Время панкам не игрушка

– И чё делать будем? – почесав свою взлохмаченную репу, спросил Горшок. – Хрен знает тоже, и как ты, блин, так быстро принял, вот это? – Князь обвёл руками пространство вокруг. Арка уже неприятным пятном маячила перед глазами – проходить через неё снова не хотелось совсем. – Ну а чё, проснуться – не проснулись, вернуться – не вернулись пока, да и интересно типа, как всё изменилось, понимаешь, ё-моё? – ещё минуту назад загрузившийся Миха засиял. – Это же лучше любого прихода, это –«реальность», и мы можем делать, чё захотим! – Андрей уже чувствовал, что ничем хорошим это сияние не кончится. Жопой чувствовал, а она его никогда не подводила – честная, гадина. – Может это, часы снова покрутить? – «часы» – Князь потряс головой: он сам не понял, как забыл о такой важной детали, вид часов и их причастность ко всему происходящему будто стирались из мозга ластиком, и он только сейчас вспомнил о них, будто откопал старое-старое воспоминание. – Ты куда их засунул? – Да тут они, ё-моё! – Миха похлопал по карману своей косухи, и пошарившись в нём, вытащил за цепочку часы, которые, звякнув, раскрылись, – ой. Князь схватил их, и с минуту глазел, Миха рядом стоял, молчал в задумчивости. А он продолжал вглядываться – теперь минутная стрелка ходила, странно. – На, Мих, попробуй обратно её сдвинуть, может, это так работает? – Такой прикол обламываешь, Княже, ё-моё… Горшок с грузным видом, будто у него отбирают бутылочку холодного пиваса, сгреб часы из чужих рук, и принялся двигать минутную стрелку в обратном направлении, но не было ни скрипа, ни движения – она продолжала оставаться на своём месте, незаметно глазу перемещаясь на следующую минуту. – Блять, не идёт она! – Дай я попробую! Но стрелка вновь не поддалась, и Князь всучил часы обратно Михе, небрежно, что тот даже чуть не уронил их, и нервно заходил туда-сюда. – Ну и что нам делать? Куда идти? У нас же даже документов никаких нет, ни денег нет, ничего нет! Мы ничего не знаем об этом мире, Мих! Ты видел их эти коробки мелкие, я не вдупляю что это, а они все с ними ходят, это пиздец. А портрет твой…Блять. А если и я подох, ещё раньше тебя, или ребята наши, или… На Андрея накатывала паника, нехилая такая, весь этот пиздец не укладывался в голове, и что делать дальше – он не знал. А тут ему в попутчики достался Миха, для которого это «прикол». Да какой это, нахуй, прикол-то? Находиться в другом времени вообще не прикол, вон, в средневековье всем бошки сносили за что угодно, хоть Князь и учился на двойки, но что-то да знал, и вот всё, что он знал сейчас – это то, что они, на пару с Михой, встряли. – Андрюха, успокойся, ё-моё, мы всё порешаем, это же не прошлое, типа знаешь, там страшнее – сделал неверный шаг, и всё, человечество уничтожено, ну, или ты не родился и всё такое, эффект какого-то жука, вроде, а тут чё хочешь делай, – Миха воодушевленно дёргал за плечи Князя, что того аж укачало, как на каруселях. – Не хочу знать, кто умер и когда, и тем более как, потому что после этого мне смерть эта ваша будет казаться неизбежной, и вот, я теперь буду ждать тринадцатого года, когда ты откинешься и думать, как и почему, – Андрея не отпускало чувство неожиданно накатившей обречённости. – Да хуйня всё это, Андрюх, это же одно из возможных будущих, вот вернусь я и буду делать всё то, чтобы дожить до старости, или это, машина меня собьёт на следующий день, – Миха потащил его к арке, – вот он – не я, понимаешь, да? Это здешний Миха, а я другой, ты не вдупляешь что ли, Княже? – Да понял я, вроде, – Андрей, который прокатился на буксире горшковского энтузиазма, растерял всю свою истеричность и теперь тупо втыкал в стену на нарисованного Горшка. – Пошли отсюда, Мих, а? Достала эта твоя довольная рожа на стенке, – и побрел обратно к дороге, лишь бы больше не видеть этого пиздеца. – Куда? – Ну ты же что-то говорил