они никогда не знали, и добрались до деревни. Торн, поглощённый повседневными заботами и намерениями, которые ждали их, не задумывался о том, что произошло. Его гладкая поверхность внешнего облика скрывала внутренние терзания, как тучи скрывают яркое солнце. Однако Иошито, шагая рядом с Торном, ощущал нечто иное. Каждый его шаг звучал эхом того, что они оставили позади, как будто сама земля, по которой они шли, напоминала ему о жизни волка. В его сердце зреет вопрос: сможет ли Торн когда-либо понять глубину его сострадания, ту боль утраты, которая вырывает корни из самой души? Когда Торн и Иошито, преодолевая усталость, наконец вышли на небольшую поляну, их сердца наполнились радостью и облегчением, как будто они пересекли невидимую черту, отделяющую несчастья от надежды. Перед ними раскинулась деревня, яркая и жизнерадостная, украшенная пёстрыми орнаментами и коваными цветочными узорами, которые ярко выделялись на фоне зелени. Каждый дом, словно нарисованный художником, излучал тепло и уют, что давало понимание того, что здесь жизнь продолжается, несмотря на бурю, бушевавшую в их сердцах. В этот момент их встретила свита братанов, высоких и крепких, как дубовые деревья, с густыми бородами и смеющимися глазами, полными силы и братской любви. — Торн! - закричал один из них, его голос, как колокольный звон, наполнил поляну радостью. С широкими улыбками и горячими объятиями братаны встречали его, словно томившийся в долгой разлуке паломник, вернувшийся домой. Торн, с искренней радостью, схватил своего друга и крепко обнял его, их действия были подобны ритуалу, в котором ощущалась прочная связь настоящих братанов. — Рад вас видеть, братаны! - воскликнул Торн, его голос, полный веселья, словно переполнял пространство солнечным светом, вдруг прогоняя тени тех неприятных моментов, что остались позади. Он чувствовал, как груз, весивший тяжело на его плечах, медленно уходит, растворяясь в воздухе, и подбадривающая энергия его товарищей наполняла его дух, как пресная вода, утоляющая жажду. Остальные братаны, также подходя к нему, обменивались крепкими рукопожатиями, каждая из которых была как клятва поддержки и единства. Когда радостные приветствия постепенно утихли, смешиваясь с шорохом листвы, словно природа тоже приветствовала возвращение своих детей, Торн заметил, что Иошито несколько теряется в этом океане бурлящих эмоций. Мгновение благоговейного смеха и дружеских шуток наполнили воздух, и, ощущая это, он повернулся к своему другу с теплой улыбкой. — Эй, братаны, познакомьтесь с Иошито, - произнёс он, указывая на хрупкого монаха, словно на редкий цветок, выросший под ярким солнцем. - Настоящий юный мастер мира и понимания, монах, - добавил Торн, тихо усмехнувшись, как будто намекая на скрытую силу, заключённую в этом тонком теле. Братаны, глаза которых блестели от юмора и веселья, обменялись взглядами, полными скептицизма. Иошито, стоящий перед ними с его изящной фигурой и невинным взглядом, действительно выглядел несколько неуместно среди этих могучих пузоватых мужчин, крепкой кубической формы. Они словно исполины, обрамлённые мускулами, стояли как стражи, охраняющие величественные ворота, а перед ними - цветок, который рисковал потеряться в их тени. Один из братьев даже не смог удержаться от ухмылки. — Ох, правда что-ли? Он выглядит таким худым, словно пушинка, надеюсь, его не сдует сейчас ветерок, - прокомментировал он, и его слова вызвали смех у остальных, подобно тому, как лёгкий ветер поднимает лепестки цветов в тихий летний день. Но Торн, почувствовав, что его товарищ заслуживает уважения, уверенно поднял голову. - Не дайте ему обмануть вас! Он может быть хрупким снаружи, но в его сердце живёт сильный дух, - произнёс он, словно воплощение защиты. Он продолжил: "У него есть мудрость, которой нам не хватает." Слова Торна, наполненные искренностью и ободрением, слегка рассеяли недоверие, как весенний дождь смягчает землю, после долгой засухи. Один за другим, братаны начали подходить к Иошито, их взгляды менялись от скептицизма к заинтересованности. Они видели в нём теперь не просто человека с хрупкой фигурой, но существо, завуалированное глубокими знаниями и мудростью, которые могли привести их к новым высотам. Они осторожно протянули руки, и с каждым рукопожатием