Why the fuck do you care about me?

Мэтью смотрит на вешалку с тёмно-красным пиджаком, висящую на ручке шкафа, и практически ударяется о зеркальную дверцу лицом. Тэрэ тихо понимающе хмыкает и поправляет такого же алого цвета блузку — подбирали наряды, кстати, вчера всем миром (обсуждали в чатике их компашки часа два, если не больше). Весь вечер играть роль счастливой любящей семьи — ужасно. У Сока даже мерзкая горечь на языке появляется от натянутой радостной улыбки на лице мачехи, когда они с Тэрэ выходят из его комнаты. Отца с «долгожданным гостями» пока что нет, но прибудут они буквально с минуты на минуту. — Не кисни, — кладёт ладонь на плечо брата Тэрэ и ободряюще похлопывает. Мэтью немного кривится, но всё-таки растягивает лицо в вымученной улыбке шизика, которая выглядит скорее страшно, нежели грустно. Тэрэ от такого зрелища даже тянет руку к лицу брата и пальчиками возвращает личико в исходное удручающее положение. Уж лучше так — хоть смотреть можно. В общем, парни выглядят прилично. Ну, насколько это возможно. Стол уже накрыт, а ужасные прекрасные ароматические свечи воняют на всю квартиру. Юнджин включила режим заботливой мамушки-хозяюшки, и отец вытащил из своей коллекции одну из дорогущих виниловых пластинок с записью какого-то джазового музыканта. Вопросы «зачем?» и «для чего?», конечно, никто не задаёт. И так понятно, что этой музыкой придётся наслаждаться всем (Мэтью, кстати, джаз терпеть не может ещё со времён музыкалки, в которой его заставляли этот жанр играть). Замечательно. Звучит писк кодового замка. Что ж, вот и пришло время стать семьёй кукол Барби из типичной рекламы игрушек, в которой все светятся счастьем. Поехали. Гости заходят в помещение прямиком за отцом, и все друг другу уважительно кланяются. Мэтью втягивает побольше воздуха в лёгкие и идёт вслед за всеми в столовую, агрессивно дыша в спину своего знакомого уголовника, коим сам того и прозвал. Джиун где-то внутри сознания вновь усмехается этому ребячеству, но лицом не показывает, делая вид, что полностью игнорирует младшего. Омега затихает, подходя к столу, и садится рядом с Тэрэ, а потом с другой стороны от него садится Джиун. Ну, конечно же. Как же могло быть иначе… Преодолев дикое желание отдавить соседу ногу стулом, Мэтью пытается расслабиться и улыбнуться как-нибудь достаточно мило, пока жена господина Кима старательно гипнотизирует его светлые кудри, которые заботливо завил ему брат где-то минут сорок назад. Но, благо, женщина быстро вливается в разговор с Юнджин, переводя взгляд на неё. Естественно, эти две старушенции разговаривают о Юнджин. Потому что живот этой мадам не заметить весьма тяжело. Как минимум, из-за платья, специально делающего мачеху Мэтью ещё более объёмной, чем она есть на самом деле. Это, кстати, смотрится забавно — омеги в фазе гнездования всегда смотрятся забавно для окружающих, а на фоне беседующих о каких-то важных рабочих моментов альф — ещё забавнее. И в который раз Мэтью задаётся важным вопросом — а они с Тэрэ тут зачем, собственно? Похоже, что пожрать. Ибо разговаривать им с этими «взрослыми людьми» не о чем. Однако, стоило ему об этом подумать, как Тэрэ решает заговорить с этим Кимом-уголовником-младшим. — Извините, а сколько вам лет? Чем вы занимаетесь? — пытается включить своё природное обаяние Тэрэ. Джиун отрывается от не совсем интересного лично ему разговора старших альф и переводит взгляд на парня, мило улыбаясь. Мэтью это подмечает и пару раз встряхивает головой, чтобы прогнать такие предательские мысли из сознания. — Учусь в магистратуре и помогаю отцу в компании, — Ким со всей элегантностью убирает прядь гладких чёрных волос за ухо и