про «всё порешаем», вот и решай, мне уже так похуй, – наверное такое чувство и называют «эмоциональным опустошением». – Думай, я не знаю. – Так я это, образно же… – Миха снова почесал голову, осматриваясь вокруг. – Можно как-то Лёху найти, вот только где его щас носит, жив он или не жив, да и в Питере ли, ё-моё? – Да-а-а, Мих, ладно, реально, чё я тут развел сопли, – Князь подобрался, и выдал, – если что, на лавке в парке каком переночует блин, хотя не, не варик, апрель, холодрыга ещё по ночам, в косухах наших задубеем, надо где-то бабок раздобыть… – Пошли по Невскому что ли пройдём, может что по дороге надумаем, – и пошел вперёд, не дожидаясь Андрея, что тому пришлось поспешно нагонять, – Почти ни чё не поменялось, о, вон, и эти тоже по-прежнему тут голосят! Подходя уже к пересечению Невского и Садовой, они уловили звучания до боли знакомых нот и интонаций, каждый, кому не лень, голосил их песни, и некоторые из них Андрей слышал впервые, но по тексту сразу становилось понятно: родное, его и Мишки. Их миры, их сказки. Горшок восторженно вздохнул, услышав одну из таких и тоже понял, уловил эту ниточку, которая однажды вышла из его и княжеской головушек. – Надо к кому-то прибиться – поголосим, денюжку кинут, а там мы уже попиздим о жизни в новом мире, ё-моё. – По крайней мере, это какой-никакой план, и к кому прибиваться будем? – Да вон, к тем, – он указал на группу из трёх человек, – музыканты хорошо шпарят, а солист никакой, им даже никто не бросает, погодь, стой тут, а то вдруг они обидчивые, – Миха хлопнул ладонью по князевской спине и потрусил договариваться с музыкантами. Вокруг царила довольно приятная какофония, с одной стороны слышался «Охотник», с другой – из его недавних набросков: про девицу, попавшую в руки колдуна, перебивала их «Дурак и молния», надо же, вроде у них такие песни народу не заходили. Пока он прислушивался к текстам, Горшок, видимо, договорившись, уже радостно чесал обратно. – Ну чё? – Короче, нас зовут Саня и э-э, как я там сказал им? А, Лёха, и это, мы с тобой вот эти, ну которыми нас называют, «плееры», короче, чтобы понятнее было, они сказали, что это те, кто косят под кого-то, ну я и согласился, ну ты понял, да? – Миха, с чёртиками в глазах потащил Князя за собой. – Мда-а, Мих, и как ты с такой фантазией песни пишешь? – Не понял, чё это? – Саня и Лёха, ага. – Да растерялся я, а у нас одни Саньки вокруг, да Лёха. Андрей ожидал, что на рожицах музыкантов будет красоваться недовольная мина, но нет, те даже были обрадованы приближающимся вторженцам, и восхищённо как-то смотрели то на Горшка, то на него. И что он им там успел наплести? – Охренеть, реально как на всяких старых фотках на просторах пинтереста! – донеслось до князевского уха. – Вот, э-э, Лёха, мой напарник, брат по жизни и все такое, ё-моё! – Здорово, – Андрей, подошёл к каждому, пожал руки и представился, – Лёха. – Витя, – в ответ представился невысокий паренёк с басом через плечо. – Антон, – долговязый, кудрявый, с полуакустикой и микрофоном в руках. – Марк, – барабанщик. Князь взглянул на Миху, он знал, что тот в своей голове уже напридумывал кучу нелепых шуток, кроме очевидных, на имена этих ребят, но всё же молчал и тихо ухмылялся. Довольный-довольный. – Тут Антоха сказал, что их певичка заболела, поэтому горланить пришлось ему, – стал вешать Горшок, а этот Тоха одобрительно кивнул, – ну и вот, поэтому они согласны на то, чтобы мы глотки подрали – они подыграли, а потом бабки поделим на всех, и заебись, – Миха хлопнул в ладоши, растирая жар. – Ага, так что играть будем? – подал голос басист. – Погодьте, пацаны, – прервал это общее воодушевление Князь, – ща, мы отойдем на минуту – перетрём, – и схватил Горшка, отводя немного в сторону. – Чё эт, Андрюха? – шёпотом. – Что ты им наплёл? – так же шёпотом, Андрей задал, мучивший его, вопрос. – Да чё сразу «наплёл» то? Я