волнение, словно тонкая нить, сплеталась в воздухе, готовясь к переменам. Иошито с уважением и теплом ответил на их жест, его ладонь встретила крепкую и уверенную хватку. — Добро пожаловать, - произнёс один из братьев, его голос звучал, как колокол, наполненный радостью и надеждой. Ладонь того брата, словно каменная скала, на которой можно было опереться, крепко захватила тонкую руку Иошито, вселяя в него уверенность. Собравшиеся вокруг Иошито братаны начали по очереди представляться, каждый из них, как частичка великого счёта, соединяющего их в одну семью. — Я – Вараг, - произнёс первый. Его голос звучал с гордостью и силой, как гроза, поднимающаяся над безмятежным лугом. Он был высоким и крепким, выделяясь среди остальных, словно могучий дуб среди леса, его величие внушало уважение. Чёрные волосы, заплетённые в грубую косу, падали на широкие плечи, а густая борода, подобная мшистым ветвям, придавала ему суровый и внушительный вид. Его изумрудные глаза, полные способности видеть суть вещей, внимательно следили за окружающим, словно стражи, защищающие свои земли. Кожа Варага была загорелой, изнывающей от солнца и долгих походов, а его одеяние состояло из грубого, но прочного холста, украшенного кожаными вставками, символизируя его готовность к борьбе. - И всегда готов стоять на защите нашей земли! - крепко заявил Вараг, его голос напоминал ураганную силу, готовую разразиться. — Силистрат, - представился второй, чуть подвигнув плечами и щерясь, его лицо сияло добротой. Волосы у него цвета зрелой пшеницы обрамляли широкую лобастую голову, а борода светила, как утреннее солнце, готовое просветить мир. Глаза его, голубые, как ясное небо, полнили его лицо жизненной энергией и искренностью. Кожа Силистрата была светлой и нежной, словно парное молоко, а одеяние состояло из лёгкой свободной рубахи из белого льна, украшенной синей вышивкой. - Никогда не пропущу шутку, особенно если она про пиво! - с озорной улыбкой произнёс он, добавляя атмосферу лёгкости и радости вокруг. — Радомир, - добавил третий, его ободряющая улыбка моментально привлекла внимание. Рыжие волосы, словно пламя, выбивались из-под шлема, а борода имела такой же насыщенный цвет, как закат на горизонте. Его карие глаза светились теплотой и искренностью, а загорелая, покрытая лёгким румянцем кожа придавала ему юношеское обаяние. Он явно предпочитал простую одежду, сделанную из мягкого льна, а его любимая голубая рубашка и простые штаны придавали ему вид неутомимого мальчишки. - Я здесь, чтобы помочь и не дать кому-либо причинить вред! - уверенно сказал Радомир, его голос звучал, как отголоски верности и поддержки. С каждым новым именем в воздухе ощущалось нарастающее единство, создавая сеть крепких уз, которые соединяли их. Даже несмотря на начальное недоверие к Иошито, их интерес к его истории постепенно рос, как цветы, раскрывающиеся под первым солнечным светом весны. — Теперь, чем мы можем помочь тебе, Иошито? - спросил Вараг, наклонившись вперёд, его могучая фигура выступала на фоне вечернего света, словно великан, готовый к борьбе. Иошито, чувствуя на себе его весомый взгляд, собрался с мыслями и, глубоко вдохнув, ощутил, как внутри поднимается буря эмоций. Он понимал, что эти братаны не просто ищут развлечения или времяпровождение - они готовы выступить на защиту справедливости, подобно цветущим весенним цветам, которые пасмурной зимой мечтают о солнечных днях. — На нашу деревню напали бандиты, - начал он, его голос был полон серьёзности, каждой нотой передавая гнетущую атмосферу, которую принесло это сообщение. - Они пришли вчера днём, напав на нашу деревню и забрали детей, когда никто не ожидал. Мы пытаемся вернуть их, - произнёс Иошито, его слова стали тяжёлым грузом, который повис в воздухе, как тень над миром, пока братаны внимают его рассказу. На лицах братанов появились тени гнева, подобные тёмным облакам, закрывающим солнце. Глаза Силистрата, изначально светившиеся жизненной энергией, теперь темнели от ярости, как бурное море перед надвигающимся штормом. - Забрали детей? Эти негодяи заплатят за это! Сколько их было? - спросил Силистрат, его голос звучал, как натянутая струна, готовая разорваться. — Я не уверен в точном числе, но, кажется, их было около дюжины, - ответил Иошито, стараясь говорить уверенно, как