протягивает руку через Мэтью, чтобы пожать ладонь Тэрэ. Сок тихо фыркает, вспоминая, как Джиун выглядел в прошлом месяце в облитой кофе рубашке. И где же в тот момент была вся эта пафосность? — Мне двадцать пять. Финансовый директор. — А вы не слишком молоды для подобной должности? — продолжает омега, игнорируя протянутую руку. И в этом вопросе брата Мэтью слышит ту самую усмешку, с которой они вдвоём ещё пол года назад общались с Юнджин, и сам тоже расплывается в еле заметной ухмылке. Пусть они и не являются настоящими двойняшками (коими иногда представляются в школе), очень часто Тэрэ и Мэтью будто читают мысли друг друга. И в этот раз Сок уверен, что брат хочет подвести диалог к тому, что этому уголовнику просто жопу с рождения лижут, и только потому он занимает какую-то там должность. Как никак, а сам он просто не успел бы чего-то добиться за несчастные двадцать пять годиков. — Нет, не слишком, учитывая, что меня привлекали к этой работе приблизительно с вашего возраста, детки, — Джиун быстро улавливает, к чему клонит парень. Так сказать, не впервой. Каждый раз на подобных мероприятиях ему пытаются намекнуть именно на то, что вся его жизнь, по сути, построена его родителями. — Сколько вам там сейчас лет? Шестнадцать? Семнадцать? Ну, в общем, да, приблизительно с тех времён. У меня накопилось достаточно опыта, чтобы справляться со своей должностью. А вы чем занимаетесь, помимо школы? — альфа видит в глазах младших озадаченность и незаметно усмехается. Урыл? Урыл. — А. Да. Так как мы всё ещё учимся в школе, то, в основном, посвящаем себя и своё время не юности, а учёбе. Как-никак, а мы должны заботиться о своём светлом будущем, поступить в хорошие университеты, ведь… Родители не смогут вечно о нас заботиться, — мило проговаривает Тэрэ, не забывая подавать знак брату, быстро накладывая в его тарелку чуть ли не всё, что есть на столе. — Не так ли, Ухён-а? — Да. Хоть и сложно сосредотачиваться на будущем, так как в любой момент жизнь может закончиться из-за того, что тебя кто-то собьёт, — Мэтью невинно хлопает глазами, следя за тем, как Джиун почти до хруста пальцев сжимает в руках палочки. — Но это делать приходится. Всё-таки, кроме нас самих это сделать будет некому, сами понимаете, наверное, Ким Джиун-щи. — Сок даже выдавливает из себя формальное обращение, да-да. — Эх, ты прав, братец. — Тэрэ несколько раз кивает и пожимает омеге руку под столом. Дело, как всегда, схвачено. — Это впечатляет. Если честно, я считал, что ваши ровесники только о противоположном поле могут думать, или о какой-то другой ерунде, — проходится глазами по омегам Джиун. Какие же борзые дети пошли, а. — И не говорите, сами не перестаём удивляться с наших одноклассников, — продолжает этот спектакль Мэтью. — А вы в старшей школе только об омегах думали, да? — с театральным сочувствием спрашивает Тэрэ и переводит взгляд на брата. — Как всё-таки тяжело приходится альфам в период полового созревания. — В старшей школе у меня не было на это время, к сожалению. Но вот все мои приятели действительно сосредотачивали своё свободное от учёбы время на этом. Поэтому я и подумал, что нынешняя молодёжь занимается этим, — Джиун начинает беситься, но лицо держит. — Ах, вот оно что. Как же печально это звучит, господин, — Мэтью картинно вздыхает, — у вас, похоже, совершенно не было молодости, чтобы набраться опыта в подобных вещах, — а потом тихонечко так добавляет: — жаль вашего супруга, очень жаль. — Ухён-а, как грубо, — слабо, с хитрой полуулыбкой, пихает брата в плечо Тэрэ, — у нашего гостя же нет обручального кольца! — и переводит взгляд на старшего. — Хён, простите его, братик не очень деликатен. Мне очень