же сказал, что они приняли меня за этих вот, «плееров» блин, и я сказал, что мы с тобой косим под Горшка и Князя и всё. Я предложил спеть с ними, а они даже обрадовались и Антоха рассказал вот эту историю, с певичкой их. Да и всё вроде… – Ладно, я тут ещё подумал, может нам как-нибудь замаскироваться? – неуверенно спросил Князь. – Нахуя? – Узнает ещё кто, и всякое может произойти, назовут тебя вторым пришествием Христа, это ж не отделаться потом будет! – Да чё ты опять кипишуешь, Княже, вот реально Княже так Княже. Скажем, что эти вот «плееры», и пойдем дальше, а узнает кто нужный, так может реально Лёху или кого из наших найдём, понимаешь, да? – все так же шёпотом вещал Миха. – Всё, пошли, а то бабки уходят. Вернулись, к оживлённо что-то обсуждающим парням, которые тут же притихли и все, как один, неловко заулыбались, ага, ничего странного, конечно. – Короче, пацаны, план такой: распоёмся «Охотником», затем «Камнем по голове», народ как подтянется, уже можно сбацать «Два вора и монета», ну чё? – рассматривая микрофон, обратился он к лицам музыкантов и напарнику по сцене. – Ну, по классике, чё, – ответил Князь. – По классике? Да по классике будет сыграть «Куклу колдуна», «Лесника», «Прыгну со скалы», да «Дурака и молнию», они же в Тик Токе расфорсились, их каждый знает, вот их и надо, – затараторил барабанщик. Миха недоуменно посмотрел на Князя, на что тот только пожал плечами, мол, лучше молчать пока. – «Охотника» ещё нормально, трек в сериале недавно был, вроде тоже на слуху, остальные – сомнительно, – подхватил гитарист. – Блять, не фоните…Сыграть те, что я перечислил, сможете, ё-моё? – Горшок перебил зарождающийся спор. – Конечно, обижаешь! Ладно, не нам сегодня выбирать…С Тохиным исполнением наскребли гроши, – вздохнул басист, – хотя вас ещё не слышали, но всяко лучше, – и заржал. – Эй! Я нормально исполнял, почти не фальшивил, Марк, ты хоть поддержи, – но барабанщик лишь пожал плечами, – друзья, блин, называются! Музыканты начали настраиваться, и достали запасной микрофон, всучив Андрею, он ему, конечно, особо не понадобится, но хотя бы в голосину орать не придётся. Забавно, что за столько лет, микрофоны так и не изменились, ну, может звук чуть чище стал, а так – какие были, такие и остались. Барабанщик застучал палочками, задавая ритм и сильные доли, подключились и остальные – после пары аккордов вступил Миха, а Князь стал ждать припева, чтобы подключиться. Ему было интересно посмотреть на реакцию и группы этой и окружающих, поэтому он тупо разглядывал вытянувшиеся лица прохожих, которые начали оглядываться и собираться вокруг и довольные морды музыкантов, которые выбрали кота в мешке и получили нехилый банк. Вот, кто, кроме Горшка, споёт их песни лучше? И теперь он уже разглядывал увлеченного Миху. На сцене он становился чем-то невероятным, сгустком энергии, который тянул к себе. Андрей не раз ловил себя на мысли, что хотел бы просто привариться к Горшку и не отлипать, настолько он к себе тянул. Как и сейчас: всего за один куплет вокруг них собралась толпа, и все стояли со своими этими коробками-плеерами-фотиками. И, видимо, делали фотокарточки. Князь чуть не упустил момент своего вступления, но Миха вовремя толкнул его плечом, возвращая мозги на место. И на пару они поскакали по импровизированной сцене, горланя во всю глотку «о-о-охотник». Андрей подумал даже, что вот это чувство первого выступления на публике он давным-давно забыл, ан-нет вот оно: снова потряхивает руки и коленки, адреналин зашкаливает, и неудержимая широкая улыбка ползёт по лицу, как и у Михи – его клыкастая, с прорехой. Как же хорошо. Народ уже тоже в такт песни бесновался, и радостно подкидывал монетку-другую. И они с Горшком при каждом подношении ликовали, переглядываясь друг с другом. После трёх песен сделали перерыв, и толпа, покидав ещё денег в гитарный футляр, постепенно