будто сам не верил в ужас происходящего. Он заметил, как братаны сближаются, напряжение в их глазах приобретало формы, сливаясь в единое мощное желание справедливости. - Они вооружены и уверены в своей силе, - добавил он, и его слова резали воздух, как острое лезвие меча, создавая в их сердцах решимость, сравнимую с раскатом грома, звучащего перед бурей. Радомир, который, казалось, был глубоким мыслителем, задумался, его молодое лицо отразило неуверенность. - Что мы можем сделать? Пойдём просто так, и позволим им раздавить нас? - его голос, полный сомнений, звучал, как слабый звук колокольчика, дрожащий на ветру. Слова его висели в воздухе, подобно тучам, готовым обрушиться на землю дождём. Однако, словно мощный ветер, разгоняющий тучи, вмешался Вараг, его уверенность проясняла ситуацию. — Нет, - произнёс он, и в его голосе было столько силы, что она могла бы сдвинуть горы. - Если мы будем действовать вместе, у нас будет шанс. Используем наш опыт и знания местности. Нагрянем на них с неожиданной стороны! Мы же учились у лучшего мастера, помните? - спросил Вараг, его глаза сверкали, подобно звёздам, сверкающим в ночном небе, наполненном предвкушением. — Но что, если они уйдут, заметив наше присутствие? - вставил Силистрат, его рука невольно почесала густую бороду, как будто искал ответ среди своих мыслей. - Мы должны быть настойчивыми, - продолжил он, его голос стал более решительным, как сталь, раскалённая в пламени. - Для спасения детей мы должны быть готовы пойти на риск, - эта последняя мысль, словно проклёпка для прочного доспеха, придавала уверенности всей группе. Иошито, стоя в окружении своих новых друзей, почувствовал, как напряжение в воздухе накаляется, но в то же время его сердце наполнилось теплом и поддержкой. Эти крепкие мужчины были готовы заступиться за другую жизнь, что поразило Иошито до глубины души. — Теперь.... Мне интересно, а... А кто же вас учил? Как проходило ваше обучение? - спросил он с искренним интересом, его глаза сверкали, как муравейник, полный напряженной активности. Братаны обменялись взглядами, словно солнечные лучи, пробивающиеся сквозь облака, и тихо засмеялись, как будто в их памяти всплыла старая, добрая шутка, знакомая всем, собравшимся здесь. Вараг, с широкой и доброй улыбкой на лице, подошёл ближе к Иошито, и его голос стал более тёплым и дружеским, как обволакивающее одеяло. — Это был непростой путь, - начал он, погружая слушателей в атмосферу воспоминаний, полную взлётов и падений. - Когда Торн пришёл к нам, он был самым младшим среди нас. Но этот парень... У него был огонь в глазах! - сказал Вараг, его слова звучали, как звуки большого барабана, созидая величественный ритм. — Да, это точно! - подхватил Радомир, наклонившись с азартом к остальным, как будто делился сокровенным секретом, и его голос напоминал шёпот весеннего ветра. - Мы все смеялись над ним, когда он решил, что хочет учиться у нашего мастера, который жил на вершине горы. Место опасное и полное испытаний, - продолжал он, вспоминая те дни, которые теперь ярко светились в их памяти, как звёзды на ночном небе. — Вы имеете в виду старого Тенши? - перебил его Силистрат, его взгляд наполнился ностальгией при упоминании имени их наставника. - Как мы по очереди получали от него занятия по боевым искусствам и философии? Это было не просто, - добавил он, его голос капал, как влага дождя на жаждущую землю, одномоментно освежая их воспоминания. — Да-да, это был тот момент, когда Торн сделал свой первый прыжок через обрыв! - с улыбкой добавил Вараг, его смех звенел, как колокольчики на свежем ветру. - Все думали, что он упадёт, но он не только приземлился на ноги, а ещё и успел сделать разминку на повал! - произнёс он, такие слова были наполнены гордостью и дружеским весельем. Их смех, как яркое сияние, наполнял воздух, создавая атмосферу, в которой каждый мог почувствовать принадлежность и поддержку. Торн, стоя рядом, чуть покраснел от стыда, но не мог сдержать улыбку. Ему было приятно слышать рассказы о себе, даже если они поднимали пыль из его детства, как вспышки света, открывающие уходящие облака. Он заглянул в каждую из этих знакомых лиц и ощутил тепло их дружбы, которое пробивалось сквозь преграды времени. Воспоминания о забавных моментах, о том, как вместе они