жаль, наверняка у вас и сейчас нет времени на отношения, да? Мы не хотели вас задеть, — после, будто о чём-то вспоминая, удивленно ойкает, прикрывая рот ладошкой. — Простите, ничего, что я назвал вас хёном? Джиун аж в осадок выпадает. Это что только что было вообще? Этих омег вообще не воспитывали, или как? Кто вообще такое говорит малознакомому старшему? Он шумно выдыхает, чем даже привлекает внимание своей мамы, и с минуту молчит, пытаясь успокоиться и не рыкнуть на младших. Он им не отец и не мать, чтобы воспитывать, ведь так? Так. Значит нужно держаться. — Да, ты прав, я ещё не женат, но планирую исправить это в ближайшее время, — Джиун начинает разговор на «ты». — Раз уж ты назвал меня хёном, значит и я могу говорить с тобой в подобной манере. Да и я старше, так что ты не должен быть как-то против, правильно? — и снова улыбается. — Конечно нет! Как можно быть против, когда такой красивый хён хочет общаться с тобой на «ты»? — радостно хлопает в ладоши Тэрэ. — О, тогда я тоже могу называть вас хёном? — похлопывает глазками Мэтью. — Конечно, — Джиун резко заламывает свой палец, от чего он громко хрустит. — Тем более, мы же уже достаточно давно с тобой знакомы, так ведь, Мэтью? Кстати говоря, та рубашка всё-таки испорчена, — он изображает вид вселенской скорби. — Такая жалость. — Ох, и правда, очень жаль, — Мэтью перенимает его вид. — И да, спасибо вам за велосипед и синяки, хён. Я сохраню воспоминания о тех днях на всю жизнь. — Так вы уже знакомы? — внезапно спрашивает мама Джиуна, — Когда успели? — Ох, это была очень весёлая встреча. Вы даже не представляете, насколько, — начинает Мэтью, однако Джиун очень резко хватает его за руку, заставляя заткнуться от неожиданности. — Мам, я как-нибудь потом расскажу. — Хён, чего это ты так смущаешься? Это же такая прекрасная история! — Мэтью встаёт со стула, пока альфа всё не перестаёт сжимать его запястье. Джиун тоже встаёт, и они вместе улыбаются так крипово, будто готовы друг друга прямо сейчас закинуть на этот стол и избить. Тэрэ за этим наблюдает, закидывая в рот порцию еды, как хлеб к зрелищу, но не расслабляется. Потому что если вдруг что, то оттаскивать этого Кима от Мэтью (хотя скорее наоборот) придётся именно ему, чтобы не произошло нарушение уголовного кодекса. — Да, великолепная история! — вторит весёлый тон Сока Джиун, приближается и тихо произносит: — пошли-ка поговорим, Ухён-а, — он тянет его на выход из столовой, будто знает эту квартиру, и ведёт куда-то в конец коридора, как оказалось, прямиком в комнату Мэтью. Понимает он это из-за того, что она вся запахом его любимой ягоды. Стоп. Его любимой ягоды? — Твою ж мать, — практически воет Джиун, кидая руку парня и зарываясь пальцами в собственные волосы на затылке. — Скорее уж твою, — Мэтью со свистом хлопает по щеке альфы, от чего тот ещё больше ахуевает от жизни. Джиуну понравилось. — Ты чё делаешь вообще, идиотина? — Это ты начал, мелкий, — потирает место удара Ким. — Мы ещё посмотрим, кто кого. Мэтью с видом мегамразоты (читать как Рики) и лицом ультрасуки (читать как Юджина) садится на свою кровать, складывает ногу на ногу и, оперевшись руками за спиной, немного откидывается назад. — Джиун, если ты хочешь остаться наедине с несовершеннолетним, то наверняка понимаешь цену и последствия, да? Список твоих преступлений растёт с каждой нашей встречей, не заметил? — омега ехидно улыбается, облизывается и незаинтересованно кидает взгляд на Кима. — Тебе не терпится в тюрьму? — Ха. И не мечтай, дорогуша, — Джиун облокачивается о стену и шмыгает, прочищая нос. — Не для тебя мама ягодку растила. — Слава Богу, — усмехается. — Слава Богу такое счастье достанется не мне. — Слышь, — Джиуну хочется быкануть, но он вовремя вспоминает о том, что перед ним, вообще-то, школьник, который ничего не понимает и поэтому ведёт себя так по-детски. А Джиун ведь уже взрослый, умный, так же? Так. Значит, он не опустится до его уровня (и шутка даже не в разнице роста в более чем половину головы). — Тебе, кстати, сколько лет в итоге? Ведёшь себя так, будто тринадцать. — Вообще-то девятнадцать. — Ты ещё и недоразвитый…