рассосалась. – Видишь, всё понравилось, а ты возникал, – обратился Горшок к Витьку, – мы с Князем не пальцем деланные, – он перекинул руку через плечо Андрея, – мы лучше знаем, как исполнять наши пес.. Эй! – удар локтем у Князя вышел сильнее, чем он рассчитывал, – Бля, ну то есть, мы так сильно вжились в роль, что вот это блять, эт самое, понимаете, да? – музыканты в непонятках переглянулись. Андрей мысленно ударил себя по лбу. Вот что-что, а врать нормально Миха никогда не умел, стоило догадаться ещё по именам, которые он им придумал. – Короче, пацаны, нехило играете, – подвел итог Князь, пока Миха потирал пострадавший бок, – балда, – шепотом обратился Андрей к нему, – прости, не рассчитал, – ещё тише. – Да я сам чёт разошелся, не сахарный, не… Чё там говорят обычно? Не развалюсь, короче, ё-моё, – так же шепотом ответил Горшок. – Парни, вы просто улёт, серьезно, я думал, что вы обычные косплееры, ни слуха, ни голоса типа, а вы реально как те, молодые, Горшок и Князь, даже голоса похожи, правда, щас Князь уже капец как круто поёт, – радостно накинулся на них барабанщик и затараторил, – не в обиду, – обратился он к «Лёхе», который только в душе порадовался, что все ещё жив, да и комплименту, хоть и его будущей версии, – но блин, может вы с нами насовсем останетесь, а? – Эй, а как же Катька? – возмутился басист. – Да ну эту Катьку, она же на репы не ходит давно, да и сомневаюсь, что заболела, просто кидать нас насовсем не хочет, вот и врёт, ты же сам у неё в сториз видел, что она с подругой в кафе сидит, ролы свои эти ест, нет? – подхватил Тоха, доставая из кармана плоскую коробочку, потыкал пальцем в неё, поелозил, и показал что-то двум остальным парням. – Надо написать ей, что, если не хочет, пусть уходит, ничего страшного, могла бы и прямо сказать, – обиженно пробубнил басист, увиденное явно расстроило его. – Слушай, а что это? – тихо обратился Андрей к Тохе, указывая на коробочку, – Ну, вот эта штука, коробка плоская, – увидев недоумение на чужом лице, уточнил. Гитарист с минуту смотрел на Князя, вылупив глаза, а они с Михой уже ждали во всём внимании его ответ, уставившись на него так же. – Э-э, мой смартфон, я понимаю, что он стремный, но, чтобы настолько…– растерялся Тоха. – Да нет же, что он делает? – подхватил Миха. – Э-эм, ну то, что и все телефоны. – Это еще и телефон? – вскрикнул Князь, и поняв, что привлек к себе внимание, заговорил тише, – Ну, в смысле, он проигрывает музыку, фотает и ещё и звонит? А провод где? Или это спутниковый? – Парни, вы какие-то странные вопросы задаёте, он – как все смартфоны: типа приложения всякие, камера, музыка, видео, звонки, блютуз, вай-фай, что там обычно в рекламах говорят? – парень, посмеиваясь, начал перечислять, а у Горшка с Князем глаза стали по пять рублей. – А найти человека он может? –наугад выпалил Миха, а Андрей активно закивал, заинтересованный тем же вопросом. – Можно погуглить человека, найти его соцсетки и всё такое, – почему-то Тоха тоже подхватил то, что они говорят шёпотом и стал говорить так же тихо. – А можешь найти Лёху Горшенёва? – на Тоху снова уставились две пары вылупленных глаз. – Это солиста «Кукрыниксов»? – две головы синхронно кивнули, – Ладно… Вы что, хотите ему фанатское видео записать? – переглянулись, и снова кивнули, – Ладно, можно в ВКшке отправить, хотя не, это же кринж, ребят, давайте сами. Андрей ничего не понял из набора непонятных слов, кроме того, что эти коробочки, то есть «смартфоны», – всемогущие, какие-то штуки из сказок будто бы. Но одно было ясно: Лёха тоже ещё жив. Миха, судя по его взгляду, тоже ничего не понял, но заметно расслабился и повеселел. – Э-э, ладно, может ты знаешь, как его найти? – уже взмолился Князь. – Ща, – гитарист опять начал водить пальцем по этой всемогущей штуке, хмурясь, а потом просиял, – сегодня у группы концерт, был, а, нет, ещё идёт, в 