преодолевали трудности, были теми нитями, которые связывали их в единое целое, как дождь соединяет капли, образуя реку. — Но старший Тенши никогда не позволял нам отдыхать, - продолжал Радомир, закатывая глаза, словно вновь переживая те нелёгкие времена. - Каждую неделю он ставил нам новые задачи. Это было настоящее испытание! - сказал он с поднятой головой, и в его глазах сверкали искры воспоминаний о том, как важен был этот процесс становления. Силистрат, кивнув, обводил взглядом своих друзей, словно собирая в пазле все пазлы своих воспоминаний о том времени. — Да, у него была своя методика: он всегда заставлял нас решать головоломки прежде, чем приступить к физическим тренировкам, - добавил он задумчиво, его голос звучал как мелодия, полная ностальгии. - Это замедляло наш прогресс, но делало нас более мудрыми и сильными, - сказал Силистрат. Вараг, усмехнувшись, шумно рассмеялся, его смех разливался, как благодатные воды рек в дождливый сезон. - Помните, как он однажды заставил нас сразиться друг с другом, но с завязанными глазами? Это было безумие! - воскликнул он, и его слова, как свежий ветер, вновь принесли в воспоминаниях ту атмосферу, полную смелости и юношеского задора. - Мы испробовали всё: били наугад, пытались понять, где кто находится, и даже пытались вспомнить, как работать у нашего врага за спиной! - с воодушевлением продолжил Вараг, обводя взглядом своих товарищей, с улыбкой помня о смешанных чувствах страха и адреналина. — Мы научились верить друг в друга, - подытожил Радомир, и в его голосе звучала теплая нотка уважения к их опыту. - Торн был младшим в группе, но он нашёл уникальный способ объединять нас. Объединив наши способности, мы смогли добиться впечатляющих результатов, - сказал Радомир, и каждый из братанов внезапно ощутил гордость за свои совместные успехи, как капли дождя, собирающиеся в мощный поток. Теперь они стояли вместе, как сплочённое братство, гордясь своими достижениями и оглядываясь назад на все те встречи с мастером. Их сердца, полные воспоминаний о тренировках, смехе и истерических попытках постижения мудрости, теперь пронзаются решимостью. — И именно благодаря этому опыту мы верим, что сможем справиться со всем, - добавил Вараг, его тон был наполнен уверенностью, как раскат грома, предвещающего мощный буревестник. Эти слова сталивались в воздухе, словно лёгкий аромат цветущих полевых цветов, каждый из которых напоминал им о бесконечных уроках, которые они перенесли сквозь трудности. Вараг, вскоре оглядываясь по сторонам, почувствовал, как разговор о прошлом, который дарил им радость и ностальгию, незаметно увёл их от главной цели. Сосредоточенное выражение его лица вновь обрело серьёзность, и он уважительно посмотрел на Иошито, как мудрый вождь, который знает, когда настало время действовать. — Так, мы отвлеклись от важного – где же эти бандиты могут быть сейчас? Мы не можем терять времени, - произнёс Вараг, и его голос звучал, как свист ветра, пронизывающего всю округу, призывая к действию. Друзья кивнули в ответ, их внимание вновь сфокусировавшись на ситуации, как стрелки компаса, верно указывающие на север. Силистрат положил руки на бедра и задумался, его лицо приобрело выражение сосредоточенности, как если бы он пытался собрать разрознённые кусочки мозаики. - Если они забрали детей, вероятно, они скрываются в лесу неподалёку или в старых развалинах на югу от деревни, - произнёс он, его голос звучал с уверенностью, словно заблудший путник, наконец, нашедший свою дорогу. - Бандиты часто используют такие места, где никто не осмелится их искать, - сколько раз они сталкивались с самыми мрачными тайнами сосредоточенных дебрей и затерянных руин, в которых резонировала многовековая история? Эти строки уже были написаны многими, кто искал укрытие от справедливости. — Вот именно! - подхватил Радомир, его глаза сверкали, как огни, разгоревшиеся на костре в тёмной ночи. - Кроме того, недалеко отсюда есть заброшенный хутор, о котором говорили наши местные жители. Он давно заброшен, но может оказаться идеальным укрытием для тех, кто хочет остаться незамеченным, - его слова, полные надежды и уверенности, вновь взбудоражили дух братства, пробуждая в них желание сразиться с недугом, который мучил деревню. Торн, внимательно слушая, словно