***

Очень хочется сказать, что в школе у Мэтью ничего нового. Очень, правда. Однако это не так. Бывают такие дни, когда всё, буквально всё, кричит, что этот день точно не принесёт ничего хорошего. И вот сегодня именно такой день. С самого утра Мэтью словно чувствует, что его жопа ждёт не дождётся каких-то приключений… Или зрелищ, или ещё чего похуже… Именно поэтому он старается не отходить от брата по возможности, ибо, ну, он, в основном, с ним во что-то интересное влипает. Однако, как ни странно, в этот раз они с Тэрэ ни при чем — так сказать, случайные зрители. В этот раз веселуху начинает Джонхён… — Да ты уже всех заебал! — во всё горло кричит парень на глазах у половины ученического совета школы, в комнату которого Мэтью, по великой удаче, зашёл из-за того, что Тэрэ нужно было что-то передать своему парню. Просто великолепно! Мэтью во все тридцать два зуба растягивается в улыбке, усаживаясь рядом с Юджином, который, вообще-то, пытался работать — ну, до того, как Джонхён вновь завел свою шарманку. Середина апреля, как-никак, летом в школе будет фестиваль, а спланировать его нужно заранее. И кто это сделает, если не верные подданые короля Цюаньжуя под его чутким руководством, правильно? Правильно. Только вот половины их коллектива сейчас нет из-за классных поездок. Поэтому вся работа сваливается на остальных, самых приближённых к Рики… Ужасно. — Да никого я тут пока что не ебал, — совершенно спокойно отвечает Джонхёну Рики, сидя в большом кресле во главе длинного стола. Смотрится он действительно как СЕО какой-то компании. — Ты!.. Ты!.. — кипит, шипит и пузырится парень. — Ты невыносим! — Может, скажешь что-то новое? — складывает руки в замок Шень. — Я могу понять твой повышенный интерес к моей персоне, однако, дам бесплатный совет — истеричек никто не любит. Сходи на приём к школьному психологу. Говорят, что помогает. — Шень, что за хуйню ты несёшь? — Джонхён ещё больше вскипает. — Ли, если будешь делать такое лицо, потеряешь последнее привлекательное, что в тебе есть. Будет грустно так глупо попрощаться с такой симпатичной мордашкой. — Ты невыносим! — Да ты чё? Удивительно, — Рики вновь меняет позу, подпирая подбородок рукой. — Ну давай, давай, продолжай. Скажи мне ещё что-нибудь, пока запал есть. Меня всегда так забавляют потуги подобных тебе людей как-то меня задеть. Это всегда выглядит так жалко, что я даже практически перестаю хотеть показать вам, в какой жопе вы, должно быть, находитесь, раз видите только то, что хотите. И это самое «то, что хотите» почему-то, во-первых, связано со мной, и, во-вторых, очень однобоко. Я тебя сейчас удивлю, да, но в мире не существует чистого зла. И если твой тупой мозг не может спроецировать адекватную картинку этого самого мира, в котором не всё идёт так, как ты хочешь, то мне жаль тебя ещё больше. — Выговорился? — Джонхён опирается на противоположный от Рики край стола и смотрит прямо в глаза. Сейчас бомбанёт. — Ты хладнокровный, эгоистичный нарцисс. С таким невозможно работать и даже просто разговаривать. Ты ужасен, и я не понимаю, как два года с тобой общался. С каждым днём твоё самодовольное лицо бесит меня всё больше и больше. Я не могу больше терпеть, — он резко выпрямляется. — Я