Экспедиция

— Нет, Тео… Нет! Пусть в экспедицию идёт кто-нибудь другой! — Кто? — Да пусть хотя бы Стивен! — Во-первых, у него, двое детей, а во-вторых он может заблудиться в трёх сугробах. Буквально. — Не знаю… Филипп? — Ты предлагаешь отправить в экспедицию старика? В последний путь, так сказать? — Теодор, перестань! Твои шутки сейчас совершенно неуместны! — Юмор уместен всегда, моя дорогая. Тем более сейчас. Молодая женщина нервно расхаживала по комнате. Она то и дело запускала пальцы в свои вьющиеся каштановые волосы, чем приводила их в ещё в более растрепанный вид. Остановившись около кровати, она со вздохом опустилась на нее и сердито уставилась на своего мужа, сидевшего напротив неё за письменным столом. — Неужели нет другого решения? Мужчина, откинувшись на спинку стула, устало потер переносицу. — Нет. Это единственный выход. Иначе мы все погибнем через два года. — Мы можем уйти… — неуверенно протянула его собеседница. — Не можем, Фло. Не можем. Некуда. И ты это прекрасно знаешь. В комнате воцарилась тишина. Встав со стула, Теодор медленно прошел через комнату и облокотился о стену возле небольшого окошка. Флоренс вздохнула и с болью посмотрела на своего мужа. На самом деле, ей не нужно было ничего объяснять. Этот спор был результатом ее упрямого нежелания верить в происходящее. Она понимала как никто другой, что для каждого жителя города уже включился таймер обратного отсчёта. Для детей, стариков, калек, женщин, мужчин… для них самих. Их врагом была сама природа, а в битве с ней пощады ждать не приходилось. Фло смотрела на Теодора так, словно хотела нарисовать у себя в памяти его портрет — самый подробный из тех, что когда-либо существовал на свете. Она хотела запомнить его растрёпанные волосы — такого же, как у неё, каштанового оттенка. Тёмную бороду, к которой она едва-едва привыкла — новую деталь в облике всех мужчин Нью Глостера. Каждую морщинку вокруг зелёных глаз, смотрящих сейчас на снежную бурю за окном. Седину на висках, которой стало заметно больше за последние месяцы. Его привычку сутулиться, возникшую недавно и связанную с его высоким ростом и ужасно низкими потолками во всех домах города. Женщина вдруг поняла, что силуэт её мужа стал терять чёткие границы, комната вокруг подернулась рябью, а в следующее мгновение она ощутила, как по щекам текут горячие слезы. Флоренс всхлипнула. Несправедливо. Так не должно было быть. Они же спаслись! Они смогли найти путь в город! Все должно было быть хорошо... Новая жизнь в успокаивающей тени генератора, работающего днем и ночью. Их уютная теплая комната в одном из бараков на Первой линии, выданная мужу как ученому из Лаборатории. Ее работа у Грега… Все должно было быть хорошо! Должно было… — Милая моя… — она услышала звук шагов и почувствовала, как ее муж присел рядом с ней на кровать. Теодор притянул её к себе и крепко обнял. Повернувшись к мужу, Флоренс вцепилась в его рубашку и, спрятав лицо у него на груди, разрыдалась. — Я не смогу найти сейчас слов, чтобы утешить тебя. Я знаю, что… — мужчина, прикрыв глаза, прижался щекой к её макушке, — Это не то, на что мы надеялись. И уж точно не то, о чем мы мечтали. Фло судорожно вздохнула и, приподняв голову, уткнулась носом в шею мужа. Его рубашка была мокрой от ее слез. А еще от него так приятно пахло шалфеем и костром… Едва успокоившись в его объятиях, Фло почувствовала, как грудь снова сдавливает от подступивших слез. А если это их последний вечер? А если она больше не сможет вот так обнять его? Почувствовать такой родной запах? Словно услышав ее мысли, Теодор тяжело вздохнул. — Я делаю это не ради города. Я делаю это не ради людей, — слегка отстранив Фло от себя, мужчина наклонил голову и попытался встретиться с ней взглядом, — Черт возьми, да сгори они все в генераторе — мне было бы плевать! Фло, посмотри на меня! В зелёных глазах Теодора отражалось пламя, танцевавшее в очаге. Это придавало ему странный, полубезумный вид. — Я делаю это ради нас, Фло. Ради тебя и меня. Если я откажусь, то у нас будут лишь жалких два года. Может, даже меньше — с учётом того, что начнёт твориться в городе, когда запасы угля истощатся. А это случится, поверь, я своими глазами видел шахты, — длинные пальцы ученого мягкого коснулись ее подбородка, чуть приподнимая его. Впервые за вечер она уловила нотки отчаяния в его голосе. — Я не хочу смотреть, как ты умираешь у меня на руках. И мне мало этих двух лет... Чертовски мало! Так что эта экспедиция — наш последний шанс. И я не упущу его. Флоренс, казалось, забыла, как дышать. Протянув руку, она легким прикосновением стерла мокрую дорожку от скатившейся слезы со щеки Теодора. — У нас будет еще все время мира. И ты не посмеешь умереть в этой проклятой экспедиции, ясно? — вывернувшись его объятий мужчины, Фло вскочила с кровати, с яростью вытерла рукавом платья заплаканное лицо и направилась к двери. — Фло… Фло, куда ты? — оставшийся сидеть на кровати Теодор глядел на свою жену с выражением полного непонимания на лице. — Иногда ты бываешь таким глупым, Тео… — щелкнув задвижкой на двери, Флоренс развернулась на каблуках и направилась обратно к нему. Толкнув его в грудь и заставив упасть спиной на кровать, молодая женщина без тени стеснения подобрала юбки и уселась сверху на его бедра. — Хм, не особо подобающее для леди поведение… И поза, — мужчина приподнял бровь и усмехнулся, глядя свою жену снизу вверх. — Я не леди. И ты это прекрасно знал, беря в жены дочь корсара, — Фло была занята тем, что расстегивала пуговицы на его рубашке, — А теперь замолчи. Сегодня я больше ничего не хочу слышать про уголь, экспедицию и то, что наша жизнь опять катится в чертов Ад! Женщина взвизгнула, когда Теодор одним резким движением сбросил ее с себя и навис над ней, удерживая свой вес на вытянутых руках. — А я уж думал мы всю ночь будем ругаться и плакать… — пробормотал мужчина, покрывая белоснежную шейку своей жены поцелуями. Фло нетерпеливо заерзала под ним и потянулась к пуговицам своего платья… К черту все. Холод и боль ожидания придут с первым лучами солнца. Ночь создана для огня.