наткнулся на важное откровение, и его глаза засияли, как звёзды, освещающие тёмное небо. - Я слышал, наверное, неделю тому назад, что какая-то большая группа быстро перемещается на север, по направлению к горному хребту, где худо-бедные укрытия, - произнёс он, его голос был полон решимости и настороженности. - Это может быть именно та банда, у которых есть шанс скрыться от глаз! - в его голове крутилась сложная визуализация карты, словно нить паука, которая стремительно собиралась в прочный узел, стараясь не упустить из виду возможные пути, по которым могли бы уйти бандиты. Эти слова принесли новую жизнь в обсуждение, и братаны, словно птицы, расправляющие крылья перед полётом, почувствовали свежий заряд энергии. Вараг, кивнув, схватил идею и его лицо озарилось пониманием. - Если мы хотим поймать их врасплох, нам нужно разделить силы, - сказал он, его голос звучал уверенно, словно громкий звон колокольчика, созывающего всех к порядку. - Мы можем организовать группу, сначала отправив небольшую команду на разведку, чтобы выяснить, где они. Остальные же будут готовы к атаке в случае необходимости, - его слова создали ощущение покоя и уверенности среди братанов, которые понимали, что обдуманный план - это залог успеха. — Это имеет смысл, - согласился Радомир, его голос был полон решимости. - Как только мы определим их местоположение, мы можем быстро собрать оставшихся жителей деревни и вместе громко ударить, - его уверенность и стойкость привнесли дополнительный оптимизм в шумную беседу, напоминая всем о важности единства. Силистрат, который всегда был полон энтузиазма, словно волнение весеннего ручья, предложил: "Мы можем использовать наш опыт, чтобы создать ловушку в типе старого трюка, который нас научил Тенши. Если они захотят уйти, мы сможем поймать их прямо в наши сети!" - воскликнул он, и его глаза светились, как дерзкие искры, вспыхивающие в темноте. Вдохновлённые идеями Силистрата, братаны начали активно обсуждать план, их голоса смешивались, создавая настоящий симфонический хор, полный надежды и решимости. Каждому нужно было ясно понимать свою роль в предстоящей операции, и мысль о предстоящем сражении накрыла их, как могущественная волна, поднимающаяся с океанского дна. — Я предлагаю, чтобы мы разделились на две группы, - начал Вараг, поднимая руку, чтобы привлечь внимание своих друзей, словно дирижёр, призывающий оркестр к совместному исполнению важной симфонии. - Первая группа — пара человек для разведки, отправляется на юг, чтобы проверить заброшенный хутор и лес. Вторая группа останется здесь и будет готова к сбору жителей, как только мы получим какую-то информацию, - сказал Вараг, его голос звучал уверенно и ясно, словно колокол, созывающий людей к действию. Радомир кивнул, подогнав плечом, его лицо ярко освещалось решимостью. - Я пойду с первой группой, - произнёс он, словно предводитель, готовый отправиться в опасный поход. - Я знаю лес лучше, и у меня есть опыт общения с местными, - эти слова несли в себе уверенность, что знакомство с лесными тропами станет важным преимуществом на их пути. — Я тоже с тобой, - заявил Торн, не дождавшись разрешения, его голос был полон решимости и горячего энтузиазма, словно искры, летящие в ночное небо. - У меня есть множество идей о том, как можно маскироваться, и я смогу обратить внимание на любые детали! - продолжал он, и его уверенность воспринималась как свежий порыв ветра, направленный в нужном направлении. Силистрат же с энтузиазмом объявил: "Тогда я буду во второй группе, чтобы собрать людей. Более того, я займусь подготовкой ловушек," - сказал он, его глаза горели, как факелы, готовые освещать путь в темноте опасности. Все понимали, что его смекалка и находчивость сыграют ключевую роль в их планах. Когда Вараг закончил свою речь, и его товарищи начали обсуждать детали, Иошито, полон решимости, встал и произнёс с твёрдостью, которую он нашел в глубине своей души: "Я тоже хочу пойти с первой группой! Знания, которые я получил за годы в монастыре и неделей в моей деревне, помогут нам понять, как действовать осторожно и незаметно." Он говорил убедительно, и в его глазах горели огни искреннего стремления, светоносные и полные надежды. Братаны, услышав его предложение, обменялись настороженными взглядами, в которых отразились