20:20 начало, прошёл час, может ещё час отвыступают, не знаю, тут минут сорок, если пешком, хотя, меньше четырёх километров на карте показывает, если успеете, то флаг вам в руки, может, у черного входа покараулите, не знаю зачем вам оно, но больно вы серьезными стали, – разъяснил он. – Спасибо, Тох, век не забудем, мы погнали тогда, а блин, адрес-то какой? – засуетился Горшок. – А да, ща, – Князь достал свой любимый альбом и на форзаце быстренько начеркал продиктованный адрес и название клуба. Попрощавшись с музыкантами, которым пришлось наплести с три короба о том, что они хотят ещё автограф взять у «Кукрыниксов», и о том, что «смартфоны» свои дома позабывали, и номеров они своих не помнят, и никаких у них «тг», «вк» и даже «мейла» нет, – Андрей не понимал даже о чём они спрашивают, но вида старался не подавать, просто отвечая, что им эти штуки не по душе, судя по тому, что ребята понимающе кивали, он подумал, что попал во что-то правильно, только вот во что? – Ты бы ещё год с ними пиздел, – раздраженно пробухтел Миха, когда они отошли уже на приличное расстояние, продвигаясь вперед по узким улочкам. – Хорошие пацаны, надо было нормально попрощаться, чё ты, мог бы тоже, а не стоять в стороне, дёргая ногой, – Князь закатил глаза. – Сколько бабок хоть отвалили? – Фиг знает, держи, посчитаем, – он вытащил горсть купюр и несколько монет из кармана и сунул Михе в руки. – Ты, Княже, прям как женушка, хранишь весь бюджет семьи у себя, – беззлобно ухмыльнулся Миха, на что Андрей в ответ сам заржал, ведь действительно: всё захапал себе. – Ну и ладно, ё-моё, зато если проебём всё, не я буду виноват, – теперь уже загоготал Горшок. – Да не просру я бабки, считай давай, и колготками шевели, а то вот кого и просрём, так это Лёху, – и начал пересчитывать. – У меня тут купюрами тыща, и монетами, погодь…Сто двадцать два. – Так, а у меня больше получилось: тысяча пятьсот восемь, – забрав обратно деньги у Горшка, и сунув их в карман, посчитал свою часть. – И чё, много это или мало? – А я по чём знаю, Мих. – Главное, что они есть, не пропадём если что. Сворачивая на очередном повороте, Князь, краем глаза вновь ухватил, что на них направляют плоские коробочки, и постарался в этот раз как можно лучше скрыть лицо, поднимая ворот косухи. Скорее всего, их уже много наснимали и выкинули в другие волшебные эти коробки, но больше светиться не хотелось, неправильно это. Не должны они тут быть, и показываться тем более, чтобы там Миха не задвигал. Вот показался клуб «Космонавт», и подойдя к черному входу, Миха закурил, слушая доносящуюся музыку из здания. Андрей прислушивался, пытаясь разобрать слова песни. Что не говори, а Лёхина группа ему всегда нравилась своими текстами. Через какое-то время, после двух раз исполненной одной и той же песни, музыка стихла, и народ начал выходить из главного входа, который с этой стороны не просматривался, но понятно было по направлению шума и проходящей толпы. Все прошмыгивали мимо, оживленно что-то обсуждая, пока Андрей раздумывал над тем, что они вообще скажут Михиному брату, и как, чтобы их не приняли за двух сумасшедших. Горшок же, думая о чём-то своём, медленно выдыхал сигаретный дым в сумрачное небо. Послышались приближающиеся шаги из-за двери, Миха, докурив, выбросил бычок, щёлкнув пальцами, подобрался и привалил к Князю, напряженно рассматривая дверь. Она открылась, и первыми вышли грузчики с инструментами и разной периферией для выступлений, за ними уже шли сами музыканты группы, Андрей увидел, как, постаревший совсем, не такой, каким он его видел буквально день тому назад, Лёха, вышел, весь в какой-то задумчивости, и, когда он поднял на них глаза, что-то в его взгляде надорвалось, Князь и сам не понял, как уловил это. Тот грузно посмотрел сначала на Миху, затем на него, а затем опять на Миху, и болезненно выдохнул. – Лёха, привет, ё-моё!