ухожу. — Выход знаешь где, — Рики только выдыхает. Опять у этого глупого альфы не нашлось достойных аргументов. Каждый раз одно и то же. — Наконец-то у меня под ухом перестанут истерить. — Значит так? — Именно так. — Да пошёл ты, — обиженно бросает Джонхён и, злостно топнув ногой, хватает Юджина за руку и тянет к выходу. — Я забираю Юджина с собой! — Чё? А меня спросить не хочешь? — он вырывается из хватки парня и возвращается на свой стул. — Нет, не хочу! Ты разве не видишь, что он ублюдок? — продолжает сокрушаться альфа. — Или ты, Гонук, как ты вообще можешь быть его лучшим другом и защищать его? Он же невыносим! — Но при этом ты выносил его всё это время, — спокойно, почти так же спокойно как Рики, произносит Пак. Повисает молчаливая пауза на, наверное, несколько минут. Мэтью думает, что если сейчас Джонхён действительно уйдёт, то будет уже не так весело. Поэтому думает и о том, что бы сказать. И Юджин шепчет ему на ухо, чтобы он сказал что-нибудь умное — будто бы он всегда это делает в подобных ситуациях. — Э… Вот скажите, вы ебанутые или всё-таки не совсем? — вроде как начинает Мэтью, сам не зная, что именно. — У вас такие срачи, будто вам не по девятнадцать, а по девять лет. Ну что за хуйня? — Лично я ни с кем не срусь, — пожимает плечами Рики. — Мэтью… — Джонхён задумывается о словах парня и, через несколько секунд, всё-таки выдыхает и виновато на него смотрит. Делает несколько шагов ему на встречу и обнимает. — Ты прав, — он отпускает омегу из своего крепкого захвата, переводит взгляд на Тэрэ, а тот лишь сочувствующе улыбается, похоже очень стараясь хоть как-то поддержать этого хоть и глупого, но всё-таки лучшего друга. Затем Джонхён ещё раз смотрит на предателя Юджина, делает глубокий вдох, берёт свою сумку и выходит из кабинета. Похоже, Джонхён сдался. Окончательно и бесповоротно.

***

— Я сейчас с ума сойду, — ноет Джиун, пока они с Гювином ждут, смотря на то, как никто иной, как будущая-жёнушка-Гювина (по версии самого Гювина) запаковывает выбранные ими кексы и булочки по коробочкам и перевязывает их ленточками. Джиун думает, что в жизни этот омега явно красивее, чем на том фото из личного дела, и даже начинает немного понимать, почему его друг так одержим. — Почему жить так сложно? — Хён, тебе вроде уже двадцать пять, — Гювин с лёгкой улыбкой наблюдает за действиями омеги. Всё-таки вытащить Джиуна на «погуляем чутка, проветрим твою голову, чтобы вместо нытья ты мне нормально рассказал ситуацию, и, заодно, купим сладостей, а то совсем уже в своём пыльном офисе засиделся» было прекрасной идеей. — Ты должен был понять это ещё лет десять назад. — Понять, что этот мир думает, что я шутка? — хмыкает старший. — Оптимистично. — С вас пятнадцать тысяч, — встревает Юджин с несвойственным продавцу покерфейсом. Этот парень так со всеми покупателями себя ведёт, или Гювин для него особенный? — Я заплачу, — говорит Джиун и достаёт карту. — Спасибо. Так в чём на этот раз твоя проблема? — спрашивает Гювин, разбираясь в содержимом пакетиков с покупками. — Кажется, я нашёл то, что ты называешь истинным, — говорит Джиун, а Гювин от этих слов чуть пакет ни роняет. — Но это какая-то хуета, вот правда. Младший круглыми глазами уставляется на него, и они быстро выходят из помещения, не забыв заплатить. — Ты еблан?! — выпаливает Гювин и смачно харкает в сторону Джиуна. Слюна шлёпается об обувь старшего, и Джиун кривится, быстро мотая ногой. — Это моя новая обувь! — Это моя новая слюна! — Это не аргумент! — Джиун наклоняется, чтобы понять, стряхнулась ли харча его дорогого друга с ботинка. — Зачем ты вообще это сделал?! — Скажи спасибо, что плюнул не в твоё лицо, — хмыкает