и сомнения, и уважение к стремлению Иошито. Вараг приподнял брови, ощутив нарастающее напряжение в воздухе. Он понимал, что Иошито полон сил и мудрости, но вместе с этим его новизна в их компании вызывала вопросы. Тем не менее, в их группах каждый понимал важность единства и согласия. На кону были жизни и судьбы детей, которые нуждались в их помощи. — Иошито, ты нас понимаешь, - произнёс Вараг, его голос звучал уверенно и обдуманно, как скрипка, наполняющая пространство мелодией мудрости. - Но здесь дело не только в знаниях. Ты являешься второй доверенной фигурой для жителей деревни. Тебе нужно быть рядом с ними, пока мы находимся в действии, - он взглянул на Иошито, надеясь увидеть в его глазах понимание. Этот момент был полон тяжести, словно наступивший вечер, когда тень ночи окутывала землю. Радомир, с решительностью в голосе, добавил: "Да, Иошито. Мы не можем рисковать тобой. Твоя мудрость и опыт необходимы прямо в твоей деревне, чтобы поднять дух и убедить людей действовать." Его слова звучали как призыв об объединении, как если бы он искал свет в ночи. Друзья знали, что напряжение нарастает, и каждый из них понимал, что в этот драматический момент важно сохранить единство. Торн, хоть и с сомнением, кивнул, сдерживая свой внутренний конфликт. - Мы можем справиться с этой задачей и без тебя, - сказал он, его голос был тихим, но полным тревоги. - Эта группа опасна, и ты не должен быть в центре риска, - тот факт, что его слова были произнесены с уважением, лишь подчёркивало его заботу о безопасности Иошито. Однако Иошито, с горящими глазами - полными решимости и страсти, как пламя, взвивающееся в бурю, не собирался отступать. - Я понимаю вашу заботу, и я ценю вашу привязанность. Но я тоже не могу оставаться в стороне, когда речь идёт о спасении детей. Я не смогу спокойно смотреть за справедливостью, зная, что я мог бы помочь! - его слова напоминали гром, звучащий на горизонте, предвещая волнение и борьбу. В ответ на его уверенность братаны начали чувствовать напряжение, как струны, натянутые на лютне, готовые к игре. Силистрат, проявив свою поддержку, сказал: "Но Иошито, подумай о тех, кто ждёт тебя здесь. Твоя роль в поддержке деревни — это жизненно важно. Мы все хотим, чтобы ты был в безопасности!" Его слова напоминали о хрупкости человеческой натуры, о стремлении к защите и заботе. Но Иошито наотрез отказался, его голос звучал уверенно, как увертюра перед началом симфонии: "Я не могу быть безучастным! Я чувствую, что это мой путь - и я сделаю всё возможное, чтобы помочь. Я знаю, как действовать, и я готов к риску!" Его решимость разгоралась, как пламя, охватывающее лес, наполняя душу всех зрителей беспокойством и надеждой. Вараг, видя его решимость, вздохнул, как будто охватываемый бурей противоречивых чувств. Его голос был полон беспокойства, когда он спросил: "Ты уверен в своём решении? Это может быть опасно, и нам нужно быть готовыми ко всему." Вопрос его звучал как призыв к глубокой самооценке, словно он пытался видеть в сердце Иошито его истинные намерения. — Я уверен, - ответил Иошито, встречая взглядами всех братанов, как будто искал в их глазах поддержки и понимания. Его слова были мудрыми и сильными, как рапира, готовая к бою. - Я буду драться не только за детей, но и за каждую семью деревни. Не беспокойтесь обо мне, я буду осторожен, - он произнёс это с такой преданностью, что тепло его решимости перекрывало все страхи, как солнце, прогоняющее холодный туман. Братаны, в конце концов, поняли, что монах с такой решимостью не отступит, и это осознание пронизало их сердца, как лук, натягивающийся под давлением. Они обменялись взглядами, и несмотря на свои сомнения, один за другим начали кивать, принимая решение. Их головы покачивались, словно травы, живущие в ритме ветра, и вскоре крепкая сплоченность охватила их. — Хорошо, - сказал Радомир, его голос поднимался, как мелодия, уносящая их страхи в небесные дали. - Если ты так настроен, то мы сделаем это вместе. Но придётся тогда пойти все вместе, так как тебе потребуется максимальная защита, - его слова, как громкое молотобойство, завершили обсуждение, придавая уверенность всем. Они понимали, что крепкая дружба и готовность поддержать друг друга - это тот щит, который они обретут в предстоящих испытаниях.