Гювин. — Что? Спасибо? — Пожалуйста. Личико просто слишком жаль, — он похлопывает ладонью по плечу старшего и улыбается, показывая зубы. Джиун на это пару секунд молчит и забивает. — Ну так что? Старший вновь мычит и опускает голову. — Знаешь, если бы это не был именно этот человек, то я даже подумал бы над уверованием в эту твою истинность и судьбу, хоть бы побыстрее отец отвязался со своей женитьбой. — А что это за человек? Ты его знаешь, ого, — Гювин рукой поднимает голову парня в исходное положение, пока он не успевает впечататься в столб. — Смотри, куда прёшь. — Тот самый сын секретаря отца, которого я сбил. — У-у-у… Твоя судьба буквально сама бросилась тебе под ноги… Колёса. Поздравляю с решением проблемы, хён-ним. — Гювин, их стало только больше, — придаёт словам отчаяния Джиун всем своим видом. Только грустной скрипки не хватает для полноты картины. Они идут молча ещё минут, кажется, десять, пока Джиун думает над смыслом своего существования и тем, как сделать это самое существование хоть чуть-чуть полегче. Да, ему действительно нравится запах этого суки-Сока-младшего, но от этого он не начинает верить в весь этот бред Гювина. Потому что, ну, нравится и нравится. Ему вообще многие запахи нравятся, так-то. Да и вишнёвых омег в мире пруд пруди, может, Джиуну просто показалось, что это лучший запах в его жизни, м? — Ха-ха-ха, бля, — Гювин внезапно начинает ржать, вытаскивая старшего из мыслей назад в этот бренный мир. — Я вот подумал, этот твой Сок Мэтью ведь одноклассник Юджина, получается. — Чего? — Джиун, кажется, уже все мозги от великих дум атрофировало. — С чего ты это взял? — Во всей школе я видел только одного человека с осветлёнными волосами и странным именем. И он вечно ходит с Юджином. Буквально. Они не вместе, только если Юджин в своём клубе или студсовете тусуется. — Да?.. А к чему ты об этом говоришь? — не понимающие выгибает бровь Джиун. — Ты типа и в его личное дело собираешься залазить? — Только если ты попросишь. А так… — ухмылка. — А почему бы и да? — Я не выдержу ещё одного прогноза на свою жизнь, Гювин. Мама и так меня к гадалке отвести хочет. Но я не понимаю, зачем, когда есть ты? — Сочту за комплимент. — Это он и был, — за этим разговором они доходят до дома Джиуна (ну да — идти с горы куда легче, чем в гору), Ким вводит код, и они быстро доходят до лифта, на котором поднимаются на двенадцатый этаж и затем заходят в квартиру. Быстро разуваются, кладут пакеты со сладким на кухонный стол, набирают в электронный чайник воды и ставят его греться. — И всё-таки, — вновь начинает Гювин. — Почему бы тебе не попробовать как-то контачить с этим Мэтью? Тем более, вдруг у вас окажется ещё и совместимость хорошей. — Ты серьёзно?.. — Джиун падает на стул и распластывается по свободной части стола. Жаль, что они не купили вишню — он был бы очень непротив сейчас ею обожраться и попытаться сдохнуть. — Во-первых, он дико меня бесит, как, наверное, и я его. Ты реально даже не представляешь, какая он сука… — О, поверь, если он подружайка Юджина, то ещё как представляю. — … и, во-вторых, я не знаю, как. Нас ничего не связывает с ним. — Вас, как минимум, связывает взаимная неприязнь, — уточняет Гювин. — Кроме того, вы уже три раза столкнулись из-за разных стечений обстоятельств. А три — это уже закономерность, хён. Возможно, у вас есть куда больше общего, чем кажется на первый взгляд. — Нихуя не понял. — О Боже, ты тупой? — Раньше я бы отрицал это, но сейчас уже не могу. Так о чём ты? — Пока что ни о чём, — младший обречённо машет рукой в сторону Джиуна. — У тебя свидание с Чонхой в субботу, так? Посмотрим, что из этого выйдет. А дальше по обстоятельствам.